Пол года пролетело незаметно. Лично для меня. На гражданке время проходит невидимо и о нём особенно так не печёшься.

Об армии я практически не вспоминал. За это время я успел всё позабыть. Один раз, правда, зимой приехал на КПП к пацанам и пару раз, гуляя вечером по городу, видел караульный «уазик», форсирующий между четвёртым и пятым постами.

У ребят же эти пол года тянулись пыткой и полным забвением.

Лесович стал ЗКВ и демобилизовался в чине старшины, как и Потап в своё время. Студнев называл его по отчеству, а Секач не трогал.

Ниха уволился старшим сержантом, будучи ПНК.

Ранко после отсидки на кичмане за то, что был уличён комбатом, заснув за столом дежурного, остался сержантом и ходил в наряды по ГРУ.

Ратькову повесили лычки сержанта и до дембеля он отходил первым разводящим.

Индюк оставался каптёром вплоть до прихода своих настоящих «слонов», которых я так и не увидел, и передал бразды правления наиболее изворотливому пареньку.

Чучвагу посадили на трое суток за избиение новых «слонов» и он простоял на тумбе вплоть до своего ухода. Студнев даже пренебрежительно бросил ему в руки личное дело и долго морочал ему голову с обходным листом.

Гурскому повесили ефрейтора и в карауле он получил почетное звание «белого тигра», отбарабанив пятьсот караулов. Девушка, на которой он думал жениться, бросила его за три месяца до дембеля и он хотел уйти в самоволку. Говорят, пацаны вовремя его остановили.

Мука ходил дежем по роте вместе с Карповым, тот, в свою очередь, продвинулся лишь до младшего сержанта, и за многочисленные косяки был снят с должности командира отделения, сменяясь с Мукой посуточно под жёстким прессингом Студнева. Рассказывали, как в карауле он подговаривал «слонов» не подчиняться приказам Секача, вставать на кости и держать «красных драконов». «Слоны» послушались и Секач в бешенстве закрывшись в начкарке, звонил нашим «фазанам» и жаловался на новое пополнение. Один сделать он ничего не мог.

Раткевича посадили на «кичу» за драку с прапорщиком из ППУ во время наряда по «стелсу», дали трёшку.

Напалм стоял на тумбе и иногда заступал в караул на третий пост.

Захар просидел за ТСО до самого дембеля, обучая нового «слона» не рубиться за столом и раздавал на право и на лево лещей не окрепшим ещё желторотикам.

Стася ходил на ГРУ вместе с Ранко, набрал свой прежний вес и даже больше, в свободное время занимаясь в спорт-уголке.

Диль уволился старшиной и стал ЗКВ, Кубацкий старшим сержантом и за пол года до дембеля перёшел на контракт вместо Карача, который уехал обратно к себе в Ивацевичи. Говаривали, что Кубацкий на новой должности крестил свой период и не трогал только наших.

Сержантом уволился и Бохтыш. Был назначен вторым разводящим. Севуку с Кунчаком повесили ефрейторов.

После глобальной ревизии на базе охраны из роты в другие части, как правило, за Минск, были переведены особо косячные Камса, Кунаев и Рылькевич. Судьбою остальных я не интересовался.

Студнева повысили, назначив заместителем комбата, а комбатом стал Головач. По уходу Студнева, Лёва стал командиром роты, а Говарков его заместителем. Секча за неуставщину перевели в первую роту, а от туда из-за жалоб солдат в ППУ. На их места пришли новые взводные, фамилий которых я не знаю.

Ещё при Студневе в батальоне охраны запретили всяческого рода переводы, а комбат Качан вообще пригрозил тем, что если заметит на «слонах» побои, посадит на кичу весь сержантский состав. Во второй роте «слонов» так и не перевели в «фазаны» традиционным вселением птицы в грудь, словестно переведя в каптёрке только нескольких из числа особо отличившихся, будущих сержантов и ефрейторов. В остальных ротах переводили за деньги.

Я приехал на дембель к пацанам 17 мая 2013 года. Качан запретил делать последние восемнадцать строевых около ворот КПП и на прощальном построении угрожал вернуть в часть и посадить на «кичу» любого, кого повяжут в городе пьяным или в неуставной форме.

В итоге все ушли тихо и спокойно. Лишь кто-то из сержантов первой роты подбросил вверх свои кепки и прокричал «Всё!»

В леске многие из батальона переоделись в дембельку. Гурский расшился, как павлин и фотографировался с другими такими же павлинами. В основном все уходили скромно в чёрных беретах с эмблемой белого тигра и чёрных майках охраны. Остальные переоделись в гражданку.

Попойка объединила нас всех. Водка лилась рекой, закуски практически не было и к обеду все были пьяны. Вспоминали молодые годы, фотографировались на память. Ближе к трём дня компания стала редеть. Основной костяк был иногородним и всех ждали поезда.

Уже в полубессознательном состоянии я понял, что нахожусь на Чигуночном вокзале. Все обнимались и прощались, кто-то блевал себе под ноги.

Помню, как закидывали пьяного и плачущего Гурского в вагон поезда. Потом ещё парочку ребят из первой роты, с которыми я общался в карантине.

Так и закончилась вся эта военная эпопея.

Больше никого из них я не видел.

Да и увижу ли…

2013—2016 гг.