Бабушка Хачагай три дня надевала лучшие свои одежды, заказывала самые вкусные блюда. Девушки из стойбища понимали, конечно, что нечего с нею не случится, но не перечили старухе, не хотели оскорбить ее чувства. Они готовили ей взбитые оленьи сливки со сладкой янтарной морошкой, жарили печень годовалого оленчика, привезли берцовую кость сохатого и, раздробив, преподнесли бабушке на белой бересте ароматный жирный мозг.
Иногда старушка появлялась в красном чуме и доставала наперсток. Ярхадана безропотно наливала в него несколько капель спирта. Бабушка прикладывала наперсток к языку, чмокала и быстро веселела, становилась разговорчивой, вспоминая имена таежных красавцев, чей прах давным-давно смешался с землей и превратился в зеленые листья берез и тополей. По вечерам исполняли для нее хороводные танцы, в которых непременно участвовала и сама Хачагай.
Поначалу молодежь принимала все это с усмешинкой. Но кто-то сказал: а вдруг бабушка в самом деле умрет? И все поняли, как много в их жизни значила бабушка Хачагай, маленькая, старенькая, вся в лучиках морщинок, такая добрая и справедливая. С ее приездом в бригаду будто и цветов в тайге становилось больше, и птицы звонче пели, солнышко и ветерок ласковей становились. Молодежь начинала зорче видеть и лучше слышать, глядя в ее черные маленькие глазки, в которых всегда горела великая любовь к земле, птицам, травам и самым чудесным обитателям подлунного мира - людям.
Теперь парни и девушки обсуждали, как поступить, чтобы с бабушкой Хачагай не случилось беды. Они напрашивались в провожатые, но Хачагай и слышать не хотела.
- Меня проводит в последнюю дорогу мой медногрудый жаворонок, моя крошка Кучуй,- заявляла она.
Хачагай часами сидела около больного Ксенофонта Кыллахова. Он пробовал успокоить ее, но Хачагай оставалась непреклонной.
- Я помираю, ты собираешься помирать, кто же поможет молодежи? - спросил он.
- Зря, Кена, бормочешь на себя,- сердилась Хачагай.- Ты намного моложе меня. Тебя перелицевать можно, не совсем износился. Сказывала мне внучка, есть доктора такие - разрежут лягушку на кусочки, потом сошьют по рисунку - она опять живая! Скоро людям смерть совсем не, страшна станет, прогонят ее.
Она говорила, стараясь отвлечь его от хвори.
- Сын Кыллаха,- обращалась она к Ксенофонту.- Ты лучше меня знаешь парней, собирающих камни. Если им показать золотой утес, смогут они из него выковать облик солдата?
- Им помогут,- пояснял Кыллахов.
- А золотой солдат будет похож хоть одной волосинкой на моего погибшего старшего внука?
- Он будет похож на твоего храброго внука, на моих двух соколят-сыновей, на многих других дочек и внуков, погибших в войну. Надо им обязательно памятник поставить. Ведь они спасли от смерти людей, тайгу, небо, солнце…
Бабушка понимающе кивала.
- Тогда и помереть можно для такого доброго дела.
Ночью в красном чуме состоялось экстренное совещание с Кыллаховым.
- Наши парни возвращаются от Игнаша,- доложил Кена-радист.- С Улахан-горы просигналили кострами, что в наши места крадется злой неизвестный. Мы проверим все вокруг, но тайга велика…
- Кто же поможет геологам? - со слезой спросила Катя.- Они наши гости, мы в ответе. Их надо вернуть.
На рассвете бабушка Хачагай и Катя сидели в расшитых гарусом седельцах, под ними нетерпеливо переминались рослые учуги. Провожали их все, кто был в стойбище.
Быстроногие учуги легко брали крутые подъемы и ловко спускались по извилистым ленточкам тропок. Но Катя непрерывно торопила.
- Зачем так спешишь, Крошечная? - спросила Хачагай.
- Боюсь, Кирилл заблудился.
- К чему тебе, однако, такой жених, что плутает в трех кустах, как новорожденный олененок? - осуждающе сказала бабушка.- Когда он станет мужем, ты не оберешься мороки, каждый день будешь его в тайге разыскивать.
- Ты же хвалила, что он хорошо шьет торбоза.
Хачагай хитренько посмотрела на внучку.
- Когда Кирилл станет твоим мужем, ты его сразу приучай к дому. Мужчины страсть любят лесной воздух и не желают глотать домашнюю копоть,- наставительно заговорила старуха, вспомнив, как она приучала мужа.- Лучше сама ходи на охоту или паси оленей!
Доведись Кате искать одной отряд теологов, вряд ли отыскала бы - она была так рассеянна, что забывала читать «лесную грамоту». А вот Хачагай не упустила ни одной приметы, ни одной примятой травинки или сдвинутой веточки.
- Эти парни петляют, как спугнутые лоси,-~ говорила бабушка, тыча пальцем в незримые следы.
- Правильно ли они держат путь?
- Маленько туда, маленько не туда.
Хачагай долго ехала молча, разглядывая очертания высоких утесов Туркулана, осеннюю порыжелую тайгу, синеватые полоски речек.
- Ты обо мне не жалей,- заговорила она, обращаясь к Кате.- Мои старые кости устали, им нора отдыхать.
- Не выдумывай глупостей, бабушка! - закричала сердито Катя.
- Однако, если глупости, тогда не буду. Нехорошо старому человеку придумывать глупости,- спокойно согласилась Хачагай и даже повеселела.
На рассвете, проскочив мимо волчьего хора, они подъехали к костру геологов. Кирька был на седьмом небе. Он не знал, куда усадить родню, суетился, разливая чай.
- К-как вы нас отыскали?-спрашивал Кирька, торжествующе глядя на товарищей.- Значит, т-точно вел?
Чуть рассвело, Хачагай подняла молодежь. Она повернула отряд и повела в гору. К середине дня перед глазами следопытов распахнулась широкая и глубокая гранитная чаша. На дне ее отсвечивало яркой синевой длинное изогнутое озеро с островком на середине. Три берега озера были скалисты, а один пологий - он казался устланным серебром. Горы сбрасывали в озеро десятки ледниковых ручейков, они бисером осыпались с круч, отсвечивая на солнце радужными переливами. На пологом берегу поднимался высокий лес. Из озера вытекали две маленькие речки. Русла их напоминали лиру, сначала разбегаясь в разные стороны, а потом соединяясь. В долинах речек густо росли кустарники.
- Здравствуй, последнее пристанище Туркулана - Озеро Загадок! - низко поклонилась Хачагай.- Я привела к тебе молодых витязей. У них золотые сердца и золотые руки. Они, поди, дороже целой золотой горы. Прими их ласково, как своих родных детенышей!
- Ромка! - бесцеремонно окликнула вдруг Катя стоявшего в стороне Шатрова.- Ты зачем обдурил в карты наших парней?
Шатров побледнел. Он вытаращил на Катю диковатые свои глаза. Но девчонка не обратила на это никакого внимания. На нее даже не подействовал кулак в желтой перчатке, которым погрозил Ром.
- Ваш Ромка-картежник выиграл двух оленей у Чолгора, а трех проиграл ему Удэгир,- сообщила Катя огорошенным неприятной новостью парням и Наташе.
- Это правда? - спросил возмущенно Сергей.
- Врут они. Мы играли в шутку. Я ничего с них не взял.
- Так они же пригонят тебе на прииск оленей сами,- опровергла Катя оправдания Шатрова.
- Уходи из отряда! - рявкнул Белов. Его обычно доброе лицо пламенело гневом.
Шатров сощурил желтые рысьи глаза и потянулся к прикладу малопульки. Но тут же круто повернулся и бросился в кусты. У Наташи гулко забилось сердце.
- Ром! Остановись, Ром! - крикнула она отчаянно и побежала вдогонку. Шатров не остановился, даже не оглянулся.
- Все правильно говорили старики,- печально произнесла бабушка Хачагай.- Они сказывали, ступившие на этот берег обязательно погибнут: или озеро проглотит, или сами уничтожат друг друга. Скорее надо бежать отсюда.
- Моя славная бабушка,- кинулась Катя на шею Хачагай,- никуда мы не побежим. Здесь остались только честные парни.
Наташа, бежавшая за Шатровым, задыхалась. Ноги ее подгибались и слабели.
- Да остановись же, дурень несчастный! - выкрикнула девушка.- В последний раз говорю: остановись!
Шатров остановился и повернулся боком, словно приготовившись для драки. Он глядел исподлобья. Густыми красными точками пылали на его лице рябинки. К вспотевшему лбу прилипли черные завитки волос.
- Я с ними посчитаюсь,- выпалил Шатров.- Сами втравили, обыграли краплеными картами. Костюм содрали, кушак содрали. А теперь жалуются.
- Эх ты, великий «музыкант»,- кивнув на желтые кожаные перчатки, с которыми не расставался Ром, горько упрекнула Наташа.- А я-то поверила…
Во что она поверила, Наташа не договорила. Шатров-гулко глотнул слюну и сдавленным голосом безнадежно спросил:
- Еще раз можешь поверить?
- Трудно.
- А ты поверь!
- Пошли к озеру,- позвала Наташа.
Не поднимая головы, Ром послушно поплелся следом.
В душе он ни в чем не каялся. По картежным законам виноват тот, кто разболтал тайну. Значит, виноваты Удэгир и Чолгор. С Кати какой спрос - несмышленыш. Но Белов слишком много берет на себя. Надо бы проучить. Вообще-то он давно плюнул бы на затянувшийся поход, не будь в отряде Наташи. С ней он расставаться никогда бы не хотел. Его горячее цыганское сердце бьется отныне для нее. Гордый он, Ром Шатров, а вот под ее власть пошел бы, на всю жизнь пошел! Ради этого он вернется и даже пойдет на унижение, попросит у Сергея и Кирьки, чтобы простили эту муру.
Так они и подошли к озеру: Наташа впереди, а Ром с опущенной головой - чуть поотстав.
На берегу, плотно покрытом белым ягелем, отчего берег казался серебряным, Хачагай показала два засохших дерева и велела срубить их для плота. Сама она пошла вдоль берега, вглядываясь в бездонную глубь воды, посматривая на заросший ольхой и одинокими лиственницами остров с желтеющим на нем утесом. Она вернулась, когда плот уже был связан. Парни тесали длинные шесты.
Где-то высоко в горах шумел ветер, но здесь, на дне котловины, лишь изредка струились воздушные потоки, тихо колебля тонкие ветви золотистых лиственниц. Нависшие над озером черные гранитные скалы придавали чистой озерной воде темный густой оттенок. Изредка то в одном конце озера, то в другом вода вздыбливалась, бурлила, словно со дна бил мощный ключ. Или играло в воде то чудовище, о котором говорилось в легенде?.. Но постепенно волны утихали, и водяная гладь снова отражала своим черный зеркалом неяркое осеннее солнце.
Озеро казалось настороженно таинственным, и Наташа в душе робела перед его темной бездной. Ни разу в нем не всплеснула рыба - значит, ее и в самом деле кто-то истребил; на деревьях вокруг озера не щебетали птицы, на ветках не было видно ни одной белки…
Хачагай взошла на плот, достала из кармана новенькой меховой малицы несколько связок цветного бисера и кинула в озеро.
- Дарю твоим милым дочерям, водяной царь Шелекен,- сказала старуха.- Если ты их приучил работать, они сделают свои наряды красивыми, привлекут всех водяных парней.
Сергей и Наташа переглянулись, на их лицах промелькнула улыбка. Зато Кирька смотрел на эту картину, крепко сдвинув брови.
- Оттолкните плот,- приказала Хачагай.
- А мы?
- Никогда не огорчайте матерей и бабушек своей гибелью,- спокойно пояснила старуха.
- Нет, так не пойдет,- запротестовал Сергей.- Мы вас одну не отпустим.
- Напрасно вас, упрямцев, я похвалила Шелекену. Сейчас Туркулан услышит и разгневается.
- Вы нас витязями назвали, а получается, что мы трусы,- заговорил Кирька, округлив сердитые синие глазки.
Хачагай заколебалась. Оглядев всех по очереди, она остановила выбор на Сергее. Его высокий рост и пышная борода внушили ей уверенность в силе парня.
- Ты можешь ехать со мной,- указала старуха на Сергея.
- А меня, бабушка, не берешь? - запищала Катя и плаксиво сморщила свое личико.- Значит, я не первая попаду? Не первая? Да?
Катя вскочила на плот и, обнимая бабушку, просила:
- Возьми меня. Я тебе расчесывать буду голову, мыть, когда вернемся. Возьми, бабусенька!
Понимая, что против Катиных слез ей не устоять, Хачагай прикрикнула:
- Бери тогда заступника.
Катя поманила обеими руками Кирьку, а потом и Наташу. Шатров оттолкнул ногой плот и прыгнул последним. Бревна осели и скрылись под водой. Парни гребли шестами. Попытались достать дно десятиметровой лесинкой, да напрасно: под ними зыбилась морская глубина. Взволнованная, растерянная бабушка Хачагай то с великим любопытством вглядывалась в берега островка, то звонко уговаривала водяного:
- Шелекен, ты ведь весел и добр, как эти молодые люди. Ты не поступишь худо, не причинишь им зла?
Плот еще не коснулся гранитного зализанного волнами берега, а бабушка Хачагай с необычайным проворством выскочила на островок и шепотом приказала:
- Стойте. Не выходите на берег.
Она потопталась, словно пробуя прочность земли под ногами, и снова зашептала:
- У вас глаза молодые, зоркие. Поглядите, не уходит остров под воду?
- Ч-честное слово, нет!
- Тогда вылезайте, только от плота не уходите,- распорядилась Хачагай.
Хачагай никогда не ступала на этот остров, она знала его лишь по легендам, но в таких подробностях, что сейчас шла как по знакомому аласу. Вот бездонное озерко с золотыми кувшинками (они из настоящего золота! - уверяла легенда); вот две бронзовые лиственницы с витыми ветвями, склоненными к воде; вот невысокий обрывистый утес, покрытый серым ягелем. Но ягель только кажется серым, а на самом деле под его серебряным покрывалом таится скала из чистого золота. А вот торчат из-под земли кости погибших богатырей. Все правильно. Это светлый витязь добра Туркулан поразил насмерть чудовище, пытавшееся завладеть кладом Озера Загадок. И эти неожиданно прилетевшие красногрудые снегири, эти зеленые крапчатые лягушки - все они сказочные, обитают здесь неспроста. Хачагай видела живую правду старинной сказки.
Кирьке островок показался обыкновенным. Он поднял с земли вышелушенную лиственничную шишку и ловко прицелился в громадную зеленую лягушку. Но слишком неосторожно ступил и чуть не бултыхнулся в омут.
- Свяжись только с этими п-пучеглазыми тварями - обязательно тины нахлебаешься!
Солнце вырвалось из туч и, словно лучами прожектора, осветило островок, позолотило темную гладь озера.
Хачагай поманила молодежь и первой подошла к маленькому утесу, чем-то, напоминающему богатырский шлем. Она осторожно раздвинула густой ковер серебряного мха. Наташа увидела золотое мерцание. Все кинулись разгребать мох. Быстро оголили угол утеса. Хачагай спохватилась:
- Хватит, однако. Придется потом снова укрывать.
Бабушка Хачагай глядела то на утес, то в восторженные лица ребят, и гордостью наполнялось ее сердце.
- Молодец, бабуся! - приплясывала Катя.
- Д-деловая б-бабушка! - похвалил Кирька.
Наташа, тюкая молоточком, отколола от скалы крошки.
Долго вглядывалась в них, и горькое разочарование отразилось на ее смуглом лице. От волнения даже шрамик, пересекший бровь, покраснел.
- Это не золото,- упавшим голосом сказала она наконец.
- Неужели Наталья не видит самородки? - изумилась Хачагай, решив, что девушкины глаза кто-то заколдовал.
- Это обманка… пирит,- выдохнула Наташа.
- Что? - вскрикнул Сергей.
- Б-брось, Наташенька. Т-темнишь!
Сердце Хачагай сжалось, закололо и будто перестало биться. Обидно слышать подобные слова. Позором ложатся они на ее седую голову.
- Парни,- произнесла она дрожащими^губами,- скажите честно, вы видите золото?
- Настоящая золотая руда,- тряс Сергей на огромной ладони желтые кристаллы.
- Нет,- возразила мягко Наташа.- Перед нами типичный «золотник» - железный колчедан, или, по-другому, пирит.
Кирька так и сел. Втянул голову в плечи, уставился в сверкающий золотистый утес.
- Не верю! - запротестовал Сергей.- Все-таки это золото!
Наташа молча посочувствовала ему. К сожалению или к счастью, но в университете ее научили отличать дорогую руду от пустой- породы. Ну что ж, может, хоть эта «обманка» послужит Сергею добрым уроком…
Наташа попросила Кирьку поковыряться ломом у основания утеса. Они разрыли мох и почувствовали, что земля скована льдом. Сергей начал помогать им, высоко взмахивая кайлой. Но мерзлый ил так же крепок и неподатлив, как гранит. Сергей, усердно молотя кувалдой по головке кайлы, едва отбил небольшой черный ком смерзшегося ила. Заметив какой-то странный корешок вмерзший в ком, он осторожно выковырял его. На ладони оказалось что-то похожее на ящерицу, холодное, твердое, льдистое.
- Братцы, это же тритон! -крикнул Сергей, и все сбежались к нему.
Бабушка Хачагай не стала разглядывать тритона: вдруг это оборотень - притворившийся мертвым злой дух преисподней. Схватив Катю за руку, она потащила прочь. Внучка заупрямилась и подошла к Белову.
- Дай разглядеть,- подставила Катя свою маленькую ладонь.
На лице Хачагай отразились ужас и брезгливость. Но она быстро приблизилась к внучке, чтобы в случае беды спасти любимицу.
- Удивительное место! - восхищенно пробасил Сергей, обращаясь к старухе.- Большущее вам спасибо, что показали.
- Скажи им,- обратилась Хачагай к внучке,- Озеро Загадок не замерзает даже в жгучие морозы. Сказывают, в нем есть родники живой воды.
- Давайте искупаемся, сразу станем бессмертными,- откликнулся стоявший чуть поодаль -Шатров. Но его никто не поддержал: слишком темны и таинственны глубины Озера Загадок.
В нескольких метрах от утеса следопыты наткнулись на частокол мамонтовых бивней. Похоже, здесь было целое кладбище мамонтов. Осколки бивней валялись в траве.
- Не будем трогать ничего,- настояла Наташа.- Сюда должны прийти палеонтологи. Озеро Загадок пока останется загадкой.
Теперь бабушку Хачагай ничто не радовало. Даже то, что осталась жива. Ведь на верную гибель, нарушая самую великую клятву эвенков, она шла, чтобы только поставили золотой памятник ее погибшему внуку Иркею, сыновьям Ксенофонта, другим богатырям. Стара Хачагай, бессильна помочь молодежи. Пусть теперь Кирилл и его друзья ищут золотой утес в другом месте…
Вдвоем с Катей Хачагай быстро обошла остров и повернула к плоту.
- Пошли, пошли! - заторопила она. После всех волнений Хачагай очень устала и теперь хотела поскорей вернуться в свою палатку.
Снова медленно двигался плот. Когда они уже приблизились к берегу, в дальнем углу озера взбурлила вода, волны раскатились во все стороны, прошумев вдоль берега.
- Ай, видно, водяной пробудился,- испуганно сказала Хачагай.- Уходите отсюда.
- Вы должны сейчас же вернуться в стойбище,- потребовала Катя.- Ксенофонт Афанасьевич приказал.
- Есть вернуться! - ответил Сергей.- Догадываемся, в чем дело. Но все-таки один денек мы покопаемся тут в речках.
- И ты, Кирилл, остаешься? - спросила жалобно Катя.
- Б-без меня все дело станет,- оправдывался Кирька.- Ты не скучай, мы б-быстренько обернемся.