Согласно неврологическим исследованиям, наш мозг склонен бездоказательно принимать все на веру. Господствующая на данный момент теория гласит, что это механизм, направленный на выживание: лучше поверить, что звук или движение значит что-то, чем проигнорировать его. В мире, где голодный лев (не Ланнистер) может скрываться в засаде за каждым кустом, такая аппаратная тенденция придавать событиям значимость предоставляет небольшое преимущество тем, кто хочет увидеть новый рассвет.

К сожалению, тот же самый механизм включается в отсутствие льва, Ланнистера и даже звука. Наш мозг естественным образом полагает, что воспринимаемые сигналы имеют значение, даже если тому нет никаких доказательств. Этот наследственный поиск смысла является психологической и неврологической основой многих человеческих суеверий.

Я всегда с удовольствием нахожу проявление этого феномена в фэнтезийной литературе. Посредством фэнтези я попадаю в миры, которые согласуются с интуитивными представлениями о том, как все должно быть. Эти воображаемые миры часто обладают значительным смыслом, выраженным мощными, материальными силами добра и зла. Желания могут исполниться. Магия работает. Боги являют свои чудеса простым смертным. Первые главы «Игры престолов» обещали читателю путешествие именно в такое королевство.

Однако выясняется, что обитатели Семи Королевств живут в совсем ином фэнтезийном мире. Подобно нам с вами, они не имеют постоянного или прямого доступа к своим божествам. В их мире нет ни мифического заигрывания, ни Зевса-громовержца, ни дарующих силу богов «Драконов и подземелий». В Вестеросе присутствует магия, но ее проявления редки и по большей части мимолетны, как полузабытое воспоминание. Не считая нескольких ярких исключений, боги не одаривают своих жрецов и последователей сверхъестественным могуществом. В Вестеросе множество религий и экзотических божеств, однако верующим приходится полагаться исключительно на свою веру – которая часто остается безответной. Хорошие и плохие персонажи могут поклоняться одним богам. Вне зависимости от божества, в которое ты веришь, итог таков: рано или поздно тебя ждет трагедия, и боги вряд ли вмешаются, чтобы предотвратить ее, как бы благороден ты ни был.

На самом деле религии, представленные в «Песни льда и огня», являются отражением религий нашего мира. Они требуют слепой веры, поскольку результаты поклонения обычно неосязаемы. Религии Вестероса претендуют на утверждение абсолютных, безгрешных истин, выраженных посредством дефектных, коррумпированных институтов и людей, – совсем как в нашей повседневной реальности.

 

Знак лютоволка

Капризная природа предполагаемых божеств Вестероса отчетливо проявляется в самом начале цикла, в сцене, которая цепляет на крючок большинство читателей – по крайней мере меня она подцепила.

С прологом к «Игре престолов» все о’кей. Разведчики в снежных северных землях сталкиваются со странными созданиями, предположительно неупокоенными мертвецами. Жутковатая история. Достаточно занимательно, чтобы читать дальше, но не слишком отличается от сотен других фэнтезийных циклов.

Потом появляются лютоволки.

В первой главе мы знакомимся с семейством Старков: они находят мертвого лютоволка, и Джори, которого вскоре настигнет злой рок, восклицает: «Это знак!» Джон Сноу, однако, выражается более ясно, когда говорит своему отцу: «У вас пятеро законных детей […]. Три сына, две дочери. Лютоволк – символ вашего дома. Эти щенки были предназначены вашим детям, милорд».

Сама судьба витает над этой сценой. Кажется, могущественные силы соединяют молодых Старков с лютоволками. Читатель еще почти ничего не знает о фэнтезийном мире и потому склонен поверить, что эта связь имеет сверхъестественное значение, причем вера усиливается, когда Джон находит щенка-альбиноса и объявляет: «Этот принадлежит мне». Лютоволки не только соответствуют законным отпрыскам Неда Старка – находится и чужак для его бастарда. Наш ум тут же начинает искать во всем этом скрытый смысл, подсказывающий, что здесь имеет место отнюдь не простое совпадение.

Кейтилин усматривает в этом событии нечто более ужасное, чем появление домашних питомцев: «мертвый лютоволк на снегу, со сломанным оленьим рогом в горле. Страх свернулся в ее животе, словно змея, но она заставила себя улыбнуться мужчине, которого любила, мужчине, который не верил в знаки». Это действительно оказывается зловещим предзнаменованием грядущих трагических событий, о чем свидетельствует казнь Неда Старка по приказу Джоффри (вот вам и сломанный олений рог).

Но что же сами щенки лютоволка? Как читатель, я увидел глубокий смысл в их появлении и в словах Джона о том, что «щенки были предназначены вашим детям». Я ожидал, что лютоволки сыграют решающее значение в будущих событиях. В конце концов, именно об этом и свидетельствовала столь интригующая завязка.

В этом отношении лютоволки стали для меня величайшим разочарованием.

Лютоволк Брана, Лето, первым доказывает свою ценность, спасая леди Кейтилин и защищая мальчика от попытки убийства. Определенно, Призрак – полезный спутник для надевшего черное Джона Сноу. А Робб Старк становится Королем Севера не в последнюю очередь благодаря своему легендарному статусу «молодого волка», сражающегося бок о бок с Серым Ветром.

Однако уже к концу первой книги лютоволки превращаются скорее в фоновые элементы детей Старков, нежели в значимых участников истории. Два пропали – один был убит, другой изгнан, – когда Старки еще не добрались до Королевской Гавани. А сейчас, к концу пятой книги цикла, надежды на лютоволков стали совсем призрачными. Серый Ветер разделил судьбу Робба – оба были предательски убиты мнимыми союзниками, а их тела издевательски сшили вместе. Арья не видела Нимерию долгие годы, хотя и поддерживает с ней некую психическую связь. Другое дело – связи Брана и Джона с их волками, однако заметного вклада в историю они до сих пор не привнесли. Призрак отсутствовал почти половину «Бури мечей», и Джон не особо тревожился по этому поводу, несмотря на то что пытался примириться со своим статусом варга. Все лютоволки, не считая Лето Брана, по большому счету заменимы.

И в этом-то и заключается их любопытная особенность. Они являются обещанием, олицетворением некоего божественного пророчества и вмешательства. Сцена в начале «Игры престолов» наводит на мысли о том, что волки предназначены детям, возможно, в качестве защитников. Когда Лето спасает Брана и Кейтилин, нам кажется, что в дело вмешались сами боги, однако в дальнейших событиях эта защита не находит своих проявлений.

Боги Вестероса разочаровывают не меньше, чем лютоволки. Присутствующие, отсутствующие или откровенно мертвые, они никогда не соответствуют ожиданиям своих последователей. Удивительно, что у них вообще есть последователи.

 

Боги Вестероса

Ситуация весьма запутанная, поскольку в Вестеросе обитает множество богов. Вот краткий список.

Старые боги. Северяне поклоняются древним богам камня, земли и деревьев, которым в древности поклонялись Дети Леса. Судя по всему, у этих богов нет формального священства, и им поклоняются у особых чардрев, на которых вырезаны лица. Первые Люди продолжили эту традицию, сажая одиночные чардрева, или сердцедрева, в богорощах своих владений в Вестеросе.

Семеро. Вторжение андалов, имевшее место за шесть тысяч лет до событий цикла, принесло в Вестерос веру в Семерых. Семеро богов являются отражениями друг друга подобно Троице в главенствующем направлении современного христианства, хотя также проявляют некоторые черты язычества. В число Семерых входят Отец, Мать, Воин, Дева, Кузнец, Старица и Неведомый.

Утонувший Бог. Железнорожденные с Железных островов поклоняются жестокому божеству, которое называют Утонувшим Богом. Вера в Утонувшего Бога пронизывает все их традиции и, в особенности, пиратскую культуру, и они рассматривают завоевания, насилие и грабеж как божественные деяния.

Р’глор, Владыка Света. Р’глор – чужестранный бог, набирающий все большую популярность в Вестеросе в основном благодаря военному вмешательству Станниса Баратеона. Во имя Р’глора совершаются наиболее откровенные сверхъестественные чудеса.

Многоликий Бог. Эта религия практикуется не в Вестеросе и представляет собой некий сплав верований, рассматривающий богов смерти всех религий в качестве единого божества. Последователи Многоликого Бога формируют культ Безликих, обучающих искусству убийства как религиозной практике. Судя по всему, члены культа обладают способностью менять внешность. Неведомый из Семерых считается одним из лиц Многоликого Бога.

Великий Иной. Жрецы Р’глора учат, что существует еще один темный бог, «чье имя произносить нельзя». Это противоположность Р’глора, олицетворение темноты, холода и смерти.

В цикле упоминаются и другие боги, в основном имеющие отношение к Вольным Городам и Валирии, однако они оказывают меньшее влияние на центральные события книг.

Не все фэнтезийные эпосы могут похвастаться четкими и разнообразными религиозными структурами. Возьмите, например, Толкина: в его работах вряд ли найдется упоминание священства или особой религиозной доктрины, несмотря на явные признаки религиозных тем и откровенные проявления добрых и злых сил. Самое близкое к божеству создание в Средиземье – Том Бомбадил, который, по правде сказать, скорее всего был бы равнодушен к поклонению, проявленному в любой форме.

Даже в циклах с конкретными религиозными традициями и орденами – например «Колесе времени» Роберта Джордана – эти традиции часто соотносятся с положительными и отрицательными силами, лежащими в сердце вселенной. Силы эти можно определить как добро и зло, порядок и хаос или с иных позиций, однако религии обычно занимают относительно конкретные места в этической космологии.

В Вестеросе границы между добром и злом не столь отчетливы. Точнее, существует очень четкая граница, но физическая, а отнюдь не религиозная. Стена отделяет царство людей от темных, холодных Иных. Несмотря на то что к северу от Стены обитает Вольный Народ, в космологии Вестероса эта часть мира принадлежит злым силам. Гораздо сложнее заметить эквивалентные добрые силы, трудящиеся к югу от Стены.

С самой первой страницы цикла метафизической угрозой являются Иные, однако эта угроза не оказывает влияния на большинство сюжетных линий эпоса. Читатели и Джон Сноу знают об опасности, но та нарастает крайне медленно, как ледник, по сравнению с ураганами в Королевской Гавани и Валирии. Большинство персонажей даже не верит в Иных, а те, кто верит, имеют о них совершенно различные представления.

Жрецы Р’глора ничуть не сомневаются в их природе. Иные служат заклятому врагу Р’глора, Великому Иному, что напоминает христианский конфликт между Богом и Сатаной. Жрец Мокорро говорит железнорожденным: «Ваш Утонувший Бог – демон. […] Он лишь раб Иного, темного бога, чье имя произносить нельзя» («Танец с драконами»). Для последователей Владыки Света все религии, кроме их собственной, олицетворяют Великого Иного.

Другие верования предлагают хотя бы видимость политеизма. Это очевидно для Многоликого Бога и Семерых, однако в других случаях ситуация не столь ясна. Например, последователи Утонувшего Бога вполне могут верить в существование Семерых – они просто считают, что их бог сильней.

Хотя некоторые религии Вестероса вызывают бо́льшую симпатию, чем другие, нам намекают, что все они могут содержать крупицы истины. Вера или неверие персонажей в богов основывается на их темпераменте, а не на реальных доказательствах превосходства одного божества над другим.

 

Услышать Глас Божий

Основополагающее учение большинства религий заключается в том, что божество или божества выражают свою волю посвященным неким многозначительным способом. Пророчество, пусть в виде особенных предчувствий и внутреннего спиритического руководства, почти всегда является обязательной частью религии. Даже с практической точки зрения религия, в которой божества хранят полное молчание, столкнется с проблемами при наборе последователей.

В Вестеросе волю богов понять нелегко. За исключением знака в виде лютоволков, отыскать точные пророчества весьма сложно. Быть может, Нед Старк зря «не верит в знаки», однако цикл в целом намекает на статистическую недостоверность предсказаний. И это не ошибка автора – в эпосе особо обсуждаются пророческие ошибки.

«Битва королей» начинается со зловещей красной кометы в небе, однако персонажи интерпретируют этот знак совершенно по-разному. И ни одна из интерпретаций не находит весомого подтверждения в дальнейших событиях.

Можно подумать, что Мелисандра удивлена нестыковкой между победами, увиденными ею в пламени и достигнутыми в реальной жизни. Когда в конце концов ее самоуверенность дает трещину, она утверждает, что в этом несоответствии реальности предсказаниям виноват не совершенный и безупречный Владыка Света, а она сама. «Видение было верным. Я неверно истолковала его. Я смертна, как и ты, Джон Сноу. Все смертные ошибаются» («Танец с драконами»).

Существуют более циничные взгляды на предсказания, обвиняющие пророчество, а не пророка. Тирион Ланнистер говорит: «Пророчество – что плохо обученный мул. […] Кажется полезным, но стоит довериться ему, как оно лягнет тебя в голову» («Танец с драконами»). Однако наиболее яркая аналогия, развенчивающая пророчества, принадлежит архимейстеру Марвину:

«Горган из Старого Гиса однажды написал, что пророчество подобно коварной женщине. Она берет твой член в рот, и ты стонешь от удовольствия и думаешь, как это сладко, как хорошо, как прекрасно… а потом ее челюсти сжимаются, и твои стоны переходят в крики. Такова природа пророчеств, говорит Горган. Пророчество всегда готово откусить тебе член» («Пир стервятников»).

Следует отметить, что циничные замечания не отвергают предположения, что пророчество может позволить увидеть будущее; скорее они сомневаются в нашей способности использовать предсказание, даже верное. Подтверждение этому – сцена с мертвым лютоволком: Кейтилин уговаривает Неда согласиться на должность десницы не в последнюю очередь из-за предзнаменования, потому что боится, что отказ заденет гордость Роберта. Член – не единственная часть тела, которой можно лишиться по вине пророчества.

 

Выбрать религию

Точь-в-точь как в нашем мире, в Вестеросе выбор религии скорее определяется семейными или даже региональными традициями, нежели собственными предпочтениями. Религии Кейтилин и Неда Старка демонстрируют ситуацию, в которой каждый остался верен богам своих предков. Несмотря на то что образованием и воспитанием их дочерей занимается септа, мальчики должны придерживаться веры своего отца. И это характерно не только для Старков. Сэмвел описывает стандартную цепочку верований, которую называет религиозной родословной дома Тарли: «Мне дали имя в свете Семерых в септе Харренхолла, как и моему отцу, и отцу моего отца, и всем Тарли на протяжении тысяч лет» («Игра престолов»).

Тем не менее в Вестеросе существует свобода выбора религии, поскольку Сэмвел решает дать клятву Ночного Дозора в богороще, рядом со своим новым братом Джоном Сноу. «Семеро никогда не отвечали на мои молитвы, – говорит он. – Быть может, старые боги ответят» («Игра престолов»).

В начале «Песни льда и огня» Вестерос кажется плюралистическим и религиозно толерантным королевством, однако со временем эта веротерпимость явно снижается. Станнис Баратеон становится радикальным последователем Р’глора и делает смену религии обязательным атрибутом клятвы верности и своих завоеваний. В то же время Серсея восстанавливает военные ордена Семерых, Сынов Воина и Честных бедняков, которые в итоге обретают достаточную силу, чтобы свергнуть ее саму. Это движение к теократическому милитаризму уже было подавлено в прошлом, и его возрождение не предвещает миру ничего хорошего.

У новичка в Вестеросе нет ни малейшего предпочтения к той или иной религии (если, конечно, его не принудят к этому), разве что сделать выбор с позиции социальных преимуществ. Кейтилин Старк, верная последовательница Семерых, «больше верила в знания мейстера, чем в молитвы септона» («Игра престолов»), когда речь шла о медицинской помощи. Даже железнорожденная Аша сетует: «Утонувший Бог не ответил. Он редко отвечает. В этом-то и заключается проблема с богами» («Танец с драконами»). Судя по всему, в Вестеросе можно верить в богов, но не принято полагаться на них в трудный час.

Единственным исключением может считаться Р’глор, именем которого творятся наиболее откровенные чудеса. Однако природа его чудес заставляет усомниться, действительно ли он является благородным Владыкой Света, как утверждают его последователи. Кому захочется поклоняться богу, порождающему смертельно опасные тени? Если вы предпочитаете верить в высокоморальное божество, Р’глор вам вряд ли подойдет.

Самый громкий голос в поддержку Р’глора как высшего и исключительно доброго бога принадлежит Мелисандре, однако ее честность вызывает сомнения не в последнюю очередь потому, что впервые мы обращаем на нее внимание из-за убийства пожилого мейстера. Возможно, это самозащита, хотя ликование жрицы производит отталкивающее впечатление. Кроме того, нам известно, что она не задумываясь убила по крайней мере трех человек и ратовала за ритуальное жертвоприношение детей.

На слова сира Давоса: «По мне, так почти все люди серые», – Мелисандра отвечает: «Если половина луковицы почернела от гнили, эта луковица гнилая. Человек либо добр, либо зол» («Битва королей»). Подобная философия не сулит ничего хорошего ни Мелисандре, ни Р’глору, поскольку оба они явно тронуты гнильцой.

На самом деле цикл ставит под сомнение моральный абсолютизм Мелисандры, поскольку мы периодически видим персонажей, которые кажутся законченными мерзавцами, однако впоследствии обнаруживают благородные качества, и наоборот. Привлекательность романов отчасти заключается в сложности и многоликости героев, пороки и добродетели которых ведут непрерывную битву. Даже бессердечная Серсея Ланнистер предстает напуганным ребенком, утратившим шанс на великую судьбу, и яростной матерью, что вызывает у читателя сочувствие и не дает радоваться ее падению.

Какие боги могут существовать в мире, где все люди серы, где добро и зло причудливо смешались в каждом аристократе, рыцаре и крестьянине? В действительности мы неспроста не можем отличить добрых божеств от злых. И что же тогда остается человеку, стремящемуся найти себе бога?

 

Отвергнуть богов

Нам осталось поговорить лишь о пути, выбранном Тирионом. «Я был бы намного более религиозным, если бы мог молиться своим членом», – отмечает он в «Битве королей», заявляя таким образом, что боги ему не нужны. Его брат Джейме выбрал ту же дорогу. Если он когда-то и верил в богов, это время давно миновало. Когда его пленник, Хостер Блэквуд, провозглашает, весьма неуверенно, что «боги милостивы», Джейме в ответ думает: «Давай, верь в это и дальше» («Танец с драконами»).

Строго говоря, эти персонажи не отвергают само существование богов. Они не обязательно атеисты, скорее агностики. Религиозные люди кажутся им странными, непостижимыми в своем желании воспевать богов, которые, если и существуют, выглядят в лучшем случае капризными, а в худшем – откровенно злобными.

Как ни странно, из Ланнистеров сильнее всех верит в божественные силы Серсея. Она считает, что боги предначертали ей стать королевой Семи Королевств, что, впрочем, не удерживает ее от инцеста в септе (перед телом собственного сына) или убийства Верховного Септона. И это лишь прямое оскорбление Серсеей Семерых.

Даже самые религиозные персонажи не получают за свою веру очевидного вознаграждения. Наиболее яркие примеры божественной благосклонности – воскрешение Бериса Дондарриона и Кейтилин Старк – вовсе не являются той наградой, о которой большинство из нас стало бы молить богов.

Неопределенный статус религии в цикле кажется преднамеренным деянием Джорджа Р. Р. Мартина, который в интервью, данном «Энтертейнмент уикли» в июле 2011 года, описывает себя как «бывшего католика» и признает, что большинство назвало бы его «атеистом либо агностиком». Он говорит: «Что же до богов, меня не удовлетворил ни один ответ. Если действительно существует благой любящий бог, откуда берутся насилие и пытки? Почему мы испытываем боль? Меня учили, что боль – способ понять, когда нашему телу наносят вред. Но почему бы попросту не использовать свет? Как индикаторы на приборной панели? Если до этого додумались в «Шевроле», что помешало богу? Почему агония – предпочтительный способ управления людьми?»

 

Осмысление, могущество и религия

Хотя боги Вестероса редко соответствуют ожиданиям, они обладают колоссальным могуществом, пусть и не желают появляться и исправлять мир. Создавая собственных богов, Мартин выбрал сложный путь. Он мог предоставить удовлетворительные ответы, населив мир добрыми богами-целителями и злыми богами, дающими владычество над армиями мертвецов. Однако в Вестеросе все иначе. Религии Мартина не всегда понятны и доступны, они столь же туманны и субъективны, как и наши собственные. Как и в случае с лютоволками, возможно, нам достаточно просто знать, что боги могут скрываться поблизости, готовые в любой момент вмешаться.

Сутью религиозной веры является вовсе не конечный результат, а его осмысление. Несмотря на отсутствие доказательств, мы видим смысл в событиях окружающего мира. Могущество религии – по крайней мере отчасти – заключается в предоставлении нам этого смысла. Религия дает нам готовую историю, вокруг которой мы можем строить свои жизни. Она помещает наши личные и общие страдания и достижения в более значимый контекст. Эти верования и есть конечный источник могущества и власти религии в нашем мире.

Или, как лаконично выразился Варис в «Битве королей»: «Могущество кроется там, где, как верят люди, оно кроется. Вот и весь секрет».

Эндрю Циммерман Джонс – автор и редактор фантастической и документальной прозы. Он изучал физику, философию и математику (а также религию) в колледже Уобаш и получил степень магистра математического образования в Университете Пердью. Эндрю стал финалистом в Конкурсе писателей будущего имени Л. Рона Хаббарда, был особо упомянут на Конкурсе научной фантастики и фэнтези «Райтерз дайджест» в 2011 году и опубликовался в антологии «В кукольном доме Джосс», выпущенной «Смарт поп букс». Он автор «Теории струн для чайников» и физического путеводителя на About.com, а также редактор фэнтезийного приключенческого журнала «Блэк гейт». Эндрю – член Национальной ассоциации научных писателей, «Америкэн менса» и «Тоустмастерс интернейшнл». Он живет в центральной Индиане с женой, двумя сыновьями, двумя кошками и пятью курами. Ссылки на его работы и различные онлайн-образы можно найти на его веб-сайте Azjones.info.