Олеся приоткрыла глаза и непонимающим взглядом уставилась на стену, увешанную фотографиями с незнакомыми ей людьми. Как только до неё дошло, где она находится, она вскочила с кровати. Крадучись, Олеся проскользнула в уборную, по дороге прихватив свою косметичку.

А по квартире плыл чудесный аромат тостов. Когда она уже заканчивала расчёсывать непослушные волосы, которые упорно не хотели облагораживаться, до неё донёсся призывный голос Влада:

— Кушать подано! Мы с Омлетом тебя уже заждались.

Она прошла на кухню и скромно села у стола.

— С добрым утром! — испытывая смущение, пролепетала Олеся.

Прямо перед ней на тарелке лежали горячие тосты с медленно тающим на них сыром и нарезанные щедрой рукой кружки копчёной колбасы.

— С добрым, и вас также, — насмешливо откликнулся Владислав, наливая ей чай.

— Может, я сначала погуляю с Омлетом? — запоздало спохватилась она, пережёвывая вкуснейший тост.

— Сиди, ешь. Я уже это сделал, пока ты храпела.

— Между прочим, я не храплю, — с набитым ртом пробубнила она и с вызовом посмотрела на Влада.

Он пропустил её замечание мимо ушей, но его уголки губ медленно поползли вверх.

Как только с завтраком было покончено, Олеся засобиралась к бабушке.

— Я тебя подкину в больницу, а сам заскочу к заказчику, надо оговорить кое-какие вопросы. И я тебя умоляю, будь осторожна. Наш преследователь теперь знает, что мы заметили слежку, тем более что ты не вернулась домой на ночь. Мы не знаем, как он выглядит, так что обращай внимание на всех мужчин, которые попадутся тебе на глаза больше одного раза. Но думаю, в больнице тебе ничто не угрожает. И постарайся выйти через приёмный покой, а ещё лучше через служебный вход.

— Хватит поучать меня как маленькую. Я тоже читала детективные романы и знаю, что надо делать в таких случаях. Но я думаю, что рано или поздно мне придётся вернуться домой, и лучше разобраться с этим типом раньше, чем выпишут бабулю.

— Согласен. И я хочу знать о нашем преследователе как можно больше. Осведомлён — значит, вооружён. Сегодня Глеб начнёт слежку.

— Ой, мне не хотелось бы вмешивать ещё кого-нибудь, ведь это опасно! Вспомни окровавленное перо!

— У нас нет другого выхода, причём кандидатура Глеба самая подходящая.

— А вдруг за нами следят уже давно, и тот тип видел Глеба?

— Это вряд ли. Вероятнее всего, он пожаловал к вам домой, чтобы установить видеокамеру. Зачем ему вести за тобой постоянную слежку? Чтобы наблюдать, как ты ходишь в колледж, выгуливаешь пса или встречаешься с друзьями? Думаю, он прекрасно информирован и знает, с кем имеет дело. Поэтому его больше интересует то, что ты делаешь по ночам. А если он и следил за нами на той прогулке, то вряд ли что-нибудь понял.

Вероятнее всего, он действует не в одиночку, и за ним кто-то стоит. Возможно, это какое-то тайное религиозное общество, вспомни отношение своей бабушки к данной сфере. Она всю жизнь прожила в страхе, скрываясь от них, именно поэтому визит незнакомца так напугал её. По всей видимости, он чем-то себя выдал, и она поняла, что ему нужно на самом деле.

— Ты хочешь сказать, что с моей семьей что-то не так? Да, я никогда не видела своих родителей, так ведь это ещё ни о чём не говорит! И мы несколько раз переезжали, когда я была маленькой, но ведь это из-за бабушкиной работы. Так было нужно.

— Олесь, ты ведь умная девочка, а не видишь очевидного. Ну конечно, преподавателей русского языка и литературы всегда хронически не хватало в школах, поэтому Валентина Петровна самоотверженно с этим боролась, переезжая из города в город. А перо она стащила в зоопарке.

— Ты думаешь, перо принадлежало одному из моих родителей? И бабуля всю жизнь скрывала это?

— А именно твоему отцу. Мне кажется, преследователю прекрасно известно, что ты являешься плодом запретной любви. Но меня больше всего волнует, что он будет делать, когда поймёт, что ты унаследовала гены своего отца?

Его лицо неожиданно побледнело, и он отвернулся.

— Влад, что с тобой?

— Нет, ничего страшного. Вероятно, сказываются бессонные ночи.

— Ты не закончил, так что же он может со мной сделать?

— До этого не дойдет, я ему не позволю. Но надо опасаться не только его, тебя мечтали бы заполучить многие. Регенерация, позволяющая тебе изменяться за считанные секунды, умение перемещаться с огромной скоростью в любую точку планеты и не только, твоя ловкость, сила, всё это представляет огромную ценность в специфических областях…

Повисла напряжённая пауза. Олеся чувствовала, что ещё немного, и разрыдается, поэтому поспешила заметить:

— Люди икс, мутанты… Я когда-то обожала такие фильмы. Все птицы пернатые, но не всё пернатое — птица. Забавно, да?

— Не очень.

— А знаешь, я даже чувствую облегчение, так как знаю, почему я такая. Ведь раньше я мучилась, терялась в догадках, а сейчас всё ясно — залётный папа и дочка такая же.

— Про твоего отца я ничего не могу сказать, но тебя я знаю. И никакой ты не мутант, ты Ангел! Ты помогаешь душам найти дорогу к Богу. Это дар, а не проклятие! — с горячностью высказался Владислав и взял её за руку.

— Ага, одному уже помогла…

Олеся шла по длинному больничному коридору и глазами искала дверь с надписью «ординаторская». На душе у неё было легко. Бабуля однозначно шла на поправку, а самое главное — её окружали подходящие соседки по палате. Поэтому она в приподнятом настроении бодро шагала по коридору на встречу с лечащим врачом.

— Баффи! Какая встреча! А ты здесь какими судьбами?

Олеся непроизвольно оглянулась и тут же встретилась глазами с окликнувшим её юношей. То, что он обращался именно к ней, не вызывало сомнений: парень приветливо улыбался во весь рот, глядя прямо на неё.

— Это вы мне?

— Тебе, тебе! А ты меня, как я вижу, не узнала. Помнишь ночной парк, дебилов, которых ты эффектно так поставила на место?

Олеся не ожидала такого поворота. Это лишний раз доказывало, что её поступок был на редкость легкомыслен.

— Вы, наверное, обознались, — неуверенно ответила она, понимая, что выглядит неубедительно. — К тому же, я очень спешу.

— Ты упорно будешь делать вид, что мы с тобой раньше не встречались? Хорошо. Будем считать, что это наша первая встреча. Но, имей в виду на будущее, ты совершенно не умеешь врать, дерёшься ты гораздо лучше.

Открыл Америку! Она и без него знала, что у неё плохо получается обманывать людей. Поэтому делала это в очень редких случаях, например, как этот.

Олеся смотрела в лицо незнакомца, проклиная себя за такую невезучесть. Ведь пойди она по этому коридору чуть раньше или чуть позже, этой встречи не было бы!

А юноша как ни в чём не бывало продолжал:

— Значит тебе в ту сторону? Нам по пути, в той же стороне находится реанимация. У меня там знакомая лежит.

— Тебя же туда не пустят, — с волнением возразила Олеся, забыв всякую осторожность, как только услышала слово «реанимация».

— Я хочу лишь узнать о её состоянии. Это моё не первое посещение, и меня хорошо здесь знают, — заметил юноша и улыбнулся.

— А кто она тебе? Твоя девушка? — продолжила Олеся, отбросив всякую осмотрительность.

— Тебя это уже волнует?

Ну что за дурацкая привычка скалиться по любому поводу! Совсем как Влад. Тот тоже, задаст ей провокационный вопрос, а затем веселиться от души. Сама виновата, «твоя девушка»!

— Меня волнует это только по одной причине: у всех нормальных людей такое известие вызывает сочувствие, — назидательным тоном ответила Олеся.

Наконец-то! Вот и белая дверь с табличкой «ординаторская». Она резко остановилась, всем своим видом показывая, что их встреча подошла к концу.

— Кстати, меня зовут Евгений, что означает с древнегреческого «благородный». Для друзей просто Женя, для тебя тоже.

— Ну что, благородный Женя, я уже пришла. А меня зовут Олесей. И мы действительно с тобой встречались, но не хочу, чтобы об этом ещё кто-нибудь узнал.

Она в нерешительности топталась у двери, а юноша и не думал прощаться. Прищурив один глаз, он поинтересовался:

— А если не секрет, к кому ты пришла?

— К бабушке, её вчера привезли.

— Сочувствую, но ты не переживай, всё будет хорошо! Знаешь, а я надеюсь, что эта встреча будет не последней.

Евгений приветственно поднял раскрытую ладонь вверх и для большей убедительности потряс ею в воздухе. По всей видимости, он был настроен оптимистично…

Из-за хороших прогнозов Олеся покидала ординаторскую окрылённая. Потом она долго бродила по зданию, пытаясь без посторонней помощи найти выход.

— А почему бы не выйти через центральный, как это делают все нормальные люди? — услышала она позади себя знакомый голос.

— Только не говори, что мы сейчас случайно встретились.

— Не буду. Я решил, что никогда не прощу себе, что ушёл вот так. А ещё мне необходимо с кем-нибудь посоветоваться.

— Только предупреждаю, у меня не так уж много времени. А ещё, в отличие от нормальных людей, мне нужен служебный вход. И не спрашивай почему.

— Пошли. — Кивнул Евгений и повел её по узким коридорам.

После больничного сумрака солнце казалось ослепительно ярким. Юноша смешно щурил глаза, вытирая при этом невольно выступающие слёзы. Спрятавшись в тени раскидистого дерева, Олеся посмотрела на него вопросительно.

— Я не займу у тебя много времени. Сначала прочти то, что написала одна девушка в своём компьютере за день до того, как… — тут он замолчал, но после небольшой паузы продолжил: — Это она лежит в реанимации. Мне просто необходимо услышать чьё-нибудь мнение.

Он вытащил из заднего кармана джинсов сложенный вчетверо лист и протянул ей. Олеся развернула его и с удивлением начала читать: «В Библии сказано, что любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится… всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.

Я выросла с этими словами на устах, так как моя мать была очень набожна и к религиозному воспитанию относилась серьёзно. С ранних лет она вдалбливала в меня библейские истины. Я была маленькой, и не понимала смысл заученных фраз. Поэтому вместо должного смирения и праведности у меня выработалось стойкое отвращение ко всему религиозному, рефлекторно, как у собачки Павлова.

Повзрослев, я всё же поняла, что за всей этой религиозной мишурой скрывается великая истина. Даже немного завидовала людям, которые несли в своей душе Веру. Но из-за сложившихся стереотипов, не могла сделать навстречу и шага.

«Любовь всего надеется, всё переносит», — а вот с последним заявлением я бы не согласилась. Во всяком случае, у меня это не получилось. Хотелось бы, чтобы это распространялось и на отношения между мужчиной и женщиной, ведь как раз с этим у меня и не ладилось. Нет, моя личная жизнь била ключом, я любила, меня любили, причём не раз и не два. Но это продолжалось так недолго, а мне хотелось как в сказке: и жили они вместе долго и счастливо и умерли в один день. Кому-то это покажется чересчур наивным, но я свято верила в Любовь! И вопреки здравому смыслу летела как бабочка на огонь.

Любящая женщина готова пойти на всё ради любимого. Мы дорожим ими, жалеем их, заботимся о них, страдаем из-за них, жертвуем, обманываем, рискуем ради них… а после, вас бросают как ненужную и порядком надоевшую вещь.

Зализавши душевные раны, постепенно начинаем жить, а затем снова безмозглой бабочкой на огонь! Нет, я не мужененавистница, но почти во всех женских бедах виноваты именно мужчины! «И создал Бог Женщину! Существо получилось вредное, но забавное», — гласит «великая» мудрость. Не сомневаюсь, что это придумал какой-нибудь мужчина.

Если серьёзно, то Бог смотрит сверху и удивляется, насколько слабый пол на самом деле получился слабым. А я оказалась ещё и чертовски неблагодарной: получить жизнь, и затем добровольно лишить себя этого дара!

Я осмысленно пошла на это, и если Бог создал меня такой слабой и несовершенной, пускай принимает меня такой, какая я есть. Но нет, такая как я, ему не нужны — по божьей воле за это сжигают в аду! Пускай! Больнее чем сейчас уже не будет. Я всего лишь хотела любить и быть любимой».

Дочитав последние строчки, Олеся ещё некоторое время сидела и смотрела невидящим взглядом на листок. О таком она только читала и видела в душераздирающих мелодрамах. Причём из-за фальшивого драматизма все эти страдания её особо не трогали. Даже Анну Каренину она считала безвольной и избалованной особой. Но то было кино…

А ведь это не воздыхания эксцентричной девицы, расставшейся с очередным любовником, а предсмертное письмо глубоко несчастной женщины!

— Бог мой! Что она с собой сделала?!

— Наглоталась каких-то таблеток, и только по счастливой случайности осталась жива.

— Извини за этот вопрос, но я должна спросить…

Юноша возмущённо вскинул голову.

— Нет, и ещё раз нет! Не из-за меня она травилась, и не я тот урод, который её бросил! — перебил её Евгений, догадавшись к чему она клонит. — Мы с ней выросли вместе, нас многое связывает, в том числе и отношения. К сожалению, это продолжалось недолго, и мы расстались по обоюдному согласию, решив, что дружба лучше мимолетной любви. Как она выразилась: «…после которой остаётся лишь горечь и неловкость при общении». Ольга всегда была умной, а я слишком молод и прост для неё. Поэтому она предпочитала мужчин посолиднее.

После этого мы остались друзьями, и она часто давала мне дельные советы, но, к сожалению, никогда не прислушивалась к моим. Честно говоря, она не воспринимала меня всерьёз. Может быть потому, что она старше меня на шесть с половиной лет, и я для неё так и остался младшим братиком её школьной подруги.

Олеся смотрела на его грубоватое лицо, на стоящие ёжиком волосы, а в душе теплилась симпатия к этому рассудительному и доброму юноше.

Интересно, сколько ему лет? Наверное, он не на много старше её. А ведь Евгений понравился ей ещё там, в ночном парке, когда пытался её защитить. А его трогательное отношение к подруге, это дорогого стоит!

— Может, хватит меня рассматривать, не красавец, сам знаю. Не отвлекайся, это ещё не всё.

Так вот, Оля почти неделю была в коме, но недавно пришла в себя. Медсестра рассказала мне, что как только она пришла в сознание, тут же испытала неописуемый ужас. Посмотрела куда-то вверх, и вновь потеряла сознание. А сегодня она как безумная умоляла доктора, «чтобы он не отдавал её им». Короче, только появилась надежда на её выздоровление, а теперь…

Кстати, я даже не спросил тебя о состоянии твоей бабушки, как у неё дела?

— Хорошо. И всё-таки не понимаю, как можно дойти до этого? Я её не осуждаю, но это не укладывается в голове!

— Но не все же такие сильные духом и телом как ты! — почти с неприязнью отозвался Евгений. — А она обыкновенная девушка, которой крупно не повезло в личной жизни.

— А я, значит, произвожу впечатление бездушного Халка?

— Нет, не бездушного. Но согласись, ты необычная девчонка, твоя сила и ловкость… Ты такая странная и… очень красивая, — смущённо закончил Евгений.

В кармане у неё громко заиграл телефон, и она быстро выудила его оттуда.

— Да, я освободилась. Встречаемся, где договорились. Всё нормально, никого не видела. — Олеся положила телефон и посмотрела на юношу. — К сожалению, мне уже пора, меня ждут.

— Ты же завтра опять придёшь? — с надеждой спросил он. — Может, давай в это же время?

— Постараюсь, но не обещаю. У меня сейчас не лучшая полоса в жизни, — ответила она и быстрым шагом пошла к дороге.

Олеся испытала смятение и в то же время облегчение от мысли, что Евгений не успел попросить у неё номер телефона.

Когда она подходила к автомобилю, то почувствовала на себе чей-то взгляд. Олеся оглянулась и тут же оцепенела. Евгений неотрывно смотрел ей вслед, даже не пытаясь скрыть этого. Затем он провёл пятернёй по своей коротко стриженой голове и медленно отвернулся.