Война объявлена. Конечно же, война в массмедиа, и потому журналисты первыми открыли огонь. Все заговорили о том, что Карла — клон Сесилии. В редакциях наперебой соизмеряли, сравнивали, сличали: высокий рост, холодная красота, стальной взгляд, выдающиеся скулы, спинка носа, тонкие губы и гордая поступь. На свет тут же были извлечены старые черно-белые фотографии двадцатилетней Сесилии. Она работала моделью для примерки и тоже умела принять правильную позу. И, несмотря на семь отличий, вердикт был единодушен: внешнее сходство просто поразительное. Обсуждение уже вышло за рамки прессы: друзья, знакомые и близкие, все в один голос утверждают: «Карла — это точно Сесилия, только в молодости». Так нам уверенно сказал Жан-Поль Готье, друг первой из них.

Действительно, соперниц разделяли десять лет. И все же одного этого далеко не достаточно, чтобы действующая первая леди смогла решительно отмежеваться от своей предшественницы.

Нужно было действовать быстро: в тот самый момент, когда Николя Саркози надевал Карле кольцо на палец, Сесилия Сиганер в Нью-Йорке объявила о своей свадьбе с Ришаром Аттиасом. Будущий супруг экс-первой леди, бывший президент крупной медиагруппы «Publicis Events», очень богат. Он дружит с самыми влиятельными людьми по всему миру, от Лондона до Нью-Йорка и Давоса. Бракосочетание обещало быть роскошным. Ришар Аттиас даже говорил, что оно рассчитано «до миллиметра». Но разве Карла могла смириться с тем, что Сесилия собиралась затмить ее?

10 марта 2008 года должен был состояться официальный визит президента Израиля Шимона Переса во Францию. Вечером в Елисейском дворце устраивали прием в его честь. Для Карлы это был первый ужин на государственном уровне, поэтому все должно было быть безупречно, начиная с нее самой: нужно дать понять всем гостям, что она здесь первая красавица.

Ее козырем будет Паскаль Ростен. Он как никто другой умел представить Карлу в выгодном свете, а потом продать удачные фото… Но проблема была в том, что президент не жаловал папарацци с тех пор, как в августе 2005 года он подловил Сесилию и Ришара в объятиях друг друга под козырьком над дверью одного из домов в Нью-Йорке. Фотография, опубликованная в журнале «Пари-матч», разлетелась тогда по всему миру. Реакция униженного Николя Саркози, в ту пору министра внутренних дел, была соответствующей: он добился, чтобы его друг Арно Лагардер, владелец журнала, отстранил от должности директора еженедельника, Алена Женестара. Паскаль Ростен отделался тогда налоговой проверкой. Но вход в Елисейский дворец с тех пор ему был заказан.

Тем не менее 10 марта Ростен как ни в чем не бывало сидел в президентских апартаментах. Пренебрегая чувствами мужа, Карла попросила его быть официальным фотографом на приеме. Ставки в этот вечер были слишком высоки. Не говоря уж о прекрасной возможности утереть нос семейству Аттиас.

* * *

В «день Д» папарацци прибыл в Елисейский дворец заранее и присоединился к Карле, которая готовилась к приему. Ростен был уверен, что не встретится с президентом до начала вечера, поэтому он удобно устроился в гостиной, пока первая леди принимала ванну. О том, что произошло дальше, он рассказал нам, посмеиваясь. «Я спокойно сидел, слегка развалившись на диване, и смотрел телевизор на огромной плазменной панели, куря при этом президентские сигары, как вдруг услышал голос: „И правда, Ростен, чувствуй себя как дома!“ Это был Николя Саркози. Я застыл…»

Фотограф тут же вскочил и обернулся… нет, президент не был в ярости — напротив, он с улыбкой протягивал ему руку, и в его взгляде Ростен не заметил ни тени иронии. «Я думал, что он заведет со мной разговор о том, что было, — продолжал фотограф. — Но он ни разу не произносил имя Сесилии. И больше не упоминал ее никогда».

* * *

Карла вышла из гардеробной в бесподобном фиалковом платье от Hermès, и Ростен тут же расчехлил объектив… На следующий день Шимон Перес рассказывал прессе о том, что ему был оказан «потрясающий» прием.

Два дня спустя фотографии первой леди, порхающей по своим апартаментам, появились в «Пари-матч». Карла с безупречным изяществом изображала обаятельную хозяйку и вела себя так естественно, будто родилась в этом дворце — нет, это он был создан для нее!

Ничего даже отдаленно похожего на то страдание, что читалось на лице Сесилии в день инаугурации мужа, или статичные фото Бернадетт Ширак, скромно сидевшей скрестив ноги. «В этом вся разница между Карлой и Бернадетт, — отметила журналистка Жани Саме, которая ранее занималась разделом моды в „Фигаро“, а теперь углубилась в воспоминания о пятидесяти годах, отданных этой профессии. — Бернадетт выращивала цветы в саду, она была настоящей домохозяйкой. Карле наплевать на цветы. Уж тем более она не станет делать то, для чего существует дворецкий».

И тому есть причина: цветок — это она сама! Как бы то ни было, заявление сделано: хоть Карла и отказалась переехать в Елисейский дворец, все же она там хозяйка.

* * *

Затишье было недолгим. 23 марта, меньше чем через два месяца после свадьбы Карлы, ее соперница вышла замуж за Ришара Аттиаса в Нью-Йорке. И как будто нарочно в качестве свидетельницы она приглашает Софи Саркози, невестку Николя. В конце концов, это честная борьба: свидетельницей на свадьбе Николя и Карлы была Матильда Агостинелли, директор по связям с общественностью дома Prada и заодно — бывшая близкая подруга Сесилии.

Аттиас — тоже эксперт по части информации. Он довольно поспешно продал эксклюзивные фотографии со свадьбы американскому агентству «Getty», надеясь, что теперь они разойдутся по всему миру. Но во Франции их купил только журнал «Гала». Недовольный муж Сесилии решил напрямую поторговаться с Коломбой Прингль, смелым генеральным редактором журнала «Пан де Вю» — того самого издания, который рассказал о поездке Карлы и Николя в Диснейленд. Битва за первые полосы только разгоралась.

* * *

С самого начала их романа Саркози и Бруни вели счет обложкам журналов, будто трофеям. Когда президент вернулся из Иордании, он ликовал при виде обложки «Пари-мачт», еще не подозревая о том, какой шок вызвали фотографии, где сын Карлы Орельен сидит у него на плечах. После пресс-конференции он торжествующе потрясал журналом перед носом советников и нескольких репортеров: «Вы видели все эти обложки, на которых мы появились? Вот тут я здорово получился, правда? Представляете, этот журнал со мной и Карлой разошелся тиражом в 800 000 экземпляров!» Карла Бруни, которая при виде камеры всякий раз принималась ворковать «мой-муж, моймуж», тоже была польщена: она знала, что каждая такая глянцевая страница принесет ей дополнительные баллы в «дуэли образов» против «этой Сиганер».

* * *

27 марта первая леди сопровождала Николя Саркози во время официального визита в Англию. Ее манеры были безупречны. Надо сказать, что перед этим она часами училась делать правильный реверанс под руководством своей подруги Бетти Лагардьер, вдовы промышленника Жан-Люка Лагардьера. Зато английские таблоиды потом не жалели восхищенных эпитетов.

Во время пресс-конференции Николя Саркози и Гордона Брауна на стадионе «Эмирейтс» к северу от Лондона, журналист «Фигаро» Брюно Жёди даже задал вопрос: «Господин президент, британская пресса весьма восторженно отзывалась о вашей супруге — настолько, что ваше присутствие стало почти незаметным. Вы не находите, что это несколько too much?» Глава Французской Республики ответил очень резко: «Господин Жёди, у вас довольно странное представление о семье. Не знаю, как вы, а я горжусь своей женой». Присутствующие были поражены. Журналиста тут же окружила толпа его английских коллег, выражающих недоумение по поводу резких высказываний Николя Саркози.

Но это было скоро забыто. Вечером в посольстве Франции, где проходила встреча с представителями французской общины в Лондоне, президент вновь радостно вышагивал под руку с супругой. Чуть позже он отвел Брюно Жёди и Филиппа Риде, журналиста «Монд», в отдельный зал. Только несколько избранных, таких как знаменитый футболист Макелеле, были допущены в эту VIP-зону. Президент, лучась от радости, не отставал от журналистов: «Идемте, я познакомлю вас с Карлой!» Первая леди с натянутой улыбкой вежливо поприветствовала их тем самым воркующим голоском «моймуж», которым она позже прославится в передаче «Guignols de l’info». Саркози с улыбкой предостерег Карлу: «Будь осторожна, это те еще остряки». В самом деле, насмешливость Саркози прекрасно показывала, как он гордится женой. А Карла Бруни делала вид, что ее забавляет произведенный ею эффект. Но где-то в глубине души она наверняка подсчитывала баллы…

* * *

Еще больше баллов она заработала одним махом, когда коварно промурлыкала: «Вот я бы проголосовала за своего мужа». Этим она намекнула на Сесилию, которая не стала отдавать свой голос на президентских выборах.

Спустя год после того, как итальянка и испанка вышли замуж, соперничество между ними продолжалось: одна боролась за признание в качестве первой леди, другая не желала смириться с ролью «старой версии» своей замены. Пресса подливала масла в огонь, и в матче объявляли дополнительный тайм: стоило одной из дам появиться на обложке журнала — другая тут же перехватывала инициативу и организовывала мероприятие, которое выставляло ее в выгодном свете.

Сесилия объявила о создании фонда по борьбе за права женщин? Карла делала свой выпад, объявляя о том, что работает над проектом фонда против социального неравенства. Карла встретилась с Нельсоном Манделой? Сесилия жертвует сумму героям борьбы против апартеида.

А в перерывах между военными действиями журналисты публикуют сравнительные досье.

* * *

Устав от этой бесконечной гонки, Карла в конце концов попросила Пьера Шарона, советника Саркози по вопросам информационной политики, заключить перемирие. Того самого Пьера Шарона, которого год назад Сесилия грубо выставила за дверь, а новая первая леди вернула обратно…

Их первой целью стал Фабрис Боэ, тогда генеральный директор издательской группы «Prisma Presse», выпускающей, в частности, журналы «Гала», «Вуаси» и «VSD». Его пригласили в Елисейский дворец в начале 2009 года. Пьер Шарон принял его в личных покоях президентской четы. Советник рассказал нам об этой встрече, смакуя то, как ему удалось приструнить на время вторую по значимости издательскую группу во Франции: «Я сразу перешел в наступление: „Три центральные статьи, посвященные Карле и Сесилии, — это слишком! Ты же знаешь, что Николя пробудет здесь еще несколько лет. Если ты хочешь, чтобы твои журналы оставались в хороших отношениях с нами, то прекрати это немедленно“». Угроза была ясна.

Карла присутствовала при разговоре, сидя на диване с невозмутимым видом.

Шарон продолжал напирать: «Сесилию и Карлу невозможно сравнивать. Фонд, который Карла пытается создать, преследует гуманитарные цели. К чему это соперничество?»

Карла хранила молчание. Пауза затянулась. Вдруг в комнату вошел Николя Саркози и сел, не говоря ни слова. «Атмосфера была гнетущая, — вспоминал Шарон. — Мы поиграли в плохого и хорошего полицейского: чтобы разрядить обстановку, Николя предложил сигару Фабрису Боэ и поинтересовался: „А вообще как у вас дела?“ Напряжение спало». Выходя из комнаты после беседы, Фабрис Боэ был мертвенно-бледным. «Все в порядке?» — спросил его Шарон. «Я просто не выношу сигар», — извинился Боэ.

Советник президента до сих пор веселится, вспоминая, как Саркози запугивал медиамагната ради прекрасных глаз супруги.

* * *

Выговор подействовал: «желтая пресса» притихла. По крайней мере, на какое-то время. Ведь Сесилия распалилась, заметив, что Карла Бруни делает первые шаги на дипломатической сцене, и вновь перешла в наступление, на этот раз на американской земле.

В начале 2008 года на одном из телеканалов в Лос-Анджелесе она официально объявила о том, что ее фонд начинает работу. С тех пор как она покинула Францию и последовала за новым мужем в Дубай, а затем в Нью-Йорк, она поддерживала образ оскорбленной женщины, глубоко уязвленной тем, что ее совместная жизнь с президентом превратилась в фарс. Это нам подтвердила журналистка Джоанна Сафар, которая в июне 2009 года брала у нее интервью для журнала «Франс-Америк». «В Сесилии есть сочетание естественности и скромности, — рассказывала Джоанна. — Опустив руки, глядя мне прямо в глаза, она выдала мне хорошую порцию смирения. При этом Сесилия твердила, что она не интеллектуалка и что в Нью-Йорке ей, по крайней мере, дают шанс, поэтому ей здесь нравится».

Во время этого интервью, для которого чета Аттиас пригласила журналистку в свои роскошные апартаменты на 42-й улице, Сесилия показала, что тоже умеет выставить в выгодном свете своего мужа (она называла его «моя любовь» или «мой ангел»): «Знаете, этот фонд — своего рода мечта детства Ришара…»

Карла тоже не теряла времени даром. 22 сентября 2009 года она приземлилась в Америке, и среди ее багажа была свежеотпечатанная брошюра с основными задачами ее собственного фонда. Николя Саркози присутствовал на Генеральной Ассамблее ООН, и Карла даже произнесла там небольшую речь, но в коридорах организации уже раздавали новый номер «Франс-Америк» с интервью Сесилии на первой полосе. «Американцы потешались над нами. В то время как все обсуждали проблему Ирана, это соперничество между бывшей и нынешней супругами казалось сюрреалистичным», — признается один из членов французской делегации в Нью-Йорке.

* * *

Увы! Этого было мало, чтобы заставить замолчать тех, кто продолжал сравнивать Карлу и экс-мадам Саркози. Опечатка на первой полосе «Монд», где в заголовке значилось «Сесилия Бруни-Саркози», тому подтверждение.

В декабре 2009 года теперь уже кутюрье Кристиану Лакруа достался гневный взгляд от его бывшей модели. На съемки телепрограммы «О Карле Бруни начистоту», которую вел неутомимый Лоран Бойе, были приглашены «лучшие друзья» Карлы: Джоанна Фат, Карин Силла, Лоран Вулзи, Жюльен Клерк, Жан-Поль Готье, Кристиан Лакруа… Цель передачи: посмеяться над первой леди Франции и рассказать о том, как все ее любят. Кристиан Лакруа признался нам: «Карла говорила о своей кукле в „Guignols“, о том, что она кажется ей похожей на куклу Сеголен Руайяль. Я сказал, что, по-моему, она больше напоминает куклу Сесилии. Карла прожгла меня взглядом и процедила: „Надеюсь, что нет“».

Этот короткий обмен репликами вырезали при монтаже: Карла Бруни была в ярости, но вновь доказала, что умеет контролировать себя. Что-что, а это новой мадам Саркози удается лучше многих.