Мы двигались друг за другом по огромной железной трубе: я, Дара, Балбес. Идти старались потише, замирали от подозрительных звуков, но шаги все равно гулко отражались от бетона. Лучи фонариков пронзали темноту, оглаживали стены и терялись во мраке.
Сначала я представлял путешествие на четвереньках по низким коридорам, однако пока все было более-менее цивильно, и происходящее радовало. Оно радовало бы и дальше, но тут труба закончилась, и мы вышли в просторное помещение, разделенное ручейком на две части. Черные потеки исчерчивали бетонные стены, поросшие то ли плесенью, то ли мхом. Звенели срывающиеся с потолка капли.
В середине помещения из пола вырастала толстенная труба, изгибалась полукругом, как гигантская змея, исчезала в бетоне. Под ней что-то валялось, я направил туда луч фонаря: иссохшая человеческая рука, предплечье и кисть, обернутые тряпкой. Дара вдруг вскинула голову, уставившись вверх, попятилась. Я посмотрел, куда и она — и шарахнулся к трубе.
Коконы. Десятки, сотни людей, оплетенных белым подобием паутины. Разинутые рты на обтянутых кожей черепах, болтающиеся седые патлы, руки, ноги, истлевшие куски одежды. Коконы крепились к потолку, друг к другу, свисали гроздьями.
— Ма-ма… Матерь бо-о-о, — протянул Балбес, невольно пятясь, взял себя в руки, вскинул «грозу» и махнул нам: — Скорее, п-проход — т-там.
Пулей пробежав братскую могилу, нырнули в трубу чуть пониже той, по которой пришли. Двигаясь по ней, пришлось сгорбиться, пригнуть голову.
— Кто это сделал? — нарушила молчание идущая за мной Дара.
— Не знаю, — ответил Балбес. — Никто не-не-не… не видел. Живые. Мо-мо-может, некры. Бе-бе-без понятия.
Что-то крупное свалилось на трубу. Значит, она не сквозь толщу земли проложена, за железной стенкой — пустое пространство? Дара шарахнулась, я невольно упал на одно колено. Балбес, державший «Грозу» на изготовку, со страху открыл огонь. Спасибо, из подствольника не жахнул. Пули громко заколотили по железу, рикошетя, улетая по трубе дальше. Потом он затих и присел, неразборчиво бормоча.
От неизвестной твари нас отделяло проржавевшее (надеюсь, не сильно) железо. Мутант завозился, что-то острое, плотное скрежетнуло по металлу. Донесся звук, от которого мороз продрал по спине и волосы зашевелились.
— Тц-тц-тц-тц. Мф-ф-ф. Тц-тц-тц-тц-тц.
Существо будто звало нас, чтобы спеленать паутиной, вспрыснуть пищеварительный сок. Или законсервировать наши тушки для потомства.
— Валим! — я рванул вперед, показав отличный пример спутникам.
Все ломанулись за мной. Тварь тоже ломанулась, бежала там вверху, цокала по трубе, цокала и цыкала, сволочь. Интересно, что оно такое? Воображение рисовало то огромного паука, то «чужого», то когтистого получеловека. Лучше не знать, пусть так и остается неведомой хренью.
Вскоре она отстала — то ли поняла, что ей не светит пожива, то ли труба ушла в стену или грунт. Я остановился и перевел дыхание, присосался к фляге. Балбес дышал сипло и икал. Дара уперлась руками в бедра.
— Повезло, — прохрипела она. Даже уставшая, взмыленная, Леди Оргазм удивительным образом оставалась обворожительной.
— Недо-до-долго оста-та-та… Я да-да-давно не ходил тут. Надеюсь, бе-бе-безопасно. Еще. Когда-то ходы-выходы закупорил, чтоб не ле-лезло всякое.
Снова пошли на цыпочках, медленно. Вскоре Балбес отодвинул лист жести, и мы боком протиснулись в некое подобие вентиляции, где гулял пыльный ветер. Так же, боком, в абсолютной черноте, шли, казалось, вечность. Оружие громыхало, чиркая по металлу. Мы часто замирали, прислушиваясь.
В темноте кто-то ходил, вздыхал и стонал. Или только чудится? Может, это просто сквозняк играет на расшатанных нервах? В любом случае осторожность не помешает. Вдалеке я увидел пятнышко света и ускорился, надеясь, что там выход, но, похоже, нет — просто решетка в стене. Свет блуждал, становился то ярче, то тускнел. Неужели там человек с фонариком? Мы застыли, и я различил тяжелую поступь, совсем не похожую на человеческую. Протиснулся к решетке (здесь она была пониже), выглянул и обомлел.
Существо напоминало гибрид человека и донной рыбы: блестящее от слизи, с огромным губастым ртом и фосфоресцирующими полипами, усеивающими голову и свисающими до покатых плеч. Глаза — белые, подернутые пленкой, немигающие. Носа я не заметил. Руки короткие, больше похожие на вытянутые плавники с иглами дикобраза. Длинный крысиный хвост с шипами, слоновьи ноги.
Название: отсутствует
Подземный мутант
Уровень: 95
Скорость нападения: 50
Урон: 60–200
Зона агрессивности: 10
Так, а что у нас в дополнительных характеристиках?
Изучен плохо
Здоровье (примерно) 500
Наносимый урон (предположительно), отравление ядом, кровотечения
Сюрприз! Неведомая, чертовски опасная хрень. Хотя сомневаюсь, что это она закатала людей в коконы — на потолок не сможет забраться, уж больно массивная, а ноги толстые и короткие.
Внимание! У вас есть возможность назвать существо.
Принять. Отклонить.
Мысленно я кликнул на «принять» и набрал на КПК: «Шадоу». Я памятник себе воздвигну нерукотворный!
Существо с таким названием уже живет в Аномальных землях. Повторить?
Да, да, повторить. Если оно ядовитое, пусть будет Токсис.
Отныне название данного существа: Токсис.
Внимание! Вы получаете +100 к опыту!
Отодвинув меня, к решетке сунулась Дара, шумно сглотнула. Я так же, крабиком, протиснулся дальше, а проклятый урод все стоял перед глазами, пучил белые глаза и шевелил игольчатыми руками-плавниками.
Слышал, что когда создавали «Аномальные земли», то у сценаристов и разрабов иссякла фантазия, и они устроили конкурс монстров. У того, кто придумал это чудо, воображение точно нездоровое. Может, его в детстве щука покусала?
К счастью, токсис не заметил потенциальную добычу. Нас бы он вряд ли достал, но сама мысль, что он может нами заинтересоваться, душу ну никак не грела.
Труба закончилась хлипкой жестяной заплатой, которую сделал, видимо, Балбес. Осторожно отодвинув ее, он глянул наружу и выругался.
Чтобы добраться до следующей заплаты, надо было преодолеть огромное тускло освещенное помещение, пронизанное трубами. На далеком потолке, а также на стенах висели коконы с выпитыми досуха людьми.
— Это п-последний лаз. По нему все время п-ппрямо, и попадем на склад с п-п-продуктами, — объяснил Балбес.
Впереди в полу было бетонное углубление, как делают в авторемонтных мастерских, только раз в двадцать больше. Внизу на четвереньках ползали люди. Нет, не совсем люди: руки у них были длиннее, чем положено, и, кажется, сгибались в нескольких местах. Лысые бледные головы, странная одежда… Хотя не одежда это — зеленоватые кожистые наросты.
Тиран
Стайный мутант
Уровень: 78
Скорость нападения: 200
Урон: 60–120
Зона агрессивности: 10
Разумен
— Они могут выбраться, — заметила Дара. — Видите, там лестница?
— Мо-можно п-п-по трубам, — пролепетал Балбес.
И действительно, неподалеку была тонкая желтая труба. Если по ней заползти на толстые трубы, оранжевую и синюю, что ближе к потолку, распластаться на них, на четвереньках добраться до второй тонкой, спуститься, убрать заслонку…
— Пошли? — Дара отодвинула меня от выхода, протиснулась к краю. — Если меня убьют, я уйду на респ, если тебя — Росс мне голову открутит. Так что я впереди.
Киллерша ухватилась за трубу и с ловкостью кошки вскарабкалась по ней, исчезла из виду. Пришлось карабкаться следом. Балбес поругался немного и тоже полез.
На трубах лежал толстый слой пыли, паутина свисала с потолка и колыхалась, будто тюль. В середине зала висели коконы, обтянутые кожей черепа таращили глазницы, иссушенные руки были прижаты к бокам. Чтобы продвигаться дальше, надо было убирать их с дороги. Дара, явно пожалев, что вызвалась идти первой, скривилась, коснулась кокона и отдернула руку — паутина была липкой. Я подполз ближе, шепнул:
— Давай попробуем оторвать его от потолка и на другую трубу бросить.
Она размазала по лицу пыль вперемешку с паутиной, шмыгнула носом и кивнула.
— Раз, два, три, тяни!
Стоять приходилось на коленях, опуская голову, и КПД прилагаемых усилий был довольно низок, но, в конце концов, удалось оторвать кокон, правда, отбросить на соседнюю синюю трубу не получилось. У тела оторвалась голова, полетела вниз, чвакнулась о железо, перекатилась и упала на пол. Звук был, будто арбуз уронили. Я прижался к железу, представляя, как мутанты в бетонной яме задрали головы, обратив к нам хищные вытянутые рыла, заканчивающиеся присоской.
Сейчас ломанутся к нам — по лестнице, по трубам, и хана. Зря, ой зря затеял я рискованное мероприятие! Доживал бы последние деньки, получал бы удовольствие, нет же — на геройство потянуло.
Донеслось возмущенное стрекотание и цоканье — твари нас заметили. Сзади залепетал Балбес.
— Бежим! — скомандовал я.
Дара рванула на четвереньках по трубе, сбрасывая липкие коконы. Я не удержался, глянул вниз: мутанты больше не были отдельными особями, они слились в сплошной поток, как рыжие псы из «Маугли». Некоторые уже карабкались к нам — по стенам, трубам.
До заплаты оставалось метров двадцать. Я спешил на четвереньках, зажав пистолет в правой руке, догоняя Дару, которая растеряла грацию и материлась как сапожник, тараня коконы — они качались, падали вниз, на беснующихся тиранов.
Позади Балбес открыл огонь, но я не оборачивался, мчал вперед. Закричала Дара, шарахнулась назад, выстрелила. Я тоже начал стрелять. Застрекотал скошенный пулями мутант.
Тиран умирает.
Вы получаете +50 к опыту
— Мы близко! — крикнул я, хватаясь за автомат.
Мы были уже возле заплаты. Дара вцепилась в нее обеими руками и попыталась оторвать. Трубы закрывали обзор, открытым пространство оставалось только слева. Это нас спасало — я успевал отстреливать тиранов.
Башка очередного мутанта брызнула мозгом и осколками костей.
Тиран умирает.
Вы получаете +50 к опыту
Звякнула заплата, донесся голос Дары:
— Готово, скорее сюда!
Заверещал Балбес, сцепившийся с мутантом, который выскочил на трубу метрах в десяти от нас. Взревел сипло, испуганно, потом свалился вниз и сразу умолк. Под нами образовался цокающий, булькающий клубок: тираны жрали.
— Скорее! — крикнула киллерша.
Напоследок я дал длинную очередь по мутантам. Двоих пришиб и получил еще +100 к опыту. Нырнув в проем, приладил заплату на место. Она была металлической, а не жестяной, держалась на четырех скобах и запиралась на огромную щеколду.
— Выдержит? — спросила моя спутница с сомнением.
— Хочется верить. Балбесу конец, валим.
Труба была короткой и вскоре вывела нас в бетонный коридор. Мы двинулись дальше, шлепая по тухлой воде, освещая путь фонариками. Шли минут десять, прислушиваясь, не вышибли ли мутанты заплату.
Некоторое время они бились о металл, но вскоре оставили это занятие. Когда мы уперлись в тупик, я сказал:
— Похоже, все. Посвети мне, тут должна быть ручка или что-то в этом роде. Иначе Балбес не привел бы нас сюда.
Дверь напоминала корабельный иллюминатор — вогнутый внутрь, гладкий, никаких выступов. Пришлось толкать, но петли проржавели, и дверь не поддавалась.
— Помогай! — пропыхтел я.
Мы оба поднатужились… И ничего не случилось. Дверь не сдвинулась ни на миллиметр. Рука случайно нащупала неровность, я посветил на нее, ругнулся. Вот она, ручка! Срезана. А дверь наверняка заперта изнутри.
— У меня набор отмычек, — проговорила Дара. — Надо найти замочную скважину, и все в порядке.
Мы обыскали все. Ощупали каждый миллиметр, но так и не обнаружили скважины. Я рассмеялся. Растер по лицу пыль и паутину.
— Облом. Крепость дона Карлеоне охраняется круче, чем хранилище с деньгами. Придется где-то здесь генерировать портал. Останемся мы без пороха, плохо.
— Ну-ну, не все так плохо, — возразила Дара. — Возвращаемся, дома все объясню, поведаю один интересный секретик. А то не пристало юной леди шляться по канализациям. Даже в компании вооруженного мужчины.
Я отправил Карло координаты места с просьбой забрать нас.
* * *
В светлом помещении телепортной Дара жмурилась и терла глаза. Ну и видок у нее! Растрепанные волосы слиплись от паутины, лицо грязное, бежевый костюм давно не бежевый, а непонятно какой. На колене дыра. Сам я, конечно, выгляжу не лучше.
Раскрылась дверь, заглянул Карло.
— Ну, что там?!
Горыныч на его плече проорал Даре:
— Покажи свои! Покажи!
Не обращая на него внимания, я ответил:
— Пытались пробраться в логово дона, безрезультатно. Дара говорит, что есть выход. Или я что-то неправильно понял?
Стряхивая паутину с волос, она стрельнула в меня глазами.
— Есть, но это секрет. Тебе расскажу, при условии, что это останется между нами. Только мне нужно привести себя в порядок.
— Ладно, а мне пора к Россу, — буркнул Карло и покатил из Инженерной.
Я перевел взгляд на Дару и хмыкнул, обнаружив на ней облегающий персиковый костюм, перехваченный поясом на узкой талии. Интересно, где это у нас в настройках опция «привести себя в порядок»? Вызвав диалоговое окно, начал копаться в очках характеристик. У меня есть +200, но пока не достигну нового уровня, распределить их не получится. Подходящую опцию я не обнаружил, для пробы принял восстановитель здоровья — и усталость улетучилась, грязь с меня сама собой исчезла, зажили сбитые костяшки пальцев и саднящие колени.
— Во-от, — протянула Дара. — Теперь снова красавчик. Так, слушай. Как ты сам догадываешься, резиденция дона — неприступный бастион. Но есть лазейка, — она улыбнулась и мечтательно закрыла глаза, выждала паузу и продолжила. — Вы все качаетесь в основном как боевики. Я качаю стелс и обаяние. Для того есть специфические квесты. Соблазнила кого-нибудь крутого, обчистила — получи плюс много к опыту. Насколько я знаю, дон любит хорошеньких девочек. Если такая стоящая перед тобой девочка передаст тебе координаты его спальни или какой-то другой комнаты, то тебе ничто не помешает к нему наведаться.
А-а! Я знал! Дара — не просто киллер, она девушка по вызову… ну, скажем так, отчасти.
— Осуждаешь? — спросила она, усаживаясь в кресло и закидывая ногу за ногу, а вернее — ножку за ножку. — Это ты зря. В игре, значит, людей пачками мочить, воровать — не аморально, а имитировать половой акт — стыд-позор. Да вы ханжа, батенька.
— Да ничего я не осуждаю, — проворчал я. — Мне вообще наплевать. За координаты буду благодарен.
— За такую помощь одной благодарности мало, — возразила она, улыбаясь.
Ну вот, и это знал — не будет девица мне на шару помогать, чего-то она все же желает получить.
— Что ты хочешь?
Она пересела в компьютерное кресло, оттолкнулась от стола и проехалась по Инженерной.
— Пета из твоего войска. Насекомые на вид противные, а вот одного из солдатиков — с удовольствием.
Я поразмыслил и сказал:
— Могу дать простого базового солдата.
— Значит, мой тяжелый труд ты порицаешь, а жалкого юнита, что будет оберегать мои честь и достоинство, жалеешь? Соглашусь на пехотинца без цацек, дальше его сама прокачаю.
— По рукам, — кивнул я.
Дара тотчас выхватила непонятно откуда взявшиеся распечатки контракта, кинула мне. Я перечитал его дважды и не нашел обмана. Все прозрачно: ты мне — юнита, я тебе — координаты неохраняемой комнаты, откуда можно будет пробраться в кабинет или спальню дона.
— Хорошо бы мне ночью или утром к нему попасть, — заметил я.
— Постараюсь передать координаты сегодня. Если нет, только послезавтра. Я ж говорила: у меня рейс.
— Послезавтра будет плохо. Очень желательно сегодня.
— Ну, ты быстрый какой! Мне же еще на контакт с доном надо выйти… короче, закадрить его. Думаешь, это все мгновенно?
— При твоей внешности — ага.
Она снова улыбнулась, и мы скрепили договор подписями на документе. Сияющая Дара спрятала листки в нагрудном кармане и промурлыкала:
— Пойдем еще раз посмотрим на окрестности с балкона. Мне так нравится Технозамок!
Она протянула руку, я помог ей встать. Всю дорогу наверх киллерша пыталась привлечь к себе дополнительное внимание: то руки коснется, то прижмется, будто случайно. На балконе она опять прогнулась, как кошка, поставив локти на ограждение. Парад закончился, солдаты разошлись, внизу было тихо. А над головой гонялся за ласточками Запашок.
— Ох и красота! — восхитилась Дара, будто увидала пейзаж впервые. — Какие горы тут… Ты просыпаешься каждый день и видишь все это. Завидую.
Улыбаясь, она повернулась, шагнула ко мне. Ее глазища блестели, ноздри трепетали, влажные, четко очерченные губы приоткрылись.
Ладонь сама потянулась к ее запястью, я притянул женщину к себе и поцеловал. Она ответила — сначала легко, будто робко, хотя брали большие сомнения, что в таких делах Дара способна испытывать робость, а потом все смелее. Прижалась, обхватила меня, положив руку на затылок.
Голова закружилась. Я приподнял ее, посадил на край ограждения, она прижалась еще теснее. И застонала. Так стонут в порнофильмах — наигранно, громко. И таким пошлым показался мне этот звук, что я отстранился, посмотрел на нее критически. Такое чувство, будто использую человекообразного киборга. Тут кнопку нажмешь — «да, милый, еще», там надавишь — «о-о-о, а-а-а». И как-то, черт, неудобно перед Таней, хотя она этого и не видит.
Дара обхватила меня за голову, потянула к себе:
— Пойдем в комнату, в постель?
— Не-а, — сказал я.
Брови ее взлетели, лицо исказилось от изумления. Леди Оргазм ничего не делает просто так, секс для нее — работа, как для остальных игроков — фарм. Ощущать себя дохлым мутантом, из которого выпадает лут, мне не хотелось.
— Извини, — сказал я. — Моя девушка недавно умерла, не могу.
С этой красавицы сталось бы ответить: «Тогда делай это медленно и печально», но она промолчала. Поджала губы, застегнула пуговицы пиджака. Лицо у нее было, мягко говоря, невеселое. Да уж, эта точно не пропадет с такими-то способностями. Найдет мужика с тугим кошельком, который станет выполнять ее прихоти, подавать-подносить, удовлетворять капризы и служить ковриком для царственных ножек. Что она меня кинет, опасаться не стоит — контракт-то подписан. Да, его можно разорвать, но Дара слишком корыстна и ради юнита наступит на горло и собственной чести, и совести. Не впервой, думаю.
— Как знаешь, — ухмыльнулась она, наконец, справившись с собой. — Назад ты меня когда отправишь?
Гудвин! — вспомнил я. Ой, ё! Бедный пет до сих пор ждет в Нерезиновске! Из-за мутантов этих клятых, токсисов с тиранами совсем забыл! Он волнуется, бедняга, а связаться, наверное, не может — то ли далеко, то ли слишком аномальное там место.
Отправив Дару в Дикий город, я использовал координаты, где должен дожидаться Гудвин, и спустя минуту он с радостным металлическим лаем кинулся на меня. Верный пес лучше любой бабы, решил я.
* * *
Разбудил меня Горыныч, избравший сегодня Вейдера в качестве насеста.
— Мерррзавец! Подъем! — орала одна голова.
— Прррросыпайтесь, мой дорогой, — просила другая.
Мысль замотать один клюв пластырем, в который раз пришла мне в голову. Очумевший от дурного повторяющегося сна (вот хорошая тема для высоколобого исследования: как может видеть сны человек в виртуальной реальности? Каков механизм? Или я уже крышей еду от бесконечного глубокого погружения? На рекорд же иду… игра длиною в жизнь), я не сразу понял, чего от меня хотят. Вейдер, невозмутимый, как дворецкий из анекдотов, стоял у моей постели и что-то бубнил.
— Погоди, — оборвал я его монолог. — Сейчас умоюсь, и ты повторишь.
Не знаю, что за механизмы у сна в Игре, но умыться и выпить кофе было необходимо так же, как в реальности.
Когда я освежился, Хранитель повторил:
— Подъемник починен. Можем подняться к Излучателю.
Вот это новость! Самая загадочная местная штука, сердце Технозамка. И ежу понятно, что вся история с Замком затеяна сценаристами исключительно ради него. Машина, производящая штормы.
До этого я даже близко к Излучателю не подходил — был сломан подъемник. И вот, оказывается, починили.
— Утреннее совещание… — начал было Вейдер, но я его оборвал.
— К черту совещание. Пойдем смотреть на Излучатель.
Вейдер покачал головой. Горыныч повторил движение. Хорошо хоть, молча.
— Тогда необходимо подождать минуту, я вызову к подъемнику Карло, Росса, Белоснежку и Ливси… Кого-нибудь еще?
— Э, нет. Погоди.
Я лихорадочно соображал. Конечно, Барсы — друзья, у нас договор о ненападении и всяческом сотрудничестве, письменное заверение в любви до гробовой доски. Особенно — с Ливси. Тот не просто соратник, но и реально приятель.
Вот именно: приятель.
Назвать другом я его не мог.
И вообще, делиться тайной не хотел.
Не то, чтобы из жадности, скорее из опасений. Для Росса и Ливси это — Игра, и хоть играют они с полной отдачей, но у них есть реальная жизнь. Ливси дежурит в больнице, Росс тоже работает… у меня же другой реальности нет. Технозамок — моя жизнь. Вполне возможно, что от Излучателя зависит очень многое. А ребята могут не сохранить тайну — не по злобе, а просто по небрежности. Кому-то что-то сказать в реале, поделиться с друзьями. И этим меня убить.
Ну и вообще, я — хозяин Технозамка. Мой он. Только мой и больше ничей.
— Никому пока ничего не говори.
— Карло уже знает. Мы были рядом, когда ремонтники сообщили об открытии.
Ну, Карло — другое дело, решил я.
— Хорошо. Вызывай Карло к подъемнику. Остальные пока ничего не должны знать. И его об этом предупреди.
Мы направились к подъемнику уже знакомым коридором. Когда я был здесь в первый раз, он выглядел заброшенным и пыльным, сейчас же в Технозамке бурлила жизнь. Техники, возившиеся с кабелем, идущим вдоль стены, при виде меня с Вейдером расступались и вежливо кивали.
Гудвин цокал следом. У двери, ведущей в шахту подъемника, уже ждал Карло. Химеру Цыпу он на этот раз с собой не взял.
— Слушай, а что за секретность? — набросился на меня завхоз. — Никому не говори, молчи в тряпочку. Я сложное лицо сделал и свалил весь загадочный, а у меня как раз Белка сидела…
Тут выражение его лица стало мечтательным.
— Симпотная она все-таки баба…
— Тебе химеры не хватает? — поинтересовался я. — Ты смотри, Белка — не Цыпа, она тебя сожрет — и не подавится.
Мы вошли в клетку подъемника.
Когда я глянул вниз, голова закружилась — озеро лавы было далеко-далеко, переливалось оттенками багрового и оранжевого. Живой огонь. Сорвется клетка — и хана. Ничего от тебя не останется, даже костей. Наверное, боли не успеешь почувствовать.
С трудом сглотнул и заставил себя смотреть вверх.
Пятнышко неба было так же далеко, как лава.
Хранитель нажал на кнопку, стальная клетка дернулась и со скрипом поползла вверх, немного покачиваясь. Конструкция казалась ненадежной, мне стало не по себе. Кажется, это настроение разделяли и остальные. Гудвин, расставив пошире лапы, тихо затявкал.
Да уж, уютным подъемник не назовешь. Горыныч на шлеме Хранителя пригорынился, то есть пригорюнился, свесил головы и хмуро оглядывался исподлобья. Клетка медленно ползла, горел фонарь над головой, мимо проплывали влажные стены шахты.
— И зачем я с вами пошел, — с тоской сказал Карло. — Вон, даже птичка наша заткнулась — чует, что все висит на волоске.
— Техники поднимались здесь постоянно, грузы тоже поднимали, — ответил Вейдер. — Конструкция абсолютно надежна. Есть страховочные тросы и тормоза на случай отказа механизма.
Подъем длился и длился. Уши заложило — мы были очень высоко. Хорошо хоть, хватало воздуха.
Пятнышко неба постепенно становилось все больше и больше, я уже различал не просто сияние, а перистые облака, закрывающие несуществующее светило, кружащих птиц… Стоп, не птиц. Над подъемником кружил Запашок, чудище зомбячье, дракон дохлый. Точно, он!
Скучно, — почуяв мое внимание, пожаловалась эта тухлятина с крыльями.
Охотишься?
Дракошу обижают. Не играют. Йоха — дурак.
Йохан в отличие от этого овцееда делом занят, смолу собирает под чутким руководством помощника Шамана из племени фавнов.
Хозяин, поиграешь?
Я занят.
Надо бы ему какое-нибудь задание придумать. Но на перевозку смолы он не годился — фавны его пока что пугались. А с делом сложнее избалованный и инфантильный дракон просто не справился бы. Вздохнув, я мысленно шуганул его в гнездо.
Клетка подползла к краю шахты и остановилась.
Мы вышли на площадку — предстояло еще метра три пройти по вырубленной в камне лестнице. Хлипкие на вид перила не внушали доверия, но я пошел первым, крепко за них держась. Следом двигался Гудвин, за ним — Карло, Хранитель замыкал процессию.
Лестница изогнулась, и мы оказались на уступе вроде того, на котором свил гнездо Запашок.
Никакого Излучателя я не заметил. Ну, и где он? Хранитель сзади пояснил:
— Устройство спрятано от посторонних глаз.
Он указал на скалу, казавшуюся монолитной. Только приблизившись, я понял, что часть ее — фальшивка, тяжелая ткань, закрывающая вход в грот. Что же, Излучатель стоит не под открытым небом?
Я отвел в сторону край плотного занавеса и вошел.
Грот был неглубоким — метров тридцать — и очень, очень высоким. Электрические лампы разгоняли темноту.
Излучатель напоминал радар.
Ажурные металлические «лапы» подпорок, вогнутая тарелка, направленная вверх и наискосок. Из центра торчал хищного вида передатчик, на конце которого красным мигала лампа. Рядом с Излучателем я почувствовал себя букашкой — настолько он был монументален. И красив. Так красива Эйфелева башня. Но почему он спрятан в толще скалы?
Последний вопрос озвучил Вейдеру.
— Излучатель влияет непосредственно на Ноосферу, — ответил Хранитель. — Камень для него — не помеха. Думаю, создатели могли установить его даже в пещерах глубоко под землей, но, наверное, для лучшего покрытия предпочли высоту.
— И с помощью этого прибора можно устроить новый Шторм?
— Именно.
— А как это будет? Если я включу Излучатель, что случится с Аномальными землями?
И тут что-то пошло не так.
Хранитель вдруг утратил плотность, изображение подернулось рябью, Горыныч заорал дурниной, перелетел с него к Карло.
Картинка стала плоской, зернистой и черно-белой, как в старых фильмах. Все вокруг замерло. Воздух сгустился.
Я медленно, преодолевая сопротивление, начал поворачиваться — и тут Хранитель заговорил. Но не обычным своим голосом, а еще более механическим и полностью лишенным интонаций:
— Внимание. Говорит Архитектор, главный ИскИн Кластера. Мы не имеем возможности напрямую вмешиваться в игровой процесс, так как нарушим этим естественный баланс сил, сформированный годами существования вирт-мира. Но мы крайне не рекомендуем использовать Излучатель в данный момент времени. При вмешательстве третьей силы это может привести к непредсказуемым и, возможно, фатальным с точки зрения пользователей-людей последствиям для Троемирья.
Мать мою в кулер! И как прикажете с ним общаться? Почему не админы, а ИскИн, его самый глубинный, самый важный слой? Умник рассказывал недавно, что искусственные интеллекты начали выходить из-под контроля. Но этот, вроде, ведет себя корректно.
— Какая третья сила? Кайзер с Анубисом? И какие могут быть последствия?
— Сложная сеть причинно-следственных цепочек, формируемая поступками всех игроков и неигровых персонажей, способна катастрофически нарушиться в случае ввода в игру сверхинформации, не добытой пользователями естественным игровым путем. Что ты слышал о Переходе?
Ну, загнул. Причинно-следственные цепочки, сверхинформация…
— О переходе куда?
Неприятно, конечно, казаться тупым, но лучше уточнить. Я глянул на спутников — их будто отключили. Карло замер в коляске, чуть прищурившись, будто собрался моргнуть, на его плече — Горыныч с разинутым клювом и раскинутыми крыльями, чуть поодаль — Гудвин. Одна лапа поднята, голова повернута в мою сторону. Он начал движение и не закончил. На миг стало страшно за спутников, но потом я подумал: то, что происходит сейчас, это общение с ИскИном — неигровой момент. А значит, неписям нельзя это видеть. Время для нас с Архитектором остановилось, мы можем беседовать долго, а в Аномальных землях не пройдет и минуты.
— Не слышал, — констатировал ИскИн. — Не «куда». Переходят не «куда», переходит «кто». На данный момент я не могу дать больше информации, как и продолжить общение. Желаю приятной игры.
И отключился. Хлопнули крылья Горыныча, раздался его вскрик, шагнул ко мне Гудвин, Хранитель снова стал объемным, цветным и плотным.
— Просьба повторить вопрос, — деревянным голосом произнес он.
Вопрос? Какой вопрос? Ах, ну да…
— Что случится с Аномальными землями после Шторма?
— Неизвестно. Может быть, они станут еще более Аномальными… Но хочу напомнить: мало кто выжил в прошлый раз. Запустившие Излучатель также погибли.
— Да не собираюсь я его включать.
Мне вдруг показалось, что от Излучателя исходит холод. Не физический, а холод дурного предчувствия.
— Пойдем отсюда, — решил я. — У нас еще полно дел.
Пока спускались, размышлял.
Переход…
Переходом можно назвать смерть. О чем толковал этот Архитектор? Кайзер с Анубисом пытаются провернуть что-то опасное, но — оставаясь в рамках Игры, не нарушая, во всяком случае, по-крупному, законов вирт-мира. И поэтому ИскИны не могут им помешать. И сражаться с врагами мне тоже нужно в рамках Игры. Хотя у меня-то и нет возможности выйти за них… Ладно, но что это за Переход такой? Архитектор, хоть и говорил равнодушным синтезированным голосом, это слово произнес со значением, выделив его, будто это было название.
Когда мы уже направились в зал совещаний, пришло сообщение от Ливси:
«Эй, друг, тут, блин, такое! Тут цирк с конями! Точнее, с козлами!!!»
Сначала я не понял. Какие кони, при чем тут козлы?! Мысли мои все еще были заняты диалогом с Архитектором, попыткой найти третий, четвертый и пятый смысл в его словах. Не успел я отбить вопрос Ливси, как Хранитель замер на секунду и обратился ко мне:
— Фавны просят разрешения войти. Пустить?
Ох, я же приглашал их нанести ответный визит! Ну как же не вовремя!
— Пустить. Много?
Хранитель снова на секунду подвис — общался с охранной системой Технозамка.
— Пятьдесят особей.
Йоха идет домой.
— И четыре зомби, — уточнил я. — Так. Хранитель, у тебя есть информация о ритуалах? Как мы должны принять наших козлоногих друзей?
— Такой информацией я не владею. Фавны — дикое племя, сведения о языческих ритуалах не хранятся в моем сознании.
Что-то он после вмешательства Архитектора стал менее человечным… Но более правильным. Прежний Вейдер был мне как-то ближе. Вот не хотелось бы, чтоб подобное случилось, например, с Карло. Ладно, будем надеяться, что Хранитель через какое-то время снова «разболтается» и станет похож на человека.
— Значит, будем импровизировать. Карло, Гудвин, вы случайно ничего не знаете?
Они не знали. Карло, правда, тут же разинул болтливый свой рот:
— Они же эти… как их… сатиры, да? Значит, похотливые. Значит, нужно принести им в дар бабу. Девственницу. Насчет Белки я не очень уверен, но другой кандидатуры нет.
— Жеррртву! — обрадовался Горыныч. — Сожрррать!
— Белку не трожь! Белку не трожь!
— Молчите оба, вернее, трое, — попросил я. — А то суп сварю ритуальный из попугая. Из тебя, Карло, тоже. Ты, конечно, невкусный, а местами даже и ядовитый, но фавны вряд ли привередливы в еде. Помалкивай, не порть мне дипломатию.
И обратился к Ливси, Россу и Белке сразу:
«Если кто что знает про обычаи диких племен — скажите мне. Пока не высовывайтесь, побудьте в зале. Я выйду и встречу наших гостей».
Увы, и они ничего не знали. Точнее, все их знания о фавнах ограничивались греческой мифологией.
Мы вышли во двор с Карло, Хранителем и Гудвином. По дороге откуда-то из вентиляции вылезла Химера и заняла свое любимое место — на спинке кресла Карло. Курлыкала, косила влюбленным глазом. Ладно, чем больше экзотики — тем я круче.
В ворота уже вошла делегация фавнов.
Она производила совершенно ошеломляющее действие, казалось, что из напичканного техникой замка я перенесся даже не в Средневековье — в благословенную Элладу, слегка приукрашенную безумным гением какого-нибудь модерниста или работника Болливуда.
Во-первых, делегация оказалась донельзя шумной: фавны дружно играли на флейтах и дудочках, сопровождающие процессию женщины хлопали в ладоши и ритмично вскрикивали. Цокали копыта.
Во-вторых, делегация пахла: человеческим потом, козлиным духом, скисшим вином, жареным мясом.
В-третьих, фавны нарядились.
Вождь и Шаман, помимо набедренных повязок и хитрых ожерелий, украсили себя браслетами и вплели в бороды колокольчики.
Женщины присовокупили к тоннам бус, браслетов и колец цветы.
В толпе, к ужасу Гудвина (он аж попятился и тихо, обреченно зарычал) оказались фавнята — все как один нарядные, в бантиках и венках.
Процессия растеклась по двору. Я заметил, что из окон и из-за углов выглядывают немного пришибленные размахом делегации обитатели Технозамка.
Черт, а ведь не догадался даже перо в прическу воткнуть — стою тут, как нищий… Шум смолк. Вождь и Шаман смотрели на меня и чего-то ждали. Правда, Шаман время от времени с очумевшим видом косился на Карло. Наверное, ни разу не видел инвалидов в коляске.
— Приветствую вас в Технозамке! — сказал я как можно торжественней. — Скоро нас ждет трапеза! Приглашаю разделить со мной хлеб и вино!
И уточнил для Хранителя:
«Вино, хлеб, фрукты, мясо — чтобы было роскошно и много. В главный зал».
«Вероятно, лучше организовать пир под открытым небом».
«Ну… для толпы — да. А Шамана и Вождя я должен принять в своем доме».
— Благодарим за приглашение! — прогудел Вождь. — И приветствуем Владыку Технозамка! Мы принесли тебе дары.
Повинуясь его жесту, к нам бросились фавнята. Гудвин предпочел спрятаться за меня, и я его вполне понимал. Сам бы в стелс ушел, право слово.
Дары оказались вполне предсказуемыми. Первооткрыватели Америки за такие туземцам давали стеклянные бусы и одеяла, зараженные оспой… Букеты цветов, кожаные бутыли с вином, корзины фруктов и овощей. Я потрепал ближайшего сорванца по голове и снова обратился к Вождю:
— Благодарю тебя за дары, о, Вождь. Но я не знаю ваших обычаев и не могу предположить, чем ответить.
— Мы пришли в гости, — с важным видом заявил Шаман. — Поэтому мы одарили тебя. Мы были бы рады осмотреть твое великое жилище.
— Карло устроит вам экскурсию, пока готовится пир! — с радостью переложил я ответственность.
Шаман снова странно посмотрел на инвалида и поклонился ему. Надо же. Мне так не кланяется.
— Ты будешь сопровождать нас, Священная Птица?
Горыныч раздулся от гордости. Карло выглядел ошарашенным. Гудвин фыркнул, я с трудом сдержался.
— Прости, Шаман, но кого ты называешь столь славным именем? — решил уточнить я. — В смысле, кто это у нас тут Священная Птица — этот двухголовый?
— Ту, что сидит за спиной Карло.
Горыныч сдулся и перелетел на голову Гудвина. А Цыпа, конечно, не поняла, что является предметом культа. Ей было по фиг. В ее сознании умещался только обожаемый Карло.
— Это — Химера, можете звать Цыпой. Она здесь родилась, в Технозамке.
— С древних времен наше племя хранит изображения и предания о Священной Птице, провожающей души Фавнов во время Перехода…
— Во время чего?! — я замер, как громом пораженный.
— Перехода, — повторил Шаман, — когда один из нас покидает Долину, навсегда покидает, мы говорим, что он перешел через скалы и отправился жить в другое место. Священная Птица помогает ему.
Эвфемизм смерти и отголосок первобытных верований. Но для моего авторитета — очень и очень хорошо. Лестно быть хозяином проводника душ в загробный мир.
Извинившись перед фавнами и сославшись на хозяйственные хлопоты, я оставил Карло на растерзание, а сам, забрав Хранителя и Гудвина, поспешил в замок. Минут двадцать мы занимались делами, а потом я услышал возмущенное:
«Дракошу обижают! Снова! Играть хочу!»
Ну до чего же доставучее умертвие! И тут до меня дошло, что подарить Вождю. Шаман хоть и отнекивался, а все равно неправильно это — они мне и нож подарили, и теперь вот еще всякое притащили, а я им шиш. Нехорошо, надо соответствовать высокой занимаемой должности. Я спросил Карло:
«Как наши козлоногие друзья, не заскучали еще?»
«Думаю, как спровадить. Делами не дают заниматься, вопросами замучивают».
«Ладно, иду».
Моему взору предстала идиллическая картина: фавны, разинув рты, таращились на марширующих пехотинцев, их отпрыски гоняли Горыныча, чтобы извлечь из него звук. Когда он начинал орать и ругаться, они хохотали на весь замок.
Запашок парил в вышине и взирал на происходящее с неподдельной завистью. Когда он прилетел на мой зов, фавнята прыснули в разные стороны и испуганно наблюдали, как я чешу зомбодракону шею, а он дрыгает лапой, как щенок.
Потом я запрыгнул ему на спину и велел:
— Покатай!
Радостный дракоша утробно заухал, вызвав восторг фавнят, захлопал крыльями и взмыл над Технозамком. Аж дыхание перехватило.
Описав круг, мы спустились, и фавнята облепили его, принялись чесать и хлопать по бокам. Ну вот, все счастливы. Я повернулся к Вождю, указал на Запашка:
— В знак моего уважения примите этот скромный дар. На нем можно летать, и он незаменим в схватке с врагами.
Глаза Вождя загорелись, он разогнал фавнят и принялся обследовать дареную лошадь. Даже зубы посмотрел, кивнул удовлетворенно.
— Доставляют ли вам воду? — поинтересовался я.
Вождь погрустнел:
— Нет. Добываем из фруктов и кореньев.
— Слышишь, Карло? Наладить поставку воды фавнам. Немедленно. Когда к ним попадет первая партия?
— Да хоть сейчас, на драконе. Распоряжусь навьючить его, а цистерны пришлю завтра.
Потом по приказу Хранителя были организованы два стола — побольше во дворе, для широких народных масс, и поменьше в зале донжона, для начальства в моем с Шаманом, Вождем и Карло лице. Хорошо, что руководство делегации гостей мечтало опробовать дракона — праздничный ужин продлился относительно недолго.
Вскоре счастливый, как ребенок, Вождь покидал Технозамок верхом на Запашке, который с радостью отправился туда, где с ним будут часто и много играть.
Фавны, цокая копытами, ударяя в барабаны и распевая песни, потянулись к воротам, от которых каменистая дорога вдоль отвесного склона вела к скрытой за скалой долине. Провожая их, я думал о том, что Умник все еще молчит, а уже вечер и еще один день приблизил меня к смерти.