Дни Тихо и Товарища вошли в привычное русло. Тихо вел жеребца за собой, шагая впереди. Мальчик прикасался к нему лишь тогда, когда накладывал на глаза травяную мазь. Кажется, она помогала, но он не был уверен до конца. Отек точно спадал. Однако, так как Тихо никогда не видел существ, подобных Товарищу, он не знал наверняка, какими должны быть его глаза. Но одно Тихо было совершенно ясно: зверь мог почти что видеть ушами. У него был поразительный слух. Он мог неожиданно повернуть голову, услышав шуршание насекомого, и тут же с абсолютной точностью направиться к кусту, в котором оно сидело, так что Тихо не нужно было вести его.

Ночью он улавливал пощелкивание и посвистывание, издаваемые носящимися в темноте летучими мышами, а иногда и сам ориентировался по звуку, как летучая мышь. В таких случаях он останавливался, тихо ржал, повернув голову в направлении скалы или другого препятствия, и слушал, как возвращается эхо.

Тихо нравилось наблюдать за ушами Товарища. Он никогда не видел, чтобы уши могли двигаться настолько независимо одно от другого. Они постоянно шевелились, собирая все окружающие звуки: хриплые трели цикад, посвистывание овсянок и дрожащую песню ржанки, купающейся в солнечном свете.

Для Товарища все это было звуковыми картинами, написанными на полотне ветра. Но вскоре Тихо начал догадываться, что не только звуки и запахи наполняют его мир – он все лучше и лучше начинает различать свет. Он еще спотыкался, хотя, возможно, уже реже, чем раньше, но Тихо чувствовал, что его зрение постепенно улучшается.

На третий день Тихо привел Товарища на ровный песчаный берег неглубокой извилистой речки, текущей среди обширных лугов, заросших терескеном. На поверхности переливающихся струй плясали солнечные зайчики. Был прекрасный день. Товарищ прислушивался к журчанию воды, поводя ушами туда-сюда.

И тут Тихо заметил какое-то движение под веками у Товарища. Может быть, он ощущал отблески солнечного света, отражающиеся от покрытой рябью поверхности?

Эсперо подошел ближе к кромке воды. Сердце у Тихо забилось быстрее. Берег здесь состоял из песка, который называли очищающим. В этой речушке люди часто купались или промывали овечью шерсть. Позволит ли Товарищ Тихо искупать его? Ему хотелось отчистить копоть и пепел с его шкуры, которая, наверное, под ними должна быть прекрасной.

Тихо зашел в воду и обернулся.

– Иди! Иди сюда! – стал уговаривать он коня. Тот сделал шаг. Вода журчала у его ног, и копоть, которая начала сходить с шерсти, окрасила уплывающую пену в темный цвет. Тихо рискнул наклониться и зачерпнуть в ладони воды с чистым белым песком со дна реки.

Он начал аккуратно мыть песком ноги Товарища, начиная с копыт. «Ну вот!» – проговорил он, глядя, как светлеет шерсть. Товарищ стоял спокойно. Ему, по-видимому, нравилось, как руки мальчика трут его шкуру песком.

Тихо же изумленно распахнул глаза. Ему казалось, что из-под покрова копоти появляется совершенно другой конь. Шерсть его была серебристо-серой с более темными отметинами, как ночное небо, покрытое бледными полупрозрачными облаками, затеняющими луну и звезды.

Вода уже доходила мальчику до пояса, и он не мог хорошенько дотянуться до холки коня. Ему так хотелось увидеть это новое существо полностью чистым и сияющим. Течение было сильным, и Тихо почувствовал, что его ноги отрываются от дна. Он пытался удержаться в воде на уровне плеч Товарища, но было сложно одновременно бороться с течением и скрести коня. Обожженные концы его гривы уже довольно давно отвалились, но среди прядей все равно виднелись темные полосы. Тихо боялся схватиться за гриву, чтобы не причинить животному боль. Но если он будет держаться, то ему будет проще бороться с течением, а доставать песок и тереть шкуру можно второй рукой. Они зашли в самое глубокое место потока. Что же будет, если Товарищ вдруг перестанет доставать ногами до дна? Умеет ли он плавать?

Тихо прижался к уху Товарища.

– Держись, а то нас снесет.

Эсперо повернул голову к мальчику. Впервые за все это время Тихо увидел, что веки коня полностью поднялись. Он заглядывал мальчишке прямо в глаза.

– Держись крепче, а я буду держаться за тебя, можно?

Вода плеснула у холки животного, и он издал тихое ржание. Мальчик никогда не слышал ничего подобного. Конь продолжал глядеть почти незрячими глазами прямо в глаза Тихо. Его уши, которые до этого были мягкими и расслабленными, подались вперед, как будто он внимательно прислушивался к чему-то. Конь заржал второй раз, словно говоря: «Повтори! Повтори это еще раз, пожалуйста!»

– Эсперо… Эсперо – это твое имя!

Он схватился за мягкие пряди конской гривы. В этот момент копыта Эсперо оторвались от дна, и конь с мальчиком поплыли по реке. Мощные ноги жеребца забили по воде.

– Эсперо! – подняв голову, радостно закричал мальчишка прямо в ясный купол неба. Конь слегка повернулся, и Тихо почувствовал, что его заносит прямо на спину животного. Мальчик обхватил ногами корпус лошади.

Это было больше похоже на полет, чем на плавание. Мощные мышцы на лопатках Эсперо ритмично работали, толкая коня с его всадником вперед, к середине реки. Тихо приник ближе к лошадиной холке.

Он не знал, как долго они плыли, но вскоре копыта Эсперо снова нащупали дно. Мальчик соскользнул по его спине немного назад, но продолжал держаться за гриву, пока конь выходил из воды и карабкался на крутой берег. А когда он начал отряхиваться, Тихо пришлось изо всех сил стиснуть его бока коленями, чтобы не упасть.

Эсперо чувствовал, как колени мальчика давят на его тело. Одна нога держалась лучше, чем другая, как будто была не такой сильной, но он быстро перестал обращать на это внимание. Гораздо больше его удивил вес всадника. Никогда за все годы, проведенные на службе у испанцев, он не чувствовал на себе никого настолько легкого. Не было ни мундштука, ни уздечки, ни шпор, но тем не менее мальчик управлял им – сейчас, например, он направил коня вверх по крутому речному берегу, слегка смещая вес в нужную сторону и тем самым подавая жеребцу беззвучные команды.

Смутные образы чернели в глазах Эсперо. Они были еще очень размытыми, но после пожара в каньоне конь еще ни разу не видел даже этого. Он перешел на рысь, но мальчик не стал хвататься за гриву или обнимать его за шею. Эсперо казалось, что он несет на спине перышко. Жеребец сорвался в галоп, но мальчик все равно продолжал держаться совершенно ровно, несмотря на укороченную и слабую ногу.

«На мне нет мундштука, нет седла и даже поводьев, но с этим мальчишкой я могу скакать куда угодно. Он стал моими глазами». – Эсперо заржал, сначала тихонько, потом громче.

Тихо наклонил голову и прислушался. Ему показалось, что в ржании коня он слышит свое имя. «Мы называем друг друга по имени! – подумал он и погладил коня по плечу. – Я больше не одинок! Я могу прожить без племени. И для слепых глаз Эсперо я не призрак. Я для него человек, товарищ, а не просто хромой мальчик».