I

Джейм Ретиф, второй секретарь и консул Посольства Земли на планете Куоп, приостановился, прогуливаясь по извилистой Тропе Возвышенного Избавления, чтобы полюбоваться сиянием утреннего солнечного света на витраже скромной винной лавчонки. Она притулилась между киоском, украшенном пляшущим шрифтом аборигенов, объявляющим скидки на Кутикулианские инкрустации, и жизнерадостным фасадом Центра праздного времяпровождения («Сотня киосков, мгновенное обслуживание»). Консул извлек длинную сигару старинного типа, такие до сих пор скручивают вручную на Мирах Йоргенсена, и бросил взгляд через плечо на крутую неширокую улицу. В толпе ярко расцвеченных куопян — представителей сотни родственных племен, свободно перемешивающихся здесь, на Великом рынке Айкикса, блекло выделялись следившие за ним последние полчаса четверо землян.

Ретиф затянулся сигарой, наслаждаясь ее ароматом, и шагнул сквозь низкую арку в таверну.

На высоком табурете за приподнятой над полом круговой стойкой посреди ярко освещенного зала восседал бармен — средней величины низкобрюхий индивид племени Герпс выщербленными нежно–голубыми надкрыльями и четырьмя проворными руками сочного бордового оттенка (на одной из них были нацеплены терранские часы). Он одновременно манипулировал рукоятками разливочного агрегата, обменивался репликами с клиентами, отсчитывал сдачу и присматривал парой глаз за бесплатными закусками. Увидев Ретифа, бармен приветливо качнул передней парой усиков.

— Я Гом–Гу, исполняющий Танец Приветствия, — просипел он на торговом куопском диалекте голосом, подобным скрипу ногтей по школьной доске. — Как дела, Ретиф?

— Я Ретиф, исполняющий Танец Радостного Прибытия, — отвечал дипломат на том же наречии. — Как насчет порции Бахус–бренди?

— Красный или черный?

— Черный.

Посетители уступили место протиснувшемуся к стойке Ретифу, который отцепил тщательно обожженную кружку со служебной панели и подставил ее под блестящий кран как раз вовремя, чтобы поймать струю черного, как деготь, сиропа.

— Это неплохая штука, — промолвил Гом–Гу, понижая голос. — Но для полного улета тебе нужно попробовать Дьявольскую Розу — само собой, разбавив ее один к десяти. Это враз зарядит твои пластины.

— Я пробовал ее как–то раз. Слишком сладкая для землянина. Мы любим ферментированный сахар.

— Леденцы? — Герп указал на ряд желтых, белых, лиловых и зеленых комочков размером с горошину.

Ретиф покачал головой.

— Предпочитаю соленые земляные орешки селитре, — признался он.

— Что ж, у каждого племени своя отрава.

— Да пребудет масло в твоем картере, — произнес Ретиф формальный тост, мелкими глотками смакуя бренди.

— Да пребудет, — отозвался Гом–Гу. — Ты давно не показывался, Ретиф. Впадал в спячку?

— Не более обычного, Гом–Гу. Увы, посол Лонгспун отбирает у персонала частицу профсоюзных прав. Нельзя позволить гроакам обескуражить нас, выстроив театр под стать Большому балету, прежде чем мы успеем реализовать проект спорткомплекса типа Янки–стадиона.

Гом–Гу пошевелил верхними жвалами, выражая вежливое сомнение.

— Честно говоря, Ретиф, нас, куопян, не привлекает вид ковыляющих туда–сюда землян. Ведь у них лишь по паре ног и нет крыльев…

— Знаю, однако в подобных дипломатических состязаниях принято строить нечто явно несуразное.

Гом–Гу устремил свои окуляры на дверь, мимо которой катила пара куопян в ослепительно полированных панцирях, покручивая дубинками.

— Что касается программ терри

, Ретиф, между нами говоря, кому пришло в голову назначить этих бездельников войонов патрулировать улицы, помахивая на нас дубинками?

— Дело в том, Гом–Гу, что кое–где придерживаются мнения, будто куопяне чересчур склонны к ссорам, анархии и уличным дуэлям, чтобы причислить их к прирожденным демократам. В итоге — местные полицейские силы.

— Ага. Но к чему было поручать эту работу Войону? Это племя промышляет нападениями на честных куопян в проулках со времен появления на свет Великого Яйца.

Позади Ретифа грузно опустилась на пол тяжелая стопа. Обернувшись, он обнаружил четверых землян с хмурыми обветренными лицами, окруживших его полукругом.

— Мы тут прямо с фактории в Ромовых джунглях» — решительно произнес тощий член квартета со шрамом на лице. — Хотим малость поговорить с вами, мистер. — Припечатав левый кулак к ладони правой руки, он покрутил им, нервно поглядывая по сторонам.

Ретиф кивнул.

— Продолжайте, — вежливо сказал он. Здоровяк с толстыми торчащими ушами и жидкими рыжеватыми волосами отодвинул парня со шрамом в сторону.

— Не в этой дыре, — возразил он голосом, напоминающим скачку ядра вниз по лестнице. — Снаружи.

— Если это частное дело, то не угодно ли заглянуть ко мне в контору?

— Мы уже были в Посольстве, поговорили с пташкой по имени Мэгнан, — сказал здоровяк. — Он вел себя так, будто ему жали его кружевные панталоны. В общем, мало толку.

— Не спорь с этим парнем, Большой Леон, — посоветовал приземистый тип с синеватым подбородком и стальным передним зубом. — Выведи его.

Бармен подался вперед и сердито зажужжал.

— Меня зовут Гом–Гу, — начал было он.

— Лучше проверь свою проводку, коротышка, — оборвал его парень со шрамом. — Похоже, у тебя замыкание в бормоталке. — Он дернул подбородком в сторону Ретифа. — Пройдемся, мистер.

— Я еще не прикончил свой напиток, — мягко произнес Ретиф. — Почему бы вам не подождать меня снаружи? Я скоро выйду.

До сих пор молчавший четвертый преследователь протиснулся поближе.

— У нас проблема, сэр, — заговорил он. — Мы…

— Брось, Джерри! — рявкнул тип со шрамом. Он злобно уставился на Ретифа. — А ну выходи, как сказал Большой Леон.

— Извини, как–нибудь в другой раз, — отозвался Ретиф. Парень со шрамом сощурился и потянулся рукой с крупными

костяшками к вороту Ретифа. Консул уклонился, поймал его руку пальцами за ладонь и, прижав большим пальцем побитые костяшки, повернул ее и заломил кистью вверх. Противник с воем рухнул на колени. Ретиф сочувственно цокнул.

— Весьма неважный прием, Левша, — укоризненно проговорил он. — Хорошо, что я тебе не враг.

— Эй! — вмешался здоровяк, шагнув вперед. — Отпусти его. Ретиф взглянул на широкое лицо парня, оно маячило на дюйм

повыше его шести футов и трех дюймов.

— Почему тебя называют Большим Леоном? Большой Леон подбоченился.

— Отпусти Сеймура, и я тебе покажу, — проскрипел он. Ухватив Сеймура половчее, Ретиф вздернул его над полом.

— На, получай, — предложил он и швырнул пленника в здоровяка. Леон пошатнулся, охнул, оттолкнул Сеймура и, нахмурившись, сложил пальцы в кулачище для нападения.

Что–то пронзительно задребезжало. Массивный пятифутовый куопянин в блестящем черном панцире, украшенном серебряным орнаментом, вкатился между Ретифом и Большим Леоном.

— Вон отсюда, чужестранные бродяги! — заголосил вновь прибывший. Взмахнув длинной дубинкой из черного дерева, он ткнул ею в парня со шрамом, едва поднявшегося с пола. Позади первого появились двое, трое, а потом и с полдюжины любителей дубинки — все в новехоньких черных с серебром прикидах спонсируемой ДКЗ федеральной полиции. Войон–капитан взмахнул щупальцами, позволяя Ретифу заглянуть в его желто–зеленую, усаженную серебристыми иглами глотку.

— Вы все арестованы, — проскрипел он. — Поместите ваши органы управления над средоточиями органов чувств и марш на выход!

— На каком основании? — осведомился Ретиф на войонском диалекте.

— Проникновение на запретную территорию, пришелец. Да не все ли равно? Это послужит уроком вашим приятелям, чтобы те оставались в гетто, любезно предоставленном им Планетарным Правительством.

— Минутку, — вмешался со своего высокого табурета бармен. — Я Гом–Гу и…

— Молчи, потакатель чужим извращениям, — рявкнул войон. — Или я найду место в темнице и для тебя!

Сопровождающие войоны уже готовились пустить в ход дубинки. Поймав поверх их голов взгляд Большого Леона, Ретиф чуть заметно качнул головой вправо. Здоровяк прищурился и быстро кивнул. Едва стоявший перед Ретифом войон отвел дубинку назад для тычка в грудь, как Леон поймал пришельца за верхнюю пару рук, оторвал от пола и, крутанув, швырнул его в подчиненных. Двое войонов грохнулись на пол, Ретиф развернулся, перехватил горячего юнца, подкравшегося слева, за рудиментарные надкрылья и оттолкнул его прямо на напарника. Парень со шрамом тем временем ловким движением выкрутил дубинку из щупальцев ближайшего копа, нырнул и ткнул ее в спицы главных (в ярд высотой) колес инопланетянина. Жертва остановилась со скрежетом и звоном сломанных спиц. Большой Леон встретил второго нападающего войона размашистым ударом, вскрикнул, когда его кулак отскочил от скрытой под шипастым доспехом грудины, и ударил снова так, что тот отлетел в сторону. Державшийся наготове Ретиф заклинил его главные колеса дубинкой, вырванной у последней жертвы как раз в тот миг, когда единственный невредимый войон нанес Большому Леону мощный удар по затылку. Леон с ревом обернулся, схватил копа за туловище и ударил о подиум со стойкой бармена.

— Эй! — завопил тот. — Я Гом–Гу, исполняющий Танец Печали…

— Бежим отсюда! — Парень со шрамом уклонился от свистнувшей дубинки войона и кинулся к двери. Перед ним разбегались куопяне всех мастей и размеров. Леон нацелил удар на возобновляющего атаку копа. Джерри схватил за руку четвертого пошатывающегося землянина с разбитой до крови головой и вклинился в толпу. Ретиф, прижатый к подиуму двумя сохранившими активность войонами, дубинки которых со свистом описывали перед ним дуги, подхватил со стойки высокую бутылку и от души треснул одного из них по голове. Подавшийся вперед Гом–Гу уложил второго рукоятью стартера.

— Ретиф! — перекрыл своим голосом гомон наслаждающихся бесплатным зрелищем посетителей бармен. — Я Гом–Гу, исполняющий Танец Извинения…

— Этот танец за мной, — шумно выдохнул дипломат. — Пожалуй, мне лучше удалиться, Гом–Гу. Извини за ущерб…

— Во всем виноваты эти придурки–во–власти, — бармен взволнованно всплеснул надкрыльями. — Перебить дружескую беседу солидных клиентов! Тум–тук… — он махнул паре официантов, обслуживающей столы. — Вытащите этих забияк–войонов на улицу, будь они живы или мертвы, — наклонившись, он уставился на войона, которого швырнул о подиум Большой Леон. — Что касается этого типа, то суньте его в мусоросжигатель. Он получил то, что ему причиталось.

— Пора драпать отсюда, мистер, — сказал Леон. — Тот жук был полицейским, и у него много друзей…

Вдали послышался звон гонгов.

— Тебе лучше сменить место своих развлечений, Ретиф, и поскорее, — посоветовал Гом–Гу. — Один из этих зануд позвал своих негодяев–приятелей.

— Мы уже уходим. И спасибо за то, что стукнул того, последнего, — он подобрался слишком близко.

— На здоровье, Ретиф. Эти мошенники наглеют на глазах. Говорю тебе, они что–то замышляют! И помни: после колес у войонов наиболее уязвимая точка — это место схождения теменных пластин.

— Я это запомню.

* * *

В более спокойной питейной, где подавали гроп, в миле от места действия, Ретиф и четверо землян нашли стол в конце зала, откуда могли наблюдать за улицей. Сквозь широкую арку без дверей они видели хмуро и деловито спешащих мимо копов–войонов в их черно–серебряных прикидах. Большой Леон подул на покрытый ссадинами кулак, застенчиво поглядывая на Ретифа.

— Извините нас за грубость, мистер…

— Ретиф. Извинений не требуется. Теперь я вижу, почему тебя называют Большим Леоном.

Здоровяк кивнул.

— Вы тоже выглядели там неплохо, мистер. Быть может, теперь эти жуки призадумаются, прежде чем связываться с компанией терри.

— Что нашло на жуков? — спросил парень со шрамом. — Они и без того досаждают нам в поле, но мне казалось, что в городе у них свои дела.

— Об этом мы и хотели поговорить, — сказал Большой Леон. — В племени войонов что–то происходит. Я думал, что они хотят разделаться с нами — плантаторами и торговцами, но они «зашили» весь город словно мертвого матроса.

— Нам едва удалось попасть в город, — заговорил человек со стальным зубом. — Порт патрулируется, и можно подумать, что мы тут лишние.

— Новые полицейские силы были задуманы с тем, чтобы принести закон и порядок на Куоп, — произнес Ретиф. — По распоряжению начальства на город назначено не более сотни единиц, плюс мелкие подразделения в главных торговых поселках.

— Сотня? Черта с два, — проворчал Леон. — Ими кишит весь город, а между городом и Ромовыми джунглями их еще с десяток тысяч.

— Да, я бы сказал, что на призыв выполнить гражданский долг отозвалось на удивление много наших друзей–войонов.

— Говорят, за этим стоит Лонгспун, — заметил Сеймур. — Иногда мне любопытно, на чьей стороне вы, парни из ДКЗ?

— Мотивация дипломата является загадкой даже для его лучшего друга, если таковой у него имеется, — признался Ретиф. — Технически Corps Diplomatique Terrestrien предназначен для защиты земных интересов по всей галактике. Разумеется, узнать истинный смысл этих интересов — дело не простое.

— Додумались снабжать местных копов дубинками, чтобы колотить по головам землян и вытеснять поборами из дел терри–бизнесменов, — проворчал Сеймур.

— И вообще, что нужно тут Корпусу? — осведомился Леон. — Куоп был в порядке — с маленькой помощью свободных предприятий терри. И вдруг появляется шайка щеголей из ДКЗ, которые все организуют, после чего все мы, земляне, становимся нежелательными пришельцами.

Ретиф снова наполнил стаканы.

— Определенно, некоторые меры, избранные нашим Главой миссии, на первый взгляд кажутся парадоксальными. Но это лишь потому, что вы не прониклись «духом игры». Все меры посла Лонгспуна — ограничения на частное предпринимательство землян, учреждение Планетарной полиции, бесплатные товары для неимущих, субсидии для коммерческих предприятий Войона и прочее — предназначены для привнесения мира и изобилия униженным аборигенам, которых вы, ребята, эксплуатируете.

— Как это эксплуатируем? — Кулак Большого Леона грохнул по столу. — Да сотню лет назад, когда первые земляне высадились на Куоп, там не было ничего, кроме диких жуков, живущих в травяных хижинах и пожирающих друг друга. Мы основали города, построили дороги, помогли им понемногу заняться строительством коттеджей и межплеменной торговлей. Мы доставили им спецов по электронике под начало правительства, развили новые торговые маршруты, чтобы улучшить жизнь простых куопян, и научили их идее цивилизации. Конечно, мы сделали неплохую прибыль, но их деньги оправдывались на каждой стадии!

— И все же, Леон, теперь, когда вы нанесли Куоп на звездные карты, началась конкуренция. Наши друзья гроаки не позволят этому миру ускользнуть в лагерь терри без борьбы. Они учредили ряд факторий вдоль другого берега Первого Континента и по–быстрому торгуют миниатюрными приборами стереовидения, протезами, колесами и электронными комплектами Ма–джонг…

— Прямая конкуренция с нами! — вырвалось у Джерри. — Торговцы подделками! Пиратский рынок!

— Конечно, — продолжал Ретиф, — ни один уважающий себя дипломат не упустит вызов без попытки превзойти противника. Чем бы ни занимались гроаки, нам необходимо сыграть крупнее…

— Почему? — проворчал Сеймур.

— А к чему игроку в гольф ударять по мячу? — отпарировал Ретиф. — Таков вызов дипломатии.

— Но откуда это внезапное стремление объединить планету под единым правительством? И к тому же под началом Войона! — возмутился Джерри.

— Вы знаете, что нам запрещено даже путешествовать в глубь материка для осмотра рынков? — спросил Большой Леон.

— И все это из–за Войона! — подхватил Джерри. — Эти назойливые болваны машут своими дубинками и указывают нам, куда идти можно, а куда — нельзя!

— Лонгспун делает ошибку, поддерживая Войон, — продолжал Большой Леон. — На планете нет ни единого жука, которому чужды основные промыслы Войона. Торговцы наркотиками и рабами, мошенники, разбойники с большой дороги и воры–домушники — вот чем они были до того, как появилась идея реформировать их и нацепить на них жетоны копов.

— Его превосходительство мечтает о дне, когда обученные кадры реформированного Войона поведут заново просвещенные массы к новой эре планетарного единства, — пояснил Ретиф. — Во всяком случае, он это часто повторяет.

— Ретиф, давно ли вы здесь, на Куопе? — осведомился Леон.

— Всего лишь неделю–другую.

— Вы прилично говорите на диалектах.

— Я потратил несколько часов на энцефаломагнитные записи.

— Ага, — кивнул Леон. — Ну а я родился здесь, Ретиф. И за всю жизнь не покидал эту планету и полдюжины раз. Но могу сказать вам, у этих дьяволов припасен какой–то сюрприз!

— Я склонен согласиться, что их полицейские жетоны ударили им по мозгам…

— И не только, — сказал Сеймур. — Что–то носится в воздухе! Мы увидели это в джунглях, а теперь и здесь, в городе. Прихватывать терри — это дурной тон, мистер!

— Могу добавить еще кое–что, — присоединился человек со стальным зубом. — Эти жуки потрошат грузы ДКЗ в порту, причем среди бела дня!

Ретиф нахмурился.

— Вы в этом уверены?

— А вы давно не бывали в порту? — ответил вопросом Большой Леон.

— Где–то с месяц.

— Идемте, — поднялся Леон. — Пора посмотреть, что там и как. Как раз сейчас на территории находится груз ДКЗ, достаточно большой, чтобы вывести половину землян на Куопе из бизнеса.

Мимо поднявшегося Леона с жужжанием проследовал трехдюймовый летун и приземлился в лужицу пролитого спиртного. Большой Леон поднял ногу в огромном башмаке…

— Оставь его, — произнес Ретиф. — Ему, наверно, не меньше нашего хочется выпить.

— Это всего лишь фип, — сказал Сеймур. — А вы говорите так, будто они люди.

— Никогда не знаешь, — отвечал Ретиф, обходя крошечную тварь. — Он может быть чьим–то кузеном.

Снаружи четверо землян подозвали пару массивных, персиковой расцветки вублумов. Усевшись на скрипучие, обитые бархатом сиденья, пристегнутые к спинам могучих животных, они расслабились, и «скакуны» покатили на широких, обитых кожей колесах по направлению к космопорту, с уханьем взбираясь на крутые склоны и с пыхтением спускаясь вниз. Они криком прокладывали себе путь сквозь толпы куопян. За пределами главных торговых улиц вублумы покатили живее под свежим утренним небом. Над головой светящийся полумесяц Джуп (материнский мир Куопа) двигался к своему двукратному ежедневному затмению далекого солнца — слепящей белой точки, отбрасывающей короткие тени на торчащие повсюду здания затейливой конструкции, напоминающие гигантские, пухлые буханки хлеба пастельных тонов.

— Господа возвращаются? — осведомился «скакун» Ретифа голосом под стать звучанию струны ми контрабаса. Он склонил свой звуковой рецептор, чтобы расслышать ответ в шуме колес по тротуару. — Десять процентов скидки за ходку в оба конца.

— Не сразу, — сказал Ретиф. — Лучше нас не ждать.

— Я все же побуду неподалеку. Меня зовут Вум–Вум. Кликните меня, когда соберетесь ехать. Сегодня утром мало работы. Вся эта деревенщина зилки и яку, очутившись в городе, предпочитает износить свои колеса, зевая по сторонам, прежде чем захотят прокатиться верхом. К тому же кругом войоны–копы, они тоже не помогают бизнесу.

Вублум позади Ретифа поднажал и поравнялся с ним.

— Кажется, у нас гости, — окрикнул Большой Леон, тыча через плечо большим пальцем. Ретиф оглянулся: в пятидесяти ярдах за ними виднелась пара войонов, их черные панцири блестели, а на новеньких полицейских значках играли солнечные блики.

— Справа нас обходят еще двое. Они не оставляют нас в покое.

— Может, вам лучше убраться отсюда, — предположил Леон. — Думаю, они все еще злы, но мы с ребятами как–нибудь справимся.

— Чудесный день для прогулки, — заметил Ретиф, — Я не собираюсь упускать его.

Вублум быстро оглянулся на дипломата.

— Эти войоны причиняют господам неприятности?

— Не спорю, они пытаются, Вум–Вум.

— Не беспокойтесь об этом, начальник. Я скажу словечко моему напарнику Рум–Руму, и мы заманим этих пожирателей личинок в тупик неподалеку, который я знаю, и там обработаем их для вас.

— Это любезно с твоей стороны, старина, но сегодня нам уже некогда лезть в потасовку.

— Все это входит в обслуживание, — добавил Вум–Вум. Отряд выехал из петляющей улицы» и впереди замаячил порт сотня акров холмистой земли, огороженной провисающей проволочной оградой, забетонированной и усеянной лабиринтом хрупких временных построек (некоторые почти вековой давности). Среди них вздымались там и сям космолеты, опутанные служебными кабелями и оснасткой для экипажей. На глазах Ретифа из–за холма позади кораблей метнулась через порт широкая тень, которая заслонила блеск солнца на бетоне и гофрированном алюминии, а затем окутала их и внезапно погрузила улицу в кромешную темноту. Ретиф поднял голову. На полуночно–синем небе сиял огромным пламенеющим диском Джуп. Вум–Вум опустил голову, и луч пыльного света из его люминесцентного органа прорезал во мраке тропу.

— Знаете, терри, вы сделали нам, куопянам, много добра, — произнес он, замедляя ход и двигаясь осторожнее. — Ну, например, сфокусировали линзы на фонарях для нас, вублумов, — это здорово. Хороши также резиновые колеса–башмаки, которые носят некоторые ребята, — полезная штука. А синтетические смазки? И хирургические запчасти — благодаря вам многие остались на улицах, зарабатывая себе на жизнь во времена, когда наши отцы давно бы уже с нею распростились. Но копы–войоны и замысел об одном мире и одном правительстве — это ошибка. Каждое племя всегда стояло за себя, и в хорошей системе…

— Берегись, Ретиф, — спокойно окликнул Большой Леон. На глиняном тротуаре мягко прошуршали шины, возник желтоватый луч, и с обеих сторон их окружили быстро движущиеся фигуры.

— Стой! — донесся из темноты голос с войонским акцентом. — К обочине, вублумы, именем закона!

— Никак дешевое жулье смеет мне приказывать? — протрубил Вум–Вум. — Прочь с дороги, или я оставлю отпечатки моих шин на ваших спинах!

— Это приказ, олух ты эдакий! — Один из войонов, очевидно ослепленный недавно полученным рангом, подкатил слишком близко. Вум–Вум выбросил руку подобно абордажному крюку, сгреб в нее несчастное создание и отшвырнул на панель так, что громко звякнули металлоорганические пластины его тела. Второй войон с воплем отскочил и исчез под мощными колесами Рум–Рума. Остальные отпрянули назад, и вублумы понеслись на свет загоревшихся по всему порту фонарей. Ретиф держался за потертые кожаные ремни, а тяжелые колеса громыхали по ухабистой дороге.

— Хорошо, что ДКЗ не дошел до того, чтобы выдать огнестрельное оружие этим джасперам! — крикнул Сеймур, когда Рум–Рум появился «по правому борту».

— Вы только посмотрите… — едущий рядом с Ретифом Джерри подался вперед. — Войоны кишат по всему космопорту!

— Не беспокойтесь, господа, — звучно провозгласил Вум–Вум. — Мы с Рум–Румом будем поблизости. Сейчас я прокатился по войону впервые с тех пор, как поймал одного из них на взломе моего ящичка с выручкой. Мне было приятно.

Вскоре показались освещенные прожекторами ворота, охраняемые парой войонов, покативших с важным видом навстречу–и отскочивших, когда мимо прогромыхал Вум–Вум, с ходу пробивший ворота. Теперь они очутились среди высоких кораблей и пробирались между штабелей груза, висящих упаковочных сетей, суетящихся стивидоров и носильщиков племени Ворк (низенькими куопянАми с тремя функциональными колесами и широкими, в шрамах от работы, панцирями).

Впереди Ретиф увидел знакомый код ДКЗ, отпечатанный по бокам ящиков, выгружаемых стивидорами–войонами из трюма побитого бродяги–трейдера под батареей дуговых ламп.

— Замечаете, что они не доставляют грузы на судах Корпуса? — заметил Большой Леон, когда «скакуны» остановились по сигналу Ретифа. — Все делается втихаря; кажется, этот Лонгспун избегает огласки. Но мне случайно известна торговая марка этого груза.

Пара войонов хлопотала с грузовой сетью, следя за размещением ящиков. Прочие стояли неподалеку как бы на страже, и Ретиф заметил, что эти особи поскромнее элитной полиции — их тусклым черным надкрыльям недоставало блеска, и полировки в отличие от привилегированных соплеменников. Один из них, с наручной повязкой начальника работ, покатил через площадку навстречу визитерам. Он был немолод, начал серебриться по краям, а его заскорузлые надкрылья носили следы неоднократной подрезки.

— Что вы ищете здесь, сэры? — прощебетал он на племенном диалекте, пытаясь придать голосу начальственные интонации и непрестанно шевеля внешними усиками, давая лихорадочные сигналы на воровском жаргоне Войона.

— Переставьте… ящики… скрывают… особый груз… — расшифровал Ретиф. Он заметил неожиданную суматоху среди войонов у сети. На помощь вкатилась пара патрульных с дубинками. В центре внимания оказался штабель ящиков, маркированных ярко–красными табличками с надписью: «Для посла Земли».

— Мы мал–мало поглядеть, — заговорил Сеймур на торговом сленге. — Мы смотреть подарок–подарок, что прислал наш друг–друг терри.

— Очень хорошо, — старик перешел на то же наречие. — Глянь–поглянь, много лыжные штаны, снегоступы, копченый устрица, баранки, теннисный ракетка, краски для рисования — товар помочь маленьким куопянам весело жить вся зима.

— Слышите, Ретиф? — проворчал Большой Леон, — Кое–что из этого — мои лучшие торговые предметы. Сдается, Лонгспун нарочно пытается вытеснить нас, торговцев, из дела. А ну посмотрите) - ткнул он вдруг пальцем. Войон в племенном наряде с пристегнутыми к голове перистыми усиками летучего джарвилля маневрировал розовым тимблумом — мелким кузеном могучего вублума, загоняя его на место. Позади «скакуна» была запряжена низенькая тележка.

— Это Смук, ушедший от дел работорговец. Гляньте на него, он грузит на халяву! Не удивительно, что я давно не вижу его на складских распродажах!

Ретиф слез со своего сиденья и подошел, чтобы осмотреть штабеля груза. Начальник работ потащился за ним, его колеса повизгивали на сухих допотопных подшипниках. За фасадом наспех размещенных ящиков Ретиф насчитал не менее полудюжины маркированных красным ящиков, идентичным другим, не считая дипломатического адреса. Войон нервно щебетал за его спиной.

— Любезный терри–господин посмотреть–поглядеть другая сторона, там ой как много хороший коробка, — скрипел он.

— А что в тех, начальник работ? — спросил Ретиф на племенном Войоне, указывая на полускрытые ящики.

— Э–э, сэр говорить на хороший племенной, — старый войон хлопнул щупальцами жестом, означающим Уважительное Приветствие. — Что касается тех ящиков, то они содержат образовательный материал, сэр, — да, в них только это. А теперь сюда…

Рядом с Ретифом встал Большой Леон.

— Хочешь сунуть нос в неприятности? — мягко спросил Ретиф.

Леон кивнул.

— Само собой, а что?

— Почему бы тебе ни пошуметь немного вон там, на дальней стороне грузового пандуса, минут через десять?

— Что? А, я понял, — Леон с любопытством глянул на дипломата, отошел и заговорил с Сеймуром. Рядом с Ретифом старый войон просигналил усиками. Пара грузчиков мимоходом подкатила поближе к землянам, направилась следом и начала следить за ними, пока те с любопытством присматривались к оживленной работе на площадке.

Ретиф двинулся по темному проходу между штабелями, помедлил перед грудой ящиков и указал на конверты из грубой оберточной бумаги, прикрепленные к их стенкам.

— Можно взглянуть? — спросил он.

— Как сэру угодно, — быстро отозвался старик.

Дипломат извлек из конверта сложенную копию транспортной накладной и открыл ее. Она указывала, что ящик содержит переплетенные тома «Журнала контроля над сельхозвредителями», которые предназначены библиотеке службы информации консульства Земли в городке Грун, что в сотне миль вверх по реке, в Глубоких джунглях. Ретиф пошел дальше, небрежно просматривая списки грузов, и обогнул их в конце ряда штабелей.

Сразу за помеченными красными ярлыками ящиками он обнаружил ряд коробок, содержащих пустые формуляры, назначенные для Канцелярии Земли. В эту минуту из–за неясно очерченного корпуса космолета донесся крик. Ретиф повернулся к своему проводнику, который с беспокойством поглядывал в сторону, откуда донесся шум.

— Кстати, я забыл предупредить вас, что один из моих компаньонов — здоровяк. Он обожает пошутить, — заметил Ретиф. — Возможно, ему втемяшилось в голову что–то поджечь или подложить парочку удушающих бомб. Вам не помешает покатить туда и присмотреть за ним.

— Сэр шутит?.. — Начальник работ оглянулся в поисках курьера и увидел, как последний из его команды, кренясь на одно колесо, резко сворачивает за угол, спеша к месту усиливающейся суматохи. — Если сэр извинит меня… — Он понесся прочь с изумительной скоростью.

Ретиф немедленно вернулся к ближайшему из помеченных красным ящиков и применил подвернувшуюся под руку фомку, чтобы расширить зазор между досками. Слой промасленного пластика заслонял ему обзор содержимого. Достав маленький перочинный нож, он выщелкнул лезвие, прорезал упаковку и, протянув руку, нащупал обтянутый пластиком предмет. Двумя пальцами он ухитрился вытащить его. Это был большой и тяжелый пакет треугольной формы чуть побольше левой ладони дипломата, его контуры заслонял защитный кокон. Он взрезал его и раскрыл, в его руке очутилась полированная рукоять лучевого пистолета Марк XXX.

Ретиф огляделся; никого из персонала поблизости не было. Он содрал с пистолета масляную обертку и сунул оружие в карман, затем вложил обертку назад в ящик, прикрыл ее упаковочным пластиком и поставил на место доску.

Шум с того места, где находился Большой Леон, усиливался по тембру и громкости, сопровождаясь громким треском. Вум–Вум посмотрел на Ретифа.

— Эй, начальник, эта заваруха…

— Не более чем мальчишеские забавы, они не продлятся долго, — успокоил дипломат. — А пока присмотри за тем, чтобы никто не побеспокоил меня в ближайшие пять минут. — Вум–Вум махнул рукой, включил свой светящийся орган и покатил вперед, чтобы прикрыть «фронт», а Ретиф взялся отодвигать баррикаду ящиков в сторону и снимать красные таблички со спецгруза. Бунт продолжался, набирая силу. Ретиф вернулся к коробкам, маркированным для Груна, быстро снял ярлыки и, пользуясь ручкой перочинного ножа, прибил на их место ярлыки от посылок с формулярами. Затем заспешил к ящикам с формулярами и поместил на них красные таблички.

— Лучше поторопитесь, начальник, — тихонько прогудел Вум–Вум, — Кажется, суматоха стихает… — Он смолк, чтобы загромыхать назад, туда, откуда доносились пронзительные голоса войонов. Дипломат поднял глаза на черный диск Джупа. На его краю уже показался сияющий выступ — затмение кончится минуты через полторы. Он торопливо вернулся к особому грузу и прикрепил карточки от библиотечной посылки для Груна. За его спиной завопили голоса. Вум–Вум все еще блокировал проход, громко осведомляясь, с какой это стати ему нужно двигаться лишь для того, чтобы дать дорогу кучке войонского сброда. Ретиф быстро шагнул к Рум–Руму.

— Если ты неосторожно подашь назад, то можешь протаранить тот штабель ящиков, — сказал он. — Тогда они могут перемешаться…

— Еще как могут, — согласился вублум. — Этим спекулянтам придется потратить на их разборку свой обеденный час. — Он нацелил колеса, быстро оглянулся и рывком врезался в аккуратный штабель. Ящики зашатались и с грохотом обрушились. Наблюдая за происходящим одной парой глаз, Вум–Вум нарочито испуганно развернулся и обрушил другой ряд. Мимо него с воплями промчался войон, и в этот миг сияние вернувшегося солнца охватило холмы, скользнуло вниз по склону, и сцену хаоса на бетонной площадке залил свет великолепного дня.

Появился Большой Леон, маячивший над суетившимися грузчиками. Он, нахмурившись, огляделся.

— Какого Сэма Хилла тут случилось? — громко осведомился здоровяк.

— Большая скотина тупой вублум сделал большую бяку–бяку, — взвизгнул старый войон, надзиратель за работами. — Неуклюжие болваны, убираться отсюда к чертям!

— Не крути колесами, дедушка, — беспечно пробасил Вум–Вум. Он склонил свой бронированный череп поближе к Ретифу. — Как я справился, шеф?

— Весьма эффективно, — одобрительно промолвил Ретиф. Он подошел к краю площадки, где сидел на корточках, наблюдая за происходящим, тусклоглазый носилыцик–ворк.

— Здесь с полдюжины ящиков, маркированных для библиотеки терри в Груне, — сказал он ворку на торговом диалекте. — Не знаешь ли ты случайно пустого склада поблизости, куда их можно убрать с глаз долой на пару дней? — Дипломат уронил в ближайшую ладонь ворка пластиковую полоску тисненого торгового вампума, и та немедленно исчезла из виду.

— Это что, подкуп? — Носильщик развернул свою массивную голову, чтобы пустить в ход тыльные глаза с силиконовыми линзами.

— Всего лишь благодарность за услуги, — успокоил его Ретиф.

— Тогда ладно, лишь бы не предлагали взяток. — Ворк указал толстой короткой рукой, — Вон там маленькая таможня, склад с красной вывеской. Я сложу товар туда.

Ретиф кивнул и вернулся к компаньонам. — Что нового, мистер Ретиф? — спросил Сеймур. — Леон говорит, будто…

— Лучше не задавать много вопросов, — перебил здоровяк. — Что–то назревает, и я хочу присмотреть за моей давкой, когда оно лопнет.

— Не поехать ли вам с нами, Ретиф? — предложил Стальной Зуб. — В фактории довольно безопасно, когда кругом припекает пятки.

— Неболтай чепуху, Лестер, — осадил Леон. — У Ретифа здесь дела.

— Ага, — согласился Стальной Зуб, — однако когда работа возьмет вас за горло, помните о Ромовых джунглях. Нам нужен каждый человек — и то будет мало.

 

II

Возле Канцелярии Земли, на Тропе Ловких Агентов, Ретиф спешился со своего «скакуна» и подал ему полоску кредита.

— Зовите меня в любое время, начальник, — произнес вублум. — Мне нравится ваш стиль. — Он кивнул на разновысокие здания посольского комплекса. На неровной земле торчали охряные, красные и пыльно–аквамариновые здания, «перфорированные» разнокалиберными, произвольно расположенными окнами. — Я впервые вез сегодня терри, — доверительно продолжал вублум. — Между нами, я слыхал, что вы, ребята, прижимисты по части кредитов и не слишком азартны, если вы меня понимаете.

— Ложные слухи, Вум–Вум. Дипломат считает день потерянным, если не играет, по меньшей мере, в три игры разом.

Не успел Ретиф шагнуть в главный вход (нелепо обрамленную алюминием стеклянную дверь), как к нему заспешил второй секретарь Мэгнан — тощая изможденная фигура в желтых шортах из индийского ситчика и манишке из субтропического комплекта.

— Ретиф, — позвал он. — Где вы были? Посол разгневан! И полковник Андернакл требует вас уже целый час. Я ужасно волнуюсь.

— А не могли бы они гневаться без меня?

— Не сомневаюсь, что ваш вид лишь усугубит ситуацию, — испепеляющим голосом ответил Мэгнан. — А теперь идемте. Я сказал полковнику, что вы, скорее всего, собираете материал для квартального отчета по сточным системам. Надеюсь, вы не опровергнете это предположение.

— Я крепил отношения с общиной земного бизнеса, — пояснил Ретиф, сопровождая старшего дипломата по широкому, крытому плиткой коридору с многочисленными кабинетами по сторонам, которым заменили петляющие проходы и крохотные комнатушки, изначально заполняющие интерьер постройки.

— Гм–м. Я не уверен, что это мудро в свете нынешнего сворачивания частного предпринимательства здесь, на Куопе. Вам известно, что премьер–министру Икку это не по нраву?

— Премьер–министру? Кто дал ему этот титул?

— Он сообщил послу, что сегодня утром за это единогласно проголосовал Совет Трутней. — Ретиф вошел следом за Мэгнаном в лифт, двери которого закрылись с мягким вздохом сжатого воздуха. Кабина покачнулась и с натугой поползла вверх.

— Посмотрим, — размышлял вслух Ретиф. — Он установил эту ложную процедуру, дабы удовлетворить страсть посла к демократии, верно? Удачно, что у него под рукой семьдесят семь слабоумных дядьев, которых он смог назначить, не беспокоя себя приемом чужаков.

— У вас искаженный взгляд на эволюцию представительского правительства здесь, на Куопе, — с укором заметил Мэгнан. — Более пристальное внимание к «Еженедельному бюллетеню из Птичьего гнезда» поможет гомогенизировать ваше мышление по данному предмету.

— А мне казалось, это проделывают с молоком.

— Этот термин относится к добровольному формированию точки зрения на полярность ориентации группы — нечто вроде сосредоточения моральной «лошадиной силы» для максимального рывка к цели.

— Мне не кажется, что пастеризованное мышление достаточно богато интеллектуальными витаминами для удовлетворения моего растущего любопытства к замыслам Икка.

— Даже для вас, Ретиф, должно быть очевидным, — жестко сказал Мэгнан, — что Корпус едва ли может доверить полную

Миссию несуществующему планетарному правительству. Следовательно, должен быть сформирован такой орган управления. А кто лучше Войона способен справиться с такой задачей?

— В чем–то вы правы; их история заложила в них прочные основы политики. Однако, поскольку прочие племена превосходят их числом в пропорции сто к одному, планы внедрить всепланетное просвещение на Куопе, раса которого привержена анархии, внушают сомнения.

— Это, милейший Ретиф, проблема Лонгспуна, а не наша. Его идеей было подготовить Войон для лидерства, а наша задача всего лишь осуществлять его решения.

— И если при этом мы навяжем прочим девяноста девяти процентам населения диктатуру, то это не более чем мелочь.

— А, теперь вы начинаете видеть картину. Итак… — Лифт остановился, Мэгнан пошел вперед и встал перед тяжелой дверью, отделяющей публику от крыла Канцелярии. — Надеюсь, вы воздержитесь от своей неприятной привычки язвить на чужой счет, Ретиф. Полковник Андернакл не в настроении для шуток. — Он прошел в дверь, машинально кивнув маленькой серой женщине–войонке, начищающей свои клешни за столиком полированного синего дерева у стены крытого красным ковром коридора. Она равнодушно хлопнула щупальцами, выдула большой зеленый пузырь мятной жевательной резинки и громко им щелкнула.

— Какая наглость! — фыркнул под нос Мэгнан. — Пару месяцев назад эта кошелка была подмастерьем уборщицы в местной гостинице крайне порочной репутации. Теперь же, когда мы обучили ее и подарили дорогой комплект хромовых инкрустаций, она считает щелчок жвачки адекватным приветствием для своих благодетелей.

— Беда в том, что массы быстро забывают о том, что их продвинули.

Мэгнан остановился перед строгой дверью с табличкой «ВОЕННЫЙ АТТАШЕ», придал своим чертам лица выражение, подобающее для встречи чиновника седьмой ступени, и вошел в кабинет, где царили тишина и пушистый ковер.

— Привет, Герния. Полагаю, полковник Андернакл желал видеть господина Ретифа…

Толстая женщина за столом нежно похлопала узел мумифицированных волос рукой, смахивающей на перчатку, набитую жиром, улыбнулась ему так, будто он был первым секретарем, и ткнула кнопку на настольной панели. За полуоткрытой дверью послышался мелодичный звон.

— В чем, черт побери, дело на этот раз? — проревел из динамика голос, подобный рвущемуся брезенту. — И куда запропастился Мэгнан? Если он не появится здесь через пять минут, пошлите уведомление послу…

— Я здесь, — чопорно объявил Мэгнан. — И…

— Немедленно войдите, Мэгнан! — вскричал атташе. — Мы получили очередное сообщение с этого проклятого корабля! Командующая им дерзкая особа собирается совершить посадку с разрешением или без оного. А где шляется этот тип, Ретиф?

— Он при мне, полковник… — Оба посетителя вошли в комнату, и Андернакл, поджарый мужчина с гривой седых волос, впалыми лиловыми щеками и смахивающим на комок глины носом, облаченный в безупречную дневную полуофициальную униформу, крутанулся в своем автоматическом контурном кресле, от чего протестующее взвыл мощный поворотный механизм. Он уставился на Ретифа.

— Наконец–то вы здесь! Вам известны новые ограничения по туризму здесь, на Куопе? — Полковник понизил голос. — Нас окружают заговоры, господа. Нам необходимо быть настороже и держать порох сухим!

— Всего лишь несколько женщин, не представляющих особых проблем… — начал было Мэгнан.

— Приказы и еще раз приказы! — Андернакл стукнул по столу кулаком, скривился и потряс пальцами в воздухе, словно желая их высушить.

— Позвольте мне заверить вас, когда посол Лонгспун ввел въездные квоты для туристов, на то была безупречная причина! — рявкнул он, гримасничая от боли.

— Несомненно, полковник, — проворковал Мэгнан. — Нам всем известно, что премьер–министр Икк не любит терри.

— Склонности и неприязни Икка тут ни при чем. Таково было решение посла!

— Разумеется, полковник. Я подразумевал, что и вы не любите терри…

— Не люблю землян? Да я сам землянин, идиот!

— Мне не хотелось внушать ложного впечатления, Фред, — пролепетал Мэгнан, — Лично я люблю землян…

— Но не этих землян! — Андернакл взмахнул подхваченной со стола бумагой. — Полная лодка женщин! Ветреных, безответственных женщин! Бездельниц — или хуже! Паразитки, вдобавок без виз! А их командирша, Ретиф, — полковник выпятил подвижную нижнюю губу, — требует переговорить с вами, сэр! Клянусь!

— Ретиф! — повернулся к дипломату Мэгнан. — О чем вы думаете, импортируя предметы роскоши…

— Вполне ясно, о чем он думает, — перебил Андернакл. — И мне ни к чему подчеркивать, что подобные мысли едва ли соответствуют требованиям военной безопасности.

Мэгнан принял обеспокоенный, но решительный вид.

— Юная леди как–то назвалась?

— Хм! Еще бы! «Скажите ему, что это Фифи». Как будто военный атташе для нее что–то вроде заурядного посыльного!

— Боже, какая наглость! — фыркнул Мэгнан.

— Ее имя само по себе вызывает образы украшенных фальшивыми драгоценностями кокоток, — презрительно добавил Андернакл. — Признаюсь, трудно понять, откуда у дипломата появляется возможность знакомства с персонами такого пошиба.

— О, не сомневаюсь, Фред, что господин Ретиф сможет помочь вам, — вставил Мэгнан, — Похожему него талант к…

— Я не нуждаюсь в помощи! — рявкнул Андернакл, — Я хочу внушить этим праздным шлюхам, что им не будет позволено обрушить эту планету! А теперь, господин Ретиф, не будете ли любезны доложить Центру сообщений и информировать вашу э–э, petite amie.

— В данный момент у меня нет amie, полковник, — ни petite, ни какой–либо другой, — сказал Ретиф, — И, кстати, я не знаю молодой леди по имени Фифи. Однако никогда не поздно наверстать упущенное. Буду счастлив поговорить с ней.

— Рад слышать это, — холодно промолвил Андернакл. — Но если этот корабль приземлится на Куопе, молодой человек, я возлагаю ответственность исключительно на вас!

* * *

Снова очутившись в коридоре, Мэгнан засеменил по дорожке рядом с Ретифом, доверительно шепча ему на ухо:

— Вы просто–напросто скажите этой юной особе вежливо, но твердо, что ваше время полностью занято обязанностями, но если она соблаговолит полететь на Ад об, то найдет там восхитительный музей с прекрасной экспозицией высушенных гигантских пауков…

— Я не планирую никаких экскурсий, — мягко возразил Ретиф. — Думаю, вначале не помешает узнать, чем собираются заняться эти девушки.

— Да, странно, что они решили провести отпуск на Куопе, где нет ничего, кроме джунглей с несколькими тысячами племенных деревень и тремя–четырьмя дюжинами рыночных поселков.

Они завернули в Центр сообщений и предъявили свои жетоны; электрозамки щелкнули, и внутренняя дверь скользнула в сторону, открывая ярко освещенную комнату, набитую шкафчиками с досье и шифровальными машинами.

— Ого, рад видеть вас, господин Ретиф, — выпалил веснушчатый юноша с выпуклыми контактными линзами и пробивающимися усиками, спеша к ним навстречу. — Эта штучка на борту яхты и впрямь милашка, но у нее манера строить глазки, когда не идет задуманное…

— Если не возражаете, Уиллис, господин Ретиф и я спешим, — перебил Мэгнан. — Н.% котором они экране?

— Сейчас яхта нахидится за горизонтом, — пояснил парень. — Она появится на следующем заходе, минуты через две.

— Что делает здесь эта яхта, Уиллис? — спросил Ретиф. — Куоп удален от обычных туристических маршрутов.

— Понятия не имею, господин Ретиф. Корабль отличный, десять тысяч тонн, загружен самым ходовым коммерческим товаром. Как жаль, что у нас лишь это допотопное оборудование слежения. — Он махнул рукой в сторону громоздких приборных панелей. — Жаль также, что девушки лишились своего звездного локатора. Даже если они сядут здесь, им придется застрять тут надолго в ожидании замены. Модель Марк XXXIV трудно раздобыть.

— Значит, у них авария? Какую помощь мы им оказываем?

— Никакой, — пожал плечами юноша. — Указания Лонге пуна. Говорит, что им нечего делать на Куопе.

— А ты говорил ему о локаторе?

— Он сказал, что они могут отправляться в следующую систему на ручном трекинге…

— Два месяца не отрываться от окуляра трекера — занятие утомительное, — заметил Ретиф — А также хороший шанс ошибиться от усталости и упустить возможность посадки на планету. Давай–ка опустим их.

— Да, но указания посла…

— Я беру на себя ответственность их отмены. Поймайте яхту радаром и начните отсылать ей координаты, как только она вступит в контакт.

— Послушайте, Ретиф, — предостерегающе поднял руку Мэгнан. — Я не могу оставаться безучастным, пока вы превышаете свои полномочия! Признаюсь, меня слегка удивляет, что посол не приказал оказать помощь терпящему бедствие земному кораблю, но…

— Нам не требуются полномочия в случае аварии в открытом космосе. Сверьтесь с Единым Кодексом — Документ 9, параграф 12, раздел 3 Б.

— Эй, это точно, — моргнул Уиллис–Кодекс отменяет любые планетарные полномочия, в нем так и сказано…

— Вот что, Ретиф. — Мэгнан придвинулся к Ретифу и тихо продолжал: — Пользуйтесь техническими уловками на здоровье, но когда–нибудь вам придется иметь дело с обиженным послом. Имея в виду карьеру, ваш ход едва ли разумен…

— Вначале мы приземлим женщин, затем отправим грузовое спасательное Судно, — успокаивающе произнес Ретиф. — Возможно, вам лучше спуститься вниз, на склад, и провести ревизию, пока я этим занимаюсь.

Мэгнан нахмурился и поправил манишку.

— Не обращайте внимания, — коротко сказал он. — Я побуду здесь.

Центральный экран на панели у стены комнаты неожиданно зашумел помехами, которые быстро сменились мигающими полосами света. Затем изображение сфокусировалось и появилось обрамленное светлыми волосами лицо девушки в наушниках. За ней виднелись другие женские лица, все молодые и все обеспокоенные.

— Привет контрольному пункту Куопа, — спокойно произнесла она. — Похоже, метеорит, нанесший нам пробоину, вывел из строя не только локатор. У меня нет горизонтальных гироскопов, и почти не действуют левые корректирующие панели. Я собираюсь применить метод посадки «вслепую» и буду благодарна, если вы соизволите поделиться со мной данными о траекториях.

Ретиф щелкнул клавишей «ОТПРАВИТЬ».

— Контроль–Куоп на связи, юная леди. Слушайте внимательно, времени повторять не будет. У вас два места посадки: одно — коммерческий космопорт здесь, в Айксиксе. Если вы запеленгуете меня, то узнаете его расположение. Я передаю R и D — пеленгующий луч — замкнитесь на него, если можете.

Девушка нахмурилась.

— Извините, Контроль–Куоп. Мои R и D молчат. Впрочем, я воспользуюсь вашей передачей, и…

— Другая ваша возможность — необработанная площадка каменистой пустыни милях в пятидесяти к северо–северо–западу. Попробуйте настроиться на мой сигнал; если промахнетесь, у вас останется этот второй вариант.

— Принято, Куоп. Мне придется погасить скорость, чтобы настроиться в этот заход.

— Действуйте, — поторопил Ретиф. — Я хронометрирую вас на снижающуюся спираль с пересечением вашей орбиты. Быстрее гасите скорость!

Изображение на экране дрогнуло и подскочило, Ретиф подождал, пока девушка занималась управлением, наблюдая за мерцающим красным бликом, быстро движущимся по экрану радара и устойчиво снижающимся к линии, отображающей горизонт.

— Опять беда, — посетовала девушка. — У меня не более половины мощности на ведущих двигателях. Боюсь, мне придется отказаться от вашего маяка и попробовать сесть в пустыне.

— Бросьте все, что у вас есть, на торможение, не жалейте обратной тяги! При нынешнем курсе вы промахнетесь на сотню миль, а там нет ничего, кроме девятнадцати тысяч миль неисследованных джунглей!

Последовала долгая напряженная пауза, и руки девушки исчезли из виду. Затем она покачала головой и коротко улыбнулась.

— Вот и все, Контроль–Куоп. Фиаско. Вы сказали, девятнадцать тысяч миль?

— Это по прямой. Сколько вас на борту?

— Десять.

— Я засек вас локатором, попытайтесь не соскочить. На борту есть сигнальные ракеты?

— Должны быть несколько ящиков семидесятиградусного имперского джина «Лилия» — не сомневаюсь, что предполагаемый получатель не будет против, если я подожгу их, — Ее голос становился неразборчивым по мере приближения несущегося корабля к горизонту.

— Держите яхту устойчиво на теперешнем курсе. Кажется, ваша точка приземления ушла примерно на восемьдесят миль.

— Не слышу вас, Куоп. Надеюсь, вы доберетесь сюда прежде, чем весь джин… — Голос смолк, затем вновь появился, но был еле слышен: — Куоп… на посадку… надеемся… — Слова заглушили помехи.

— Боже, надеюсь, бедные девочки приземлятся удачно, — выдохнул Мэгнан и промокнул лоб большим бумажным платком с цветочным узором, — Представьте себе, каково очутиться в этих ужасных джунглях, кишащих непокорными куопянами…

— Я вызову посольский вертолет для поиска, — сказал Ретиф, затем посмотрел на настенные часы. — Нельзя терять время, если мы собираемся подобрать их до темноты.

— Ретиф, вы уверены, что не знаете эту девицу Фифи? — осведомился Мэгнан, когда они повернулись к двери.

— К сожалению, уверен. Но надеюсь вскоре исправить эту ошибку.

Экран внутреннего переговорного устройства щелкнул, и на нем сфокусировалось угловатое женское лицо с жесткими волосами и рыхлой бледной кожей.

— Вот вы где! — рявкнула она на Ретифа. — Посол хочет немедленно видеть вас в своем кабинете — немедленно!

— Эх, ведь я предупреждал вас о чересчур затянутых перерывах на кофе…

— Привет, Фестер, — поздоровался с женщиной Ретиф. — Он по делу, или мне захватить теннисную ракетку?

— Оставьте шутки при себе, — фыркнула она. — У посла двое офицеров Планетарной полиции.

— Замечательно, я рад буду представить его превосходительству подходящую справку, — пробормотал Мэгнан. — Кого они поймали, то есть, в чем суть обвинения?

— Неприятности не у посла Лонгспуна, — холодно заметила Фестер. — Полиция хочет видеть господина Ретифа.

* * *

Посол Лонгспун был невелик ростом, у него были яркие, близко посаженые глаза на пергаментно–желтом лице, рот, более приличествующий карпу, и сияющий череп с несколькими прядями влажных на вид волос, зачесываемых для максимального «прикрытия». Он сидел за девятифутовым посольским столом из полированной платины, окаймленный парой войонов, на одном из них красовались узорчатый гребень и драгоценности, и он не сводил окуляры с вошедшего в комнату Ретифа.

— Комиссар Зиз, Ретиф, — представил войона Лонгспун скрипящим, как сухой подшипник, голосом. В наступившей тишине он выжидательно переводил взгляд с одного войона на другого.

— Как по–твоему, Зиз? — прожужжал на гортанном племенном диалекте комиссар своему компаньону. — Это он?

— Это он, шеф, — подтвердил коп. — Он был заводилой.

— Послушайте, комиссар, — вмешался Лонгспун. — Я обязан попросить вас говорить на языке Земли!

— Я лишь советую моему помощнику не быть предосудительным за полученное им суровое обращение, — вежливо отозвался Зиз. — Я заверил его, что ваше превосходительство внесет все необходимые поправки.

— Поправки. Да. — Лонгспун угостил Ретифа взглядом сродни уколу зонтика от старой девы. — Похоже, в одной из местных низкопробных питейных случилась общая потасовка. — Он положил костлявые пальцы на крышку стола и сцепил их вместе. — Полагаю, у вас есть какие–то объяснения?

— Объяснения по поводу чего, господин посол? — любезно осведомился Ретиф.

— По поводу того, с какой стати офицер посольства напал на служащих Планетарной полиции при исполнении ими обязанностей! — Шея Лонгспуна под жестким воротом полуденного неформального мундира постепенно приобретала лиловый оттенок.

Ретиф сочувственно покачал головой.

— Нет, я определенно не могу объяснить подобную вещь. У Лонгспуна отвисла челюсть.

— Но у вас наверняка ееть хотя бы некоторые оправдания? — Он искоса глянул на войона.

— Довольно трудно оправдать нападение на полицейского, — продолжал Ретиф. — Тем более при исполнении долга.

— Послушайте–ка… — Лонгспун подался вперед. — Вы же дипломат, — прошипел он уголком губ, — Могли бы хотя бы что–то придумать!

— Что именно? — охотно подхватил Ретиф.

— Проклятье, сэр! — Лонгспун махнул рукой. — Когда полицейский комиссар вкатывается в мой офис и обвиняет одного из моих служащих в грубом нарушении порядка, нельзя ожидать, что я проигнорирую ситуацию!

— Разумеется, нет, — твердо произнес Ретиф. — И все же, ес–ли вы объясните ему, что вторгаться в Посольство Земли с необоснованными обвинениями невежливо, и предупредите его о недопустимости подобного впредь, то требование его отставки окажется излишним…

— Его отставки! — У Лонгспуна отвисла челюсть. — Гм–м, — Он крутанулся в кресле и уставился на комиссара. — Возможно, мне следует указать, что вторжение в Посольство Земли с необо…

— Минуту! — резко перебил Зиз. — Мы обсуждаем лишь надлежащее наказание для незаконопослушных чужаков, замешанных в убийстве безвредного, любящего личинки войона! Я требую выдачи виновника для справедливого суда по местным обычаям!

— Насколько я припоминаю, этот метод включает хирургическую операцию для изучения улик, — протянул Лонгспун! — Что случится с жертвой, то есть, если пациент невиновен?

— Тогда мы соберем его с помощью сварки заново и устроим ему трогательную похоронную церемонию.

— Нет, Зиз, — игриво погрозил пальцем Лонгспун. — Если мы запросто начнем передавать наших дипломатов любому, кто их потребует, то мигом останемся без персонала.

— Только одного, — деликатно попросил Зиз.

— Я бы рад услужить, любезный комиссар, но прецедент крайне нежелателен.

Настольный экран робко зазвенел.

— Да, Фестер? — нетерпеливо впился в него взглядом посол. — Я говорил вам, чтобы меня не беспокоили…

— Это Его Всененасытность, — возбужденно пискнула Фестер. — Он еще раз приветствует вас и желает немедленно переговорить с вами, господин посол!

Лонгспун вяло улыбнулся полицейскому комиссару.

— Кажется, мой добрый приятель Икк сегодня не в себе. Скажите ему, что я перезвоню позже, Фестер…

— Он говорит, что дело касается учебного груза, — вставила секретарша. — Боже, что за язык!

— Ах да, учебного материала, — поправил Лонгспун. — Меня всегда чрезвычайно заботили вопросы образования; пожалуй, узнаю, что у него на уме… — Убавив громкость, он прислушался к сердитому щебету писклявого голоса.

— Вы уверены? — пробормотал он. — Шесть ящиков? Переговорное устройство пронзительно заверещало.

— Чепуха! — рявкнул Лонгспун. — Какой мыслимый повод… Икк снова зажужжал. Посол бросил испуганный взгляд на

Ретифа.

— Нет, — сказал он. — Об этом не может быть речи. Я вам перезвоню. Сейчас у меня посетители. — Он отключил связь. Полицейский комиссар расслабил свои аудиорецепторы, вытянувшиеся вперед во время разговора.

— Вы по–прежнему отказываетесь передать его мне? — указал он на Ретифа.

— Вы все спятили? — рявкнул Лонгспун. — Я поступлю с господином Ретифом по–своему.

— В таком случае… — Зиз повернулся к своему подчиненному. — Перейди к фазе номер два, — приказал он на племенном наречии. — Всего лишь отправляю паренька полить желейные цветы в штабе, — успокоил он собиравшегося запротестовать посла. Подчиненный покатил к двери и молча покинул кабинет. Зиз подъехал к косоватому десятиугольному окну и выглянул на улицу.

— Жаль, что ваше превосходительство не соизволил помочь полиции в поддержании закона и порядка, — проговорил он, оборачиваясь к послу. — Впрочем, я отнесусь к этому разочарованию философски… — Он смолк, покачивая обоими задними усиками. — Харк! Я чую подозрительный запах!

Посол торопливо откашлялся.

— Мой бальзам для горла, — извинился он. — Персональный врач настаивает… — Он принюхался. — Дым! — Посол вскочил на ноги. В этот миг где–то за дверью затрезвонил сигнал тревоги.

— Спасайся, кто может! — завопил Зиз. Он помчался к двери и широко распахнул ее. В кабинет ворвался клуб черного дыма. Лонгспун на мгновение замешкался, затем схватил книгу с кодами и магнитозаписи с секретными сообщениями, швырнул их в настольный сейф и захлопнул дверцу как раз в тот миг, когда в комнату ворвалась пара войонов. Они волокли тяжелый пожарный шланг с массивным латунным наконечником, из которого на густой ковер капала жидкая струйка мутной воды. Зиз рявкнул команду и указал на Ретифа; пожарные бросили шланг — и были отброшены в сторону вклинившимся между ними послом, у которого круглый как мяч живот торчал из–под нескольких жилетов. Зиз развернулся и потянулся к Ретифу парой роговых хватательных органов, землянин уклонился, поймал за руку одного из войонов и дернул — Зиз с грохотом опрокинулся.

Ретиф кинулся к окну, в которое минуту назад выглядывал комиссар, и увидел, как в двери посольства ломится толпа оснащенных гребнями и знаками отличия полицейских

— Быстрое действие — пробормотал дипломат и шагнул мимо перевернутых пожарных в коридор. Из дверей выбегали с вытаращенными глазами чиновники, взмахами рук пытающиеся рассеять дым. Слышались крики и вопли. Ретиф протиснулся к открытой двери, из которой выбивались плотные желтоватые клубы дыма, доходившие до уровня груди. Достигнув дальней стены комнаты, он пошарил и нашел перевернутое кресло стенографистки, которым ударил по тусклому обозначенному треугольному оконцу. Цветное стекло с музыкальным звоном разлетелось наружу. Ретиф увидел, как дым, струящийся из корзины для бумаг, понесло к отверстию сильным сквозняком. Он подхватил дымящую корзину с содержимым, вошел в туалет и залил ее водой. Очаг возгорания долго шипел, но погас. Ретиф поднял из корзины маленькую, почерневшую от сажи пластиковую канистру, из которой тонкой струйкой все еще шел дым. На ее донышке виднелась надпись, напоминающая гроакские иероглифы.

В холле из дымового облака появился первый секретарь Мэгнан, он кашлял, глаза его слезились.

— Ретиф! Служебная дверь забита толпой! Мы в ловушке!

— Попробуем другой маршрут. — Ретиф направился к главному выходу, Мэгнан спешил следом.

— Но как же остальные?

— Я предсказываю, что испытанный ими испуг от страха перед пожаром поможет появлению прекрасного обеденного аппетита.

— Испуг?

— Кажется, то были дымовые шашки.

— Вы хотите сказать, что… Ретиф! Неужто вы…

— Нет, это сделал кто–то другой. — Они достигли широкого вестибюля перед парадным входом посольства, забитым взволнованными дипломатами, полуистеричными стенографистками и толпами войонских пожарных, важно раскатывающих туда–сюда и пронзительно сигналящих тревогу. Группа войонов преграждала в дверях путь потоку стремящихся спастись землян.

— Весь персонал обязан немедленно покинуть помещения, — вопил коп с ярко–красной инкрустацией поперек брюшных пластин. — Обрушение неминуемо! Опасность ужасна! Помните, все вы крайне огнеопасны!

— Не понимаю смысла этой игры, но не мешает быстренько оглядеться. — Ретиф свернул в боковой коридор.

Коренастый дипломат с четырьмя бескостными подбородками махнул ему ладонью.

— Послушайте, молодой человек, все эти аборигены, вторгающиеся в посольство Земли, незаконны! Я хочу, чтобы вы поговорили с шефом Ссктом и указали ему…

— Извините, советник Эггуок, спешная работа. — Ретиф прошел мимо, протиснулся через плотную толпу полиции и землян и завернул в очередной коридор. В глаза ему бросилась дверца с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ОБСЛУЖИВАЮЩЕГО ПЕРСОНАЛА». Она была приоткрыта, и Ретиф заметил, что замок сломан.

— Мистер Мэгнан, если увидите катящих сюда добровольцев–пожарных, сразу окликните меня.

— Ретиф! Что вы за…

Его голос оборвался, когда Ретиф скользнул за дверь и спустился по узкому пандусу в прохладный, с низким потолком, подвал. Впереди послышался шорох; дипломат нырнул под изолированные трубы воздуховодов, заметил движение в полутемном проходе и услышал скрежет колес на неровном бетоне.

— Выходите! — позвал он. — Там нет ничего, кроме пары насосов и отстойной воды.

Звуки прекратились. Ретиф шагнул вперед, из темноты выскочил трехфутовый желто–зеленый куопянин племени Динк, проскочил под его рукой, обогнул маячившую тушу бойлера и исчез в темной пасти узкого лаза. Ретиф помедлил в ожидании. Из глубины норы, где спрятался динк, послышалось тихое жужжание. Наклонив голову, дипломат пошел на звук. Сверху доносились приглушенные отголоски топота и криков землян и войонов. Где–то капала вода.

Идя на звук, Ретиф проследил его до темной щели позади металлического корпуса огромного вентилятора. Протянув руку, он извлек оттуда яйцевидный предмет с оболочкой из пластика размером с фут. Тот деловито жужжал, и дипломат ощущал ладонями его мелкую дрожь. Ретиф повернулся и пошел назад к пандусу.

Мэгнана в коридоре не было. В десяти футах стоял на расслабленных, чуть разъехавшихся в стороны колесах коп–войон, бормочущий в маленькую рацию. Увидев дипломата, он смолк и командным жестом махнул парой рук.

— Вон! Огонь достиг бойлеров! — проскрипел он на плохом торговом диалекте.

Ретиф протянул руку с жужжащим предметом.

— Знаете, что это такое? — небрежно спросил он.

— Сейчас не время играть в мяч! — завопил войон. — Глупый терри… — Он вдруг замер, выпучив наружную пару глаз, затем свистнул промеж щупальцев и, развернувшись, кинулся прочь с визгом новеньких, земного выпуска, шин из неопрена. Ретиф повернулся к боковому выходу. Впереди показались два войона, заметив дипломата, они резко остановились.

— Это он! — вскричал один из них. — Хватай его, ребята! — Показались еще несколько войонов. — Стой на месте, ходуля! — приказал коп, — Что у тебя в руках?

— Это? — Ретиф потряс яйцом. — Всего лишь старое яйцо плуча. Я тут приводил в порядок свою коллекцию и…

— Ты лжешь, бесколёсный калека! — Копы сгрудились вокруг, протягивая руки, — Держу пари на литр Дьявольской Розы в счет добычи! — крикнул один из них. — Нам всем обеспечено повышение, когда мы предъявим начальству это!

— А ну подай его сюда! — жадные манипуляторы войона потянулись к вибрирующему предмету, — Мы вынесем его с черного входа!

— Оно ваше, ребята, — радушно предложил Ретиф. — Поторопитесь отнести его вашему начальнику.

— Подкуп не поможет тебе, землянин, — пискнул коп, пока добыча передавалась от одного восторженного пожарного другому, — Его Всененасытность хочет видеть тебя — лично. — Он ткнул дубинкой в Ретифа, тот поймал оружие на лету, выдернул его из руки хозяина и с металлическим звоном ударил его по запястью. Взметнулись другие дубинки. Ретиф отпарировал удары и кинулся в атаку, колотя войонов направо и налево. Дубинка свистнула у него мимо уха, и чей–то голос пронзительно крикнул: «Остановите его!» Впереди, над боковой дверью, вспыхнул тусклый голубой свет. Ретиф притормозил на бегу и дернул ручку — заперто. Отступив на шаг, он пнул замок, и дверь с треском распахнулась. Ретиф бросился внутрь, очутился на узкой улице — и застыл на месте перед окружившей его плотной цепью войонов, наставивших на него копья со зловеще зазубренными наконечниками.

— Добро пожаловать к нам в компанию! — прошипел полицейский лейтенант с эмалированным значком. — Вы последуете с нами без сопротивления или умрете в тайне от ваших сородичей.

— Так–так, — укоризненно пробормотал дипломат. — Икк будет недоволен вашей поспешностью.

— Прекрасный довод, согласился коп. — Полагаю, нам придется удовлетвориться несколькими дырами в вашем теле. Эффект будет равнозначным.

— Ваша логика безупречна, — заключил Ретиф. — Я буду в восторге от встречи с Его Всененасытностью!

Под ногами что–то резко дрогнуло, послышался тяжелый удар, и из открытой двери позади Ретифа повалила пыль из мельчайших частиц штукатурки. Звякнули падающие из ближайших окон стекла, заверещали вопросительно голоса войонов. Повернувшись, Ретиф посмотрел на стену башни посольства. В нескольких ярдах правее двери появилась большая трещина.

— Полагаю, это все же не было яйцо плуча, — рассудительно заметил он.

После взрыва наконечники копий подскочили к нему на фут ближе.

— Следите за ним! — рявкнул лейтенант.

— Спокойно, ребята, — предостерег дипломат. — Не похабьте важные обстоятельства опрометчивыми поступками.

— Застегните ваши жвала, — проскрипел коп. — Скоро вам представится случай ими поработать! — По его знаку войоны расступились, открывая проход. Ретиф прошел в него, сопровождаемый уставленными в спину наконечниками копий.

 

III

Премьер–министр Икк величиной превосходил среднего войона, его панцирь был лакирован шестнадцатью слоями, щупальца усеяны драгоценными камнями, а изящный шлем украшали металлические, отделанные бирюзой завитки и белый рунский плюмаж. Он отдыхал в своем офисе — просторном, броско декорированном помещении, на полу которого, как заметил Ретиф, были разбросаны пустые формуляры ДКЗ. Главные колеса войона обтягивали мягкие чехлы на атласной подложке, а один из его манипуляторов сжимал гнусно пахнущую наркотическую палочку гроакского изготовления. Икк махнул ею охранникам, небрежно рассыпая по ковру пепел.

— Оставьте нас, — приказал он на племенном. — И не сметь шпионить! — Копы удалились молчаливой цепочкой. Подождав, пока дверь закрылась, премьер развернулся и уставился на дипломата.

— Итак, вы — та самая персона. — Он живо устремил к нему оба комплекта усиков. — Кажется, утро выдалось хлопотливое. — Интонации его голоса напоминали острые кромки рваного металла.

— Скорее, оно было скучное, — легко возразил Ретиф. — Осматривал, знаете ли, достопримечательности.

— И какого рода достопримечательности?

— Несколько любопытных образчиков вышивки бисером племени навахо и прекрасную выставку гроакских спиночесалок ручной раскраски. И еще там были…

— Поберегите ваше красноречие, землянин! — оборвал Икк. — Ваши занятия известны! Остается лишь дополнить некоторые, э–э, детали!

— Окажите любезность, уточните, — предложил дипломат. — Ведь нас никто не слышит.

— Вас видели в порту, — проскрежетал Икк. — Вы виновны в сумятице, После которой обнаружили пропажу некоторых предметов.

— Разве? Каких именно?

— Шесть больших ящиков, недавно прибывших чартерным грузовым судном. Они содержали учебный материал, играющий важную роль в моей программе подъема униженных куопянских масс.

— Понимаю. И вы полагаете, что я украл их и незаметно удалился.

— Не наглейте! — рявкнул Икк. — Что вы сделали с украденным грузом?

Ретиф покачал головой.

— Я не видел ваших школьных учебников, господин премьер–министр.

— Ба, хватит ходить вокруг да около! Вам, как и мне, известно содержимое этих ящиков.

— Кажется, вы упоминали познавательный материал…

— Что может быть познавательнее оружия? — взвизгнул премьер. — Говорите правду!

— Правда в том, что вы грубо ошибаетесь, Икк. Ваши сородичи куопяне не столь готовы к принудительному образованию, как вам кажется.

— Если они поумнели за мой счет благодаря вашему вмешательству, я обещаю просветить вас с помощью опытного персонала специалистов по речи!

— Я убежден, что ваши учебные методы надежно изъяты из употребления, — вкрадчиво сказал Ретиф. — С учетом этого предлагаю вам пересмотреть вашу образовательную программу и применить менее амбициозный подход.

— Теперь мне ясно! — вскрикнул Икк. — Лонгспун замышляет свергнуть меня, заменить податливой марионеткой — возможно, герпом либо одним из этих лизоблюдов йерклей! Что ж, это не пройдет! — Он вдруг понизил голос. — Послушайте, любезный приятель, я уверен, мы можем что–то придумать. Только скажите мне, где вы спрятали оружие, и я прослежу, чтобы вас достойно поощрили после просвещения.

— Это восхитительное предложение, господин премьер–министр. Однако боюсь, меня ожидает бессонница при мысли о вашем «достойном поощрении». Нет, пожалуй, я предпочту рискнуть в одиночку.

— Вот это вам вряд ли удастся, — проскрипел Икк, — подразумевая тот факт, что в эту минуту в городе у меня отборная пятидесятитысячная армия, стоящая между вами и вашими друзьями.

— Пятьдесят тысяч, говорите? — размышлял Ретиф. — Это недостаточно большое войско для первоклассного парада победы, не говоря уже о захвате планеты с населением из пяти миллиардов непокорных куопян.

— Упомянутые пятьдесят тысяч — всего лишь мое «домашнее» подразделение, — промурлыкал Икк. — Мне покорен каждый войон на Куопе — все два миллиона! Уже год, как они обучаются в секретных лагерях Глубоких джунглей. Они уже наготове!

— Не считая оружия, — напомнил Ретиф. — И все же там было не более нескольких сотен единиц, которые не слишком вам полезны…

— Сегодняшний груз был лишь первым из большой партии! Но хватит болтать. Последний раз: откройте секрет и пользуйтесь моим долгосрочным расположением!

— То есть, если я скажу вам, то вы дадите мне эскорт до Посольства и не будете злопамятны?

— Ну, разумеется, любезный мой! Я даже состряпаю волнующую историю о вашем похищении беспардонными элементами, из лап которых я устроил вам побег, не говоря уже о вашем стойком сопротивлении их порочным замыслам.

— Возможно, более стойком, чем вы предполагали, — заметил Ретиф. — Пожалуй, я полностью удовлетворил свое любопытство, и если вы чуточку отодвинетесь от стола и отъедете к стене…

Икк злобно вытаращил окуляры.

— Э–э… — Он смолк, глядя на новенький блестящий пистолет в руке дипломата.

— Что это? — пискнул он. — Я предложил вам безопасный выход…

— Бросьте, Икк, неужели я поверю, что столь опытный тип, как вы, отпустит меня вот так, запросто?

— Ну, моим сородичам пришлось бы немножко поработать с вами, чтобы вы ничего не утаили. Но потом я приказал бы заштопать вас в лучшем виде.

— Извините, но у меня сильное сомнение, что ваш Департамент пыток осознает, насколько непрочна наша человеческая кожа.

— Сейчас я это выясню. — Премьер–министр тронулся к Ре–тифу — шесть футов бронированной недоброжелательности и четыре руки, подобные металлическим дубинкам с изготовленными к действию резаками на концах.

— Вижу, Ваша Всененасытность до сих пор не испытал на себе земных учебных методов, — прокомментировал Ретиф. — Еще фут, и я преподам вам первый урок.

Икк остановился.

— Вы посмеете?! — вскричал он.

— Конечно. Почему бы нет? А теперь не делайте резких движений. Я свяжу вас, а затем покину.

Икк зашипел, но покорился, и Ретиф, сорвав министерский вымпел со своего места, просунул материю сквозь спицы и связал концы, а затем крепко связал все четыре руки премьера.

— Теперь вы будете в порядке до тех пор, пока не появятся ближе к ужину подметальщики.

— Вы болван! — заверещал Икк. — Вам не удастся сбежать из здания!

— Может, и нет, — согласился Ретиф. — В этом случае образование едва ли придет на Куоп. — Он подошел к переговорному устройству. — Когда я нажму клавишу, скажите им, что я выхожу. И прикажите провожать меня на уважительной дистанции, ибо я подозрителен. И еще: прикажите не беспокоить вас до особого уведомления. Говорите естественно. Икк щелкнул щупальцами.

— И не делайте ошибок, — добавил дипломат на беглом воровском жаргоне Войона. Он нажал клавишу.

— В чем дело? — послышался резкий голос войона. Ретиф держал под прицелом центральную брюшную пластину Икка, пока премьер–министр отдавал распоряжения.

— Молодцом, Икк. — Ретиф отключил рычажок и, согнув его, вывел из строя. — Теперь можете вопить сколько угодно; я не сомневаюсь в прекрасной звукоизоляции министерства.

— Послушай, терри! — заверещал Икк. — Прекрати это безумие! Мои войска расправятся с тобой без пощады! И чего ты добьешься в одиночку?

— Хороший вопрос, Икк. — Ретиф пошел к двери. — На этой ноте я оставлю вас…

В приемной охранники нервно уставили окуляры на дипломата.

— Икк связан делами на весь оставшийся день, — беспечно заметил Ретиф. — Он обдумывает некоторые новые удивительные проекты. — Он шагнул в коридор и прошел по узким, дурно пахнущим проходам, которые петляли и ныряли под странными углами. Они были усеяны клетушками, из которых поблескивали глаза войонов. Дипломат вышел в тесный двор, окруженный высокими, изгибающимися стенами, облепленными эмблемами блекло–бордового и лазурного оттенков, поблескивающими в мертвенном свете Второго солнечного затмения. Полицейских тут было больше, чем час назад. Едва Ретиф появился, как по толпе пробежала рябь волнения, подрагивающие усики обменялись сообщениями, и войоны расступились.

На улице толпа едва ли была меньше. Войоны — как полированные копы, так и тусклые аборигены — стояли рядами, забивали стоянки, теснили друг друга колесами на узких перекрестках. Там и сям спешили бутылочно–зеленые йеркли или сине–белые клуты — редкие цветные пятнышки среди беспокойного черного моря. За освещенными витринами лавок виднелись куопяне и другие представители племен, собравшиеся кучками и следящие за улицей. Не считая приглушенного гомона войонских диалектов, город хранил зловещее молчание.

Ретиф бодро шагал вперед, и войоны покорно уступали ему дорогу. На углу улицы он помедлил и оглянулся. Толпу раздвигали плечами два украшенных гребнями копа из Специальной полиции, удерживая предписанный премьер–министром интервал между собой и объектом слежки. Сзади их нагнал третий войон и выкрикнул команду. Оба резко остановились. Ретиф перешел через улицу и свернул в боковой проулок. Впереди толпа заволновалась. Появились еще несколько высоких копов из Специальной полиции, раздающих команды прохожим. По толпе пробежало сообщение, и справа появились трое полицейских, протискивающихся к дипломату с дубинками наготове.

— Не заглянуть ли тебе сюда, терри, чтобы избежать толпы, — послышался за спиной Ретифа тонкий голос. Он обернулся. В дверях крошечной лавчонки стоял маленький тщедушный куопянин л иловатого оттенка из племени Флинк. Он отступил, и Ретиф вошел за ним, оглядывая уставленные сувенирами полки — ялканское стекло, помятая медная утварь племени Джак, деревянные предметы из далекого Лавенброя, полуосвещенная витрина с хуганской религиозной мозаикой, отображающей Двенадцать ритуальных расчленений.

— Броская вещица, верно? — спросил флинк. — Пользуется огромным спросом у вашего брата, терри.

— Это верняк, — согласился Ретиф. — Полагаю, отсюда нет черного хода?

Флинк смотрел на улицу.

— Икк замышляет на этот раз что–то крупное; таких сил прежде в городе не было. Он вывел на улицы половину своего племени, они стоят, будто в ожидании сигнала. — Он повернулся к Ретифу. — Черный ход есть, но вам не уйти далеко, когда кругом громилы Икка. Кажется, сейчас ты единственный терри в Айкиксе, все еще бегающий на свободе.

— Это отличие я и хотел бы сохранить, — подчеркнул дипломат.

— Терри, я рад бы помочь тебе, — флинк покачал головой. — Но ты бросаешься в глаза, как личинка чужой масти в инкубаторе… — Он смолк и резко щелкнул рудиментарными надкрыльями. — Если только… Терри, хочешь рискнуть?

— Стоять здесь — куда больший риск, — отвечал Ретиф. — Копы окружают со всех сторон.

— Идем. — Флинк отодвинул в сторону гобелен и взмахом пригласил дипломата в еще более крошечную комнатушку позади лавки, в которой зияли несколько темных туннелей–не более чем отверстия двух футов в диаметре.

— Боюсь, тебе придется ползти, — сказал он.

— Один из основных навыков дипломата, — успокоил Ретиф. — Указывай дорогу.

* * *

Последовало пятиминутное путешествие по тесному лазу, который петлял, разворачивался назад, внезапно поднимался и спускался, пока не свернул наконец резко влево, приведя путников в пахнущую кожей и воском келью, освещенную тускло–желтой химической лампой в стеклянном колпаке. Комнатка была заставлена предметами странной формы всех размеров и цветов. Ретиф щелкнул пальцем по ближайшему — большой щитовидной панели, мерцающей жемчужно–розовым оттенком. Она отозвалась металлическим звоном.

— Похоже на анатомические фрагменты аборигенов, — заметил он.

— Верно. Это кладовая хирургических запчастей Соппа. У него лучший запас во всем районе. Идем.

Ковыляя на маленьких колесах, более подходящих в качестве тележки посыльного, флинк повел дипломата мимо наваленных грудой сегментов щитков блестяще–шоколадных, кричаще–оранжевых, масляно–желтых, ядовито–зеленых и Медно–красных оттенков. На некоторых металло–хитиновых пластинах имелись ребра, выпуклости, шишки и крючья, другие щеголяли расцветкой «в горошек» и ребрами контрастных тонов, либо отделанными серебром розетками. Были и несколько щитков с перьями, чешуей или колючками. В стороне располагались разнокалиберные бачки, наполненные всевозможными приводами, подшипниками, валами и электронными блоками.

— Да, во всем, что касается подержанных запчастей, Сопп — истинный куопянин, — заметил флинк. — Он наловчился в своем ремесле, как никто другой. Погоди минутку. — Он въехал под низенькую арку в кладовку с образцами.

— Эй, Сопп, задерни шторы, — донеслось до Ретифа. — Со мной друг, который не хочет привлекать к себе внимание… — Послышался ответный щебет, затем тихий разговор, прерываемый восклицаниями со стороны невидимого собеседника. Потом флинк позвал дипломата. Ретиф вошел в аккуратную смотровую комнату со шкафами, заставленными яркими цветными предметами неизвестного назначения и хозяином — тщедушным на вид йерклем в темно–зеленом панцире, полускрытом под шелковистой шалью с пестрым шотландским узором. Он уставился на Ретифа, как на потенциального покупателя.

— Что скажешь, Сопп? — осведомился флинк. — Ты лучший в этом деле. Думаешь, у тебя получится?

— Что ж, я… могу попробовать.

— Отлично! — прощебетал флинк. — Если это сработает, то окажется самой ловкой аферой, провернутой в этом городишке со времен, когда ты переделал джипера под блинта и он оплодотворил половину запаса в муниципальных автокладовых!

* * *

— Итак, — подвел итог йеркль два часа спустя, — получилось не идеально, но при плохом освещении ты можешь сойти.

— Сопп, это твой шедевр. — Флинк (которого звали Иплом) объехал Ретифа по кругу. — С лету я мог бы поклясться, что это какой–то гибрид из племени Джорп, желающий поразвлечься в городе! Этот комплект новеньких твилч–пропеллеров просто великолепен!

— Если только ему не вздумается полететь, — сказал Сопп. — Меня удивляет, каким образом эти жизненные формы существуют, — он указал на дипломата, — питаясь одной лишь химической энергией. Я сунул ему в набедренный кошель несколько питательных брикетов терри для поддержания духа.

Слегка поскрипывая, Ретиф шагнул к ближайшему окну — грубой шестиугольной панели ребристого янтарного стекла, закрытого ставнем из темного дерева. Его отражение, искаженное неровной поверхностью, оказалось пугающим: округлые пластины густо–бордового металлохитина были подрезаны, изогнуты и тщательно сварены, с тем чтобы облечь его с головы до пят в гладкий костюм–доспех. Над запястьями Сопп приспособил ему пару массивных красных клешней, доставшихся от грунка и управляемых изнутри системой удобных рычажков, а ложная брюшина, покрытая спреем из покойного клута для придания цветовой гаммы, маскировала короткое туловище землянина. Нарядный комплект рудиментарных розовых надкрыльев с контрастным лилово–черным окаймлением симпатично выделялся в области плеч, где необходимо было скрыть их ширину. Позаимствованный у отборной особи войонского племени шлем, окрашенный красно–оранжевым металликом и снабженный гребнем из розовых джарвильских плюмажей, легко обрамлял лицо Ретифа, а опускающееся забрало застегивалось под затылком.

— Разумеется, эти большие, длинные и толстые ноги выглядят чуточку странно, — сказал Сопп. — Однако с учетом вращающихся конечностей, служащих в качестве пропеллера, передние руки служат естественными посадочными шасси. Некоторые племена предпочитают «ходульную» манеру передвижения и приспособили для этого свои конечности.

— Конечно, — согласился Ипл. — Поглядите на терри, они прекрасно обходятся без колес. Поверь мне, он выглядит, как натурал! Не считая нескольких неперевоспитанных войонов, надеющихся всучить ему либо набор золотых инкрустаций, либо снимки племенных инкубаторов, никто не взглянет на него дважды.

— Господа, — промолвил Ретиф, — вы сотворили чудо. Кроме того, оно удобно. Необходимо лишь испытать его.

— Куда ты пойдешь? Икк «зашил» город прочнее, чем панцирь в сезон плавки.

— Я отправлюсь к Посольству терри. Это недалеко. Сопп засомневался.

— Возможно, дальше, чем тебе кажется. — Обернувшись к экспонатам у стены, он выбрал двухфутовый палаш, сработанный из радужного надкрылья бланга. — Возьмите–ка это. Он может пригодиться, ну, скажем, чтобы прорубиться через подлесок.

Долгие сумерки Куопа окрасили небо яркой цветовой гаммой; сквозь щель в ставнях Ретиф увидел фонари, которые рассеивали тени на молчаливой улице, где беззвучно поджидали войоны.

Высящиеся резные фасады зданий все еще ловили свет, мягкой пастелью мерцая на фоне неоново–яркого неба.

— Пожалуй, пора идти, — произнес дипломат. — Пока еще видно дорогу.

— Не забудь об осторожности, терри, — Ипл осматривал улицу из другого окна. — Эти войоны в паршивом настроении. Они чего–то ожидают. Это носится в воздухе.

— Я тоже подвержен настроениям, — признался Ретиф. — В данную минуту мое настроение позволяет мне безбоязненно идти по улицам. — Он последний раз прошелся по комнате, пробуя действие сочленений доспеха, затем проверил локтем наличие лучевого пистолета, неприметно спрятанного за продольным бедренным фланцем и пригодного для быстрого извлечения.

— Еще раз спасибо, приятели. Если наша сторона возьмет верх, бренди за мной.

— Удачи, терри. Если ваша сторона победит, вспомни обо мне, когда придет пора контрактов на вывоз на свалку полицейских сил.

— Ты будешь первым в списке. — Ретиф нажал на рычаг, щелкнувший передними жвалами жестом Неохотного Ухода по Неотложным Делам, и вышел на улицу.

* * *

То была пятнадцатиминутная прогулка по Тропе Ловких Агентов, и на каждом ярде пути его провожали пристальными взглядами и неохотно уступали дорогу войоны. Когда показался комплекс Посольства, Ретиф заметил перед главным входом плотную толпу войонов. Он пробрался поближе, невзирая на жалобы оттесняемых в стороны зевак. За широкой стеклянной панелью виднелись силуэты суетящихся динков, в оба конца потоком устремлялись войоны, то и дело слышались пронзительные команды и подавались жестами сигналы. Землян нигде не было видно.

Ретиф втиснулся в узкий вход лавки напротив от места действия и осмотрел верхние окна посольства. Там горел свет, раз–другой за витражными стеклами промелькнули фигуры.

Послышался отдаленный глухой рокот. Ретиф поднял голову и увидел огромный силуэт винтокрылого руна, проносящегося по полоске неба между зданиями, через миг за ним последовал второй рун. Затем появился крошечный вертолет ядовитого желчного оттенка, пронесшийся низко над башней Канцелярии. На глазах у дипломата из кабины высунулась голова, мелькнули стебельковые глаза и бледный горловой пузырь…

— Это не войон и не терри, — произнес скрипучий голос у локтя дипломата. Он оглянулся и увидел пожилого клоба, приметного своим ярко–алым металликом брюшины и маленькими, почти выродившимися колесами.

— Кем бы он ни был, похоже, он дружит с руном, — заметил Ретиф.

— Я такого в жизни не видал, — сказал клоб. — Нынче в мире происходят небывалые вещи. Подумать только, руны летают над городом. Как будто патрулируют небо.

— Я не вижу поблизости терри–дипломатов, — продолжал Ретиф. — Что здесь происходит?

— Xa! Чего тут только не было! Вначале дым и большой «бум», потом все заполонили копы–войоны… — Клоб подребезжал брюшными пластинами, выражая крайнее неодобрение. — Дела совсем плохи, когда горстка войонского сброда может захватить Посольство терри и удержать его.

— Неужели дошло до этого? — спросил Ретиф. — А что случилось с терри?

— Не знаю. Я принимаю малую сиесту, вдруг просыпаюсь и вижу копов. Совсем паршиво. Терри были хорошими покупателями. Ужасно жаль будет, если они уйдут.

— Может быть, они вернутся. У них еще осталась пара хитрых трюков.

— Может быть, но я сомневаюсь, — угрюмо возразил клоб. — Икк запугал их. А нам, остальным куопянам, лучше бежать в джунгли.

— Неплохая идея. Интересно, где я смогу раздобыть карту?

— Ты говоришь об одной из этих диаграмм, указывающих различные места? Я слыхал о них, но так и не понял их назначения. Ведь любой и так знает, где он находится, верно? И знает, куда ему нужно идти…

— Это одна из областей, в которых мы, ходульники, слегка отстаем, — поделился Ретиф. — Мы редко знаем, где находимся, не говоря уже о том, куда направляемся. Место, которое я ищу, где–то на северо–западе — вон там, — он показал.

— Скорее, там, — клоб указал направление на три градуса правее предположения Ретифа. — Прямо вперед, ты не пропустишь его. Там находится твое племя? Никогда не встречал таких, как ты.

— Там группа моих соплеменников, попавших в беду, — пояснил Ретиф. — Милях в восьмидесяти отсюда.

— Гм. Это добрых четыре дня пути на быстром блинте, если тропы в порядке.

— А как выглядит этот порт?

— Стража на каждых воротах. Похоже, Войон не желает, чтобы кто–то из нас путешествовал.

— Боюсь, мне придется поспорить с ними по этому поводу. Клоб с сомнением уставился на Ретифа.

— Могу догадаться, кто выиграет этот спор. Однако все равно желаю тебе удачи, ходульник.

Ретиф проталкивался через вяло движущуюся толпу с полквартала, прежде чем один из покручивающих дубинками копов Планетарной полиции вытянул перед ним руку.

— Эй, ты! Куда направляешься? — зажужжал он на племенном Войоне.

— Туда, где можно погрузить свой питьевой орган в стаканчик с Дьявольской Розой и похрустеть парой кислых леденцов в покое от грозящего жвалами плоскоколесника, — кратко ответил Ретиф. — Прочь, не то я сорву жетон с твоей груди и брошу его личинкам поиграть.

Войон отступил.

— Скажи своим олухам–сородичам, чтобы они не совались в город, — проскрежетал коп. — А теперь катись, пока я не забрал тебя в участок.

Ретиф проследовал мимо, презрительно щелкнув левой клешней. Солнце почти село, и в лавках зажглись лампы, освещая дорогу. Поблизости не было куопян, лишь тускло–черные войоны, многие с грубыми инкрустациями из раковин и подпиленными клыками аборигенов. По оценке дипломата, порт находился слева, где над вершинами зданий все еще виднелись последние лиловатые отблески заката. Он направился туда, касаясь локтем рукояти пистолета.

* * *

Когда Ретиф подошел к окружающему порт провисшему ограждению из колючей проволоки, на высоких столбах уже сияли гроздья дуговых ламп, освещая корпуса полудюжины торговых судов, на которых виднелись шрамы космических бурь. Лампы горели и у ворот, где стояли, поигрывая дубинками, четверо войонов.

— Кого из вас, черноколесников, я должен подкупить, чтобы пройти в порт? — окликнул их Ретиф на племенном.

Все четверо войонов заговорили разом, затем один из них махнул рукой, требуя молчания.

— Я капрал этой стражи, деревенщина, — прожужжал он. — Что ты задумал?

— Какова цена за вход? — Небрежно подойдя, Ретиф занял позицию в двух ярдах от открытых ворот.

— Ты говоришь о кредитах терри или поселка?

— Разве похоже, что я тащу с собой тридцать–сорок фунтов Камня? — осведомился Ретиф. — Я только что продал груз деревенского самогона в казармах, и у меня хватит кредитов терри, чтобы подвесить на них вас четверых.

— В самом деле? — Четверка задвигалась, чтобы окружить дипломата, — при этом двое из них очутились от ворот дальше самого Ретифа.

— Еще бы, — Он полез в висящий на бедре кошель, извлек горсть пластика и подкрался еще на шаг к капралу, скосившему окуляры на наличные.

— Лови! — Ретиф бросил кредит. Младший офицер попытался поймать его, но остальные трое сказали «эй!» и набросились на своего соратника. Ретиф шагнул за ворота, захлопнул их и защелкнул навешенный амбарный замок, оставляя четырех охранников снаружи.

— А ну постой! — завопил капрал. — Ты не можешь пройти туда!

— Я так и думал, что вы, мошенники, попытаетесь надуть меня, — заметил дипломат, — Что ж, я прошел. Можешь позвать сержанта и передать ему куш либо забыть, что видел меня, и довольствоваться честной сделкой. Пока.

— Эй, — произнес один из войонов. — Посмотрите, как шагает этот ходульник! Как будто терри. Он даже…

— Ты шутишь? — отозвался капрал.

— Знаете, ребята, а какая нам разница, что вздумалось осмотреть этому олуху?

Четверка уселась делить добычу, а Ретиф тем временем отправился к ближайшему из пяти видимых кораблей, обшарпанному тысячетоннику с эмблемой в виде лиловой и желтой комет, принадлежащей маршруту Четырех Планет. Несколько праздных аборигенов не обратили внимания, как дипломат подошел к трапу тыльного входа, рывком поднялся по нему и шагнул внутрь. Испуганный войон поднял глаза от рассыпанной перед шкафчиком с взломанной дверцей груды бумаг и одежды. Когда мародер потянулся к лежащей на столе дубинке, Ретиф поймал его вытянутую руку, резко развернул и, приставив к его спине ногу, «запустил» вора в открытую дверь. Войон с воплем вылетел наружу и пронзительно взвизгнул, с треском приложившись о бетон.

Ретиф взметнулся по лестнице на грузовую палубу, поднялся на одноместном лифте в командный пункт, заперся в нем и пробежал взглядом по приборам.

— Отлично, — тихо пробормотал он. — Топлива как раз хватит на торжественное возвращение. — Он повернулся к отсеку со спасательными шлюпками и нажал кнопку автомата, открывающего люк. На своих «гамаках» покоились две крошечные одноместные шлюпки. Стерев пыль с наружного пульта управления ближайшей, Ретиф увидел тускло–красные сигналы, указывающие на почти разряженные аккумуляторы, плохую атмосферную герметизацию и просроченное топливо. Он проверил вторую лодку. Ее аккумуляторы показывали полный заряд, хотя она тоже пропускала воздух и указывала на деградацию запаса топлива. Ретиф вернулся к пульту, нажал клавишу и глянул на экраны наземного обзора. Войоны приближались к судну с трех сторон; он узнал среди них изгнанного со склада мародера, ковылявшего на деформированном колесе.

Дипломат вернулся к шлюпке номер два, набросил на себя парашют и влез внутрь. Устроившись на тесном сиденье и поудобнее приладив свои винты и надкрылья, он закрыл люк. Затем включил холостой ход; на пульте загорелись огоньки приборов. Лодка была готова к полету… быть может. Ретиф ударил ногой по педали «выброса», ракета швырнула крошечную шлюпку в небо, и дипломата отбросило на мягкую спинку сиденья.

* * *

На высоте пять тысяч футов Ретиф установил курс на северо–восток. Взглянув вниз, на огни ночного города, он увидел, как из центра поднялся ослепительно–красный огонек и взорвался дождем крутящихся колес зеленого, желтого и пурпурного оттенков. Вверх пошла вторая ракета, затем три сразу, бросая карнавальный отблеск на «гроздья» городских башен. Ретиф нажал кнопку на маленькой панели и повращал циферблат.

— …кларация об учреждении новой эры Всекуопского мира и изобилия, — прогудел голос по радио, — под добрым и самоотверженным руководством Его Всененасытности, нашего славного вождя премьер–министра Икка! Всем преданным куопянам приказано оставаться в своих деревнях или прочих местах проживания до того, как налоговые чиновники, офицеры призывной комиссии и члены срочной реквизиционной команды завершат первичную инспекцию. Всем гражданам предписано приобрести экземпляр «Новых законов и наказаний», продающихся в газетных киосках по минимальной цене 9.98 плюс налог. Отсутствие на руках такого экземпляра карается Искуплением. А теперь слово берет наш лучезарный вождь и великий освободитель Куопа — премьер–министр Икк!

Послышался продолжительный взрыв предварительно записанных истеричных аплодисментов, от которых у Ретифа зачесались барабанные перепонки, затем зазвучали знакомые интонации голоса войонского вождя:

— Собратья войоны и другие, скажем так, почетные войоны! — начал он. — Теперь, когда эта планета свободна, последуют определенные изменения. Отныне непросвещенные прекращают борьбу, которой следуют по ошибочным племенным обычаям! Племя Войон нашло ответы на все вопросы и…

Ретиф щелчком выключил радио и настроился на лежащий перед ним путь длиной в восемьдесят миль.

* * *

Спасательная шлюпка внезапно покачнулась, словно задев бортом огромную губчатую подушку. Ретиф накренил ее вправо и осмотрел небо над головой. Мимо пронесся широкий темный силуэт, и лодку затрясло в вихревом потоке от тридцатифутовых винтов гигантского руна. Он поднялся по широкой спирали, затем резко развернулся и спикировал на шлюпку подобно ширококрылому орлу. Ретиф ударил по рычагам, давая полный ход, и почувствовал, как лодка переворачивается днищем вверх. Она камнем падала вниз, на джунгли. Джейм вышел из пике и устремился на полной скорости под прямым углом к прежнему курсу. Справа от лодки рун круто развернулся, мелькнув огоньками на вращающихся пропеллерах, и начал нагонять добычу, быстро увеличиваясь в размерах. Ретиф снова нырнул под руна, но, поднимаясь, обнаружил, что преследователь находится по левому борту и сворачивает ему наперехват. Он опять дал полный ход, пронесся под желто–зеленой головой руна и задрал шлюпку носом вверх.

Лодка отвечала его командам вяло, дергаясь из стороны в сторону. Он снизил угол подъема и увидел падающего на него слева руна. И снова Ретиф нырнул, но на этот раз выпрямился в какой–то тысяче футов над темными джунглями. Справа он заметил заходящего на очередную атаку руна, его могучие винты легко несли его на скорости, вдвое превышающей все, что могла выжать из своего просроченного топлива шлюпка. Ретиф видел его четыре десятифутовые боевые конечности и зияющую пасть с зазубренными клыками, способную поглотить любого куопянина в два счета, В последний миг он вывернул вправо, перевернулся на спину и завершил маневр, внезапно выйдя во фланг гигантской птице. Рывком рычага Ретиф выпустил парашют, тот с гулким хлопком взметнулся вверх, и в лицо дипломату ударило воздушным вихрем. Он выхватил из кобуры лучевой пистолет, прицелился и, пока рун запоздало уходил вправо, выстрелил по его левому винту. Ретиф навел луч на вращающуюся втулку ротора, и лопасти засияли желтым отблеском. Вскоре цель раскалилась докрасна, вверх прыгнуло облачко пара, и неожиданно воздух заполонили визжащие обломки, со свистом пролетавшие мимо незащищенной головы дипломата, рикошетом отскакивающие от борта шлюпки. Ретиф удерживал луч на цели еще пять секунд и увидел, как рун задирает нос и принимает почти вертикальное положение, а его поврежденный винт бешено дрожит и разваливается на куски; что–то маленькое и темное отделилось от руна, приникло к нему на миг — и упало. Затем великий хищник перевернулся, показав серые брюшные пластины, и исчез, пока лодка проносилась мимо. В следующую секунду мощный толчок отбросил дипломата на удерживающие ремни. Он схватился за

рычаги управления, пытаясь выровнять шлюпку. Мимо ее носа пронеслась панорама темных дебрей, она лениво перевернулась в воздухе и скользнула вниз с левой стороны…

Поток воздуха впился в рычаги управления; борясь с головокружением, Ретиф вывел лодку из штопора. Мотор кашлянул раз, другой, коротко взревел — и заглох. Лодка накренилась, падая на левое укороченное крыло. Одного взгляда достаточно было, чтобы увидеть рваный металл и темное пятно вытекающего охладителя. Шлюпка находилась не более чем в сотне футов над вершинами деревьев; впереди замаячила крючьелистная пальма. Ретиф наклонил лодку вправо и ощутил, как она проваливается. На миг его зрение зафиксировало гигантский силуэт обломков руна на полуакре густых крон деревьев, а вот и он сам с треском врезался в податливую листву деревьев. Лодку швырнуло влево, вправо, потом она перевернулась с носа на корму, и наконец ее корпус из металлодерева с оглушительным треском рухнул на землю. Последовал ужасающий удар, заполнивший крошечную кабину вихрящимся фейерверком поярче того, что бушевал над городом, а потом пилота поглотила темнота, где слышались отдаленные звуки гонга…

 

IV

Что–то острое ткнуло Ретифа в бок — энергичный укол, гарантирующий появление синяка, хотя он и пришелся на кожаную полосу, соединяющую спинную и брюшную пластины костюма. Дипломат с усилием сел, потянулся, чтобы исследовать масштаб трещины в черепе, и услышал металлический звон, когда его клешня коснулась раскрашенного войонского шлема. Похоже, прочная броня имела свои преимущества. Он развернул шлем на место для обзора и обвел взглядом освещенную факелами поляну меж огромных стволов деревьев. На ней располагались кольцом трехфутовые сине–зеленые куопяне племени Уин, они глазели на него слабо светящимися окулярами, держа наготове боевые клешни наряду с алыми кусательными аппаратами.

— Хо–о. Мясо–падающее–с–неба шевелится, — послышался тонкий пронзительный голосок с сильным племенным акцентом. — Может, мы порезать его на кусочки, покуда оно не сбежало?

Ретиф поднялся на ноги и пошарил локтем в поисках пистолета. Оружие исчезло, потеряно при аварии. Один из крошек–мясоедов, посмелее других, придвинулся ближе и на пробу щелкнул огромной, отороченной белым клешней. Ретиф поиграл рычагами и щелкнул клешней в ответ.

— Отойди, малыш, — произнес он. — Неужели ты не узнаешь во мне сверхъестественного призрака? — Он переместился, чтобы встать спиной к дереву.

— О чем это ты, детина? — осведомился один из аборигенов. — Что значит это длинное слово?

— Оно означает, что плохо варить чужестранца, — растолковал ему Ретиф.

— Гм–м, то есть, мы должен съесть тебя живым. Ты как, жесткий?

Ретиф вытянул палаш.

— Полагаю, достаточно жесткий, чтобы у тебя разболелся живот.

— Эй, а ты вообще какой род куопянин? — спросил кто–то. — Я никогда не видеть таких прежде.

— Я дипломат, — пояснил Ретиф. — Днем мы обычно лежим, а ночью выходим на водопой.

— Диппл–мак. Гм–м. Сроду не слыхать о таком племени, а ты Джик–джик?

— Я тоже не слыхать. Должно быть, приходить из–за гор.

— А как ты попасть сюда, Мясо–с–неба? — полюбопытствовал кто–то. — У тебя нет крыла для полета.

— Вот в этом, — Ретиф кивнул на разбитый корпус шлюпки.

— Что это? — спросил один из аборигенов. Другой ткнул машину маленьким колесом, приспособленным для грубых тропинок джунглей. — Что бы это ни было — оно мертвый. — Он взглянул на Ретифа. — Твой друг тебе не помогать, детина. Ты совсем один.

— Ты далеко от своей территории, ходульник, — добавил другой. — Что ты делать здесь, в стране Уин?

— Я здесь мимоходом, — сказал Ретиф. — Разыскиваю отряд землян, сбившихся с курса. Вы их случайно не видели?

— Я слышать об этих — как их там, землянинах. Кажись, они ростом по двенадцать футов и сделаны из желе. И еще: они снимать колеса на ночь и оставлять снаружи.

— Я говорю о группе. Они не появлялись в ваших краях?

— Не–а. — Для пущей убедительности уин перекрестил свои задние окуляры,

— В таком случае, если вы отойдете, я пойду себе потихоньку дальше, оставив вас заниматься своими делами.

— Наши дела? Да они в том, что мы голодать, Мясо–с–неба. Ты прибыть вовремя.

— Джик–джик, ты постоянно болтать с тем, что нужно скушать, — проговорил кто–то из задних рядов. — Что вы все сказать о вкусном шашлычном соусе на этой пище с зеленью в приправу?

Неподалеку неожиданно послышался шум, прерываемый пронзительными воплями.

— Уберите от меня свои жалкие цеплялки, неотесанные мужланы! — верещал голос войона, — Я член Планетарных вооруженных сил! Обещана большая награда… — Речь прервалась звуками потасовки* Через минуту три уина ввалились на поляну, волоча за собой обмякшую фигуру ярко полированного копа из Планетарной полиции. Они бросили жертву наземь, одно из колес было сильно изуродовано, и коп со стоном закружился на месте.

— Хо–о, вечерок выдаться хоть куда, — заметил кто–то. Войон лежал на спине, вяло помахивая всеми четырьмя руками.

— Вы не вправе так поступать со мной, — пищал пленник. — Во имя Че… — Стоявший ближе всех к упавшему полисмену уин размахнулся огромной клешней. С громким, напоминающим пистолетный выстрел щелчком отхватил ему голову.

— Впервые вижу, как один из этих болтунов получать достойный окорот, — заметил Джик–джик. — Ты справился с ним как раз вовремя, Фут–фут, прежде чем он назвать имя Червя… — Он смолк и посмотрел на Ретифа.

— Во имя Червя, — подхватил тот. — Как насчет капли гостеприимства?

— Ты со своим большим речевым аппаратом, — пробормотал кто–то с отвращением. — Ладно, вернемся в лагерь. По крайней мере, мы можем поджарить на дорогу полицейского.

Четверка уинов подняла безжизненное тело, кто–то подобрал голову.

— Тебе повезло, что ты назвать имя Червя, — охотно заговорил Джик–джик. — Старина Хуб–хуб уже готов был отобедать.

— Мое упоминание о Черве снимает меня со списка блюд?

— Во всяком случае, дает тебе время приводить свой мысли в порядок.

— Мне сдается, что в твоем замечании сокрыто множество значений, и все они неприятны.

— Хо–о, это совсем просто, детина. Это значит, мы держать тебя пять дней в загородке, а потом освежевать для старомодный племенной пирушка.

Вперед сунулся свирепый с виду уин.

— Как насчет того, чтобы подрезать несколько кромок сейчас — просто попробовать на вкус?

— Отойди, Хуб–хуб, — предостерег Джик–джик. — Никаких закусок между обед–ужин.

— Идем, Мясо–с–неба, — окликнул свирепый пигмей. — Заводи свои колеса. — Он протянул клешню, чтобы ткнуть Ретифа, и с воплем отскочил, когда тяжелый меч отхватил ему с дюйм заостренного кончика клешни.

— Глянь, что он делать с моим резаком! — взвизгнул пострадавший.

— Ты напроситься на это, Хуб–хуб, — сказал Фут–фут.

— Мне нравится простор вокруг меня, — пояснил дипломат, небрежно поигрывая мечом. — Не тесните меня.

Уины отступили — пятьдесят или более темных, поблескивающих тварей, похожих на огромных муравьев–солдат, — они окружали широким кольцом Ретифа, доспех которого ярким пятном выделялся во мраке. Хуб–хуб заверещал, показывая всем поврежденную клешню, а пламя факелов играло на его металлических боках.

— Я отныне снимать этот кусок мяса со список жратвы! — вопил он. — Я провозгласить его на статус племени!

— Э, Хуб–хуб, ты что, спятить? Что за дурацкий идея… — протестующее загомонил народец.

Джик–джик обратился к разъяренному соплеменнику:

— Он отрубить тебе часть, а ты теперь подружиться с ним. В чем идея?

— Идея в том, что мне не нужно ждать пять дней вернуть себе свой кусок! — объявил Хуб–хуб. — А ну–ка все назад… — Он повелительно взмахнул двухфутовой, смахивающей на стальной капкан клешней. — Сейчас я подрезать этот ходульник под размер!

Уины повиновались, разочарованные, но уважающие племенной обычай. Хуб–хуб заплясал перед Ретифом, который ожидал, стоя спиной к дереву, с острым как бритва палашом в руке, на лезвии которого играли блики пламени. Пигмей засеменил к дипломату и, проведя пару финтов (высокий и низкий), здоровенной боевой рукой сделал свирепый выпад — маленькими щипцами. Затем завершил атаку ударом мощной клешни, отскочившей с громким звоном от нагрудного доспеха Ретифа. Пигмей зашатался после ответного удара повернутого плашмя клинка.

— Хо–о! — заверещал Джик–джик. — Старина Хуб–хуб в этот раз отхватить кусок не по зубам!

— Закончим на этом, коротышка, — предложил Ретиф. — Мне не хочется насадить тебя на вертел, пока мы не познакомились поближе…

Уин снова напал, вращаясь на паучьих ножках, сделал обманное движение и ударил боевой клешней.

Меч Ретифа описал сверкающую дугу и мелодично прозвенел, прорубившись сквозь прочный как сталь металлохитин. Огромная клешня упала на землю.

— Он… отрубить мне резак… — еле пробормотал Хуб–хуб. — А теперь он проткнуть меня наверняка. — Пигмей принял оборонительную стойку, на обрубке повисли капли тягучей темной влаги.

— Поделом тебе, Хуб–хуб! — крикнул кто–то.

— Что, если я отпущу тебя? — Шагнув вперед, Ретиф коснулся острием клинка тонкой шеи уина. — Обещаешь быть паинькой и говорить только тогда, когда тебя спросят?

— Я себя так чувствовать, что отговорить навек, — объявил Хуб–хуб.

— Прекрасно. — Ретиф опустил лезвие. — Иди с миром.

— Ловкий трюк, детина, — заметил Джик–джик. — Ему придется отращивать новый рука шесть месяцев, а пока что он научиться держать жвала на замке.

— Кто–нибудь еще? — осведомился дипломат, оглядываясь. Желающих не нашлось. — В таком случае я отправляюсь в путь. Вы уверены, что не видели аварию корабля где–то неподалеку в последние несколько часов?

— Это уже другое дело, — произнес Джик–джик, — Вон в та сторона был большой удар недавно. Мы как раз искать это место, когда найти тебя, ходульник.

— Мое имя Ретиф. А теперь, когда все мы друзья и соплеменники, как насчет того, чтобы кто–то из вас показал мне место аварии?

— Само собой, Тиф–тиф. Это недалеко отсюда. — Дипломат подошел, чтобы осмотреть тело обезглавленного войона. Очевидно, тот был членом личной полиции Икка: на нем были новенькие инкрустации из хромового сплава и эмалированные черепные знаки отличия со стилизованным изображением существа, напоминающего стрекозу.

— Интересно, чем занимался этот тип здесь, вдали от города? — спросил Ретиф.

— Не знаю, — отвечал Джик–джик. — Но мне кажется, что когда мы узнать это, оно нам не понравится.

* * *

Джуп, висящий ярким диском высоко над вершинами деревьев, освещал холодным белым светом деревенскую улицу. Ретиф следовал за Джик–джиком и его двумя соплеменниками по гладко наезженной колесами многих поколений лесных обитателей тропе. Путь занял пятнадцать минут, после чего Пин–пин остановился и махнул рукой.

— Вот тут я находить того полицейского, — сказал он. — Там, в зарослях. Я слышал, как он шумел подобно циклону.

Ретиф протиснулся в заросли к тому месту, где поваленные стволы и разметанная листва указывали на местонахождение раненого войона. Наверху серебристые кончики ломаных ветвей указывали на траекторию падения по верхушкам деревьев.

— Каким образом, интересно, он сюда попадать? — недоумевал Пин–пин. — Странные штуки происходить в округе. Мы слышать большой удар — вот почему мы здесь…

— Большой удар? — переспросил Ретиф. — Где именно?

— Вон там, — указал Пин–пин. И он вновь повел остальных, ведомый безошибочным куопянским чутьем на направление. Через пятьдесят футов Ретиф наклонился и поднял изогнутый осколок тяжелого сероватого металлохитина с оплавленной и обугленной кромкой. Он пошел дальше, замечая все новые осколки и обломки — то свисающий с куста яркий клок материи, то пластину величиной со столешницу, застрявшую в ветвях дерева. Неожиданно в зарослях замаячил тускло–блестящий крупный фрагмент погибшего руна в виде груды останков, сваленной у ребристого ствола лесного гиганта.

— Хо–о, этот большой приятель ударяться сильно, Тиф–тиф, — заметил Пин–пин. — А с чего бы это, интересно?

— Нечто, которым он желал полакомиться, с ним не согласилось. — Ретиф пробрался к гигантскому трупу, замечая ожоги от бластера на втулке винтов, спутанную массу внутренних органических проводов, обнаженных силой удара, и скрученные, разбитые посадочные конечности. Задняя половина тела отсутствовала, оторвавшись во время падения через деревья.

— Что оказаться столь большим для руна, чтобы сбить его? — продолжал вопрошать Пин–пин. — Ведь он самая сильная тварь в этих джунгли; каждый удирать вовсю, когда поверху летит рун.

Уин окунул палец в остатки пролитой смазки и помахал им перед своим обонятельным органом.

— Глупец! — фыркнул он. — Да это совсем протухло! Пожалуй, мы не будем питаться с этого приятеля.

Ретиф вскарабкался на поверженное библейское чудище и заглянул в проем, вырванный в верхней части грудины, как раз перед массивными опорами вращающихся конечностей. Там виднелись провода, Но не меняющие диаметр органические проводники, характерные для внутреннего строения куопян, а яркие цветные кабели с надписями…

— Эй, Тиф–тиф! — окликнул вдруг Пин–пин. — Нам пора бы смываться! Родичи этого парня разыскивать его!

Ретиф поднял голову: в нескольких сотнях футов над деревьями парила огромная тень. В ярком свете Джупа появились второй и третий руны, медленно барражирующие туда–сюда над местом гибели их сотоварища.

— Они заметить его в любую минуту, — сказал пигмей. — Говорю, нам пора смываться!

— Они не могут здесь приземлиться, — заметил дипломат. — Они уже заметили его, теперь патрулируют это место… — Он огляделся, прислушиваясь. В металлической листве завывал ветер, пульсируя, подрагивали работающие на холостом ходу винты рунов, вдалеке шуршал подлесок…

— Кто–то идет, — произнес Ретиф. — Давайте спрячемся и посмотрим.

— Послушай, Тиф–тиф, я только что вспомнить. Мне надо залатать своя крыша…

— Мы подождем в засаде, и уйдем, если объект превысит наши возможности, Пин–пин. Я не хочу ничего упустить.

— Что ж… — Трое уинов торопливо посовещались, затем хлопнули щупальцами в знак неохотного согласия. — Ладно. Но если это шайка бездельников войонов, которая ищет добычу для кражи, то мы уходить, — объявил Пин–пин. — Уж больно они скоры нынче с дубинками.

* * *

Прошло пять минут, прежде чем из–за огромных алых и лиловых древесных стволов показался первый член приближающейся группы, отягощенной полевыми рюкзаками и запасными шинами.

— Что я вам говорить? — свистяще прошептал Пин–пин. — Опять полицейские, они быть тут повсюду!

Ретиф и уины наблюдали за тем, как все больше и больше войонов заполняли площадку, образованную падением руна; они приглушенно жужжали между собой, поглаживая дубинки и пристально оглядывая лес.

— Их много, — прошипел уин. — Наверняка шесть раз по шесть шестерок и не меньше…

— Нет, больше. Погляди, как они выходят!

Появился внушительный с виду войон с драгоценным камнем на левом щупальце — остальные расступились, давая дорогу. Он подкатил к мертвому руну и осмотрел его.

— Кто–нибудь видел лейтенанта Зита? — осведомился он на торговом диалекте.

— Что он сказать? — шепнул Пин–пин.

— Он ищет того, которого нашел один из ваших ребят, — перевел Ретиф.

— 0–хо, им очень не понравится, когда они найти его. Разговор между войонами продолжался:

— …следа от него, полковник. Однако неподалеку есть деревня аборигенов, быть может, они нам помогут.

Полковник щелкнул щупальцами.

— Помогут нам, — проскрипел он. — Где деревня?

— В полумиле отсюда, — показал направление войон.

— Хорошо, марш вперед. — Копы построились в колонну и зашагали в новом направлении.

— На минуту мне показаться, что они говорят об Уинсвилле, — сказал Пин–пин. — Но они отправиться к городу зилков.

— Мы сможем обогнуть их и добраться туда первыми? — спросил Ретиф.

— Но там племя Зилк. Какое нам дело до эти детки?

— Там могут быть терри, которых я разыскиваю; предпочитаю найти их раньше войонов. К тому же вы, сельчане, должны держаться вместе.

— Тиф–тиф, у тебя смешные идеи, но если ты этого хотеть…

Ретиф и его проводники преодолели последние заросли и вышли на краю очищенного и возделанного поля, где на широких желтых листьях созревшего урожая металлорастений мерцал свет Джупа.

— Племя Зилк — смешная шайка, — заметил Пин–пин. — Все время рыться в земля в поисках личинок.

— В этом случае, полагаю, им не долго ожидать появления предвкушающих ужин полицейских, — заключил Ретиф и зашагал через открытое поле.

— Хо–о, Тиф–тиф, — заспешил следом Пин–пин. — Когда я говорю, что они не кушать других, это не значить, что они не откусить ненароком резак! Мы связываться с ними прежде, много раз. На них ой как трудно наехать!

— Извини, Пин–пин. У нас нет времени на формальности. Эти копы нагоняют нас.

На дальней стороне поля появился высокий тощий куопя–нин — ярко–оранжевая особь с длинными верхними руками, снабженными особыми орудиями для рытья в земле и более короткими, имеющими лезвия, нижними конечностями.

— О–хо, они видеть нас. Теперь слишком поздно передумать. — Джик–джик воздел боевую клешню жестом, выражающим мирные намерения.

— Что вам здесь нужно, злобные дьяволы? — окликнул тонкий нежный голос.

— Я ищу отряд землян, лодка которых потерпела аварию где–то неподалеку несколько часов назад! — крикнул Ретиф. — Вы не видели их?

— Земляне, вот как? — изумился зилк. — Я не видел их, а если бы увидел, то вряд ли выдал их типам вашего сорта.

Из низких хижин с куполами высыпали другие зилки, они окружали четверку, наступая расходящейся в стороны и образующей клещи цепью. По мере их приближения Ретиф разглядел на их нижних руках нешуточные, с фут длиной, косы.

— Послушай–ка, Зилк, — заговорил чуть дрогнувшим голосом Джик–джик. — Во имя Червя — мы приходить сюда не для того, чтобы задавать глупые вопросы; у нас к вам новости, ребята.

— А у нас новости для вас, но едва ли у вас будет шанс распространить их далее…

— Мы хотеть предупредить вас, ребята, — настаивал уин. — Сюда идти целая банда опасных войонов! Если вы не хотеть сразиться с ними, лучше бегите в джунгли!

— Не пытайся надуть нас глупыми баснями, уин!

— Это правда, в том клянусь.

— А к чему было говорить нам, если это правда?

— Сам не знаю. Вот Тиф–тиф, это быть его идея.

— К какому роду куопян он относится? — спросил Зилк. — Я не видел ходульника даже в половину такого роста.

— Он парень из города, идти мимо по своим делам.

— Это обман, Уиккер, — прогудел зилк рядом с переговорщиком. — Я бы не доверял этим не достойным пинка мясникам, да и большому ходульнику тоже.

— Войоны ищут своего приятеля, — заговорил Ретиф. — Они надеются, что вы поможете им в поисках.

— Мы поможем им убраться с нашей земли, — уточнил зилк. — Я и без того повидал на полях полно негодяев, бегающих стаями и топчущих урожай…

— Они вооружены и настроены серьезно, — сказал Ретиф. — Лучше подготовьтесь.

Зилки приближались; трое уинов сплотились вокруг дипломата, щелкая боевыми клешнями, будто кастаньетами. Ретиф вытащил меч.

— Вы совершаете ошибку, — сказал он вождю зилков. — Они будут тут с минуты на минуту.

— Ловкий трюк, язычники, однако мы, из племени Зилк, не столь глупы…

— Эй! — окликнул зилк. Остальные обернулись. Из леса как раз показался авангард колонны войонов. Строй зилков мгновенно распался и в беспорядке отступил к деревне.

— Уводите женщин с личинками! — звучно скомандовал вождь и бросился следом за другими. Войон–полковник, видя переполох среди аборигенов, рявкнул приказ, и его войска покатили через поле с дубинками наготове.

— Пусть они захватят поселок. — Ретиф схватил за руку пробегавшего мимо вождя. — Рассейтесь в джунглях, и вы сможете организовать контрнаступление!

Зилк рывком освободил руку.

— Может быть. Кто бы подумал, что кучка уинов говорит правду? — Он помчался дальше.

Войоны уже углубились в деревню, застигнутые врасплох зилки выбегали из хижин и катили в укрытие, отягощенные прихваченными пожитками лишь для того, чтобы бросить их и с тревожными воплями уклоняться от катящихся наперехват быстрых войонов.

— Мы лучше уходить, — предложил Джик–джик, прячущийся за неприметной хижиной на окраине.

— Пошпионь поблизости и постарайся собрать оставшихся в живых, — сказал ему дипломат. — А ты, Пин–пин, возвращайся в Уинсвиль и приведи подкрепления. Войонам необходим маленький урок по межплеменному сотрудничеству, не то успехи вскружат им голову!

* * *

Через полчаса Ретиф, несколько дюжин зилков и более семидесяти уинов следили из–за ширмы узких розовых листьев, позвякивающих на легком ветерке, за быстро садящимся Джупом, а тем временем свора войонов (три сотни, по оценке Ретифа), которые явно участвовали в недавней схватке, тычками сгоняли в неровную линию пленников.

— Не знаю, что найти на этих деток, — размышлял Джик–джик. — Когда–то они быть собиратели мусора, крались туда–сюда после Второго Джупа, искать, что можно подобрать. А теперь все сияют и действуют, как будто править курятником.

— У них болезнь, называемая тщеславием, — пояснил Ретиф. — В стадии, вызывающей сильнейший зуд инстинкта приобретения.

— На зилке мяса мало, — протянул кто–то. — Что, по–твоему, нужно здесь копам? Вряд ли они только искать свой парень; этих войонов такие пустяки не заботить.

— Хо–о! — воскликнул Фут–фут, подходя к Ретифу. — Смотри, что они делать!

Расположив пленных зилков двумя рядами по дюжине особей обоего пола, войоны принялись «сковывать» их полосками гибкого металлопластика, приваривая оковы на руки первого в ряду, в то время как другие находились под угрозой поднятых дубинок охранников. Зилк–лидер, видя, что ему вот–вот приспособят цепь, отсек неожиданным ударом косы руку войону у первого сустава, затем прорвал круг охраны и кинулся к джунглям. Выкатившийся наперерез войон описал свистящий полукруг дубинкой — и отскочил в сторону, когда зилк выбросил вперед длинную руку–землечерпалку. Но сзади подкатили еще двое войонов и разом опустили свои дубинки. Зилка занесло, он взмахнул руками, рухнул наземь и остался недвижен.

— Отличная попытка, Уикк, — пробормотал вождь зилков. — Сдается мне, что и я не потерплю на себе цепей.

— Вот что бывает, когда играешь по их правилам, — сказал Ретиф. — Предлагаю разработать несколько новых правил. Мы заманим их в джунгли, разобьем их строй и справимся с ними поодиночке.

— О чем ты, Тиф–тиф? Мы сразиться с этими гадкими детками?

— Конечно, почему бы нет?

— Ну, я думать, ты прав. У нас все равно нет другие планы на вечер.

— Отлично, — заключил дипломат. — А теперь выслушайте мой план.,..

* * *

Три войона, усердно вскрывавших крышку зернового бака поселка зилков, приостановили свои труды. Из ближайшего леса снова прозвучал тонкий крик.

— Похоже на заблудившуюся личинку, — заметил один. — Немного нежного ростбифа нам не помешает; колотить по черепным пластинам фермеров — работа тяжелая.

— Идем, посмотрим. Полковник занят надзором за сбором добычи, он нас не заметит.

— Идем. — Троица побросала свои ломики и живо покатила к скрытой глубокой тенью чащобе, откуда доносился звук. Первый из них откинул в сторону ветки и медленно тронулся дальше, всматриваясь в тень. Послышался глухой стук, и войон словно нырнул в заросли. Находящийся позади коп заторопился вперед.

— Ты нашел ее? — осведомился он и вдруг замер. — Джуз, — шепнул он. — Где твоя голова?.. — Перед ним вспрыгнуло что–то маленькое, серо–зеленое, открылась огромная клешня…

Услышав резкое «хрясь!», третий войон остановился.

— Худж? — позвал он. — Джуз? Что проис… — Свистнула дугой коса, и его голова подпрыгнула, чтобы присоединиться к головам сотоварищей. Из кустов появились Джик–джик и вождь зилков Туппер.

Сработать как волшебство, — сказал уин. — Давай повторим. Позади Ретиф, наблюдавший за работой в поселке, повернулся к ним.

— Кажется, полковник что–то заподозрил, он собирает людей на перекличку. Скольких мы уже «подстригли»?

— С половину шестерки шестерок.

— Нам нужно устроить диверсию, пока он не сообразит, что происходит. Скажи Фут–футу и его группе: пусть подождут пять минут, затем устроят суматоху на дальней стороне тропы, с которой мы пришли.

Джик–джик передал приказы подростку–уину, немедленно укатившему для передачи инструкций.

— Теперь мы растянемся вдоль тропы. По–видимому, они пойдут цепочкой. Не показывайтесь, пока их головная часть не минует нашего последнего; по моему сигналу нападаем на них все вместе и быстро отходим.

— Звучит что надо. За дело!

Спустя три минуты, когда войон–сержант выкрикивал имена, маленький посланец выскочил на позицию, где ожидали рядом с тропой Ретиф и Джик–джик.

— Старый Фут–фут говорить, он готов, — запыхавшись, прощебетал паренек. — Эй, Джик–джик, а мне можно прищелкнуть один?

— У тебя для этого меди не хватать, Ип–ип; однако ты можешь пошпионить другая сторона поселка, и как только услышишь, как скачут головы полисменов, устрой шумиха. Это заставит их поломать голова — тех, у кого она еще есть. А теперь исчезай — пора поразвлечься.

С того места, где прятался Фут–фут, донесся пронзительный вопль, затем вступили в перебранку голоса уинов и послышался шум потасовки. Из своей засады за деревом толщиной в ярд, ствол которого напоминал бледно–голубое стекло, Ретиф заметил волнение в рядах войонов. Они прислушивались к шуму, а полковник рявкнул приказ. Отряд войонов отделился от остальных и быстро покатил к «устью» тропы. Войско на минуту замешкалось: копам не понравился вид темного туннеля, — но после пронзительной команды сержанта они образовали цепочку и вошли. Первый прокатил мимо Ретифа, с руки у него свисала дубинка, вплотную за ним ехали другие. Всего Ретиф насчитал двадцать войонов. Он шагнул из–за дерева и бросил взгляд на деревню, перекличка продолжалась. Дипломат вынул Палаш, сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. В тот же миг затрещали раскатистой дробью ломающиеся веточки, звуки стихли после короткого одиночного вопля войона. Последний войон цепочки резко развернулся, уклоняясь от атакующих уинов, и очутился перед Ретифом. Он поднял дубинку и взвизгнул, когда Ретиф коротким ударом отрубил ее у самой рукояти.

— Возвращайся и скажи полковнику, что у него два часа на дорогу до города, — сказал дипломат. — Любой войон, обнаруженный после этого в джунглях, будет зажарен на медленном огне. — Дипломат подчеркнул команду ударом плашмя, отправившим копа ковылять назад в деревню, а сам повернулся и нырнул в густые заросли, дабы занять свой обзорный пост для слежения за поселком.

На дальней стороне послышался тонкий крик — Ип–ип за работой. Теперь войоны заметались, обескураженные неожиданным шумом. Тот, которому Ретиф отрубил дубинку, врезался в середину взвода, вопя и размахивая обрубком оружия.

— …лесной демон! — выкрикивал коп. — Ростом в девять футов, с колесами Джаггернаута

и головой войона, но только красной! Их там сотни! Я единственный, кто спасся…

Шурша и позванивая ветвями, наверх поднялся Джик–джик.

— Хо–о, Тиф–тиф, а ты великий стратег. На этот раз им здорово достаться! Что дальше?

Полковник уже выкрикивал команды, забыв о перекличке; войоны суматошно сновали туда–сюда.

— Пусть уходят. Вижу, пленники их более не интересуют. Войоны в полном беспорядке устремились по широкой тропе, бросая на ходу добычу. Через две минуты деревня была покинута, за исключением испуганно озирающихся скованных зилков и безжизненных тел их сородичей.

— Мы войдем бесшумно, чтобы не испугать их до смерти, — сказал Ретиф. — И помните: идея в том, чтобы превратить их в союзников, а не в горячие закуски.

* * *

Нападение пережили пятьдесят с небольшим зилков, трое из них были сильно помяты. Сейчас они сидели кружком среди своих спасителей и печально качали головами, все еще чувствуя себя неловко в присутствии семидесяти боевых уинов.

— Вы предупредили нас, этого не отнимешь, — печально произнес один из зилков. — Сроду не думал, что увижу день, когда шайка войонов сможет напасть на нас, зилков, — будь их даже шестеро на одного.

— У войонов теперь новая миссия, — заговорил Ретиф, — Их период мелких краж закончился. Отныне они намерены захватить целую планету.

— Но ведь мы справиться с ними, Тиф–тиф? — ухмыльнулся Джик–джик. — Эти детки так бежать, что им понадобятся новые шины раньше, чем они достичь города.

— Это была лишь мелкая стычка, — пояснил дипломат. — Сейчас они потрясены, но они вернутся.

— А ты в этом уверен? — Фут–фут дрожанием щупальцев продемонстрировал свою тревогу.

— Для ходульника, который впервые попасть в город в Первый Джуп, ты брать на себя слишком много, — жалобно заметил Джик–джик, — Если ты знать, что эти мошенники возвращаться, то к чему было впутывать нас в это дело?

— Я подумал, что сберегу вам массу времени на болтовню, если вы, уины, воочию увидите тактику войонов. К тому же стоило помочь зилкам.

— Мы потеряли славного старину Лоп–лопа, — посетовал Джик–джик. — Ему сплющить напрочь голову. Он был хороший едок.

— А они потеряли тридцать пять любителей помахать дубинками, — сказал Ретиф. — Мы приобрели пятьдесят три рекрута.

— Подумаешь! — Джик–джик громыхнул вторичными клешнями. — Какой прок в этих пожирателях зелени?…

— Неужто ты, подлое семя гнусного дьявола, полагаешь, будто у нас, зилков, есть что–то общее с вашими языческими обычаями? — прогудел один из спасителей, помахивая косой. — Все вы способны только…

— Перестань, приятель, — осадил Ретиф. — Если дело дойдет до сражения с городскими парнями, то вы, племена, будете вместе или проиграете. Каков ваш выбор?

— Где ты брать такую идею, Тиф–тиф? Тут всегда ошиваться войоны, сующие свои усики в…

— Прежде чем я прибыл сюда, Икк провозгласил себя владельцем этой планеты; если вы будете послушны, он обещает вам почетное членство в племени Войон.

Уины и зилки отреагировали негодующим жужжанием и улюлюканьем.

— Что ж, я рад наконец увидеть между вами согласие, — сказал дипломат. — А теперь, если зилки отдохнули, нам пора в путь.

— А как же наш урожай? — возразил Туппер. — Все готово к его сбору….

— Эту траву? — Джик–джик презрительно сорвал широкий золотистый лист из ряда растений поблизости и покачал им перед своим обонятельным органом. — О чем только думают куопяне, которые кусать такую зелень… — Он смолк и снова понюхал лист. Потом откусил кусок со звуком разламываемой пополам банки сардин и задумчиво пожевал.

— Эй, — протянул он. — Может, мы что–то упускать. Это просто вкуснятина!

Фут–фут изумленно фыркнул, сорвал листок, понюхал и откусил.

— Хо–о! — объявил он. — На вкус, как спелый флинк, ей–ей! Через минуту все присутствующие уины усердно пробовали на вкус зелень зилков.

— Теперь это едва ли имеет значение, — проворчал один из зилков. — Так или иначе, но мы не соберем урожай, пока на свободе разгуливают грабители–войоны.

— Не беспокойтесь об этом, — отозвался уин. — Мы расправиться с этой зеленью ровно за десять минут!

Джик–джик кивнул, сосредоточенно жуя.

— Может, мы, уины, и вы, зилки, все же сработаться, — предположил он. — Мы воевать, а вы, ребята, выращивать зелень.

* * *

Ретиф, Джик–джик и Туппер, стоя у тропы, следили, как матери увозили последние личинки на тележках в глубь джунглей, наряду с деревенскими горшками, кастрюлями и запасом недавно приготовленного запаса металлорастений. Вдруг Туппер вытянул руку.

— Взгляните туда, — прогудел он. — Звено рунов — больших птиц! Летят сюда!

— Рассеяться! — скомандовал Ретиф. — Всем в лес и перегруппироваться на тропе севернее!

Уины и зилки рассыпались в разные стороны. Подождав, пока ведущий рун снизится почти до вершин деревьев, готовясь сесть на поселковой площади, дипломат растаял в тени джунглей. Один за другим приземлились десять гигантских рунов, их замирающие пропеллеры ловили своими лопастями блики света Джуппа. Во мраке задвигались темные фигуры, меж гигантских птиц показались войоны. Окружив широким кольцом опустевшие хижины, они начали расходиться в стороны с дубинками наготове.

— Идем, Тиф–тиф, — тихо проговорил Джик–джик. — Если руны хотеть это место, я говорю, пусть берут его… — Он смолк. — Смотри! — прошипел он вдруг. — Войоны — их тучи, они катить прямо под клювами этих больших деток!

— Они добрались сюда быстрее, чем я ожидал, — мягко заметил Ретиф. — Наверно, они уже разбили неподалеку свой полевой штаб.

— Тиф–тиф, знаешь, о чем я думаю? Думаю о том, как войоны и эти руны работать вместе. Но это невозможно! Ни одно племя никогда не работать с другим со времен Первого вихляния Червя!

— Уины и зилки соединились, — напомнил Ретиф. — Почему бы ни соединиться войонам и рунам?

— Но это нечестно, Тиф–тиф! Никто не может сражаться с руном! И они всегда быть такие мирные детки. Сидели на своих горных вершинах и оставить равнины нам.

— Видно, они изменили своим обычаям. Нам придется отступить. Передай отряду отходить — и делать это бесшумно.

— Однако быстро темнеть, — нервно заметил Джик–джик. — Мы, уины, считаем плохой знак двигаться в сумерках Джупа.

— Будет еще хуже, если мы останемся здесь. Они прочешут этот участок джунглей под метелку.

— Что ж, если ты так говорить, Тиф–тиф, — согласился Джик–джик, — я передать команду.

Через полчаса отряд собрался на тропе в сгустившейся темноте.

Туппер всматривался в заросли.

— Дорого бы я дал, чтобы знать, где мы, — сказал он. — Топать по тропе в темноте — это не занятие для разумного куопянина.

— Нам придется сделать привал до Второго восхода Джупа, — сказал Ретиф. — Мы не видим дорогу, но ее не видят и войоны. Они тоже не пользуются факелами.

— Но я их слышу, они идут по пятам, эти пресмыкающиеся по ночам язычники!

Второй восход Джупа наступит через полчаса, — сказал Джик–джик. — Я надеяться, что войоны хитры, как и мы, они угомониться на время и не угощать нас сюрпризами.

— Мне это не нравится, — заявил Туппер. — Здесь что–то не то — я чувствую на себе враждебные глаза!

— На тебе будут враждебные дубинки, если будешь говорить так громко, — предостерег Джик–джик. — Помолчи–ка, дай нам посидеть и малость отдохнуть, пока можно.

Туппер осторожно задвигался в темноте и вскоре тихо охнул.

— Что такое? — осведомился Джик–джик.

— У меня ощущение…

— Какое ощущение? — еле слышно спросил уин.

— Тиф, посвети сюда, — напряженно попросил Туппер.

Ретиф шагнул к нему, вытащил зажигалку и поджег протянутый ему уином факел. Промасленный факел вспыхнул, отбрасывая пляшущий свет на загораживающий тропу лилово–серый холмик.

— Что я слышу? — гулко пробасил голос.

— Теперь нам крышка, — задыхаясь, выдавил Джик–джик. — Мы забрести прямо посередь Якубурга!

 

V

Впереди разом вспыхнула дюжина факелов, Ретиф оглядел широко разбросанную группу сработанных из глины и листьев хижин, заметных там и сям под сенью рощи из раскидистых никельдревесных деревьев с зеленой корой. Среди хижин виднелся широкий двор, укатанный тяжелыми колесами почти до бетонной гладкости, на нем стояла дюжина массивных низких существ с плечами пятифутовой ширины и длиной в десять футов, с пыльно–бордовыми спинными пластинами, колесами толщиной в фут и диаметром в ярд и парой передних колес поменьше, эволюционировавших из нижней пары рук. Гибкие верхние руки, снабженные заступами, покоились сложенными под широкими и плоскими головами с утиными клювами.

— Итак? — повторил тот же похожий на тягучий сироп голос–Надеюсь, у вас есть хоть какой–то повод для нарушения нашего часа ночных раздумий!

— Мы уже уходить, детина. — Джик–джик крутанул колеса назад, поднимая пыль. С тихим рокотом подкатила пара яку, чтобы отрезать ему отступление. Еще пара, гулко просигналив, заняла позиции, отсекающие непрошеных гостей слева. Из убежища среди окаймлявших двор деревьев появились другие яку.

— Не спешите, черт побери, тощие колеса, — проворковал яку. — Прежде чем я раскатаю вас в чудесный оранжевый коврик, мне хотелось бы знать, что вы надеялись здесь разнюхать.

— Я разыскиваю пропавший отряд землян, — сказал Ретиф. — Ты их не видел?

— Землян? А кто они, Куопа ради, такие?

— Разновидность ходульника, немного похожи на меня, только кожа у них нежная.

— Гм–м. Звучит аппетитно. Вот что я тебе скажу: тот, кто поймает их первым, пирует с нами. Согласен?

— Их не следует есть, — возразил Ретиф. — Они нужны мне целыми.

— Ты жадничаешь? — Еще группа яку подкатила, завершая окружение.

— О–хо, — прощебетал Джик–джик. — Теперь нам не грозить никакие войоны.

* * *

— Тиф–тиф, мы не хотеть связываться с эти парни, — прошипел Джик–джик. — Они крутые ребята. Они не шибко проворны на колесах, но если заводиться, то их не остановишь и горой. Они плющат все, что им подвернуться!

— Хорошо. Из них получится отличная тяжелая броня.

— Тиф–тиф, у тебя странные идеи. Эти яку не иметь друга в джунглях. Они чистильщики, им начхать, кого слопать — уина, зилка Или флинка…

— Возможно, нам удастся уговорить их сменить диету.

— Если имеешь последнее слово, тебе пора его высказать. — Яку приближались с важностью бронемашин.

— У вас, ребята, ложные идеи, — Джик–джик притиснулся поближе к дипломату. — Мы просто забежать спросить, как дела. То есть, я подумал, — вернее, Тиф–тиф подумал…

— Он хочет сказать, — торопливо пояснил Туппер, — что подлые любители дубинок предприняли решительную атаку на Зилктаун и…

— И вы, ребята, на очередь, — добавил Джик–джик. — Так что…

— Ради неба, говорите по одному! — проревел яку. — Совершенно невозможно упорядочить мысли! Ну–ка объясните мне, кто из вас кого предлагает на продажу?

— Этот умник на длинных ходулях — владелец, — предположил один из яку. — А остальные двое…

— Чепуха, Фуфу. Хмурый с виду владеет низеньким, а ходульник всего лишь агент по…

— Вы оба не правы, — перебил третий гулкий голос. — Маленький дергунчик с большим кусальником, очевидно…

— Господа, — Ретиф воздел обе руки в боевых перчатках, — Хотелось бы знать, заметили вы неподалеку небольшое возгорание?

— Силы небесные, да, — отозвался яку по имени Фуфу, — Я подумал, что уже утро, и поднялся на час раньше.

— Большой отряд войонов, называющий себя Планетарной полицией, напал на Зилктаун. Затем они придут сюда.

— Фу–ты ну–ты! Может, у них есть на продажу сочные личинки. В прошлый раз они…

— Это будет не как в прошлый раз, — перебил Ретиф. — Теперь они уже не мелкие независимые прочесыватели джунглей. Они инкорпорировались в правительство и отныне действуют по–крупному. Начали с установления скромного стопроцентного налога на собственность, а собрав его, призвали оставшихся в живых на государственную службу, но в каком качестве — нам еще не ясно.

— Ум–м, нет. — Ближайший яку хлопнул тяжелыми щупальцами жестом Отклоненного Приглашения. — Мы довольны тем, как живем — мирно и созерцательно, никого не беспокоя.

— А как насчет личинок, которых вы красть? — вставил Джик–джик.

— Ну, если ты собираешься подначивать…

— Фуфу подразумевает, что мы не хотим подписываться под этой программой, — пояснил яку. — Естественно, мы уважаем предпринимательство, однако…

— Это не совсем приглашение, — сказал Ретиф. — Скорее ультиматум. Ваша деревня на пути их похода. Они будут здесь к Первому восходу Джупа.

— Они понапрасну стараются, — фыркнул Фуфу. — Одно дело пустить сюда торговца–одиночку, но иметь их в массе — это просто исключено!

— Как я рад, что мы уладить это дело, — сердечно произнес Пин–пин. — А теперь мы лучше исчезать в спешке. Эти войоны идти по пятам, они так и кишеть вокруг поселка.

* * *

— Я только что вспомнить, — объявил Джик–джик. — У меня есть братья на дальнем конце долины. Пойду–ка я нанести им, уинам, визит…

— А ведь неплохая идея, Джик–джик, — подхватил ближайший уин. — Я не видеть старый дедушка с пеленок. Пойду и я тоже…

— Просто стыд, что мы забывать свои родственники, — добавил другой уин.

— Я тоже не терпится в путь… — размышлял вслух третий.

— Погодите, — заговорил Ретиф, когда всеобщий порыв устремиться в ближайшие заросли набрал силу. — Побег не поможет. Войоны поймают вас, куда бы вы ни отправились.

— Было очень приятно запустить крюк в нескольких подлых бездельников, — заверещал Туппер. — Но их слишком много; наш единственный шанс — ускользнуть отсюда, и потише…

— Эх вы, кучка слабаков! — заухал Фуфу. — Вы хотите сбежать лишь потому, что несколько никчемных трусов могут потерять головы?

— Мы, кучка никчемных трусов, катиться отсюда, пока можно катиться, — объявил Фут–фут, — А вы можете делать, как хотеть, — это свободный страна!

— Это верно, Тиф–тиф, — вздохнул Джик–джик. — Вы, дипплмаки хорошие воины, но мы чуять, когда мы проигрываем.

— Послушайте только их болтовню, — проворчал Фуфу. — Постыдная демонстрация неприкрытой трусости. К счастью, мы, яку, слишком храбры, чтобы болтать. По сути, неплохая Идея ускользнуть отсюда потихоньку на территорию поспокойнее и перезарядить наши пластины. Вечер выдался на редкость неприятным…

— Господа! — призвал Ретиф. — Вы все говорите, как идиоты. Они обложили нас со всех сторон. Есть лишь один способ выйти из ловушки — нужно пробиться с боем.

— И как только мы впутались во все это, Фуфу? — прогудел яку. — Ну почему мы не расплющили этих зануд и не отправились спать?

— Послушайте их только, — сказал Джик–джик. — Они готовы улизнуть. Только мы, уины, говорить о сражении. Как жаль, что нам придется улизнуть вместе с остальными…

— Уины, ха! — возопил Туппер. — Тиф–тиф не уин.

— Он почетный уин, — изрек Джик–джик.

— Мы теряем время на споры, — сказал Ретиф. — Если мы ударим по ним сильно, то сможем пробиться. Они не ожидают нападения.

— У меня идея, — заговорил Фуфу. — Поскольку Тиф–тиф желает влезть в неприятности, почему бы ему не сделать это одному? И тогда в суматохе мы сможем ускользнуть…

— Эй, это неплохая идея, — рассудительно кивнул Джик–джик и подъехал к дипломату.

— Это твой большой шанс произвести на меня впечатление, — шепнул он. — Ты не только пожинать всю славу, но, в случае, если тебя распылят, никто о тебе не пожалеть. Что скажешь?

— Прекрасно, — согласился Ретиф. — Я возглавлю атаку, если ты позволишь мне оседлать твою спину, Фуфу, — и если остальные пойдут за мной следом.

— Что ж… Мы, уины, лихие бойцы, — сказал Джик–джик. — Но видеть, как эти зилки возглавить отряд…

— Это вы, уины, заговорили о дезертирстве, — возмутился Туппер. — Мы, зилки, продержимся столько, сколько любые из вас, если ты пойдешь первым, Тиф.

— Значит, решено, — заключил дипломат. — Всем наточить резаки, И посмотрим, на что мы способны.

* * *

— У вас, ходульников, есть одно качество, — заметил Джик–джик почти с завистью, глядя на оседлавшего Фуфу Ретифа. — Вы сидеть верхомj будто приварены. Ни одному парню с колесами не освоить такой трюк.

— Приготовьтесь, — приказал Ретиф. На противоположной стороне двора зашевелились кусты. На площадь выкатил большой, высокий войон, на одном щупальце которого сиял драгоценный камень. Скрестив верхние руки, он упер нижние в те места, где у позвоночных находятся бедра.

— Эй, вы! — пронзительно заорал он на племенном диалекте. — Ваша деревня находится под арестом! Теперь приказываю всем яку лечь на землю и перекатиться на спины, а если вы расплющите при этом чужаков–агитаторов, тем лучше!

Окуляры Фуфу, а заодно и обе пары усиков тут же напряглись.

— Что он сказал?

— Он хочет, чтобы вы легли и притворились мертвыми, — пояснил Ретиф.

— Чтобы яку лег наземь? Да он, наверное, шутит, — проворчал огромный Фуфу. — Когда яку слезет с колес, он… мне не следует болтать об этом, но поскольку мы теперь союзники…

— Я знаю; он не сможет опять подняться.

— Итак? — взвизгнул полковник войонов. — У вас ровно минута на выполнение приказа, или мои войска сожгут подлесок и превратят вашу деревню заодно, с вами в шлак!

— Ваши хижины горят весьма неплохо, не так ли, Фуфу? — поинтересовался Ретиф.

— Да, ведь мы кроем крыши листьями, содержащими магний. Они легкие, и с ними просто управляться.

— Что мы теперь делать, Тиф–тиф? — осведомился Джик–джик. — Эти торговцы не шутят.

— Они завершили окружение нашей позиции, — сказал Ретиф. — И у них все стратегические преимущества. Следовательно, нам необходимо одержать тактическую победу.

— Что означать его слова? — спросил один из уинов.

— Они означают, что войоны превосходят нас числом, оружием и маневром. Поэтому нам придется сбить их с колес способом, которого они не ожидают.

— Как нам это сделать?

— Просто следуйте моим указаниям.

— Я жду! — вопил войон.

— Потерпи еще десять секунд, — успокаивающе промолвил Ретиф.

На востоке показалась заря восходящего Джупа; в небе вдруг появился быстро движущийся объект — яркий зеленоватый отблеск, превратившийся в ослепительное сияние восходящего гигантского диска.

Ретиф вынул меч и указал на войонов.

— Поехали, Фуфу, — сказал он. Лидер яку могуче протрубил и мощно устремился вперед, сопровождаемый соплеменниками.

Ретиф заметил, как затряслись на деревьях листья, как содрогнулась почва под весом атакующих многотонных куопян. На миг ему показалось, будто полковник непоколебим. Но вот он попятился, развернулся и бросился в заросли, опережая Фуфу на какой–то десяток ярдов. Ретиф пригнулся, когда его могучий «скакун» с грохотом покатил меж деревьев, отбрасывая густолистые ветви с визгом и стуком изогнутого металлодерева. Показался полированный войон, отскочил в сторону и, проворно развернувшись, ткнул блестящим наконечником в Ретифа. Тот отбил пику в сторону, и визг колес войона прервался, когда следующий за лидером яку проехал по тому месту, где был войон. Впереди показался отряд войонов, рассыпавшихся перед атакующей массой яку. Послышался громкий треск, и тяжелая стрела, отскочив от нагрудного доспеха Ретифа, с воем ушла через его плечо. Фуфу на полном ходу врезался в шестидюймовый ствол, смел его в сторону, словно соломенный сноп, затем ловко обогнул двухфутовое дерево и расплющил бросившегося на него, но поскользнувшегося войона. Откуда–то появились два войона одновременно с пиками на изготовку. Ретиф низко пригнувшись, отбил одну кончиком палаша и увидел, как другая улетает прочь под ударом корчевателя Фуфу.

Позади них и с обеих сторон тяжелый треск подлеска указал на присутствие наступающей цепью «бронетехники» Федерации. Тихо позванивала листва на деревьях от топота движущихся частей. Отраженный свет Джупа искрами поблескивал на снаряжении полускрытой войонской солдатни.

— Уи–и! — протрубил Фуфу. — У меня просто захватывает дух! Никогда не думал, что пойду в сражение с генералиссимусом на спине.

— Только убедись, что я еще на месте, прежде чём снова бросишься в атаку, — наставлял его Ретиф.

Впереди мигнул луч фонаря, освещая голубоватой дымкой силуэты войонов, торопливо образующих защитную линию перед наступающим с громоподобным шумом противником.

— Это просто замечательно, — задыхаясь, заметил Фуфу, — Теперь я вижу их гораздо лучше!

Войоны перед ними разбегались во все стороны; похоже, ни один не испытывал желания прославиться, преградив путь наступающим.

— Сверни–ка влево, — приказал Ретиф. — Может, удастся изолировать эту группу!

Теперь яку мчались параллельно внешним флангам значительного вражеского отряда, отрезанного от основных сил. Позади них уины и зилки, развивающие наступление по следам «тяжеловесов», исчезли в окружающем лесу, увлеченные погоней за деморализованным главным отрядом. Очутившаяся в ловушке из массы сцепившихся друг с другом колес часть войонов отчаянно сражалась с повстанцами, пытаясь вырваться из окружения. Те из них, кому удалось избежать таранящей колонны и бежать в укрытие деревьев, казалось, растворялись в нем бесследно.

Плененные войоны оказались сжаты в подобие «транспортной пробки», они печально скрежетали и пятились перед патрулирующими «пробку» тяжеловесами.

— Остановись, Фуфу, — сказал Ретиф. Яку замер на месте, тяжело переводя дух. Следовавшие за ним соплеменники сомкнули ряды; они жужжали и гудели, исходя жаром наподобие огромных лиловых бойлеров. Пойманные в капкан войоны с воплями жались еще теснее друг к другу под суровыми взглядами гигантов, бока которых еще колыхались от погони. Несколько копов Планетарной полиции, сохранивших подвижность, носились туда–сюда, затем бросили Наземь свое оружие и присоединились к побежденным сородичам. Позади Ретифа появились из подлеска боевые засадные группы, щелкая резаками и размахивая косами.

— Всем разойтись на десятиминутный отдых, господа, — обратился к бойцам Ретиф. — Они вернутся через несколько минут, но, имея пленными около трех сотен копов, мы сможем принудить противника к переговорам.

* * *

— Тиф–тиф, я должен отдавать тебе должное, — признался Джик–джик. — Наш план сработать просто здорово! Мы оставлять от места, где был Якубург, широкий след из тощих полисменов!

— Был? — повернулись к ним головы яку.

— Конечно, откуда, по–вашему, этот дым?

— Неужели они осмелились….

— Неважно, — сказал Джик–джик. — Местечко было так себе. Но Тиф–тиф — я повторить, что ты оказывать честь почетному званию уина. Разве что я не могу понять, почему ты не позволить нам разломать этих войонов на кусочки? Они так перемешаться, что им с полгода нужно, чтобы разобрать, чьи колеса кому принадлежать!

— Эта шайка, которую мы окружили, лишь частица армии войонов, — указал Ретиф. — Мы извлечем из них максимум пользы в качестве материала для переговоров — но только в случае, если они не разобраны на части!

— Эй, Тиф–тиф!.. — К ним спешил, указывая на небо, уин, назначенный часовым. — Там двигаться что–то вроде летающего фургона!

Ретиф и остальные увидели, как неподалеку сел чужестранной модели вертолет. Из кабины вылез маленький, истощенный на вид войон с огромной головой. Развернув белый флаг, он приблизился, неуверенно двигаясь на колесах с несколькими болтающими спицами.

— Пусть себе едет — но не забудьте оставить ему голову до того, как он очутится здесь, — предостерег Ретиф.

— Это ты командир бунтарей — Тиф–тиф? — осведомился вновь прибывший на удивление слабым голосом.

Внимательно оглядев посла, Ретиф утвердительно кивнул.

— Мы, э–э, восхищены твоей храбростью, — продолжал войон. — По этой причине мы думаем, не предложить ли тебе общую амнистию…

Ретиф ждал.

— Не обсудить ли нам, э–э, детали наедине? — предложил посланец сиплым шепотом.

Ретиф кивнул Джик–джику и Тупперу.

— Вы не возражаете, ребята, отойти в сторонку на минуту–другую?

— Хорошо, Тиф–тиф, но не своди с этот тип оба окуляры, он казаться мне мошенником. — Оба отъехали на несколько ярдов.

— Продолжай, — сказал Ретиф. — Что именно вы предлагаете? Пристально глядя на него, войон издал скрипучий сухой смешок.

— Прости мне мое веселье, — прошипел он. — Сознаюсь, я прибыл сюда, чтобы спасти кого можно от разгрома, но — этот голос, эти ноги… — Тон войона сменился на конфиденциальный скрежет: — Я только что пересмотрел мои условия. Ты немедленно прекратишь командовать этим сбродом и сопроводишь меня в качестве пленника в Планетарный полевой штаб!

— А почему я это сделаю? — с любопытством осведомился Ретиф.

— По великолепной причине. По сути, по десяти великолепным причинам, любезный Ретиф! — Войон потянулся к своей голове, пошарил там — и снял полый шлем, обнажив бледно–серое лицо и пять любопытных стебельковых глаз.

— Ага, генерал Хиш из Гроакской дипломатической миссии, — произнес Ретиф. — Вы находитесь на чужой территории.

Хиш зафиксировал Ретифа двумя парами глаз.

— Нами задержаны десять земных женщин, снятых с поврежденного судна, нелегально оказавшегося на земле Войона, — холодно подчеркнул он. — Они должны быть расстреляны на рассвете. Я предлагаю вам их жизни в обмен на вашу сдачу в плен!

 

VI

— Когда ты вернуться, Тиф–тиф? — обеспокоено осведомился Джик–джик. — Почему ты улетать отсюда с этим полисменом на этот аппарат?

— Я вернусь при первой возможности, — ответил Ретиф, — Удерживай преимущество, применяй тактику — и вербуй каждое встреченное племя.

— Пора на борт, — поторопил замаскированный пришелец на гроакском. — Следует торопиться, чтобы прибыть до казни.

Ретиф влез в двухместный вертолет, на котором прилетел посланец. Последний пристегнулся в кабине, включил двигатель и поднялся с исчерченного колесами поля — затем повернулся в кресле и скосил три незанятые глаза на Ретифа.

— Я приветствую ваше мудрое решение не оказывать сопротивления, — шепнул он на отличном земном. — Разумеется, я порицаю кровопролитие, но без веского аргумента в качестве вашего присутствия в Планетарном штабе, боюсь, моих протестов не хватило бы для сохранения жизни пленниц.

— Вы так и не сказали мне, генерал, чем занимается здесь, в джунглях, гроак, да еще военный.

— Прошу, зовите меня просто Хиш. Моим войонам–партнерам я известен лишь как полезный советник. Бели мой голос и поможет обеспечить снисхождение пленным, не следует привносить дестабилизирующий элемент в нынешнее весьма хрупкое равновесие.

— Для группы, пользующейся услугами полномочного военного советника, — заметил Ретиф, — Планетарная армия показывает удивительное невежество в вопросах ведения войны.

— Я прибыл на арену действий только сегодня, — сказал Хиш. — Что касается местных рекрутов — безнадежно. Но это неважно. Без вашего сдерживающего присутствия военные^непрофессио–налы, несомненно, расставят их по надлежащим местам. Оставшиеся в живых, если таковы будут, скорее всего, усвоят пару уроков на опыте, который пригодится им в будущих кампаниях под моей опекой.

У ног Ретифа стоял тяжелый кошель с распахнутым верхом.

— Вижу, вы подходите к делам практически, — заметил Ретиф. Он осмотрел тускло поблескивающий предмет в сумке. — Признаюсь, мне любопытно, какую пользу вы, гроаки, надеетесь извлечь из этой операции. — Говоря это, он небрежно протянул руку и поднял безжизненное тельце двухдюймового куопянина, ядовито–желтое и довольно тяжелое. Под ним он заметил другой трофей того же типа, но нежно–серебристого цвета. Дипломат опустил мертвых особей на место.

— Ну, скажем, новых клиентов… — прошептал Хиш, глядя на расстилающиеся впереди джунгли.

— Перспектива открытия нового рынка для вашего обычного спектра товаров — недостаточный соблазн для того, чтобы прагматики вашего пошиба пустились в рискованную авантюру под носом у коллективного ДКЗ.

— Да, но, возможно, новое Планетарное правительство, ценящее свои тесные связи с гроакским государством, положит конец непрерывному вмешательству во внутренние дела со стороны влиятельных кругов Земли…

— Похищение терри является частью сделки, верно? Вы утаиваете что–то важное, Хиш. В чем тут выгода для гроаков?

— У любого есть свои маленькие тайны, — проворчал Хиш. — А теперь я должен обратить внимание на посадку, что весьма не просто под весом моей громоздкой маскировки. Однако она необходима; едва не все мои партнеры страдают от враждебности к иностранцам, столь типичной для деревенщины.

Внизу показались огни, темные прямоугольники палаток и свежие шрамы наспех прочищенных лагерных «улиц», заполненных суетящимися муравьиными силуэтами войонов. Ретиф заметил шеренгу неестественно неподвижных рунов, по которым ползали в свете переносных дуговых ламп техники. Вертушка села на ухабистую площадку и была тут же окружена нервно поглаживающими оружие войонами. Хиш снова надел шлем, открыл люк и выкарабкался наружу. К ним немедленно приблизился штабной офицер–войон, с неприязнью взглянувший на Ретифа.

— Кто это, Хиш–хиш? — осведомился он. — Их представитель по перемирию, полагаю?

— Никоим образом, Зик, — прошептал Хиш своим слабым гроакским голоском. — Проинструктируйте ваших сородичей, чтобы как следует приглядывали за этим парнем; он мой пленник.

— К чему нам лишние пленники — тем более ходульники? Я уже получил ряд неприятных вмятин от ног этих земных коров, на пленении которых вы настояли…

— Хватит, Зик. У меня был тяжелый вечер.

— Каковы ваши успехи относительно перемирия? Полагаю, они требуют возмутительные репарации за несколько случайно загоревшихся заурядных деревень?

— Напротив, они не требуют ничего. Я оставил их предаваться своим замыслам. А теперь…

— А как насчет наших войск? Эта чернь сдерживает целую бригаду отлично тренированных солдат! Не говоря о стоимости одних только инкрустаций!

— Превратности войны, дорогой майор. А теперь с вашего позволения мне необходимо обсудить важные дела с…

— Что может быть важнее спасения моей бригады?! — заверещал возмущенный офицер. — Разве я могу быть адъютантом отправленного в металлолом врагом соединения?

— Это тонкая проблема администрирования, сэр. Возможно, если вы укажете потери в своем утреннем рапорте как «без вести пропавшие»…

— Гм–м… Это может сработать, по крайней мере, до следующей получки. А сейчас почему бы нам не разобрать этого ходульника и не заняться планированием нашей следующей виктории?

— Этот ходульник играет важную роль в этом счастливом событии, Зик. Он, кстати, командир мятежников.

— Он? — Зик живо скосил окуляры на Ретифа. — Как, Куопа ради, вы ухитрились его поймать?

— У меня в таких делах особая сноровка. Приведите его ко мне в палатку…

— Не раньше, чем будут освобождены пленницы, — сказал Ретиф. — Я хочу увидеть, как они улетают на борту пары вертолетов.

— Как так? Военнопленный диктует условия?! — завопил Зик.

— Неважно, девицы сослужили свою службу. Я подумывал выкупить за них концессии у посла терри, но нынешняя ситуация и без того благоприятна. Отправляйтесь в форт и проследите, чтобы их немедленно освободили.

— Я пойду с вами, — сказал Ретиф.

— Вы поступите, как вам приказано! — оборвал майор Зик. — Или я укорочу вам ходули на сустав, дабы подогнать вас под более приличный размер!

— Вы этого не сделаете. Напротив, будете сдувать с меня пылинки и выполнять мои разумные прихоти. Это понравится Хиш–хишу.

— Мы будем пока что потакать его капризам, майор, — прошипел гроак. — Прошу вас следовать в форт.

Сердито щелкнув щупальцами, войон покатил к массивному ограждению, высящемуся над рядами низеньких палаток, образующими «ротные» улицы. У тяжелых ворот из сваренных вместе толстых бревен охранник извлек ключ размером с фут, открыл огромный навесной замок и, распахнув ворота настежь, окликнул сотоварища наверху. На угловых вышках вспыхнули прожектора. Зик повелительным жестом отправил в ворота взвод войонов и последовал за ним. По пятам у него катил Хиш, а за ним двигался Ретиф с дополнительным взводом.

Впереди разразился скандал. Четверо войонов верещали разом — эффект сродни вокализам кошачьей свадьбы, но только громче. Окружавшие Ретифа войоны повыдергивали дубинки. Хиш бросился вперед. Ретиф поспешил за ним и очутился рядом с войоном–офицером, который размахивал всеми четырьмя руками и возбужденно вращал окулярами. Солдаты тем временем осматривали тридцатиярдовую огороженную площадку, при взгляде на которую все становилось понятным.

— Где земляне? — прошептал Хиш, — Что вы сделали с моими пленными?

— Спокойно! — рявкнул майор. Он повернулся к Хишу, придавая своим усикам «беспечный» угол.

— Весьма жаль, Хиш–хиш, — сердито продолжал майор. — Похоже, они прорыли тоннель и удалились.

— Это все та, с медноокрашенными черепными волокнами! — пояснил страж. — Она потребовала шанцевый инструмент для рытья какого–то «отходящего места».

— Это еще что? — потребовал объяснений Хиш.

— Не знаю! — заорал майор. — Что–то связанное с племенным табу, и если вы вздумали, что моим ребятам хочется навлечь на себя гнев Червя…

— Берегитесь, если не хотите навлечь на себя более реальные неприятности, — огрызнулся Хиш. С видимым усилием он успокоился и повернулся к Ретифу. — Непредвиденные осложнения. Впрочем, женщины, кажется, на свободе, как вы желали.

— Не совсем, — перебил Ретиф. — Я желал увидеть, как их отпустят на свободу с шансом пересечь сотни миль джунглей и вернуться в Айксикс.

— Что Ж, жизнь изобилует маленькими разочарованиями, любезный Ретиф. Не пойти ли нам теперь в мою палатку, чтобы приступить к делу…

— Благодарю, но у меня едва ли есть на это время, — дружелюбно возразил Ретиф. — Мне необходимо вернуться к делам военным.

— Будьте реалистичны, Ретиф, — настаивал Хиш. — Моя доля сделки и впрямь была выполнена в несколько неформальной манере, но вы же не настолько наивны, чтобы отдавать приоритет мелочам в ущерб духу нашего соглашения…

Ретиф бросил взгляд на высокие стены форта и окружающих их войонов.

— О каком «духе» идет речь?

— О сотрудничестве, — промурлыкал Хиш. — Предлагаю покинуть эти угнетающие окрестности и продолжить нашу беседу в более уютных условиях.

— Боюсь, у вас кое в чем создалось ложное впечатление, — сказал Ретиф. — Я просто согласился отправиться с вами, но не обещал выполнять за вас домашнюю работу.

— Но, разумеется, предоставление определенной информации подразумевалось вашей сдачей в плен!

— К чему болтать с этим негодяем? — вмешался майор. — У меня в подчинении есть специалисты, которые живо сделают его разговорчивым!

— Не будьте занудой, Ретиф, — шепнул Хиш. — Я могу выбить из вас правду, но к чему заставлять меня прибегать к этим порочным мерам?

— Мне сдается, что вам не ясна моя позиция, а потому вам претит мысль причинить ущерб собственности ДКЗ…

— О чем он болтает? — осведомился войон. — Какое это имеет отношение к сбежавшим терри?

— Молчать! — рявкнул Хиш. — Идите и займитесь наказанием нерадивых, виновных в побеге, либо другим рутинным делом…

— С кем, по–вашему, вы говорите? — возмутился майор. — Если какой–то штабной умник послал вас сюда, чтобы разнюхивать новости и считать канцелярские скрепки, то не думайте, что говорить в таком тоне со мной сойдет вам с рук.

— Успокойтесь, майор! Мне было бы неприятно пользоваться моим влиянием на премьер–министра Икка, чтобы отправить вас служить куда–нибудь… на другой фронт. — Хиш опять обратился к Ретифу: — А теперь вы дадите мне полную информацию о средоточении сил мятежников либо примете на себя последствия!

— Не перейти ли нам прямо к этим последствиям? — предложил Ретиф. — Это здорово сэкономит нам время.

— Как хотите. — Хиш повернулся к Зику, — Поскольку ваша тюрьма оказалась не отвечающей требованиям, какие помещения вы можете предложить для содержания этого пленного?

— За штабом есть милая комнатушка, приспособленная для склада офицерских стимуляторов, когда они у нас имеются. Если она достаточно хороша, чтобы держать моих клептоманов подальше от Дьявольской Розы, то она подойдет для этого ходульника.

— Прекрасно, — заключил Хиш. — Отвести его туда и приковать цепью к стене.

* * *

Комната представляла собой тесную камеру с низким потолком и сырыми глиняными стенами, составленными из бревенчатых свай, выступающих над уровнем земли лишь на фут. Сквозь узкие щели в брёвнах Ретиф мог видеть залитые светом дуговых ламп акры лагеря, тянущиеся на сотню ярдов до ближайшего периметра джунглей. Толпа войонов, проводивших его сюда, сгрудилась, наблюдая, как главный тюремщик расправляет отрезок прочной цепи, приваривает один конец к торчащему выступу на угловой стойке из железного дерева и приближается к Ретифу.

— Просто посиди спокойно, ходульник, — приказал он, — пока я набрасываю цепь на твою шею — и никакой болтовни, или я заварю наглухо твои жвала.

— Как насчет того, чтобы набросить ее взамен на мою левую ходулю? — предложил Ретиф. — Тогда она не помешает моим мыслям о твоей судьбе в том случае, если победит моя сторона.

— Между нами, — понизил голос сварщик. — Насколько вы сильны, ребята?

— Давай прикинем, — задумался Ретиф. — На Куопе пять миллиардов куопян; вычти два миллиона войонов, и остается…

— - Ух ты! — разинул рот один из охранников. — Это болыпе, чем два к одному, почти по…

— Заткнись, Воп! — прожужжал тюремщик. — Протяни сюда ходулю, ходульник!

Ретиф повиновался и увидел, как войон набрасывает ему на лодыжку два оборота прочной цепи и соединяет сваркой звенья.

— Это удержит тебя до тех пор, пока Хиш–хиш закончит спорить с майором и придет, чтобы обработать тебя как следует. — Войон щелкнул крышкой портативного сварочного аппарата. — Если тебе что–то понадобится, покричи.

— Во сколько подают завтрак? — осведомился Ретиф.

— Я просто брошу тебе пару кусков умершего от старости динка — когда сочту нужным. — Охранники цепочкой удалились из камеры, захватив с собой факелы, последним вышел тюремщик. У двери он обернулся.

— Дела настолько плохи? — спросил он. — Ваших пять миллиардов?

— Хуже, — угрюмо согласился Ретиф. — Некоторые из нас голосуют дважды.

* * *

Дверь со звоном захлопнулась, и наступила тишина. Вдоль узкого отверстия между верхом ямы и провисающим бревенчатым полотком маячили с полдюжины любопытных физиономий войонов, заглядывающих в темную камеру. Ничего не видя и утомившись от такого развлечением, войоны укатили на поиски других аттракционов. Ретиф нашел сравнительно сухое место, сел на пол и быстро отстегнул чехол на кожаной подложке с лодыжки обернутой цепью ноги, после чего снял ботинок и, высвободив наголенный доспех, извлек его из–под цепи. Через миг его нога была свободна. Он вернул оба приспособления на место,

расправил цепь и соорудил из нее затяжную петлю на случай появления непрошеных гостей, затем осмотрел комнатушку. Металлодревесные столбы были вбиты глубоко, с промежутком в шесть дюймов. Он начал резать один из них снабженной клешней рукавицей; это было все равно, что пилить пожарный гидрант. Пустое пространство над стеной едва ли обещало больше, промежуток под потолком составлял не более восьми дюймов, а между вертикальными стойками — около фута…

Какое–то движение за барьером привлекло внимание Ретифа: в воздухе в нескольких футах от него плясали светящиеся зеленоватые точки, которые вскоре приблизились.

— Тиф–тиф! — окликнул тонкий голосок. — Тиф–тиф поймали–поймали!

— Вижу, тебе известно мое имя. — Что–то маленькое, ярко–зеленое с жужжанием влетело через отверстие и «зависло» в воздухе на трехдюймовых пропеллерах.

— Спасать–спасать Джордж–Джордж, — произнес крохотный летун. — Тиф–тиф друг–друг!

Ретиф вытянул ладонь. Шестидюймовый куопянин–фип уселся на нее подобно драгоценному украшению. У него была темно–зеленая голова, короткое тельце оттенка бриллиантового шартреза с полосками «лесной зелени» и четыре солнечно–желтые ножки–соломинки.

— Фип–фип помочь–помочь, — объявил летун тоненьким голоском.

— Это весьма дружелюбное предложение, — сказал Ретиф. — Ты действительно можешь мне помочь. Как насчет того, чтобы пригласить сюда парочку твоих друзей и кое–что для меня раздобыть…

* * *

Ретиф рассматривал «окоп» шести футов в длину и двухфутовой глубины, вырытый им в плотной глине пола, с образовавшимся вдоль него «барьером».

— Это пойдет, — сообщил он полудюжине фипов, сидевших на «подоконнике», как на насесте, и наблюдающих за происходящим. — Скоро сюда примчится старина Хиш, чтобы посмотреть, не смягчили ли меня суровые условия содержания.

Через отверстия в стене влетело последнее звено фипов, которые выложили кучками свои приношения (с боб величиной) на ранее подготовленную ими же подстилку из листьев

— Всё–всё, — пропел один из них. — Больше нет–нет.

— Порядок, — заверил Ретиф крошечное существо. — Этого мне достаточно. — Он поднял широкий лист, на который была накрошена кора, выбранная фипом за ее целлюлозное содержимое, и поместил его на насыпь у края «лисьей норы». — Кто–нибудь дайте огонька, — попросил дипломат. Рядом уселся фил и чиркнул задними ножками, как напильником по стеклу. После третьей попытки проскочила искра. Ретиф осторожно подул на нее и увидел, как горючий материал вспыхнул ярко–зеленым пламенем. Он накрыл маленькое пламя другим широким листом; заструился желтоватый дым. Дипломат удерживал «гаситель» на месте, цока низкокислородное горение не завершилось, затем поднял лист и обнаружил под ним пару горстей черного остатка.

— Для дела этого хватит, а теперь приготовим остальные ингредиенты.

Он поднял ранее вырезанный со столба шероховатый кусок железного дерева и начал перетирать на нем в мелкий порошок шарики леденцов.

* * *

Добыв примерно по одной унции угля, серы и селитры, Ретиф тщательно перемешал все три составляющие в найденной крышке от банки, добавил воды из предоставленного тюремщиком жалкого запаса и превратил получившуюся густую пасту в равномерную массу. Распределив ее по гладкому донышку крышки, он оставил ее просохнуть. Через полчаса извлек жесткую темно–серую «форму» и измельчил ее в мелкие зерна. Скатав большие гладкие листья в пустую трубку, он закупорил один конец, после чего набил трубку полученной сухой смесью и тщательно обернул ее отрезками жесткой проволоки–лозы. Смяв другой конец трубки, он всунул в него изготовленный из обрывка рукава своей рубашки и наполненный самодельным порохом запал.

— А теперь, по моей команде, подожгите его, — проинструктировал он порхающих в воздухе фипов. — Это сделает один из вас, а остальные должны убраться подальше. А ты, как только он загорится, лети быстрее на самое высокое дерево! Не вздумай остаться и посмотреть, что произойдет.

— Да–да, Тиф–тиф, — прощебетал фип. — Сейчас–сейчас?

— Через минуту… — Дипломат взвесил на руке бомбу. — Добрых полтора фунта; получится нечто вроде салюта. — Он положил грубый пакет на выступ рядом со столбом, обложил его глиной и примял ее, оставив снаружи запал.

— Порядок, — заметил он, шагнул в «окоп» и лег лицом вниз. — Зажигай, приятель, но и не забудь удирать со всех ног…

Послышалось дружное урчание маленьких винтов, затем скрежет высекаемой фипом искры. Последовало краткое шипение, сопровождаемое торопливым жужжанием уносящегося фипа, и все смолкло. Ретиф ждал. Потом потянул носом воздух. Не запахло ли горящий тряпкой?

БА–БАХ! — Ретифа взметнуло в воздух, и он рухнул на пол камеры, очутившись под лавиной глины и свистящих обломков дерева. Вскоре он освободился от них и выплюнул землю, в голове у него гудел гигантский гонг. В воздухе ощущалась едкая вонь химикалий, во рту был вкус обугленных кроссовок. Через зияющую на месте прежней стены дыру несло холодным воздухом. Сверху нависала балка, за которой он увидел усеянное расщепленными бревнами дымящееся помещение.

Рядом зажужжал фил.

— Весело–весело! — тонко заверещал он — Еще–еще!

— Как–нибудь в другой раз, — неопределенно пообещал Ретиф. — И напомни мне воспользоваться меньшим количеством… — Он нырнул под упавшие потолочные балки, вскарабкался по изуродованному взрывом склону и выбрался наружу. Мимо пронесся войон, но его крики терялись в пронзительном звоне в ушах Ретифа. Из дымного тумана появилась размахивающая руками фигурка генерала Хиша. Ретиф нанес ему удар, и гроак полетел кувырком, теряя искусственное колесо, укатившее куда–то в заросли. Дипломат сделал рывок, уклонился от пары войонов, запоздало преградивших ему путь, и стремительно исчез в темной стене джунглей.

 

VII

Идти по следу, оставленному бежавшими пленницами, было нетрудно: частицы кружевной материи, оброненные носовые платки, обертки конфет и глубокие отпечатки тонких каблуков указывали направление с точностью написанных от руки дорожных указателей. Девушки пробирались сотню ярдов сквозь плотные заросли, затем наткнулись на ясно обозначенную тропу, которая вела на запад. Миновал Второй восход Джупа, и Ретиф двигался в радужных сумерках под гигантскими деревьями бесчисленных разновидностей, каждое из которых украшали металлолистья ярких тонов. Прогибающиеся ветви колыхались от ветра, листья шуршали и мелодично позванивали друг о друга.

Получасовая прогулка привела его к ручью с прозрачной пузырящейся водой и неглубоким, усеянным красочной галькой песчаным дном. В искрящейся солнечными бликами воде носились водные куопяне величиной с фипа, двигающиеся с помощью вращающихся конечностей, превратившихся в процессе эволюции в пару кормовых винтов.

Вода выглядела соблазнительно. Ретиф повесил свой меч на подходящую ветку, снял шлем, который носил последние восемнадцать часов, отстегнул боковые пряжки и сбросил нагрудный и наспинный доспехи. Плюхнувшись в ручей, он освежил лицо, пригоршнями бросая на него воду. Вернувшись на берег, дипломат устроился под деревом с розовато–лиловой корой и вытащил брикет концентрированной пищи, брикетами снабдил его Ипл.

Сверху донесся жалобный плачущий звук. Ретиф поднял голову и увидел, как на дереве, в ярком свете Джупа что–то движется, пробираясь вниз сквозь ветви и темную блестящую листву — яркое пурпурное пятно меж черно–красных листьев. Снова движение, на этот раз еще ниже. Ретиф различил еле заметный силуэт гибкого, тонкого куопянина роскошного фиолетового оттенка с лиловыми, отороченными белым розетками — идеальная маскировка в солнечных пятнах на листве. Существо повисло на ветке в меланхоличном ожидании.

Ретиф подпрыгнул, поймал ветку и подтянулся, затем вскарабкался выше, остерегаясь листьев с острыми как нож кромками. Оседлав толстую ветку на двадцатифутовой высоте, он смог разглядеть ловко скрытую в листве мелкоячеистую сеть, в которой висел пленник — это был флинк: мешанина из лиловых конечностей, спутанные веревки и с волнением скошенные На дипломата окуляры.

— Что случилось, приятель? Потянул не за ту нить и попал в ловушку?

— Мне смешно, — хмуро отозвался флинк писклявым голосом.

— Ну и веселись себе до упаду, — донесся сверху голос второго флинка.

— Погоди минутку, и я тебя срежу, — предложил Ретиф.

— Эй, меня первым, — возмутился верхний флинк. — Это он начал пререкаться первым. Ведь так? Я же мирный флинк, никого не трогаю…

— Это другой ходульник, низкоорганизованная ты особь, — торопливо перебил ближний флинк.

— Так вы видели поблизости других ходульников? — с любопытством осведомился Ретиф.

— Возможно, ты знаешь, как оно бывает. Народ попадается разный.

— Ты не совсем откровенен, кажется. Давай выкладывай начистоту.

— Послушай, — сказал флинк. — У меня скоро шея свернется — как насчет того, чтобы вначале срезать меня, а поговорим после?

— Это у него–то растяжение?! — хрипло заверещал второй флинк. — Ха! Ведь я подвешен в его проклятой сетке! У меня целых шесть растяжений, и все похуже, чем у него!

— По–твоему, мне здесь уютно? — с жаром возразил первый. — Одни ссадины от веревок…

— Давайте–ка сравним ощущения позже, — перебил Ретиф. — Куда пошли ходульники?

— Ты кажешься мне ходульником приличного типа, — произнес ближайший флик, не сводя окуляров с ловко спускающегося мимо Ретифа. — Освободи меня, и я постараюсь помочь тебе с твоей проблемой. Ну, сам посуди, разве можно говорить в таком положении?

— Срежь его, и он сбежит во мгновение ока, — не унимался второй. — Знаешь, ты мне нравишься, поэтому я вот что сделаю…

— Не слушай, — уверенно перебил опутанный сетью флинк. — Посмотри на него, этот тип считает себя племенным лесовиком номер один. Вот так лесовик!

— А лесовикам вроде тебя не место даже в моей ловушке! — отпарировал соплеменник. — Поверь мне, ходульник, Оззл — величайший лгун в племени, а соперников у него хватает!

— Ребята, пожалуй, я не вынесу вашей дискуссии, — вмешался Ретиф. — Жаль, что придется оставить вас висеть в столь милой компании, но…

— Погоди! — заверещал флинк по имени Оззл. — Я все обдумал и решил: такого славного парня, как ты, неплохо познакомить со своей семьей.

— Не доверяй ему! Лучше вынь меня из этой проклятой ловушки, и я — твой лучший друг…

— Думаешь, этот ходульник, столь приличный с виду куопянин, должен тебе верить? Как только получу свободу, отдам ему все, что имею!

— А на кой ему дырки от пончиков? Моя сделка получше, ей–ей, господин, мы бы так славно поговорили наедине, что даже не поверишь…

— Ты прав: он не поверит. Только он и я смогут говорить долго–долго.

Вспыхнула зеленая точка, и послышалось громкое жужжание. Это вернулся и завис перед лицом Ретифа фип.

— Тиф–тиф, болтать–болтать , — проверещал он. — Болтать–болтать, флинк–флинк!

— Не слушай! — завопил Оззл. — Что может знать этот лилипут?

— Болтать–болтать, флинк–флинк! — повторил фип.

— Гм–м. Пожалуй, я где–то слышал, что слово флинка действует, пока он стоит на голове, — размышлял вслух Ретиф. — Спасибо, партнеры. — Он ухватил Оззла за нижние руки (служащие особям его типа посадочными шасси) и перевернул пленного лесовика вверх тормашками.

— Если я тебя срежу, ты скажешь, где находятся ходульники?

— Скажу, скажу, ты меня уже достал, — мрачно прощебетал флинк. — Срежь меня, и я выложу тебе всю грустную историю.

Ретиф выбил сходное обещание от второго флинка.

— Будь осторожен, — предупредил последний. — Кругом расставлены сети.

Ретиф различил ловко скрытые очертания других ловушек и петель; одни были поменьше, другие достаточно большие, чтобы поймать приличной величины куопянина.

— Благодарю за предостережение, — сказал Ретиф. — Я едва не попался в одну из них.

Через пять минут оба пленника были спущены на землю, а их путы разрезаны. Оба со стонами растянулись на земле, сгибая и разгибая руки и пробуя завести свои вращательные конечности — крошечные, смахивающие на лебедки колеса, которыми они обычно цеплялись за лозы и ветки для быстрого путешествия.

— Что ж, — вздохнул Оззл. — Я и Нопл считаемся первоклассными спецами по ловушкам. Представить себе только, как мы висели в собственных сетях!

— Ничего не сломано, — заметил Нопл. — Ну и приключение!

— Не тяните, господа, — поторопил Ретиф. — Пришла пора рассказать обо всем: где вы выдели ходульников, как давно, и куда они направлялись?

— Обещание есть обещание, однако — ты никому не скажешь?

— Никому не скажу.

— Ну ладно, — снова вздохнул Оззл. — Дело было так…

* * *

…тогда я поворачиваюсь и — бзззззз! Ходульник с медными черепными волокнами, которого другие звали Фи–фи, дергает за проволочку от ловушки — какое невезение — и я подвешен вверх ногами. Как унизительно!

— В данных обстоятельствах небольшое унижение вполне уместно, — предположил дипломат, — И что было после того, как ходульник заманил тебя в твою собственную сеть?

— Тогда эта мошенница собственноручно срезает остальных ходульнйков, и они отправляются вон туда, — Оззл показал.

— Ага, — агрессивно поддержал второй флинк. — И мы висим так, пока не пришел ты, — и все потому, что пытались быть вежливыми и показать этому ходульнику, как действует сеть, поскольку ему это казалось интересным.

Ретиф сочувственно кивнул.

— Мы, ходульники, ребята не простые, особенно когда кто–то пытается нарушить наши племенные табу против того, чтобы служить чьей–то пищей. На этой ноте я должен вас покинуть…

— Что за спешка? — спросил Оззл. Вынув из пристегнутого к его тощей ляжке плоского кошеля флягу, он от души приложился к ней, затем распрямился во все свои три фута шесть дюймов и размял руки. — Это сделает тебя новым куопянином, — объявил он, протягивая емкость Ретифу. Тот сделал глоток: как и все местные напитки, зелье напоминало разбавленный мед с тонким ароматом. Он передал флягу Ноплу, который тоже выпил, предложив в свою очередь кислые леденцы из селитры, вежливо отвергнутые дипломатом.

— Они обогнали меня на добрые два часа, — сказал он. — Мне необходимо наверстать упущенное время…

Вернулся и зажужжал вокруг головы Ретифа фип.

— Тиф–тиф, — жужжал фип. — Пить–пить!

— Само собой, угостим этого крошку–стукача глотком, — предложил Нопл. — Вупи! Жизнь–хороша, как миска лесных ягод!

— Мой друг Тиф–тиф! — Оззл по–приятельски обнял длинной, снабженной лебедочным колесом конечностью Ретифа за поясницу. — Ты ловкий делец для… куопянина, кем бы ты ни был!

Нопл снова потянул из фляги.

— Тиф–тиф, тебя надо познакомить с ребятами, — весело проверещал он. — Отличная компания — верно, Оззл?

— Такая отличная компания, что я плачу, — отвечал флинк. — Когда я думаю о том, какие они отличные, то мне кажется, что я этого не заслуживаю.

— Это гнусная шайка дешевых трезвенников, но что с того? — протянул Нопл. — Они должны познакомиться с Тиф–тифом.

— Извините, в другой раз, — отказался Ретиф.

Оззл издал звук ломающегося шатуна, характерный для еле сдерживающего смех флинка.

— А ну–ка, Тиф–тиф, — пропел он и широко взмахнул увенчанной колесом конечностью. — Познакомься с ребятами!

Ретиф поднял глаза. Из–за каждой густой ветки и опутанного лозой кустарника материализовались лиловые куопяне с веревками или сетями в руках, некоторые из них прилаживали стрелы на маленькие луки, а пара была вооружена длинными гибкими, трезубцами.

— Самое время, — пробормотал Нопл, икнув, — А я думал, вы, ребята, не придете.

* * *

Ретиф стоял посредине залитой светом Джупа прогалины под большим деревом, на котором висела подобно причудливым плодам сотня флинков. На него скосил окуляры грузный флинк в свидетельствующем о зрелом возрасте панцире винно–пурпурного оттенка.

— Эти два бездельника, которых я послал, должны были проверить ловушки, а они возвращаются, шатаясь, с дружком–выпивохой, — с горечью промолвил он.

— Кто шатается? Разве я шатаюсь? Посмотрите на меня, — предложил Оззл.

— А как насчет ходульника? — крикнул кто–то, — Он выглядит как первое блюдо, его можно подать к столу под сырным соусом…

— Никто не подаст к столу моего приятеля, Тиф–тифа! Раньше я подохну!

— Я могу это устроить, — оборвал его старший. — Если мы нарежем этого ходульника, из него выйдет закуска для каждого…

— Прекрати немедленно! — завопил Нопл. — Нельзя есть такого бизнесмена, как Тиф–тиф! Это же каннибализм! Лучше мы свяжем его и продадим — либо разберем на запчасти…

Соплеменники покрикивали друг на друга, пока флинк рассматривал различные предложения.

— У меня голова трещит, — простонал Нопл во время редкого затишья. — Не тяпнуть ли мне еще глоток?

— Твое пойло действует быстро, — заметил Ретиф. — Ты проходишь от стадии балдежа до похмелья в рекордное время.

— Похмелье или нет, но Оззл и я будем с тобой рядом, Тиф–тиф. Если они проголосуют за то, чтобы продать тебя, я намекну, что следует запросить максимальную цену.

— Заметано, на тот случай, если тебя не будет рядом, — согласился Оззл.

Престарелый флинк пронзительным криком потребовал тишины.

— «За» и «против» мы уже обсудили, — объявил он. — Похоже, победили сторонники «против».

По рядам флинков пробежал шорох. Окружающие соплеменники двинулись вперед, расправляя свои сети и веревки и выбирая позиции поудобнее. Ретиф вынул палаш и встал спиной к ближайшему древесному стволу.

— Эй! — окликнул старейшина. — Что это за острая штуковина? Она кажется опасной! Спрячь подальше эту торговую диковину, чтобы никто не поранился.

— У нас, ходульников, старый племенной обычай: мы обходимся владельцу как можно дороже, — объяснил Ретиф. — Кто первым откроет счет?

— Это зависит от рыночных колебаний цен, — рассудительно проворчал старейшина.

— И все же постараемся быть разумными, — развил мысль Ретиф. — Я сомневаюсь, что разберу более дюжины флинков до того, как вы набросите на меня веревку.

— Шестерых, — решительно возразил флинк. — Это максимальная цена.

— Боюсь, мы не сойдемся, — сказал дипломат. — Может, отменим нашу сделку?

— Он прав, — сказал кто–то. — Он едва ли стоит двенадцать флинков, даже включая меня.

Ретиф пошел вперед, небрежно помахивая мечом.

— Будьте любезны, отступите на шаг, господа, — попросил он. — Мне предстоят важные деловые встречи и некогда продолжать нашу восхитительную дискуссию…

На него полетела петля, он резко повернулся и ударил. Рассеченная веревка упала наземь.

— Эй! Ты разрубил дорогую веревку, — возразил некто, подтягивая к себе поврежденный аркан.

— Пусть себе идет, — предложил другой. — Я своей веревкой не рискну.

— С чего бы это?! — завопил старейшина. — Хотите, чтобы я отпустил ценный товар убраться на своих ходулях прочь?

— Послушай, Тиф–тиф, — окликнул Оззл. — Здесь только одна тропа, она ведет прямо к скалистому пику. Останешься у нас, тогда будешь продан на запчасти — и только. Но если влезешь на пик, тебя сцапает рун и — где тебя тогда искать?

— Ты сказал «рун»? — переспросил Ретиф.

— На вершине пика они жирные, как фипс на желейном цветке. У тебя нет ни единого шанса.

— И все же я рискну, — сказал Ретиф. Он направился к тропе, и на него кинулись с сетями на изготовку два флинка. Он ударил их так, что они закружились, уклонился еще от пары сетей и одного аркана, прыгнул в темный тоннель тропы и побежал по нему, а по пятам неслась целая орда флинков.

* * *

Позже, на каменистом склоне в сотне ярдов над вершинами густых джунглей, Ретиф вскарабкался на плоский валун, обернулся и посмотрел вниз, где сгрудилось, потрясая кулаками и уставившись на него, племя Флинк.

— Грязная игра, Тиф–тиф! — вскричал Оззл. — Для такой почвы наши колеса Не приспособлены.

— Спасибо, что проводили меня так далеко, — откликнулся Ретиф. — Отсюда я найду дорогу сам.

— Конечно, — флинк махнул конечностью на уходящую ввысь крутую насыпь. — Просто продолжай подниматься. Гнезда рунов примерно в миле пути по прямой. Если не упадешь и не убьешься, то вскоре найдешь руна — или он найдет тебя. — Флинк щелкнул усиками жестом Сентиментального Прощания. — Ты был хорошим собутыльником, Тиф–тиф. Пока!

Ретиф осмотрел склон: ему предстоял трудный подъем. Он снял Шлем, снял боевые перчатки и подвесил их, стянув ремешком, на поясе. Затем встряхнул свою флягу — пусто. В последний раз взглянув на долину, он начал подниматься по отвесному склону.

Через час после рассвета Ретиф достиг узкого выступа на высоте около тысячи футов над покрытой джунглями долиной. Здесь свистел ветер, которому не препятствовала куопянская флора; вдали кружилась и ныряла пара белых летунов среднего размера под зловещим небом, указывающим на приближение Первого Затмения, когда обрамленный огненным ореолом Джуп поспешит на рандеву с сияющим куопянским солнцем. Высоко в темно–синем небе виднелось темное пятнышко — то кружил над высящимся пиком, где гнездились гигантские летуны, одинокий рун.

Ретиф осмотрел поверхность уходящей вверх скалы: сразу от выступа поднималась гладкой черной стеной похожая на слюду скала. Казалось, что маршрут наверх завершается здесь.

Один из белых воздушных акробатов уже снижался, желая посмотреть на нарушителя спокойствия. Ретиф накинул шлем, придал рукояти палаша удобный угол и ожидал визитера. Теперь он слышал стук пропеллера и видел бледно–коралловую маркировку на брюхе птицы, сложенные под грудиной черные ноги и с любопытством присматривающиеся к нему окуляры.

— Что ищешь ты здесь, на ветреных склонах, наземник? — донесся до него изодранный порывами ветра тонкий голос. — Для вашего брата тут нет ничего, кроме суровых каменных пиков и бездонного холодного воздуха.

— Говорят, там, наверху, гнездятся руны! — отвечал Ретиф.

— Да, там, в вышине, — где низкие облака царапают себе брюхо и во мху родятся черные как ночь цветы смерти. — Летающее существо опустилось поближе, поток воздуха от его десятифутовых винтов впился в Ретифа, швыряя пыль ему в лицо. Он покрепче ухватился за камень, расставив для устойчивости ноги.

— Ай–и! — воскликнула птица. — Если зефир от моего присутствия едва не сметает тебя с твоего насеста, что будет с тобой, когда великий рун прилетит сюда подобно циклону, чтобы заняться тобой?

— Я поработаю над этим, когда придет пора! — прокричал Ретиф в шуме винтов.

— Если ты пришел сюда, чтобы похитить моих невылупившихся птенцов, ты выбрал одинокую смерть.

— А есть ли смерть другого рода?

Летунья приблизилась, вытянула ноги и вцепилась в «крепость» из камня черными когтями. Вой ее винтов постепенно стих.

— Возможно, ты устал от жизни, прикованный к этому миру, и пришел сюда, чтобы испытать славное ощущение полета, — предположила она.

— Я здесь с визитом вежливости, — заверил Ретиф птицу. — Но, кажется, шоссе дальше не ведет. Тебе, случаем, не известен ли более легкий маршрут наверх?

— Визит вежливости? Вижу, ты желаешь более храброй смерти, нежели просто кувырнуться вниз о камни.

— Мне хотелось бы полюбоваться видом с вершины, я слышал, что он весьма впечатляет.

— Вид разъяренной матери племени Рун, охраняющей свое гнездо, по слухам, самое устрашающее зрелище на Куопе, — согласилась летунья. — Впрочем, редко услышишь подобные легенды от очевидцев.

Ретиф изучал винты птицы, медленно вращающиеся от посвистывающего в изогнутых лопастях ветра.

— Какой вес ты можешь поднять? — осведомился он.

— Однажды я подняла взрослого флинка и бросила его вон в ту реку, — птица указала гибкой конечностью. — Сомневаюсь, что этот воришка появится у моего гнезда снова.

— Я вешу побольше флинка, — заметил Ретиф.

— Это неважно: ты падаешь так же быстро, как любой флинк, а всплеск от тебя еще громче.

— Держу пари, что ты не сможешь поднять меня, — бросил вызов Ретиф.

Летунья взревела пропеллером, переступая когтями на «насесте».

— Большинство наземников умоляют оставить им жизнь, когда я ловлю их на скалистых пиках. Теперь и ты пробуждаешь мой гнев.

— Отнюдь нет, я лишь прошу, чтобы ты отнесла меня вон туда, — Ретиф показал на высоченные пики.

— Отнести тебя?..

— Разумеется. Я не умею ходить по вертикальной стене, а спускаться вниз и искать другой маршрут затруднительно.

— Ты умеешь быть серьезным, несчастный, рожденный ползать червяк? Доверишь ли ты мне свою жизнь и конечности?

— Большинства куопян держат слово, данное безобидному чужаку. Почему бы тебе не поступить так же?

— Любопытное мышление, — произнесла птица, — но одновременно весьма обнадеживающее. Я привыкла считать ползунов робкими тварями, хнычущими от страха, когда я обнаруживаю их на одиноких пиках. И вдруг передо мной особь, говорящая смело, как прирожденный летун!

— Просто опусти меня где–нибудь неподалеку, откуда можно подняться в страну рунов.

— Странная аномалия: бескрылый осмеливается предстать перед повелителями неба! — Птица крутанула винтами, поднялась в воздух и начала понемногу приближаться к Ретифу. — Что ж, я подвергну тебя испытанию, наземник! Возможно, твой вес окажется для меня чрезмерным, и мы оба понесемся вниз, навстречу смерти. Но если мои винты выдержат, клянусь жизнью, я подниму тебя!

— Вполне справедливо. — Ретиф вложил в ножны меч, щурясь в потоке рождаемого винтами вихря. Потянувшись к прочным, как сталь, поручням летуньи, он ухватился за них и повис. Пронзительно взвыли, ускоряя вращение лопасти, — и дипломат плавно взмыл в воздух, ощущая на лице обжигающий поток ветра и видя, как внизу уменьшается горный склон.

* * *

Птица быстро поднялась на сотню футов, затем замедлила подъем, набрала еще пятьдесят футов и далее стала завоевывать высоту по дюйму, с натугой работая пропеллером. Ее качнуло порывом ветра, она «клюнула», но выпрямилась и начала новый подъем, летя параллельно гладкой стене скалы — по оценке Ретифа, на расстоянии тридцати футов от нее. Его взор привлек маленький белый цветок, растущий из расселины, медленно опускавшийся по мере набираемых летуном футов высоты. Выше Ретиф увидел крошечный выступ, где кончалась вертикальная стена, а над ним — долгий подъем, лишь чуть более пологий, к одинокому пику, вздымающемуся в темнеющее небо еще на пятьсот футов.

— Как скажешь, наземник? — прозвенел голос усердно работающей птицы. — Доверяешь мне продолжать или оставить это дело и спустить тебя на землю?

— Еще чуть–чуть, — отвечал Ретиф. — Ты справишься, старина!

— Мне нравится дух наземника, будь он трижды бескрылым! — прокричала куопянка. — Мы рискнем всем и победим… или умрем — и никто не скажет, что мы убоялись испытания!

— Лучше побереги дыхание для полета! — посоветовал Ретиф. — Мы поздравим себя с успехом после того, как доберемся туда.

Ветер стегал плетью, нанося удар за ударом. Отвесная скала двигалась мимо с изнуряющей неторопливостью. Руки Ретифа занемели от напряжения; до находившегося наверху выступа все еще оставалось двадцать футов, и он приближался по дюймам. Куопянка дышала тяжело, с хрипом; звук винтов изменил тембр. Казалось, они трепещут на ветру, словно их лопасти расшатались. Затем донесся новый звук, откуда–то приближался шумный стрекот…

Ретиф повернул голову. Слева появился второй куопянин, он завис, изучая ситуацию настороженными окулярами.

— Этот чересчур большой, чтобы его есть, Гулинда! — крикнул он. — Бьюсь об заклад, что он жесткий, как колесный обод вублума!

— Я доставлю его… безопасно наверх… или умру, — выдавила птица Ретифа.

— Ага, тогда спорим! Предлагаю тебе не терять времени. Тебя уже заметил рун, и через полминуты он будет здесь. — Летунья что–то проворчала в ответ и всерьез взялась за дело. Еще десять футов, пять, три…

Послышался низкий стрекот, и порывом ветра птицу подбросило ближе к отвесной скале. Ретиф вытянул шею и увидел огромный силуэт быстро снижающегося руна на фоне сверкающих дисков его вращающихся роторов. В последнем, перегружающем механизмы усилии летунья преодолела последний ярд и Накренилась над выступом. «Прощай!» — вскричала она. Ретиф спрыгнул. Ударился о каменистую почву, поднялся и прижался к высящейся над ним стене. В тот же миг рун набросился на него, шипя и широко разевая челюсти. Рун нанес удар ногой со шпорой, но Ретиф откатился в сторону, и огромная птица ударила снова так, что в стороны полетела каменная крошка. В ярде от дипломата скалу рассекала узкая Щель. Ретиф сделал бросок и втиснулся в нее, когда Джуп погасил своим диском черное сияние солнца, подобно щелчку выключателя. Длинные когти руна проскрежетали по скале, высекая сноп ярко сверкнувших во внезапной темноте искр. Рун с хриплым криком поднялся в воздух; рокот его винтов замер вдалеке. Ретиф откинулся назад в своем тесном убежище и глубоко вздохнул. Теперь он был один, лишь звезды мигали в ложной ночи затмения и стонущий ветер продолжал поиски в укромных закоулках скалы.

* * *

Ретиф отдыхал, пока Джуп продвигался по яркой короне далекого солнца. Сияющий ореол «набух» и лопнул слепящим светом, когда Джуп завершил свой транзит. Дипломат осмотрел небо; высоко–высоко кружила пара рунов, на лопастях их винтов играли солнечные блики. Он с трудом выбрался из убежища и выглянул за край двухфутового «карниза», на котором стоял. Далеко внизу выступ, с которого он начал восхождение на нынешнюю позицию, казался тонкой линией на вертикальной скале, а еще ниже тянулись многоцветным ковром джунгли, уходя за низкие холмы и постепенно исчезая в туманной дымке.

Он поднял голову; над ним высилась бороздчатая скала, увенчанная каменным шпилем, торчащим последнюю сотню футов подобно лезвию ножа. Ретиф вернулся к трещине, в которой прятался. Сужающаяся расселина вела в темноту, из нее дул устойчивый поток холодного воздуха. Опустившись на руки и колени, он протиснулся в первое отверстие и обнаружил, что проход чуть расширялся. Небо отсюда казалось яркой синей чертой между высящимися стенами скалы. Ретиф поднялся, дробя хрупкие камешки под ногами, прижался спиной к одной стене «дымохода» и начал подъем.

* * *

На полпути наверх Ретиф обнаружил торчащую из скалы «полку», на которой можно было отдохнуть. Он съел половину припасенной плитки и запил глотком воды — последним во фляге. Затем продолжил путь.

Вскоре расселина сузилась, затем расширилась почти до величины пещеры, откуда прямо в лицо дипломату вылетела с ультразвуковым писком перепуганная стая крошечных серовато–черных куопян размером с пересмешников. Й снова полоску неба наверху пересекла черная тень руна, перекрыв на миг скудное освещение. Доспех впивался дипломату в кожу, садня спину, руки были поранены во многих местах о зазубренные кромки скалы.

В десяти ярдах от вершины лаз снова расширился. Последние несколько ярдов Ретиф карабкался по глубоко изрезанному склону, полузасыпанному обесцвеченными останками скелетов куопян и выбеленными солнцем органическими механизмами, из которых торчали сплетения изъеденной коррозией внутренней проводки. Похоже, руны были неряшливыми едоками.

Держась в тени, Ретиф исследовал открытое небо; в тысяче футах над ним лениво кружили два руна, не подозревая о вторгшемся в их владения непрошеном госте. Дипломат поднялся на ноги, отряхнулся от пыли и огляделся. Он стоял на овальной платформе размером пятнадцать на двадцать футов, на одной стороне находился трехфутовый каменный шпиль, сужающийся до игольной остроты, а остальная поверхность обрывалась в бездну, открывая поразительную панораму высящихся одиноких пиков. И лишь некоторые из них превосходили высотой удобный наблюдательный пункт, на Котором он находился. В глаза ему бросилась груда круглых булыжников — масляно–желтых сфероидов по одиннадцати дюймов в диаметре. Он подошел к ним и постучал по гладкой поверхности одного, послышался гулкий металлический звон. Их было шесть — яйца руна, выложенные здесь для «проклевки» на солнце.

Ретиф глянул на кружащихся в небе чудовищных родителей, все еще безмятежно не подозревающих о его присутствии.

Большие яйца были громоздкими и неуклюжими в обращении из–за своей кособокости. Дипломат поднял верхний сфероид, подкатил его к краю скалы и аккуратно установил его над самым обрывом. Следующие два он примостил рядом с первым. Еще пара образовала второй короткий ряд, а последнее яйцо он поместил поверх других. Ретиф отряхнул от пыли руки, надел отложенные в сторону шлем и перчатки, потом уселся напротив гаргантюанской «пасхальной витрины» в ожидании.

 

VIII

Холодный ветер налетал порывами из глубокой синевы неба. Ретиф следил за тем, как вдалеке кружили могучие старейшины–руны, неутомимые как ветер — качество, которым сам он, по здравом рассуждении, едва ли обладал.

Прошло полчаса. Ретиф наблюдал за белыми облаками, марширующими мимо подобно боевым кораблям, уносящимся в далекие сражения. Он принял более удобное положение, прислонившись к подходящему валуну, закрыв глаза от слепящей яркости неба…

Равномерный свистящий стук мгновенно вывел его из дремы. В сотне футов над ним показался гигантский рун, он пикировал на него, увеличиваясь на глазах, стегая ураганным ветром своих мощных винтов и вздымая облака удушающей пыли. Четыре ноги птицы были вытянуты, трехфутовые когти–резаки блестели на солнце синей сталью, а открытые челюсти казались достаточно широкими, чтобы проглотить дипломата целиком.

Ретиф напрягся, удерживая обе руки на верхушке пирамиды из яиц перед затеняющим солнце летучим гигантом.

В последний миг рун свернул и пронесся мимо пика подобно самолету–беглецу, оставив за собой эхо пронзительного вопля. Ретиф повернулся и увидел возвращающуюся птицу, тридцатифутовые пропеллеры которой выгибались под мощным давлением ускорения. Рун завис, когда их разделяло лишь несколько футов.

— Кто смеет красть сокровища Гертудион? — возопила гигантская тварь.

— Мне нужно поговорить с тобой, — отозвался Ретиф. — Эта конструкция из яиц предназначена в помощь разговору.

— Ты высоко заполз, добираясь до моего гнезда, и твой путь был долог, — проговорила птица голосом сродни паровозному гудку, — Я обещаю тебе быстрый обратный спуск! — Она чуть приблизилась, покачиваясь на порывистом ветру.

— Не гони на меня такой сквозняк, — предупредил Ретиф. — Я вот–вот чихну, но мне ужасно не хотелось бы случайно уронить твое будущее семейство в пропасть.

— Отойди, похититель яиц! Если хотя бы одно из моих сокровищ упадет, я насажу тебя на каменный шпиль посушиться на солнце!

— Предлагаю тебе перемирие; ты сдержишь свои порывы к насилию, а я позабочусь, чтобы с яйцами не случилась неприятность.

— Ты угрожаешь мне, наглый пигмей? Хочешь подкупить меня моими собственными драгоценными рунятками?

— Искренне надеюсь на это. Если ты соизволишь присесть неподалеку, я тебе все объясню.

— Должна быть причина для подобного безумия! Признаюсь, что любопытство побуждает меня выслушать тебя! — Птица перелетела через платформу и уселась на ее край, подняв тучу пыли и вцепившись в скалу четырьмя шарнирными ногами, похожими на серые полированные трубы. Голова наседки в ярд величиной маячила над Ретифом на высоте пятнадцати футов, по ее ороговелой коже скользили тени вращающихся на ветру лопастей.

— Только не вздумай дернуться и отправить остаток твоего короткого будущего в бездну, — проревела дипломату гигантская птица голосом сродни органной мессе. — А теперь скажи мне, к чему было выбирать столь странный способ умереть?

— Я вообще–то не собирался умирать, — поправил Ретиф. — Я разыскиваю отряд землян — ходульников вроде меня, и…

— И думаешь найти их здесь?

— Не совсем; но мне сдается, что ты сможешь помочь мне найти их.

— Я, Гертудион, оказываю помощь тривиальным целям ползающего по планете пигмея? Разряженный воздух вершин затуманил твои мозги!

— И все же я уверен, что тебя это вскоре заинтересует. Птица подобралась ближе, вытягивая шею.

— Твое время истекает, безумный наземник, — проворчала она. — А теперь поведай мне, что подвигает тебя на подобную наглость!

— Сомнительно, чтобы ты была в курсе последних политических событий внизу? — предположил Ретиф.

— Какое дело до этого Гертудион? — прогремела птица. — Небеса необъятны, и мысли народа Рун неспешны…

— Ага. Я тоже люблю долго думать, — вставил Ретиф. — Однако племя пигмеев по имени Войон перебивает ныне размышления многих…

— Как смеют жалкие черви прерывать мысли свободнорожденного Руна?

— Я доберусь до этого через минуту, — обещал дипломат. — Правда ли, что у рунов острое зрение?

— Наш взор пронзает все преграды…

— И выносливость у вас неплохая. Жаль, что вы слишком велики для карьеры в дипломатии, вы смогли бы рекордно быстро договариваться о мире. А теперь скажи мне, Герти, замечала ли ты дымные столбы, вздымающиеся над лесом там, на севере?

— Да, замечала! — рявкнула Гертудион, — И твое счастье, что ты обнимаешь мои сокровища, иначе я скинула бы тебя через край за твою дерзость!

— То горят племенные деревни. Войоны намерены захватить всю планету. У них очень своеобразные идеи о том, каков должен быть куопянский гражданин: похоже, их критериям удовлетворяют исключительно войоны…

— Ближе к делу!

— Вам, рунам, не будучи войонами, придется вступить в сражение…

— Забавная причуда! — прогудел рун. — Как будто достойное племя Рунов снизойдет до столь мелкого предприятия!

— Не различило ли твое острое зрение присутствие некоторого числа рунов, барражирующих низко над джунглями в последние дни?

— Я заметила их и удивилась этому, — снизошла птица. — Но рун летает, где пожелает…

— Ты уверена? — возразил Ретиф. — Как раз те руны летают, где желает Войон.

— Чепуха! Чтобы Рун прислуживал ползучим пигмеям, которых и проглотишь и даже не заметишь?!

— У них не менее двух эскадронов рунов на службе, и если никто не изменит их планов, они вскоре завербуют много новых. Тебя, например…

— Гертудион в рабстве у жалких ползунов, пресмыкающихся на дне мироздания? — Руниха зловеще взвыла винтами. — Пока я жива, этому не бывать!

— Вот именно, — согласился Ретиф.

— Что ты подразумеваешь? — продребезжала птица. — Что за безумная болтовня…

— Все руны, которых использует Войон, мертвы, — решительно сказал дипломат, — Войоны убили их и летают на их трупах.

* * *

Гертудион сидела, поджав ноги. Ее неподвижные винты повисли под непригодными для полета углами.

— Эта болтовня бессмысленна, — пробасила она. — Мертвый рун со внутренностями, замененными проводкой, импортированной с завода на чужой планете? Аккумуляторные батареи вместо желудков? Захватчики–войоны в креслах пилотов вместо честных рунитских мозгов?

— Так оно и есть. У вас, куопян, органоэлектрические внутренности, а металла в организме достаточно, чтобы упростить замену компонентов с помощью точечной сварки. Ядерный движок величиной с обед толстяка обеспечит достаточную мощность, чтобы вращать даже твои гигантские роторы в течение года. У меня не было времени тщательно исследовать мертвого руна, но, думаю, они ухитрились приспособить его окуляры к дисплею в кабине, чтобы воспользоваться вашим естественным зрением. Управляя этими зомби, войоны, по–видимому, смогут летать выше и быстрее вас…

— Они посмеют это сделать? — выпалила птица, вибрируя задними усиками в общепринятом жесте Возмущенной Собственницы, — Захватить наше воздушное царство, эксплуатировать наш народ? Тетушка Вулугулей, вот уже неделю я не созерцала ее изящного тоннажа — неужели она?..

— Вполне вероятно, они снабдили ее лобовым стеклом и педалями рулевой тяги, — кивнул Ретиф. — И, быть может, некий блестящий войон сидит на месте ее бывшего реактора, вырезая свои инициалы на ее боку и запуская пропеллеры…

— Хватит! Перестань! — Руниха ошалело повращала окулярами. Затем со скрипом поднялась на дрожащих от возмущения ногах и запустила винты. — Я лечу посоветоваться с соплеменниками! — крикнула она в шуме завывающего ветра. — Если твои слова правдивы, о чем говорит мне ужасное предчувствие, то мы присоединимся для уничтожения этих упырей!

— Я был уверен, что ты оценишь это правильно, Герти. И не забудь спросить, видел ли кто–нибудь из них отряд ходульников в джунглях.

— Не забуду, но тем временем отодвинь яйца от опасного края. Если хоть одно упадет, твой сброд недосчитается атамана! — Птица подскочила, взметнув град летящей гальки, и, стуча пропеллерами, понеслась на восток к группе высоких пиков.

* * *

Ретиф повернулся на звук — громкое скр–р–ронг! Как будто крышу из листового металла срывает с сарая ураганом. Горка яиц, сложенная для безопасности там, где он их нашел, содрогнулась. Снова послышался скрежет, полированный бок центрального в нижнем ряду сфероида пробил изнутри блестящий шип, прорывая в нем дыру длиной с фут. В отверстие просунулось безобразная голова, смахивающая на кирку из хромосплава, снабженную парой живых глаз, которые уставились на Ретифа.

— Куоп! — разинув клюв, проверещал птенец руна. — Куоп! — Он отчаянно затрепыхался, щелкая внушительной пастью, усаженной, как заметил Ретиф, рядом треугольных бритв. Появилась когтистая нога, давая новорожденному еще шесть дюймов свободы. Поврежденное яйцо качнулось, верхние сфероиды задрожали и опрокинулись, загремев на манер выплескивающих молоко бидонов. Одно сильно помятое яйцо, подскочив, замерло у ног Ретифа. В шестидюймовой трещине показалось личико второго «младенца» в комплекте с «мясодробилками». Первый из новорожденных, последний раз дрыгнув ногой, высвободился из скорлупы, которую понесло ветром через платформу и швырнуло в пропасть. Подпрыгнуло третье яйцо, блестящая «игла» пробила изнутри бок сфероида.

Первый из птенцов–рунов уже стоял на неустойчивых ногах, разминая шесть коротких неспециализированных конечностей. Их кончики были снабжены когтями, а на задней паре виднелись шишковатые выпуклости там, где позже образуются вращающиеся конечности, — облик, напоминающий жившего десять миллионов лет назад предка всех куопянских племен. Птенец покачнулся, выпрямился — и напал, разевая пасть. Ретиф шагнул в сторону, заметив, что младенец номер два уже почти вышел из тюрьмы, а номер три уже наблюдает за происходящим любопытными глазами. Глухие постукивания и позвякивания указывали на активность трех остальных яиц.

Старший младенец ухитрился притормозить свой бросок у самого обрыва скалы, пошатываясь, он заглянул в устрашающую бездну, над которой ему суждено когда–нибудь воспарить, и с шипением отступил. Затем вспомнил об обеде и снова кинулся на Ретифа, как раз вовремя, чтобы столкнуться с едва появившимся

на сцене младшим братцем. Пока они с писком расцеплялись, дипломат торопливо соорудил из полудюжины камней грубую баррикаду и обосновался за ней. Ссора закончилась, когда мимо них пронесся, предвкушая бесплатный обед, третий юный обжора. Все трое ударились о барьер с металлическим стуком, отскочили и набросились снова — на этот раз уже вчетвером.

Наверху послышался стук тяжелых винтов. На платформу опустилась Гертудион, сопровождаемая двумя гигантами–самцами, обозначенными золотым и красным черепными плюмажами. От образовавшегося торнадо ее младенцы с писком заскользили по скалистой платформе и — слетели через край.

— Эй! — крикнул Ретиф, — Твои малыши… Птица уселась поудобнее.

— Нечего беспокоиться об этих несносных тварях. Меня беспокоят лишь яйца, готовые проклюнуться. В любом случае, птенцы не пропадут. Для них это хорошее испытание. Что касается зова на войну, то мы с тобой…

Над краем появилась маленькая голова, цепкие когти подняли на площадку голодного младенца, за которым последовали остальные. Ретиф шагнул к огромной мамаше, вскарабкался по ее мощному боку и оседлал ее спину поближе к голове.

— Тогда летим! — перекричал он шум вращающихся на холостом ходу пропеллеров. — Я начинаю разделять твой взгляд на юное поколение.

— Относительно твоих землян, — прогудела Гертудион. — Лунделия докладывает, что она видела такую группу неподалеку от деревни племени Герп, в нескольких милях к западу.

— Ну, тогда сбрось меня там, если не возражаешь. Птица взмыла в воздух, поднимая ревущий тайфун своими

бешено вращающимися роторами.

— Я отнесу тебя, — прогудела она. — А потом ты покажешь мне дорогу к этим упырям–войонам для исполнения моей мести!

* * *

Последовал быстрый спуск с леденящих высот скалистых шпилей и полет над раскинувшимися джунглями к излучине реки, где прятались под укрытием деревьев хижины герпов, построенные из розоватой медной древесины. Гертудион совершила жесткую посадку на песчаную косу, где имелась площадка для ее пропеллеров, и Ретиф соскользнул на землю. Передвинув пояс так, чтобы было удобнее выхватить меч, он оглядел молчаливую деревню с аккуратными дорожками для колес, упорядоченными цветочными клумбами и разноцветными навесами.

— Поблизости никого, Герти; думаю, жители спешно ретировались при твоем приближении.

— Либо они прячутся за своими дверьми с натянутыми луками, — предположила птица.

— Ага, может быть. Кажется, есть только один способ узнать. — Он пересек песчаную косу, поднялся по травяному склону и остановился в конце деревенской улицы у длинного стола, заваленного яркими цветными плодами и фрагментами кожуры–в спешке оставленное аборигенами занятие.

— Я Тиф–тиф! — представился он. — И я исполняю Танец Дружеских Намерений.

В окне что–то мелькнуло. Показался полированный кончик стрелы, за которым виднелась бледно–голубая голова.

— Я Ноп–Ни, исполняющий Танец Честного Предупреждения, — проскрипел тонкий голос, как мелом по доске.

— Я разыскиваю моих друзей, — продолжал Ретиф, — Не беспокойся насчет Гертудион. Она ручная…

Птица позади Ретифа шумно фыркнула.

— …и она не уничтожит вашу деревню, если ты не проявишь ненароком враждебности, выпустив свою стрелу.

Нацеленное оружие исчезло. Из–за двери осторожно поднялся герп со все еще натянутым, но направленным в сторону Луком.

— С чего ты решил, что твои друзья здесь? — прощебетал он.

— О, джунгли полнятся слухами. Их десять, этих ходульников. Где они?

— Никогда их не видел, — отрезал герп. — А теперь садись на свое чудище и катись туда, откуда пришел, пока мы не прибили вас обоих.

— Не совершай торопливых поступков, Ноп–Ни, — предупредил Ретиф. — Гертудион — терпеливая птица, но ты можешь рассердить ее своей болтовней.

— Ба, мы повидали рунов досыта за последние двенадцать часов, — бросил герп. — Целая дюжина этих дьяволов пролетела над деревней прошлой ночью, забрасывая нас камнями. Они приказали нам сдаваться, угрожая сжечь все дотла!

— Весьма неприятно, — согласился Ретиф. — Но те руны — изгои, Гертудион как раз охотится за ними…

— Тогда пусть отправляется. У нас готовы к стрельбе катапульты и баллисты. Так что… — Он поднял лук. — Прочь отсюда!

— Я восхищен твоим самообладанием, — сказал Ретиф, — Но вначале мне нужны десять землян.

Ноп–Ни натянул тетиву посильнее.

— Ни за что в жизни! Я не сдам беззащитных чужестранцев тебе подобным и твоим здоровенным дружкам! Они гости Куопа и получат положенное им гостеприимство. Я Ноп–Ни, исполняющий Танец Свирепого Вызова!

— А я Ретиф, исполняющий Танец Растущего Нетерпения…

— Можешь исполнить хоть Танец Апоплексии, мне начхать! — рявкнул Ноп–Ни. — Убирайся!

Ретиф поднес к губам ладонь–рупор.

— Девушки, если вы здесь — выходите! — Он прокричал это по–земному. — Я здесь от имени посольства Земли на Айксиксе…

Герп в тревоге отскочил.

— Эй, я Ноп–Ни, исполняющий Танец Недоумения! Это смахивает на болтовню землян…

В третьей хижине в ряду распахнулась дверь и появилась стройная брюнетка в порванном летном–костюме. Приставив ладонь козырьком к глазам, она уставилась на Ретифа, позади нее толпились другие девушки. Дипломат выполнил общий поклон.

— Дамы, я очарован тем, что нашел вас, — произнес он. — Надеюсь, никто из вас не пострадал при аварийной посадке.

— Кто вы? — спросила брюнетка. У нее был курносый нос и голубые глаза, на вид ей было не более девятнадцати. — Мне послышался голос землянина…

— Увы, то был мой голос. Меня знают под именем Тиф–тиф. Я здесь, чтобы помочь вам.

Ноп–Ни нервно переминался с ноги на ногу, продолжая целить стрелой в грудь Ретиф.

— Вы не от того противного коротышки–войона, который запер нас в коррале? — спросила девушка.

— Никоим образом. Он и я — убежденные противники еще с тех пор, как я уничтожил его винный погреб.

Девушки сбились в кучку и зашептались. Что–то говорила, подчеркивая слова жестами, маленькая блондинка с зелеными глазами.

— Что ж, — промолвила брюнетка. — Полагаю, мы можем рискнуть; Афродизии нравится ваш голос–Она улыбнулась и вы шла вперед. — Я Рене. Вы очень любезны, что позаботились о нас, мистер Тиф–тиф.

Ноп–Ни опустил лук.

— Я исполняю Танец Крайнего Заблуждения, — пожаловался он. — Что происходит?

— Девушки, теперь я нашел вас и могу договориться о том, чтобы вы отсюда улетели. Боюсь, Айксикс сейчас неважное мест для землян, но в Ромовых джунглях есть фактория, где вам будет относительно безопасно. — Ретиф осмотрел маленькую группу: все молоденькие, все симпатичные, на всех заметны признаки проведенных в джунглях тяжелых суток.

— Которая из вас Фифи? — осведомился он.

Девушки посмотрели друг на друга. Рене прикусила губу.

— К сожалению, ее здесь нет. Мы услышали, что организуется армия повстанцев для сражения с Войоном, и рано утром она отправилась на их поиски.

* * *

— Не пускайтесь ни в какие авантюры, дамы, пока не услышите обо мне! — крикнул Ретиф со своего сиденья на снине Гертудион. — Я соберу нескольких рунов и сразу прилечу за вами.

— Я Ноп–Ни, исполняющий Танец Извинения, — вмешался герп. — Кто бы подумал, что ходульник на спине руна не несет с собой беду?

— Ты поступил абсолютно правильно, Ноп–Ни, — заверил Ретиф взволнованного герпа. — Позаботься как следует о девушках до моего возвращения, и все мы исполним Танец Взаимных Поздравлений.

— Она не возьмет с собой ни одну из нас! — запричитала Афродизия. — Она говорит, что мы для нее обуза…

— Не беспокойтесь. Мы наверняка заметим ее сверху. — Ретиф махнул рукой, Гертудион поднялась, вздымая вихрь, на три сотни футов и полетела на юг. Наступил полдень, и солнце ярко сияло с бледного безоблачного неба. Ретиф следил за тропой внизу и заметил, как маленькие куопяне разбегались под летящей тенью гигантской птицы, но никакого признака пропавшей девушки.

Через двадцать минут они прилетели на то место, где победные войска Объединенных племен стояли лагерем восемь часов назад. Гертудион совершила посадку на укатанную колесами площадку, ныне покинутую и усеянную обломками битвы и спешной эвакуации.

— Похоже, наши пленные смылись при первой возможности, — заметил Ретиф. Он осмотрел лабиринт тянущихся во все стороны следов. — Куда отправились наши ребята? — спросил дипломат у пары порхающих поблизости фипов.

— Туда–туда, сюда–сюда, — пропищал ближайший. — Бежать–бежать, быстро–быстро!

— И не говори. Вижу, что некоторые из наших наиболее импульсивных воинов занялись тяжким трудом по распиловке войонов на подходящие отрезки, вызвав среди них панику и принуждая вырваться из окружения.

— Точно–точно! — согласился фип. — Все–все, брысь–брысь! — И теперь они рассеяны по сотне квадратных миль джунглей, а за ними гоняются несколько тысяч озлобленных войонов. Вот тебе и движение за национальное освобождение…

— Тиф–тиф! — возбужденно зажужжал вылетевший из ближайшего укрытия фип. — Существо–существо, там–там!

Ретиф вытащил меч.

— Что за существо, малыш? Отставший от отряда войон?

— Большой–большой, длинный–длинный, ходуль–ходуль!

— Ходульник? Вроде меня? Герти, подожди здесь! — Ретиф следовал за фипом сотню ярдов, затем остановился и прислушался.

Из зарослей донеслось потрескивание. Показался широкоплечий двуногий — небритый землянин в рваном комбинезоне и заскорузлых сапогах, в огромном кулаке он сжимал тяжелый старинный лучевой пистолет.

— Стой на месте, жук, — проворчал на племенном наречии Большой Леон. — У меня припасена для тебя пара косточек.

Ретиф улыбнулся под маской и поднял руку, чтобы снять маскировочный головной убор.

— Не шевели ластами, — продолжал Леон на диалекте. — И брось свой вертел. Может, тебе не приходилось видеть такую игрушку, — он кивнул на пистолет, — но я проделаю дыру в тебе, а заодно и в дереве.

Ретиф отбросил в сторону меч. Леон кивнул.

— Умница, жук. А теперь мне нужно от тебя, пучеглазый, только одно. Я слышал, что в джунглях, завелся местный вождь, организующий вас, олухов. — Он обвел рукой разбросанные по земле запчасти. — Кажется, здесь была заварушка, и недавно. Не знаю, на чьей ты стороне, да мне это безразлично, но скажи, как мне найти вождя жуков — и побыстрее.

— Зачем? — осведомился'Ретиф.

— Для жука у тебя странноватый голос, — нахмурился Леон. — Однако черт с ним. Я хочу попросить его о помощи.

— Какого рода помощи?

Леон провел пальцем по лбу на манер автомобильного дворника, стряхивая с него пот.

— Помощи, чтобы выжить. В Ромовых джунглях нас, землян, сорок шесть. Икк окружил Нас полумиллионной армией и клянется сожрать на завтрак.

— Понятно, — кивнул Ретиф. — И вы просите помощи у жука?

— Мы примем любую помощь, которой заручимся, — решительно заявил Леон.

— А с чего вы решили, что сможете ее раздобыть? Леон хмыкнул.

— Вот тут ты прав. Но хватит болтать. Где мне найти этого типа, Тиф–тифа?

Ретиф сложил на груди руки.

— Меня называют этим именем, — сообщил он.

— Вот как? — Рот Леона медленно закрылся, — Ага, — кивнул он, — Все совпадает. Единственный куопянин на планете, с которым я хочу подружиться, а вместо этого тычу ему стволом в нагрудные пластины. — Он убрал оружие в кобуру. — Ну, что скажешь?

— Я не против, чтобы помочь тебе, — сказал Ретиф.

— Отлично. Тогда решено. Вызови свою армию из джунглей, и возьмемся за дело. Что–то говорит мне, что войоны нападут на нас на рассвете…

— Повторяю, — перебил Ретиф. — Я согласен оказать помощь вам, терри, но, к сожалению, я неправильно разместил мою армию.

Рука Леона потянулась к оружию.

— Что за уловка? — проскрежетал он.

— Сотня моих закаленных ветеранов разбрелась, пока я не видел, — объяснил дипломат.

— Сотня! — возмутился здоровяк–землянин, — Я слышал, что с тобой половина всех жуков Куопа! Слышал также, что ты нарезаешь из войск Икка украшения для рождественской елки! Я слышал..,

— Ты слышал ложь. Объединенные племена были искрой, тлевшей в ночи. Теперь не осталось даже искры.

— Значит, я прогулялся задаром, — Леон тяжело вздохнул. — Ладно. Мне надо было сообразить раньше. Теперь мне нужно вернуться через кордоны войонов, чтобы помочь ребятам уложить побольше этих джасперов, прежде чем они переедут нас своими колесами, — Он хотел уйти, но снова повернулся к Ретифу, — Сотня против армии, да? Может, вы, жуки, и молодцы — некоторые из вас. — Леон повернулся и исчез.

* * *

Ретиф поманил к себе порхающего фипа.

— Никаких ходульников поблизости?

— Нет–нет, — отвечал фип.

— Ума не приложу, откуда один из вас, ребята, знает все, что известно другим, — заметил Ретиф. — Но эту тайну я исследую позже. Продолжай разыскивать девушку, она не могла уйти далеко через эти джунгли в темноте, когда за каждым третьим кустом прячется войон.

— Понял–понял, Тиф–тиф! Смотреть–смотреть! — Фип пискнул и унесся прочь. Дипломат стащил шлем, расстегнул нагрудный и наспинный доспехи и отложил их в сторону со вздохом облегчения. Затем ловко снял поножи; над лодыжкой, там, где ее по небрежности коснулся факелом войонский тюремщик, виднелся зловещий волдырь. Оставшись в узких брюках и рубашке, поверх которых он нацепил маскировочный костюм из лавки Соппа, он сложил в кучу доспехи, связал их проволочной лозой и спрятал за кустом. Потом вернулся туда, где оставил Гертудион.

— Ну ладно, пора в путь, Герти, — сказал он, подойдя к ней «слева по борту». Птица нервно вздрогнула, скосив окуляр длиной с фут над спинными пластинами, и громко зарычала.

— Все хорошо, — успокоил Ретиф. — Я ношу маскировку.

— Ты похож на терри, — обвинила дипломата Гертудион.

— Верно, но это часть хитроумной схемы. Ведь меня обкрутили со всех сторон, как короля Тута

.

— Король–Тут? Это еще кто? Похоже на войона. Теперь только они провозглашают себя королями…

— Успокойся, подружка. Просто литературная аллюзия.

— Но скажи, Тиф–тиф, что с моей дорогой тетушкой Вулгулей? Мне не терпится отыскать ее либо разорвать ее убийц!

— Боюсь, вы, руны, сейчас сами по себе. Те воюющие племена, о которых я говорил тебе, не смогут выполнить свою задачу в войне.

— Неважно. Сейчас войско Руна огибает широкой дугой запад в поисках наших врагов. После этого мы осуществим возмездие в полной мере, будь они трижды союзники.

— Сколько времени понадобится рунам, чтобы попасть туда?

— Много часов, — когда они ищут, то забывают обо всем.

— Ты знаешь, где находятся Ромовые джунгли?

— Конечно, если под ними ты подразумеваешь ту кучку хижин южнее, откуда исходят странные запахи чужестранной кухни, несомые неблагоприятным ветром…

— Это то самое место. Меня необходимо туда подбросить. К тому же, неподалеку находится еще один ходульник в том же обличье, что и я. Мы можем подобрать его по пути.

— Как пожелаешь, Тиф–тиф.

— Герти, теперь, когда Объединенные племена рассеяны, я не могу настаивать на нашем соглашении. Поездка, о которой я тебя прошу, опасна. Ты можешь ненароком столкнуться со всеми Воздушными силами Войона.

— Что ж, тогда я узнаю, где мне найти упырей! — прогудела Гертудион. — Садись, Ретиф! Я полечу туда, куда лететь хочу, и пусть разбойники поостерегутся!

— Это достойный разговор, Герти. Ретиф влез на свое место на спине птицы.

— А теперь посмотрим, так ли плохи дела в Ромовых джунглях, как о них доложено, или они еще хуже.

 

IX

— Не понимаю, — пожаловался сквозь стиснутые зубы Большой Леон, сидя за спиной Ретифа на ребристых плечевых пластинах Гертудион. — Как ты попал сюда, в заросли? Как заметил меня? И как, во имя Великого Червя, удалось тебе приручить этого людоеда? За сорок лет в джунглях я никогда…

— Ты никогда и не пытался, — закончил за него Ретиф.

— Пожалуй, да, — удивленно согласился Леон. — А на кой мне это?

— Во–первых, прокатиться, как сейчас. Другие причины я приведу позже, когда ситуация утихомирится.

Винты Гертудион ритмично вращались, ветер посвистывал в ушах Ретифа. В тысяче футах под ними расстилалось серо–зеленое одеяло джунглей, тронутое желтым светом в тех местах, где послеполуденное солнце касалось верхушек деревьев.

— Эй, Ретиф! — окликнул Леон, заглушая вой воздушного потока, — А у твоей подруги есть приятель?

Ретиф оглянулся, следуя указующей руке Большого Леона. В полумиле позади отягощенной грузом Гертудион виднелся быстро нагоняющий ее рун.

— Гоблин, координаты «семь часов», — сообщил птице Ретиф. — Он знаком тебе, Герти?

Руниха подняла массивную голову и повернулась боком к воздушному потоку — трюк, выполненный ею с минимальной потерей скорости.

— Это… Неужели тетушка Вулугулей?! — прогудела огромная птица. И, не медля, легла на крыло, описывая крутую дугу навстречу преследующему руну.

— Тетушка Вулги! — протрубила она. — Где, Куопа ради, ты была? Я едва не расплавилась раньше срока от волнения…

Находящийся в каких–то пятистах футах от нее рун неожиданно лег на крыло и понесся прочь, быстро набирая высоту. Гертудион резко свернула, отчего седоки покрепче вцепились ей в холку, и кинулась в погоню.

— Тетушка! Это я, Гертудион! Погоди… — Разволновавшаяся летунья лихорадочно стучала винтами, преследуя летящего налегке в четверти мили впереди и двумя сотнями футов выше руна. Солнце блеснуло на вращающихся пропеллерах странного руна, описавшего крутую дугу, который вдруг понесся с огромной скоростью на своего преследователя.

— Ныряй! — крикнул Ретиф. — Это зомби!

Желтая искра сверкнула из точки за головой приближающегося руна, Вихрь несущегося ветра заглушило гудение лучевого пистолета. За спиной Ретифа послышался резкий треск; блеснул голубой луч толщиной с карандаш и заплясал на левом роторе атакующего руна, а Гертудион тем временем свернула влево и начала падать, как камень, сильно раскачиваясь в воздушном вихре от винтов пронесшегося мимо вражеского летуна.

— Я подранил его, — проворчал Леон. — Расстояние слишком велико, чтобы пистолет нанес большой урон.

— У него та же проблема, — наклонился вперед Ретиф. — Герти, мне жаль тетушку Вулугулей, но ты сама видишь, что происходит. Постарайся держаться выше него, он не может стрелять сквозь пропеллеры.

— Постараюсь, Тиф–тиф, — простонала Гертудион. — Подумать только, что моя собственная тетушка…

— Теперь это не твоя тетушка, Герти. Всего лишь подлый маленький войон, катающийся задарма.

Винты Гертудион усердно работали.

— Я не могу подняться выше нее — или него! — взревела она. — Только не с этой ношей…

— Скажи ей, чтобы не пыталась нас скинуть! — рявкнул Леон. — Моя пушка — единственное, что может достать этого джаспера! Дайте мне только удобную позицию!

Управляемый воином рун–кадавр летел теперь гораздо выше и продолжал подъем. Гертудион, стучала винтами, теряя высоту.

— Он спикирует на нас через минуту, — сказал Ретиф. — Герти, когда он приблизится, тебе нужно будет встать вертикально, чтобы Леон мог метко выстрелить…

— Вертикально? Да я упаду, как камень с расколотого морозом пика!

— Боюсь, это совершенно необходимо. Веди его вниз — и не дергайся, пока мы не окажемся над верхушками деревьев. Если дадим ему время подумать, до него дойдет, что он может спокойно оставаться над нами и поливать нас огнем!

— Я постараюсь…

Рун уже занял позицию сверху и чуть справа. Он замер на месте, готовясь к легкой добыче. Гертудион держалась на прежнем курсе; неожиданно бластер врага выстрелил, и широкоугольный луч с максимального расстояния скользнул по незащищенному лицу Ретифа подобно дыханию плавильной печи.

— Пора! — воскликнул дипломат. Гертудион мгновенно легла на левый бок, завывая винтами от резкого ослабления ноши, — и в тот же миг Леон, крепко держась левой рукой за Ретифа, выстрелил из своего оружия узким лучом. Пятно химически действующего света метнулось через серые брюшные пластины зомби и крепко «вцепилось» ему в левый ротор.

Сверху вновь ударило пламя, скользнувшее по подставленным боковым пластинам Гертудион, дыша запахом горячего железа.

— Удерживай свой широкий луч еще десять секунд, и тебе конец, жук, — проворчал Леон. Наверху рун качнулся на сторону, ощущая ожог бластера, но Леон продолжал держать луч на роторе, невзирая на омывающий его воздушный вихрь.

— Теперь я должна выпрямиться, или я погибну! — прогудела Гертудион. — Каков наш выбор, Тиф–тиф?

— Выпрямляйся! — Ретиф уцепился покрепче, огромное тело под ним сменило позицию и устремилось вперед, усиливая давление на свою ношу. Вращающиеся лопасти со стуком молотили воздух. Леон прекратил стрельбу.

— Эй, глядите! — Атакующий рун отвернул в сторону в последний миг, не прекращая огня, затем лениво перевернулся и вошел в крутой штопор. Полетели обломки, и зомби исчез в темноте расстилающихся внизу джунглей.

— Думаю, ты прожег ему проводку! — крикнул Ретиф. — Гертудион, теперь держись ниже, нам осталась какая–то пара миль пути.

— Мне, так или иначе, придется лететь низко, — Отвечала птица. — Мне показалось, что оплетка моей основной арматуры вот–вот расплавится!

Ретиф ощущал ногами обжигающий жар измученного тела.

— Если встретим еще одного руна в воздухе — нам конец.

— Если лететь далеко, то мы пропали, — задыхаясь, проговорила Гертудион. — Я еле держусь…

— Вот они! — Леон указал на крошечную кучку строений среди расстилающихся внизу джунглей, окруженных возделанными полями.

Гертудион продолжала полет, все более снижаясь, пока не очутилась над высокими кронами деревьев, листья которых поблескивали от вздымаемого птицей ветра, словно рябь на воде. Внезапно лес кончился, и она понеслась через поля, окружавшие торговый поселок, переполненный войонской солдатней.

— Гляньте на них! — воскликнул Леон. — Набились в таком количестве, что не смогут маневрировать! Знай эти жуки хоть что–нибудь о тактике осады, они бы вымели нас в первую же ночь!

— Попробуй действовать хитростью, — сказал Ретиф. — У них здесь может быть мощное оружие.

Гертудион тяжело вздохнула в знак согласия.

— Если оно у них и есть, они этого не показывают! — крикнул из–за спины Ретифа Леон. — До сих пор их оружием служит болтовня, а также камни, стрелы и несколько стволов.

Внизу замигали бластеры, охотясь за летуньей, бросающей свой массивный вес с одного бока на другой и следующей изви^ листым курсом к приземистому частоколу с кучкой построек за ним. Леон тщательно прицелился и дал длинную очередь из своего лучевого пистолета по орудийному расчету войонов. Мелькнула искра, сопровождаемая мощной вспышкой бледно–желтого света и облачком грязного дыма, который быстро рассеялся. Мимо головы Гертудион просвистели осколки, застучавшие по ее винтам. Гигантская летунья перевалила через стену в облаке пыли и ударилась о землю посреди широкой центральной площади городка. Всюду появились бегущие к руну люди.

— Не стреляйте! — проревел Большой Леон. — Это я — и Ретиф! Этот рун ручной! Первый лесной бродяга, дотронувшийся до нее пальцем, ответит мне!

Их окружили готовые к бою земляне, глазевшие с открытыми ртами на соскальзывающих со своих «сидений» Леона и дипломата.

— Прыгучие ягоды–джинк, Леон! Как ты поймал эту тварюгу?!

— Ты уверен, что она не укусит?

— …думал, ты.один из тех, кто досаждает нам целый день!

— Как дела, Леон? Ты нашел вождя жуков?

— Всем замолчать! — Леон поднял руки. — Жуки–повстанцы не у дел. Мы сами по себе. — Он указал на Ретифа. — Я нашел рекрута, его зовут Ретиф.

— Вы появились как раз вовремя для бойни, мистер, — приветствовал дипломата один из воинов.

— Эй, Леон, а как насчет твоего руна? Может, он сможет перебросить нас отсюда по воздуху?

— Я не понесу груз… сегодня, — тяжело выдохнула Гертудион. Ее винты повисли, а сама она присела, опираясь мощным килем о землю. — Боюсь, я серьезно повредила проводку… Столь тяжелая ноша… А я порхала, как фип…

— Ты действовала молодцом, Герти, — сказал Леон, — Только не обижайся, старушка. — Он повернулся лицом к толпе из сорока небритых и немытых поселенцев. — Что случилось, пока меня не было?

— Они напали снова после Первого Затмения, — произнес широкоплечий загорелый мужчина с пистолетом на низко висящем поясе. — Все как обычно: атаковали в лоб, с воплями и градом стрел. Им помогала пара рунов, они бросали листовки и камни. Наши стволы — у нас по–прежнему три действующих — удержали их на безопасном расстоянии. Мы старались не высовываться и задали им перцу. Они отступили, не дойдя до частокола. С полудня они затихли, но что–то замышляют. Над чем–то суетятся с самого рассвета.

Леон хмыкнул.

— Скоро эти жуки поймут, что им нужно всего лишь ударить по нам с четырех сторон разом, Запустить по стенам пару сигнальных магниевых ракет — и нам крышка.

— Их тактика может неожиданно измениться, — сказал Ретиф. — У них появился гроакский военный советник. Полагаю, он возьмет войска в руки в довольно быстрый срок. А нам тем временем лучше заняться составлением планов…

— То есть, завещаний, — поправил кто–то. — Они сметут нас, как приливная волна, стоит им разогнаться.

И все же не будем облегчать им задачу. Леон, что у нас еще из вооружения, кроме тех трех бластеров, о которых я уже слышал?

— Вместе с моим стволом их четыре. В моем осталось около половины зарядов. Есть еще пара дюжин тяжелых охотничьих луков. Некоторые из ребят неплохо с ними освоились, и еще я приказал Джерри смастерить устройство для подачи нескольких тысяч вольт на стену периметра…

— Оно действует, Леон, — отозвался Джерри. — Не знаю только, на сколько его хватит, если они бросят на линию большой груз.

— Пока тебя не было, мы закончили рытье канавы, Леон, — вмешался один из воинов. — Если они одолеют частокол, то попадут в шестифутовую траншею; это сбросит им скорость.

— Все это мелочи, — подвел итог Леон. — Наверняка мы прихватим с собой несколько сотен — но это не помешает нам погибнуть.

— Через несколько часов стемнеет, — произнес Ретиф. — Думаю, они наверняка обрушатся на нас всеми силами еще до рассвета, а дирижировать ими будет генерал Хиш. Посмотрим, сможем ли мы организовать ему достойный прием.

* * *

Из верхней комнаты в башне, образующей угол лагеря поселенцев в Ромовых джунглях, Ретиф изучал отряды войонов, торопливо пересекающие полумилю расчищенной земли, окружающей крепость.

— Ага, наш гроакский военный эксперт тут как тут, — заметил он. — Этот боевой порядок не годится для парада, но его не сравнишь с толпой, над которой мы пролетали на пути сюда.

— У меня нервы шалят не от этого, — проговорил плотный мужчина с короткой светлой бородой, — Это все из–за проклятых рунов. — Он указал на две парящие высоко в небе точки, выдающие присутствие пары гигантских летунов.

— Знай они, что за ними охотятся подручные Герти, им не леталось бы так вольготно, — заметил Ретиф. — Но боюсь, наши воздушные союзники прочесывают не тот участок неба.

К ним подбежал, тяжело дыша, связной.

— Порядок, Большой Леон, — сказал он. — Мы подготовили веревки и танковые ловушки, а все ребята разместились высоко, как только смогли. Давай раскочегарим как следует оба котла и…

— Хорошо, Коротышка, — похвалил Леон. — Скажи всем, чтобы смотрели в оба, и ждите сигнала.

— Приготовьтесь, — сказал дипломат. — Кажется, внизу что–то начинается.

Еле заметные в тусклом свете войоны толпой отступали, открывая в своих рядах узкие проходы, по которым покатились вперед неуклюжие машины.

— Ого, похоже, у них появилось тяжелое вооружение, — сказал Коротышка.

— Нет, это не вооружение, друзья, — объявил Леон. — Это яку. В общем, нам придется туго.. Эти ребята смогут прокатиться сквозь стены как на паровозе.

— Неверно, — возразил Ретиф. — Они тоже зомби, как и руны.

— О чем это ты? — Леон и остальные уставились на дипломата. Он кратко объяснил им технику войонов по размещению энергетической батареи и пилота в мертвом куопянине.

— Механизм привода и проводка уже на месте, — заключил он. — Им остается лишь добавить энергию и управление.

— Но это не простая задача, — сказал Джерри. — Ей–богу, такие технические знания подразумевают… Возможно, мы недооцениваем этих войонов!

— Думаю, тут приложили лапу гроаки, — предположил Ретиф.

— Хм, гроаки, — обеспокоено кивнул Джерри. — Это совпадает; они искусные хирурги, а заодно экспортеры изощренных механических устройств…

— А к чему им влезать в это дело? — осведомился Коротышка. — Мне казалось, что ДКЗ этого не поощряет.

— Но вначале Корпус должен об этом пронюхать, — заметил Ретиф. — А гроаки сильны в конспирации.^

— Кажется, они и впрямь собираются ударить в стену, — сказал Леон. — Я насчитал восемь яку. Игра будет короче, чем я прикидывал.

Дипломат следил за маневрами в предрассветных сумерках.

— Не обязательно, — проговорил он. — Раздобудь мне семерых добровольцев, и мы попробуем поиграть подольше.

Ретиф ждал, прижимаясь к стене одноэтажной постройки, тыльная стена которой находилась не более чем в десяти футах от бревенчатой стены, окружающей лагерь.

— Приготовьтесь! — крикнул с крыши Коротышка. — Они уже несутся, а скорость–то какая! Ну, держись, сейчас врежет…

Последовал громовой удар; часть стены шириной в шесть футов прогнулась и обрушилась внутрь. Среди града обломков появилась тускло–пурпурная фигура двухтонного яку, он пошатывался после чудовищного удара, но продолжал наступать. Обогнув угол постройки и вновь набирая скорость, он пронесся в шести футах от Ретифа.

Дипломат выскочил из укрытия за спиной туши яку, догнал его тремя широкими шагами и вспрыгнул на широкую спину, оказавшуюся, как он с ходу подметил, пошире спины Фуфу. Прямо перед ним, в выдолбленной сразу за черепом ямке — место расположения мозга у всех куопянских особей — виднелась узкая спина сидевшего войона, голову которого укрывал тяжелый шлем из серой брони. Ретиф нагнулся вперед, выдернул водителя из кабины и швырнул его через голову яку. Широкие колеса с тяжелым хрустом переехали беднягу куопянина. Прижимаясь к потерявшему управление зомби, Ретиф протянул руку в кабину и отжал большой, покрытый люминесцентной оранжевой краской рычаг. Стоны привода мгновенно стихли, Джаггернаут замедлил ход и замер на краю шестифутового рва, выкопанного защитниками.

Позади послышались пронзительные вопли. Дипломат оглянулся и увидел авангард колонны войонов, врывающийся в разрушенную стену.

— Пора! — крикнул кто–то с крыши, и в тот же миг сверкающий каскад электрических голубых искр проскочил по плотной массе атакующих, переваливающих на высоких колесах через разбитые бревна частокола. Пара ведущих войонов с воплями устремилась вперед, катившие за ними тоже завопили, но из–за неровностей земли и толчков сородичей не смогли прорваться в отверстие. Продолжалась контратака высоким напряжением: искрили миниатюрные молнии, тут и там тесные группы войонов раскаляло докрасна электричеством, а затем сплавляло их воедино. Замыкающие колонны войонов, оказываясь в гуще свалки, немедленно присоединялись к бешеной пляске змеящихся молний, непроизвольно стимулирующих им нервы и зубчатые передачи.

Ретиф вернулся к неотложной задаче. Дав рычагом задний ход, он торопливо сманеврировал трофейным «тараном», разворачиваясь в направлении, с которого прибыл яку. Два войона, выскочившие из сумятицы, устремились к нему в поисках убежища. Ретиф подхватил оброненную прежним оператором казенную дубинку как раз вовремя, чтобы выбить у одного из войонов оружие и обратным ударом по голове заставить закружиться на месте второго. Затем он дал рычагом передний ход, прибавил скорость и выскочил через «борт»..

— Отключить напряжение! — скомандовал сверху Коротышка. Дождь искр на атакованной электричеством колонне немедленно исчез, оставив лишь тускло–красные раскаленные пятна. Лишенные всадников зомби, сплавленные в единую массу, пробившись через препятствия, исчезли среди толпящихся за отверстием войонов.

— Вернуть на место кабель! — крикнул кто–то. Люди выскочили из укрытий и потянули за стальные провода дюймовой толщины, натягивая их через проем на высоте трех футов от земли. На другой стороне лагеря в стене виднелись другие темные проемы. Там и сям лежали безжизненные фигуры войонов, среди которых высилась обездвиженная туша яку.

— Шестеро из них прорвались, — произнес Большой Леон, подходя к Ретифу и тяжело дыша. — Один застрял в собственной дыре, другой был подбит, и войоны не смогли его завести. Остальных ребята отправили назад разнести «радостную весть» согласно плану.

— Каковы наши потери?

— Лес ранен в руку, он недостаточно быстро сшиб прорвавшегося жука. Твоя схема отлично сработала, Ретиф.

— Она их немного задержала. Пойдем посмотрим, как дела у Герти.

Они перешли туда, где до сих пор отдыхала гигантская летунья. Она лежала, раскинув свои четыре лапы и глядя перед собой невидящим взором.

— Герти, на следующий раз они прорвутся, — сказал Ретиф. — Как ты себя чувствуешь?

— Плохо, — простонала птица. — Я перегрузила свою проводку. Чтобы я стала прежней, мне нужен месяц отдыха в моем гнезде.

— Ты поднимешься через четверть часа, либо тебя превратят в кого–то другого, — сказал Большой Леон, — Как думаешь, ты сможешь?

Выдвинув глаз, Гертудион с отвращением оглядела следы недавней схватки.

— Если я должна, значит, так тому и быть. Но я буду собираться с силами до последнего.

— Герти, у меня для тебя важное поручение, — сказал Ретиф. Он обрисовал план сопящей на манер настраиваемого соборного органа Гертудион.

— …вот и все, — закончил дипломат. — Ты осилишь это?

— Твое поручение не из легких, Ретиф, но я поднимусь в воздух, чтобы опередить этих негодяев. Потом я вернусь, чтобы помогать тебе в последующих делах.

— Спасибо, Герти. Извини, что я впутал тебя в это.

— Я пришла по желанию, — прогудела птица с чувством. — Мне жаль, что я и мои сородичи руны улетели так далеко вместо того, чтобы разобрать для вас добрую толику этих мошенников. — Она со стоном завела винты и поднялась в воздух — широкая черная тень, на вираже устремляющаяся прочь, к темной стене джунглей.

 

X

— Эй! — окликнул с крыши Коротышка. — Здесь собирается шайка для удара по проему. То же самое происходит на участке Джерри…

От наблюдателей, размещенных на крышах, пришли подобные донесения.

— Пытаются застать нас врасплох, — заметил Большой Леон. — Ладно! — крикнул он Коротышке. — Ты знаешь план! Не позволяй себя отрезать! — Он повернулся к Ретифу, и оба побежали к постройкам. — Этот гроакский генерал сорит жуками, как дешевыми фишками в казино Зуп–Палас!

— Он получает их задаром, — сказал Ретиф. — Пока что они не принесли ему большой прибыли.

— А вот и они… — голос Коротышки заглушил пронзительный боевой клич новой волны войонов, несшихся по разъезженным яку тропам. Первый в ряду, громила с броскими племенными инкрустациями, заметив Ретифа с Леоном, свернул к ним, поднимая копье с зазубренным наконечником, но резко остановился, ударившись о натянутый кабель. Согнувшись едва не пополам, войон был мгновенно поглощен наступающей по пятам массой, забарабанившей по нему с грохотом сыплющихся с грузовика пустых помойных баков.

— Задай им жару, ребята! — завопил Лес с выгодной позиции наблюдательного пункта на угловой башне. И снова вспыхнул фейерверк бегущих по натянутому кабелю десяти тысяч вольт.

— Генераторы не выдержат такой нагрузки долго! — крикнул Большой Леон, перекрывая громкий треск электричества, визг войонов и восторженные крики людей.

Под ногами что–то дрогнуло, и со стороны силовой установки сверкнуло яркое пламя. Ретиф и Леон распластались на земле, и по лагерю прокатился раскатистый грохот, усиленный воем пронесшейся над головой шрапнели. Свечение у ограды исчезло.

— Коротышка! — позвал Леон.

— Он ранен, — отозвался голос с ближайшего поста. Леон с руганью вскочил на ноги.

— Отступаем к почте! — крикнул он, — Передай по цепи! — Он повернулся и побежал к постройке, где занимал пост Коротышка. Сгрудившиеся у проема войоны вопили и дрались друг с другом, пытаясь освободиться — те из них, кто пережил удары током. Крупная особь вырвалась и кинулась вперед, чтобы отрезать Леона. Успевший нагнать войона вовремя Ретиф нанес ему сильный удар по голове и заблокировал ему колеса его же дубинкой. Впереди Леон подпрыгнул, ухватился за свес крыши и подтянулся на карниз. Второй войон распутался и заспешил вперед, стуча поврежденным колесом, с оружием в руке…

Из верхнего окна прилегающей к зданию башни послышался треск лучевого пистолета. Голова войона исчезла в брызгах испаряющегося металлохитина, а его мертвые шасси с маху врезались в стену. Вновь появился Леон и опустил из окна безжизненное тело Коротышки. Ретиф подхватил раненого защитника и перебросил его через плечо, рядом очутился спрыгнувший вниз Леон.

— Теперь бежим, — сказал здоровяк. — Иначе нас отрежут… Полдюжины войонов вывернули из–за угла следующей в ряду постройки и напали на двух землян. Ретиф отскочил в сторону, уклоняясь от луча бластера, и уложил дубинкой ближайшего войона, после чего с башни затрещали выстрелы. Рядом Леон нырнул под опускающуюся дубинку, поймал войона за колесо и перевернул его. Потом они прорвались и со всех ног промчались по доске, перекинутой через шестифутовую канаву. Леон быстро развернулся и сбросил доску в окоп. Они вломились в дверь, косяк которой тут же содрогнулся от выстрелов.

— Еле успели, — задыхаясь, пробормотал Леон, — Как Коротышка?

— Дышит. — Ретиф кинулся вверх по лестнице, прыгая через три ступени. Очутившись в комнате, предназначенной поселенцами на роль «последнего оплота», он опустил маленького воина на пол и подскочил к окну. Внизу войоны потоком вливались на территорию лагеря, но остановились как вкопанные у преграждающего им путь рва, в который уже попались несколько дюжин их более самонадеянных товарищей, ковыляющих теперь внизу на сломанных колесах и лихорадочно размахивающих руками. Сзади напирали дополнительные отряды нападающих, теснящие тех, кто был впереди. Ряды войонов, окаймляющие ров, теперь сражались за то, чтобы отойти от края бездны, но на глазах дипломата один, потом трое, а следом и еще полдюжины с шумом рухнули в канаву под напором толпы, которой не терпелось поучаствовать в дележе добычи.

— Подходящий способ навести мост, — заметил парень рядом с Ретифом. За его спиной в комнату вошли еще несколько человек. Дипломат увидел, как на противоположной стороне лагеря с крыши спрыгнули несколько человек и бросились через площадку, петляя под выстрелами войонских бластеров. Возле Ретифа загудел лучевой пистолет, обеспечивая огонь прикрытия.

— Здесь все, кроме Сэма и Честного Мака! — крикнул кто–то.

— Пока что они держатся, — отозвался мужчина рядом с Ретифом. Он снова выстрелил, уложив войона, пробирающегося через заполненный нападавшими ров. Один из двух бегущих защитников зашатался и упал плашмя на спину. Другой нагнулся, перебросил его через плечи, как принято у пожарных, и исчез в находившейся внизу двери.

— Все дома! — крикнул кто–то. — Заваливай вход! Загрохотали, падая, заранее заготовленные для баррикады

тяжелые бревна, преграждая доступ в дом.

— Генри готов, — послышался голос. — Стальной осколок в черепе…

— Скольких мы потеряли? — осведомился Леон.

— Генри мертв. Коротышка совсем плох. Еще у троих средней тяжести ожоги от бластера, а двое отделалась синяками.

— Довольно неплохо, — заметил кто–то. — Мы вывели из строя пару сотен этих дьяволов только за последнюю атаку!

— Теперь наступает их черед, — проговорил Леон от окна, — Они уже перешли канаву…

Территория быстро наполнялась войонами, они потоком проникали через пробоину в стене и пересекали заполненный ров. Предвечерний солнечный свет быстро угасал.

— Сейчас они подожгут здание, — сказал Ретиф. — Леон, помести лучших стрелков у окон и попытайся сбить с войонов немного спеси.

Леон коротко скомандовал, люди заняли боевые позиции с луками и бластерами наготове.

— У нас всего три ствола, — сказал Леон. — А стрел не хватит, чтобы кто–то начал записывать свои потери.

— Пусть посчитают их на пальцах, — посоветовал кто–то. Прозвенела одна тетива, затем другая. Загудел бластер. Внизу группа войонов, достигшая осажденной почты, торопливо отступила, оставив трех бывших сотоварищей лежащими на боку с лениво крутящимися колесами. Вражеская орда уже заполнила лагерь, образуя плотное кольцо вокруг занятой землянами башни.

— Ребята в первом ряду не горят желанием прославиться, — заметил Ретиф.

— Но ребята за ними не позволят им остановиться, — проворчал Большой Леон. — Это все равно, что сражаться с приливом.

Круг сомкнулся, замелькали стрелы, иногда звонко пробивая броню, иногда отскакивая от шлема или наплечника и рикошетя высоко в воздух.

— Приберегайте заряды для тех, что впереди, — приказал Леон. — Следите за поджигателями.

Поселенец рядом с Ретифом охнул и упал на спину с трепещущей высоко в груди стрелой. Ретиф подхватил его лук, приложил стрелу, прицелился и выстрелил в войона, палившего на ходу из бластера. Стрелок зашатался и рухнул набок.

— Забава хоть куда! — крикнул кто–то. — Но что в ней толку, вы только посмотрите на этих крошек!

— Эй, они выстрелили какой–то огненной стрелой! — крикнул защитник с другого конца широкой комнаты. — Она застряла в стене и горит, как рождественская свеча!

В рядах войонов вспыхнули яркие ракеты, они взмывали вверх на фоне пылающего неба, оставляя след из сыплющихся раскаленных добела угольков. Большинство из них не долетали до цели, а пара упала среди первых рядов атакующих, но по крыше что–то громко дважды стукнуло. Едкий дым с химическим запахом заклубился Из окон после первого попадания.

— Выбирайте, ребята: мы останемся здесь, чтобы поджариться, или выйдем и прихватим кое–кого с собой, — предложил Леон.

— Проучим этих джасперов! — крикнул кто–то, и все одобрительно загомонили. Люди уже кашляли, а в стену и по крыше стукнуло еще несколько раз. Горящая стрела влетела сквозь незастекленное окно и вонзилась в дальнюю стену, разбрызгивая фейерверк магния. Поселенец вырвал ее, вложил в свой лук и послал наружу. Послышались крики, когда она вонзилась в грудь крупного войона под самыми окнами. Кто–то открыл дверь, в нее ворвались клубы дыма и искры. Большой Леон приложил ладони рупором к губам, чтобы перекричать рев пламени и битвы:

— Ребята у окон — держитесь, пока последние из нас не выйдут отсюда. Задайте им жару! — Он повернулся и ринулся в густой дым.

Ретиф ожидал с натянутой тетивой, перья стрелы касались его подбородка. Внизу, под наваленными бревнами баррикады, появился Большой Леон. Ему наперехват кинулся войон, но «перехватил» лишь стрелу Ретифа. Под окном дипломата войоны снова приближались под неудержимым напором задних отрядов. В стене, у которой стоял Ретиф, ярко пылали три очага пожара. Он выпустил еще одну стрелу, замечая, как теснятся внизу войоны. Один из них, увлекаемый сотоварищами и безуспешно сопротивляющийся, упал в огнедышащую лужу расплавленного металлодерева, вспыхнул ярко–зеленым огнем и был задавлен напирающей толпой. Из–за баррикады Леон и другие земляне дружно стреляли, увеличивая груду потерь у противника. Леон перескочил через барьер и вскарабкался на штабель из войонов, стреляя вниз, в их гущу. Ретиф. высмотрел войона с бластером, выпустил очередную стрелу и приготовил следующую…

— Вот и все, — произнес кто–то. — Боезапас вышел; иду вниз, попробую уложить парочку голыми руками. — Поселенец, кашляя, исчез в дыму.

На баррикаде: Леон продолжал стрелять, в рукаве его кожаной куртки торчала стрела. Ретиф увидел, как он отбросил пистолет,

спрыгнул на крошечную площадку перед грудой поверженных войонов и начал орудовать трофейной дубинкой.

— Пожалуй, все кончено! — объявил последний из сотоварищей–лучников Ретифа. — Стрел больше нет. Отправлюсь вниз и потягаюсь с ними врукопашную. Меня не прельщает быть изжаренным заживо.

— Погоди, — сказал Ретиф. — Взгляни–ка туда…

За частоколом, на левом фланге войонов разразилась суматоха. Из джунглей появилась орда разномастных куопян, спешно приближающихся к частоколу. Авангардом служил «клин» из яку, одного из которых (особенно крупную особь) оседлали несколько разноцветных куопян. Вплотную за яку быстро двигалась колонна сине–зеленых воинов, щелкающих направо и налево боевыми челюстями, за ними — подразделение желто–оранжевых воинов, взмахами остроотточенных кос прокладывающих себе путь в рядах войонов. Меж деревьев мелькали маленькие лиловые тени, они бросали веревочные ловушки, выхватывая «цели» среди шайки бегущих войонов, и вздергивали машущих руками на манер ветряных мельниц бедолаг над их сотоварищами.

— Эй! Должно быть, это армия мятежников! — крикнул лучник. — Гляди, как они наступают!

Внизу площадка перед Большим Леоном расширилась; по всей территории лагеря открывались прорехи в рядах войонов. У стен виднелись спины сгрудившихся войонов — обескураженные захватчики толпой просачивались через неровные прорехи, проделанные зомби–яку, чтобы столкнуться с новой угрозой, перед которой бежали в беспорядке их соплеменники.

Авангард яку неудержимо двигался вперед, прокладывая «просеку» к частоколу. Куопянский всадник размахивал сияющим лезвием над ярко–красной, под стать войону, головой. Путь им преградила организованная кучка войонов, которой командовал маленький офицер на ковыляющих колесах. Они держались с полминуты, затем рассыпались и бежали. Внизу люди Леона уже перебрались через баррикаду, они стреляли по убегающим спинам, перепрыгивая через груды убитых и раненых, чтобы лучше целиться в паникующего противника.

— Так–растак, чудеса! — крикнул лучник.

— Наверное, это те самые повстанцы, о которых мы слышали! — отозвался кто–то. — Йи–пи!

Ретиф оставил свое окно, спустился вниз сквозь клубящийся дым и вышел через главный вход, у которого лежали плашмя за бревенчатой баррикадой два землянина. Он влез на бревна, перебрался через павшего войона и, спрыгнувши вниз, очутился рядом с Леоном, у которого кровоточила рассеченная щека.

— Кажется, предводителю жуков не понравилась моя физиономия, — пояснил здоровяк. — Взгляни вон туда…

Ярко окрашенный куопянин, командовавший атакой, спрыгнул с яку и шагнул сквозь ближайшую дыру в стене — высокое существо с достаточно развитыми для ходьбы тыльными руками, более короткими верхними конечностями, рудиментарными винтами на обоих плечах и оранжево–красной физиономией, напоминающей, за исключением цвета, личину войона.

— Да, — сказал Леон. — Это не кто иной, как Тиф–тиф. Мне сдается, что мы этому жуку кое–чем обязаны.

* * *

Дипломат рассматривал многоцветного ходульника, который, словно прогуливаясь, пересекал усеянную следами битвы площадку с мечом в руке, небрежно огибая на ходу дымящиеся тела убитых током войонов и бегло осматривая застреленных, спаленных или раздавленных в только что завершившейся неприглядной стычке.

— Момент был выбран идеально, — похвалил Большой Леон на войонском племенном диалекте. — Рад, что ты передумал.

Ходульник подошел, уставился на обоих землян и вложил меч в ножны.

— Мое понимание языка войонов весьма ограничено, — промолвил куопянин на чистом, без акцента, земном, оглядывая сцену бойни, — Похоже, вы, господа, были заняты.

Леон хмыкнул.

— Мы снова будем заняты, если эти жуки решат вернуться сюда. Сколько, говоришь, у тебя войск?

— Давно не считал, — холодно отвечал ходульник. — Впрочем, они собираются под знамена в немалом количестве. — Он качнул облаченным в броню манипулятором. — Не ты ли командуешь этой смертельной ловушкой?

Леон нахмурился.

— Мы с Ретифом принимаем большинство решений, — сказал он решительно. — Я не генерал, если ты об этом.

— Ретиф? — окуляры ходульника развернулись. — Кто здесь Ретиф?

Леон ткнул большим пальцем в дипломата.

— Ты назвал это место смертельной ловушкой, — заговорил он. — Какого…

— Позже, — оборвал двуногий, глядя на Ретифа. — Мне казалось, что он был дипломатом…

— Бывают времена, когда самая хитроумная дипломатия не приносит успеха, — сказал Ретиф. — Сейчас как раз тот случай.

— Мне нужно поговорить с вами, но наедине, — тихо пробормотал ходульник.

— Эй, Ретиф, лучше приглядывай за этим типом…

— Все в порядке, Леон, — успокоил Ретиф. Он указал на безлюдное место неподалеку. Ходульник прошел туда, затем отправился дальше, остановился в дверном проеме здания, крыша которого бойко потрескивала в пламени, и повернулся к Ретифу. Две верхние руки потянулись к алой голове, немного повозились и…

Маска приподнялась, открывая овальное лицо с большими голубыми глазами, каскадом светло–рыжеватых волос и сияющей улыбкой.

— Вы… не узнаете меня? — почти вскричала девушка под одобрительным взором Ретиф. — Я Фифи!

Дипломат медленно покачал головой.

— Извините — мне действительно жаль, но…

— Прошло уже немало лет, — не отставала незнакомка, — но мне казалось…

— Вам не больше двадцати одного, — сказал Ретиф. — Потребовалось бы больше лет, чтобы забыть ваше лицо.

Девушка тряхнула головой, ее глаза лучились.

— Может, вы вспомните имя Фианны Глориан?..

— Вы подразумеваете маленькую Фифи?

Девушка хлопнула в ладоши, громко звякнув боевыми перчатками.

— Кузен Джейм, а я–то думала, что никогда тебя не найду!

 

XI

— Ну и дела, — объявил Большой Леон. — Стоило мне отвернуться на пять минут, чтобы проведать раненых, как этот тип Тиф–тиф исчезает в зарослях — и неизвестно откуда появляется маленькая леди!

— Не совсем так, мистер Караки, — мягко поправила Фифи. — Я была с армией.

— Ага, но я ума не приложу, как вы попали сюда. Я прожил здесь сорок лет и впервые…

— Я говорила вам о крушении лодки.

— Еще бы. А потом вы удираете из войонской тюрьмы и попадаетесь парочке фипов…

— Такие маленькие, зеленые? Они симпатичные! — перебила Фифи. — Они отвели нас в деревню герпов и рассказали о повстанческой армии.

— Эй, Леон, — подошедший бородатый землянин с восхищением посмотрел на Фифи. — Кажется, они готовятся напасть еще раз до темноты, и на этот раз им это удастся.

— У нас неплохое подкрепление, — проворчал Леон. — Но его недостаточно. Через несколько минут жуки облепят нас, как муравьи–солдаты. Жаль, что вы впутались в это, юная леди. Будь хоть какой–то способ незаметно вывести вас отсюда…

— Не беспокойтесь, мистер Карнаки, — холодно промолвила Фифи. — У меня есть оружие. — Она показала внушительный на вид короткий меч. — Ни за что не откажусь от шанса поучаствовать в бою.

— Гм–м. Этот меч смахивает на тот, который был у жука Тиф–тифа.

— Он дал его мне.

Леон хмыкнул и отвернулся, чтобы отдать команду. Ретиф склонился поближе к Фифи.

— Ты так и не сказала мне, каким образом завладела моей армией.

— После того как я устроила своих девушек в деревне аборигенов, фип проводил меня к твоему маскарадному костюму, — шепнула Фифи. — Разумеется, я не знала, кому он принадлежит, но сочла его хорошей маскировкой. Едва я влезла в него, как фипы улетели прочь, жужжа, как сумасшедшие. Тут меня окружили появившиеся со всех сторон куопяне. Вроде бы они приняли меня за своего генерала, и я просто подыграла им…

— Ты, кажется, прекрасно вжилась в роль, когда я увидел тебя, Фифи.

— Я достаточно наслышана о войне, чтобы знать основы тактики, чего отнюдь не скажешь о войонах.

Неподалеку послышался недовольный гомон. Ретиф покинул Фифи и приблизился к толпе, в которой увидел Джик–джика, Туппера, еще нескольких зилков и уинов, а также пару массивных яку, полдюжины герпов, горстку сине–белых клутов и высококолесных блангов, щеголяющих своей лимонной окраской в яркий оранжевый горошек.

— Где наш боевой командир?! — вопил Джик–джик. — Я хотеть видеть Тиф–тиф, и немедля!

— Успокойтесь, воины, — призвал Ретиф. — Я здесь.

— О чем это ты болтать? — возмутился Джик–джик. — Я искать боевой куопянин по имени Тиф–тиф, а не какой–то там иностранец терри!

— Тс–сс. Я замаскирован. Не выдавай меня.

— Вот как, — Джик–джик внимательно оглядел Ретифа. — Совсем неплохо, — заметил он заговорщицким тоном. — Едва не одурачить меня.

— Это ты, Тиф–тиф? — прогудел Туппер. — Я боялся, что ты помер — взял да исчез.

— Приходится прибегать к ухищрениям подпольной работы, — заверил собравшихся дипломат.

— Дела идти все хуже, когда ты ушел, — сказал Джик–джик. — Войоны применить на нас новое оружие!

— Теперь они швыряются не чем иным, как молниями, — пояснил уин. — Едва не расплавили мне напрочь заднее колесо! — Он продемонстрировал двухдюймовое колесико, висящее на конце его тыльного сегмента.

— Ого! Оно наполовину расплавиться! — Джик–джик посмотрел на Ретифа. — Что это значит, Боевой Командир?

— Это значит, что Объединенные племена попали в беду, — отвечал дипломат. — Войоны применяют пушки.

— А где они раздобыли эти, как их там, пушки? — осведомился клут. — Я отродясь не слыхал о таком раньше. Чтобы расплавить воина, не успеет он приблизиться на бросок гарпуна?

— Боюсь, кое–кто вмешивается во внутренние дела Куопа, — сказал Ретиф. — После того как мы вылечили Войон от мании управления планетой, нам придется избавиться от этой проблемы. — Он обвел взглядом «делегацию».

— Вижу, вы завербовали нескольких рекрутов. Как вам это удалось?

— Дело было так, Тиф–тиф, — начал Джик–джик. — Я подумывать о моем дядюшке Луб–лубе и некоторых других уинах из соседней деревни, поэтому подкупать фипа полетать там и тут и пригласить их присоединиться к отряду. Вроде бы слухи распространиться, потому что добровольцы приходить весь день. Войоны наверняка настроить против себя массу народа.

— Отлично сработано, Джик–джик, — и ты молодцом, Туппер.

— А как же я? — осведомилась Фифи. — Патрулируя территорию, я поймала подкрадывающегося к нам шпиона–войона и расплющила его в одиночку!

— А я слыхал, что ты подкралась сзади и наткнулась на целую армию войонов, — заметил Фут–фут. — Это так напугало тебя, что ты укатила оттуда со всей мочи!

— Чепуха! Я просто ускользнула, чтобы чуточку поразмышлять в уединении…

— Мы составим приемлемую военную историю операции позже, — вмешался Ретиф. — Опишем в ней все, что нам хотелось сделать, и опустим все неприятные ошибки. А пока что будем придерживаться практических мер.

— Нет ничего практического в нашей нынешней передряге! — заявил Джик–джик. — Мы попадать прямым ходом в ловушку. Они превосходить нас в шесть шестерок к одному, или я — племянник вуба!

— Эй, ты, мне это не нравится! — надменно произнес маленький красно–оранжевый куопянин, щелкая на уина парой средней величины челюстей. — Мы, вубы…

— Даже вы, вубы, способны видеть, что войоны кишеть там, как личинки на полке инкубатора…

— Придержи язык, о неверящий в Червя каннибал, — проскрипел зилк.

— Перестаньте пререкаться, — перебил Ретиф. — Сегодня вечером мы, куопяне, сражаемся вместе или завтра все мы превратимся в запчасти!

* * *

Стало совсем темно. Бледное зарево на юге возвестило о неминуемом появлении Джупа. На протянутую руку Ретифа опустился, жужжа винтами и мигая зелеными ходовыми огоньками, фип.

— Уин–уин. Готов–готов, — доложил он свистящим голоском. — Зилк–зилк хрясь–хрясь, флинк–флинк махать–махать!

— Хорошо, мы готовы на все сто, — тихо сказал Ретиф Джик–джику, стоящему рядом с другими членами генерального штаба — по одному от каждого из племен, ныне представленных в Федерации, плюс Леон, Фифи и Сеймур.

Ретиф вскочил на спину Фуфу.

— Леон, жди, пока мы не продвинемся до кромки джунглей, потом ударь всей нашей огневой мощью. Если нам чуть повезет, они могут запаниковать и отступить.

— А если бы у динка был пропеллер, он не крутил бы так часто своими колесами, — пробормотал бланг.

— Слушай мой приказ, десантники–куопяне! Не совершайте храбрых поступков и не попадайтесь в плен, — наставлял Ретиф. — Просто придерживайтесь плана и попытайтесь вызвать как можно больший переполох.

— Трогаем! — жалобно простонал сидящий верхом на яку флинк. — Я уже нервничаю.

— Отряд, пошел! — Фуфу, пыхтя, покатил по «подстилке» из сплющенных войонов и вылетел из пробоины в ограде, обращая в бегство противника. Впереди уже смыкались ряды поднятых по тревоге войонов, мелькали их дубинки и палили почти наугад бластеры.

Ретиф сидел на шее Фуфу, пригнувшись и низко опустив правую руку с мечом. На тропу перед ним выскочил войон, поднял бластер–и упал навзничь, когда кончик меча вонзился ему под нагрудные пластины. Другой войон нацелил было копье, но в последний миг отскочил в сторону от грохочущих колес яку, вплотную за которым двигалась атакующая колонна.

— Проклятые городские колеса, — фыркнул Фуфу. — Никуда не годятся для таких дел! — Выскочивший на стрелковую позицию среди деревьев войон вскинул руки, грациозно взмыл в воздух, замер и начал обратный «полет», вися в лиловой веревочной петле. Еще один резко затормозил, когда его окутала упавшая полупрозрачная сеть, и полетел вверх тормашками в облаке сухих листьев, сбив по дороге пару своих сотоварищей.

— Эти флинки довольно опасны, — пробормотал запыхавшийся Фуфу. — Можно мне повернуть назад?

— Разрешаю, но остерегайся вон того громилы с гарпуном… Фуфу протрубил и свернул, а нацеленное ему в голову копье

с зазубренным наконечником просвистело мимо и со звоном скатилось по его шкуре.

— Тиф–тиф, ты цел? — окликнул Фуфу.

— Конечно. Отличный маневр! — Теперь яку развернулся и несся назад сквозь деревья в убежище за частоколом. Позади вольноопределяющиеся офицеры–войоны визгливо командовали, вдогонку отступающим тяжеловесам велась устойчивая пальба. Фуфу вздрогнул, когда луч скользнул по его боку, и увеличил скорость.

— Йи–и! — дико вскрикнул гигант. — Ну и жжется! Ретиф оглянулся: их преследовала стайка войонов, которые держались на укатанной яку шестифутовой тропе и стреляли им вдогонку из бластеров. Впереди путь перегородила другая группа войонов. Фуфу протаранил ее, отбрасывая неосторожные Планетарные силы в сторону, как кегли, но на их местах мгновенно появлялись новые.

— Я уже… задыхаюсь, — промычал через плечо скакун–тяжеловес. — Их слишком много.

— Сворачивай, Фуфу, — отозвался Ретиф. — Кажется, нам не добраться до частокола. Мы достигнем кромки джунглей и потреплем–их фланги…

— Я постараюсь, но… мои силы на исходе.

— Как только ты доберешься до кромки, мы образуем защитное кольцо, — сказал Ретиф. Он отбил размашистый удар дубинки войона, поднырнул под тычок копьем и уклонился от вспышки бластера. Позади него другим яку тоже приходилось туго под напором довлеющих со всех сторон войонов, арьергард которых теснил собственные первые ряды помимо их воли под утюжащие колеса тяжелых яку.

— Мы создадим круг! — крикнул дипломат. — Плотнее друг к другу, всем лицом к врагу, а флинкам спешиться и отбиваться как можно дольше!

У кромки джунглей запыхавшийся Фуфу остановился. К нему подкатил Бубу и развернулся к наступающему противнику, остальные быстро заняли позиции, завершающие кольцо. Нападающим войонам достались мощные удары копательными конечностями яку, подкрепленные яростным сопротивлением флинков, орудующих трофейными дубинками и копьями войонов. Ретиф вырвал бластер у войона, ухитрившегося избежать снабженных ковшами рук Фуфу, и распылил его лучом, затем уложил другого. Вокруг крошечного оплота росла груда поврежденных войонов; теперь нападающим приходилось карабкаться на холм из раненых, чтобы палить сверху в осажденных.

Возле Ретифа с воплями падали навзничь один за другим флинки, дымящиеся от попаданий. Теперь у всех оставшихся в живых повстанцев были трофейные стволы, из которых они стреляли непрерывно, но не более метко, чем противник. Ретиф уничтожал одного войона за другим, и оружие разогревалось у него в руке. Вскоре оно грустно прожужжало и умерло. Сверху прицелился войон, Ретиф швырнул в него бластером и увидел, как тот со звоном отскочил от бронированной головы войона, отбросив его на спину.

Неожиданно звуки битвы приобрели новое качество: гомон войонов, треск пальбы и злобное шипение горящего металлодерева прорезал пронзительный визг. Вихрем взметнулась пыль, миниатюрный ураган прижал войонов к земле, затем отшвырнул назад…

На расчищенную таким образом площадку плюхнулось, содрогнувши почву, нечто широкое и темное — БАММ! — словно обрушилась скала. Миг звенящей тишины сменился градом падающих повсюду осколков и криками войонов. Столб пыли унесло в сторону, и обнажились останки руна, разбросанные по всей площадке среди рядов «скошенных» войонов. Появился второй темный силуэт, он пронесся над полем битвы на малой высоте, стуча винтами. Над его ходовыми огнями мигнул огонек бластера.

— Теперь нам конец, Тиф–тиф, — задыхаясь, сказал Оззл. — Кто сможет сразиться с небесной молнией?

Что–то выпало из–под брюха руна, приземлилось среди войонов, высоко подскочило и снова ударило, проделав просеку в рядах войонов, все еще оглушенных падением первого из гигантских существ.

Тиф–тиф! — прогудел, несясь по небу, голос поднимающегося руна. — Тиф–тиф…

— Послушай, — поразился Оззл. — Никак он зовет тебя? Что это значит?

Ретиф вспрыгнул на широкую спину Фуфу. Кругом рушились ряды удирающих войонов, а там, где зависли, молотя винтами, широкие тени, слышалось непрерывное потрескивание и жужжание бластеров,

— Это значит, что битва окончена! — перекричал Ретиф шум урагана. — Это Герти и ее друзья с подкреплениями из города, а еще и пара сотен контрабандных лучевых пистолетов!

* * *

Через час в уцелевшей от огня комнате почты Ретиф и его победные союзники сидели вокруг широкого стола, смакуя земной торговый ром, бренди Бахус и куопянскую Дьявольскую Розу, предусмотрительно разбавленную один к трем.

— Фокус с бластерами послужил нам на пользу, Ретиф, — сказал Леон. — В каком рукаве ты их прятал?

— Они были надежно припрятаны на складе таможни. Я надеялся, что нам не придется воспользоваться ими, но раз Войон начал войну, выбора не было.

— Ты дипломат странного типа, если не возражаешь, — заметил Сеймур, — Послать Герти за контрабандными стволами, с тем чтобы распылить государственную армию, — это был ловкий ход, но что скажет Лонгспун?

— По сути, Сеймур, я не намеревался говорить ему об этом.

— Надеюсь, все вы, господа, проявите крайнюю осмотрительность, — ласково добавила Фифи. — Иначе я приду и ухлопаю вас лично.

— Ретиф сделал то, что должен был сделать, — проворчал Леон. — Что проку в мертвом дипломате?

— Не будем рассматривать этот вопрос чересчур подробно, — сказал Ретиф. — И не думаю, что кому–то захочется довести его до логического конца, поскольку мы вправе теперь представить властям свершившийся факт.

— Ты получать на это мою гарантию, — объявил Джик–джик. — Новые Объединенные племена не собираться задавать щекотливых вопросов.

В комнату просунул голову земной плантатор.

— Жуки — то есть, наши жуки — только что доставили войонского генерала. Мерзкий маленький дьявол. Как, по–вашему, что с ним сделать?

— Ретиф, ты хочешь поговорить с этим джаспером? — осведомился Леон. — Или мне вышвырнуть его обратно?

— Пожалуй, я поговорю с ним. — Ретиф и Фифи последовали за Леоном в комнату, где съежился на вывернутых колесах пленный войон, поникшие усики которого выражали крайнее огорчение. При виде дипломата один из его окуляров дрогнул.

— Позвольте мне поговорить с вами, но наедине, — пискнул он слабым голосом. Ретиф кивнул. Леон нахмурился.

— Каждый раз, когда кто–то отводит тебя в сторону, происходят странные вещи, Ретиф, мне сдается, что ты не говоришь мне всего, что знаешь.

— Это мой дипломатический рефлекс, Леон. Я вернусь через пять минут.

— Присматривай за этим типом, у него может быть запасен под инкрустацией тесак.

Как только двое землян ушли, войон поднял шлем, под которым оказалась бледно–серая физиономия генерала Хиша.

— Отдаю вам должное, землянин, — прошипел он на гроакском. — Так ловко провести меня под предлогом деморализации войска…

— Не принимайте близко к сердцу, генерал. Знали бы вы, сколько трудов я положил, чтобы точно рассчитать время.

— Нельзя было забывать о жалком состоянии войск, — с волнением добавил Хиш. — И желать, чтобы все они были разобраны и экспортированы… — Он смолк. — Но я утомляю вас своими сожалениями, — гладко продолжал он на войонском наречии. — А теперь я рассчитываю получить от вас положенные по статусу привилегии в качестве члена иностранной миссии.

— Погодите–ка, — задумчиво промолвил Ретиф. — Насколько я помню, привилегии, полученные мною в последний раз, когда я был гостем гроаков…

— Перестаньте, милейший Ретиф, разве нам пристало таить друг на друга обиду? Просто дайте сопровождение до моей вертушки, а что было, то было.

— Вначале я хотел бы прояснить с вашей помощью некоторые мелочи, — сказал Ретиф. — Для начала расскажите о том, с какой целью министерство иностранных дел гроаков занялось вооружением Войона.

Хиш издал щелкающий звук, показывая удивление.

— Но, любезнейший приятель, — мне казалось, всем известно, что замысел о снабжении, э–э, образовательным материалом лелеял ваш собственный посол Лонгспун…

— У лучевых пистолетов голубая вспышка, Хиш, — терпеливо произнес Ретиф. — Пистолеты гроакского производства характерны желтой вспышкой — даже когда их маскируют пластиковой оберткой под земное оружие. То был один из ваших слабейших трюков.

— Что касается трюков, — размышлял Хиш, — я уверен, что ваша роль самозванца, будь вы разоблачены, вызовет немалый переполох в войсках, не говоря уже о реакции ваших коллег, когда они узнают, что вы возглавили вооруженный бунт. Причем против поддерживаемых вашим ДКЗ сил.

— Возможно. Если останется в живых хоть один свидетель, у которого чешется язык, — согласился Ретиф.

— Я жив, — подчеркнул Хиш. — И хотя я возражаю против термина «чешется язык»…

— Мне не под силу справиться с вашей болтливостью, — перебил Ретиф. — Но относительно того факта, что вы еще живы…

— Ретиф! Неужели вы посмеете? Меня, коллегу–инопланетянина! Коллегу–дипломата! Коллегу–контрабандиста!

— Запросто, — сказал Ретиф. — А теперь окажите любезность, продолжайте болтать, как вы болтали несколько секунд назад.

* * *

— …в строжайшем секрете, — прогнусавил Хиш, промокая горловой мешок большим зеленым платком. — Если посол Шлух хотя бы заподозрит, то есть узнает о моих профессиональных откровениях…

Снаружи за дверью послышалось шарканье ног. Хиш торопливо набросил «голову», и в–комнату вошел желтобородый землянин.

— Привет, Ретиф, — сказал он. — К нам прибыл какой–то тип, он едва сумел посадить вертушку. Говорит, что из Посольства Земли в Айксиксе. Леон хочет, чтобы вы с ним поговорили.

— Разумеется, — Ретиф поднялся на ноги. — Где он?

— Здесь, рядом. — Светловолосый поманил рукой, и на пороге появилась вторая фигура — грязная, оборванная, кое–как одетая, с небритыми щеками. Позади толпились Леон, Фифи, Сеймур и толпа других поселенцев.

— Ретиф! — задыхаясь, вскричал Мэгнан. — Так вы, значит… мне казалось… не важно. Они отпустили меня, то есть послали. Икк послал меня…

— Лучше присядьте и соберитесь с мыслями, господин Мэгнан, — Ретиф взял первого секретаря под локоть и подвел его к креслу. Мэгнан плюхнулся на сиденье.

— Он арестовал всех нас — весь персонал, — всхлипнул секретарь. — От посла Лонгспуна — запертого в собственной Канцелярии, заметьте — до последнего шифровальщика! И если Объединенные племена немедленно не сложат оружие, не распустят свою армию и не отпустят всех пленных, он собирается повесить их завтра, сразу после завтрака!

— А я вот что скажу, — объявил Сеймур, поддергивая штаны. — Мы не собираемся выдать то, что выиграли ради спасения горстки чинуш ДКЗ от веревочных галстуков. Поделом им за то, что снюхались с этим Войоном!

— Ретиф тебя не спросил, — перебил Большой Леон, — Заткнись, Сеймур. Так или иначе, сражение выиграли не мы, а жуки.

— Но шестьдесят один пленник, — еле слышно запротестовал Мэгнан. — Двадцать женщин…

— Лонгспун должен оценить, что его вздернут собственные приятели, — вмешался поселенец. — А не прикончи его войоны, это наверняка сделают другие аборигены.

— Ему не позавидуешь, — заключил Леон. — Но даже если мы согласимся, у нас нет гарантии, что Икк не вздернет их, а заодно и нас.

— Боюсь, не может быть и речи о сделке с Икком, — согласился Ретиф. — Бывший премьер–министр относится к прирожденным реалистам, у которых на первом месте всегда практические дела в ущерб принципам. И все же вешать весь персонал — чересчур сурово.

— Должно быть, он спятил, — заметил кто–то. — Не успеет Икк вякнуть, как тут очутится пара эскадрилий миротворцев ДКЗ…

— Икк — тип, которому на все наплевать, — сказал Ретиф. — Его не волнуют последствия — до тех пор, пока они не выпрыгнут и не схватят его за шкирку.

— Давайте соберем армию жуков воедино и…

— Объединенные племена, — мягко поправил Ретиф.

— Да, верно, Объединенные племена. Мы поведем их прямо в Айксикс, с прикрытием из множества рунов, захватим город,

выбьем гарнизон Войона, скажем старине Икку, что он уволен, и вызовем на планету Наблюдателей ДКЗ…

— Наблюдателей ДКЗ, черта с два, — проворчал Сеймур. — Какую пользу принес ДКЗ Куопу, кроме «больших идей» для Войона?

— Господа, очевидно, что следующей целью Федерации является столица, — сказал Ретиф. — Однако я прошу вас выждать один день до начала действий.

— К чертям, ударим по ним сейчас, пока у них нет шанса собрать силы…

— Это сомнительно, пока их генерал сушит свои колеса здесь, — Сеймур кивнул в сторону молчаливо сидящего в углу Хиша.

— Зачем нам ждать, Ретиф? — осведомился Лес.

— Не будь тупее, чем ты есть, — проворчал Большой Леон. — Ему требуются несколько часов для попытки выкрасть посла и его подручных, прежде чем Икк их вздернет. — Он посмотрел на дипломата. — Сеймур и я пойдем с тобой.

— Три землянина будут чересчур заметны ночью в Айксиксе. Но я думаю прихватить с собой за компанию генерала.

Хиш подскочил, будто укушенный зингером.

— Почему я? — прошептал он.

— Вы будете моим проводником, — категорично сказал Ретиф.

— Что за игру ты планируешь? — спросил Леон.

— Мне понадобятся кое–какие припасы. Затем мне придется сходить в лагерь Федерации и поговорить с местными вождями, — отвечал Ретиф. — Мы что–нибудь придумаем.

Леон посмотрел на него сощурясь.

— До меня не доходят некоторые тонкости, — сказал он. — Но это не беда. Думаю, ты знаешь, что делаешь.

Фифи положила руку на локоть дипломата.

— Джейм, неужели тебе действительно нужно… Но, кажется, глупо об этом спрашивать. — Она скривила губы в улыбке, Ретиф поддел пальцем ее подбородок.

— Лучше отправь нескольких яку с охраной, чтобы доставить сюда девушек, и подготовь их к походу. Завтра вечером всех вас ждет большой банкет на борту транспортного судна Корпуса.

— Но ведь мы прилетели, чтобы увидеть тебя!..

— И увидите, — пообещал дипломат. — Я делаю заявку на первый танец.

— Ага, — тихо пробормотал Коротышка. — Будем надеяться, что обе его ноги будут на паркете, когда дойдет дело до танцев.

 

ХII

Со сложенным в неприметный сверток куопянским доспехом под мышкой и уныло тащившимся по пятам Хишем, по–прежнему замаскированным под войона, Ретиф последовал за проводни–ком–фипом к лагерю уинов в миле от Ромовых джунглей. Ветераны утренней схватки испуганно повскакивали, держа наготове боевые клешни, когда дипломат вышел на площадку у главного лагерного костра в сопровождении гроака. Вперед выступил Джик–джик.

— Должно быть, ты один из терри, которого приберегать нам вместо бекона! — пронзительно заверещал он, приближаясь, — Мм–м, ты выглядеть такой нежный и сочный…

— Мы уже проходили этот ритуал, Джик–джик, — тихо произнес Ретиф. — Ты узнаешь меня?

— Ах, да, — быстро опомнился Джик–джик. — Что ж, терри, проходить и садиться. Только будь чуть осторожным, чтобы один из ребят не полюбопытствовать и не отхватить маленький кусочек.

— Я сплошной яд, — громко объявил дипломат. — У вас будут ужасные брюшные колики, если съедите терри, а потом с вас осыплется кусками весь эпидермис–Он уселся на лежащее бревно, Хиш подкатил поближе, нервно поглядывая на поблескивающие повсюду боевые клешни уинов. — Мне нужно добраться до города, Джик–джик, — продолжал Ретиф, — И потребуется помощь от некоторых племен в моем замысле…

* * *

Ретиф, на этот раз вновь облаченный в яркую броню, изучал местность, сидя на огромном руне, летящем на юг в компании с дюжиной отборных сородичей. Слева летел «скакун» генерала Хиша, снабженный фальшивой кабиной, верхом на которой сидел еле живой от страха гроак. На его шее трепетал легкомысленный красный шарф.

— Похоже, наземные войска собрали бежавших после вчерашней проигранной кампании! — крикнул Ретиф своему руну. — Повсюду я вижу сбившиеся в кучки маленькие отряды, но нет больших скоплений.

— Не считая пятидесяти тысяч мошенников, которые прячутся за городскими башнями, — прогудел басом рун. — Надеюсь, они осмелятся подняться в воздух на краденых трупах рунов, чтобы сразиться с нами.

— Сомневаюсь, что твое желание исполнится, — сказал Ретиф. — Гертудион со своими друзьями основательно почистили небеса.

Следуя в сотне ярдов за руном, несущим Хиша, летун Ретифа, снижаясь, пролетел в пятистах футах над космопортом и нацелился на вертолетную площадку, венчавшую башню Земной Канцелярии.

— За нами следит–наземный орудийный расчет, — предупредил Ретиф. — Но они не настолько уверены, чтобы стрелять.

— Это всего лишь банальный риск, Тиф–тиф, по сравнению с нападением на оплот Черного колеса.

— Будем надеяться, что Хиш помнит свою роль.

— Мысль о потрошащих когтях Луиделии вдохновит его на безупречное представление, — гортанно отвечал рун. Тем временем ведущий рун сел на площадку со съежившимся в седле Хишем, щегольский шарф которого теперь струился вниз в вертикальном потоке ветра от пропеллеров Лунделии. К нему подкатили со стволами в руках два охраняющих крышу войона. Хиш неуклюже спешился, нервно глянул на маячившую над ним голову «скакуна» и заговорил, размахивая руками, с полицейскими. Он указал на руна дипломата, опускающегося в круге света рядом с Лунделией. Винты огромного летуна глухо простучали раз–другой и замерли.

— …пленный, — шептал Хиш, — Отойдите в сторонку, ребята, и я проследую с ним к Его Всененасытности.

Пока Ретиф спрыгивал на площадку, Хиш махнул лучевым пистолетом, из которого была удалена энергетическая батарея.

— Я уверен, что премьер–министру любопытно будет повстречать главаря мятежников Тиф–тифа, — громко объявил он.

— Так это тот самый бандит? — Один из войонов подкатил к ним, вглядываясь в тускнеющий свет солнца, казавшийся сейчас зловещим глазом прожектора за пеленой лиловых облаков на горизонте. — У этого куопянина странный вид; как ты его поймал?

— Я выхватил его голыми руками из–под носа у его сотоварищей, убив при этом несколько дюжин и ранив сотни1 — рявкнул Хиш сипящим гроакским голосом, — А теперь прочь с моей тропы, пока я не вышел из себя и не добавил вас в список жертв.

— Ладно–ладно, не сердись, — хмуро сказал охранник и жестом разрешил обоим пройти к двери. — Ради твоего блага надеюсь, что ты привез подлинного главаря, — пробормотал коп, когда Хиш неуклюже катил мимо на своих протезах–колесах.

— Я подлинный, — заверил Ретиф. — По–твоему, он стал бы тебе лгать?

Очутившись внутри, Ретиф прошел вперед, осмотрел короткий коридор и повернулся к Хишу.

— Вы действуете молодцом, генерал. А теперь не волнуйтесь и не испортите следующую сцену: это апофеоз утреннего представления, — Он взял бластер, вставил батарею в рукоять, сунул его в скрытую набедренную кобуру и нацепил на лицо маску.

— Как я выгляжу?

— Как кошмар лунатика, — прошептал Хиш. — Отпустите меня сейчас, Ретиф! Когда вас застрелят за идиотизм, мне не хочется случайно оказаться добычей в бойне.

— Я прослежу, чтобы, ваша кончина не была случайной, — заверил Ретиф гроака. Проверяя, на месте ли переброшенный через левое бедро пухлый кошель, он услышал стеклянное звяканье его содержимого.

— Порядок, Хиш. Идемте вниз.

— Как же мне справиться с этими ступенями, будучи на колесах? — осведомился гроак.

— Не медлите, генерал: просто катите вниз по ступеням, как делают войоны, не забывая пользоваться перилами.

Хиш с ворчанием подчинился. Войоны–часовые, расставленные вдоль широкого коридора этажом ниже, обратили на непрошеных гостей свои суровые окуляры.

— Спой, пташка, — тихонько сказал Ретиф.

— Эй, ты! — заорал на ближайшего войона Хиш, — Где покои Его Всеядности?

— Зачем тебе это знать, ковыляющие–колеса? — отозвался коп. — Кого ты тянешь на буксире? Полукровку терри–куопянина? — Он издал царапающий звук, показывающий Похвалу Собственному Остроумию.

— Какой бродячий кретин оплодотворил твой племенной инкубатор перед тем, как ты проклюнулся? — многозначительно осведомился Хиш. — Однако я теряю время на любезности. Проведи меня к премьер–министру, или я позабочусь о том, чтобы твои запчасти легли на складскую полку.

— Вот как? Не много ли, Червь побери, ты о себе возомнил? Хиш постучал по своей войонской броневой кирасе ороговелой псевдоклешней, извлекая глухой звук,

— Неужто тебе неведомы знаки отличия боевого генерала? — прошипел он.

— Э, ты действительно генерал? — заколебался часовой. — Я сроду не видел ни одного…

— Это упущение ныне ликвидировано, — объявил Хиш. — А теперь живее! Этот пленный — главнокомандующий мятежников!

— Да? — Охранник подкатил поближе. Прочие навострили слуховые усики, придвигаясь, чтобы расслышать разговор.

— Следить за своими поступками, — спокойно напомнил Ретиф на гроакском наречии. — Помнить, что если мне придется стрелять, вы будете первым на линии огня…

— Стой! — хрипло крикнул Хиш, жестом отстраняя любопытных войонов. — Марш на свои посты! Прочь с дороги…

— Давайте взглянем на этого ходульника! — завопил войон.

— Ага, мне пригодится кусочек куопянина, отстрелившего колеса у пары моих бывших напарников!

— Давайте отделаем его!

Хиш отступил спиной к Ретифу.

— Еще шаг, и вы умрете! — задыхаясь, крикнул он, — Уверяю, ваши важнейшие органы находятся сейчас под прицелом бластера…

— Не вижу никаких бластеров.

— Проверим этого ходульника на гибкость!

С грохотом распахнулась дверь, и послышался пронзительный визг разгневанного войона. Часовые мгновенно развернулись и увидели внушительную фигуру премьер–министра Икка с подрагивающими от ярости джарвильскими перьями. Его сопровождали два вооруженных телохранителя.

— Как посмела жалкая прудовая тина затеять ссору у моих дверей? — завопил он. — Я прикажу вырвать всем вам пучки органов! Нив! Куз! Расстрелять их на месте!

— Э–э, могу ли я вставить словечко, Ваша Всененасытность? — поднял руку Хиш. — Надеюсь, вы помните генерала Хиша? Я только что прибыл с моим пленником…

— Хиш? Пленник? Какого… — Раздраженный вождь щелкнул усеянными драгоценными камнями щупальцами со звуком лопнувшего бумажного пакета и уставился на замаскированного гроака. — Ты упомянул Имя, м–м, генерала Хиша…

— Мне пришлось применить надлежащую, э–э, маскировку личности.

— Маскировку… — Икк подкатил, жестом отгоняя часовых в сторону. Он внимательно всмотрелся в генерала. — Гм–м, да, — пробормотал Икк. — Я вижу сочленения, отличная работа. Вы выглядите племенным изгоем с осевым дефектом и укороченной проводкой, но я бы сроду не догадался… — Он взглянул на Ретифа. — А это ваш пленник, Хиш?

— Это, любезнейший Икк, главарь армии бунтовщиков.

— Что? Вы уверены? — Икк живо откатился, оглядывая дипломата с ног до головы. — Я слыхал, что это был ходульник… бордовый эпидермис… рудиментарные роторы… клянусь Червем, совпадает! — Он резко развернулся, и его взор впился в часовых, сгрудившихся кучкой под бдительными окулярами телохранителей,

— Отпустите этих славных ребят! — завопил он. — И позаботьтесь, чтобы все они получили повышения. Я всегда говорю, что высокий моральный дух — это главное. — Мыча веселую песенку, вождь войонов въехал первым в широкую дверь посольского кабинета и занял место под портретом собственной персоны на том месте, где в последнее посещение Ретифа висела эмблема Корпуса.

— Итак, — он потер друг о друга хватательными конечностями со звуком ножовки, вгрызающейся в железную бочку из–под масла. — Ну–ка, взглянем на бандюгу, набравшегося наглости вообразить, что он сможет помешать моим планам!

— Кстати, Икк, — конечности Хиша затрепетали. — В нынешней ситуации есть аспекты, о которых я не упомянул.,.

— Вот как? — Икк скосил окуляры на гроака. — Немедленно упомяните их! Хотя едва ли они имеют какое–то значение, когда этот тип у меня в руках. Исполнено на совесть, Хиш! За это я могу назначить вас… но мы вернемся к этому позже.

— Дело весьма приватное, — многозначительно прошептал Хиш. — Вы не против, чтобы отослать ваших ребят?

— Гм–м. — Икк махнул рукой телохранителям. — Убирайтесь отсюда, оба. И заодно прикажите сержанту Уззу и его плотникам, чтобы поторапливались с виселицей для терри. Теперь уже ни к чему ждать до утра.

Оба войона тихо выкатились за дверь и мягко закрыли ее за собой. Икк повернулся к Ретифу, дробно простучав скуловыми пластинами в знак Предвкушаемого Удовольствия.

— Ну что, преступник, — промурлыкал он. — Что скажешь в свою защиту?

Ретиф поднял клапан кобуры, выхватил лучевой пистолет и нацелился премьер–министру в голову.

— Пусть это послужит началом нашего разговора, — дружелюбно промолвил он.

* * *

Икк сгорбился, нависая над разъехавшимися в стороны колесами, его нижние конечности безвольно обмякли, а верхняя пара нервно пощипывала нагрудные инкрустации.

— Эй, ты! — обратился он к Хишу — Провокатор! Я доверился тебе, наделил всеми полномочиями, прислушивался к твоим советам, вручил тебе мою армию! А теперь — пожалуйста!

— Такого рода события на удивление изменчивы, — согласился своим шепчущим голосом Хиш. Он уже снял свой шлем и покуривал одну из импортируемых премьер–министром наркотических палочек. — Излишне упоминать о такой мелочи, как наемные убийцы для моего устранения, чего и следовало ожидать.

Окуляры Икка дрогнули.

— Как так, почему?.. — вяло пробормотал он.

— Естественно, я обезвредил их в первый же день; выстрел маленькой иглой в жизненный центр, и никаких проблем нет.

У двери послышался шорох, она широко распахнулась, в кабинет быстро вкатились оба телохранителя с пистолетами наготове и захлопнули ее за собой. Икк немедленно ожил и плюхнулся за платиновый посольский стол, а стражи повернулись к Хишу. Позади гроака Ретиф уперся стволом в наспинные пластины заложника.

— Пристрели их обоих, Куз! — взвизгнул Икк. — Распыли их на атомы! Сожги их на месте, начхать на ковер… — Его голос стих. Он выдвинул окуляр над столешницей и увидел, что оба войона опустили оружие.

— В чем дело? Я приказываю вам пристрелить их на месте!

— Успокойтесь, любезнейший Икк! — обратился к нему генерал. — От ваших сверхзвуковых обертонов у меня ужасно разболелась голова!

Икк поднялся, судорожно дергая щупальцами.

— Но я… позвал их сюда! Нажал потайную кнопку здесь, под моей зеленой и розовой инкрустацией.

— Разумеется. Но, как понятно, ваши охранники у меня на жалованье. Однако не расстраивайтесь. В конце концов, мой бюджет…

— Но вы же не способны на это, ребята! — махнул руками премьер в сторону войонов. — Предать своего соплеменника?

— Это пара охранников, которых вы приказали разобрать за то, что они однажды забыли погасить вашу наркотическую палочку, — пояснил Хиш. — Я отменил приказ и приставил их к вам. А теперь…

— Но пусть они хотя бы пристрелят ходульника! — предложил Икк. — Ну а мы с вами сможем уладить наши маленькие недоразумения.

— Увы, ходульник держит меня заложником, Икк. Нет, этих славных парней я вынужден буду запереть в ватерклозете. Окажите любезность, займитесь этим и будьте паинькой.

— Вы справились с задачей хорошо, Хиш, — заметил Ретиф, когда вернулся, заперев дверь за своими бывшими соратниками, разочарованный премьер–министр. — А теперь, Икк, нам следует вызвать посла Лонгспуна, чтобы дополнить нашу компанию.

Икк, ворча, нажал кнопку на оправленном в серебро ящичке переговорного устройства и отдал приказ. Через пять долгих минут в дверь постучали.

— Вы знаете, как с этим управиться, — мягко сказал премьер–министру дипломат.

Икк дрогнул окулярами.

— Пусть терри войдет! рявкнул он. — Без сопровождения! Дверь осторожно отворилась, из–за косяка появился острый

нос, затем небритый;скошенный подбородок, за которым последовал остаток посла Земли. Он коротко кивнул Икку, глянул на Ретифа и генерала, лицо которого вновь скрылось за маской войона. Посол позволил двери защелкнуться у себя за спиной и одернул верхний комплект хромированных лацканов сиреневого полуночного экстраформального сюртука, нелепого в предвечернем свете, струящемся в шестиугольное окно позади Икка.

— А… вот и вы, премьер–министр, — промолвил он. — Э–э…

— Хиш, прикажите ему уйти с моей линии огня, — произнес Ретиф на племенном наречии. Взгляд Лонгспуна остановился на Ретифе, все еще бронированном, затем метнулся на замаскированного гроака и снова на премьер–министра.

— Не уверен, что я понимаю…

— Персона за моей спиной вооружена, дражайший Арчи, — пояснил Хиш. — Боюсь, именно он, а не наш уважаемый коллега премьер–министр, контролирует ситуацию.

Лонгспун тупо уставился на дипломата близко сидящими глазами, рассматривая его бордовые нагрудные пластины, алую голову и розовые винты.

— Кто… кто это? — еле выговорил он.

— Он проклятый Червем мятежник, набравшийся наглости победить мою армию, — бросил Икк, — Прощайте перспективы Куопа, объединенного под руководством Войона.

— И вы будете удивлены, — вставил Хиш, — узнав, что его имя… — он помедлил, словно припоминая.

— Да мне известно имя этого бандита. — Губы Лонгспуна негодующе поджались. — В качестве дипломата в мои обязанности входит поддерживать связь с народными движениями. Это Таф–таф, или Туф–туф, или кто–то в этом роде.

Весьма проницательно со стороны вашей светлости, — пробормотал Хиш.

— А теперь, когда с представлениями покончено, — заговорил Ретиф на племенном, — нам не мешает перейти к ночной работе. Икк, мне нужно, чтобы весь персонал посольства был доставлен в космопорт, посажен на задержанные вами иностранные грузовые суда и чтобы им было разрешено покинуть планету. Тем временем мы воспользуемся горячей линией со штабным сектором, чтобы вызвать сюда эскадрильи миротворцев ДКЗ. Надеюсь, они прибудут вовремя, чтобы спасти нескольких уцелевших войонов для использования в качестве музейных экспонатов.

— О чем он говорит? — Лонгспун потянул себя за жесткий ярко–алый ворот, открывая и закрывая рот, будто хватая воздух жабрами.

— Он требует, чтобы вы и ваш персонал немедленно покинули Куоп, — быстро сказал Икк.

— Как так? Покинуть Куоп? Оставить мой пост? Да это просто возмутительно! Я полностью аккредитованный Земной посол Галактической Доброй Воли! Как мне объяснить все это помощнику министра?

— Скажете ему, что были вынуждены улететь, — посоветовал Икк. — Вытеснены с планеты изгоями и преступниками, вооруженными контрабандным огнестрельным оружием.

— Огнестрельное оружие? Здесь, на Куопе? Но это… это просто…

— Вопиющее нарушение Межпланетного Закона, — благоговейно шепнул Хиш. — Потрясающее.

— Отдайте распоряжения, Икк, — сказал Ретиф. — Мне нужно, чтобы операция завершилась до Второго восхода Джупа. Бели мне придется просидеть здесь дольше с пальцем на спусковом крючке, он может непроизвольно дрогнуть.

— Что–что? — замер в ожидании перевода Лонгспун.

— Он угрожает убить меня, если я не подчинюсь его приказам, — пояснил Икк. — Мне ужасно жаль, что вы покидаете нас при столь, э–э, унизительных обстоятельствах, Арчи, но, увы, у меня нет выбора. И все же, после вашего увольнения из Корпуса за грубое нарушение долга, выраженное в разрешении отгрузки мятежникам оружия земного производства…

— Уволить меня? Чепуха! На Куопе нет земного оружия.

— Посмотрите на оружие, нацеленное прямо сейчас в мой Большой крест Космического легиона, — возмутился Икк. — Полагаю, вы узнаете земной лучевой пистолет, когда он нацелен вам между глаз!

Лицо Лонгспуна поникло.

— Браунинг Марк XXX, — выдавил он. Хиш скосил глаз на Ретифа. Тот промолчал.

— Тем не менее, — продолжал Икк, — вы всегда сможете написать мемуары. Под псевдонимом, конечно, поскольку имя Лонгспуна будет к тому времени запятнано по всей галактике…

— Я не уйду! — Кадык посла негодующе дернулся. — Я останусь здесь, пока все не утихомирится. Или пока не смогу прояснить ситуацию!

— Будьте любезны, напомните послу, что добрый друг Икк собирается повесить его, — наставлял Ретиф генерала.

— Ложь! — вскричал Икк на земном. — Сплошная ложь! Арчи и я сосали леденец Закадычной Дружбы!

— Я не сдвинусь ни на дюйм! — дрожащим голосом объявил Лонгспун. — Я принял решение!

— Пора перейти к делу, Икк, — приказал Ретиф, — Я чувствую первые признаки судороги.

— Вы не осмелитесь, — слабо запротестовал Икк. — Мои верные войска разорвут вас на клочки..,

— Но вам будет не суждено это увидеть. — Подталкивая перед собой Хиша, Ретиф подошел к столу, оперся на него и приставил ствол к центральной инкрустации Икка, — Живо, — сказал он.

Позади него послышался шорох, тяжелое дыхание, как от усилия…

Он отступил, быстро обернулся и успел увидеть, как Лонгспун замахивается на него креслом, которое мгновением позже обрушилось ему на голову.

* * *

— Ага, — проскрипел Икк, словно нож, пилящий кукурузные початки. — Наш возмутитель черни ныне в положении, позволяющем увидеть дела в новом свете… — Премьер наградил себя за остроумие подобием раскатистого хриплого смеха.

Ретиф сидел в том же кресле, которым «короновал» его Лонгспун, с надежно стянутыми длинной веревкой руками и отворачивая голову в шлеме от направленной ему в окуляры яркой лампы. Пара до зубов вооруженных войонов, специалистов по допросам, стояли рядом с инструментами наготове. Хиш парковался в углу, стараясь быть незаметным. Лонгспун в сюртуке с перекошенными лацканами держал палец под веревкой, завязанной узлом вокруг его шеи.

— Я… не понимаю, Ваша Всененасытность, — проблеял он. — Какова суть церемонии, в которой, я должен приять участие?

— Я обещал поднять вас на высокий пост! — рявкнул Икк. — Молчать, или я ограничусь маленьким неформальным ритуалом прямо здесь, в вашем офисе. — Он подкатил вплотную к Ретифу. — Кто предоставил ядерное оружие, которым вы перебили моих невинных, обожающих пошутить, примитивно вооруженных борцов за свободу? Земляне, ведь верно? Классическое двурушничество.

— Земляне не предоставили ничего, кроме больших идей, — признался Ретиф. — И вы, войоны, взяли их себе..

— Они не стоят щелчка клешни, — Икк щелкнул клешнями, как бы отбрасывая обязательство. — Вы вообразили, что я намерен управлять планетой, позволяя землянам совать свой холодный нос в каждую мою сделку и тормозить любой проект по расчистке трущоб, включающий разборку нескольких тысяч недоразвитых деревенских особей? Ха! Лонгспун весьма великодушно предоставил мне оборудование, необходимое для начала Освобождения, но его полезность окончилась в тот день, когда черное знамя Соединенного Воионства взметнулось над Айксиксом! — Он снова обернулся к Ретифу. — А теперь ты немедленно выложишь всю информацию по диспозиции мятежных войск и предназначения частей.

— К чему узнавать у него о диспозиции войск, Икк? — спросил один из мастеров допроса. — Каждый куопянин на этой планете направляется туда, мы без труда обнаружим всех…

— Это традиционно, — оборвал Икк. — А теперь заткнитесь и дайте мне продолжить!

— Мне казалось, что допрашивать будем мы, — упрямо пробормотал второй войон. — Вы занимайтесь своим премьер–министерством, но позвольте Профсоюзу трудящихся выполнять свою работу.

— Гм–м. Надеюсь, Профсоюз не будет возражать, если мой добрый приятель Хиш поможет мне в качестве технического советника? — Икк скосил окуляр на замаскированного гроака. — Какую технику допроса вы рекомендуете для максимального развлечения и эффекта?

— Кто, я? — замялся Хиш. — А с чего вы решили, что…

— Отвлекать их разговором, — быстро напомнил Ретиф по–гроакски. — Помнить, что от эрзац–хлеба Икка хорошо икается.

— Что такое? — Премьер–министр живо устремил усики на Ретифа. — Что он сказал?

— Всего лишь заклинаю Червя на своем языке, — растолковал Ретиф.

— На каком языке?

— На ворманском, разумеется.

— Ах, да. Так вот, больше этого не делай.

— Икк! — воскликнул Хищ. — У меня только что появилась крайне беспокоящая мысль…

— Ладно, выкладывайте свою мысль, — Икк устремил окуляры на гроака.

— А… э–э. Мне трудно выразить ее словами.

— Мне еще предстоит решить, как обойтись с вами, Хиш, — покатил к генералу Икк. — Предлагаю вам немедленно реабилитироваться, объяснив, что значат ваши «э» и «а»!

— Мне подумалось, что… Нет, не так… У вас не возникала мысль…

Икк жестом подозвал своих палачей.

— Предупреждаю вас, Хиш. Или вы немедленно выкладываете мне все, или я оплачу моим людям из Профсоюза сверхурочные!

Пока Хиш занимал войона разговорами, Ретиф высвободил руку внутри бронированного доспеха и извлек ладонь из перчатки. Стягивающая руки веревка ощутимо ослабла. Дипломат потянулся к своему кошелю, все еще висевшему Через плечо, поднял клапан и вынул баночку с янтарной жидкостью.

Посол Лонгспун с долгим воплем указал на него, выпучив глаза.

— Помогите! Это жидкий сокрушитель! Он распылит всех нас на атомы…

Икк со своими гвардейцами развернулись на колесах/один из войонов дергал кобуру, пытаясь вынуть пистолет, но тут баночка прочертила дугу и разбилась у его ног. По ковру растеклась золотистая лужица с ароматом чистого земного клеверного меда. На миг воцарилось молчание.

— 3–застрелите его! — пробормотал Икк. Войон с оружием бросил ствол и нырнул к ароматному сиропу. Через мгновение оба мастера допросов согнулись над медом, дрожа от восторга и погрузив свои питьевые рецепторы в нектар, тысячекратно сильнее крепчайшей Дьявольской Розы. Лишь премьер–министр оказал сопротивление, хотя его усики трепетали, как антенны в бурю. Он пошарил у пояса, вытащил оружие, помедлил, задрожал всем телом… и с тонким воплем нырнул к колдовскому меду.

Ретиф стряхнул веревку с рук и, освободившись от пут, поднялся на ноги.

— Хорошо сработано, генерал, — похвалил он. — Думаю, на этом прискорбный инцидент куопянской истории окончательно исчерпан. А теперь нам с вами стоит вернуться к маленькой частной беседе, которую мы вели ранее…

 

ХIII

Близился рассвет. Посол Лонгспун, свежевыбритый и облаченный в накрахмаленную неформальную манишку в коричнево–охряную полоску, сидел за платиновым столом, угрюмо уставясь на Ретифа в обычном гражданском костюме. Рядом с ним полковник Андернакл прошуршал листом бумаги, кашлянул, нахмурил кустистые брови и заговорил:

— Отчет показывает, что после того, как обвиняемого увидели с бомбой — как раз перед тем, как обнаружилась его самовольная отлучка, — поверхностный обыск его жилища показал среди прочих вещиц следующее: дюжину пар лолионового белья ручной работы с монограммой «Л», пропавшего несколько недель назад из гардероба вашего превосходительства, три ящика выдержанной пепси из личного запаса посла, обширную корреспонденцию с неназванными подрывными элементами, несколько рулонов кредитов высокой деноминации, числящихся пропавшими из бюджетно–финансового управления, а также коллекцию пикантных фотоснимков неоплодотворенных яиц.

— Боже мой, — пробормотал Мэгнан. — Вы нашли все эти вещи сами, Фред?

— Ничего подобного, — бросил военный атташе. — Их обнаружила Планетарная полиция.

— Вот как? — нахмурился Лонгспун. — Принимая во внимание последующие события, я сомневаюсь, что мы можем счесть их находки уликами. Займемся лучше проблемой бомбы и беспорядков в космопорте. И, разумеется, самовольной отлучкой.

— Гм–м! Весьма жаль терять столь веские доказательства…

— Господин посол, — вставил Мэгнан. — Я убежден: все это не более чем нелепое недоразумение. Возможно, Ретифа вообще не было в порту…

— Итак? — Лонгспун ожидал, буравя взглядом дипломата.

— Я там был, — мягко произнес Ретиф.

— Но, быть может, на самом деле у него была не совсем бомба, — предположил Мэгнан.

— У меня была именно бомба, — признался Ретиф.

— В таком случае… — начал было Лонгспун.

— Э–э, Господа, могу ли я вставить словечко? — Генерал Хиш без войонских регалий, в изящном, навозного цвета плаще до бедер и украшенных драгоценностями наглазниках, пододвинул свое кресло поближе. — Эта бомба… а–а, она не совсем, чтобы, э–э…

— Выкладывайте же, генерал! — рявкнул Лонгспун. — У меня ряд вопросов к вам после того, как прояснится это неприятное дело.

— Это была моя бомба, — прошептал Хиш.

— Ваша бомба? — хором переспросили Андернакл и Лонгспун.

— Меня, э–э, сбили с пути порочные компаньоны, — сказал Хиш, пристраивая жвала под углами, указывающими раскаяние. — То есть, я снабдил адской машиной группу, которая, по моему разумению, намеревалась, э–э, принять патриотические меры против реакционных элементов. Я почти не подозревал, что речь шла о Посольстве Земли, охарактеризованном стиль неблагодарным термином. В последний момент, узнав о подлинных намерениях этих вероломных злоумышленников, я, гм, дал знать господину Ретифу о её местонахождении…

— Господи, какое благородство! — выплеснул эмоции Мэгнан. — А мне всегда казалось, что вы, гроаки, питаете толику неприязни к нам, землянам.

— Снимая в данный момент вопрос о вмешательстве Гроакии во внутренние дела Куопа, — рявкнул Андернакл, — остается вопрос о похищенных публикациях! Очень сомневаюсь, что вам удастся отвертеться и от этого!

— О, я хотел упомянуть о тех самых переплетенных томах «Журнала контроля над сельхозвредителями»…

— Вы и в самом деле сказали «Журнал контроля над сельхозвредителями», Мэгнан? — осведомился Лонгспун.

— Да, я упомянул именно «Журнал контр…».

— Какой идиот отгрузил сюда именно это издание?! — проревел посол. — Весь журнал посвящен методам аннигиляции артро поидов с хитиновыми экзоскелетами и вентральными нервнымисистемами лестничного типа! Если бы с подобной вещью когда–либо ознакомились куопяне — да нас бы заклеймили величайшими убийцами со времен гнуса Аттилы!

— Гунна, — поправил Мэгнан.

— Ну, он, по–видимому, не сильно отличался от гнуса! И то же применимо к ничтожеству, заказавшему ЖКС!

— Кстати, Фред, — Мэгнан посмотрел на Андернакла. — Это не вы случаем…

— Так, с этим покончено, — торопливо пробормотал полковник.

— Похоже, от обвинения не остается ничего, кроме несанкционированной отлучки, — заметил Лонгспун. — Думаю, мы сможем разобраться с этим нарушением на местном уровне, Фред.

— В некотором смысле, жаль, — атташе, не мигая, смотрел на Ретифа. — Я намеревался выслать его под охраной для рассмотрения Следственному управлению после лишения его ранга в весьма красочной церемонии… Прожужжал настольный экран.

— Вас хочет видеть Революционный совет, господин посол, — объявил хриплый голос.

— Введите их немедленно, Фестер. — Лонгспун скорчил суровую гримасу и уставился на дверь. — Я мигом покажу этим ребятам, кто здесь хозяин, — объяснил он. — Заодно это поможет уладить вопросы на должном уровне…

Мэгнан наклонился к Ретифу.

— Обожаю смотреть, как он работает, — пробормотал Мэгнан. — Всего за миг он решился на Сердечное Поздравление плюс Бдительную Осведомленность о Беспорядках и крохотную частицу Запоздалой Суровости — все это вперемешку с Благородным Снисхождением.

— Великий техник, — согласился Ретиф, — Жаль, что его результат невозможно отличить от Пораженной Невероятности.

— Гм–м. И все же куопяне не почувствуют разницу. Дверь открылась; появилась Фестер и пригласила в кабинет заново отполированного Джик–джика. Алый эпидермис сиял под многочисленными слоями воска, а за левым задним усиком торчало джарвильское перо. Следом показалась высокая фигура Туппера, столь же облагороженного, за ним появился Оззл с полудюжиной представителей победной Федерации.

— А, господин Тиф–тиф? — Лонгспун поднялся и протянул руку. Джик–джик жестом отверг рукопожатие.

— Благодарю, я не голоден. К тому же мы теперь принять новое правило: только зелень для личинок и взрослых. Лучше союзники, чем гуляш.

— Что он говорит? — пробормотал Лонгспун.

— Он объясняет новые диетические установки Федерации, — перевел Ретиф.

— Приверженец здорового питания? — Лонгспун мудро кивнул. Джик–джик обежал взглядом комнату и остановил окуляры на дипломате.

— Эй, — произнес он. — Ты разве…

— Все еще работаю под прикрытием, — торопливо сказал Ретиф. — Притворись, что не знаешь меня.

— Скажите господину Тиф–тифу, что я сильно обеспокоен недавними беспорядками, — проинструктировал посол. — И все же я выслушаю объяснение.

— Вы доставили женщин–терри в город без происшествий? — спросил Ретиф уина.

— Само собой, Тиф–тиф. Они в порту, ожидают прибытия миротворца–терри на это утро.

— Что он сказал? — осведомился Лонгспун.

— Сейчас он рассмотрит ваши полномочия, господин посол. Он советует пока что держать ваши манипуляторные конечности подальше от куопянских дел.

— Он сказал именно это? — Лицо Лонгспуна потемнело.

— Я даю вольный перевод, — пояснил Ретиф. — Кстати, как насчет признания Дипломатическим Корпусом нового режима?

— Признания? Гм–м. У нас существовало определенное взаимопонимание с Войоном…

— Напомнить ему об этом? …

— Никоим образом! Скажите ему, что, э–э, я предвкушаю нормализацию отношений между нашими двумя народами после сглаживания пары острых углов. Нам также необходимо взаимопонимание в коммерческих вопросах. Полагаю, Торговая миссия в количестве тысячи человек будет в самый раз…

— Вы нашли останки яхты, на которой прилетели девушки? — спросил Ретиф у Джик–джика.

— Ага. Как ты просил, Тиф–тиф. Она была взорвать какой–то большой пушкой. Сбоку у нее большая дыра.

Ретиф глянул на Хиша, тот нацелил свои пять глаз в разные углы комнаты и замычал начальные такты песенки «Расскажи мне о твоей мечте, а я расскажу о моей».

— Итак? — рявкнул Лонгспун.

— Он говорит, что отныне терри не будут вмешиваться в торговые традиции Куопа, — перевел Ретиф послу. — И будет покончено с домогательствами к торговцам Ромовых джунглей и других рыночных городов.

— Что? Но как же насчет программы земельной реформы?

— Сегодня вечером на борту корабля землян будет большой прием, — сказал Ретиф делегатам. — Посол надеется на ваше присутствие.

— Нет ничего лучше маленький общение, чтобы отвлечь ребят от мыслей о веселье, которое они пропускать — в смысле пограбить город, — согласился Джик–джик. — Мы быть там.

— Объединенные племена не потерпят политических интервенций любого рода, — передал Ретиф Лонгспуну. — Они особенно отвергают любые проекты, где присутствует слово «реформа».

— Проклятье! Этот тип — реакционер худшего толка! Разумеется, он не будет возражать против моего плана расчистки лесных трущоб, моих поправок к Программе для нуждающихся и моей формулы Поддержки спиралевидных расценок!

— Надеюсь, вы последовали моему совету и разоружили войонов, вместо того чтобы распылить их, — сказал Ретиф Джик–джику.

— Рубка голов — тяжелая работа, — согласился уин. — Мы разработать чудесное соглашение, где по одному войону назначать на каждую деревню для слежения за санитарные стоки. Оно действовать хорошо.

— Они любят джунгли такими, какие они есть, — информировал Ретиф Лонгспуна. — Никто не получает никаких привилегий, если не может обеспечить их сам себе, а цены контролируются предложением и спросом.

— Кажется, я понимаю этого типа, — пробормотал Лонгспун помощникам. — Очевидно, он апологет неких далеко идущих экономических теорий. — Посол скорчил улыбку, подразумевающую негласное понимание между светскими людьми. — Скажите ему, что я рассмотрел вопрос о ссуде на развитие, которую готов рекомендовать, и остановился на сумме, э–э… — Он глянул на Ретифа. — Десять миллионов?

— Двадцать, — пробормотал Ретиф, — В год, — добавил он.

— Плюс программа военной помощи, — вставил Андернакл. — Предположим, группа из сотни советников…

— Двадцать пять миллионов в год, — решительно сказал Лонгспун. — С учтенной стоимостью издержек, плюс скользящей шкалой для компенсации сезонных колебаний.

— Колебаний чего? — живо спросил Мэгнан.

— Всего, что колеблется, черт побери! — рявкнул посол. Ретиф торжественно кивнул.

— Вы собрали стволы? — спросил он Джик–джика. — Все до единого?

Джик–джик смущенно повращал окулярами.

— Знаешь, Тиф–тиф, тут как–то…

— Зарой их в землю, Джик–джик, — строго сказал Ретиф, — Вместе со всеми трофейными стволами. Мы уговорились о том, что огнестрельное оружие лишает сражение радости.

Джик–джик тихонько пискнул, что служило уинам эквивалентом вздоха.

— Ладно, ты вроде бы прав, Тиф–тиф. Я и Туппер уже немного поцапаться о том, какое из племен их получать. Пожалуй, я зарывать все стволы, чтобы не проснуться, глядя в дуло, когда затеять маленькая межплеменная тяжба.

— Что он говорит? — не отставал Лонгспун.

— Никаких ссуд, — перевел Ретиф.

— А, он рассчитывает на прямой грант, — потер ладони Лонгспун. — Что ж, думаю, это можно уладить. Разумеется, это потребует пристального контроля. Ну, скажем, дополнительный персонал из пятидесяти человек…

— Никаких грантов, — перебил Ретиф.

— Послушайте, — посол сомкнул губы. — Если этот парень выйдет за рамки здравого смысла….

— Он хочет лишь, чтобы на орбите в четверть миллиона миль находилась станция слежения для гарантии, что ни один груз не перемещается между Гроакией и Куопом — в обоих направлениях.

Генерал Хиш издал задыхающийся звук. Полковник Андернакл просветлел.

— Это разумно, — объявил о». — Значит, так: станция, разумеется, действует под моим началом, со средней величины обслуживающим персоналом человек в тридцать…

— И еще одно, — сказал Ретиф. — Для Куопа важно, чтобы земной мед был внесен в список запрещенных управлением по контролю над наркотиками препаратов.

— Гм–м, — Лонгспун хмуро уставился на Дживджика–Должен сказать, этот тип более хитрый переговорщик, чем ярассчи–тывал. Вижу, всем нам придется потуже затянуть пояса и настриться на долгую кампанию, прежде чем мы сможем подготовить Куоп к членству в Свободном Содружестве Организованных Планет.

Мэгнан хмыкнул.

— Судя по проклятым бунтовщикам, то есть, свободолюбивым знаменосцам восставшего населения, которых я видел, они никогда не созреют для ССОПа.

— Чепуха, Мэгнан; дайте нам только время еще на несколько встреч за столом совещаний, и все уладится. Я могу даже пожертвовать время на совершенствование языка, хотя и без того прилично владею им на практическом уровне. Вы неплохо справились с переводом, Ретиф, но упустили пару тонких нюансов.

— А мне показалось, что нюансы удались Мне лучше всего, — заметил дипломат.

— Пожалуй, вам не помешает пригласить этих ребят на военный бал сегодня вечером, — объявил Андернакл. — Ведь в качестве главарей бунтовщиков мы можем считать их почетными военачальниками, хотя они и не получили формального обучения.

— Пригласите обязательно, — поддержал посол. — Великолепная возможность сделать несколько уточнений, вернее, донести наше искреннее и сердечное чувство солидарности силам, выражающим народные устремления.

— Прекрасно сказано, ваше превосходительство, — зашелся от восторга Мэгнан.

— Это будет грандиозное событие, — сказал Андернакл. — Подобающее заключение треволнениям недели, а заодно дань уважения генералу Тиф–тифу и его благородным воинам Объединенных племен. — Он строго посмотрел на Ретифа. — Скажите им это, и они смягчатся.

— Запомните, — обратился к прибывшим дипломат. — Никаких драк вечером на торжественной встрече. Полковник Андернакл питает отвращение к насилию.

— Ладно, Тиф–тиф, — сказал Джик–джик. — Кстати, мы слышать, что у них под рукой есть чертовски хорошее пойло… — Он повращал окулярами, подмигивая по–куопянски. — Я надеяться, что это не просто слухи.

— Я лично проткну шипом чашу с пуншем, — заверил его Ретиф и повернулся к Андернаклу. — Он спрашивает, надеть ли ему свои медали.

— Обязательно! — пробасил полковник. — Парадный мундир, медали и ордена! Настоящая военная встреча. — Он угостил Ретифа холодным взглядом. — Что касается вас, сэр, поскольку вы все еще обвиняетесь в самовольной отлучке, я предлагаю вам считать себя под домашним арестом до последующего распоряжения.

* * *

Ретиф и Джик–джик стояли вместе у сводчатого входа в большой бальный зал с зеркальным полом на борту вооруженного наблюдательного судна ДКЗ «Полезный». Они следили за собравшейся под канделябрами в честь празднования новой независимости Куопа толпой дипломатов из дюжины миров — в парадных одеяниях и униформах.

— Что ж, Тиф–тиф, — произнес уин. — Похоже, заварушка затихнуть. Мне будет ее не хватать. Резать зелень на плантации совсем не то, что укорачивать войонов под размер. — Он вздохнул. — Нам будет не хватать и тебя, когда ты уехать в свой Ходульвилл.

— Ты поймешь, что борьба за мир поглотит всю твою лишнюю энергию теперь, когда ты цивилизован, — убеждал его дипломат.

— Я сильно почитать мирное урегулирование, — заверил Джик–джик. — Мертвый смутьян — самый мирный на свете.

— Только не увлекайся, иначе получишь на свою шею терри. Они склонны к большому занудству, когда дело касается доброй старомодной бойни.

— Хороший намек, я его запомнить, — Джик–джик склонился поближе к Ретифу, — Меня поражать, как это твоя маскировка дурачить этих землян, даже совсем вблизи. Она ведь не настолько хороша.

— Подскажи мне, когда она начнет соскальзывать. Появился Большой Леон, неуклюжий в новеньком черном

фраке–комбинезоне и белом галстуке.

— Кажется, старина Лонгспун что–то усвоил, когда у него на шее была веревка, — сказал он. — Вроде бы с нами, торговцами, отныне будут поступать справедливо.

— Большинство людей с радостью расстаются со своими заблуждениями, — заметил Ретиф, — Сразу после того, как их нацарапают на собственной шкуре тупым инструментом.

— Ага. М–м, — Дёрн .глянул на Джик–джика. — Думаю, у меня было немало ложных предубеждений против вас, ребята. Вы здорово выглядели, когда шли вчера в атаку из джунглей.

— Вы, земляне, и сами наваливать целую груду аргументов. Не разработать ли нам какое–никакое взаимное соглашение?

— Годится, А пока мы этим занимаемся, почему бы вам, ребята, не заглянуть в лавку? Мне вот–вот должны подогнать светящиеся ожерелья, от которых разбегутся ваши окуляры…

Генерал Хиш поймал взгляд Ретифа, и дипломат подошел к маленькому гроаку, щеголявшему формальным комплектом платья, включающим метущую пол золотую бахрому и три почетных наголовных пузыря, на одном из которых красовался пучок фиговых листьев.

— В самом деле, Ретиф, по–моему, вы зашли чересчур далеко, запрещая Гроа грузовые перевозки по всей вселенной, — шепнул Хиш. — Боюсь, я вынужден буду настаивать на смягчении подобной структуры, а заодно других концессий в области, э–э, разработки минералов.

Официант предложил напитки. Хиш выбрал глиняный горшочек густого черного бренди. Ретиф поднял тонконогий бокал с бледно–розовым напитком.

— Не путайтесь в терминологии, Хиш, — сказал дипломат. — Я не ставил вне закона ваших торговцев оружием и контрабандистов; то был Тиф–тиф, помните?

— Перестаньте же, — прошипел Хиш, — Из уважения к коллеге я воздержался от того, чтобы указать послу на гротескную роль, сыгранную вами в нарушении его планов, но…

— Тс–с, Хиш. Я полагал, Мы уладили все это раньше.

— Это было до того, как вы переиграли свои полномочия, лично продиктовав условия террано–куопянского договора, — жестко продолжал Хиш. — Думаю, принимая все это во внимание…

— Но все ли вы приняли во внимание? — смаковал свой напиток Ретиф, не сводя глаз с гроака.

— Ваш выход из роли дипломата для командования силами мятежников был незначительным нарушением протокола в сравнении с обманом главы Миссии в его «святая святых», — подчеркнул Хиш. — И все же, если вы предоставите разрешение нескольким командам гроакских золотоискателей просеять немного гравия на планете, я забуду упомянуть об этом деле.

— Мне кажется, вам следует подавить свое стремление к чересчур откровенным разоблачениям, — посоветовал Ретиф. — По крайней мере, до того, как Следственное управление вникнет в вопрос о сбитой яхте. На скорейшем расследовании настаивает его имперское величество Ронэр Девятый из дома Лилии. То была его яхта, знаете ли.

— Ужасно жаль, но не вижу, при чем тут…

— По счастью ракета, сбившая судно, не сдетонировала и была обнаружена нетронутой, застряв в останках кормового трубопровода.

— Ретиф! Неужели вы…

— Снаряд находится в руках Объединенных племен. Они не умеют читать по–гроакски, поэтому не знают, кто его предоставил. Но поскольку улика спрятана в надежном месте…

— Шантаж? — возбужденно прошептал Хиш, — И это после того, как я рискнул своим существованием, проведя вас в кабинет Икка?

— В тот день сработал знаменитый гроакский инстинкт поддержки победителя, — сказал Ретиф. — А теперь, полагаю, мы договорились о том, что нет смысла упоминать о печальной ошибке, из–за которой гроакские пушки были подменены земной пропагандой.

— Если вы подставите меня, я проинформирую галактику о вашей неприглядной роли в этом деле, — просипел гроак.

— Признаюсь, лично мне это было бы неприятно, — сказал дипломат. — Но мой отчет покажет всю Гроакию в крайне тусклом свете.

— Не так громко! — предупредил Хиш, оглядываясь.

— …причем мы еще не обсудили моральные аспекты вашего плана импортировать с Куопа в больших объемах запчасти Для ваших популярнейших транзисторных приборов стереовидения, механизированных таймеров для варки яиц и электронных стимуляторов зон наслаждения…

— Но у куопянских производителей нет таких компонентов, — вяло возразил Хиш.

— Ведь нам–то с вами известно об этом больше, — мягко упрекнул Ретиф. — Войон должен был заниматься поимкой, разборкой, сортировкой жертв и доставкой их в космопорт, а вы обязались расплачиваться с ним оружием. Однако Войон не знал о том, что вся схема была лишь прикрытием для кое–чего иного.

— Любезнейший Ретиф, у вас солнечная голова, — прошептал генерал. — Вы дьявольски…

— Наладив схему, вам не сложно было разделаться о вашими войонскими подручными и приотуйить к главному делу: превратить всю планету в питомник ДЛЯ весьма редких особей, населяющих центральные районы Глубоких джунглей.

— Это не более чем идеальное фантастическое предположение, — задыхаясь, вымолвил Хиш. — К чему нам, гроакам, разводить на Куопе инопланетян?

— Каждое существо на этой планете, и собственно планета, кстати, имеет в своем составе металл. Большая часть видов в данной области применяет железо, медь, сурьму и прочее. Причем оказалось так, что ряд малоизвестных племен, населяющих Глубокие джунгли на другой стороне планеты, секвестируют уран, платину и частицы прочих полезных материалов.

— Вот как?*Кто бы мог подумать…

— Хотя бы вы, — прямо сказал Ретиф. — Поскольку я обнаружил образцы в вашем багаже.

— Вы обыскали мой багаж? — Усеянные драгоценными камнями наглазники Хиша едва не отвалились.

— Конечно; вы небрежно оставили его на борту вертушки, на которой нанесли визит в мой лагерь как раз перед тем, как я вынужден был взорвать офицерскую столовую войонов.

— Я требую дипломатической неприкосновенности! — промычал Хиш. — Требую права посоветоваться с адвокатом.

— Не паникуйте. Я пока что ни с кем не поделился этими открытиями/сочтя, что вам захочется уладить дела более спокойным образом.

— Но, дражайший Ретиф, разумеется, я готов оказать любые мелкие услуги…

— Вот вы где! — произнес громкий земной голос за спиной Ретифа. — Кажется, я заключил вас в ваши апартаменты, сэр!

Ретиф повернулся. Перед ним высилась внушительная фигура полковника Андернакла, широкие, глиняной расцветки лацканы его фрачной униформы нависали над впалой грудью, а эполеты прогибались под весом золотого шитья.

— Вы немедленно покинете это судно и… и… — Его подбородок утонул в подушке жира, обнаруживая недорогие, военного образца вставные челюсти. Полковник выпучил глаза на бронзово–черный мундир Ретифа с эмблемой, вышитой золотом на вороте, свирепого дракона, положенной боевому командору, коротким плащом из темного бархата на серебряной подкладке, рядах медалей, орденов и осыпанных драгоценными камнями «звездных фейерверков».

— Неужто вы, — вяло забормотал он, — смеете маскировать себя под офицера?..

— Полагаю, резервисты обязаны носить на военном балу положенную по уставу форму, — сказал Ретиф.

— Боевой командор? В генеральском чине? Невозможно! Вы же штатский! Самозванец! Дешевка!

— О нет, он вполне настоящий, — произнес за полковником мягкий женский голос. Андернакл резко развернулся. Ему улыбалась поразительно красивая девушка в серебристом платье и короне из драгоценностей.

— А откуда вам это известно? — выпалил он.

— Поскольку он служит в этом чине в вооруженных силах моей планеты.

— Вашей планеты? — он, мигая, уставился на нее. — Не вы ли та персона, которая игнорировала мой приказ не приземляться?

— Дражайший полковник, — вмешался генерал Хиш, кладя слабую гроакскую конечность на руку Андернакла. — Неужели вы не знаете? Эта юная леди — ее высочество принцесса Фианна Глориан Деликоза Гермиона Арианна де Ретиф из дома Лилии.

— Н–но мои приказы…

— А я отменила их, полковник. Я знала, что вы поймете, — принцесса лучезарно улыбнулась.

— А теперь, полковник, вам не мешает поболтать немного с генералом Хишем, — вставил Ретиф. — Он хочет рассказать вам о своих планах хирургической и протезной миссии в помощь восстановлению раненых куопян. На прошлое и на будущее, — командор посмотрел на гроака. — Я прав, генерал?

— Так точно, любезный боевой командор, — прошептал Хиш. — И о прочих вопросах, которые мы обсуждали?

— Я уже забыл их суть.

— А… Да ведь и я тоже. — Хиш удалился, шепча на ходу полковнику. Ретиф повернулся к Фифи и склонил голову.

— Могу ли я просить о чести…

— Еще бы, — отвечала Она, беря его за руку и поворачиваясь к танцплощадке. — После того как я проделала такой путь, я как минимум заслуживаю капельки внимания…

Терри — на космическом жаргоне: земляне. (Прим. автора.)

Джаггернаут — статуя индийского бога Вишну, вывозимая на ежегодном празднестве. Колеса колесницы снабжены лезвиями, режущими всех, кто окажется в опасной близости; (Прим. перев.)

Намек на укутанную бинтами мумию фараона Тутанхамона (18–я династия, 1358–1340 гг. до P. X.). (Прим. перев.)