Товарищи! Граждане!! Люди!!!
Оглянитесь!
Весна!!!
Да нет, не так спокойно оглянитесь, а быстро! Покрутите головой! Наберите воздуха и вздохните!
И вы все поймете!!
Какие запахи вас окружают! Какие прелестные запахи!
Принюхайтесь к тротуару! К любому уголку, у которого вы остановились, и вам все станет ясно.
Но даже в том случае, если вам не станет ясно, то вас ударит, шибанет, шарахнет такое! Такое, что и сказать трудно! Это как пение ранней птицы, как лай молодого скайтерьера, красивого и умного, как я сама.
Вот уже сколько дней я выхожу на прогулку с Саней, моим ненаглядным Санечкой Дырочкиным. И нам хорошо, потому что мы опять вместе, и потому что — весна!
От счастья я ничего не могу понять.
Я бегаю по газонам, хватаю ртом воздух и слушаю, как все звенит.
Трынь…
Трынь!..
Трынь!!..
Это капли. Они падают со всех крыш и деревьев, и просто с неба.
Трынь!
Трынь!!
Это солнце. Огромный яркий огненный круг появляется на небе, и все люди начинают идти быстрее и улыбаться.
И трамваи идут быстрее.
И машины — быстрее.
Ах, если бы не поводок, то я бы вырвалась вперед, я бы приветствовала всех лаем, потому что — весна!
Саня тоже счастлив. Правда, у него мало свободного времени. Он болел и теперь к нам домой приходят его одноклассники и они вместе учат уроки и хвалят моего Дырочкина.
Я им не мешаю. И только, когда они начинают одеваться, я приветствую их лаем, потому что — весна!
Да, я не сомневаюсь в нем, моем Сане.
Я уверена, что он не только догонит класс, но может и перегнать всех. Позади были испытания и потяжелее.
И вот теперь мы бежим по нашей Охте, и люди останавливаются, чтобы дать нам дорогу.
Я люблю людей!
Люблю и детей и взрослых!
Мне хорошо с ними, но и им хорошо со мной.
Я их друг, а они мои друзья.
И поэтому, когда из нашего дома выходит на прогулку детский сад — я приветствую их лаем.
Я хорошо знаю их песню.
Они поют:
Мне очень нравятся эти стихи.
Но однажды на прогулке я сама слышала, как мой Саня, мой любимый героический Санечка Дырочкин, подхватил эту песню.
Он хорошо пел.
Ах, как он тогда хорошо пел эту песню! И даже сочинял к ней сразу новые слова.
Он перечислил все нашу семью.
И Ольгу Алексеевну!
И Бориса Борисыча, а в конце он слегка улыбнулся, скосил глаза в мою сторону, и очень громко, так что весь детский сад остановился во дворе и повернул к нам головы, спел:
— Пусть всегда будет Мотя!!
— Да, — мысленно согласилась я. — Пусть всегда будем МЫ.
1975