Теперь я видел то же, что и он, при этом испытывая собственные эмоции. Честно говоря, я был шокирован и обескуражен, если выражаться литературным языком, как та учительница русского, прыгнувшая с парашютом.
Огромный, наверное во всю ширину и длину Шамбы, зал был обставлен в совершенно нехарактерной для этого мира манере.
Зал был настолько большим, что пределов его не было видно, они терялись в полумраке. Ни дальних стен, ни потолка… Освещали его не факелы, а электрические фонари, расставленные ровными, как на проспекте, рядами. Ближе всего к Илаю было лабораторное оборудование: покрытые керамикой столы для химических реакций, заставленные разнокалиберными колбами, спиртовыми горелками, банками с реактивами, застекленные шкафы. Высокий гнолл в белом халате, заляпанном разноцветными пятнами, что-то задумчиво помешивал стеклянной палочкой в плошке. Существо с гиеньей мордой дисгармонировало с окружающим.
Илай двинулся дальше.
Столы, столы, столы.
Керамические и железные – последние оборудованы креплениями и кровостоками, как в ветеринарной клинике. Наборы хирургических инструментов, стойкий запах крови. Безжалостный электрический свет – оказывается, я успел отвыкнуть от него.
Гноллы повсюду. Гноллы в белых халатах, гноллы в хирургических светло-зеленых костюмах, открывающих поросшие жесткой шерстью руки. Гнолл-уборщик со шваброй. Неужели Мозговик – тоже Гнолл?
Я почувствовал, насколько не по себе Илаю, насколько он хочет сбежать, забыть об этом кошмаре. И как он заставляет себя идти дальше, невидимкой пробираться между столами, предназначенными, без сомнения, для опытов над пленниками. Илай двигался дальше, и столы сменились клетками.
Лучше бы этого не видеть. Будь моя воля, я отвернулся бы, но Илай смотрел прямо на клетки. Виварий – вот что это было. В клетках, столь тесных, что обитатели их не могли стоять, только лежать, свернувшись калачиком, или сидеть, помещались вовсе не несчастные собаки-крысы-кролики или обезьяны.
Вот – гномка. Голая, худая, ребра и позвоночник просвечивают сквозь кожу. На спине – шрамы от продольных разрезов, глубоких, небрежно зашитых. Голова обрита наголо. Застыла в позе эмбриона, только по легкой дрожи понятно: она живая и мерзнет.
В соседней клетке – тролль.
Голова его обмотана желтыми, пропитанными мазью бинтами. Восковые веки закрыты, но видно, как мечутся под ними глазные яблоки.
Девочка. Человеческая девочка лет тринадцати, худенькая, светловолосая – еще недавно спутанная копна была аккуратными косами. Она в сознании. На коленях стоит перед решеткой, вцепившись в нее, и раскачивается из стороны в сторону. Из уголка рта тянется ниточка слюны. Голубые глаза бессмысленны. Одета в подобие сарафана из грубой мешковины.
Гнолл подошел к клетке с девочкой, отцепил пальцы, отпер решетку. Девочка осталась сидеть на коленях. Рывок – мохнатая лапа ухватила за волосы, девочка на четвереньках выползла наружу, не издав ни звука. Покорная, как щенок, которого волочат за ошейник. Гнолл заставил ее подняться, и девочка поковыляла за ним куда-то вглубь помещения.
Илай последовал за ними.
Гнолл привел пленницу не к столу – к креслу, напоминающему то ли парикмахерское, с таким колпаком фена, то ли электрический стул. Девочка уселась, гнолл пристегнул ее руки и ноги, опустил шлем на голову. Раздалось легкое гудение, пальцы подопытной сжались.
Илай отвернулся.
За этим не могли стоять силы Мегалона, точнее, игровые силы. Это не могло быть «находкой» разрабов, потому что ломало все каноны мира. Но кто же стоит за всем этим? Ответ нашелся в сознании Илая. Да, он рассказывал правду: в свое время он погиб, сражаясь с Кайзером и взбунтовавшимся ИскИном Анубисом… Перед взором пронеслись картинки из его памяти: блестящие, совершенно безумные глаза Кайзера, бессловесные рабы в оранжевых комбинезонах, огромная тварь с мордой шакала, похожая на гнолла, – Анубис. Искусственный интеллект, впитавший в себя все пороки человечества.
Мегалон создан Анубисом? Илай не знал ответа. Мало того, он не был уверен, что Анубис здесь, хотя надеялся на это. Теперь ясно, зачем он с нами пошел: найти старого врага и прикончить.
Ошарашенный, я с трудом заставил себя сосредоточиться.
Илай двинулся дальше. Клетки остались позади, и открылся вид на середину огромного зала.
Никогда, даже в самых фантастических мирах, не было у меня настолько отчетливого ощущения нереальности происходящего.
Центр зала занимала параболическая антенна, не сплошная, а такая, сетчатая.
Это они здесь что, сигналы со спутников принимают? Или отправляют?
Илаю уже встречалась такая антенна. Излучатель, с помощью которого… Не разобрать. В общем, вещь опасная. От антенны тянулось два довольно толстых кабеля. Илай проследил направление и увидел пульт, похожий на пульт монтажера. Разведчик тут же утратил интерес к остальному и поспешил туда. За пультом никого не было. Мигали лампочки. Зеленым светились шкалы на экранах. Илай достал планшет, вытащил из кармана кабель со стандартным USB-разъемом и полез под стол. В его движениях чувствовалась грация бывалого сисадмина.
– Извини. – Ярина тронула меня за плечо.
Я настолько увлекся «кино», что забыл про окружающих и не видел ничего вокруг собственного тела.
– Что он там делает, Арк? Что там?
– Там… Тюрьма. Виварий. Опыты там над людьми ставят… Черт. Как бы тебе это? Пыточная камера, короче.
– Я поняла, – надулась было девушка, но любопытство победило. – А что делает Илай?
– Понятия не имею. Колдует.
Илай меж тем, скрестив ноги, уселся возле стандартного системника, подключил к нему свой девайс и занялся синхронизацией. Вот что значит упорство и подготовка! Человек в фэнтезийном мире ходит с планшетом, и, надо же, он пригождается! Я проникся уважением. Илай работал, ничего не происходило. Немного ослабив внимание, я вернулся к своим.
Оказывается, они расположились на перекус. Из запасов Хатбора (принявшего орочье обличье) был извлечен холодный окорок, хлеб, сыр, фляга с разбавленным вином. Кобольд и Ярина уплетали за обе щеки.
– А меня позвать?!
– Извини, – откликнулся Хатбор, – ты занят был. Мы не могли больше ждать. Решили оставить тебе и Илаю.
– Ну спасибо, благодетели!
Я получил порцию и принялся жевать, подсматривая за Илаем краешком сознания. Он ковырялся с операционной системой, кажется, пытался обойти защиту. Ничего я в этом не понимаю. Неужели в Мегалоне на компах стоит стандартная операционка? И можно ли программировать изнутри программы?
Впрочем, Шаду-Илаю виднее.
Кажется, он был вполне доволен работой.
Система задала непонятный вопрос кракозябрами и появилась большая кнопка «ОК». Не задумываясь, Илай ткнул в нее пальцем.
По ушам ударило – не звуком, а волной другого, почти невоспринимаемого диапазона. Я еле удержал контакт с Илаем – утратив невидимость, он выронил планшет и вскочил, ударившись головой о стол, на четвереньках выбрался в середину комнаты.
Кажется, в лаборатории ничего не происходило, только антенна налилась тусклым красным светом. Илай застыл посреди зала, я почувствовал его растерянность: не получалось уйти в стеллс. Надо выручать друга…
Очень надо выручать. Я не знаю, откуда взялась эта толпа людей, эльфов, троллей, гномов с абсолютно пустыми лицами. Они выходили из проходов между столами и клетками и устремлялись к антенне. Илай смотрел на них и не знал, что делать.
Пока что он не привлекал внимания.
– Перекус окончен, – сказал я, – собираемся. Сдается, сейчас будет драка.
Хатбор вскинулся, и глаза его засияли радостью.
* * *
Один за другим мы протиснулись в зал. Если я уже знал, что увижу, то мои спутники были ошарашены. Ярина ойкнула, выругался орк. Кобольд уже восстановил магические способности и постепенно наливался красным светом. Он скастовал привычные заклятия, мы стали сильнее и здоровее.
Мы покинули убежище. Зомби. Эльфы, люди, гномы, тролли – все они были натуральными зомбаками с пустыми взглядами. Или даже не зомбями, куклами они были, марионетками. Но кто же дергает за веревочки?
Мне, выросшему в техногенном мире, воспитанному на фантастике, совершенно очевидно было: во всем «виновата» антенна. Что-то Шад-Илай напутал с настройками, врубил излучатель. Ну а дальше всё понятно, Стругацкие давно входят в школьную программу: излучатель запрограммировал подопытных. Скорее всего, для этого они и предназначались.
Стройными рядами устремились зомби к источнику излучения.
Гноллы метались между ними, высунув языки, порыкивая, утратив всякое сходство с разумными существами. На нас попросту не обращали внимания: мало ли кто тут ходит.
Мы вышли на середину зала (даже Хатбор притих и не так гремел доспехами) и увидели Илая. Весь в черном, он стоял, бессильно уронив руки. По-моему, друг не знал, что делать. Я его понимал: орды зомби, компы, излучатель, неудачная попытка перепрограммировать, растерянность…
Снова ударило по ушам.
Илай вздрогнул.
Рядом с ним открывался портал.
Я глазам своим не поверил: клубящийся всеми оттенками голубого, овальный, классический такой портал, дырка в пространстве. И все бы было ничего, но из него высунулась шакалья морда гигантского Анубиса. Столкновение с этим последователем египетских богов вроде бы было предрешено, но я остолбенел. А вот Илай только усмехнулся.
Кукловод явился.
Я сосредоточился на Илае, раздвоив зрение.
Зомби, послушные зову, устремились к своему повелителю.
– Хатбор! – крикнул я. – Умрем с честью, дружище!
Ярина натянула тетиву…
– Умрем, – флегматично заметил орк. – За нами явились. То хорошо.
Будто холодом повеяло, и сжалась ледяная сетка у меня под черепом. Я медленно, как в кошмарном сне, обернулся. Краснобар стоял метрах в двадцати от нас. Его огромная сабля описывала сложную траекторию, постоянно двигалась, вычерчивая в воздухе различные фигуры.
Рядом с хозяином, напружинившись, стоял дракотигр, скалил мохнатую морду. Перепончатые крылья расправлены, хвост с оттопыренным гребнем бьет из стороны в сторону.
Мне показалось, что мы с Краснобаром остались наедине.
– Ну? – усмехнулся он. – Come and get some! Cock sucker!
Так вот ты какой, звериный оскал капитализма! Ну что же, я приду и возьму. И посмотрим, кто из нас что сосет.
Я изобразил самую страшную рожу, на которую только был способен, реквизировал познания в английском и достойно ответил:
– Fuck you, son of a bitch!
Да будь он хоть негром преклонных годов… В общем, мне стало все равно, кого я собираюсь убить. Прямо здесь и сейчас. Хоть отца семейства, примерного гражданина далеких Штатов, хоть члена сицилийской мафии: этот хмырь сломал пальцы моей девушке.
– То не по-нашему, – заметил Хатбор. – Сдохни, падаль!
Кобольд просто налился красным, а Ярина выпустила стрелу, сгинувшую в сиреневой вспышке.
– Все – назад! – рявкнул я. – Это моя битва!
– Know your place, chiken. Get lost, – посоветовал мой враг.
Будем надеяться, на английский он перешел не от хорошей жизни. Вообще система Мегалона поддерживала все языки, переводя на какой-то всеобщий. Например, русские ругательства звучали привычно, а вот повседневная речь – не очень. Но с английским я никогда особо не дружил, и поэтому возразил пафосно, в меру познаний:
– You shall not pass! – и добавил на родном уже: – Придурок лагерный. Сдохни, сволочь!
На этом мультикультурный диалог можно было считать завершенным. Краснобар захохотал, запрокинув голову. Конечно, он был уверен в своей неуязвимости. Обычным оружием я никогда не одолел бы его. О Проклятье Сарда он не знал, не думаю, что кто-нибудь, кроме Кима, знал о нем.
По-прежнему хохоча, Краснобар шагнул вперед.
И меня вдруг обуяло сомнение. Мы оба – люди, граждане планеты Земля. Мы оба не играем здесь, мы знаем, что смерть может быть настоящей и окончательной. Сколь бы велики ни были разногласия в политике наших стран, между мной и Краснобаром больше общего, чем между мной и Яриной. По крайней мере, мы вышли из идентичных родовых путей, мы были вскормлены грудным молоком и мы одинаково росли, пускали слюни, агукали, любили маму… Мы оба были людьми, настоящими, из плоти и крови.
– Краснобар, – я поднял Имаджи и Барда, – подожди. Я хочу… I want to speak with you. My name is Vlad, I am just a Russian guy. Russia, Earth, Milky Way, do you know? Мы же не враги с тобой, нам нечего делить. Давай поговорим, объяснимся. Ты из Америки? Are you from USA?
Что-то же заставило его взять это псевдославянское имя? Что-то движет им. Если Краснобар поймет, что рискует карьерным ростом, долларовой премией, женой и детишками – может быть, он послушает меня и прекратит игру.
Он остановил смертоносную пляску меча. Стоял и смотрел, окутанный непроницаемым коконом. Ничего не страшно было Краснобару.
– Мы не враги! – выкрикнул я.
Ледяная сетка сжалась под черепом.
Да уж, тут не до личных симпатий или антипатий – странная судьба, навязанная мне Мегалоном, ведет меня дальше. Но все-таки я надеялся на мирное разрешение конфликта. Сам не знаю толком, на какое именно: что Краснобар осознает вину, отдаст вайранскую царевну и суициднет? Что он признает за собой порочащие честь поступки и совершит харакири? Что все это закончится, я проснусь в родной Москве и отправлюсь на поиски Ярины – такой славной, но уже настоящей…
– Ты пришел в мой мир. – Мне послышался акцент в речи Краснобара. – Ты явился в мой город. Ты хотел убить меня. Ты устроил беспорядки в тюрьме. Ты погубил моих людей. Мы – враги.
– Слушай, ты же обычный американец, simply American, low-abiding citizen. Мы не можем убивать друг друга просто так. Это – игра! Мне нужно только освободить царевну! Вайранскую телку, ты ее похитил. Нужно, иначе я умру. Реально. По-настоящему. Помоги мне, мы же люди.
– Russian scam! Это – не игра! Ты не знаешь, во что ввязался. Ты прешь наобум. Ты рушишь мои планы. А теперь ты умрешь.
Ха!
Меня воспитали в ненависти и недоверии к американцам. Я мог долго, очень долго пытаться уболтать его, но, если не получалось, убил бы шпиона без зазрения совести даже в реале.
А уж в игре…
Шар с «Проклятьем Сарда» удобно лег в ладонь.
Я не учел двух вещей: девичей страсти к мелодраматизму и самоотверженной любви Ярины.
Заметив, что диалог приостановился, а я не спешу атаковать, отчаявшись достать Краснобара стрелами, она решила, что сейчас меня убьют. Собственно, для того были все основания: обозвав меня швалью, Краснобар крутанул свою саблю и двинулся в неспешную, но, несомненно, эффективную атаку.
Ярина оттолкнула меня (откуда только силы взялись?) и кинулась к Краснобару.
На ее приближение не сработала магическая сфера: девушка была практически без оружия, ни из чего не целилась и ничем не резала. Она просто, сделав классическую «разножку», вплотную подскочила к великану, зашагнула так, чтобы оказаться сбоку, ухватила за плечо и затылок и натянула на поднятое колено. Удар пришелся аккурат в солнечное сплетение Краснобара, защищенное доспехом.
Взрыкнул дракотигр. Ощерился.
Черт!!!
Я одновременно пытался следить за Яриной, за Илаем, соображать, что делать, и тут еще эта тварь. Честно говоря, не представляю, какой ассоциативный ряд заставил меня вспомнить об отравленном языке болотной волчицы. Наверное, мохнатая морда пета Краснобара… В общем, я вытащил осклизлый язык и швырнул пету.
Сработали инстинкты: клыки щелкнули, дракотигр захватил добычу.
Тут же затряс башкой, осев на задние лапы, чихнул, взвыл. По телу его прошла судорога, пет упал, забился в конвульсиях.
Ярина тем временем перехватила руку соперника, прижала ее к груди так, что локоть приходился вверх, и повернулась, закручивая Краснобара, заставляя его потерять равновесие…
Это было красиво.
Хрупкая девушка почти справилась с великаном, почти уложила его на пол, еще немного – и он попросил бы пощады…
Ярина снова попыталась достать Краснобара коленом. Видимо, ослабила хватку или сделала неправильное движение – нельзя тянуть на себя, нужно идти за соперником, – и великан освободился.
Сабля взметнулась вверх и опустилась на тонкую девичью шею.
Фонтан крови ударил в невидимый потолок.
И только потом, через бесконечность секунд, разжались пальцы Ярины на руке Краснобара.
Я успел еще увидеть его самодовольную улыбку – и мир остановился, прекратил свое движение.
Вселенная – то, чем мы живем. Нет для человеческого мозга абстрактной бесконечности. Нет абсолютно плохих и абсолютно хороших. Нет злых и добрых. Пока нет с чем сравнивать, не существует бесконечности, нет быстрого и медленного… А сравниваем мы с тем, что нам дорого.
И, только утратив человека, понимаем насколько.
Насколько зависели. Мы сами, наша система координат. Насколько любили. Насколько себя понимали – через него.
Ярины не стало.
Быстро, глупо, кроваво.
Тело Ярины упало. А рядом с ним упала ее голова. Широко открытые глаза, удивленный рот, поднятые брови. Немного чересчур круглые щеки, слишком наивное лицо – да, не стандарт красоты, но родное, любимое.
Я смотрел в усмешку Краснобара, как смотрят в зеркало. Не кривое – всего лишь правдивое.
– NPC, – сообщил Краснобар. – Ее не было. Ты играл с ней, Slava? Ты испортил мою любимую игрушку, я – твою. Теперь тебя.
Пальцы сами нащупали кулон в виде песочных часов. Единственный шанс спасти Ярину – отмотать время назад, использовать амулет Вианы.
– Поиграем мы с тобой, – сообщил я. – С твоим трупом, свинья.
Я бросил в него песочные часы.
* * *
Перенос во времени не подобен возвращению домой. Нет в нем ничего от усталой поступи странника, завидевшего родные окна, от улыбки сына, услышавшего запах маминых пирогов, от удовлетворения после пройденного пути.
Отчаяние солдата, вернувшегося на родину и обнаружившего развалины, ближе путешественнику.
Вязкая и мутная тьма, порыв ледяного ветра, головокружение – я пошатнулся, едва устояв на ногах.
– Ну? – усмехнулся Краснобар. – Come and get some! Cock sucker!
Самое паршивое было то, что я усомнился в успехе мероприятия. А что, если будущее предрешено, если мне не вернуть Ярину, если сейчас все повторится, я завязну во времени?..
Вместо того чтобы разговаривать, взывать к разуму и совести этого существа, я метнул в него Проклятье Сарда. По задумке, оно должно было пробить магическую защиту, а лучше – уничтожить Краснобара.
Полыхнуло, великан оказался внутри сферы темного пламени. Он забился, размахивая мечом. Я обернулся к Ярине:
– Не подходи! Поняла? Не смей к нему подходить!
Она испуганно и удивленно кивнула – видимо, светлая мысль кидаться на врага с голыми руками пока что не пришла в ее голову.
Дракотигр, естественно живой в этот отрезок времени, бросился на меня и получил отравленный язык. По крайней мере, судьба пета осталась прежней – через мгновение он рухнул на пол.
Темное пламя потухло. Краснобар, живой и неопаленный, стоял напротив меня, поигрывая саблей.
Вроде бы теперь его можно убить – магический заслон, охранявший великана, разрушен. Но он все равно оставался грозным противником.
– Это должен сделать я. Сам, – напомнил я друзьям на всякий случай.
А то убьет Краснобара Хатбор – и все, сдохну от ледяной сетки под черепом.
Имаджи и Бард жаждали крови не меньше, чем я. Отключившись от Илая, полностью сосредоточился на противнике. Сзади рыкнул Хатбор, и, к удивлению своему, я услышал голос Вианы, произносящей заклятия. Кажется, она говорила, что почувствует действие отматывающего время амулета и придет на помощь… Видимо, ведьма пробила портал, или же я притянул ее этой магией.
Мы с Краснобаром двигались по кругу. Сместившись, я рассмотрел, что творится в зале: Виана, Ярина, Хатбор и даже Борк бились с пустоглазыми обитателями лаборатории. Вспышки молний, заклятья, удары мечей. Зомби наступали неорганизованно, но их было много. Увы, помочь я ничем не мог.
Вслед за пустоглазами подтянулись гноллы…
Краснобар сделал выпад и рубанул сверху вниз. Он был быстрым, очень быстрым, но инерция огромного меча давала преимущество мне. Я скрутился, уходя от удара, и, пока Краснобар заново поднимал меч, шагнул почти вплотную к врагу. Он понял, что я собираюсь делать, глаза его расширились, но отреагировать не успел – Бард клюнул Краснобара в шею, немного вернулся – и вонзился снова.
Кровь била струей – артериальное кровотечение.
Великан разжал руки, уронил саблю и попытался зажать рану. Тщетно – не зажмешь ты ее. Я отвернулся и бросился к друзьям – им приходилось туго…
И в спину ударило заклятье.
Умирая, Краснобар решил прихватить меня с собой. Как в замедленной съемке, едва продираясь сквозь ставшее вязким пространство, ко мне бежали Виана и Ярина.
Захотелось крикнуть: «Нет. Стой. Не приближайся к нему!» Хотя бы зажмуриться захотелось, но ничего не выходило – пространство становилось все тверже, сковывая меня, подобно тому, как янтарь сковывает насекомое…
Виана что-то заметила. Нахмурившись, эльфа оттолкнула Ярину так, что девушка кубарем покатилась по полу. Ведьма протянула руки: манящим, страстным жестом, будто открывая объятья… Я снова мог дышать, шевелиться, а Виана стояла без движения, и вокруг нее сгущалась медовая сфера. Магиня забрала мою смерть.
Я не мог второй раз отмотать назад время, я ничего не мог сделать. Виана улыбнулась – и застыла с улыбкой на лице.
И одновременно сжалась ледяная сетка у меня под черепушкой: я убил Краснобара, но не освободил принцессу Миа Чиа…
Зомби и гноллы наступали. Хатбор держался из последних сил – лишившись мощной магической поддержки Вианы, мой маленький отряд начал сдавать позиции.
С холодной яростью я понял, что хочу убивать. Убить их всех.
– Хатбор! Ярина! Борк! К излучателю!
А сам достал самый страшный из оставшихся артефактов —
Стеклянная смерть
Магическое оружие.
Класс: уникальное.
Воздействие:
Тело раненого становится хрустальным. Воздействие необратимое. Радиус воздействия – 5 метров.
Главное – не попасть под удар. Когда Виана рассказывала мне про это оружие, она упомянула, что темные маги любят украшать дома стеклянными скульптурами. Теперь Виана – сама скульптура. Нет, она не успела стать мне другом или возлюбленной, но она помогла и пожертвовала собой, чтобы спасти меня.
Я вытащил первую иглу, размахнулся и швырнул за спины врагов.
На взрыв не похоже – скорее похоже на внезапный визит Снежной королевы: будто изморозью схватился воздух. Несколько противников застыли в причудливых позах. Тела действительно были будто стеклянными.
Я вынул вторую иглу. Оглянулся. Хатбор пробивался к Излучателю, а с другой стороны Илай схватился с Анубисом.
Ох, поляжем мы здесь. Все поляжем…
Анубис огласил зал шакальим воем и вытащил из-за спины пламенеющий фламберг – здоровенную такую дуру с волнистым клинком в полтора человеческих роста, да еще и объятую языками пламени. Для нормального человека – громадный меч, оружие всадника против пехотинца.
Для шакальеголовой твари – быстрый и маневренный ковыряльник, да еще и с дополнительным дамаджем в виде огня.
Держись, Илай. Ничем не могу тебе помочь пока что.
Третья игла – и новая порция изысканных скульптур.
Я быстро глянул в сторону Илая – и застыл, открыв рот.
В руке у него был флэшбэнг, он же – светошумовая граната. Лучший друг ниндзя.
Илай выдернул чеку, услышал шипение запала, досчитал до трех – и швырнул девайс в Анубиса. Главное было – зажмуриться и открыть рот, дабы уровнять давление воздуха в носоглотке и снаружи черепной коробки.
Бабахнуло знатно! Анубис, ослепленный и оглушенный, махнул мечом наобум – и едва не рассек Илая на двух маленьких илайчиков. Благо, ассасин успел сгруппироваться и уйти в кувырок, пропуская пламенеющее лезвие в двух дюймах от своей драгоценной тушки (языки пламени опалили ему ребра).
А дальше все зависело от проворности ассасина, заблаговременно прокачанной за годы игр. Фламберг, как и любое игровое оружие, обладал инерцией. Замах и промах – вот два окна возможностей для контратаки. В данном случае – промах.
Илай метнулся вперед, сжался в упругий мячик – и, распрямляясь, воткнул кинжал прямо в набедренную повязку Анубиса, туда, где, согласно всем законам анатомии, располагались детородные органы шакальеголового бога.
Бог он или не бог – на укол в мошонку отреагировал аки нормальный самец, то бишь взвыл и скрючился, подставляя голову под меч.
Однако тут Илая ожидала досадная незадача: верный меч, рубанув по шакальей голове, срикошетил, будто от камня. Ассасин сумел воспользоваться энергией отдачи, чтобы перенаправить клинок пониже – к коленям бога.
Чашечки выдержали, словно были отлиты из титана (от удара клинком по божественным коленям аж искры полетели), а вот сухожилия лопнули, точно натянутые струны или, если учесть масштабы, скорее, как корабельные канаты.
И Анубис, едва не лишенный мужского достоинства, рухнул на колени, утратив равновесие. Из шакальей пасти донеслось утробное стенание. Запрокинув вытянутую звериную морду, Анубис завыл – и Илай не упустил такой шанс.
Кадык бога, так заманчиво вибрирующий при вое, не выдержал соприкосновения с остро заточенной сталью. Какой бы спелл ни наложил Анубис на свой скелет, на хрящи и кожу тот не действовал: перстевидный хрящ и трахея, рассеченные мечом Илая, открылись, точно раковина-жемчужница под ножом ныряльщика, орошая окрестность фонтаном ярко-алой крови.
Вой Анубиса перешел в хрип, потом – в бульканье, потом окончательно стих. Фигура бога, замерев на какое-то время, пошатнулась и завалилась набок. Погаснувший фламберг выпал из ослабевшей длани. Бог-шакал, создатель миров, убийца тела Илая, прекратил бытие свое.
Илай опустил меч и улыбнулся мне.
Со смертью Анубиса мир не рухнул и зомби не прекратили атаку. Обидно будет, если они возьмут нас числом.
– Излучатель! – крикнул Илай. – Сдержи их!
Легко сказать – сдержи.
Хрустальная смерть всем хороша, но не подставляться же под действие самому!
Первым до меня добрался зомби-орк – зеленая кожа в язвах и гнойниках, подернутые пеленой глаза смотрят в одну точку. Я рубанул мечом наотмашь, рассекая горло, аорту и позвоночник. Орк забулькал, сделал еще пару шагов – и рухнул, утратив коммуникацию между мозгом и телом.
Следующими оказались пара эльфов-близнецов. Пошатываясь и едва не падая, истощенные остроухие ребята попытались взять меня в клещи, но оказались слишком медлительны для этого. Первого я рубанул под коленки, отсекая лодыжки от тела, и пока безногое тело, урча и булькая, пыталось ползти, отоварил второго ударом сверху вниз – черепушка лопнула, как перезрелый арбуз. Первого, обезноженного, я добил колющим ударом в темечко, разрушив мозжечок. Ничего личного, ребята. Разрушив излучатель, я попытаюсь спасти остальных, но не ценой же собственной жизни.
Дальше стало веселее. Тролль, гном, карлик и кобольд в белой хирургической форме добрались до меня почти одновременно. Пришлось вытащить кинжал и сплясать тарантеллу смерти: шаг, удар, поворот, ложный выпад, опять удар, шаг, поворот, кинжал под ребром, мечом по сонной артерии, пнуть ногой в грудь, отскочить, развернуться, рубануть двумя руками крест-накрест – и вуаля, четыре пленника окончательно перекочевали из мира полуживых в мир гарантированно мертвых.
Потом процесс приобрел промышленные масштабы. Я лавировал между колоннами фонарей, выманивал пустоглазых на себя, нанизывал на меч, вспарывал кинжалом, пинал ногой – но зомби все перли и перли…
Все прекратилось внезапно: мигнул свет, что-то затрещало, и пленники Шамбы попадали на пол.
Я обернулся.
Донельзя довольный Илай стоял рядом с излучателем, из которого совершенно не технологично и не изысканно торчал меч.
То, что управляло несчастными, было сломано целиком и полностью, Краснобар и Анубис – мертвы. Но ледяная сетка под моим черепом никуда не делась, предстояло еще найти принцессу.