К морям глубиной 4000 метров!

В январе 1947 года Жак-Ив Кусто, создатель знаменитого автономного скафандра и энтузиаст подводных погружений с аквалангом, приехал в Шербур, чтобы принять в свое ведение небольшое судно, ранее принадлежавшее Германии. Это судно, названное им «Эли Монье», передано военно-морским министерством Франции в распоряжение прославленной ГЕРС — Группы подводных исследований и изысканий, организатором и руководителем которой был Кусто.

Однако, прежде чем вести «Эли Монье» в Тулон, центр французских подводных изысканий, нужно осуществить ряд работ по его переоборудованию. Однажды утром, когда Кусто был занят составлением перечня необходимых переделок, к нему явился посетитель. Он оказался профессором Максом Козеном, бельгийским физиком, имя которого стало широко известно с тех пор, как Козену посчастливилось сопровождать Огюста Пикара во время второго полета в стратосферу. Теперь он снова работал с Пикаром, на этот раз над постройкой нового подводного аппарата — батискафа.

Вот цель его посещения: не согласится ли капитан Кусто, чьи замечательные фильмы, снятые под водой, произвели большое впечатление на профессора Пикара, взять на себя киносъемки подводных погружений, которые будет осуществлять Пикар в батискафе?

Легко представить себе, что такой энтузиаст-ныряльщик, как Кусто, с радостью принял приглашение Макса Козена. Ныряльщики ГЕРС уже неоднократно обсуждали смелый проект Пикара; опуститься на глубину 4000 метров! И вот теперь Кусто представляется случай принять участие в этом удивительном эксперименте. Нужно было только заручиться согласием военно-морского министерства, на службе у которого состоял Кусто.

Французское военно-морское министерство сделало даже больше, чем надеялся Кусто. Оно командировало в помощь бельгийской экспедиции, работа которой должна была развернуться у берегов Западной Африки, на широте Дакара, то самое вспомогательное судно «Эли Монье», приемкой которого Кусто занимался в январе 1947 года, а с ним — группу опытных ныряльщиков ГЕРС.

Постройка батискафа должна завершиться в течение лета 1948 года. Профессор Пикар получает в свое распоряжение грузовое судно «Скалдис», строительство которого заканчивается на Антверпенской верфи. Но ему явно не везет, этому «Скалдису». Во время испытательного плавания механизм управления рулем выходит из строя, и «Скалдис», потеряв управляемость, налетает на подводную скалу. Когда же он кое-как выбирается из опасного положения, неполадки с двигателем заставляют его застопорить машину в открытом море. Затем следуют еще две аварии, и, когда злополучный «Скалдис» возвращается наконец в Антверпенский порт, водолазы обнаруживают, что на его гребном винте остались только две лопасти.

Печальнее всего то, что неудачи «Скалдиса» словно приносят несчастье и самому батискафу, который «Скалдис» должен доставить в Дакар, к месту испытаний.

Пока все эти непредвиденные происшествия задерживают отплытие экспедиции из Бельгии, «Эли Монье», прибывший в Дакар на место встречи со «Скалдисом» раньше срока, использует свой вынужденный досуг, отыскивая близ островов Зеленого Мыса глубины в 4000 метров, удобные для погружений нового подводного аппарата.

Наконец 15 сентября 1948 года «Скалдис» покидает Антверпенский порт. По пути он заходит в Дюнкерк, чтобы принять на борт группу французских ученых, приглашенных Пикаром для участия в экспедиции.

В специально оборудованном трюме «Скалдиса» подвешен к потолку странный предмет, укрепленный целой системой растянутых во все стороны чалок: Его Величество Батискаф.

Французский зоолог Теодор Моно, присоединившийся к бельгийской экспедиции в Дюнкерке, вспоминал потом об изумлении, которое охватило его, когда он впервые спустился в трюм «Скалдиса»:

«Перед моими глазами возвышалась огромная оранжевая спина притаившегося в полумраке неведомого и непостижимого предмета. Немного выпуклая, увенчанная множеством каких-то отростков, веретенообразная в перспективе, она продолжалась книзу вертикальными белыми стенками, у основания которых видны были винты — по одному с каждой стороны. А на дне трюма смутно белел подвешенный к нижней части огромного двухцветного „поплавка“ металлический полый шар, и внутри него, в резком электрическом свете, — работающий человек. Это Макс Козен, методично и терпеливо проверяющий работу какого-нибудь очередного электрического контакта».

Да, многое еще надо проверить и закончить, многие вспомогательные приборы смонтировать и установить на новом подводном аппарате. Несмотря на длительную задержку из-за неполадок со «Скалдисом», постройка батискафа так и не была завершена во всех деталях к тому моменту, когда его пришлось погрузить на корабль.

Десять дней морского пути до Дакара будут использованы для лихорадочной, напряженной работы по завершению множества недоделанных мелочей.

На заре 1 октября взлетают ракеты над морем, взрываются мощные петарды.

Это «Эли Монье», выйдя из Дакарского порта, спешит навстречу «Скалдису». Яркий луч прожектора освещает белый с синим крестом бельгийский флаг.

 

Нервное ожидание в Дакаре

Конференции, официальные приемы, посещения широкой публикой «Скалдиса» и осмотр таинственного чудовища, дремлющего во мраке трюма, а для всех членов бельгийской экспедиции лихорадочная, напряженная работа по окончательной доделке батискафа — такова программа первых дней после прибытия «Скалдиса» в Дакар.

Но, в то время как газеты всего мира уже расписывают на разные лады предполагаемые чудеса подводного мира, дела экспедиции мало-помалу принимают плохой оборот. Множество мелочей недоделано; различные приборы, уже смонтированные на батискафе, выходят из строя один за другим. Ученые, которых пригласили явно раньше времени, нервничают от бездействия. Моряки не скрывают уже своих опасений: этот громоздкий аппарат, возможно, будет прекрасно вести себя под водой, но, находясь на поверхности, не в состоянии выдержать даже небольшого волнения.

И самое главное: «Скалдис» арендован всего на один месяц! Где же найти время, чтобы завершить все недоделанное, отработать сложнейший маневр спуска батискафа на воду, провести ряд пробных погружений на небольших глубинах, выйти в океанский простор, осуществить одно или два глубоководных погружения и уже тогда приступить к планомерным океанографическим изысканиям? Нет, времени на все это совершенно не остается! Но, если намеченные заранее подготовительные работы провести не удастся, не окажутся ли, в таком случае, рискованными погружения на большую глубину?

В довершение всех бед стоит ужасающая жара. Особенно нестерпима она внутри трюма. Макс Козен, переутомившись, заболевает. И, что еще хуже, между ним и профессором Пикаром начинаются разногласия (Пикар впоследствии писал: «Я начинаю ощущать все неудобства, порожденные двойным руководством»). Репортеры заметно разочарованы. Ученые томятся от скуки. Техники нервничают из-за трубопроводов, которые то и дело протекают, из-за электропроводов, которые недостаточно надежно изолированы. Моряки после двух пробных спусков батискафа на воду в пределах Дакарского порта не проявляют никакой уверенности. Как удастся «Скалдису» справиться с этим сложным маневром в открытом море да еще, возможно, при неблагоприятной погоде?

В такой спешке, когда приходится думать лишь о том, чтобы основные приборы на батискафе были хорошо отрегулированы и работали бесперебойно, Кусто и его помощники вынуждены отказаться от установки на внешней оболочке батискафа ряда остроумных приборов и механизмов, сконструированных ими в Тулоне для исследования океанского дна и охоты на крупных морских животных (если таковые окажутся в непосредственной близости от батискафа). Среди них — специальные глубинные пушки, приводимые в действие давлением воды на больших глубинах, которые с силой выбрасывают гарпун на далекое расстояние. Если же добыча окажется слишком крупной, будь то кит, акула, гигантский кальмар или — почему бы нет? — сам морской змей, пушке придан особый механизм, который поражает животное мощным электрическим разрядом, а затем вводит в рану большую дозу стрихнина.

Но сейчас никто и не помышляет о подобной фантастической охоте. Все мечты и желания членов экспедиции сводятся лишь к тому, чтобы провода, несущие ток бортовым прожекторам, были хорошо изолированы.

 

Маленькая катастрофа

Наконец 19 октября «Скалдис» и «Эли Монье» выходят из Дакарского порта и направляются к островам Зеленого Мыса. Но уже ни один из участников экспедиции, разве что сам профессор Пикар, не уверен в успехе предстоящих испытаний. И дело здесь вовсе не в идее, не в конструкции батискафа — она ни у кого сомнений не вызывает! — дело в том, что за недостатком времени так и не завершено множество мелочей, не отработано и не проверено действие некоторых деталей сложнейшего механизма нового подводного аппарата.

В нормальных условиях на окончание всех этих работ и предварительные испытания потребовались бы еще месяцы спокойной работы. Но как можно оставаться спокойным, когда срок аренды «Скалдиса» истекает 1 ноября, когда весь мир пристально следит за вашими действиями, когда журналисты ехидно посмеиваются, а среди участников экспедиции нет согласия!

Однако события зашли уже слишком далеко, и отступление невозможно. Надо провести хотя бы одно глубоководное погружение, иначе батискаф рискует погибнуть… под градом насмешек всего мира и наука навсегда лишится чудесного аппарата для подводных исследований, потому что после подобного провала ни одна уважающая себя организация не согласится финансировать столь явно дискредитированное предприятие.

Утром 21 октября на горизонте возникает остров Боа-Виста, бесплодный, иссушенный палящим солнцем клочок суши, где метисы — потомки португальцев и негров — живут в вечной нищете. У берегов этого острова командой «Эли Монье» найдены глубины от 20 до 30 метров, удобные для пробных погружений, во время которых ныряльщики капитана Кусто смогут сопровождать батискаф до самого дна, наблюдать за ним и в случае необходимости прийти к нему на помощь.

До самой последней минуты в глубине трюма не прекращается лихорадочная работа. В статье, опубликованной брюссельской газетой «Суар» несколько недель спустя, профессор Пикар сам признает: «Во время нашего пребывания в Дакаре, особенно при пробных спусках батискафа на воду, выявилась необходимость целого ряда доделок и переделок, которые нужно было во чтобы то ни стало осуществить до начала погружений».

Но вот наступает 24 число — день первых испытаний. Макс Козен, как главный специалист по механике, хочет остаться на борту «Скалдиса», чтобы лично руководить сложнейшей операцией спуска батискафа на воду. Одно место в кабине, таким образом, свободно. Кто разделит с профессором Пикаром честь и риск первым спуститься под воду в новом аппарате? Желающие пишут свои имена на клочках бумаги и складывают их в чью-то шляпу. Счастливый жребий достается французскому зоологу, профессору Моно. Остальные утешают себя мыслью, что, когда наступит их черед, они смогут опуститься гораздо глубже 20 метров.

Все готово к началу испытаний. Между членами экспедиции царит наконец полное согласие. Настроение приподнятое. Команда «Скалдиса» пригласила экипаж «Эли Монье» на торжественный завтрак. Но не успели гости приступить к десерту, как оглушительный грохот заставил всех вскочить на ноги.

Что произошло? Одна из аккумуляторных батарей, расположенных под «брюхом» батискафа, внезапно оторвалась и упала на дно трюма. Но отчего же? По какой причине? Это целая история.

Дело в том, что тяжелые и громоздкие аккумуляторные батареи помещены конструкторами батискафа вне тесной сферической кабины, чтобы не загромождать и без того минимальное жизненное пространство, отведенное пассажирам; в случае же надобности они могут быть использованы как аварийный балласт.

Батискаф в целом должен быть легче воды, чтобы кабина могла автоматически подняться, на поверхность, если дела почему-либо обернутся плохо. Для этого батискаф берет с собой большой запас балласта в виде железной дроби; достаточно выпустить ее из резервуаров, чтобы обеспечить нормальный подъем. Однако, кроме этого, надо было предусмотреть другие возможности быстрого и ощутимого облегчения веса «корабля глубин».

Вот почему аккумуляторные батареи расположены так, что батискаф может в любую минуту сбросить их в воду, освободиться от их груза. Разумеется, упав на дно океана, они будут потеряны навсегда, но жизнь и безопасность пассажиров подводного корабля безусловно стоят такой жертвы.

Предусмотрен даже механизм, автоматически сбрасывающий аккумуляторные батареи. Предположим, что оба пассажира, находящиеся в кабине батискафа, потеряли сознание, задохнулись или утонули. Тогда по истечении определенного, заранее установленного срока механизм этот, приводимый в действие обыкновенным будильником, сбрасывает аккумуляторные батареи в воду и батискаф всплывает.

И вот что случилось. Утром 24 октября профессор Пикар демонстрировал Теодору Моно, который должен был сопровождать его при первом погружении, действие различных приборов и механизмов, установленных в кабине батискафа. Увидев среди приборов будильник со стрелками, поставленными на 12 часов, который почему-то не тикал, наш рассеянный ученый, как истый гражданин страны часов — Швейцарии, машинально завел этот будильник и ушел, не подозревая, что кто-то до него уже подключил будильник к механизму, сбрасывающему аккумуляторные батареи. И ровно в полдень, когда настало время, будильник исправно сделал свое дело, сбросив вниз одну из укрепленных под батискафом батарей.

Шестьсот килограммов железа с адским грохотом рухнули на дно трюма, проломив деревянный настил. Хорошо еще, что груз этот в довершение всех зол не пробил насквозь корпус «Скалдиса». А еще лучше — что никто из участников экспедиции не находился в этот момент на дне трюма, под батискафом.

Такую невероятную историю ни один автор приключенческих романов не сумел бы придумать. А если б и придумал, читатели в один голос обвинили бы его в намеренной подтасовке фактов. Не может быть, сказали бы они, чтобы злой рок с таким упорством преследовал какое-нибудь начинание.

И еще один день, таким образом, был потерян.

 

Подводный дирижабль

Но вот наконец на следующий день, в 14 часов 45 минут, последние приготовления — последние из самых последних! — закончены. Профессор Пикар спускается — нет, пока еще не на дно океана, события не развиваются столь стремительно! — спускается на дно трюма, чтобы занять свое место в кабине батискафа. После этого грузовая стрела «Скалдиса» должна поднять батискаф вместе с его пассажирами, извлечь из трюма и спустить на воду.

А где же профессор Моно?.. Никто не видел его, все его ищут. Неужели еще одна катастрофа в последний-последний-последний час?

Но что за глухие удары доносятся из глубины трюма?

Почему один из ящиков вдруг сдвинулся с места? Смотрите, смотрите, он движется вперед маленькими скачками! Наконец ящик открывается, и неисправимый шутник Моно вылезает оттуда. Боже, на кого он похож! Он обрил голову наголо, и череп его напоминает большое яйцо. Если профессор Пикар — образец абсолютной серьезности, то профессор Моно — полная его противоположность. Вместе они великолепно дополняют друг друга.

Стальная дверь, закрывающая входной люк кабины, очень массивна и тяжела. Ее захлопывают с помощью «тарана», приводимого в действие системой талей. Затем люк завинчивают огромными болтами. Теперь оба профессора — узники стальной сферы.

Еще одна небольшая, но досадная авария: телефон, соединяющий кабину с внешним миром, внезапно перестает работать…

Сообщение с добровольными узниками поддерживается теперь посредством записок, которые пишут на листках бумаги, а затем прикладывают к иллюминатору с той и с другой стороны.

В 15 часов 34 минуты грузовая стрела «Скалдиса» осторожно извлекает новое морское чудище из глубины трюма.

Воспользуемся теми минутами, пока оно висит в воздухе перед нашими глазами, и рассмотрим его хорошенько.

Огромная, продолговатой формы оболочка из листового железа окрашена сверху в ярко-оранжевый цвет (чтобы ее легко можно было заметить на синей поверхности океана, когда батискаф всплывет). Боковые стенки ее белого цвета (чтобы их быстрее могли обнаружить под водой ныряльщики). А под оболочкой — белый стальной шар диаметром 2 метра 18 сантиметров: 2 метра — ширина кабины изнутри, а 18 сантиметров — толщина обеих стальных стенок, по 9 сантиметров на каждую. Такие стенки могут выдержать давление гораздо более сильное, чем то, которое существует в самых глубоких местах Мирового океана.

Таинственные буквы «ФНРС-2» на белой стенке оболочки — это название батискафа. Так же, как и стратостат Пикара, он получил свое имя в честь Бельгийского национального фонда научных изысканий. Оно как нельзя лучше доказывает, что для Огюста Пикара спуск в океанские бездны — лишь продолжение пути к заоблачным высотам.

ФНРС-2.

Сходство со стратостатом заметно явственно. Герметическая стальная кабина — это гондола стратостата; огромный металлический резервуар, заполняемый бензином, — его оболочка. Бензин легче воды, подобно тому как водород, наполняющий оболочку стратостата, легче воздуха. Таким образом, батискаф в целом обладает абсолютной плавучестью и никак не мог бы «утонуть», если бы его не загружали балластом.

Достаточно выпустить немного бензина из резервуаров — и тяга батискафа к поверхности уменьшится, а спуск ускорится. А если выпустить немного железной дроби, вес батискафа уменьшится и спуск замедлится; еще немного — и батискаф начнет подниматься. Если же сбросить сразу большое количество балласта, батискаф стремительно поднимется на поверхность. Значит, пассажиры батискафа («батискафщики», как называет их все тот же неистощимый на выдумки Теодор Моно) могут свободно перемещаться и маневрировать в толще морских вод.

А способен ли «корабль глубин» двигаться под водой по горизонтали, над самым морским дном? Это совершенно необходимо, поскольку батискаф в конечном итоге предназначен для научных исследований и изысканий. Большая скорость ему для этого не нужна; напротив, у самого дна гораздо безопаснее двигаться как можно медленнее. Поэтому подводный дирижабль (а батискаф — это в полном смысле слова дирижабль, то есть управляемый аппарат: от французского слова «diriger» — «управлять») снабжен лишь маленькими гребными винтами и еще более миниатюрными моторчиками. Они помещаются под резервуаром с бензином (назовем его наконец настоящим именем: «поплавок») — спереди и сзади.

Стальная кабина кажется очень прочной. Но огромный поплавок, который пока еще не заполнен бензином, совсем не выглядит таким. Оболочка его сделана из листового железа толщиной всего один миллиметр.

Эта видимая непрочность, равно как и отсутствие привычной «гидродинамической» формы, сильно смущает моряков, которые склонны рассматривать поплавок с точки зрения требований, обычно предъявляемых надводному судну.

Но для профессора Пикара поплавок — только часть подводного аппарата, спроектированного и сконструированного для передвижения в толще вод.

В отличие от воздуха, заполняющего балластные цистерны подводной лодки, бензин, находящийся в поплавке, ничем не защищен от наружного давления. В нижней части поплавка имеются даже отверстия, через которые вода может свободно проникать внутрь резервуара.

Следовательно, никакой необходимости в прочной оболочке нет.

Однако моряки не так уж неправы в своих опасениях. Даже если поплавок батискафа пробудет на поверхности моря лишь несколько минут, волнам достаточно ударить его раза два-три о борт «Скалдиса», чтобы причинить серьезные повреждения. Между тем заполнение поплавка бензином и погрузка балласта могут продлиться несколько часов.

Профессор Пикар, конечно, не возражал бы против более прочной оболочки для поплавка, но, как он сам писал впоследствии, ему пришлось отказаться от этого «по соображениям экономии». Более прочная конструкция поплавка потребовала бы большего количества бензина, чтобы выдержать увеличение общего веса батискафа; следовательно, нужно было значительно увеличивать объем поплавка и весь аппарат в целом получился бы еще более громоздким, а главное, стоил бы намного дороже.

 

«Сорок лет я ждал этой минуты»

Но послушаем рассказ самих узников стальной кабины. Вот записи Теодора Моно:

«15 часов 34 минуты. Мы сдвинулись с места; батискаф начинает подниматься. 15 часов 45 минут: батискаф на уровне нижней палубы. 15 часов 53 минуты: переваливаем через борт „Скалдиса“. 15 часов 58 минут: касаемся воды, синей, сверкающей, пронизанной тысячами серебристых пузырьков. Пикар говорит мне: „Сорок лет я ждал этой минуты. Но она совсем не так прекрасна, как я надеялся…“».

Что же касается самого Огюста Пикара, то он в своей книге не дает воли чувствам, о которых говорил Теодору Моно в кабине батискафа. Рассказ его сугубо деловит и «техничен»:

«Борт „Скалдиса“ поднимается вверх перед нашими глазами. Поверхность моря уже совсем близко, кабина погружается под воду. Как только иллюминатор скрывается под водой, синий свет заливает кабину. Но что же происходит? Иллюминатор то погружается под воду, то вновь оказывается над поверхностью. Это результат бортовой качки, которая равномерно поднимает и опускает „Скалдис“. Мы полны нетерпения: скорее бы погрузиться! Но стоит ли нервничать понапрасну?

Мы ждем. Почему такая длительная задержка? Мы не знаем ничего: телефон упорствует в своем молчании. Наконец до нас доносится шум мотора, приводящего в действие лебедку. Мы входим в воду. Один метр, два метра…»

Но если кабина погрузилась под воду, то поплавок, пока еще пустой, все еще находится на поверхности. Теперь надо заполнять его бензином.

При проектировании батискафа было предложено три способа проведения этой сложной операции: либо заполнять поплавок на борту «Скалдиса», — но тогда вес батискафа увеличится на целых двадцать тонн и грузовая стрела не в силах будет вытащить его из трюма; либо заполнять поплавок в порту, а затем буксировать батискаф по воде в открытое море, — но в таком случае оболочка поплавка должна быть очень прочной, чтобы выдержать плавание по океанским волнам, а весь батискаф — иметь гораздо больший объем и стоить намного дороже; либо в течение нескольких часов заполнять поплавок в открытом море, непосредственно перед погружением.

Последний способ, как наиболее целесообразный и экономичный, был принят.

Но неудачи продолжают преследовать экспедицию; насос, перекачивающий бензин в поплавок, недостаточно мощен; кроме того, он несколько раз выходит из строя. Это отнимает массу времени. А оба узника по-прежнему томятся в неизвестности внутри кабины! Ныряльщики отправляются взглянуть на них сквозь стекло иллюминатора и, возвратившись, сообщают: «Все в порядке! Они играют в шахматы».

Наконец поплавок заполнен бензином. Солнце садится. Погружение будет происходить ночью. Его придется сделать более коротким. Сообщение с пассажирами кабины снова налаживается. Записки «с воли» пишутся теперь на фанерных дощечках, которые ныряльщики прикладывают затем под водой к иллюминатору.

 

Погружение на 25 000… миллиметров

Теперь надо отбуксировать диковинный аппарат метров на пятьдесят в сторону от «Скалдиса». Команде, которой поручена эта операция, приходится выдержать жестокую борьбу с ветром, течением и волнами, а главное — с самим поплавком, который все время норовит повернуться и стать боком.

Затем наступает момент, когда нужно загружать ФНРС-2 балластом, чтобы он мог наконец опуститься в таинственные глубины океана, которые ему предстоит покорить. Увы! Вид у покорителя не слишком веселый. Ныряльщики взбираются на его оранжевый купол. Со «Скалдиса» им с большим трудом передают тяжелые мешки железной дроби, которую они должны пересыпать в широкие воронки резервуаров. Очень неудобная операция! Железная дробь то и дело забивает горло воронки. А узники стальной сферы в тоске записывают: «Неужели о нас совсем забыли?»

«Лучше, пока не поздно, отказаться от этой затеи. Нам никогда не удастся загрузить батискаф полутора тысячами килограммов балласта!» — пишет на фанерной дощечке командир ГЕРС Филипп Тайе и прикладывает дощечку к иллюминатору кабины. «Продолжайте, пока Козен будет размышлять!» — отвечает на клочке бумаги Огюст Пикар.

Засыпка балласта длится целых два часа. Наконец оранжево-белое чудище, отяжелев, решает погрузиться в морскую пучину. Последний ныряльщик поспешно покидает его «спину». И тотчас же, словно освободившись от непомерной тяжести, оно весело выскакивает обратно на поверхность. Все хохочут. В ненасытную железную глотку немедленно всыпают дополнительный мешок дроби, и чудище снова скрывается под волнами, на этот раз окончательно.

«Окончательно» — сказано, конечно, лишь для красного словца. Двадцатипятиметровая глубина достигнута уже через две минуты.

Вот запись профессора Пикара:

«Судовые прожекторы „Скалдиса“ освещают обширное пространство. Дно моря плоское. Если бы мы предполагали увидеть анемоны, кораллы или раковины жемчужниц, мы были бы жестоко разочарованы. Океан вокруг нас пуст. Всюду, куда хватает глаз, только серый придонный ил, слегка колеблемый подводным течением».

В 22 часа 15 минут начинается подъем. В 22 часа 20 минут батискаф всплывает. Но узникам стальной сферы надо набраться терпения и ждать еще долгие часы в своей тесной темнице, пока ныряльщики вместе со всей командой «Скалдиса» выкачают из поплавка двадцать тонн бензина, поднимут батискаф на борт, опустят его в «колыбельку» внутри трюма, отвинтят тяжелую крышку люка… Только в 3 часа ночи два изрядно уставших человека выходят наконец из стальной темницы, где они пробыли двенадцать с лишним часов.

Когда профессора Моно спрашивают, на какую глубину они спускались в первый раз с Пикаром, ученый с самым серьезным видом отвечает: «На двадцать пять тысяч…», никогда не договаривая — чего? — потому что подразумевает… миллиметров!

Веселый зоолог подвел такой «итог» этому полному драматических событий дню, державшему в неослабном нервном напряжении всех участников экспедиции:

Погружений — 1 (одно).

На глубину (в м/м) — 25 000 (двадцать пять тысяч).

Увидено глубоководных рыб — 0 (ноль).

Поймано глубоководных рыб — 0.

Рассказ о первом погружении батискафа занял в нашей книге так много места лишь потому, что нам хотелось показать, с какими трудностями пришлось столкнуться бельгийской экспедиции при проведении этой операции в первый раз. Мы хотели, чтобы читателю стала ясна грандиозная работа, проделанная с тех пор конструкторами и строителями для того, чтобы в 1953 году погружения двух новых батискафов прошли с полным успехом и без больших затруднений.

Когда вы прочитаете в следующих главах: «„Триест“ стремительно ушел под воду», или: «ФНРС-3 достиг глубины 1000 метров», вам будет понятно, какой триумф технической мысли скрыт за этими двумя коротенькими фразами.

 

«Сюрпризы» автопилотажа

Следующим по порядку в плане работы экспедиции намечено погружение на 1000 метров. Но, для того чтобы не рисковать жизнью людей при испытаниях новых машин и аппаратов, существует правило: сначала испробовать их действие «порожняком», увеличив нагрузку на 50 процентов. Поэтому батискафу предстоит сейчас погружение без пассажиров на глубину 1500 метров. Однако прежде всего надо по радио добиться от бельгийских властей дополнительных ассигнований, чтобы продлить срок аренды «Скалдиса», истекающий через три дня. Если ФНРС-2 ограничится одним погружением на 25 метров, все великолепные проекты исследования глубин морей и океанов так и останутся на бумаге.

Тем временем выясняется, что крепления, соединяющие стальную кабину с поплавком, основательно разболтались за то время, пока батискаф находился на поверхности. Приходится стягивать и укреплять их. Что же будет в открытом океане, когда аппарат неминуемо подвергнется ударам гораздо более мощных волн? Надо во что бы то ни стало найти спокойное, защищенное от ветра место, с глубинами в 1500 метров. Офицеры «Эли Монье» знают одно такое подходящее местечко — у берегов вулканического острова Фого.

31 октября — большой день первого глубоководного погружения батискафа.

Манометр — прибор, показывающий силу глубинного давления, — должен автоматически сбросить балласт, когда батискаф достигнет глубины 1500 метров.

А что, если эхолот ошибается и глубина океана в этом, месте равна всего 1450 метрам? Неужели батискаф навсегда останется тогда на дне океана? Ведь неумолимый манометр ни за что не сбросит балласт, пока глубина 1500 метров не будет достигнута. Во избежание такой случайности профессор Пикар снабдил свой аппарат «антенной», которая должна сигнализировать, когда батискаф вплотную приблизится к океанскому дну: мешок с железной дробью, привязанный к сорокаметровому тросу, висит под стальной кабиной. Как только мешок коснется дна, натяжение троса ослабнет, и это ослабление приведет в действие механизм, сбрасывающий балласт с батискафа.

«А если оба описанных выше устройства почему-либо не сработают? — спрашивает голос благоразумия. — Что тогда?»

Тут на сцену выступает уже известный нам будильник, который по истечении определенного времени приведет в действие все тот же механизм, сбрасывающий балласт, и тем самым обеспечит возвращение батискафа на поверхность.

Но это еще не все. Принята еще одна, четвертая по счету, мера предосторожности. Если сквозь крышку люка или стекло иллюминатора в кабину просочится вода, неужели она зальет всю кабину и выведет из строя приборы и механизмы, обеспечивающие подъем батискафа со дна океана? Нет, этого не произойдет! Пол кабины застлан дорожкой из хлопчатобумажной ткани, которая соединяет две электрические обмотки. Достаточно дорожке хоть немного отсыреть, как она сразу становится проводником электрического тока, который опять-таки приводит в действие механизм, сбрасывающий балласт.

Все случайности, казалось бы, предусмотрены. Все приборы проверены. Увы! Они действуют настолько безукоризненно, что это — вы просто не поверите! — приводит к новой катастрофе.

Море довольно бурное, хотя «Скалдис» находится под защитой высокого скалистого берега острова Фого. Такое бурное, что командир судна капитан Ла Форс, ответственный за спуск батискафа на воду, долго не решается начать этот сложнейший маневр. Тринадцатитонная масса батискафа, подвешенная к грузовой стреле «Скалдиса», раскачивается над палубой подобно гигантскому маятнику. И внезапно мешок с дробью, свисающий на тросе из-под кабины, задевает за один из канатов такелажа. Все громко вскрикивают. Слишком поздно! Механизм приходит в действие, как будто батискаф уже достиг дна. Он сбрасывает балласт, который с адским грохотом, словно железный дождь, сыплется частью в воду, частью на палубу, частью в трюм. К счастью, никто не ранен.

Еще один потерянный день… Нет, не один, а несколько, потому что волнение на море усиливается и «Эли Монье» вынужден снова отправиться на поиски более спокойного, защищенного от волн места.

 

Трагическая гонка с будильником

Когда «Эли Монье» возвращается, отыскав подходящее место перед одной из бухт острова Сант-Яго, французские моряки находят на борту «Скалдиса» весьма натянутую обстановку. Коварный аппарат без всякого предупреждения обрушил несколько сот килограммов железной дроби на сына профессора Пикара — Жака, когда тот находился на дне трюма. Капитан «Скалдиса» и слышать больше не хочет о каких-либо новых операциях с этим проклятым аппаратом, который только и делает, что доставляет всем неприятности и в конце концов продырявит насквозь его посудину и пустит ее ко дну! Французским морякам и всем ученым экспедиции с трудом удается уговорить Ла Форса сделать последнюю попытку спустить батискаф на воду — последнюю из самых последних…

3 ноября — снова утро «большого дня».

На рассвете Макс Козен, войдя в кабину батискафа, ставит стрелки знаменитого будильника на 16 часов 40 минут. Затем он выбирается из кабины, и крышку люка наглухо завинчивают.

Но, как нарочно, подготовка к погружению идет на этот раз необычайно медленно. Лишь к 12 часам дня ФНРС-2 спущен на воду. Пока у него достаточно времени, чтобы достигнуть глубины 1500 метров и вернуться на поверхность. Но тут происходит непредвиденная задержка: в момент, когда батискаф уже готов погрузиться в пучину, «Эли Монье» еще раз проверяет эхолотом глубину океана, и — о ужас! — под килем корабля всего 900 метров. Куда же девалась полуторакилометровая глубина, обнаруженная здесь накануне? Это загадка, которую можно объяснить лишь какой-нибудь ошибкой в расчетах.

Однако еще не все потеряно! «Скалдис» поспешно буксирует ФНРС-2 в открытое море, к более глубоким местам. Еще одна авария: лопнул буксирный трос. А время бежит, бежит… Но вот трос снова закреплен, и «Скалдис» на всех парах пускается в путь. Волнение овладело всеми. Люди то и дело смотрят на часы. Погрузка балласта производится в рекордно короткий срок.

Когда ФНРС-2 уходит наконец под воду, часовые стрелки показывают ровно 16 часов. А в 16 часов 40 минут исполнительный будильник сделает свое дело. Успеет ли батискаф достигнуть заданной глубины?

Никто не может ответить на этот вопрос по той причине, что ни один человек в мире не знает, с какой скоростью способен спускаться в морские пучины батискаф…

На «Скалдисе», на «Эли Монье» и на двух фрегатах, командированных французскими властями из Дакара для наблюдения за морем во всей зоне, где может всплыть ФНРС-2, царит невероятное волнение. Нервы у людей натянуты до предела. Если какая-нибудь новая помеха задержит спуск, балласт будет сброшен прежде, чем ФНРС-2 достигнет глубины 1500 метров. Между тем весь запас дроби на «Скалдисе» исчерпан. Экспедиция вынуждена будет вернуться в Дакар. Иными словами, все потеряно! Сколько времени, сил и трудов придется потратить, чтобы начать дело сначала!

Ныряльщики ГЕРС сопровождают морское чудище, которое плавно уходит в синюю глубину под прямым углом к поверхности. Они фотографируют его, снимают на кинопленку… Но на глубине 50 или 60 метров ныряльщики покидают батискаф, предоставив ему одному спускаться дальше в океанские бездны, куда люди уже не могут следовать за ним.

Вернется ли он обратно, этот чудесный аппарат, несущий в себе надежды и чаяния людей, с незапамятных времен стремившихся проникнуть в глубины морей, туда, где синие подводные сумерки сменяет вечная ночь?

Время тянется нестерпимо медленно. Роковая минута приближается… Матросы взобрались на мачты и напряженно всматриваются в морскую даль. Бинокли и подзорные трубы нацелены во всех направлениях. На борту «Эли Монье» Кусто обещает бутылку коньяку тому, кто первым увидит «его». Сердца всех участников экспедиции бьются учащенно. Наименее взволнованным выглядит профессор Пикар.

Это он сам в 16 часов 29 минут первым обнаруживает батискаф, вынырнувший из океанских вод: сначала — ажурная башенка антенны, а вслед за ней — оранжевый купол.

 

Победа или поражение?

В 16 часов 29 минут… Да, вы прочли правильно, это не опечатка. На одиннадцать минут раньше, чем указывал будильник! Что же произошло?.. Балласт, очевидно, был сброшен манометром. Но возможно ли это? Мог ли батискаф за двадцать девять минут покрыть расстояние в 2800 метров? Или же… Страшно даже подумать об этом! Неужели преждевременный подъем батискафа вызван водой, проникшей в кабину?

Надежда и страх сменяются в сердцах участников экспедиции. Победа или поражение? Ужаснее всего то, что им еще предстоит оставаться в мучительной неизвестности долгие часы, пока бензин из поплавка будет выкачан и батискаф поднят на борт «Скалдиса». Только тогда смогут они отвинтить тяжелую входную дверь и увидеть…

Ныряльщики бросаются в воду и подплывают к батискафу. Они вертятся вокруг иллюминатора, пытаясь заглянуть в кабину. Кто-то замечает на внутренней поверхности стекла водяные капельки. Проклятие! Значит, в кабину действительно просочилась вода!

Темная тропическая ночь наступает внезапно, как раз в тот момент, когда должна начаться сложная операция откачки бензина. К довершению всех неприятностей батискаф при погружении отнесло в открытое море. Погода тем временем окончательно испортилась. Высокие волны с грохотом бьют о борт «Скалдиса». Двое матросов, взобравшись на скользкий оранжевый купол, силятся закрепить резиновые шланги, с помощью которых будет производиться отсасывание бензина. Они балансируют; словно канатоходцы, им даже не за что ухватиться, чтобы пенистые валы, ежеминутно перекатывающиеся через поплавок, не смыли их в воду…

Как в добротном приключенческом фильме, близ батискафа появляется большая акула и начинает медленно кружить вокруг поплавка. Она поднялась вместе с новым морским чудищем из глубины; возможно, она сопровождает ФНРС-2 от самого дна океана, приняв его за какое-то не известное ей животное…

А один из матросов, закрепляющих резиновые шланги, как выясняется, едва умеет плавать!

Скоро всем становится ясно, что в сложившейся обстановке выкачивать бензин из поплавка невозможно. Но поднять на борт «Скалдиса» батискаф с поплавком, полным бензина, тоже немыслимо. Остается одно: буксировать аппарат на тросе в какое-нибудь защищенное от волн место. Увы! Волнение на море усиливается, ночь делается все черней и черней. Никто не знает точно, где находится судно: в какой стороне остров Сант-Яго, а в какой — открытое море. Всё же моряки делают попытку буксировать батискаф.

Хрупкая оболочка то и дело ударяется о высокий борт «Скалдиса». Волны бьют в нее со зловещим шумом. Пикару кажется, что он видит сквозь темноту, как его возлюбленный батискаф погружается в пучину… Может, поплавок уже дал течь и бензин из него уходит в море?..

Пикар понимает, что тонкое листовое железо не сможет долго выдерживать эти сокрушительные удары. Он трагически колеблется, не в силах принять единственно возможное решение: пожертвовать бензином, чтобы спасти аппарат.

Тридцать тысяч литров в море! Целое состояние! С таким количеством бензина можно трижды объехать вокруг земного шара на автомобиле. Если экспедиция лишится его, нечего надеяться приобрести в ближайшее время новый. Испытания батискафа на этом прекратятся, и надолго. Но если пытаться и дальше сохранить бензин, можно потерять не только его, но и весь батискаф, и в первую очередь кабину, которая способна в любую минуту оторваться от поплавка.

 

Ужасная ночь

Ситуация поистине трагическая. Она словно создана опытным драматургом. Да и вся история испытаний первого батискафа в 1948 году — это такой превосходный сюжет для пьесы или фильма, что и писателю лучше не придумать: тут и острые конфликты, и неожиданные повороты, и моменты кульминации, и даже юмористические эпизоды.

В конце концов решение принято: надо выпускать бензин в море! Но не так-то просто выполнить это решение. Для того чтобы освободить поплавок от бензина, его продувают сжатым углекислым газом. (Нет, ни в коем случае не воздухом, потому что воздух в смеси с бензином образует взрывчатую смесь, которая может самопроизвольно взорваться!) Значит, необходимо подключить к батискафу резиновые рукава, нагнетающие углекислый газ в поплавок. При такой большой волне это совсем не легкое дело. В ярком свете прожектора два матроса спускаются на купол батискафа по тросу, пропущенному через блок грузовой стрелы. Они вынуждены передвигаться ползком по мокрой оранжевой поверхности, через которую с грохотом перекатываются высокие океанские валы…

Когда рукава наконец подключены, сжатый газ с силой устремляется по ним в поплавок. Через минуту оба смельчака с головы до ног облиты бензином, который сильной струей бьет из поплавка. А по освещенной прожектором воде неутомимо кружит все та же терпеливая акула…

Матросы делают отчаянные усилия, стараясь удержаться на куполе поплавка, чтобы следить за ходом операции, но, оглушенные, отравленные, ослепленные ядовитыми парами бензина, вынуждены вернуться на борт «Скалдиса».

Авиационный бензин, заполняющий поплавок, очень легко воспламеняется. Поверхность моря, по которой он быстро растекается, может каждую минуту вспыхнуть; для этого достаточно одной искры. На «Скалдисе» отдан приказ: прекратить курение и потушить все огни. «Эли Монье» предупрежден по радио: не подходить к батискафу. Но то ли предупреждение не услышано, то ли о нем не успели сообщить командиру, и вот «Эли Монье» приближается на всех парах, желая узнать, что делают на куполе эти двое людей. Он мчится, разбрасывая во все стороны снопы искр, он близко… Ну чем не кадр из знаменитого фильма «Плата за страх»? Неистовые крики со «Скалдиса» останавливают его наконец, и «Эли Монье» немедленно удаляется из опасной зоны.

Теперь, когда вес батискафа уменьшился на целых двадцать тонн, можно попытаться взять его на буксир. Или, говоря точнее, можно вести его бок о бок со «Скалдисом», к которому он пришвартован. Всю ночь злосчастный аппарат жалобно стонет под ударами волн. Трагедия достигает своей кульминации. Пикар боится, что оболочка сдаст окончательно или кабина оторвется от поплавка; моряки же опасаются больше всего, что лопнут буксирные тросы. Результат в обоих случаях будет один и тот же: батискаф отправится на дно океана, а с ним — все надежды людей проникнуть туда при его помощи.

Пикар спрашивает капитана Ла Форса, каково положение «Скалдиса» относительно берега. Ответ: «Скалдис» не двигается с места. Слабой скорости, которую он может развить, имея на буксире свою хрупкую ношу, едва хватает, чтобы преодолевать течение, которое уносит его прочь от земли, в открытое море.

 

Когда солнце побеждает тьму

К концу ночи море понемногу утихает. «Скалдис» приближается к земле, течение у берега заметно ослабевает. На рассвете корабль входит в удивительно спокойные воды залива Санта-Клара.

Иная тревога мучает теперь участников экспедиции: ведь до сих пор неизвестно, просочилась вода в кабину или нет.

Огромную бесформенную массу в последний раз поднимают на борт «Скалдиса». У нее такой удручающий вид, что все опасаются, как бы тяжелая стальная кабина не оторвалась от поплавка в тот момент, когда батискаф будет поднят в воздух.

Лучи восходящего солнца освещают повисший над водой ФНРС-2. Двадцать пар встревоженных глаз со страхом и сожалением глядят на него. Да, крепко ему досталось, бедняге! Железные листы оболочки смяты и разорваны, одного мотора нет, белый шар кабины весь в черных подтеках машинного масла…

Как только батискаф опущен в трюм «Скалдиса», входной люк кабины отвинчивают. С замирающим сердцем заглядывает Пикар в кабину. Нет, она не затоплена! Совсем немного воды просочилось внутрь.

Пикар поспешно проскальзывает в узкое входное отверстие, бросает нетерпеливый взгляд на прибор, регистрирующий глубину. Стрелка показывает 1380 метров!

Это великолепно! Автопилот превосходно справился со своим делом. А вода проникла в кабину только потому, что стык у одного из патрубков слегка ослабел. Если бы в кабине находился человек, он немедленно подвинтил бы его французским ключом. Прибор же не мог «догадаться» сделать это: ведь он не получил указаний завинчивать ослабевшие гайки, не правда ли?

Итак, все неудачи, невезения, тревоги и катастрофы предыдущих дней завершились полным триумфом нового подводного аппарата. Батискаф неопровержимо доказал, что он может помочь людям спуститься на глубину 1380 метров и затем вернуться на поверхность. Наконец-то после стольких бесплодных поисков найден надежный способ проникнуть в загадочные океанские бездны!

Да, проникать в глубины океанов чудесный аппарат безусловно способен. Как и подобает «кораблю глубин», он превосходно вел себя под водой, в недрах океана, для покорения которых был задуман и сконструирован. Но пребывание на поверхности погубило его. Профессор Пикар предусмотрел все возможные при погружении случайности, принял меры против всех опасностей, подстерегающих батискаф в глубинах океана, но он не учел коварства океанских волн и силы течений. Кто-то беззлобно пошутил, что знаменитый швейцарец, видимо, представлял себе поверхность океана похожей на зеркальную гладь горных озер его родной страны.

Но дело, конечно, не в том, что Пикар недооценивал опасности, ожидавшие батискаф на поверхности моря.

Он был вынужден пойти на этот риск главным образом по финансовым соображениям: более прочный и, как говорят моряки, более остойчивый поплавок значительно удорожил бы стоимость всего аппарата.

Теперь, после окончания испытаний, выявивших все недостатки конструкции первого батискафа, легче проектировать новый, усовершенствованный «корабль глубин», поплавок которого и по прочности и по форме будет подобен корпусу настоящего корабля. Да, теперь все гораздо проще, гораздо легче.

Совсем иное дело начинать с нуля, начинать на голом месте, впервые воплощая в жизнь прекрасную мечту Жюля Верна. Все грядущие успехи в деле покорения морских глубин будут выглядеть незначительными по сравнению с драмой первых испытаний батискафа, потому что это они, это ошибки и неудачи 1948 года, стали залогом и основой последующих побед. Имена отважных исследователей океанских бездн — настоящих и будущих — померкнут в веках перед славным именем человека, столь не похожего на других людей, — новатора, творца и мученика своей великой идеи.

Да, профессор Пикар перенес во время испытания ФНРС-2 настоящую душевную пытку. Но, терзаемый непрестанными тревогами, преследуемый язвительными насмешками, он ни на минуту не усомнился в правильности избранного им пути.

* * *

Глава, которую вы только что прочитали, напоминает сценарий волнующего приключенческого фильма, хотя в ней рассказывается о событиях вполне реальных. События эти, несомненно, должны послужить сюжетом для кинокартины, которая будет выпущена на экраны в 2000 году, а быть может, и значительно раньше.

Драма первых испытаний батискафа у островов Зеленого Мыса — это готовый сюжет для киносценария с великолепной колоритной фигурой великого ученого в центре, с волнующими приключениями, трагическими ситуациями, комическими эпизодами и чудесной, оптимистической концовкой.