Когда вернулись Ксенофонт и Кирька, между участниками похода разгорелся короткий, но ожесточенный спор.

- Лодку поведу я,- сказал старик.

- Ничего подобного! - резко возразил Белов и подошел к старику. Щупленький Ксенофонт рядом с высоким молодым силачом выглядел совсем хилым.

- Как вы думаете, кому из нас браться за кормовое весло? -обернувшись к парням, спросил Сергей.

- К-конечно, тебе! - искренне воскликнул Кирька.

- Вопрос решен!-улыбаясь, сказал Белов и, положив руку на плечо старика, попросил:- Остальных расставляйте вы.

Зоя сердито проговорила:

- Если ты не дорожишь своей головой… В общем, я не хочу даже присутствовать при переправе.

Она круто повернулась и отошла в сторону, недовольная и обиженная. Сергей понимал, что надо бы поговорить с ней, убедить, что ничего страшного не случится, но началось распределение обязанностей, и ему пришлось включиться в спор. В конце концов было решено: Кирька и Ксенофонт выше порога впрягают лошадей в бечеву и двойной конной тягой поведут дощаник через порог. Главная трудность - вытащить его на крутой водослив. Около водослива надо поставить кого-то с длинным багром, чтобы можно было поправить трос, если он зацепится за подводный камень.

Шатров внимательно выслушал и, не дожидаясь команды, отправился рубить жердь.

Не у дел оставались двое: Наташа и Орлецкий.

- Надеюсь, кинолетопись героического штурма потребуется? - спросил Орлецкий.

Все промолчали. Кирька, прищурив глаз, прикинул в уме. «Наибольшее Вадима и не поставишь»,- рассудил он и снисходительно одобрил:

- П-пожалуй, п-потребуется.

Наташа нетерпеливо ждала, что вот-вот и ей предложат какое-нибудь дело, но никто не брал ее в расчет. А ведь сейчас решалась судьба ее мечты. Поднимутся выше порога - значит, она выполнит поручение профессора, даже если вернется без самородков. Она привезет образцы пород, которые могут подтвердить правильность гипотезы Надеждина о золотоносности Притуркуланья. О геологе Волкове, который в тридцатые годы обследовал верховье Ярхаданы, профессор не мог вспоминать без гнева. «Этот Волков или полный невежда в геологии или недобросовестный человек»,- не раз говорил профессор. Нет, Наташа все сделает, чтобы установить истину. Дни и ночи будет искать, только добраться бы…

Должны же ей поручить какое-то дело на переправе. Она вспомнила, что на перекатах кто-то обязательно садился в носовой части дощаника и поправлял трос. Здесь еще больший риск. Дощаник может стать боком под самым водосбросом, и его мигом захлестнет.

- Я тоже сажусь в лодку,- сказала Наташа.

- Ни за что! - решительно запротестовал Белов.

- Буду следить за тросами и отчерпывать воду,- ответила девушка.

- Не возьму! -упорствовал Сергей.

Девушка понимала, что она нужна в лодке, без нее может приключиться беда. Опрокинет дощаник - конец гребцу, не выбраться из клубящейся пучины. Даже если умеешь хорошо плавать, разобьет о торчащие в водовороте черные глыбы. Она решила сделать «заход» с другой стороны.

- Товарищ капитан!-приложив руку к виску и уставясь черными яркими глазами в глаза Белову, бойко обратилась к нему Наташа.- Прошу зачислить меня юнгой на ваше судно.

- Вашего брата д-девок в юнги не берут,- запротестовал Кирька.- Я бы, к-конечно, мог.

- Смотрел «Гусарскую балладу»?-не растерялась Наташа.- Сам Кутузов держал в адъютантах кавалер-девицу Александру Дурову. А я мастер спорта. Чемпион по плаванию!

- П-по какому виду?

- По баттерфляю.

Кирька считался большим знатоком спорта, и не случайно Орлецкий и Белов повернулись в его сторону: «Помнишь ее рекорды?» Честно признаться, Кирька не помнил портрета Наташи среди чемпионов. У него даже закралась мысль: «Не такой ли она пловец, как и повар?» Но пока он раздумывал, Наташа сообщила дополнительные данные:

- Да ты, Киря, вспомни. На первой странице «Советского спорта» моя фотография была. Такая черненькая, улыбающаяся. Это я после рекорда.

«После рекорда вы все улыбаетесь, у всех носы кверху,- подумал Кирька.- А как проиграете, носы будто у дятлов вытягиваются да еще клювом вниз». Лишь опасение, что может пошатнуться его авторитет спортивного знатока, заставило Кирьку нерешительно подтвердить:

- В-верно. Вспомнил. Она пловец… п-первоклассный.

Почти под скалой лежала огромная глыба. С нее хорошо просматривался весь отрезок пути через порог, видны были и лошади, впряженные в трос, и канат, и дощаник, находившийся ниже порога. Орлецкий взобрался на глыбу и припал к прицельному глазку кинокамеры, заряженной цветной пленкой. Он заметил, как Наташа, в желтом купальнике и голубой шапочке, легко прыгнула в дощаник и, подхватив ведерко, пробралась к форштевню. Ее вид не воодушевил Орлецкого: не колоритна для кадра.

Зоркоглазый, настороженный Ром поднял багор и, убедившись, что все готовы, махнул. Этот момент стал первым кадром киносъемки. Арфа, погоняемая Кирькой и шедшая по брюхо в воде, натянула трос. Маган тоже побрел по воде в нескольких шагах сзади, его гриву и хвост полоскали речные струи. Это впечатляло. Тем более, что на коне восседал необыкновенный всадник - седоусый, с восточной прорезью глаз…

Пока Орлецкий отснимал этот кадр, он многое прозевал. Повернувшись влево, он увидел, что дощаник стремительно скользит к середине воронки. Белов непрерывно бил по волнам увесистой кормовой гребью. Ему с трудом удалось отбиться от всасывающей пучины. Но в это время дощаник приблизился боком к водосливу. Алмазным градом забарабанили брызги по днищу. Вода заплескалась в лодке, перекатываясь из одного конца в другой, резко раскачивая дощаник. Наташа, поправив трос и чуть-чуть выровняв направление дощаника, кинулась к ведерку. Ее смуглые локти замелькали, как шатуны мотора! Выплеснув десяток ведер, девушка увидела, что трос почему-то ослаб, а волосяная веревка напряглась как скрипичная струна. «А что, если не выдержит, лопнет?» - мелькнуло в голове. Дощаник сильно накренило и начало поворачивать боком, под удар падающей воды.

Орлецкий оцепенел. Он понимал смертельную опасность этих мгновений, но, не зная, что ему предпринять, механически продолжал съемку. Он увидел и запечатлел кошачий прыжок Наташи с кормы к задранному носу дощаника. Словно льдинки, колотили ее студеные стремительные брызги, но девушка схватилась за волосяную бечеву и изо всех сил упиралась, выравнивая дощаник. Огромная волна ударила Наташу и сбила с ног, но через мгновенье девушка снова уцепилась за бечеву. А Сергей бил и бил веслом, бил яростно, отчаянно, но, казалось, безуспешно. Слишком несоизмеримы были силы человека и клокочущей водяной стихии. Орлецкий бросил киноаппарат и подбежал к Шатрову. Тот выбирал на берег ослабевший трос. Орлецкий кинулся помогать.

- Беги туда! - сверкнул глазами Ром и заорал вдогонку: - Вытаскивайте Арфу, а то пропадут!

Пробежав несколько метров под скалой, Орлецкий заметил на воде Кирькину кепку и похолодел от мысли, что парнишка утонул. Но тут же разглядел, что Кирька вылезает на четвереньках на крутой берег, зато Арфу сносит к порогу. Хорошо еще, что в горловине скорость воды невелика, а то бы лошадь утащило к водосливу и обрушило на дощаник. Раздумывать Орлецкому не было времени. Он рванулся в воду, схватил кобылу за узду и потащил к берегу. Его тоже сносило, но он барахтался. Подбежал Кирька, забрел по пояс в воду, подал руку, помог Вадиму ухватиться за берег, и наконец они вдвоем вытащили Арфу.

Кирька, отчаянно колотя кобыленку по бокам, погнал ее вдоль берега. Орлецкий, уцепившись за трос, тоже бежал. Он увидел как вкопанного, будто высеченного из белого речного камня, коня и припавшего к седлу седоусого смуглого старика. «Надо помочь!» - мгновенно мелькнула у Вадима мысль, и, когда Арфа натянула трос, он сам впрягся в него и со всей силой налег грудью.

…Нет, не крики у водопада заставили вскочить Зою с лужайки и кинуться к переправе. Сердцем она почувствовала беду. Зоя подбежала в тот момент, когда дощаник захлестывало каскадом крупных брызг и казалось, что судьба Сергея и Наташи решена. Волны клубились от берега, и вплавь добираться было бесполезно:все равно затащило бы в воронку. Заметив среди белых бурунов плоскую черную спину камня, Зоя решила: «Спасение может быть только там».

- Сергей! Видишь камень?! -стараясь перекричать грохот воды, показывала Зоя. Сергей оглянулся, и дорого ему обошлось потерянное мгновенье…

По выгнутой спине Магана Кыллахов понял, что упругость мышц коня на пределе. Еще немного - и лопнут сухожилия. Старик сидел в седле не шевелясь, крепко сжимая коню бока. Он лихорадочно соображал, что же делать. Обрезать канат, и пусть волны промчат дощаник по белым гребням порога? Нельзя! Когда он увидел парней, погоняющих рыжую кобыленку, у него на сердце полегчало. Он не понукнул, не ударил, а только ласково похлопал Магана по гриве своей смуглой рукой.

Конь напрягся до последнего предела, чуть подвинул вперед правое плечо. Потом сделал трудный шаг левой передней. Эти маленькие шажки стоили сотен верст. От них зависела жизнь людей. Если все кончится хорошо, Ксенофонт будет пасти Магана на самых лучших аласах и холить до последнего дня жизни. Третий шаг не удался: нога Магана ступила на скользкий валун. Конь упал, но тут же вскочил и рванулся вперед. Ломались подковы, крошились копыта, но не было уже такой силы, которая остановила бы его.

- Вп-перед! Вп-перед!- кричал Кирька Арфе. Случайно оглянувшись, он увидел в радужном нимбе водяной пыли Наташу, потом появился Белов, не перестававший грести, хотя перед дощаником уже расстилалась синяя гладь заводи.

- Сто-о-оп! - донесся голос Сергея.

Кирька бросил повод, отвернулся от Арфы и поспешил к Магану. Пощупав искрошившееся копыто, он рукавом вытер ему разбитые ноздри. Гулко билась кровь в напряженных венах коня, он все еще опасливо косил глазом в сторону водопада. Рыжуху дальнейшие события не трогали. Она беспечно бродила по берегу, пощипывая жесткими губами свежие побеги весенних трав.

Дощаник ткнулся в берег. Вода в нем перекатилась к корме, залила до колен Белова. Наташа с трудом вылезла на берег. Ее поташнивало, качало из стороны в сторону. Она боялась оглянуться на воду. Белов бросил гребь и обессиленно опустил руки. Выбравшись на берег, он помахал руками, чтобы наладить дыхание. И лишь когда отдышался, заметил стоявшую неподалеку Наташу. Волосатенькие ноги и руки, чересчур смуглый оттенок кожи… Но теперь все это показалось ему красивым. Не будь ее рядом в дощанике, несдобровать бы ему. Подбежал Орлецкий и крепко обхватил Сергея.

- Погоди,- мягко отстранил его Сергей.- Надо качать Наташу.

Сергей подхватил девушку на руки и рявкнул:

- Ура юнге! Ура!

Бледная и перепуганная подбежала Зоя. В другой раз она не простила бы Сергею такой сценки, но сейчас ей безразлично было все; кроме одного: Сергей жив! Жив! Она припала к его amp;apos;груди и твердила:

- Больше ты ни на шаг от меня… Как я жалею, что не была рядом с тобой.

Недоволен остался только Кирька. Он глядел со стороны на эту сцену, и все в нем кипело.

«Окружил себя бабами, не подойти»,- негодовал Кирька.- А по делу-то надо прежде всего пожать руку ему, Кириллу Метелкину, который и кобылу погонял и сам вез за двух лошадей… Но разве есть на свете справедливость?