4000 метров
История, которую мы хотели рассказать вам в этой книге, подходит к концу. Погружение «Триеста» на 3000 метров, погружение ФНРС-3 на 4000 метров с лишним — это только эпизоды, только этапы на пути к покорению глубочайших бездн Мирового океана. Они кажутся нам значительными лишь потому, что в дни, когда дописывалась эта книга, они были очередными «рекордами». Но рекорды эти, без сомнения, будут превзойдены очень скоро, быть может даже раньше, чем наша книга увидит свет.
Долгая и упорная борьба людей, которые на протяжении многих веков стремились проникнуть в глубины морей и океанов, увенчалась наконец блестящей победой. Сначала — погружения Уо и Вильма на ФНРС-3, затем — погружение Огюста и Жака Пикаров на «Триесте», о которых мы только что рассказали. В августе 1953 года оба «корабля глубин» почти одновременно доказали, что теперь у человечества есть надежный способ осуществления своей вековой мечты.
Несмотря на то что первые погружения батискафов неизменно сопровождались авариями отдельных приборов и механизмов, они подтвердили полную пригодность нового «подводного лифта» для исследования и освоения морских глубин. Как сказал профессор Пикар в ответ на наш вопрос, не опасается ли он какой-нибудь роковой случайности, когда целиком доверяет свою жизнь морю: «Почему бы телу более тяжелому, чем вода, не опуститься на дно, а более легкому — не подняться на поверхность?»
Впечатление, что вы находитесь в кабине скоростного лифта, плавно скользящей вниз, без толчков и качки, испытывали все без исключения пассажиры батискафов. У всех было ощущение, что «это» могло бы продолжаться и дольше. Успех погружений на 3000 и 4000 метров был поэтому предопределен заранее, с момента самых первых испытаний «корабля глубин». История двух последних «рекордов» гораздо меньше волнует нас, чем повесть о первом вторжении человека в пределы «второй Вселенной». Мы не рассказываем о них подробно, поскольку такие «рекорды» ставятся обычно лишь для того, чтобы в самом ближайшем будущем остаться далеко позади.
24 сентября 1953 года в присутствии министров обеих стран ФНРС-3 торжественно передан представителями Бельгии французскому морскому министерству.
Но 28 сентября новый поворот вращающейся сцены переносит нас в Италию: «Триест» снова покидает воды Неаполитанского залива для погружения на 3000 метров — о нет, не затем, чтобы побить рекорд французов, а просто потому, что это предусмотрено его собственной программой испытаний. Близ Понцийского архипелага, в Тирренском море, простирается обширная впадина с глубинами, кое-где даже превышающими 3000 метров.
В течение трех дней итальянскому батискафу вместе с сопровождающими его судами приходится искать убежища от сильного волнения у обрывистых берегов Понцы — маленького каменистого островка, куда воду привозят из Неаполя на специальном пароходе-цистерне, где единственной культурой является агава, а единственным источником дохода — промысел лангуста.
Ветер стихал, но море продолжало оставаться бурным, когда на рассвете 30 сентября «Триест», «Тенас» и «Фенис» очутились наконец над трехкилометровой толщей воды. Профессору Пикару с Жаком пришлось принять изрядный душ, пока они добирались на шлюпке до «Триеста».
Батискаф стремительно уходит под воду. Балласт при спуске решено не сбрасывать совсем: чем скорее «Триест» достигнет цели и вернется на поверхность, тем лучше. Там, наверху, моряки опасаются, что волнение может усилиться и это затруднит и без того нелегкую работу экипажа «Тенаса» после погружения.
Только на глубине 3000 метров открываются резервуары с железной дробью. Слишком поздно! Не успев даже замедлить спуск, «Триест» с ходу ударяется о морское дно на глубине 3150 метров. К счастью, донный грунт, как и в прошлый раз, илистый, и кабина лишь погружается в него снова выше переднего иллюминатора. Да, искусство пилотирования «корабля глубин» еще предстоит осваивать! Через несколько лет «руководство по управлению батискафом» можно будет, вероятно, купить в любом газетном киоске. Но сегодня…
Предыдущий «рекорд» ФНРС-3 остался далеко позади. «Не по моей вине, — утверждает профессор Пикар в своих публичных высказываниях. — Виноваты те, кто не достиг этой глубины раньше меня!»
Резервуары с балластом открыты. Но железная дробь, высыпавшаяся из переднего резервуара, грудой лежит на дне, закрывая выходное отверстие. Долгие минуты мучительного ожидания. Наконец, опорожнив до конца задний резервуар, «Триесту» удается преодолеть засасывающую силу илистого грунта.
Подъем на поверхность совершается быстро и без всяких происшествий. Но при выходе из кабины покорителей глубин ждет неожиданный сюрприз. Когда Жак Пикар с отцом открывают крышку люка, через который пассажиры батискафа выбираются из колодца, на них обрушивается Дождь железной дроби. Вся палуба завалена ею. Как объяснить это странное явление? Очень просто: когда на глубине 3000 метров «Триест» сбросил балласт, скорость спуска «корабля глубин» превосходила скорость падения железных дробинок, высыпавшихся из выходных отверстий его резервуаров. «Триест» обогнал «облако» железной дроби, падавшей на дно, и оно пролилось обильным дождем на палубу батискафа.
Погода заметно посвежела. Переход с палубы «Триеста» на шлюпку и особенно подъем на борт «Фениса» подобны головокружительному акробатическому номеру: «Лично я, — говорит профессор Пикар, — считаю такие гимнастические упражнения гораздо более трудными и опасными, чем само погружение на глубину 3000 метров».
Тем временем в Тулоне Уо и Вильм, учтя опыт прошедших погружений, в спешном порядке совершенствуют различные детали оборудования ФНРС-3. И морское министерство принимает решение: провести погружение на 4000 метров в Атлантическом океане, на широте Дакара.
В конце ноября ФНРС-3 проводит на небольших глубинах ряд учебных погружений, испытывая различные приборы и механизмы, которые на нем установлены: применение гайдропа, использование маленьких моторчиков, с помощью которых батискаф может перемещаться по горизонтали в толще вод, испытание аппаратуры для подводного фотографирования. Все мелкие помехи и дефекты при этом тщательно изучаются и немедленно устраняются.
До отплытия в Африку намечено также провести еще одно погружение, на 2000 метров, с обязательной посадкой на морское дно. Но погружение неожиданно заканчивается на глубине 1500 метров при почти драматических обстоятельствах.
Когда батискаф погружается, бензин, как мы уже знаем, под действием глубинного давления постепенно сжимается в объеме, и морская вода проникает внутрь поплавка по специальным трубам, которые при нормальном положении открыты с обоих концов. Таким образом, давление внутри поплавка и снаружи его, между бензином по одну сторону оболочки и морской водой по другую сторону ее, все время уравновешивается. Практически поплавок разделен на два изолированных отсека с бензином: передний и задний. Специальные приборы указывают пассажирам уровень морской воды в каждом отсеке.
И вот у одного из них — заднего — стрелка неподвижно стоит на нуле. А это означает, что вода по каким-то причинам не может проникнуть внутрь заднего отсека и бензин в нем продолжает находиться под тем же давлением, что и на поверхности. Если это так, огромное давление снаружи угрожает с минуты на минуту раздавить поплавок…
Вильм и Уо колеблются. Следует ли остановить батискаф? Неужели задний отсек с бензином будет раздавлен? Если бензин из него вытечет, ФНРС-3, отяжелев, не сможет подняться на поверхность и погибнет. Но, если указатель уровня воды просто-напросто не действует, это было бы очень глупо… В конце концов они все же решают сбросить балласт и подняться. Однако, очутившись на поверхности, тут же убеждаются, что их догадка оказалась правильной: указатель уровня поврежден.
Какая досада! Но делать нечего: приходится отправляться в Дакар, так и не совершив ни одной глубоководной посадки. Грузовой пароход, который доставит ФНРС-3 к берегам Африки, должен прибыть со дня на день.
Жорж Уо находит все же время совершить небольшое погружение вместе со своим другом Кусто, который так много сделал, чтобы раскрыть людям чудеса подводного мира, и принимал такое горячее участие в испытаниях первого «корабля глубин» у островов Зеленого Мыса, что заслужил, конечно, право на эту маленькую экскурсию. Спуск на глубину 1230 метров продолжается долго: два часа тридцать три минуты. Поэтому Кусто, который, не будучи натуралистом, тем не менее хорошо знаком с подводной фауной Средиземного моря, имеет возможность рассмотреть и опознать множество морских животных. Первый раз батискаф плавно «садится» на дно моря, и люди наконец видят его. Оно покрыто блестящим песком и усеяно небольшими бугорками земли, словно изрытой кротами; там находятся, вероятно, жилища морских червей или моллюсков. Акулы-призраки, иные длиной до двух метров, появляются из мрака и рыскают вокруг нового морского чудовища…
Все идет до сих пор необычайно гладко. Однако в момент, когда Уо сбрасывает немного балласта, чтобы оторвать батискаф от «земли» и тихонько повести его над морским дном при помощи маленьких моторчиков, внезапно раздается страшный грохот и за стеклом иллюминатора наступает тьма. Батискаф стремительно взмывает вверх. Что случилось? Аккумуляторные батареи, питающие внешнее освещение, которые, как вы помните, могут быть сброшены в качестве аварийного балласта, по неизвестной причине отделились от батискафа и упали на дно. Нет, решительно…
В последний день 1953 года Уо и Вильм прибывают в Дакар. ФНРС-3 следует за ними на борту грузового парохода, бензин для него — на специальном танкере, а сопровождает оба судна сам «Эли Монье» собственной персоной. Разумеется, после перехода нужно что-то исправить, заменить, переделать. Затем приступают к пробным испытаниям.
21 января 1954 года Уо и Вильм проводят три часа тридцать пять минут на океанском дне, на глубине 700 метров, наблюдая, фотографируя, делая записи. Вдруг они замечают, что к батискафу приближается какое-то огромное животное; однако, подойдя вплотную к иллюминатору, «чудовище» оказывается обыкновенным крабом, отнюдь не чудовищной величины. Так плотные слои морской воды искажают перспективу и действительные размеры предметов.
Уо и Вильм обнаруживают, что, вопреки установившемуся мнению, на дне моря существуют глубинные течения: мельчайшие животные, находящиеся в толще воды, дефилируют мимо неподвижно стоящего на дне батискафа со скоростью одного-двух узлов в час.
Но и это погружение не обходится без происшествия: короткое замыкание едва не приводит к пожару внутри кабины.
Погружение батискафа без людей на глубину, превышающую 4000 метров, сопряжено с большими трудностями. 160 миль буксировки в открытом океане, при неустойчивой погоде — дело нелегкое. В пути Уо и Вильму приходится дважды добираться в резиновой шлюпке до батискафа, чтобы срочно проверить, все ли в порядке, между тем как ныряльщики отгоняют рыскающих вокруг акул. Дважды буксирное судно вынуждено останавливаться в открытом море: в первый раз из-за поломки форштевня на «корабле глубин», а второй раз, к вечеру, из-за обрыва буксировочного троса, который удается заменить лишь утром следующего дня.
Наконец, после пятидесяти часов плавания, необходимая для погружения глубина найдена.
Начинается обычная работа по подготовке. Но ФНРС-3 почему-то упорно не желает погружаться. Почему же? Для того чтобы выяснить причину, приходится вернуть батискаф на поверхность. Так и есть: одна из подготовительных операций пропущена! Наконец батискаф уходит под воду. Он должен погружаться до тех пор, пока на глубине 4100 метров манометр не скомандует ему подъем, точнее — сбросит 7 тонн железной дроби из резервуаров. Все идет хорошо. Через три часа ФНРС-3 снова появляется на поверхности. Успел ли он побывать на заданной глубине? Это можно узнать, лишь взглянув на прибор, регистрирующий глубинное давление.
Однако, словно нарочно, проходит целых два часа, прежде чем Уо и Вильму удается войти в кабину. Сжатый воздух, который должен был выгнать воду из вертикального колодца, плохо сделал свое дело: на дне колодца осталась вода, и открыть входной люк невозможно. Спустившись в узкий колодец, Уо и Вильм долго и терпеливо вычерпывают воду старым матросским вещевым мешком. Но труд их не остается без награды, и скоро лица обоих сияют от радости: глубина 4100 метров достигнута!
Снова три дня плавания по неспокойному морю, чтобы отбуксировать ФНРС-3 в Дакар. Различные исправления, доделки и проверки перед «большим» погружением. Административные препятствия: морское министерство вдруг проявляет нерешительность, встревоженное письмом профессора Пикара, в котором ученый предупреждает, что кабина ФНРС-3, построенная им еще для первого батискафа, может не выдержать давления на глубине 4000 метров. А время идет…
Но вот разрешение министерства получено. 15 февраля, на рассвете, в тридцати шести часах пути от Дакара, состоится наконец погружение ФНРС-3 на глубину 4000 метров.
Все, казалось бы, проверено и предусмотрено. Но вдруг перед самым погружением выясняется, что электромагнит, удерживающий дробь в одном из резервуаров, вышел из строя. Если снять заслонку, закрывающую выходное отверстие (как вы помните, их снимают перед самым началом погружения), дробь высыплется из него. Как быть? Приходится пожертвовать дробью, опорожнить резервуар, исправить повреждение и снова загрузить резервуар балластом. К счастью, Вильм, вместо того чтобы взять с собой, как обычно, пять или шесть запасных мешков с дробью, захватил на этот раз из Дакара целых двадцать. Без этой спасительной предосторожности погружение на 4000 метров могло не состояться.
Но погрузить при такой большой волне пятидесятикилограммовые мешки с дробью в резиновую шлюпку, а затем перегрузить их на ФНРС-3 и высыпать в воронки резервуаров не так-то просто. Из первых четырех мешков, доставленных к батискафу, два попадают по назначению, а два — в воду. Если хоть один мешок будет еще потерян, балласта не хватит. Но все остальные мешки доставлены на ФНРС-3 в целости.
Закрывшись в кабине, Уо и Вильм начинают действовать: нажимают одну за другой кнопки многочисленных устройств на щитах управления. Они внимательно следят за тем, чтобы все операции выполнялись по порядку, в точном соответствии с инструкцией, которую сами же составили на свежую голову еще в Тулоне. Иначе в спешке и возбуждении легко пропустить что-нибудь и эта оплошность может оказаться роковой. В 10 часов 04 минуты батискаф уходит наконец под воду.
Вспоминая об этой минуте, Уо пишет: «Радостное сознание, что мы отправляемся, спокойствие, которое рождается от внезапно наступившей тишины, и, главное, чувство полной оторванности, изолированности от всего остального мира заглушают в нас всякое чувство неуверенности и страха. Ни один человек не может сделать для нас ничего: ни приказания, ни советы не дойдут до наших ушей. Ощущение, что отныне мы — безраздельные хозяева своей судьбы, слегка опьяняет нас».
Каждые тридцать секунд «глубина» посылает известия о себе на «поверхность». Достигнув 3000 метров, Уо и Вильм сбрасывают балласт, чтобы приостановить спуск. Море вокруг батискафа кишит красными креветками с длинными усиками; светящиеся точки планктона мелькают мимо иллюминатора. На этой глубине, еще никем не превзойденной, осторожность требует тщательной проверки водонепроницаемости кабины. Но все обстоит благополучно.
Температура воды понизилась до 5 градусов; она охладила бензин, вес батискафа увеличился, и ФНРС-3 снова скользит вниз.
На глубине 3500 метров Вильм включает ультразвуковой эхолот и сбрасывает, предосторожности ради, еще немного железной дроби. На глубине 3800 метров эхолот регистрирует слабое ультразвуковое эхо: дно океана находится метрах в двухстах от батискафа. Еще немного балласта сброшено. Дно океана медленно приближается… Еще медленнее… еще…
В 13 часов 30 минут, подобно дозорному Колумба, крикнувшему: «Земля!», когда корабли великого мореплавателя впервые пересекли Атлантический океан, Вильм кричит: «Дно!», отмечая событие не менее значительное: человек впервые пересек тот же океан по вертикали!
Гайдроп — тяжелая стальная цепь — касается «земли», и батискаф, быстро обретя равновесие, неподвижно повисает в нескольких метрах от океанского дна.
4050 метров!
Вот что рассказывает Уо об этой минуте:
«Большой круг света семи-восьми метров в диаметре падает на песок, который кажется мне очень мелким и очень белым. Все дно усеяно маленькими конусообразными бугорками с пологими склонами; их разделяют ложбинки и углубления неправильных очертаний; я различаю отверстия в песке. Как любопытно выглядит эта часть поверхности нашей планеты!
— Вижу чьи-то следы! — говорю я.
Вильм добросовестно записывает; его громкий смех оглашает кабину.
— Если вы увидите йети морских глубин, обязательно покажите его мне! — просит он.
Мы снова достигли земли: надежной, твердой, верной.
Прикосновение к ней сразу избавило нас от смутного чувства тревоги, тяготевшего над нами с первой минуты погружения, несмотря на все воодушевление, которое мы испытывали. Мы не признавались друг другу в этом чувстве, но спуск в вечную ночь вызвал у нас на этот раз какое-то томительное беспокойство. Плотные стены мрака, между которыми мы скользили вниз метр за метром, скрывали за собой чуждый и враждебный нам мир. И клочок твердой земли, который мы видим сейчас в свете наших прожекторов, кажется нам чем-то привычным, родным. Неважно, что этот кусочек твердой поверхности лежит на дне океана, под четырехкилометровой толщей морской воды!»
Уо включает моторы. Батискаф трогается с места и медленно дрейфует над океанским дном. Сперва оно кажется пустынным, но вот путешественники замечают на песке пеннатулиду, подобную чашечке тюльпана, раскрывшейся на конце стебля. А вот и другой обитатель этих мрачных мест — глубоководная акула! Она равнодушно бродит вокруг батискафа, нечувствительная к яркому свету его прожекторов.
Вдруг раздается грохот. И еще раз грохот! Прожекторы гаснут. За окном кабины наступает тьма. Это аккумуляторные батареи отделились от батискафа и упали на дно (как выяснилось впоследствии — от короткого замыкания!). Часы показывают 14 часов 06 минут. Начинается стремительный подъем.
Так до самого последнего часа ни одно погружение «корабля глубин» не обходилось без какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Ничего не поделаешь! Батискаф — аппарат деликатный и пока еще весьма капризный.
* * *
…Завтра эти 4050 метров будут, конечно, превзойдены. Но для ФНРС-3 они все же знаменуют собой важный этап: новый подводный аппарат показал, на что он способен. Он с честью прошел все испытания и теперь готов начать свою настоящую работу по исследованию и освоению морских глубин. Пьеру Вильму, создателю этого чудесного аппарата, больше незачем испытывать его. Место молодого инженера в кабине батискафа теперь должны занять пассажиры, в первую очередь ученые самых разных специальностей. (А почему бы и не поэты?)
Теодор Моно, например, уже полностью вознаградил себя за двенадцать томительных часов, проведенных им когда-то в кабине первого батискафа. Через несколько недель после последнего рекордного погружения ФНРС-3 он вместе с Жоржем Уо опустился на глубину 1400 метров в Атлантическом океане, близ Дакара. Правда, во время этого погружения ученый, восхищенный открывшейся перед ним картиной подводного мира, не смог заниматься сколько-нибудь серьезными научными наблюдениями. Но — усвоим это хорошенько! — понадобятся десятки, а быть может, и сотни лет для того, чтобы изучить жизнь морей и океанов во всем ее многообразии.
Теперь, когда у человечества есть надежный инструмент для смелого проникновения в безграничные просторы «второй Вселенной», вековые мечты множества людей смогут наконец осуществиться. И в их числе «безумные» мечты вдохновенного пророка грядущего торжества человеческого разума — замечательного писателя Жюля Верна.