На улице царил все тот же приятный ранний вечер: косые лучи солнца, теплый воздух дрожит над крышами, отовсюду доносятся людские голоса, ржание коней, звон посуды…
– Куда теперь? – спросил я у Илая. – Где у вас тут черный рынок?
– А ты как думаешь?
– Ну, обычно такие дела обстряпывают в портах или в трущобах.
– Порта здесь нет – ни моря, ни судоходной реки. Поэтому верен второй вариант.
Я поморщился. Несмотря на нашу совместную крутизну, не хотелось мне соваться в трущобы. Не боюсь, просто не люблю грязь, вонь, нищету… Заметив эту реакцию, Илай усмехнулся:
– Такова селяви, друг мой. Законы жанра, если угодно.
Ну точно – земляк! Эх, быть бы уверенным. Как-то не хочется мне с программой о программах разговаривать, с виртуальным созданием – о виртуальности его мира…
– А ты, я посмотрю, знаток, – в тон Илаю отозвался я. – Ладно, веди давай.
Мы вышли на широкую улицу, но почти сразу свернули в переулки. Чем дольше, тем плотнее обступали нас дома и тем темнее становилось: каждый последующий этаж выступал над предыдущим, крыши практически сходились над головами. Под ногами чавкала грязь – здесь улицы не мостили. Пока что не трущобы, просто районы бедноты.
Илай шагал уверенно, я же совершенно заблудился уже через десять минут.
Наконец, дома сменились лачугами, а подобие улиц утратило всякую планировку: жалкие домишки, сколоченные криво и косо из разноформатных досок, то расступались, то жались друг к другу.
Хорошо хоть, не воняло, точнее, не очень воняло.
Откуда-то из кустов выскочила дворняга, здоровая, в холке – мне по середину бедра, уставилась медовыми глазами. Я потянулся к оружию, Илай же внезапно коротко поклонился и сказал псине:
– Передай хозяину, пришел покупатель.
Собака мигнула, развернулась и неторопливо потрусила прочь. Через несколько секунд я потерял ее из виду.
– Вот и все, – сказал Илай. – Теперь остается только ждать. Ким увидел покупателей, если мы ему понравились – он выйдет или пошлет слугу.
– Ким – это пес?
– Нет, его хозяин. Иногда он смотрит глазами зверей. Теневому правителю без этого не обойтись. Если ты еще не понял, Ким – местный крестный отец, глава преступного мира. Краснобара он боится, но сотрудничает с ним. А Краснобару выгоднее таким образом контролировать ворье и убийц, чем пытаться вытравить их. Сам посмотри, какой муравейник вокруг…
– Но если он настолько влиятельный, почему живет в трущобах?
– Традиция, друг мой. Не спеши. Думаю, Ким не откажет нам – я уже имел с ним дело – и встретится. Тогда сам увидишь. Он примечательная личность, даже честен – в рамках собственных понятий, разумеется. И главное, Ким может нам помочь.
– А не донесет Краснобару?
– Если ты не будешь трезвонить о наших планах – нет, не донесет. Да и в противном случае – не думаю. Этот как раз оговаривается воровским кодексом. «Стучать» властям – позор.
Я вынужден был согласиться с такой логикой, потому что представления не имел о местном преступном мире.
Дворняга появилась снова, и снова я не отследил откуда. Подошла и коротко тявкнула, мотнув головой.
– Ким приглашает нас в гости, – перевел Илай. – Что ж, невежливо заставлять его ждать.
Собака трусила вперед лениво, не оглядываясь на нас. Мы с Илаем, однако, едва поспевали за ней. Трущобы превратились в настоящий лабиринт – не уверен, что смог бы из него выбраться даже по карте, буде таковая нашлась. У дверных проемов лачуг играли в грязи дети и сидели всякие подозрительные личности, провожая неожиданно цепкими взглядами. В канаве по левую руку кто-то или уснул, или умер. По правую руку валялся в луже здоровенный хряк. Надо всем этим великолепием вились жирные иззелена-черные мухи, наполняя воздух липким жужжанием.
Да уж. Этот уровень я бы предпочел проходить не в режиме полного погружения. Больно реалистично.
Илай поморщился, вытащил из кармана носовой батистовый платок и закрыл им нос.
Неженка.
Жаль, у меня нет носового платка!
От нечего делать я попробовал подключиться к собаке… И получил неожиданный отпор. Будто с размаху налетел на невидимую стену. Отпрянул физически, затряс головой. Это, должно быть, хозяин собаки – Ким – «смотрит ее глазами». Место занято, так сказать.
Илай оглянулся на меня:
– Что, с непривычки сознание теряешь?
– Да нет. Споткнулся.
Очередной поворот «дороги» – загаженного пространства между развалюхами – вывел нас на площадь.
То есть на относительно свободное пространство: домики расступились, окружив довольно обширный пустырь, вытоптанный, с редкими кустиками травы. В центре его высился карикатурный «замок»: забор из разной формы глыб известняка, довольно основательный и высокий – метра три, за ним – нелепое нагромождение крыш, крытых битой черепицей… Вот уж точно: дом короля нищих. Представив себе самого Кима, я не удержался от улыбки.
Вслед за собакой-проводником мы пересекли пустырь и оказались перед воротами – кривыми, косыми, но прочными.
Охраны не наблюдалось, но ворота были закрыты. Собака уселась и принялась с шумом чесаться, раскрыв зубастую пасть и прищурившись.
– Как тебе? – спросил Илай. – Думаю, Ким мог бы позволить себе замок в центре города. Или уж дом из хороших материалов. Но ему положение не позволяет выделяться.
– А где охрана? Армия боевых нищих?
– Сейчас все будет. Ты еще не понял? Нам оказана великая честь, теперь нас помаринуют перед воротами полчаса, не меньше.
Я вздохнул и настроился на длительное бессмысленное ожидание. К счастью, пессимистический прогноз Илая не оправдался: полчаса мы не прождали, так, ерунду, несколько минут.
Створки начали открываться – бесшумно и медленно, собака скользнула в образовавшуюся щель, и оттуда высунулась голова стражника.
Я мысленно снял шляпу и поклонился разрабам или искину – создателям данного существа.
Видимо, это был человек. По крайней мере, не тролль, не орк, не кобольд и уж точно не вайран. Клочья рыжевато-грязных волос торчали во все стороны, не скрывая при этом шишковатости черепа. Ниже вывернутых ноздрей носа-картошки хайло заросло редкой бороденкой, губы были столь тонкие, что их не видно, а глаза под узеньким покатым лбом и нависающими «брежневскими» бровями – круглые, серые и тусклые, как мелкие монетки.
– Чё? – дыхнуло чесноком хайло.
– К Киму, – взял на себя роль переговорщика Илай.
– И чё?
– По делу.
– А чё?
Видимо, переговоры велись по определенному ритуалу, нарушать который не следовало.
– Он знает.
Хайло открыло ворота пошире, явив нам себя полностью. Как говорили в школе, «сделайте мне развидеть это»! Оборванец напялил на себя несколько слоев одежды, в том числе, розовую ночную рубашку, меховой жилет, передник…
– Ну и чё?
– Пропускай.
Страж ворот улыбнулся – борода раздвинулась, мелькнули черные пеньки зубов.
– Пропускай-пропускай, – посоветовал Илай. – А то пожалеешь.
Такой аргумент был нищему близок и понятен – он посторонился, сделав приглашающий жест и согнувшись в подобии поклона.
Я решил ничему не удивляться и ни на что не обращать внимания. Мы здесь по делу, в конце концов. Нам нужно оружие.
Во дворе толпились, что-то жарили на костре, что-то жрали, играли в карты товарищи рыжего привратника, такие же ароматные и колоритные. На нас даже не смотрели. Вслед за ориентирующимся здесь Илаем я поспешил к главному зданию, на вид – большой лачуге.
Здесь охрана была посерьезней, по крайней мере, у ребят были лица, а не морды или ряхи, взгляд осмысленный, и лохмотья, в которые они вырядились, казались маскарадными. Обыскивать нас не стали, о цели визита не спросили, но я почувствовал мягкое, умелое прикосновение магии – задумавший недоброе не прошел бы.
Внутри было темно, тесно, и мы двинулись за бессловесным проводником, толком не разбирая дороги. Кажется, коридор петлял. Был он узким настолько, что я задевал стены плечами. Наконец мы оказались в просторной, скупо освещенной комнате – судя по шкафам и сундукам, складе.
Проводник поклонился и вышел.
Мы остались одни.
А где же хозяин гостеприимного дома, где «ночной король» Ким?
Одна из теней в углу шевельнулась, оказавшись фигурой в черном плаще с капюшоном – лица не видно, пол и возраст не определить. От фигуры так и несло, так и разило опасностью.
– Приветствую. – Голос тоже лишен пола и возраста, шепот, шелест. – Знаю тебя, Илай. Кто твой спутник?
– Мой друг и союзник Арк.
– Славное имя. Что за дело у вас ко мне?
– Нам нужно оружие. Нам нужно очень хорошее оружие, с которым один может выйти против десятка профессиональных воинов.
– И которое может стоить владельцу головы?
Илай улыбнулся и развел руками.
– И у вас есть золото, чтобы заплатить за него?
– Да, Ким, у нас есть золото.
– У вас есть золото, и кто-то ограбил троллий банк… Какое приятное совпадение. Не удивлюсь, если кто-то потом возьмет штурмом Кривую башню. Это расстроит Краснобара, если он останется жив, но не расстроит меня. Смотрите. Берите.
Он двинулся вдоль стен, зажигая масляные фонари.
Это было как в кино про бравого спецназовца, только в фэнтезийном варианте, и в роли отважного коммандо выступал я.
Вдоль стен тянулись столы с разложенными мечами, кинжалами, арбалетами. На стеллажах – болты, стрелы, метательные ножи. Стойки с доспехами, шлемами и щитами. Сапоги, кирасы, куртки, плащи… Глаза разбегались, огоньки отражались от стальных поверхностей, тепло отблескивала инкрустация, сверкали драгоценные камни.
Я даже не сразу понял, что пялюсь, как школьник, на парадное оружие – красивое, эффектное, но не эффективное.
Илай же, видимо уже знакомый с этим великолепием, прошел дальше.
Здесь все было серьезно: потертая кожа, металл, отполированный прикосновениями, хищные изгибы уже пробовавших кровь ножей, тяжелая основательность коротких мечей.
Меч мне не нужен, круче Имаджи и Барда здесь все равно ничего нет.
Нужен мне доспех – достаточно легкий, но хорошо защищающий, что-нибудь метательное и стрелковое. Хатбор и кобольд идут со своим снаряжением, однако надо подумать о наших заточенных в Кривой башне друзьях – им тоже что-нибудь подобрать.
Почувствуй себя домохозяйкой на рождественской распродаже, причем с «золотой» кредиткой мужа…
Я пожалел, что мы не обговорили список покупок раньше. Ким отступил в тень или вовсе ушел, чтобы не смущать покупателей.
– Илай, ты знаешь, что брать?
– Честно? Я бы предпочел штурмовую винтовку и несколько гранат… И прочие орудия массового убийства. Но будем довольствоваться этими игрушками. Вкупе с магией они могут быть немногим хуже.
Я задумался. Илай выполняет функции сина, тихого убийцы. Я – скорее дамаг-диллер, брат Ярины, Урб – моего класса, только труба пониже и дым пожиже. Ярина…
– Слушай, Илай, Ярина каким оружием пользуется?
– Сейчас – никаким, она в плену, хочу тебе напомнить.
– Когда мы освободим наших, нужно будет штурмовать Шамбу, времени закупиться еще раз не останется.
– Ну ты оптимист… она вообще лекарь. А из оружия неплохо владеет ножами, но предпочитает лук или арбалет.
– Тогда давай от этого и танцевать. Возьмем оружие на всех. У меня есть мечи. Начнем с нас, договорились?
– Хорошо.
Он утратил интерес к диалогу и двинулся вдоль стеллажей. А я крепко задумался.
Итак, у меня есть мечи. И все, пожалуй. Ту одежду, что на мне, сложно назвать уникальной – крепкий хороший шмот, не более того. Сгодится для повседневной носки, может дать преимущество в поединке, но, увы и ах, не даст шанса выстоять против десятка-другого асинов.
Значит, первым делом шмот.
Он должен быть легким, внешне неприметным, удобным, прочным и обладать всеми мыслимыми преимуществами.
Фантастика какая-то, даже в виртуальном мире. На уровне «кода бога».
Ким, тихий и незаметный, подкрался и поинтересовался:
– Не нуждаетесь ли в помощи?
Ну ни дать ни взять продавец-консультант с далекой родины! Я поразмыслил и ответил утвердительно: нуждаюсь, и еще как. На обозрение всех сокровищ никакого времени не хватит.
Выслушав пожелания, Ким задумался.
– Покупатели предпочитают парадное оружие. Золото, каменья. Оно попадает ко мне прямо из Кривой Башни – когда Краснобар забирает в застенки влиятельного или умелого жителя, асины растаскивают имущество… оно должно храниться в Башне и ждать возвращения владельца, но все понимают: оттуда не возвращаются. Так почему бы не получить прибыль?..
Он двинулся вдоль стены, легко касаясь сокровищ.
Интересно, есть ли у Кима лицо? Явно игровой, причем из ключевых, персонаж, он сочинен неведомым разрабом, поддерживается ИскИном, и брошено на Кима немало процентов мощности. Мафиозо учится, развивается…
Мне стало любопытно.
Человек неисправим. Уж казалось бы: хватай что есть и беги спасать своих. А нужно услышать историю, докопаться до правды!
– Другое дело – то, что интересует вас. Оружие и доспехи, созданные для войны и убийства. Пробовавшие кровь. Насытившиеся ею. Думаете, Арк, я не узнал Иманджи и Барда? Давным-давно я виделся с их первым владельцем и понимаю: они не выберут недостойного, обожгут ладони, пропалят до кости мясо. Вы – воплощение великого духа. Как и Илай. В первый раз я принял его за мага. Но Илай – убийца. Лучший из лучших.
Он остановился возле вешалки с кожаной курткой и резко обернулся ко мне:
– А ты – вор.
Уж припечатал так припечатал, аж глаза сверкнули красным из-под капюшона.
– Да, – неожиданно для себя согласился я.
Здесь нечего бояться осуждения.
– Хорошо. Ты можешь принести мне вещь из Кривой Башни?
Услышав такое типичное начало квеста, я удивился. Кто бы ни проектировал Мегалон, как бы ни старался он уйти от стандарта – даже уровни отменил, – все равно прослеживалось общее с другими играми. Один квест я уже получил, и потом он подтвердился – я должен убить Краснобара. Что будет, если я соглашусь на просьбу Кима?
Скорее всего, бонус сейчас и огромный геморрой потом.
– Смотря что за вещь.
– Мое тело.
Я офонарел. Чего угодно ожидал, любого захода, но только не этого. Сразу мелькнула картинка: я, отмахиваясь мечом от толп асинов, прорываюсь к выходу из башни с бесчувственным телом через плечо…
– Я не всегда был ночной тенью, – с грустью прошелестел Ким. – Некогда я был человеком, отважным и сильным. Не работал на порождения Шамбы, не входил в лабиринты проклятой горы. Я был вором. Как ты. Ни перед кем не склонялся, ни от кого не зависел. И только одно смущало меня: гордыня. Хотелось ограбить не мещанина, спящего на мешке с золотом, а великого вора, величайшего вора. Много лет ушло на то, чтобы узнать, кто лучше меня… Его имя давно забылось и ничего не скажет тебе. Он был лучшим из лучших. Говорили, он мог украсть блеск из глаз девушки, страсть из пылающего сердца и разум у мудреца. Говорили, его нельзя увидеть и нельзя поймать. Гордыня обуяла меня. Я не мог ни есть, ни спать. В грезах, неотличимых от яви, я видел, как схожусь с Великим Вором в магическом поединке. Ибо воровство, как и магия, суть искусство, и на высших уровнях они неотличимы друг от друга.
Тень в плаще вздохнула, ледяное дыхание отчаяния тронуло мои волосы. Потребовалось какое-то время, чтобы понять: я по-прежнему на складе, пришел выбрать оружие, чтобы спасти друзей и убить врагов. Илай, не отвлекаясь на нашу болтовню, разглядывал и перебирал метательные ножи.
Ким вернулся к рассказу:
– Великий Вор, словно почувствовав, сам нашел меня. Я был разочарован: вообразив себе гибкого красавца, практически свою копию, я встретился с невзрачным мужчиной среднего возраста. Волосы его, и без того лишенные яркого цвета, выбелила седина, губы сложились утиным клювом, щеки слегка отвисли, и ростом природа его обделила – соперник едва доставал мне до плеча. Когда он говорил, сложно было уловить смысл: фразы текли плавно, цепляясь одна за другую, и выходило: с одной стороны – нельзя не признать, с другой – нельзя не согласиться. Вроде бы мы обсуждали детали поединка, и в какой-то момент я понял, что очарован Великим Вором, что попал в его сети. Выбраться я не мог. Враг представлялся мне пауком, и я бился в паутине. Великий Вор спросил, что дороже мне, разум или душа. «Разум», – ответил я. «Разум или тело?» – «Разум», – ответил я. Ибо у вора нет ничего, кроме разума. Тогда Великий Вор захохотал и крикнул: «Так оставайся же разумом, разумом бестелесным и бездушным!» Он исчез. Мне показалось, ничего не изменилось. Но я мог проходить сквозь стены. Я вышел на улицу и обнаружил, что меня не видят, что ничего не могу я взять в руки – у меня нет рук. Я бы отчаялся, но с душой я утратил способность радоваться или отчаиваться. Много лет прошло, прежде чем я, изучая магические практики, создал подобие тела – сгусток плотности, на который можно накинуть плащ. Еще больше лет прошло, прежде чем я стал «ночным королем». Я, не имеющий тела и души. Какое-то время я пребывал в равновесии, довольствуясь плодами ума. Потом мой соперник умер.
Повисла неловкая пауза. Очарованный рассказом, я не знал, что сказать, а Ким то ли задумался, то ли утратил нить разговора. Этот монолог был заложен в него разрабами – что подтверждало версию искусственного создания, а не самозарождения Мегалона.
– Он умер – и жизнь утратила смысл. Больше сокровищ! Но мне не нужны сокровища. Роскошь! Я не нуждаюсь в роскоши. Власть! Я не умею ей радоваться. В древних книгах я нашел учение о связи тела и души. Без тела невозможны чувства.
Тут я согласился с Кимом. Современная биология Земли, как и древние книги Мегалона, говорит о том же: вся палитра наших эмоций – только гормоны. Мы – лишь тело. Души нет.
– И теперь я хочу получить свое тело. Я знаю, когда Великий Вор умер, его дом разграбили приспешники Краснобара. Много ценного унесли они: и магические предметы, и золото, и камни. И – мое тело. Нет, ты зря улыбаешься, вор, мое тело – не чучело. Оно уменьшено, покрыто золотом и кажется статуэткой. Говорят, в глазах ее светится отчаяние. Сможешь ли ты вернуть его мне?
– Я не уверен, что сам вернусь.
– Тогда уничтожь его!
– Что?! – не поверил я своим ушам.
– Я живу слишком долго. Не уверен, что мне нужно молодое тело с его телесными проблемами. Не знаю, хочу ли я познать заново радость и горе, и вожделение, и голод. Уничтожь его. Отпусти меня и становись новым «ночным королем», если хочешь. Ты согласен?
Только этого не хватало!
С другой стороны… Вот умрет мое тело. И я окажусь в той же ситуации: голый, постепенно становящийся безумным, разум в виртуальном мире. Оно надо? Наверное, первые лет десять, потом надоест.
– Хорошо. Попробую вынести твое тело. Не получится – уничтожу его.
– Спасибо. Знаю, у тебя достаточно денег… Поэтому хочу предложить то, что за них не купишь, в качестве награды. Возьми сверток с верхней полки.
Я дотянулся и вытащил что-то, завернутое в бумагу и перетянутое бечевкой.
– Разверни.
Это оказался костюм: брюки и куртка. Плотная кожа с медными заклепками, куртка – приталенная, но со свободной проймой, и длиной где-то до середины бедра. Брюки – широкие, схваченные завязкой у лодыжки.
– Примерь.
Я накинул куртку.
Кожаная куртка вора. Класс: уникальное, единичное. Прочность: 400/400. Внешний вид: +20. Защита: +100.
Бонус: +50 к скрытности на свету, +300 к скрытности в темноте, –100 к узнаваемости.
Ого! Вот это дела! Прошлая куртка была в четыре раза менее прочной и защиты давала раза в три меньше.
Теперь – брюки.
Шаровары вора. Класс: уникальное, единичное. Прочность: 400/400. Внешний вид: +20. Защита: +100.
Бонус: +50 к скрытности на свету, +300 к скрытности в темноте, –100 к узнаваемости.
Если меня кто и увидит нечаянно – не узнает. Эх, заживем!
Ким критически осмотрел меня:
– Там еще сверток. Ремень вора и платок вора. Ремень можно использовать как оружие, платком ты повяжешь голову – враги перестанут замечать тебя с расстояния меньше метра. Возьми сапоги тишины, за них я уже потребую деньги – твоя поступь станет неслышной. Плащ высокой защиты – отражает огонь и стрелы. И кольчугу удачи: каждый второй удар пройдет мимо, каждый первый станет в три раза слабее. Для силы возьми перчатки славы, они четырехкратно усилят удар. Больше я ничего не могу предложить тебе, Арк.
– А если я не выполню обещания? Если не верну и не уничтожу твое тело?
– Если ты увидишь его, мои вещи его узнают. Уйдешь – они запомнят это и отомстят. Откажутся работать или сожгут тебя…
– Странный подарок.
– Судьба не преподносит обычных подарков, только странные. Твой друг, Илай, зовет тебя, вор. Так ты согласен?
– Да. Я понимаю тебя, Ким, и согласен.
«Ночной король» отступил в тень, а я, нагруженный, поспешил к Илаю. Перед ним лежали ворох одежды и груда железа – кажется, Илай собрал все, стоящее внимания, причем в расчете на полк солдат.
– Вот. Сто восемьдесят тысяч за все.
– Хорошо, – не глядя согласился я. Вдруг появилось впечатление, что время поджимает. – Заканчиваем здесь и посылаем гонца к Хатбору.
Закончив с формальностями в «замке» Кима, мы не нашли повозки и пошли в трактир по темноте. К вони трущоб я принюхался, чернота скрывала разруху, и пейзаж, освещенный звездами, казался мне, жителю мегаполиса, симпатичным: черные холмы крыш на фоне серебристого неба. Вокруг – ни души.
– Скажи, Илай, хотя уверен, что на самом деле тебя зовут не так, кто создал этот мир? – нарушил молчание я.
Силуэт Илая, идущего впереди меня, пожал плечами:
– Боги.
– Парень, хватит ломать комедию, эта игра не похожа на другие, здесь все… по-настоящему, что ли. Боты как живые люди. Ты ведь тоже игрок?
– Такой же, как ты, – многозначительно ответил он. – И так же хочу во всем разобраться. Ты на кого работаешь? Игроки ведут себя иначе: они привыкли к респауну и не считаются с опасностью, гибнут и пропадают. Ты же осторожен, значит, информирован.
– И куда же они деваются? – проигнорировал вопрос я.
– Истаивают, рассеиваются, не знаю. Их тела в коме, но энцефалограмма чаще всего показывает, что они испытывают эмоции. Ладно, не хочешь – не отвечай. Когда-то я работал на АВП, но, когда появился этот мир, освободился и подался в наемники. Меня нанял польский миллионер: его сын с подругой обнаружили портал, один из первых, и ушли сюда. С тех пор связь с ними прервалась.
– Как давно ты здесь?
– Около месяца… тссс! – Мы прошли мимо старухи подозрительного вида, и он продолжил шепотом: – Кстати, Краснобар, скорее всего, агент, только чей – непонятно.
– Пиндосячий.
– Значит, поделом ему. А сам ты?
– Не пиндосячий.
– Логично. Забыл представиться, первое мое виртуальное имя – Шад.
– А я уж и не припомню свое первое имя. И все-таки, кто создал Мегалон? И как ты умудрился смыться из АВП, освободиться?
– Кто создал этот мир, не знаю. Он вроде сам по себе, и тут все по-другому. Существует версия, что он – порождение саморазвивающихся ИскИнов.
– То есть искусственный разум, возомнивший себя богом?
Не верилось мне в такое: жизнь жизнью, киберпанк киберпанком.
– Типа того, но мне кажется, все гораздо проще. Освободился я, – решил-таки Илай-Шад ответить на мой второй вопрос. – Не поверишь, когда умер и нечем стало меня шантажировать. Да-да, я – оцифрованный, чистый разум, слитый в сеть.
Челюсть отвисла, я споткнулся о кочку. Неужели он серьезно? После такого я готов был поверить и в седовласого дядю на облаке, и в зеленых человечков, а также русалок, бесов, домовых. Или он врет и разыгрывает меня?
Илай остановился и повернулся ко мне – ждал, пока отойду от шока. Когда мое лицо приобрело осмысленное выражение, он развел руками:
– Не вру, хотел бы соврать, придумал бы что поправдоподобней. Но даже оцифрованный, не понимаю, что происходит на Мегалоне. Здесь я именно для того, чтобы разобраться, и Краснобара допросил бы, прежде чем убивать.
Я хотел согласиться, но ледяная сеть сжала череп, и я чуть не взвыл от боли. «Да, да, да! Прикончу его, клянусь».
Об оцифрованности лучше не думать, уж слишком она нереальна. Постоянно лезли мысли о шизофрении Илая. Приходилось себя успокаивать: шизики в фазе ремиссии не опасны.
– Илай, то есть Шад… Мне говорили, что не могут обнаружить серверы, где находится Мегалон, – сказал я, продолжая путь.
– Тоже такое слышал. Потому и бытует фантастическая версия. А вообще-то забавно: человек создал машину, она научилась творить. Ирония судьбы. Может, не мы эволюционируем, а машины, а мы – лишь обслуживающий персонал?
Где-то я такое уже слышал. Или читал? Неважно.
– Тогда зачем тебе убивать Краснобара?
– Дело в Шамбе. Там что-то важное, какой-то ключ, я чувствую это. К тому же ты меня здорово простимулировал – не люблю пиндосов. Если они тут появятся, будет не Мегалон, а очередная колония Пиндостана. Согласись, красивый мир, жалко?
– Да-а-а, я б тут жил. Забыл спросить: парень, к которому ты ходил…
– Скорее всего, стукач. Все, закрываем тему. Обсуждаем шмот, еду и девок.
Из трущоб вышли молча – мало ли. Если в обитель нищих асины предпочитали не соваться, то тут были и стражники, и призраки, и обычные жители, которые не прочь выслужиться.
Хатбор и кобольд ждали в моей комнате и, завидев нас, оба выдохнули с облегчением. Илай сразу приступил к делу:
– Давайте еще раз обсудим детали. И надо бы поспать, прежде чем идти на дело. Итак, какими навыками обладает наш… эээ… – Он обратился к кобольду: – Как твое имя?
– Его зовут Борк. Был при мне советником, за это поплатился языком, – прорычал Хатбор. – Он не может произносить заклинания, но все еще способен на колдовство.
– Значит, – взял слово я, – поступим следующим образом…
* * *
Нас утро встречало прохладой: когда мы вышли из дома, до казни оставалось восемь часов.
Царило время полутонов и самого глубоко сна. В рассветном полумраке улицы были пусты: честные горожане еще не поднялись, стража и сторожа уже ушли отсыпаться, а воры вернулись в лачуги и схроны.
И к лучшему: в истинном обличье «мирный трактирщик» Хатбор мог бы произвести впечатление даже на молодого Шварценеггера. Я, видевший орка до этого, засмотрелся.
Настоящий герой древности, ходячий анахронизм, не из детских сказок попавший сюда, а из преданий о богах и равных им воинах, Хатбор-полководец предстал перед нами в блеске утраченной мощи. Доспехи его напоминали доспехи самураев: шлем со зверской маской вместо забрала (оскаленная, гротескная орочья морда с громадными клыками), черненое серебро пластин. Хатбор был закован с головы до ног. Из-за плеч у него торчали рукояти исполинских мечей, на поясе висел кинжал в потертых ножнах. Танк во всей своей красе. Кованые сапоги ступали тяжело.
Идти в таком виде по городу было немыслимо, если мы не хотели провалить операцию еще до ее начала.
– Ты воевал пешим или конным? – уточнил Илай.
– Кони не любят орков. Я ходил в бой так, как иду сейчас.
Немой кобольд, несмотря на карманный размер, тоже внушал уважение. Доспех его практически повторял облачение Хатбора, но выкрашен был в огненно-красный. Вместо мечей у карлика была булава.
Мы с Илаем на их фоне смотрелись бедняками.
Я надел полученные от Кима уникальные вещи, и теперь даже друзьям сложно было сосредоточить на мне внимание. Вор. Неприметный, теневой, не ищущий славы, руководствующийся только собственной выгодой.
Илай – затянутый в черное, ну просто ниндзя из детских книжек. Арбалет за спиной, кинжалы на поясе, наверняка еще что-то метательное. Пока что я ясно видел его, но уверен – все не так просто. Илай – убийца. Интересно, каково было благополучному юноше из благополучного, сытого мира, моему современнику, принять столь странный дар? Для него давно уже нет разницы между реальным и виртуальным, а значит, отнимать жизни так же тяжело, как в реальности.
– Нас не подпустят к башне, – вслух сказал Хатбор.
– Согласен, – Илай был мрачен. – Слишком уж явные у нас намерения и пестрая компания. Мы с Арком можем стать неприметными, собственно, Арка и так без головной боли не углядишь, а вот вы, уважаемый Хатбор, перегнули палку…
– То не дело – подкрадываться к врагу скрытно!
– Да не будем мы подкрадываться! В Башне – хоть голышом пляшите, а как предлагаете туда добраться? Это же не Шамба, туда подземным ходом не проберешься.
– То позор, – простонал орк.
– Пожалуйста, Хатбор. Если ты решил героически умереть на подходах – твое дело, – встрял в диалог я, – но как тогда ты доберешься до врага?
Орк глухо зарычал и стукнул себя кулаком в грудь. Громко зазвенело.
– Хорошо! Хорошо!
Он отступил на шаг назад, встал на колени и принялся раскачиваться. Илай вытаращился на него.
– Древняя орочья магия, – пояснил я. – Простая, но эффективная. Главное, против нее нет амулетов – никто даже не предполагает, что существует такая штука, да и орков сто лет никто не видел, они на Архипелаге сидят.
Кобольд поступил проще, как я, когда грабили банк: накинул плащ, сразу превратившись в неприметного и несчастного карлика. На такого и смотреть-то не хотелось. Я и не смотрел.
Хатбор закончил, нацепил привычную личину гнома. Коротышка презрительно кривился и всем видом демонстрировал, что знать нас не хочет.
– Пойдем, – скомандовал Илай. Запнулся, посмотрел на меня. – У каждой операции должен быть руководитель. Я предлагаю назначить нашим главой Арка.
– Почему? – удивился я. – Ты опытнее, и сейчас многое зависит именно от тебя.
– То твой бой, – пояснил Хатбор. – Твоя судьба, Арк. Не зря это имя выбрало тебя, судьба ведет. Нельзя встревать. Мы – спутники, помощники. Судьба – твоя.
Пришлось согласиться.
– Ну, тогда – вперед!
Быстро, но не переходя на бег, шли мы утренним городом.
Из «человеческих» кварталов с привычной архитектурой – в старую, не очень мне нравящуюся часть Запа. Здесь больше было конических домов из пемзы, а улицы, вырубленные в толще лавы, причудливо извивались, поднимались и опускались, переплетаясь друг с другом.
Ветер гонял скопившийся за ночь мусор, завывал в каминных трубах, и висел на горизонте каменный Сард. Через час повозки, нанятые Илаем, будут ждать нас возле Кривой башни. В нашем плане самое трудное – обратный путь, три повозки поедут в разные стороны, сбивая асинов со следа. И ни в одной нас не будет.
Молчали, сосредоточившись на своих мыслях. Я, например, думал о бренности и тщете всего сущего: вот так играешь, играешь, в игре и помрешь. Или станешь вечным странником, как Илай, он же – Шад…
Невеселые мысли оборвало шипение в голове. Помехи, статика. По опыту уже знал: это пробивается Умник.
– Умник! – мысленно обрадовался я. – Дружище! Ты еще живой? Я тоже?
– Влад? – Голос друга звучал удивленно. – Ааа, эээ… Мы оба живы. Переворот тут, Бур. Гражданская война. В нашем спокойном мире. На улицах – как в виртуальности. И я в это вляпался по самые уши. Сейчас не могу тебя вытащить, извини. Тело в безопасности. Я его в капсуле отправил за границу. Половину твоих сбережений грохнул на это дело. Тогда еще граница открыта была. На ближайшие двадцать лет ты в безопасности.
Доигрались, засранцы! Мне тот, реальный, мир никогда не нравился, и страна не нравилась, и вечный наш президент, но отчего-то за державу стало обидно. Вспомнились слова Шада, что пиндосы паскудят все, к чему прикасаются. Испаскудили страну, гады. Второй раз испаскудили! Ничего, они там гадят, а я тут пиндосячьего агента на ремни порежу.
– Блин, а выдернуть меня обратно нельзя было?! Чтобы я в ближайшие двадцать лет спокойно жил за границей?!
– Тут накладка, – Умник замялся, собираясь с мыслями, – сбой какой-то. Твое сознание в Мегалоне, я могу с тобой, вот, поболтать, пока электричество снова не отключили и пока не стреляют… Но перекачать его обратно в тело не смогли даже специалисты в Швейцарии. Предполагают физическое нарушение на уровне синапсов. Будут работать. Как играется-то?
– Помаленьку. Вот, собираюсь рискнуть виртуальной шкурой ради прекрасной дамы.
– Узнал что-нибудь?
– А кого это теперь волнует? Я так понимаю, вам не до меня.
– Уж точно не до виртуальности, – признался Умник, – ты не представляешь, что творится. Жаль, тебя с нами нет.
Я представил все прелести гражданской войны. Кровь, грязь, голод. Нет, спасибо. Умирать – так весело, в компании орка, магического карлика и профессионального убийцы!
– Ты держи меня в курсе, – попросил я.
– Да, конечно… Извини. Стреляют. Пора…
Он отключился. Я заозирался: надо бы рассказать Илаю. Убийцы в поле зрения не было. Ну да, конечно, а что ему, разгуливать во всей красе по улицам? В стеллс небось ушел.
– Илай! – негромко позвал я.
– Здесь.
Он оказался рядом, по правую руку, в одном шаге.
– Новости про историческую родину интересуют?
– Не-а. Когда я помирал, историческая родина положила на меня большой и жирный, и награду за мою голову назначила, вместо того, чтобы выручить. А что, доигрались они там?
– Доигрались. Война гражданская.
– Ну и хрен с ним. Мы-то здесь.
С этим доводом нельзя было не согласиться.
Мы повернули, и Кривая башня предстала нашим взорам. На этой площади у подножия Шамбы я впервые встретился с Яриной и ее командой… Прошло с тех пор всего несколько дней, а кажется – целая вечность. На площади по раннему времени суток тоже никого не было, а ворота башни были крепко заперты.
– Сколько у тебя уйдет времени? – спросил я Илая.
– В таком деле не угадаешь. Я снял защиту от твоего зрения, ты подключишься и будешь смотреть моими глазами. Когда поймешь, что можно, вы войдете. Укройтесь здесь.
Мы отступили за угол. Я сосредоточился на Илае, чтобы подключиться к нему. Миг – и зрение привычно раздвоилось, я видел себя и видел ассасина. Он улыбнулся и пропал, перешел в режим невидимости, в стеллс.
Теперь я смотрел глазами невидимки. Собственно, восприятие мало отличалось: мы были примерно одного роста, мир видели в одной цветовой гамме, а в эмоции и мысли товарища я не лез.
Картинка размазалась: Илай метнулся к башне. Быстро же он бегает… Наверное, одно из умений убийцы.
У ворот остановился. Осмотрелся. И… постучал.
Что за бред, что он делает?! Я ожидал, что Илай как заправский ниндзя вскарабкается по стенке, а тут…
В воротах открылось окошко. Илай смотрел прямо в заспанные глаза охранника-асина. А тот его, разумеется не видел – с точки зрения любого человека, перед воротами было пусто. Охранник крепко моргнул – решил, наверное, что ему померещилось.
Илай снова постучал.
Охранник завертел головой, пытаясь оглядеться.
И еще раз постучал.
На лице асина отразилась сложная, но вполне понятная гамма чувств: дети балуются? Или гном какой-то молотит в дверь? Или птица клювом долбит? Опасности, вроде, нет. Устав не велит открывать ворота, но надрать бы уши тому, кто разбудил!
Он открыл дверь. Илай кинул в сторону камешек, привлекая внимание. Охранник сделал шаг вперед, и Илай скользнул внутрь Кривой башни.
Наивно было бы предполагать, что логово Краснобара охраняется только одним асином. Короткий тамбур с двумя дверями: одна ведет внутрь и надежно заперта. Другая приоткрыта, изнутри доносится богатырский храп. Караулка.
Илай зашел.
Конечно, начальник охранной службы не предполагал, что солдаты будут спать на посту, поэтому коек никто сюда не поставил. И дрыхли асины за столом, склонив головы на скрещенные руки, как студенты во время лекции. Чадила лампа. В плошках стыла подернутая пленкой жира похлебка. В кружках явно была не ключевая вода…
За спиной Илая захлопнулась дверь – это вернулся разбуженный охранник.
Убийца посторонился, пропуская его в караулку.
– Никого, – обращаясь к спящим товарищам, поведал асин. – То ли дети балуются, то ли птицы, хрен разберешь.
Он снял шлем, швырнул его в угол и, распихав коллег, уселся на лавку.
Илай ждал. Я заметил, что мана кончается, и сожрал восстановитель.
Охранник устроился поудобнее и захрапел. Илай вытащил кинжал. Я не ожидал от товарища подобной жестокости и едва не утратил контроль над собой, не кинулся его останавливать. Илай действовал хладнокровно и быстро, с жутковатой сноровкой мясника. Он брал спящего за волосы, приподнимал голову и перерезал горло. Никто даже не успел вскрикнуть.
Это не люди, – убеждал я себя, глядя чужими глазами на залитый кровью стол, – это неписи. Причем из самых простых, на них скопом и тысячной доли процента мощности ИскИна низкоуровневого не пошло!
И все равно было не по себе.
Илай закончил, обыскал охранников, забрал ключи и вышел в коридор.
Пора было присоединяться к нему. Кривая башня ждала нас.