Почему я не всегда называю фамилии? Тут много причин. Одна из них та, что со временем кое-кто стал типическим персонажем.

Словом, опять же: человек – и памятник. Вроде как живой стоит перед глазами, а его уже коснулся «звездный мороз вечности».

Причем необязательно речь о таких как Критик или Актриса. Чаще тенденция воплощалась их противоположностями.

В одном питерском учебном заведении трудился Философ. Сам себя называл специалистом по контрпропаганде.

Как видно, имелось в виду то, что на любые вопросы у него всегда был ответ. Кто-то замешкается и смутится, а он обязательно выкрутится.

Однажды после лекции студент спросил:

– А вы читали Бердяева?

Вопрос, конечно, «в поддых». Тем более, что из последней туристской поездки Философ именно Бердяева привез.

Так вот мастер контрпропаганды не только сориентировался, но так ответил, что студент надолго примолк.

– Достаточно того, что я внимательно читал Маркса.

Вот почему, когда ход какого-нибудь институтского собрания приближался к итогам, ректор начинал искать глазами Философа, и громко объявлял:

– А сейчас задачи нынешнего этапа объяснит…

Оттого Философу оказывалось такое доверие, что ошибки не могло быть. Представитель ректора говорил ровно то, что мог бы произнести он сам.

– Некоторые наши молодые преподаватели, – сказал Философ на одном таком сборище, – носят одежду с эмблемами враждебных государств.

Получалось, что преподаватели уже не совсем наши. Притом они не только не скрывают своей отдельности, но даже ее демонстрируют.

В голове сразу мелькнуло: это я! У меня на ногах были кроссовки с крохотными могендовидами.

Еще я подумал: да как же они смогли разглядеть! Неужто у них есть осведомители среди тараканов и муравьев?

И еще я вспомнил, что ректор – полуеврей. Вернее, тайный полуеврей. Правда, однажды он сам признался в принадлежности к этому племени.

Наш заведующий кафедрой как-то пришел к нему по поводу моего зачисления в штат. Знал, что разговор будет нелегкий, но тут вообще заклинило.

– Надоели мне эти евреи, – решительно сказал ректор.

Прямо не знаешь, как реагировать. Тем более, что лишь в пределах досягаемости находятся ровно полтора еврея.

Впрочем, ректор не стал настаивать. Когда непременная улыбка окончательно сошла с лица собеседника, он его успокоил:

– Ну мы же с тобой тоже евреи…

Такая удивительная легкость. Только что был гонителем евреев, и вот уже сам еврей. Что, как вы догадались, совсем не отменяет первого варианта.