– Значит так, приподними и расположи хвостовой плавник точно по линии гребня волны и немного наклонись влево. Вот и вся премудрость.

– И-и-и-и! – завизжала Люси: повторив всё в точности, она перевернулась и заскользила вниз по гребню волны.

Смеясь, она поплыла обратно к уступу, чтобы дождаться следующей волны.

– Здорово! – воскликнула Ханна.

– Здорово? Не будь смешной. Я продержалась всего-то секунд пять.

– На четыре секунды дольше, чем я в свой первый шторм. Попробуй ещё, наверняка получится дольше.

Всё началось с того, что тем утром, поссорившись с родителями, Люси нашла в пещере записку Мэй.

Сегодня вечером будет шторм. Встречаемся на отмели Саймона. М.

Она немного опоздала, потому что её родители не ложились спать, казалось, целую вечность. Только убедившись, что они крепко снят, девушка выскользнула из дома и бросилась к воде. Она быстро плыла по вспенившемуся морю и уже начинала ощущать возбуждение, о котором говорили Мэй и Ханна. Этим вечером они решили научить её кататься на волнах. Ещё несколько попыток, и у неё стало получаться так же хорошо, как и у сестёр.

– Посмотри! Посмотри! Как здорово у неё получается, Мэй! – восторженно воскликнула Ханна.

Люси скользила по вздымающимся и опадающим волнам, наслаждаясь каждым новым водоворотом. Волны поднимались на огромной скорости, а потом стремительно обрушивались, как будто ломаясь, и катились вниз, замедляясь на мелководье. Постепенно Люси начала понимать ритм волн и их структуру. Сильнее всего её сердце замирало, когда ей удавалось проплыть сквозь образованный волнами туннель.

Казалось, она чувствовала пульсацию самого сердца моря. Его рёв вливался в уши Люси, сокрушительный шум воды тёк сквозь неё, как кровь по артерии.

Когда дождь прекратился и небо очистилось от облаков, Люси на мгновение открылась незабываемая картина: водяной туннель уже почти закрылся, и в оставшемся круглом окне на чёрном бархате августовского неба пылало семь звёзд. В их расположении угадывалось очертание перевёрнутой короны, и Люси не смогла удержаться от мысли: тиара венчает её, свободную принцессу солёных волн.

– Видите? – спросила Мэй, затаив дыхание, указывая на созвездие из семи звёзд. – Посмотрите, пока нет облаков.

Три сестры перевернулись на спины качаясь на широких гребнях волн.

– Да, – проговорила Люси. – Они похожи на перевёрнутую корону. Я мельком увидела, когда катилась.

– Ты совершенно права. Корона. Это созвездие называется Северная Корона. Летом её лучше всего видно. Хотя и не всегда.

– Откуда ты так много знаешь о звёздах, Мэй? – Спросив это, Люси заметила, как сёстры обменялись взволнованными взглядами.

Мэй повернулась к ней:

– У меня есть любимый, Люси. Его зовут Хью, Хью Фицсиммонс, и он – астроном.

– И у меня тоже, – встрепенулась Ханна. – Но это долгая история, Люси. Я думаю, нам уже пора возвращаться в пещеру. Скоро рассвет.

* * *

– Стэнниш Уитман Уилер?! Ты любишь его, Ханна? – воскликнула Люси. Ханна кивнула. – Он же такой знаменитый. Он писал портрет Маффи Форбс.

– Он не просто знаменитый, Люси. Он – сын моря. – Ханна осеклась. – Точнее – был сыном моря…

У Люси просто не укладывалось всё это в голове.

– Был? Как это? – Она повернулась к Мэй: – А твой астроном? Он тоже – сын моря?

– Нет. – Мэй покачала головой. Она выглядела очень задумчивой.

– Но он знает, ну, о тебе?

– Да. – Лицо Мэй расцвело загадочной полуулыбкой.

Люси поднесла руки к глазам, пытаясь удержать слёзы:

– У меня тоже есть человек, которого я всем сердцем люблю. Он не сын моря, но он очень любит его и очень многое о нём знает.

– Кто же он? – одновременно спросили Мэй с Ханной.

– Финеас Хинсслер, – смущённо прошептала Люси.

– Финеас! – снова хором воскликнули они.

– Да, вот только он ничего не знает о моей… секретной жизни.

– Всё обязательно будет хорошо, – улыбнулась ей Мэй.

– Или не будет, – пробормотала Ханна.

Люси подняла на неё глаза:

– Почему ты так говоришь, Ханна?

– Законы соли, – просто ответила она.

– Законы соли?

– Скоро ты выучишь их, – ответила Мэй.

– Этому нельзя научиться. Скорее ты просто почувствуешь их. Если, конечно, никто вроде Стэнниша для твоего же блага не расскажет тебе о них прежде, чем это произойдёт. – В голосе Ханны слышалась такая горечь, какую Люси никак не ожидала услышать.

– Почувствую их? – переспросила Люси.

– Когда мы сплаваем на место крушения «Решительного» и ты увидишь фигуру нашей матери, ты почувствуешь их, узнаешь их.

– Но как они помогут мне с Финеасом?

– Они и не помогут. Узнав их, ты станешь лучше чувствовать и понимать саму себя, я думаю, – сказала Мэй.

Ханна вздохнула:

– Видишь ли, получилось так, что Стэнниш… он бросил море для того, чтобы остаться на земле. Он проявился гораздо раньше, чем мы.

– Но из-за чего? Из-за другой любви? Другой девушки? – спросила Люси.

– Нет, из-за искусства. Из-за своей тяги к живописи.

– Но разве он не может быть и там, и там?

Ханна мрачно покачала головой:

– Теперь он не может вернуться. Теперь он скорее всего просто… – Ханна сглотнула, – утонет.

– Утонет, – эхом повторила Люси, как будто ей не было известно значение этого слова. Она бы никогда не утонула. Это немыслимо!

– Мы должны сплавать к «Решительному». Тогда ты всё поймёшь.