Дупло Нирока находилось в самой южной части Темного леса. Взлетев, он покачал правым крылом, прощаясь со своим домом.

Чтобы добраться до Серебристой Мглы, нужно было лететь на северо-запад и миновать Пустоши, где не росло ни единого деревца.

Нирок уже долго летел в черном небе. Ветер был встречный, и за несколько часов Нирок совершенно выбился из сил. До рассвета было далеко, поэтому Нирок решил ненадолго спуститься на землю, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

Он еще не начал снижаться, когда снизу донесся шорох дичи, больше всего напоминавший суетливую возню каких-то грызунов. После недавней встречи Нирок и думать не мог о том, чтобы охотиться на кроликов. Нет, сейчас его больше бы устроила мышка или даже костлявый бурундук.

Нирок начал снижаться. Какое счастье, что рулевые перья хвоста снова беспрекословно ему повинуются! Он грациозно опустился на камень и стал терпеливо ждать, когда кто-нибудь попадет в поле его слуха.

И вскоре дождался, только совсем не того, на что надеялся. Из своей норы выскочила молоденькая пещерная сова, которую Нирок не сразу заметил. Он так давно не разговаривал с совами, что от растерянности оцепенел, будто хотел слиться с камнем. Но это оказалось ненужным.

При виде Нирока молодая пещерная сова тоже застыла на месте и даже выронила из клюва какой-то сверток. Это была Кало, дочь Гарри и Мимозы. Дело в том, что Гарри все-таки удалось уговорить семейство провести лето в дупле дерева, поэтому сейчас вся семья деятельно готовилась к переезду.

Заметив Нирока, Кало вытаращила глаза.

«Неужели это она?!» — в ужасе подумала Кало, не сводя глаз с белого лица Нирока.

Во всем совином мире не было уголка, в котором известие о разгроме Чистых не было бы встречено с ликованием. Все знали, что Металлический Клюв убит в бою, но его подруга Нира осталась жива.

Кало никогда в жизни не видела Ниру, но с детства слышала страшные истории о смертоносной подруге убитого Клудда. И вот теперь перед ней сидела сова, как две капли воды похожая на Ниру! У нее было необычайно огромное и белое лицо, по форме больше похожее на луну, чем на обычное для сипух сердечко. И даже уродливый шрам был на месте!

Кало так перепугалась, что даже не заметила, что перед ней самец, а не самка и не сомневалась, что видит перед собой смертоносную Ниру.

Собрав всю свою храбрость, Кало спросила:

— Ч-что вы з-здесь делаете?

— Просто отдыхаю. Я лечу в Серебристую Мглу, — вежливо ответил Нирок.

— В Серебристую Мглу! — донесся приглушенный крик из норы. Мимоза выглянула из норы и едва не рухнула, увидев перед собой Ниру.

Нирок не заметил ее смятения. Стараясь быть любезным, он сделал небольшой шажок вперед и начал:

— Меня зовут Ни…

Он не успел закончить, потому что слова его утонули в отчаянном визге. Мимоза развернулась и вихрем бросилась обратно в нору.

— Ты слышал, Гарри? Нира здесь! Она летит в Серебристую Мглу. Значит, мы остаемся дома. Крыла моего не будет в Серебристой Мгле, ясно тебе? Я с самого начала говорила, что это идиотская затея!

Нирок молча слушал доносящиеся из норы крики. Желудок его окаменел от горечи, в глазах потемнело.

«Они принимают меня за мать. Они думают, что я прилетел похитить или убить их».

Не говоря ни слова, он взмахнул крыльями и поднялся в небо. Он плакал и бессвязно бормотал какие-то жалкие оправдания, которых уже никто не слышал.

— Я просто присел отдохнуть! Я не собирался оставаться. Меня зовут Нирок, а не Нира! Я совсем не похож на свою мать и отца, я другой, совсем другой…

И вдруг в голове его сами собой зазвучали чьи-то жестокие голоса:

«Ты ее сын, Нирок! Тебе нет места среди сов! Никому нет дела до того, кого ты любишь и кого ненавидишь! Возвращайся к Чистым. Возвращайся туда, где твое место. Там твоя судьба. Ты — их наследник, их вождь, их король!»

Над землей стояла глухая темная ночь, тучи скрыли луну и звезды. Серые тени хороводом закружились вокруг Нирока, но это не был скрум его отца. Это были три совы, сотканные из тумана, три старые совы с горящими пустыми глазами. Они полетели за Нироком, две мчались по обеим сторонам от его крыльев, третья преследовала сзади.

Они были похожи на порождение хагсмира, на жуткие создания, сотканные из ветров преисподней.

Серые тени кружились вокруг Нирока и распевали пронзительными, жуткими голосами:

Странные слова песни заставили Нирока задрожать от страха. Больше всего его пугала строчка «ты будешь нашим еще до утра».

Нирок заметил, что как ни беснуются вокруг него скрумы, они не создают ни малейшего ветерка. В то же время мучительный встречный ветер тоже стих, и лететь стало гораздо легче.

Нирок взмахнул сначала левым крылом, потом правым, затем изогнул хвост, наклонил голову и очень спокойно сказал:

— Вы — никто. Вы даже не ветер.

С этими словами он промчался прямо сквозь призрачные фигуры, которые тут же растаяли в воздухе.

Скрумы исчезли, но желудок у Нирока продолжал трепетать от страха. Зачем они преследовали его? Что им от него нужно? Почему их заунывные голоса продолжают гудеть у него в голове?

Больше всего на свете ему хотелось поскорее очутиться в Серебристой Мгле.