В тусклом свете свечей деревянные стулья с высокими спинками отбрасывали причудливые тени. За окном слышался шум транспорта, бесконечно сновавшего по старой дороге. Но здесь, в тесной, выкрашенной в коричневый цвет старой комнате для собраний, царила атмосфера ожидания. Нокс уже довольно давно здесь не был и забыл, как приглушенная тишина и спокойствие этого места могут направить мысли человека внутрь себя. Он прошел в конец комнаты, и его глаза привычно остановились на некрашеной коробке кафедры, с которой он в течение нескольких часов рассказывал о новых планах Бога, касавшихся Детей.

Однако чувство тревоги у Нокса сейчас вызывало не приближающееся Вознесение, а подсунутая под его дверь записка, предлагавшая встречу здесь. Раздражающие каракули заставили подозревать кое-кого, но Нокс не был полностью уверен и не имел времени проверить почерк других Детей. Пару дней назад кто-то начал за ним следить. Сомнений не оставалось, ощущение слежки было очень сильным. Последние две ночи, проходя через парк, Нокс чувствовал себя очень странно. Ему казалось, будто он актер в каком-то фильме и сам за собой наблюда…

— Нокс.

Теперь он знал точно — это Стремящийся Летать, Гордон. Хотя и не зная точно, что известно парню, Нокс немного расслабился. Нельзя сказать, что он чего-то боялся, имея в союзниках скоора.

— Что случилось, брат? К чему такая секретность? Если то, о чем ты хочешь поговорить со мной, личное, смею уверить тебя, что сохраню тайну.

Он говорил доброжелательным, озабоченным тоном, что всегда обезоруживало его прежнего советчика.

— Д-держу п-пари, что с-сохранишь, — ответил Стремящийся Летать. Он стоял около ступенек, ведущих на кафедру, поэтому Нокс не заметил его, когда пришел. — Р-разглашение тайны опасно д-для тебя.

Нокс вздохнул. Сочетание заикания и презрительного отношения к миру может быть очень утомительным.

— Послушай, я очень занят. Просто скажи мне, чего ты хочешь. Нокс сел на стул в первом ряду и холодно посмотрел на парня.

— Я развернул ковер, Нокс.

Нокс не колебался ни минуты.

— И что? Ты из-за этого меня сюда позвал? Тебе нужна помощь, чтобы скатать его?

Стремящийся Летать какое-то время смотрел на него, но Нокс не отводил взгляда, что заставило парня нервничать.

— Я н-нашел т-тело.

— Тело?

— Т-тело Д-Даниэля.

Последовала пауза, пока оба собеседника оценивали свои позиции. Уверенность Стремящегося Летать была поколеблена, но не надо было обладать большим умом, чтобы понять: Нокс блефует. Он был единственным человеком, который имел дело с ковром. Сначала Нокс решил вызвать скоора, чтобы убрать ненужного свидетеля, но потом отверг идею. Если парень исчезнет, его будут искать.

— Стремящийся Летать… что, если я докажу, что Бог связан со мной?

— Н-не вижу, что з-здесь общего с убийством, — ответил упрямо Стремящийся Летать. — Н-наш Бог не п-прощает убийство.

— Ненавидь грех, но люби грешника, — ответил Нокс. — Вот чему учит Господь, так ведь?

— Но Д-Даниэль… Ты убил Даниэля!

Стремящийся Летать тяжело опустился на ступеньки, ведущие на кафедру. Его глаза были полны искренних слез. Нокс тяжело вздохнул.

— Не совсем так, Стремящийся Летать. Мы все любили Даниэля, и он счел, что ответственность слишком велика.

— Т-ты хочешь с-сказать, что он сам с-себя убил?

Нокс не сразу ответил. Он был не настолько глуп, чтобы притворяться плачущим, поэтому обхватил голову руками, как будто стараясь усмирить эмоции.

— Я пытался настроить его на что-то позитивное, потому что мне казалось, и Даниэль этого хотел бы. А потом Бог простил меня. Он послал мне знак, что я все еще достоин его милости и что Даниэль был прав насчет жизни перед Концом Света…

— Ч-что был за з-знак?

Нокс щелкнул пальцами, и появился скоор. Он слегка потоптался в центральном проходе зала для собраний, его крылья двигались, задевая деревянные стулья по обе стороны от прохода. Стремящийся Летать вскрикнул, его глаза округлились от ужаса, и он упал на колени.

— «Звук их крыльев напоминал топот множества лошадей… — произнес Стремящийся Летать. — … Их хвосты и жала как у скорпионов… ангел преисподней… Абаддон…» — Он не мог заставить себя смотреть на скоора и уставился в пол. Когда Стремящийся Летать истощил весь свой запас знаний «Откровений Иоанна Богослова», он просто обхватил голову руками и зашептал: — О господи! О господи! О господи!

Нокс почувствовал неожиданное сочувствие к парню. Скооры ужасно страшные на вид. Откровенно говоря, Нокс и сам предпочитал не смотреть на них, разве только в случае крайней необходимости. Скоор остановился перед ним, ожидая приказаний.

— Встань, Стремящийся Летать. Тебе нечего бояться скоора. Они просто слуги нашего Господа, так же, как и наши.

— Они? Ты имеешь в виду, что их много? Н-неужели целая армия пришла из преисподней, пока мы спали? — Стремящийся Летать воздел к небу руки. — П-почему же мы не в-вознеслись?

— Ни один человек не может знать точного часа, когда это случится, — сказал Нокс мягко и усмехнулся, ободряюще похлопав Гордона по плечу. — Послушай, для тех Детей, у которых вера не так сильна, как должно, это будет нелегким испытанием. Мне необходимо сегодня вечером проверить каждого. Надеюсь, я могу рассчитывать на твою поддержку?

Стремящийся Летать, казалось, немного успокоился. Он выпрямился и поправил очки, которые съехали набок, пока он пребывал в объятиях страха. На какое-то мгновение Ноксу показалось, что проблема решена.

— Н-но это не м-меняет с-сути дела, касающегося Д-Даниэля. Все остальные д-должны об этом узнать.

— Нет. Я сам с этим разберусь, кроме того, на фоне грядущих событий это дело не так уж важно, так ведь?

Нокс отодвинулся немного в сторону, чтобы позволить Стремящемуся Летать увидеть скоора во весь рост. Тот моментально побледнел.

— Д-да, наверное, ты прав, — пробормотал Гордон. — Нокс, значит ли это, что Бог именно тебе поручает вести Детей к Концу Света? Я имею в виду, до Вознесения.

— Да. Именно это он мне говорил.

Нокс опять улыбнулся доброжелательно и беззаботно.

— Он сказал тебе?

— Поверь мне, Гордон. Его план только начинает осуществляться.

— Такое впечатление, что каждое последующее поколение должно повторять ошибки предыдущего, — пробормотал Эскариус.

— Не совсем так, мой друг. Уверяю тебя, это правильный поступок. Со временем сиды поймут.

Они стояли на небольшом выступе земли, где заканчивался несуществующий остров сидов, поглощаемый серой реальностью Северного океана. Эскариус нес Риган, находившуюся под действием снадобья. Когда они вошли в ее тюрьму, она уже была без сознания. Снадобье девушке дал кто-то из Совета в качестве акта милосердия.

Мориас использовал магию, мощь которой поразила Тристана. Он заморозил жителей острова. Если бы Риган проснулась, она посмеялась бы над иронией происходящего. Джал оставил ее не замороженной перед побегом, и она видела этот странный фокус и то, в каком состоянии находился город.

— Фактически это не только мое заклинание, — сказал Мориас. — Просто в мире так много магии…

Тристан нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, Мориас?

— Я… одолжил заклинание у Джала, так что нам надо торопиться…

— Вы имеете в виду, что люди в Сулис Море опять оживут? — спросил Эскариус.

Он широко ухмыльнулся, представив себе, какие последствия это может иметь для Джала.

— Не думаю, что это хорошая идея, — вздохнул Мориас. — Я слышал, город населен демонами и скоорами. Я даже не уверен, что Джал все еще там. Нет, мне нужно действовать быстро и вернуть заклятие назад. Много жизней будет потеряно, если мы будем медлить. — Он повернулся к Тристану и Талискеру. — Мне очень жаль, что она не проснулась и вы не можете попрощаться, — сказал он. — Впрочем, вам должно быть достаточно того, что она выживет.

Тристан тихо плакал. Его слезы казались льдинками на коже. Талискер положил ему руку на плечо, чтобы успокоить сына. Он говорил спокойно, глядя на холодное, похожее на мертвое лицо.

— Я осудил ее так сурово. Возможно, мне надо было по-другому к ней отнестись… Ри, я…

Его голос сорвался, когда он использовал ее детское имя. Они с Тристаном прижались друг к другу. Мориас быстро продолжал:

— Запомните, если возможно, сиды должны поверить, что я действовал один. Тристан, тебе надо лететь встречать представителей южных кланов. Я знаю, что они скоро прибудут. А теперь, Эскариус, дай ее мне. Отойдите в сторону.

Эскариус передал старику спящую Риган, и Мориас слегка присел под тяжестью тела, но потом выпрямился, широко расставив ноги, чтобы лучше распределить вес девушки.

— Я скажу ей, чтобы она разыскала Сандро, как ты и сказал, Дункан. Прощайте.

Мориас исчез в своем обычном, без внешних эффектов, стиле. Сейчас он стоял здесь, сгибаясь под тяжестью веса Риган, в следующую минуту его не было. Наблюдатели видели перед собой только серую гладь океана.

— Не так легко будет заставить сидов поверить, что он действовал один, — отрешенно заметил Тристан.

Эскариус пожал плечами:

— Насколько нам известно, Мориас не присягал на верность ни Великим, ни сидам.

Талискер ничего не сказал, но вспомнил, как много лет назад богиня Рианнон говорила о Мориасе с почти родственным расположением. Казалось, что Мориас скорее явление природы, а не человек.

— Пошли, отец, — поторопил его Тристан. — У нас мало времени, чтобы вернуться назад, пока колдовство не вернется в Сулис Мор. — Иди, Тристан. Я догоню тебя через минуту.

Тристан нахмурился, и они с Эскариусом пошли молча к скалам. Талискер остался там, где стоял, глядя на океан, над которым постепенно стал стихать шторм.

— Она ушла, Уна, — прошептал он. — Риган ушла из нашего мира. Будь спокойна, моя любовь.

Он долго смотрел на черный бархат ночного неба, как будто ожидая какого-нибудь знака. Но ничего не произошло, только, как всегда, загадочно мигали звезды. Однако Талискер чувствовал глубокий смысл их спокойного безмолвия и словно ожидал, что Уна придет и одобрит его поступок. Ему очень хотелось услышать ободряющие слова от нее. Хотя разве это так важно? Ведь Риган и его дочь, и он сделал все, что от него зависело. Вздохнув про себя, Талискер последовал за Тристаном и Эскариусом к спящему лагерю.

Итак, это был Эдинбург. Мир, который вездесущий и могущественный Бог решил разрушить, как считал Нокс. Джал спокойно улыбнулся. Этот глупец оказался ближе к истине, чем подозревает. Хотя слово «разрушить», может быть, слишком сильное, вернее будет сказать, что город подвергнется некоторому опустошению. В тишине комнаты в неподвижном внимании стояли двадцать скооров. Тусклый свет свечей в подсвечниках отражался зеленым мерцающим блеском от предмета, который принес Джал, и словно от водной глади отталкивался от металлических пластин на груди и золотых обручей, надетых на головы скооров. Джал привел с собой подкрепление, не зная, что ждет его в мире Нокса, но пока спрятал демонов внутри горы. Возможно, они и не понадобятся.

Он подошел к небольшому алтарю и положил обломок ветки березы, который принес с собой, в центр камня. Какое-то время Джал смотрел на него, будто что-то решая. Можно было заметить выражение легкого сожаления на его лице, но, наверное, это была просто игра света. Джал очень надеялся, что силы, содержащейся в ветке, достаточно, чтобы начать колдовство сейчас. Нокс скоро должен прийти с ожерельем, и Джала одолевало нетерпение.

Вскарабкавшись на холодную поверхность алтаря, он сел, скрестив ноги, убрал с лица черные волосы и потер глаза, ругая себя за слабость, за то, что может в такой момент чувствовать усталость. Положение в Сулис Море все еще занимало его мысли. Если бы кто-нибудь увидел сейчас Джала, то наверняка подумал бы, что молодой человек приготовился к пикнику. У него было бесхитростное, спокойное лицо, только глаза выдавали усталость.

Джал собирался стать Богом.

Нокс смотрел в окно на небольшую аллею, ведущую к Хай-стрит. За последние пару часов она покрылась снегом. Пока они с Детьми спорили, создавалось впечатление, что Бог или кто-то еще попытался заставить их замолчать с помощью белого снежного кляпа. Сквозь старую коричневую раму пейзаж за окном выглядел как картина, на которой ничего не происходит. Снегопад покрыл землю между стенами примыкающих друг к другу домов. Белая дорожка вела от дома к пересечению с Хай-стрит, где время от времени проезжали машины.

Единственной странной вещью в этой коричнево-белой картине была дорожка следов на только что покрытой снегом тропинке, которая вела от дома. Деталь, информировавшая внимательного наблюдателя о том, что около десяти человек покинули здание — больше часа назад.

Нокс вздохнул. Он оглянулся на оставшихся верующих. Двадцать два человека остались после объявления Нокса, остальные ушли под руководством неожиданно объявившегося нового лидера. Женщина, на которую Нокс не обращал ни малейшего внимания, увела их. У всех на устах был один вопрос: что делать, вернуться в «Ковчег» или остаться здесь, с Ноксом? Детям казалось очень странным, что они должны уйти из «Ковчега», а сама проблема существования двух фракций казалась неразрешимой.

— Почему ты н-не показал им ч-чудовищ, Нокс? — спросил Стремящийся Летать. Его обычно открытое лицо приобрело загадочное, настороженное выражение. Было кое-что еще. То, что парень теперь знал, казалось, жгло его изнутри невидимым пламенем, и он как-то изменился. — Тебе следовало бы показать им с-скоора.

Нокс вяло кивнул. Откровенно говоря, он и сам задавал себе этот вопрос.

— Еще не пришло время… — пожал он плечами.

Стремящийся Летать не ответил, но кивнул. Он подошел к ближайшему стулу и сел, сложив крупные руки на коленях и закрыв глаза. Ноксу показалось, что парень глубоко задумался, но потом заметил, что у Гордона беззвучно шевелятся губы, и понял, что тот молится. Нокса почему-то это потрясло, молитва показалась ему совершенно неуместной. Но ведь он единственный человек, у которого прямая связь с Богом, а остальные общаются с ним через молитвы…

— Он не Бог…

Голос был сильным и громким, не просто шепотом высказанное предположение или намек. Он моментально понял, чей это голос. Нокс быстро заморгал и помотал головой словно для того, чтобы прояснить мысли. Никто из Детей не отреагировал, поэтому Нокс сделал вывод, что голос слышал только он.

— Уходи, Дэнни, — пробормотал он. — Не сейчас. Нокс опять повернулся к окну, чтобы скрыть смущение.

На снегу промелькнула тень, которая тут же исчезла.

— Послушай меня, Натан. Он лжепророк…

— Я приготовила чай.

Рядом появилась Эстер с чашкой в руке. Она криво улыбнулась, передавая Ноксу чай. Он заметил, что девушка вздрогнула, когда их руки соприкоснулись. Нокс с самого начала знал, что у их отношений нет будущего, он просто использовал ее. Сейчас, когда Нокс взглянул на девушку, он не почувствовал ничего, кроме раздражения и злости. Эстер, казалось, понимала это, но изо всех сил старалась угодить, чтобы иметь уверенность, что он выручит ее, если возникнет очередное затруднительное положение с наркотиками. Была только одна дорожка шагов на снегу, которая прервалась, а потом повернула назад. И принадлежала она Эстер.

— Что с тобой, Нокс?

Он уже готов был ответить, когда все началось. Немыслимая вещь, в которую невозможно поверить, абсолютно непостижимая для жителей Эдинбурга. Прежде чем хоть одни губы в городе успели произнести слово «землетрясение», раздался громкий гул. Он действовал на подсознание и сопровождался долгими секундами благоговейного страха миллионов душ. Казалось, в первые несколько секунд город задержал дыхание, пытаясь приостановить ужас, который неожиданно атаковал его изнутри. Всё сильнее, сильнее и сильнее…

А затем город взорвался криками, треском, звоном разбитого стекла, будто кто-то сжал дома могучей невидимой рукой, отчего они скрипели и разваливались. Во множестве автомобилей сработала сигнализация. Люди кричали от страха, но крики их заглушала какофония города.

В комнате для собраний деревянные стулья попадали, сбросив Детей на пол, как будто люди находились на борту судна, попавшего в шторм. Они кричали и молились. Нокса отбросило к дверному проему. Он неловко упал и придавил своим телом руку, грудь пронзила острая боль.

Скажи мне теперь, Дэнни, мальчик, что он не Бог, — подумал он.

Затем, после еще одного, более слабого удара, все успокоилось. Опять наступила тишина, и все, затаив дыхание, ждали, не повторится ли толчок. В человеческих стонах, сдерживаемых рыданиях звучало недоверие.

— Дорогой Бог!

Нокс произнес эти слова прежде, чем осознал их. Комната для собраний была полностью разрушена. Стулья валялись по кругу, похожие на остатки разоренного гнезда. Две люстры, висевшие на поперечине, упали с потолка. Но самое ужасное, что кафедра, состоявшая из нескольких деревянных ящиков, сколоченных из тяжелого простого дерева, упала вперед, и там, где она упала, пол с треском проломился. Трещина заканчивалась как раз в том месте, где под притолокой лежал Нокс. Он с ужасом уставился в дыру, в которой был виден свернутый ковер. Словно Даниэль обвинял его.

Эстер отбросило в правый угол комнаты, она ударилась головой о стену. Девушка села и испуганно посмотрела на Нокса. Все остальные поднимались с пола. Никто серьезно не пострадал, хотя, конечно, были ссадины и порезы. В комнате стало темнее, и люди, перепачканные в пыли и штукатурке, в полумраке напоминали привидения. Один за другим они сделали то же самое, что и Эстер, повернулись к Ноксу и смотрели на него в ожидании указаний.

Нокс безмолвствовал довольно долго.

Это случилось! Господи, это все-таки случилось…

— Я д-думаю, нам надо молиться, — прошептал один из обсыпанных штукатуркой призраков.

Это был Стремящийся Летать. Нокс, все еще такой же ошеломленный, как и все остальные, почувствовал укол раздражения, что Гордон раньше него пришел в себя. Этот факт и помог ему взять себя в руки.

— Да, — сказал он. — Мы должны молиться о том, чтобы Бог дал нам силы выдержать испытания. А потом… — Он посмотрел на перепуганную группу людей, стараясь каждому заглянуть в глаза, пока не почувствовал, что его сердце перестало биться в ускоренном темпе. — А потом я отведу вас в святилище Бога…

Одетые в темные одежды, они брели, словно тени, по разрушенному городу. Ночь окрасила снег, людей и город в серый цвет. На Хай-стрит находились одни из самых старых домов в городе. Некоторые из них остались нетронутыми благодаря приземистости и толщине стен, но другим повезло меньше, и они развалились, убив или покалечив своих несчастных обитателей. Большинство людей, потрясенные, бродили по улице. Возможно, Детям доставило удовольствие осознание того, что они не единственные, к кому пришла божья кара.

Нокс остановился около собора Святого Джила. Все вокруг пребывало в хаосе, ночное освещение только подчеркивало повреждения, полученные зданием.

Главный шпиль собора исчез. Вокруг лежали груды щебня. Каркас храма остался открытым небу и снегу. Собор был похож на дрейфующее судно, разбитое штормом и молящее небо, чтобы оно залечило его раны. В старом здании суда горел огонь. Он отражался в валявшихся в снегу осколках больших цветных окон собора, делая их похожими на драгоценные камни. Нокс поднял один из осколков, на нем был изображен лик святого. Лицо сохранилось, но нимб был поврежден, когда стекло выпало из окна.

Дети продолжали идти вперед. Нокс проинструктировал их, и они не останавливались, чтобы оказать помощь кому-то, так как цель, к которой группа стремилась, была гораздо важнее. Итак, они шли, глядя вперед, пробираясь через глубокий снег, карабкались на крутое подножие древнего холма. Их глаза не отрываясь смотрели в темноту, где виднелись очертания Холируд-Палас, а за ним на фоне звезд вырисовывалась вожделенная гора. На подходе к Джеффри-стрит их движение замедлилось из-за разрушенного здания, и Дети без вопросов стали карабкаться через руины, следуя за Ноксом. Он только на минуту приостановился, чтобы посмотреть хмурым взглядом на бедствие, постигшее дом, на котором висела табличка с его именем, а теперь перед ним лежал только ее обломок с одним словом «Нокс».

— Что это? — спросила Эстер.

— Я полагаю, это знак, — заметил Нокс, и его лицо искривила загадочная усмешка.

Он засунул обломок мемориальной доски назад в кучу мусора.

— О!

Девушка не поняла, что Нокс иронизирует, и кивнула. Лицо Эстер было усталым, а по лбу все еще струилась кровь.

Вот в чем беда христиан. У них абсолютно не развито чувство юмора, — подумал Нокс.

Риган кипела от ярости. Она уже ненавидела это место. Здесь отвратительно пахло, особенно когда вокруг кружили эти штуки — как их называют? — «машины». Она подняла ноги на скамейку, положив на колени подбородок, и угрюмо уставилась в темноту парка. Они пришли сюда, чтобы посмотреть, не появится ли Нокс, как сказал сеаннах. Риган поссорилась с Беатрис и вылезла из машины, захлопнув за собой дверцу. Слава богам, в парке было очень тихо, разве что где-то вдалеке лаяла собака, и Риган могла несколько минут спокойно поразмышлять. Сандро обязательно придет ее искать, потом она должна будет вернуться и извиниться перед Беатрис. Что эта женщина воображает о себе? Только из-за того, что они с Сандро были знакомы в те времена, когда он жил в этом мире, Беатрис считает, что у нее есть право командовать Риган, будто она ребенок…

Пошел снег. Девушка откинула голову и стала смотреть на снежинки, тихо падавшие ей на лицо. Если говорить откровенно, Риган была рада, что находится здесь, — в конце концов, она осталась жива. Но мысль о том, что придется прожить тут всю оставшуюся жизнь, наполняла Риган ужасом, от которого щемило в груди. Люди здесь такие странные, им нет никакого дела до того, кто она, никто не относится к ней с должным почтением. Эх, заиметь бы меч или хотя бы короткий кинжал, тогда в следующий раз в магазине, когда кто-нибудь назовет Риган курицей, она проткнет наглецу горло в назидание остальным.

Риган вздохнула. Здесь никому нет дела до чести. Приходится признать, что Сандро уже измучился с ней… Как жаль, что не было времени поговорить с Трисом и отцом, прежде чем ей пришлось уйти. Риган была так увлечена своим положением и столько сил прикладывала, чтобы казаться гордой и сильной, что не находила времени поговорить откровенно с родными людьми. Конечно, только человеческой натуре свойственно полагать, что времени еще больше чем достаточно, не замечая, как минуты превращаются в часы.

А что бы она им сказала?

С Трисом все просто. Риган любила его так же сильно, как и всегда, и ей было очень стыдно, что не удалось защитить брата от Джала. Ей очень хотелось попросить у него прощения. Что касается отца, здесь все было по-другому. Риган никогда не забудет выражение его лица, когда Мориас спросил, не обвиняет ли он ее в смерти Уны…

— Как ты могла позволить ей уйти? Ты дала ей упасть…

Риган всхлипнула и с видимым удовольствием вытерла нос рукавом пушистого жакета, позаимствованного у Беатрис. Если бы она проигнорировала тот факт, что слезы слишком холодные, то могла бы отрицать, что они смешиваются со снежинками на лице. Да и вообще, почему ее должно волновать, что он подумал…

— Риган? — Сандро стоял в нескольких футах от нее с выражением хмурого беспокойства на обычно веселом лице. Правда, когда он увидел, что Риган плачет, лицо его смягчилось. — С тобой все в порядке? — спросил он.

Она сердито посмотрела на Сандро.

— Конечно, сеаннах. Я просто хотела побыть одна, подальше от надоедливой болтовни Беатрис…

— Я уже просил тебя не называть меня здесь так. — Он еще больше нахмурился. — И ты не должна так враждебно относиться к Беа. Она делает все возможное, чтобы тебе здесь легче жилось. Пойми, Беа хочет тебе помочь.

— Я не нуждаюсь в ее помощи, как и в твоей, кстати.

— Нет, это не так.

Он подошел к Риган и сел рядом, когда началось землетрясение. Сандро упал вперед, но успел ухватиться за скамейку, чтобы удержаться. Это ему мало помогло, потому что скамейку отбросило в сторону, а Риган упала на землю, которая вздымалась и опадала, словно волны в бушующем море.

— О господи! — воскликнул Сандро. — Беа!

Он бросился назад к машине, но был сбит с ног следующим толчком, да так и остался лежать, опасаясь делать новую попытку, поскольку землю продолжало трясти. Деревья за их спиной выворачивало с корнем, стволы падали с жалобным скрипом, похожим на крик.

Сандро оглянулся, но Риган нигде не было видно.

Землетрясение продолжалось около полутора минут. Позже стало известно, что толчок был силой шесть баллов по шкале Рихтера, и погубил он пятьсот пятьдесят три человека. Кроме того, нанес ущерб на сотни миллионов фунтов. Но сейчас, когда шок понемногу стал проходить, имелись другие, более насущные проблемы.

Во время падения Сандро подвернул ногу, и ему пришло в голову, что его стряхивало с поверхности земли, как собака стряхивает блоху со своей спины. Он чувствовал сильный запах земли и травы, а мысли беспорядочно метались в голове, не позволяя сосредоточиться. Наконец Сандро сел и огляделся. В темноте парк казался целым и невредимым. Ряды деревьев стояли как костяшки домино. Очертания гор тоже не изменились, они, как и прежде, смотрели в звездное небо. Только все продолжающийся треск разрушающейся каменной кладки напоминал о том, что Холируд-Палас, историческое здание, возраст которого исчислялся сотнями лет, разваливается за спиной Сандро, падая на теперь уже спокойную землю, которая предала его.

Они намеревались дождаться, не появится ли Нокс, но теперь это вряд ли имело значение… Сандро стоял, покачиваясь, и проверял свою ногу, пытаясь перенести на нее вес и чувствуя, как по телу расплывается горячая волна боли. Какое-то мгновение он размышлял, кого искать сначала, Риган или Беа. Когда случился толчок, Беа все еще находилась в машине около Холируд-Палас, а Риган просто исчезла. Скамейка валялась перевернутая, но девушки около нее не было.

Медленно ковыляя, Сандро направился к тому месту, куда, как он полагал, могло отшвырнуть девушку. Он нашел Риган, запутавшуюся в ветвях упавшего дерева. К счастью, она находилась в пределах досягаемости только верхушки дерева, поэтому просто была сбита ею с ног. Риган была без сознания, и, пощупав пульс, Сандро оставил девушку лежать и отправился разыскивать Беа, рассудив, что Риган достаточно крепко опутана ветками, чтобы убежать, а нести ее с больной ногой он все равно не сможет. Когда Сандро доковылял до места, где оставил машину, сердце защемило от тревоги. Старая машина Беа была перевернута, а сверху лежало поваленное дерево.

— Беа! — закричал он и, насколько позволяла нога, побежал к машине. — Беатрис!

Сандро услышал, как над разрушенным городом разнесся вой сирен, словно эхо переполнявшей его тревоги. Но когда он добрался до машины, то почти рассмеялся от облегчения. Беа сидела вниз головой в перевернутой машине, абсолютно не пострадавшая, скорее обескураженная. Увидев приближающегося к ней Сандро, девушка опустила окно и высунула руку.

— Я сломала ноготь об этот чертов ремень безопасности, дорогой.

Еще не придя в себя от тревоги, Сандро подумал, что в такой момент Беа могла бы быть посерьезнее, но, посмотрев на ее протянутую руку, заметил, что она дрожит, а перевернутое лицо совершенно белое от испуга.

Он мягко засмеялся в ответ.

— Давай-ка я тебя вытащу.

После короткой борьбы ремень безопасности выпустил Беа на волю, и она отнюдь не грациозно свалилась на перевернутую крышу машины, откуда выползла, ругаясь на чем свет стоит, чуть не потеряв туфли в куче хлама, вывалившейся из «бардачка».

— С ее величеством все в порядке? — спросила она наконец, поднимаясь на ноги.

— Все нормально, — кивнул Сандро. — Она там.

Они медленно побрели к Риган. Звуки разрушенного города стали громче, доносились сирены, крики. Но парк, покрытый снегом, был оазисом тишины и темноты. Поваленные деревья образовали стену, через которую нельзя было увидеть хаос, оставшийся после землетрясения.

— Поверить не могу, — всхлипнула Беа, стараясь не разрыдаться. — Здесь никогда прежде не было землетрясений… ничего подобного… Что могло произойти?

Сандро остановился.

— Она ушла, — пробормотал он и огляделся, проверяя, правильно ли сориентировался.

— Ты уверен?

— Да… да, она была здесь.

Беа не выглядела слишком обеспокоенной.

— Наверное, бродит где-нибудь поблизости.

— Она не могла уйти далеко. Возле машины я был всего несколько минут. Оставайся здесь.

Сандро прошелся по периметру дворца, откуда доносился вой сирен. Струя воды из прорвавшейся трубы водопровода взмывала вверх элегантным фонтаном высотой около двадцати футов, красиво переливаясь среди обломков разрушенных стен. Сандро несколько раз позвал Риган, но ему и самому-то было трудно себя расслышать среди этого невообразимого шума. В конце концов Сандро вернулся к Беа.

— Ее там…

Он замолчал, увидев выражение на лице Беа, и повернулся, чтобы проследить за ее взглядом.

С того места, где они стояли, была видна Хай-стрит, карабкавшаяся вверх к Эдинбургскому замку, древнему сердцу города. Теперь улица горела. Во время толчков были повреждены газовые трубы, и огонь мгновенно охватил стоявшие компактно дома. А на вершине горы огромные языки яркого огня тянулись в ночное небо. Замок пылал. Казалось, чудовищная саламандра вцепилась в каменную стену и ползет по зданиям, оставляя огненный след. Небо отражало зарево, повисшее в воздухе зловещей, тяжелой смесью дыма и пепла.

— Думаю, нам надо вернуться домой, — прошептала Беа.

У Риган был талант следопыта. Быстроногая, высокая, стройная, она умела замереть и слиться с окружающим пейзажем. Она сняла пушистый оранжевый жакет Беа, поскольку он мало подходил для маскировки, но через несколько минут пожалела об этом, так как холод быстро начал охватывать спину и плечи.

Впереди через открытое пространство парка молча брела ее добыча. Сандро опоздал всего на минуту. Люди казались испуганными и угнетенными, кроме их лидера, того самого Нокса. Некоторые из них, казалось, шептали какие-то заклинания, опустив глаза в землю, почти неслышно двигая губами. Они приближались к горе, и Риган знала, что именно на этом месте накануне ночью Сандро потерял след Нокса во время преследования. Здесь больше негде было укрыться, потому что заканчивалась линия деревьев.

Риган припала к земле.

Нокс вел своих последователей в горы. Риган все хорошо видела, и когда окончательно уверилась в том, что люди стали карабкаться вверх, очень быстро перебежала покрытое снегом открытое пространство и укрылась за валуном, который, возможно, откололся от горы во время землетрясения. Пока Риган старалась восстановить дыхание, совсем близко перед ней появился Нокс. Сандро рассказывал Риган об этом загадочном юноше, но он оказался совсем не таким, каким она себе его представляла. Нокс был довольно симпатичным, но нищета отложила свой отпечаток на его лицо, хотя Риган по горькому опыту знала, что нельзя судить о человеке только по его внешности. Небольшие складки у рта и глаз, отливающие серебром в лунном свете и блеске снега, говорили о жестокости и озлобленности.

Девушка присела за валуном еще ниже, потому что Нокс посмотрел прямо в ее сторону, и в этот момент увидела, что у него на шее то самое ожерелье, из-за которого у них с Тристаном было столько неприятностей. Эта вещица проклята, теперь Риган была в этом уверена.

Она на несколько мгновений задержала дыхание, чтобы не выпускать пар изо рта, и только когда убедилась, что Нокс отвернулся, позволила себе выдохнуть.

Очевидно, они ушли. Только что Риган видела их, стоявших перед массивной скалой, а теперь они исчезли. Риган осторожно прокралась к скале и принялась водить рукой по замерзшей поверхности камня. Живя в Сулис Море много лет, она привыкла к тому, что везде могут находиться потайные двери, поэтому просто искала вход. На лице Риган появилась удовлетворенная усмешка, когда рука погрузилась в глубокую трещину в скале. Сандро никогда бы не нашел ее.

Почти три часа ушло у них на то, чтобы добраться до дома Беа. Оказалось, что землетрясение имело очень маленький радиус, всего около трех миль, но его оказалось достаточно, чтобы разрушить центр города. Сандро и Беа с мрачными лицами пробирались через развалины. У Сандро не было сомнений, что он вывихнул ногу, и он знал: если остановиться, чтобы кому-нибудь помочь, боль даст о себе знать в полную силу. Нужно поскорее добраться до дома Беа и выпить что-нибудь болеутоляющее.

На углу Лотиан-роуд его остановила маленькая девочка, лет семи. Она не плакала, но по лицу было видно, что ребенок очень устал.

— Мистер. Эй, мистер. Я не могу найти свою маму.

Она очень решительно вцепилась в край его куртки. Сандро почувствовал, что в нем поднимается странная, беспомощная злость.

— Я не могу…

Он замолчал. Девочка смотрела на него так, как будто у Сандро имелись ответы на все вопросы. Беа ободряюще улыбнулась ребенку.

— Где ты живешь? — спросила она.

— Здесь. Квартира номер пять.

Она указала на невысокий дом, два верхних этажа которого обвалились внутрь. Не надо было обладать особой интуицией, чтобы предположить, где находится квартира номер пять. Сандро наклонился к девочке.

— Как тебя зовут?

— Мелани.

— Послушай меня, Мелани, это очень важно. Я хочу, чтобы ты подождала здесь, около лестницы, хорошо? — Она серьезно кивнула в ответ. — Понимаешь, сюда скоро приедет пожарная бригада или полиция, чтобы проверить состояние твоего дома. Я уверен в этом. И очень важно, чтобы ты назвала номер квартиры, в которой находилась твоя мама.

— Да.

Сандро оглянулся на горящий центр города.

— Это может занять много времени, но они обязательно придут. Так что ты должна ждать.

— Вот возьми, Мелани. — Беа завернула девочку в свое кашемировое пальто. — Так тебе будет теплее, пока ты ждешь. Может быть, найдешь что-нибудь вкусненькое в кармане.

Мелани засучила рукава и сунула руки в карманы, которые находились на уровне ее коленок. Беа знала, что в одном из них лежит плитка шоколада.

— Спасибо, миссис.

Без дальнейших церемоний девочка уселась около двери дома и приступила к еде.

— Пошли, Беа.

— Но она такая маленькая. Что, если у нее будет реакция на шок?

— Мы сделали все, что могли. Она сидит около своего дома и ест шоколад, он поднимет ей уровень сахара в крови… Что еще мы можем сделать? У нас нет возможности помочь каждому…

Больше они ничего не могли сделать.

Колинтон остался невредимым. Единственным видимым повреждением в доме Беа оказалась большая трещина в кирпичной кладке. Была половина четвертого утра. Первые лучом рассвета уже касались восточной части неба, и им обоим было просто необходимо присесть. Сандро наконец принял болеутоляющие таблетки, запив их изрядной порцией виски.

— Не хочешь, чтобы я тебя осмотрела, Сандро? — спросила Беа, усаживаясь рядом с ним на кушетку.

— Нет-нет, со мной все будет в порядке, — покачал он головой и налил себе еще порцию виски. — У меня случались вещи и похуже, гораздо хуже…

— Да, счастливчиком тебя не назовешь. — Беа насмешливо улыбнулась и залпом выпила виски. Она немного помолчала, чувствуя, как алкоголь, обжигая горло, прокладывает себе путь к желудку. — Как ты думаешь, много людей погибло, Сандро?

Он угрюмо кивнул.

— Мы ведь не были готовы к землетрясениям, правда? Некоторые здания… полностью разрушены, ты сама видела.

Закрыв глаза, он положил голову на мягкую подушку. Сандро слышал, что Беа встала, и через секунду заговорило радио. Беа вернулась и села рядом.

… мощное землетрясение потрясло город. Службы спасения работают не покладая рук. Те, кто получил незначительные порезы, раны или даже переломы конечностей и кто слушает нас сейчас: просим вас оставаться дома по крайней мере до полудня завтрашнего дня. Пожарные бригады и служба скорой медицинской помощи полностью задействованы на разборах завалов, освобождая людей, оставшихся под развалинами домов. Бесценные здания и национальные сокровища безнадежно повреждены, но основной заботой на ближайшие несколько часов остается спасение жизней…

И Сандро, и Беа в тепле и безопасности почувствовали себя полностью обессиленными. Беа протянула руку, взяла одеяло, брошенное на спинку кушетки, и накрыла себя и Сандро. Сон сморил их.

… Британского Геологического общества сообщают, что не было никаких показаний приборов, предупреждающих, что может произойти подобное событие… нет на карте тектонических… эпицентр располагается в горах рядом с Эдинбургом…

«Где же Риган?» — подумал Сандро в полусне.

… крошечный, чудесный ребенок… родители назвали ее Надежда…

Сандро заснул.

Нокс больше не понимал, что чувствует. Ощущение было очень странное, расщепляющее сознание, и продолжалось оно последние несколько дней. Где-то глубоко внутри Нокс сознавал, что виной всему ожерелье. Мощь, которую Бог передавал ему через амулет, затуманивала разум. Он понимал, что должен бояться, это было бы объяснимо, ведь для большинства людей наступал Конец Света. Но не для Детей, они будут спасены и доживут до конца испытаний, так обещал Бог.

Некоторые из них сейчас молились, радуясь и благодаря Бога, но Нокс почему-то не испытывал ничего подобного. Ему казалось, что он может только наблюдать за чувствами других. Может, именно такую возможность дает настоящая власть. Если так, то это просто притворство. Ноксу хотелось вызывать такое же обожание и преданность, как было с Даниэлем, и получать от этого удовольствие.

Он оглянулся по сторонам. Грязные оборванные люди разговаривали между собой. Нокс в своем неприступном оцепенении понял теперь, что они такие же, как он: потерянные, оскорбленные, бывшие наркоманы, отверженные. Они жили своей болью, показывая ее другим людям. Нокс презирал их, но он все равно должен вести их, Дети нуждаются в том, чтобы их вели.

— Вы готовы? — спросил Нокс.

— Не следует ли нам еще раз помолиться, Нокс? — спокойно осведомилась Эстер.

— Нет. — Он покачал головой. — Время молитв прошло, потому что… — Нокс немного помедлил, так как потерял нить размышлений. Его внимание рассеялось.

— Нокс?

— … потому что Бог… скоро будет среди нас. Пойдемте. Следуйте за мной.

Он осторожно вошел в дальнюю пещеру. Ноксу казалось, что ему известно, чего ждать, но он ошибался. Пещера была покрыта субстанцией, напоминающей лед, она излучала яркий зеленый свет и покрывала пол гладкой скользкой простыней, ручейками стекала с острых сосулек, свисавших с потолка. Скооры, размерами больше, чем ему приходилось когда-нибудь видеть, тоже были закованы в нее, словно статуи. В пещере было очень холодно, гораздо холоднее, чем в занесенном снегом городе. И холод этот был необычным, казалось, его можно попробовать на вкус.

За спиной Нокса раздались восклицания изумления и страха, но он не обращал на них внимания, небольшими скользящими шагами продвигаясь через пещеру к алтарю и чувствуя, как колотится в груди сердце.

Что теперь будет? Он обещал прийти. А что, если не придет?

Нокс оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как один из Детей протянул руку, чтобы потрогать замороженного скоора.

— Не трогай его! Вы не должны ничего трогать, — скомандовал он, не понимая, почему сказал это.

— Он абсолютно прав. Вы умрете, если дотронетесь до них. Сначала раздался голос, и только потом над алтарем появился ослепительно яркий свет. Дети сбились в кружок, хватаясь за одежду друг друга, прежде чем упасть на колени. Нокс остался стоять, щуря глаза и моргая от яркого света, но не отвел взгляд, хотя по его лицу ручьем лились слезы.

Раздался спокойный смех, который Ноксу приходилось слышать раньше. А потом появился он. Бог стоял, а вернее, парил в воздухе над алтарем, надменно глядя вниз. На нем была простая белая одежда, спадавшая складками, которые шевелились, словно обдуваемые каким-то несуществующим ветерком. Он откинул со лба длинные темные волосы, и Нокс, к своему удивлению, увидел, что у Бога на скуле нарисованы или вытатуированы какие-то оккультные символы. В темных глазах с тяжелыми веками отражался зеленый лед.

— Вот мы и встретились наконец, — сказал он.

Нокс слабо кивнул в ответ.

— Ты прав, я тоже часто думал над тем, что все эти религиозные обряды слишком переоцениваются. — Бог бросил быстрый взгляд в сторону перепуганных Детей и слабо улыбнулся. — Мы все знаем, что в наших сердцах, правда? — Он шагнул вниз, будто спускаясь со звезды, и теперь стоял босой на холодной поверхности алтаря. — Иди сюда, Нокс.

Нокс двинулся вперед, хотя он и так стоял на расстоянии вытянутой руки от алтаря, но Джалу зачем-то нужно было, чтобы он подошел еще ближе. Когда Нокс приблизился, Джал сел на край камня. В конце концов они оказались почти нос к носу. Сердце Нокса все так же колотилось в груди, а страх — или это было действие амулета? — усилил чувства. Его мысли замедлили ход, и теперь весь мир был сосредоточен в лице Бога, таком сильном, красивом и жестоком.

— Как Бог может быть жестоким? — Голос Дэнни вился вокруг его мозга, как надоедливый комар. Дэнни был здесь… в нем.

— Заткнись. Он может тебя услышать.

Глаза Нокса расширились от испуга, но Бог, казалось, не подозревал о присутствии Дэнни, если тот существовал, конечно, а не являлся продуктом сознания Нокса.

Нокс чувствовал прикосновение теплого локтя Бога, смотрел на струящиеся по плечам прекрасные темные волосы — они шевелились, словно Бог находился под водой…

— Ты все правильно сделал, Нокс, — улыбнулся Бог.

Ему хотелось проснуться. Все понять. Что-то… что-то должно было произойти.

— Я боюсь.

Он услышал свой голос, не понимая, как эти слова сформировались в его мозгу.

Нет! — мелькнула мысль. — Никогда этого не говори… не говори, что ты боишься… никогда…

— Не бойся, Натан Трой.

Потом события начали развиваться стремительно. Бог протянул руку и сорвал с шеи Нокса ожерелье. Но не это имело значение. Он почувствовал, как будто… стальные пальцы впились в тело, обожгли его огнем. Нокс невольно застонал.

— Успокойся.

Бог протянул руку и одним пальцем коснулся его головы. Боль моментально исчезла. Нокс не сразу заметил, что ее больше нет, и продолжал склоняться вперед, пока почти не упал на Бога, в последний момент удержав равновесие.

— Что это было? — Он не мог отвести взгляда от ожерелья, которое Бог держал в длинных пальцах. — Оно сделало мне больно…

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет, — вновь раздался голос Дэнни. Следующее требование Бога повергло Нокса в ужас.

— Мне нужна жертва.