1.

«В Венгрии проживает 80 000 физических инвалидов, умственно отсталых, глухих и незрячих людей», – с некоторым удивлением прочла я на портале ТВ «Новости» в статье от 11 января 2007 года, в разделе «Экономика» (речь шла всё о том же решении правительства о льготном использовании общественного транспорта инвалидами).

«80 000? Может, просто опечатка? Не дописали один ноль?» – терялась я в догадках. Есть данные, что в Венгрии проживает около 600 000 инвалидов. Международная статистика выдаёт ещё более суровые цифры: 10 % населения, т. е. в случае Венгрии это 1 миллион человек.

Данные очень противоречивы. Мне хотелось бы, чтобы цифра 80 000 была бы реальной, но, к сожалению, она далека от истины. В сообщении Венгерского Информационного Агентства (МТИ) от 14 декабря 2006 года говорится, что Ассамблея ООН приняла общее решение о защите всех людей-инвалидов, которых насчитывается 650 миллионов, т. е. ровно 10 % 6,5-миллиардного населения планеты. Усреднённая цифра (10 %) распространяется на все страны мира, на самые бедные (где число инвалидов реально больше) и на самые развитые (где, логично было бы предположить, их меньше.) Венгрия не самая бедная страна, но и далеко не самая развитая. Как это ни прискорбно признать, точных данных по численности инвалидов в стране на данный момент просто не существует. От 5,7 до 10 %, т. е. примерно от 600 тысяч до 1 миллиона человек. Невозможно оставить без внимания такую огромную часть населения! Если бы даже в международном праве не существовало такого понятия, как «права человека» (я уже не говорю о простом человеческом милосердии!), общество вынуждено считаться с этими людьми, потому что их много, потому что мы живём в одной стране, потому что многих из нас это касается лично. К тому же в демократическом государстве (а мы ведь не будем отрицать, что Венгрия – демократическое государство?!) просто нельзя пренебрегать таким количеством избирателей (конечно, если в стране соблюдаются политические права всех граждан!).

2.

Но оставим политику (в этой области человеческой деятельности очень ловко используются самые разные факты, в том числе и наши 10 %)! Подойдём к вопросу об интересах государства исключительно с экономической стороны. Даже самое развитое общество не в состоянии позволить себе содержать такое количество неработающих граждан – кормить, предоставлять им медицинское обслуживание, содержать лечебно-профилактические учреждения, платить хотя бы даже минимальную пенсию по инвалидности. Помимо недееспособных инвалидов, есть ещё несовершеннолетние дети и старики, которые тоже находятся на иждивении государства. Это просто нереально! Возьмём другую схему. Допустим, государство полностью переложило заботу об инвалидах на их родственников. Это значило бы, что кто-то из трудоспособных членов семьи вынужден бросить работу Таким образом, число неработающих граждан автоматически удваивается. Чем меньше количество работающих, тем меньше налогов поступает в государственную казну, тем больший груз отчислений приходится на активных членов общества. Опять заколдованный круг? Где же выход?

На Ассамблее ООН 1975 года была принята «Декларация о правах инвалидов», в которой закреплены их права «на медицинское, психическое или функциональное лечение, включая протезные и ортопедические аппараты, на восстановление здоровья и положения в обществе, на образование, ремесленную профессиональную подготовку и восстановление трудоспособности, на помощь, консультации, на услуги по трудоустройству и другие виды обслуживания, которые позволят им максимально проявить свои возможности и способности и ускорят процесс их социальной интеграции или реинтеграции».

В западных государствах эта статья Декларации получила силу закона. Это достойный выход из «заколдованного круга». Помимо организации и создания действенной системы специального профессионального образования для инвалидов самых разных категорий, они обеспечивают их рабочими местами. Программа успешно действует во многих развитых странах Европы и Америки.

Разумеется, все постановления ООН и других международных организаций в этой области очень гуманны и продиктованы требованиями самой жизни. Но не так легко воплотить эти решения в жизнь. Даже в самых развитых странах решение этих проблем не проходило гладко, без препон со стороны определённых слоёв общества. И в Америке, самой продвинутой в этом отношении стране, и в странах Западной Европы не в одночасье исчезли спецшколы и закрытые интернаты, и детей с ограниченными возможностями обучения стали принимать в обычные общеобразовательные школы. Чиновники из системы образования, да и сами родители не торопили интеграционный процесс. Там тоже были сильны предрассудки.

Были. Несколько десятилетий назад. На сегодняшний день в этих странах положение изменилось коренным образом. Дети с синдромом Дауна (при желании родителей) имеют полное право учиться в нормальных школах, вместе со своими сверстниками. Естественно, есть и такие, которые выпадают из общей системы образования, но это происходит не по причине диагноза («синдром Дауна»), поставленного при их появлении на свет, а по общему состоянию здоровья каждого отдельного ребёнка.

Результаты научных исследований, проводимых в течение тридцати последних лет среди отдельных групп детей путём многолетних наблюдений за их развитием, показывают совершенно новую картину относительно способностей даунов. Результаты учёбы детей с особенностями в развитии гораздо выше, если они обучаются вместе со своими «полноценными» сверстниками, чем у тех детей, которые учатся в закрытых учебных заведениях. Их развитие не останавливается на определённом этапе. Дети-дауны, хотя и медленнее, чем обычные дети, но постоянно развиваются, как в общем, так и в профессиональном отношении.

3.

Я привожу здесь статистику, результаты научных исследований, полученные из самых разных информационных источников. Но для меня гораздо убедительнее то, что я вижу каждый день своими глазами в течение вот уже 20 лет. Что может быть более убедительным? Мой сын скоро получит профессию, станет специалистом по выращиванию и заготовке лекарственных растений.

Следует признать, что в Венгрии профессиональное обучение детей и взрослых с ограниченными возможностями находится на должном уровне. В системе специального профобучения работают педагоги с высоким уровнем подготовки, настоящие мастера своего дела, преданные своим подопечным и своей нелёгкой профессии.

Профессиональное училище, где учится Имике, действует в рамках образовательно-воспитательного центра (ОВЦ) «Саразнад». Полное название заведения – Центр образования и воспитания «Саразнад», детский сад, начальная и общеобразовательная школа (10 классов), профессиональное училище и Центр переподготовки и совершенствования специалистов. Это учебное заведение интегрированного типа. Здесь есть классы, где обучение ведётся по основной программе Министерства образования Венгрии и в которых обучаются дети без отклонений в развитии, есть смешанные классы и группы детского сада и есть классы для детей с особенностями в развитии. Директор ОВЦ Эржебет Браззороттоне не только успешно координирует многоуровневый образовательный процесс, но и проводит регулярную работу с родителями (каждое утро с половины седьмого можно прийти к ней на приём). Кроме этого «Саразнад» принимает участие в различных международных проектах. Преподаватели делают всё возможное и невозможное, чтобы их подопечные не только хорошо чувствовали себя в школе, но и стали настоящими профессионалами, каждый в своём деле. Мои отдельные слова благодарности Тибору Сепрети, классному руководителю и руководителю по практике Имике, который после серьёзной операции практически с больничной койки вернулся в школу, к своему классу.

Найдут ли их воспитанники своё место в жизни? Очень надеюсь на это. К сожалению, это зависит не только и не столько от них, а в большей степени от всего венгерского общества, от нас с вами.

4.

Где могли бы приложить полученные профессиональные знания Ими и его одноклассники? Опять вынуждена обратиться к статистике. В Венгрии по отношению к общей площади огородных культур на лекарственные растения приходится 7 % угодий. Это 40 тысяч гектаров земли. Только ароматных масел производится 60–70 тонн в год. Готовая продукция, результат переработки лекарственных растений, продаётся во многие страны Евросоюза и ежегодно приносит в государственную казну многие тысячи евро. Кроме этого, Германия, Австрия, Италия, Франция в больших количествах закупают лекарственные растения в виде сырья.

Не знаю, сколько специалистов занято в этой перспективной области сельского хозяйства и сколько требуется, но могу предположить, что выпускники «Саразнад» могли бы реализовать свои знания и умения именно здесь. Точнее, и здесь тоже, поскольку существуют ещё предприятия по переработке сырья, по реализации их продукции, где нужны специалисты по сортировке, упаковке и т. д. Но ребята способны выполнять и более квалифицированную работу. Кроме Ими, в его классе ещё 16 студентов обучаются специальности «растениевода-лекарственника». На одном из родительских собраний их классный руководитель Т. Сепрети, который помимо этого является ещё и сотрудником Университета садово-огородного хозяйства, высказал своё мнение по поводу уровня профессиональной подготовки своих подопечных:

«Если бы мне в университете для исследовательской работы был бы нужен ассистент, я взял бы в помощники человека не с университетским дипломом. Глубокие теоретические познания при отсутствии надлежащей практики не гарантируют, что выпускник высшей школы является хорошим специалистом. Иногда они не могут отличить одно лекарственное растение от другого. Я лично встречался с такими горе-растениеводами. Большинство ребят из нашего класса очень серьёзно относятся к учёбе. Мы изучаем растения на практических занятиях, которые занимают 60 % учебного времени. Учебный процесс разбит на двухнедельные циклы. Из 10 дней одного цикла 6 дней мы проводим в университетском огородническом хозяйстве. На теоретических уроках мы учим характеристики лекарственных растений, условия, необходимые для их выращивания, особенности сбора диких лекарственных трав и снятия урожая культивированных сортов, способы сушки и хранения собранного урожая. На практических занятиях ребята закрепляют эти знания. Таким образом, они отлично усваивают пройденный материал».

Я уже рассказывала о том, как мой сын умеет работать, как он относится к поставленной перед ним задаче. Но и в области теоретических знаний нам не приходится за него краснеть. В классе он считается одним из лучших учеников. И где бы ни довелось ему работать (если, конечно, у него будет возможность получить работу по специальности), я уверена, он будет таким же хорошим работником.

5.

Если уж речь зашла об училище, есть ещё один вопрос, который не могу оставить без внимания. Помимо специальных предметов, непосредственно связанных с будущей профессией, воспитанники училища в обязательном порядке изучают основы обществоведения. Возможно, это правильно. Молодые люди должны знать, что они живут в Евросоюзе, какие общие законы и правила действуют на территории Союза, как можно выехать в соседнюю страну, какие денежные единицы приняты в странах ЕС и т. д. Я даже согласна, что ребята должны иметь представление об экономической политике Союза и общем рынке. Но я никак не возьму в толк, зачем нужен выпускной экзамен по этому предмету? Ребята вынуждены заучивать массу ненужного фактического материала: что в 1951 году был создан «Монтан-унио» (кто-нибудь из вас знает, что это такое?), что Дания является членом ЕС с 1973 года, Греция – с 1981-го, а Финляндия и Швеция получили членство только в 95-м. Им надо также знать, что Венгрия «при урожае 4,73 тонны/га получает дотацию ЕС в размере 63 евро на каждый гектар»! Надо ли?

Этот «жизненно важный» экзамен (наряду с действительно необходимыми экзаменами по технике безопасности и по условиям защиты труда) является требованием учреждения, в чьём ведении находится школа (в нашем случае это районный муниципалитет). Хотелось бы задать вопрос господам чиновникам: сами-то они смогли бы сдать экзамен по обществоведению? Им это действительно было бы полезно. Помимо экономического и политического устройства ЕС, они познакомились бы с такими важными понятиями, как, например, равноправие, целесообразное использование трудовых ресурсов, гуманная социальная политика и т. д. Интересно, что экзамен по основам обществоведения должны сдавать только два выпускных класса из десяти. Остальные выпускники школы будут соответствовать своей профессии и без того, а вот нашим «лекарственникам» ну никак не обойтись без знаний по общественно-политической дисциплине, как когда-то, в глубокие советские времена, любому выпускнику вуза было не обойтись без знаний по научному коммунизму.

6.

Неоспоримый факт, что не каждый «умственно отсталый» человек способен освоить профессию. Но это не значит, что они нетрудоспособны. В странах с развитой экономикой при трудоустройстве действует принцип «соответствия/несоответствия уровня образования» тому или иному виду работ. Это значит, что не только человек без профессионального образования не имеет права выполнять квалифицированную работу, но и наоборот: человек, получивший среднее и, тем более, высшее специальное образование, не может быть принят на неквалифицированную работу.

В первом случае понятно: без диплома врача никто не может работать врачом. Во втором случае работодатель (будь то государство или частное предприятие) защищает свои экономические интересы: наличие диплома предполагает более высокую оплату труда даже там, где не требуется никаких специальных знаний и навыков. Для выполнения этих работ выгоднее нанимать людей без образования. В западных странах такие вакансии часто заполняют люди с ограниченными возможностями. Аутисты оформляют витрины, моют посуду в ресторанах. Люди с синдромом Дауна получают должности личных секретарей, ухаживают за лежачими больными, доставляют газеты, молоко, пиццу. Не говоря уже о сборе корзин и колясок на автостоянках при универмагах и торговых центрах или упаковочно-погрузочных работах. У нас этим нередко занимаются дипломированные специалисты.

Будущее моего сына и его одноклассников неопределённо. Через пару месяцев они могли бы заполнить рабочие места по своей специальности, если бы эти места существовали. Но их нет. А если даже и есть, то большинство работодателей не хотят нанимать на работу инвалидов, потому что… Стоит ли повторяться?

Было бы неплохо, если бы господа чиновники из муниципалитета ломали бы свои головы над тем, как создать дополнительные рабочие места для молодых людей с ограниченными возможностями, чтобы они после получения дипломов могли бы на практике применять свои знания, независимо от того, знакомы они с «Монтан-унио» или нет. Разве это не отвечало бы интересам государства? Или наше государство настолько богато, что может позволить себе вкладывать миллионы форинтов в профессиональное обучение молодых людей без того, чтобы востребовать знания подготовленных специалистов, тем самым хотя бы частично компенсируя свои затраты и одновременно сокращая расходы по содержанию нетрудоустроенных инвалидов?