ВЕНЦЕНОСНЫЙ УБИЙЦА

Жил-был царь — простой древнеримский государь Сервий Туллий. Правил он в 578-534 годах до н. э. В те времена властители Рима еще не именовали себя императорами, да и республиканские идеи не смущали народные умы. Однако ж борьба за власть была не менее острой, чем позднее, в эпоху бесконечных гражданских войн и дворцовых переворотов.

И была у царя Сервия Туллия дочка по имени... Туллия. Это была младшая дочь царя, самая любимая. Выдал папа ее замуж довольно рано за весьма достойного человека по имени Аррунс. А потом Туллия влюбилась в другого человека — большого честолюбца, которого звали Луцием Тарквинием.

Вообще-то Луций имел основания для честолюбия — ведь он являлся сыном римского царя Тарквиния Приска. Отца Луция избрал на царство народ, и правитель пользовался заслуженной популярностью за добрый нрав, реформы и удачные войны с соседями. Однако ж нашлись завистники и Тарквиния Приска убили. После его смерти власть захватил Сервий Туллий. Он был сыном знатной женщины из города Корникула, некогда плененной римлянами. Случилось так, что мальчиком Сервий попал во дворец Тарквиния Приска и вырос там. Царь так полюбил его, что выдал за него замуж свою дочь. Ну, а потом, как мы уже сказали, царем стал Сервий Туллий — при содействии вдовы убитого Приска и с одобрения сената.

Сервий Туллий благополучно правил много лет, пока на пути его не встал Луций Тарквиний, решивший получить не только руку Туллии (ее сердце уже принадлежало ему), но и трон ее отца. Впрочем, Туллия была не против этого, мало того, она сама и подстрекала Луция на борьбу за власть.

Начала «преступная» парочка с организации тайного убийства Аррунса. Дело это им удалось, правда, заодно пришлось уничтожить и старшую сестру Туллии. Едва минул срок траура, как Луций и Туллия поженились. История умалчивает, прослезился ли на радостях старый папа-царь.

Однако наслаждаться любовью молодоженам было недостаточно. Безрассудная жажда власти и почестей овладела обоими. Туллия, видя, что престарелый отец не в силах противостоять ей, неустанно твердила Луцию, что следует скорее двигаться к цели, ибо совершенные уже преступления могут стать напрасными. Вдруг папаша отпишет власть кому-нибудь другому. Да еще и неизвестно, когда он помрет, старый хрыч. Может, еще всех живых переживет. Сын Тарквиния, потомок древнего аристократического рода, говорила она, должен не смиренно надеяться на милость старого царя, а взять власть в свои руки...

Луций, подстрекаемый Туллией, перешел к решительным действиям. Однажды утром во главе вооруженной толпы он ворвался на форум. Сев на царский трон, Луций Тарквиний приказал созвать сенаторов к царю Тарквинию. Ошеломленный народ, полагая, что Сервий Туллий умер, собрался на площади. Тарквиний выступил перед собравшимися с громокипящей речью, в которой поносил Сервия Туллия последними словами. Он назвал его рабом и сыном рабыни, то есть человеком, незаконно присвоившим себе царскую власть. Он также обвинил его в покровительстве людям низшего класса в ущерб богатым и достойным. Во время сбивчивой и яростной речи Тарквиния внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы молодой негодяй немедленно покинул царский трон и удалился с форуму. Луций, естественно, отказался, и между его вооруженными сторонниками и приверженцами Сервия начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял на руки и с размаху швырнул вниз по ступеням. Когда слуги и сторонники Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы оказались проворнее — они закололи оглушенного старика.

«Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, — повествует античный историк, — которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима. Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, так как на дороге лежало тело Сервия Туллия, возле которого хлопотали его слуги. Туллия, охваченная злорадным торжеством, выхватив вожжи, погнала лошадей через труп отца. Кровь жертвы забрызгала одежду преступной дочери, колесницу и испуганных лошадей».

При вступлении на престол Луций показал себя гордым (отсюда и прозвище — Superbus, то есть Гордый) и строгим к народу, особенно к партициям и сенату, власть которого он старался ослабить. Правил он довольно долго — почти четверь века. Однако постепенно насилием и многочисленными казнями настроил народ против себя. Во главе партии недовольных встал дальний родственник Тарквиниев — некто Брут (не путать со знаменитым Брутом, жившим позднее).

Поводом для восстания послужила гнусная история со старшим сыном царя — Секстом Тарквинием. С обнаженным мечом, под угрозой смерти, он обесчестил Лукрецию, жену одного своего дальнего родственника. Женщина, дождавшись возвращения мужа, все ему рассказала, после чего выхватила кинжал и покончила с собой.

Родственники и друзья Лукреции во главе с Брутом вынесли ее окровавленное тело на площадь и призвали римлян к восстанию против Тарквиниев. Таким образом, в 510 году до н. э. Луция Тарквиния изгнали из Рима и вместо царства учредили первую в истории человечества республику.

Меж тем Тарквиний Гордый не смирился и повел долгую борьбу за возвращение на трон. Он собирал войска, мутил провинции, и наконец в 496 году противники и сторонники Тарквиния сошлись для решающей битвы у Регильского озера. Войска, предводительствуемые Брутом, разбили приверженцев Тарквиния. Сам Тарквиний Гордый во время битвы уцелел и умер несколько лет спустя в изгнании.

 

МАТЬ И СЫН

Римский император Клавдий (10 год до н. э. — 54 год н. э.), как и многие правители древности, предчувствовал свою смерть. На последнем заседании в сенате он увещевал сыновей жить меж собою без раздоров, а сенаторов просил позаботиться о них, учитывая их молодость. Присутствовавшие — кто делано, кто искренне — возразили, но Клавдий повторил эту сентенцию.

Античные историки считают, что Клавдия отравила его жена Агриппина (Младшая), отличавшаяся силой характера и непомерным честолюбием. Она боялась, что муж лишит ее сына от первого брака (Нерона) права наследовать трон. Агриппина приходилась Клавдию племянницей (она появилась на свет в 15 году н. э. в военном лагере Ара Убиорум от брака императора Германика и Агриппины Старшей) и была его четвертой женой. Поженились они в 49 году, когда Агриппине было 34 года, а Клавдию — 59, то есть разница в возрасте августейших супругов составляла 25 лет.

С первыми двумя женами Клавдий развелся, третья сама ушла от него и была казнена за чрезмерно развратный даже для Рима образ жизни. От одной из первых жен у Клавдия был сын Брита- ник. Его-то и боялась Агриппина как конкурента. Женив на себе престарелого императора, она добилась того, что он отстранил от престолонаследия Британика и в 53 году назначил своим преемником пасынка, получившего имя Нерон Клавдий Цезарь.

Современники восприняли смерть Клавдия как явно неестественную.

Агриппина, жена и отравительница императора Клавдия

«Умер он от яда, как признают все, — повествует Светоний, — но кто и где его дал, о том говорят по-разному. Одни сообщают, что сделал это евнух Галот, проверявший его кушанья за трапезой жрецов на Капитолии, другие — что сама Агриппина за домашним обедом поднесла ему отраву в белых грибах, его любимом лакомстве. Что случилось потом, также рассказывают различно. Большинство сообщает, что тотчас после отравления у него отнялся язык и он, промучась целую ночь, умер на рассвете. Некоторые же передают, что сперва он впал в беспамятство, потом от переполнения желудка его вырвало всем съеденным, и отраву ему дали вновь — то ли подложив в кашу, будто ему нужно было подкрепиться после рвоты, то ли введя ее с промыванием, чтобы этим якобы облегчить его от тяжести в желудке.

Смерть его скрывали, пока не обеспечили все для его преемника. Приносили обеты о его здоровье, словно он был болен, приводили во дворец комедиантов, словно он желал развлечься».

У Тацита приведены иные подробности убийства:

«...Яд был примешан к изысканному грибному блюду; что Клавдий отравлен, распознали не сразу из-за его беспечности или, может быть, опьянения; к тому же, приступ поноса доставил ему видимое облегчение. Пораженная страхом Агриппина, опасаясь для себя самого худшего и не обращая внимания на неприязнь присутствующих, обращается к ранее предусмотренной помощи врача Ксенофонта. И тот, как бы затем, чтобы вызвать рвоту, ввел в горло Клавдия смазанное быстродействующим ядом перо, хорошо зная, что если затевать величайшие преступления невозможно, не подвергаясь опасности, то зато преуспевший в них щедро вознаграждается».

Так оно и случилось. Агриппина не объявляла о смерти мужа, пока не обеспечила себе поддержку преторианской гвардии, и очередным императором Римской империи был провозглашен ее 17-летний сын Нерон.

Нерон, трижды пытавшийся отравить свою матъ

Правда, впоследствии Агриппина пожала плоды собственного тщеславия. Когда сыночек подрос, то явно стал ускользать из-под ее влияния. В частности, он пожелал развестись с супругой Октавией, которая была «агентом влияния» Агриппины, и жениться на блестящей римской даме Поппее Сабине. Агриппина пригрозила сыну, что сделает ставку на его сводного брата Британика — предложит преторианцам провозгласить того императором. Возможно, она лишь пугала сына, но Нерон на всякий случай принял меры предосторожности. По его приказу сначала отравили Британика. Затем Нерон трижды пытался отравить мать, однако яд не действовал — видимо, опытная Агриппина постоянно принимала противоядие. Тогда агенты императора устроили кораблекрушение на судне, которое везло Агриппину. Но ей снова удалось спастись — она добралась вплавь до ближайшего острова. Тогда Нерон, испугавшийся разоблачения, послал отряд под начальством преданного человека, вольноотпущенника Аникета, со спецзаданием: «найти и обезвредить». Солдаты Аникета задачу выполнили — Агриппину убили, имитировав ее самоубийство. Представили это так, будто мать императора покончила с собой от стыда, когда ее уличили в прелюбодеянии с одним из вольноотпущенников.

Случилось это в апреле 59 года, спустя пять лет после смерти Клавдия.

 

МЕРТВЯЩАЯ ЧАША

Лукуста, или Локуста (I век н. э.), прославилась как самая знаменитая отравительница Древнего Рима. Ее услугами пользовались сначала Агриппина (Младшая), жена императора Клавдия, а затем ее сын Нерон.

Нерону услуги Лукусты понадобились, чтобы отправить на тот свет сводного брата Британика, который мог претендовать на престол. Император решил извести брата ядом — дабы не оставлять следов и не поднимать лишнего шума.

Первоначально яд, приготовленный Лукустой на основе отвара трав, оказался слабым. Британика прослабило — и только.

Разгневанный Нерон приказал доставить Лукусту в свой дворец и стал избивать ее, крича, что она дала Британику не отраву, а лекарство.

Лукуста оправдывалась, говоря, что не рассчитала дозу — положила яду чуть меньше, чем обычно, желая отвести подозрение в убийстве от императора.

«На это, — пишет историк Светоний, — Нерон воскликнул: "Уж не боюсь ли я Юлиева закона!" — и заставил ее тут же, в спальне, у себя на глазах сварить самый сильный и быстродействующий яд. Отраву испытали на козле, и он умер через пять часов; перекипятив снова и снова, ее дали поросенку, и тот околел на месте; тогда Нерон приказал подать ее к столу и поднести обедавшему с ним Британику. С первого же глотка тот упал мертвым; а Нерон, солгав сотрапезникам, будто это обычный припадок падучей, на следующий же день, в проливной дождь, похоронил его торопливо и без почестей. Лукуста же за сделанное получила и безнаказанность, и богатые поместья, и даже учеников».

Современная токсикология предполагает, что Лукуста, вероятно, пользовалась ядом, в основе которого был аконит. Однако римляне знали также цикуту и многие другие сильнодействующие ядовитые растения.

Позднее, когда против императора взбунтовались войска под предводительством Гальбы и Нерону грозила гибель, он послал к Лукусте за ядом для самоубийства. Яд был доставлен, но Нерон воспользовался другим способом ухода из жизни.

Гальба, сменивший Нерона, правил всего лишь семь месяцев. Но и этого времени ему хватило, чтобы казнить знаменитую отравительницу. Не доверял он ей — и все тут!

 

«ВЕСЕЛАЯ» СЕМЕЙКА

Средние века в Европе — времена особые. Бессмысленно судить о морали той эпохи с нашей колокольни. Жестокость, массовые убийства и казни были в порядке вещей и осуждались только в том случае, если противоречили господствовавшей религиозной доктрине. Да и само христианство было таким, что Христос, если бы и впрямь воскрес, вероятно, весьма удивился, узнав, какие преступления освящают его именем. Не секрет, например, что борьба за папский престол нередко принимала чрезвычайно криминальный характер. Подкупы, запугивания, убийства, а иногда и гражданские войны, вызванные противостоянием различных церковных и светских группировок, стали почти обыденным явлением.

Но даже на этом фоне одиозно выделялась деятельность семейства Борджа (Борджиа, Борха), аристократического рода испанского происхождения, несколько представителей которого имели отношение к руководству католической церковью на рубеже XV-XVI веков.

Первым Борджа на папском троне был Каликст III (Алонсо Борджа). Он и помог сделать церковную карьеру своему племяннику Родриго де Борджа, получившему известность как папа Александр VI.

Папа римский Александр VI (Родриго Борджа)

Родился Родриго де Борджа в 1430 году близ Валенсии. Церковного образования он не получил, но когда Родриго исполнилось 26 лет, дядя назначил его кардиналом и епископом Валенсии. В возрасте 30 лет Родриго стал жить с римской аристократкой Ваноцци Катанеи, от которой потом имел нескольких детей.

В 1492 году, когда умер папа Иннокентий VIII, освободился папский престол. Но свято место пусто не бывает, и сразу две знатные семьи, два клана повели борьбу за него. Семейству Борджа противостояло семейство делла Ровере. Борджа оказались проворнее — кардинал Родриго купил голоса выборщиков (кардинальской курии) за 50 тысяч дукатов (деньгами ему помог испанский король Фердинанд). С неподкупными или с идейными противниками Борджа боролся, тоже используя деньги, но в ином качестве. Он платил наемным убийцам. В числе его жертв были и весьма известные люди того времени — Орсини, Джанбатиста, Педро де Орандо, кардиналы Мичиело, Фаррари, Монреале.

Едва Родриго превратился в Александра VI, Борджа повели борьбу за власть не только в Папском государстве, но и во всей Италии. Под тиарой и золотым одеянием прятались когти хищника. Сына Чезаре, родившегося в 1475 году, папа сначала сделал епископом, затем кардиналом; другого сына, Джованни, женил на племяннице испанского короля. Ну а дочь Александра VI Лукреция четырежды выходила замуж — это диктовали политические интересы семейства в тот или иной момент. Кстати, одного из мужей своей сестры, герцога Бескаглиа, лично заколол в его опочивальне кардинал Чезаре. Вероятно, он же убил своего старшего брата Хуана, чье тело нашли в Тибре. Причины этому могли быть две — во-первых, старшинство Хуана ставило преграду перед карьеристскими помыслами Чезаре, а во-вторых, братья спорили за любовную благосклонность сестры.

Впрочем, и сама Лукреция отнюдь не была ангелом. Ей приписывают все пороки того времени, включая инцест. Родилась Лукреция в 1480 году. Она была хороша собой, широко образованна. Помимо стихов Вергилия и Овидия, великолепно знала технику приготовления различных ядов, обучившись этому у колдуний. Классические яды Средневековья были для нее, что для профессора математики таблица умножения. Но чаще всего Лукреция, как и другие Борджа, предпочитали «кантареллу» — фамильный яд, рецепт которого Чезаре получил от своей матери.

Лукреция Борджа

Говорят, кое-кто из обожателей Лукреции отведал напитки этого рода, поднесенные ее божественными руками. По преданию, она также владела ключом, на котором имелось незаметное острие, натираемое ядом. Ключ открывал залу с редкими произведениями искусства. Некоторым гостям вручали ключ и предлагали самим осмотреть сокровища Борджа. Открывая дверь, гость неизбежно делал царапину на коже, через которую и проникал яд. А еще у Лукреции была полая игла с каналом для яда, с помощью которой можно было в толпе незаметно уколоть намеченную жертву.

Лукреция (1480-1519) вольно или невольно была верной помощницей брату Чезаре, бешеному честолюбцу, мечтавшему объединить своим мечом всю Италию, состоявшую тогда из раздробленных княжеств. Кардинальскую мантию он с удовольствием обменял бы на военные доспехи. Но мечи были у многих, не только у Борджа, и потому нередко приходилось действовать интригами, наносить удары исподтишка. И здесь семейству не было равных. Чезаре Борджа имел специальные перстни и кольца, под их оправами скрывались миниатюрные скользящие панели с тайниками для яда. Выбрав момент, Чезаре незаметно подсыпал яд в бокал противника. Некоторые из этих колец сохранились до наших времен. На одном из них выгравированы имя Чезаре Борджа, дата — 1503 год и надпись на языке франков: «Выполняй свой долг, что бы ни случилось».

Лукреция была одарена всеми чарами богатой женской натуры, но, слабая и бесхарактерная, сделалась игрушкой страстей своего отца и брата. Отличаясь замечательной красотой, остроумием, образованием и любовью к искусствам, она считалась одной из самых блестящих женщин своего времени. Увы, при этом на нее легла тень печальной славы ее семьи. Еще не достигнув 13 лет, Лукреция была уже дважды обручена с разными испанскими грандами, но в 1493 году ее отец решил, что выгоднее выдать дочь замуж за правителя Милана Джованни Сфорцу. Скоро, однако, Борджа потребовалось породниться с Арагонской династией в Неаполе, и Джованни Сфорца с помощью своей жены едва спасся от грозившего его убить Чезаре Борджа.

Александр VI, пользуясь своим статусом папы римского, объявил Лукрецию разведенной и выдал ее за герцога Бишельи, 17-летнего побочного сына короля Альфонса II. Второе замужество Лукреции было еще менее продолжительно. Вступив в союз с Карлом VIII Французским, Борджа должны были порвать дружественные отношения с неаполитанской династией. В январе 1500 года на лестнице храма Св. Петра наемные убийцы смертельно ранили несчастного герцога Бишельи. Целый месяц Лукреция ухаживала за умиравшим мужем. Чезаре, раздраженный этим, посетил больного и произнес роковые слова: «Что не сделано за обедом, совершится за ужином». Через несколько дней герцог Бишельи был задушен в постели людьми Чезаре.

После второго вдовства Лукреция родила мальчика; в 1501 году у Лукреции воспитывается трехлетний ребенок Джованни, которого она называет «своим братом», а в двух буллах, хранящихся в моденском архиве, папа Александр VI в одной признает ребенка сыном Чезаре Борджа, а в другой — своим собственным.

Это двойное признание отцовства и общая молва современников были выражены в двустишии Санназара, сочиненном на смерть Лукреции:

Hicjacet in tumulo Lucretia nomine, sed re

Thais, Alexandrifilia, sponsa, nurus. [1]

После третьего замужества (в 1501 году) за Альфонсом, герцогом д'Эсте, Лукреция, удалившись от оргий папского дворца в Риме, ведет в Ферраре более скромный образ жизни, окруженная блестящим двором художников, ученых и поэтов. В числе последних был Ариосто, который посвятил ей октаву в своем «Неистовом Роланде», где воспел ее красоту и высокие душевные качества. Очевидно, впечатлительная, мягкая, слабая Лукреция весьма зависела от окружения. В ее характере было больше пассивного равнодушия к злу и добру, чем активной преступной воли; воспитание не внушило ей никаких твердых нравственных понятий, не укрепило в ней сознания своего женского достоинства и чувства женской стыдливости, а жизнь сделала ее рабою бесславных отца и брата. Виктор Гюго сделал Лукрецию героиней своей драмы, а Доницетти посвятил ей оперу «Лукреция Борджиа».

Вернемся к отцу Лукреции. Кардинал Ровере, соперник Александра VI на выборах папы, в 1494 году бежал во Францию и уговорил короля французов Карла VIII прогнать «нечестивого Борджа» силой. Осенью французская армия перешла Альпы и после нескольких легко выигранных сражений заняла Флоренцию и Милан, а в декабре вступила в Рим. Александр VI, воспользовавшись тайным ходом, укрылся в хорошо укрепленном замке Святого Ангела (папский замок) и оттуда вступил в переговоры с Карлом. Но королю к тому времени и самому надоело сидеть в Риме — вместе с войском он отправился на юг, где 12 мая примерил еще одну корону — правителя Неаполя.

Меж тем в Италии нарастало патриотическое движение. Борджа не любили многие, но он был враг «свой», внутренний, а Карл — чужеземец. Посему восстали итальянские города, и французская армия, потерпев поражение под Пармой, принуждена была уйти из Италии.

Семейство Борджа восстановило свое влияние, и в конце понтификата Александра VI Чезаре фактически стал властителем Центральной Италии, поочередно ликвидируя все региональные очаги сопротивления.

В начале XVI века всеобщая ненависть к семье Борджа достигла предела. Отец и сын изрядно надоели итальянцам своими грабежами, убийствами, интригами, распутством, казнокрадством. В конце концов, они погибли, став жертвами собственного же оружия. В августе 1503 года папа задумал очередное отравление нескольких неугодных кардиналов. Но, зная, что они опасаются его пиров, устроить званый обед он попросил кардинала Адрианo де Корнето, которого, впрочем, тоже собирался отравить на этом пиршестве. В подготовке обеда и обслуживании гостей участвовал камердинер, он же виночерпий папы, Иоанн Корнелио. Александр VI снабдил его отравленным вином и приказал подавать его тем, на кого он укажет. Корнелио проделывал это много раз, и папа доверял ему полностью.

Случилось, однако, так, что любовница виночерпия, некая Маргарита, накануне пира узнала от Корнелио, что Борджа собирается отравить кардинала Корнето. За несколько лет до этого, когда кардинал был еще простым каноником церкви Святого Иоанна, Маргарита влюбилась в него без памяти. И вот, узнав, что кардиналу грозит смерть, она добилась свидания с ним. Она поведала Корнето о грозящей опасности и посоветовала испуганному кардиналу встретиться с виночерпием.

Поскольку кардинал был очень богат, Корнелио охотно вступил с ним в сделку; на этом настаивала и Маргарита. За свои услуги виночерпий получил огромную сумму.

На другой день, на закате солнца, роскошную виллу кардинала заполнила веселая компания -— папа со своей многочисленной свитой, в которой был и Корнелио с двумя золотыми амфорами старинного вина. Папа занял почетное место во главе стола; по правую руку от него сел Чезаре Борджа, по левую — хозяин виллы. Начался пир, заиграла музыка, появились красивые танцовщицы. Папа был в прекрасном расположении духа и осушал бокалы один за другим. Кардинал Корнето предложил выпить за святую католическую церковь и ее представителя — папу римского, на что Александр VI отвечал:

— А я предлагаю выпить за здоровье моего любимейшего сына, кардинала Андриана де Корнето, и для этого нами приказано принести из погреба самого старого вина... Эй, Корнелио, — папа обратился к виночерпию, — наполни нам бокалы.

Корнелио повиновался. Но вопреки обыкновению он налил отравленное вино не только в бокал Корнето, но в бокалы отца и сына Борджа. Кардиналу же он дал знак глазами, что вино отравлено. Корнето сделал вид, будто пьет, но лишь пригубил бокал.

Александр VI и Чезаре выпили бокалы до дна, и почти тотчас папа побледнел, глаза его устремились в одну точку и лицо конвульсивно передернулось. Чезаре тоже почувствовал себя очень плохо. Появились носилки, отца и сына бережно положили на них и понесли в Ватикан.

После четырехдневной агонии папа скончался. А Чезаре, который пил вино, разбавляя его водой, остался жив, хотя еще долго страдал от последствий отравления.

В случившемся Чезаре не усмотрел перста судьбы и снова устремился на поле брани. Он повел захватнические войны против самостоятельных итальянских городов. Он подступал к Флоренции, оккупировал Романью и стал ее правителем. Однако Гонсальво из Кордовы удалось захватить Чезаре в плен. Пробыв некоторое время в испанской тюрьме, Борджа сумел бежать.

А в Риме в это время уже воцарился противник семьи Борджа Джулиано делла Ровере, избранный папой под именем Юлия II. После этого Чезаре пришлось искать счастье в другом месте. Он поступил на службу к Жану д'Альбре и женился на его сестре. Военных походов Чезаре не оставил, но удача отвернулась от него. В 1507 году пуля, посланная наваррскими партизанами, оборвала его жизнь.

Чезаре Борджа послужил прототипом государя в произведениях Никколо Макиавелли, посвященных теории власти.

Последней из знаменитых Борджа скончалась Лукреция. Она пережила брата на 12 лет.

 

ГРОЗНЫЙ ЦАРЬ

Как известно, свое прозвище царь Иван IV (1530-1584) заслужил необычайной жестокостью. Он ввел на Руси систему государственного террора (опричнину) и был неистощимым в выдумках по части наказаний для подданных. В числе его любимых видов казни был и такой: осужденного зашивали в медвежью шкуру (называлось это «обшить медведно») и затем травили собаками. Так погиб новгородский епископ Леонид. Иногда на людей натравливали не собак, а медведей (естественно, в этом случае их не «обшивали медведно»).

Иван Грозный вообще любил всякого рода нестандартные казни, в том числе казни «с юмором». Так, дворянина по фамилии Овцын он приказал повесить на одной перекладине с овцой. А вот нескольких монахов по его повелению привязали к бочке с порохом и взорвали — пускай, мол, они, подобно ангелам, сразу летят на небеса. Брата одной из своих жен, Михаила Темрюковича, Грозный приказал посадить на кол; так же поступил он и с бывшим своим любимцем — князем Борисом Тулуповым. Врача Елисея Бомбелия по приказу царя казнили так: выворотили из суставов руки, вывихнули ноги, изрезали спину проволочными плетьми, затем привязали к деревянному столбу и разводили под ним огонь. Наконец, полуживого, отвезли на санях в тюрьму, где он и скончался от ран. Главу Посольского приказа (то есть министра иностранных дел) Ивана Михайловича Висковатого по приказу Грозного привязали к столбу, а затем приближенные царя подходили к осужденному, и каждый вырезал у него из тела по куску. Один из опричников, Иван Реутов, так «неудачно» отрезал кусок, что Висковатый умер. Тогда Грозный обвинил Реутова в том, что он сделал это нарочно, дабы сократить мучения Висковатого, и велел казнить и его. Но от казни Реутов уберегся, успев заболеть чумой.

Из других видов экзотических казней, применявшихся Грозным, — попеременное обливание осужденного крутым кипятком и холодной водой; так расправились с казначеем Никитой Фуниковым-Курцевым. Современники рассказывают, что в июле 1570 года, когда на Красной площади состоялись массовые казни, царь приказал у многих «вырезать из живой кожи ремни, а с других совсем снять кожу и каждому своему придворному определил он, когда тот должен умереть, и для каждого назначил различный род смерти: у одних он приказал отрубить правую и левую руку и ногу, а потом только голову, другим же разрубить живот, а потом отрубить руки, ноги, голову». Да, Иван Васильевич любил «комбинированные» виды казни. Во время казней в Новгороде царь приказывал поджигать людей особым горючим составом («пожаром»), затем, опаленных и измученных, их за ноги привязывали к саням и пускали лошадей вскачь. Тела волочились по мерзлой земле, оставляя кровавые полосы. После этого их сбрасывали с моста в реку Волхов. Вместе с несчастными к реке везли их жен и детей. Женщинам закручивали назад руки и ноги, привязывали к ним детей и тоже бросали в студеную реку. А там в лодках плавали опричники, добивавшие тех, кто всплывал, баграми и топорами.

Особый вид казни применялся при Иване Грозном по отношению к обвиненным в государственной измене. Осужденного сажали в котел, наполненный маслом, вином или водой, вдевали его руки в специально вмонтированные кольца и ставили котел на огонь, постепенно подогревая жидкость до кипения.

Царь Иван IV Грозный. Гравюра XVI века

По словам подвизавшегося в Москве англичанина Джерома Горсея, лично знавшего царя, тот «хвастал тем, что растлил тысячу дев, и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни». Во всяком случае, достоверно известно, что по приказу Ивана Грозного в реке Серой вместе с упряжкой утопили княжну Марию Долгорукову, которая перед тем провела с царем ночь. Долгорукова была невенчаной женой Грозного, но странным образом умирали и законные жены — Анастасия, Мария Темрюковна, Марфа Собакина...

Наконец, хрестоматийно известен случай, когда Грозный самолично убил своего сына. Убийство было незапланированным, ибо старшего сына Ивана царь любил и готовил в свои преемники. Иван и впрямь был достоин отца — проявлял почти такие же сладострастие, упрямство и жестокость. И характер имел своевольный — не боялся говорить государю любую правду в глаза. Это служило причиной постоянных ссор между отцом и сыном. Очередная из них в ноябре 1581 года привела к трагедии, случившейся в царских апартаментах в Александровской слободе.

Версий относительно причин той роковой ссоры несколько. Остановимся на четырех, высказанных еще современниками Грозного. Согласно первой версии, после неудач в Ливонской войне царь заподозрил царевича Ивана в заговоре, о чем узнал из болтовни владимирских бояр. По второй версии, которую приводит Карамзин, убийство также связано с Ливонской войной.

«Во время переговоров о мире, страдая за Россию, читая горесть и на лицах бояр, — слыша, может быть, и всеобщий ропот, — царевич исполнился ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: "Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола!" — и поднял руку».

Автор третьей версии, итальянец Антонио Поссевино, приехал в Москву уже после убийства царевича, и в основе его рассказа — слухи, циркулировавшие тогда в столице. Согласно Поссевино, дело было так. Утром Грозный заявился на половину сына и в его покоях застал сноху — Елену Шереметеву в одной ночной рубашке. Почему-то это вызвало гнев царя, и он наградил сноху пощечиной. Елена заплакала. На плач жены вошел царевич. Елена была на сносях, и наследник престола жарко вступился за нее. Грозный разгневался еще более, в пылу замахнулся на сына жезлом, желая только попугать, но случайным ударом в висок уложил царевича на месте.

По четвертой версии, причиной ссоры явилось то, что Грозный требовал от сына развестись с женой.

Так или иначе, царевич получил ранение и, обливаясь кровью, рухнул на пол. Он прожил еще четыре дня. Юродивые, знахари, «аглицкие дохтора» мудрили над умирающим, но сделать ничего не сумели. Не помогли и исступленные молитвы царя, пришедшего в ужас от своего деяния. Рано утром 19 ноября 1581 года царевич Иван скончался. Грозный шел пешком за гробом до Архангельского собора в Москве, безутешно рыдал, бился лбом о крышку гроба, просил прощения у Бога, у покойника, у его матери.

После убийства сына Грозный прожил менее трех лет. Вот как описывает его смерть историк Н. Костомаров:

«Вначале 1584 года открылась у него страшная болезнь; какое- то гниение внутри; от него исходил отвратительный запах. Иноземные врачи расточали над ним свое искусство; по монастырям раздавались обильные милостыни, по церквам велено молиться за больного царя, и в то же время суеверный Иван приглашал к себе знахарей и знахарок. Их привозили из далекого севера; какие-то волхвы предрекли ему, как говорят, день смерти... Иван то падал духом, молился, приказывал кормить нищих и пленных, выпускал из темниц заключенных, то опять порывался к прежней необузданности... Ему казалось, что его околдовали, потом он воображал, что это колдовство было уже уничтожено другими средствами. Он то собирался умирать, то с уверенностью говорил, что будет жив. Между тем тело его покрывалось волдырями и ранами. Вонь от него становилась невыносимее.

Наступило 17 марта. Около третьего часа царь отправился в приготовленную ему баню, мылся с большим удовольствием; там его тешили песнями. После бани царь чувствовал себя свежее. Его усадили на постели; сверх белья на нем был широкий халат. Он велел подать шахматы, сам стал расставлять их, никак не мог поставить шахматного короля на свое место и в это время упал. Поднялся крик; кто бежал за водкой, кто за розовой водой, кто за врачами и духовенством. Явились врачи со своими снадобьями, начали растирать его; явился митрополит и наскоро совершил обряд пострижения [в монахи], нарекая Иоанна Ионою. Но царь уже был бездыханен. Ударили в колокол на исход души. Народ заволновался, толпа бросилась в Кремль. Борис [Годунов] приказал затворить ворота.

На третий день тело царя Ивана Васильевича было предано погребению в Архангельском соборе, рядом с могилою убитого им сына».

 

ПО ВОЛЕ ИМПЕРАТРИЦЫ

Двое служак, профессиональные военные, весьма недалекие умом, поневоле оказались в центре одного из драматических и запутанных узлов российской истории.

5 октября 1740 года, перед смертью императрицы Анны Иоанновны, императором России был провозглашен двухмесячный Иоанн Антонович, правнучатый племянник Петра I. Фактически же правительницей России стала его мать, великая княгиня Анна Леопольдовна.

Через год с небольшим, в ночь с 24 на 25 ноября 1741 года, произошел государственный переворот, дочь Петра I Елизавета с помощью гвардейцев Преображенского полка арестовала Анну Леопольдовну. Был арестован и младенец-государь Иоанн Антонович. Всю оставшуюся жизнь он провел в заточении, хотя был момент, когда новоявленная императрица решилась отпустить царственного младенца с родителями за границу. Семейство под надзором полиции отправили из Петербурга в Ригу, но затем его возвратили назад.

С 1744 по 1756 год Иоанна Антоновича подвергли строгому заточению в монастыре в Холмогорах. Последние же годы его жизни прошли в Шлиссельбургской крепости. В это время в России царствовала уже Екатерина И. Императрица, как и Елизавета, пришедшая к власти с помощью переворота, весьма опасалась, что кто-нибудь, используя Иоанна Антоновича, попытается сместить ее с престола. Для охраны Иоанна Антоновича были персонально приставлены капитан Данила Власьев и поручик Лука Чекин. Позднее Екатерина назвала их «честными и верными гарнизонными офицерами». На случай мятежа или попытки узника к побегу охранникам были даны самые строгие указания.

Император Иоанн Антонович в младенчестве. Гравюра с единственного достоверного портрета, написанного в 1741 году

Нашелся молодой идеалист, подпоручик Василий Мирович, который решил освободить несчастного узника и провозгласить его императором. Вероятно, он рассчитывал на поддержку недовольных Екатериной петербургских гвардейцев.

Мирович служил в Смоленском полку и, когда подходил его срок, нес со своей командой из 38 солдат караульную службу в Шлиссельбургской крепости. В ночь с 4 на 5 июля 1764 года Мирович собрал солдат и произнес пламенную речь о необходимости освободить законного государя из-под стражи. Поскольку гарнизон крепости составляли 33 человека, предприятие вполне могло удаться. Дальнейшие события, по описанию историка, развивались так:

«Выстроив своих солдат в три шеренги, Мирович направился к казарме, где содержался Иоанн Антонович. Началась перестрелка между командою Мировича и гарнизонными солдатами. Солдаты Мировича отступили. Он им прочел манифест и этим старался возбудить ревность, поздравляя их с государем. Потом взял с бастиона пушку, велел зарядить ее ядром и требовал выдачи арестанта Иоанна. Настала минута, предусмотренная в инструкции Чекина и Власьева. Видя пушку, наступление Мировича, невозможность дальнейшего сопротивления, они, чтобы не отдать арестанта, убили его... Между тем как внутри казармы совершалось убиение Иоанна, Мирович вбежал на галерею, схватил поручика Чекина за руку и тащил в сени, спрашивая "Где государь?". Чекин сказал: "У нас государыня, а не государь". Мирович бросился в каземат Иоанна; было темно; послали за огнем, и, когда принесли, Мирович увидел на полу мертвое тело Иоанна».

Чекин и Власьев зарезали беспомощного арестанта бритвой.

Указом Сената Мировича приговорили к четвертованию, но «по милости» Екатерины II четвертование было заменено обезглавливанием.

Существует также версия, что Мирович по согласованию с Екатериной II имитировал заговор, чтобы у стражей Иоанна Антоновича был законный предлог убить 24-летнего претендента на престол. Мирович рассчитывал, что императрица найдет возможность спасти ему жизнь и отблагодарить, но та предпочла избавиться от опасного свидетеля. Убийц же Иоанна — Чекина и Власьева — Екатерина похвалила в манифесте за выполненный долг. Правда, очень скоро они были тихо отправлены в отставку, получив при этом солидное вознаграждение и строгий наказ — держать язык за зубами.