Романтизм в «Песни льда и огня»

Все вещи со временем меняются. За последние пятнадцать лет в жанре современного фэнтези неоднократно возникали новые тенденции – и одна из них, начало которой положил растущий успех «Игры престолов» Джорджа Мартина, оказалась устойчивой. Точно так же, как Мартин повторил путь Дж. Р.Р. Толкина, Стивена Р. Дональдсона и более поздних фантастов, таких как Роберт Джордан и Тэд Уильямс, другие писатели начали прибегать к приемам, которые читатели ассоциируют с его циклом романов. Слова «реалистичный», «смелый», «жестокий» приходят на ум многим из тех, кто обсуждает «Песнь льда и огня», и подобные аспекты действительно привлекают внимание. Однако мощь романов заключается не только в литературном реализме. На самом деле реализм контрастирует с другим основополагающим аспектом истории Мартина – романтизмом.

Для кого-то романтизм ассоциируется с сентиментальными фильмами и дамскими романами. Говоря о работах Мартина, мы имеем в виду особый вид романтизма – с акцентом на эмоциональность и качества личности, взгляд, нацеленный в прошлое, веру в неукротимость человеческого духа. Все это было характерно для романтизма девятнадцатого века, литературного направления, с которым Мартин ассоциировал себя в прошлом. Романтизм заметен в его рассказах, отмеченных многочисленными наградами, а также в романе «Умирающий свет» и – особенно – в «Грезах Февра», истории о вампирах, события которой разворачиваются до Гражданской войны в США. В ней Мартин открыто ссылается на поэтов-романтиков лорда Байрона и Перси Биши Шелли. Хотя сам Мартин утверждает, что считает свои ранние работы более романтичными, влияние романтизма отчетливо прослеживается в «Песни льда и огня», что оказало заметное влияние на ход повествования.

Самое откровенное проявление романтизма – размышления о прошлом, которым предаются многие персонажи цикла. Кажется, человеческой натуре свойственно идеализировать прошлое, думая, что раньше все было «лучше», чем сейчас. Подобным образом персонажи Мартина видят прошлое Вестероса, приводят свидетельства того, что ранее процветавшее королевство пришло в упадок. Так, нелегкие испытания выпали на долю Ночного Дозора. Число братьев сократилось, а их цели не волнуют большинство великих лордов и королей, в то время как в прошлом, по словам Йорена в «Битве королей», «человека в черном привечали от Дорна до Винтерфелла, и даже высокие лорды считали за честь принимать его под своей крышей».

Насколько справедливо это утверждение старого дозорного? Возможно, в нем содержится истина, но в то же время, скорее всего, он упрощает прошлое – и это открывается, когда Джон Сноу вспоминает истории дяди Бенджена о былых временах и войнах между братьями Дозора, в которые пришлось вмешаться Старкам. Вообще Джон Сноу и другие видят высокое призвание Ночного Дозора в весьма романтичном свете, однако Тирион Ланнистер быстро разрушает иллюзию, отмечая, что братьями Джона в большинстве своем станут обыкновенные воры и убийцы, выбравшие Стену под угрозой смерти, а вовсе не из благородных побуждений. Число дозорных значительно сократилось, среди них стало меньше доблестных офицеров и просто способных людей… но и в старые времена отнюдь не все дозорные являли собой образец рыцарской чести.

История Дозора и то, как она изложена, – тема для отдельного эссе, однако этот пример лежит на поверхности. Более основополагающее свидетельство можно найти в восстании Роберта – имевшем место за пятнадцать лет до начала цикла (или, в телесериале, чуть раньше), – которое оказало заметное влияние на историю. Та война, а также предшествовавшие ей и последовавшие сразу за ней события напрямую затрагивают жизни практически всех значимых персонажей эпопеи. Ореол печальной легенды, которым многие персонажи окутывают эти воспоминания, предлагает интересную позицию для рассмотрения романтизма во всем цикле: он объединяет одну из наиболее интимных тем Мартина – тему ужасов войны – с тенденцией борьбы с кошмарами посредством погружения в горькие мечты об утраченном.

Вкратце: династия Таргариенов пала, когда принц Рейегар похитил Лианну Старк, невесту Роберта Баратеона, после чего по приказу Безумного короля Эйериса были убиты лорд Старк и его наследник Брандон. Разразилась кровавая гражданская война, продлившаяся почти год и закончившаяся смертью Эйериса, Рейегара и жены и детей последнего. Беременной королеве удалось бежать вместе с единственным выжившим сыном Эйериса, а Лианна умерла в одиночестве в горах Дорна. Детали этих событий постепенно открываются в ходе цикла, но самым первым – и самым сильным – связующим звеном к ним становится посещение крипты под Винтерфеллом, где мы впервые слышим рассказ о той войне. Король Роберт смотрит на статую Лианны Старк на гробнице и после сурового молчания произносит: «Она была намного красивей» («Игра престолов»). Эти слова сразу же связывают представление Роберта о Лианне с прошлым, с его воспоминаниями о ее красоте, какой она ему помнится. Эддард говорит о ее смерти, подробности которой туманны, но живо переносят читателя в царство ощущений: комната, пахнущая «кровью и розами»; шепчущий, молящий голос; стиснутые пальцы; мертвые, черные лепестки розы, падающие из ее ладони. Тяжесть трагедии и утраты Эддарда и Роберта обретает плоть и становится ощутимей, объединенная общим чувством потери.

Но одинаковы ли воспоминания Роберта и Эддарда о Лианне? Позже в первом романе Роберт утверждает, что Лианна никогда не «опозорила» бы его, поставив под сомнение решение драться на турнире. Эддард отвечает, что Роберт знал Лианну недостаточно хорошо и видел лишь «ее красоту, но не скрытое под ней железо» («Игра престолов»). Столкнувшись с такой отповедью, Роберт переводит разговор с Лианны на возражения Эддарда против его участия в турнире. Хрупкость романтических воспоминаний Роберта – особенность, хорошо сочетающаяся с его угрюмой неуверенностью в собственном положении и обязанностях, его гнетущей несостоятельностью как мужчины, мужа и короля. Удивительна поверхностность романтических представлений Роберта о собственной любви к Лианне, поскольку очевидно, что, как заметил Мартин, если бы Роберт провел почти всю свою жизнь в Долине или Штормовом Пределе, он не часто смог бы видеться с Лианной, а не то что беседовать с ней. Судя по всему, его великая страсть напрямую связана с ощущением, что Лианну у него отняли, и радушный образ невесты, сложившийся у Роберта, может иметь мало общего с личностью реальной девушки.

Помимо романтически-трагического образа Лианны, весьма противоречивой фигурой также представляется принц Рейегар, человек (предположительно) похитивший Лианну Старк и развязавший войну. Для Роберта он – монстр, который насиловал Лианну, пока та не умерла, который похитил его суженую, который заслужил тысячу смертей и который – в конечном итоге – победил, поскольку они с Лианной умерли вместе, в то время как Роберт нынче живет, словно тень самого себя. А что думает Эддард? Его мнение о принце Таргариене неоднозначно. Во сне Нед вспоминает триумф Рейегара в Харренхолле в год ложной зимы, когда на закате победоносного дня принц получил венец Королевы любви и красоты. Он отдал свой трофей Лианне, а не собственной жене, принцессе Элии, и «все улыбки умерли» («Игра престолов»). В какой-то момент Эддард сравнивает Рейегара с Робертом, и читатель понимает, что он видит принца совсем не так, как Роберт: Нед сомневается, что Рейегар посещал веселые дома и плодил незаконнорожденных отпрысков, чем нередко грешил его ближайший друг и брат.

Если Лианна – персонаж личной трагедии, омрачившей жизни Эддарда и Роберта, фигура Рейегара кажется значительно более трагичной, и в беседах о нем часто проскальзывают романтические нотки, если, конечно, поблизости нет Роберта. Дейенерис верит, что он умер за любимую женщину, с ее именем на устах. Более того, вот слова сира Барристана Селми: «Он любил спать в разрушенном зале, под луной и звездами, и всегда возвращался оттуда с песней. Когда он играл на своей арфе с серебряными струнами и пел о сумерках, и слезах, и смерти королей, ты невольно чувствовал, что он поет о себе самом и своих любимых» («Буря мечей»). Не просто романтическая личность – сверхромантическая; кажется, над этим персонажем нависло предчувствие трагедии и рока. В это описание укладывается одержимость угасанием и упадком, да и самые сильные сцены цикла связаны с руинами: Твердыня Ночи, Старые Камни, Ваэс Толорро и, конечно же, Летний Замок, воспоминания о котором оказали огромное влияние на жизнь Рейегара. Эти слова и вызванные ими образы произвели удивительный эффект. Перед выпуском «Игры престолов» «Эйч-би-оу» провело опрос целевой аудитории, чтобы выяснить, какую сериальную пару зрители считают «самой романтичной». Большинство женщин выбрало Лианну и Рейегара – и тем самым, похоже, привело кинокомпанию в ужас, поскольку присутствие этих мертвых персонажей в фильме должно было быть сведено к минимуму, по сравнению с романом.

Воспоминания Эддарда о Лианне, возможно, более личные, чем о Рейегаре, но для него драма прошлого тесно переплетена с реальной трагедией, обрушившейся на его семью, а не с эгоцентричным сосредоточением на несправедливости, которую ему причинили. Тем не менее один из самых живых романтических образов цикла напрямую связан с событиями, сопутствовавшими гибели Лианны: смертельной схваткой в Башне Радости между Эддардом Старком и его шестью спутниками и тремя рыцарями Королевской гвардии Эйериса. Этот эпизод, завершающий войну против династии Таргариенов, преследует Эддарда в лихорадочном сне. Шестеро сражавшихся с ним воинов – из которых выживет лишь один – безликие фантомы, как ни пытается Нед вспомнить их. А вот лица рыцарей Королевской гвардии – героев, в числе которых «блистательный» сир Артур Дейн, названный Эддардом «лучшим рыцарем, что [он] когда-либо видел» («Битва королей») – накрепко врезались ему в память. Эддарда преследует тень событий того дня: гибель друзей, его собственная жизнь, висевшая на волоске, и смерть троих рыцарей, которые сражались и пали за свои обеты и клятвы. Эддард вспоминает их слова, и вся сцена превращается в ритуальный вызов и ответ, озаряя схватку сиянием легенды.

Воины бросаются вперед, Эддард слышит крик сестры, видит опадающие лепестки роз – и просыпается. Мартин особо отмечает, что это был сон, а потому не все его события следует воспринимать буквально – вероятно, имея в виду, что вторжение Лианны в сон Неда не означает ее реального присутствия. Но, объединив два романтических образа – трагически обреченной сестры и последнего королевского гвардейца, бывшего «сияющим примером» миру, – мы связываем эти события на уровне тематического фундамента цикла.

Тот факт, что Королевская гвардия служила Эйерису, не является причиной гибели ее репутации к тому времени, как разворачивается действие «Игры престолов». Образ Королевской гвардии как олицетворения рыцарства и чести в глазах вестеросцев погублен убийством Эйериса Джейме Ланнистером. Королевская гвардия клялась жизнью и честью защищать короля, а Джейме нарушил клятву. Разумеется, погружаясь в историю, мы начинаем понимать, что все не так просто, как кажется, что Джейме – не обычный заносчивый, бесчестный рыцарь, предавший короля, которому поклялся служить, чтобы завоевать достойное положение своей семье. Сам сир Джейме становится одним из главных персонажей и открывает, что отчасти мотивом убийства стало желание не дать Эйерису уничтожить город вместе со всеми жителями, поскольку Безумный король верил, будто восстанет из пепла в теле дракона. Джейме изгоняют, называют Цареубийцей, обвиняют – по крайней мере, за глаза – в ужасном преступлении, и лишь он сам знает всю правду.

Более того, Джейме знает, как отреагировала на безумие Эйериса Королевская гвардия, ведь лорд-командующий сир Герольд Хайтауэр и сир Джонотор Дарри сказали, что он не должен судить короля и не вправе вмешиваться, если тот наносит кому-либо вред, даже собственной жене. Однако Джейме держит все это при себе, эгоистично отказываясь делиться сведениями с кем бы то ни было, чтобы никто не смел судить его поступки. Таким образом, сир Джейме, по-прежнему королевский гвардеец, привлекательный, одаренный, обеспеченный сын богатейшего семейства Семи Королевств, оказывается изгоем в обществе, которое готово одаривать его почестями – но не может простить ему скрытность и нераскаянность.

Эта предыстория действительно делает сира Джейме очень романтичным персонажем, этаким байроновским героем. Названные в честь великого поэта-романтика лорда Байрона, часто описывавшего подобных персонажей, байроновские герои «безумны, скверны и опасны», а кроме того, часто наделены следующими чертами: цинизмом, неуважением к власти, гениальностью, склонностью к саморазрушению, тревожным прошлым и т. п. Если заглянуть в голову Джейме и посмотреть на Цареубийцу его собственными глазами, многие из этих черт сольются и станет понятно, что он вовсе не такой мерзавец, каким кажется в первой книге. Романтика непризнанного гения – хотя гениальность Джейме носит скорее боевой, чем интеллектуальный характер – пользовалась большой популярностью и сохранилась в современной литературе и средствах информации. Романтизму присуща идея исключительности, сосредоточенности на герое, которого сначала необходимо понять, чтобы оценить в должной мере. Грехи прошлого можно простить или хотя бы переоценить, если взглянуть на них в более полном контексте внутреннего мира персонажа.

Путешествие Джейме в последних романах цикла можно рассматривать как аналог странствий Чайльд-Гарольда из поэмы Байрона, сбежавшего из реальной тюрьмы, чтобы попасть в иное заключение – в темницу собственных деяний и репутации. О нем судят по поступкам, а не по их причинам. Искалеченный, лишившийся самоуважения и уверенности в своих воинских достоинствах, Джейме готов переоценить себя в свете былых идеалов – идеалов юноши, который мечтал стать сиром Артуром Дейном, а вместо этого превратился в изгоя, Улыбающегося Рыцаря.

Как ни странно, брат Джейме Тирион – тоже байронический персонаж. Хотя ему недостает традиционной красоты и сексуальной привлекательности, по всем другим критериям он отлично вписывается в роль. Тирион – изгой по причине своих физических недостатков, которые лишают его обаяния и делают предметом активных насмешек, однако проблема кроется и в общественном поведении Тириона, и в очень несчастливой семейной ситуации. В обществе, где семья стоит на первом месте, тот факт, что отец Тириона презирает, недооценивает и, возможно, ненавидит сына, значит не меньше, чем физическое уродство. В результате Тирион сделался циничным и пресыщенным, он отчаянно нуждается в любви и внимании, но устал платить за них, иногда в прямом смысле слова.

Он действительно выдающаяся личность и на протяжении цикла романов не раз удивляет читателя своей находчивостью и неоспоримыми способностями лидера. А что в награду? Предательство собственной семьи, женщины, которую он любил, жены, которую пытался любить. Его вышвырнули за порог, сделали преступником, приговорили к смертной казни, бросили в недружественных, чужих восточных землях. Тирион покоряет читателей острым умом и внутренним достоинством, и хотя он неоднократно совершает ужасные поступки, читатели прощают ему их, как и всякому байроническому герою.

Романтизм братьев Ланнистеров, восстания Роберта и трагедий, порожденных этими событиями, можно объединить в рамках теории великих людей, которая главенствовала в академических кругах, когда Мартин учился в колледже. Теория величия гениального одиночки во многом является отражением эры романтизма, поскольку предполагает, что мировую историю творят выдающиеся личности, инициирующие события, которые меняют мир. Этот подход к истории вышел из моды, о чем упоминает сам Мартин, отмечая, что еще во времена его учебы в колледже войну трех Генрихов начали называть Религиозными войнами, поскольку в академических кругах возобладала социально-экономическая историография.

Мартин отдает предпочтение этой теории не с академической, а скорее с прагматичной точки зрения, как рассказчик. Читатель знакомится с персонажами, а не с социально-экономическими течениями, поэтому в основе событий должны стоять герои. В цикле присутствуют социальные движения – Братство без Знамен, пытающееся придать ореол справедливости безобразной гражданской бойне, или «воробьи», которые поклоняются Семерым и собрались вместе, чтобы защитить друг друга от ужасов войны, – но всегда имеется центральная фигура, создающая фокус и даже мотивацию, как, например, «лорд-молния» Берик Дондаррион и безымянный септон, превращенный толпой «воробьев» в Верховного Септона. Эти персонажи напрямую связывают читателя с движениями, и, изучая их, можно сделать выводы о ценности и праведности последних.

Сам факт фокусировки на личности как непосредственной причине событий укладывается в систему романтизма, созданную Мартином в цикле. Персонажей в открытую называют великими людьми: Тайвин Ланнистер – величайший из всех рождавшихся за последнюю тысячу лет; Роберт неистов в битве; Робб Старк – Молодой Волк, одержавший серию военных побед. В каждом конкретном случае героя преследует трагедия, катастрофа или бесчестье – а иногда и все разом – и ждет ужасный конец. По мере развития сюжета большие надежды рассыпаются пеплом. Не имеет значения ореол романтизма, который создают вокруг этих «великих людей», их прошлых и нынешних войн обитатели Семи Королевств и читатели: всех их ждет смерть. Тайвин погибнет в нужнике, Роберта убьет вепрь, Робба Старка предадут, а его тело осквернят. Тайвина можно считать исключением, поскольку он умер в расцвете власти, однако Робб и Роберт утратили былые позиции, ослабели под гнетом несчастий и вступили на роковой путь, уводящий от былых романтичных начинаний.

Так имеется ли в «Песни льда и огня» романтизм?

В ответ можно привести две цитаты Мартина. Ни одна не касается этого вопроса напрямую, но, помещенные рядом, они дают представление о его восприятии романтизма. В коротком эссе «О фэнтези» Мартин объясняет свое видение фэнтези, причины, по которым он его читает и находит привлекательным. В заключение он пишет:

«Думаю, мы читаем фэнтези, чтобы мир снова сделался цветным. Чтобы почувствовать вкус острых пряностей и услышать песни сирен. В фэнтези содержится некая древняя истина, которая взывает к чему-то, что спит глубоко внутри нас, к ребенку, который мечтает когда-нибудь поохотиться в ночных лесах, и попировать под полыми холмами, и обрести вечную любовь где-то к югу от страны Оз и к северу от Шангри-Ла».

А теперь сравним этот взгляд на фэнтези с отрывком из интервью, которое Мартин дал «Тайм мэгезин». Речь идет о связи краха в его романах с личной семейной историей писателя.

«И я думаю, именно поэтому у меня всегда возникало это чувство, ощущение утраченного Золотого века, ведь мы были бедны, жили в муниципальных домах и квартирах. У нас даже не было машины, но Господь всемогущий, мы были… когда-то мы были королями! И это в определенной степени привлекло меня к историям о погибших цивилизациях, падших империях и тому подобном».

Романтизм соответствует взглядам Мартина на фэнтези и на историю: он придает работе «цвет», и эмоциональный резонанс, и ощущение чуда, создает видения трагической любви и обреченной знати, что, в свою очередь, подчеркивает упадок, царящий в «Песне» в настоящее время. Наиболее запоминающиеся сцены цикла полны романтизма – но часто в них также присутствует загадка, намек на то, что история романтична отчасти потому, что рассказана не до конца.

Покажутся ли нам трагедия Лианны, судьба Рейегара, героическое последнее противостояние Королевской гвардии жалкими мелочами, не достойными песен и слез? Возможно. Мартин умеет разрушать идеалы. Но пока эти романтические видения существуют, они зачаровывают читателя и усиливают создаваемое Мартином напряжение между нашими надеждами на хороший конец истории и пониманием того, что хорошего на свете мало.

Линда Энтонссон и Элио М. Гарсия-младший познакомились в Интернете много лет назад, когда она изучала классическую литературу в Университете Гетеборга в Швеции, а он – английскую литературу и средневековую историю в Университете Майами в Корал-Гейблс. Объединенные общим интересом к истории и фантастике, они быстро обнаружили, что оба восхищаются «Песнью льда и огня» Джорджа Р.Р. Мартина. Они создали любительский сайт Вестероса – с целью получить от Мартина разрешение на игру по мотивам романов, – однако он быстро превратился в самое обширное хранилище информации о цикле. Теперь Линда и Элио стоят во главе крупнейшего онлайн-сообщества, посвященного «Песни льда и огня», а также управляют контентом крупнейшей вики-статьи на английском языке.

Помимо управления Westeros.org, Энтонссон известен как переводчик, а Гарсия – как писатель-фрилансер. Они участвовали в нескольких проектах, связанных с «Песнью льда и огня», писали статьи для веб-сайтов и журналов, помогали разрабатывать видео– и ролевые игры, посещали презентации и привносили творческую струю в адаптации романов для комиксов. Сейчас вместе с Мартином они работают над «Миром льда и огня», путеводителем по землям цикла.