Дело третье: С поличным
Действующие лица
Знаменский старший следователь.
Томинстарший инспектор угрозыска.
Кибритэксперт-криминалист.
«Xимик».
Силин уголовник.
Родионова.
Начальник охраны склада.
Сторож на складе.
Директор пивного бара.
Официантка.
Парень.
Первый забулдыга
Второй забулдыга
Два милиционера.
Секретарша.
Дежурная.
Конвойный в тюрьме.
Аркадий сотрудник МУРа.
Юноша и девушка в пивном баре.
Пролог
Комната в помещении дежурной части на Петровке, 38. Кожаный диван, небольшой шкаф с книгами. На столике — газеты и журналы. Поздний вечер. Знаменский и Кибрит играют в шахматы. Томин «болеет».
Кибрит. Противная лошадь! И как мне ее отсюда выгнать… А, Шурик?
Томин показывает, как ходить.
Знаменский. А я тогда вот так. (Делает ответный ход.)
Томин. Н-да…
Кибрит. Тоже мне, советчик.
Голос из динамика. Дежурная группа: следователь Семенов, инспектор Марчек, эксперт Орлов — на выезд. Ножевое ранение. Машина 16–32.
При первых словах все настораживаются, затем снова продолжают играть.
Томин. Есть хочется.
Кибрит. Опять? Ты не ужинал?
Томин. Ужинал… два азу, и ни в одном глазу.
Кибрит. Я тебе давно говорю: надо жениться. Пойдешь на дежурство — жена тебе сверточек. Жевал бы сейчас бутерброды.
Томин. Ох!.. Ты знаешь, думал. Даже составил опись на досуге. Вышло шестнадцать необходимых качеств. Нереально.
Кибрит. Тогда ходи голодный.
Знаменский. Ты его с пути не сбивай. Пока холостой — прытче бегает. А то будет ходить да оглядываться. Это, знаешь ли, мешает при задержаниях, засадах и тэ дэ.
Томин. Тоже верно. А вот кого надо женить, так это Пал Палыча.
Знаменский. Погожу пока. У меня аппетит умеренный. Зина, зеваешь. Ладья под ударом…
Голос из динамика. Дежурная группа: следователь Знаменский, инспектор Томин, эксперт Кибрит — на выезд. Попытка ограбления склада. Машина 16–35 у бокового подъезда.
Все вскакивают, быстро одеваются, Кибрит берет спея чемодан, Томин поправляет пистолет под пиджаком идут к выходу.
Сцена первая
Большой склад. Длинное помещение, напоминающее ангар. Посередине — широкий проход, остальное пространство заполнено штабелями ящиков и тюков; кое-где стеллажи для товаров в мелкой упаковке. Сверху, как бы с антресолей видно, что тюки, ящики, ряды стеллажей образуют своего рода лабиринты.
В склад с улицы ведут большие ворота. Невдалеке от ворот внутри склада отгороженное стеклянными стенками в частых переплетах помещение конторы. Там два милиционера и задержанный Силин.
У боковой стены склада, около широкой двери работает Кибрит.
Возле ворот склада Томин разговаривает с начальником охраны и сторожем. Те объясняют, как было дело. Начальник охраны, служака лет пятидесяти, удручен. Сторож, щуплый мужичонка, возбужденно-словоохотлив.
Томин. Той дверью давно не пользуетесь?
Начальник охраны. Около года.
Сторож. Тут дело такое: раньше забор дальше был. Потом, как его передвинули, с той стороны машине стало не подъехать. Тогда и дверь закрыли наглухо.
Томин. А почему не держите для охраны собак?
Сторож (хихикает). Зато кошек держим…
Томин. Это как понимать?
Начальник охраны. Видите ли, склад большой, товар разный, сильный урон бывает от мышей…
Сторож. Спасу не было, ей-богу! Мышь, она ведь все сожрет. Сапоги дай — сожрет. Пианину дай — и ту сожрет. Ну, теперь у нас восемь кисок. Официально, в ночную смену. Так что собак нам никак нельзя.
Томин. Чтобы собачки кискам работать не мешали?
Сторож. Во-во!
Томин (сторожу). Все ясно, вы свободны.
Сторож нехотя отходит.
Томин. Итак, сигнализация повреждена.
Начальник охраны. Да, но… возможно, случайно?
Томин. Вор подпрыгивал и случайно срывал какие-то провода? Просто так, резвился?.. Конечно, он знал, что это сигнализация. Кто мог его просветить? Только кто-то из здешних.
Начальник охраны (сжимая кулаки). Ну, если кто из моих ребят, — я дознаюсь! Я из них душу вытрясу, но дознаюсь!
Томин (решительно). Нет уж, пожалуйста, без самодеятельности. Вы нам всех распугаете.
Через ворота склада входит Знаменский.
Знаменский. Томин! (Направляется к Кибрит.)
Томин идет следом.
Знаменский. Зина, на два слова.
Собираются группой в центре склада.
Знаменский. Задвижка подпилена изнутри?
Кибрит. Изнутри.
Знаменский. Мне надо знать, когда сделан подпил
Кибрит (усмехаясь). Всего-навсего…
Томин. А действительно, интересно: может быть, под пилили утречком, а ночью этот лоб только надавил — и хруп…
Знаменский (Томину). Впечатление от сторожей?»
Томин. Мм… Удовлетворительное. Но думаю, что вор действовал не один…
Знаменский. Разумеется. Этот подпиленный запор. Сигнализация, которую знал, где рвать. И потом — добыча. Выбрел самое ценное, что сейчас есть на складе.
Кибрит. Да, три каракулевые шубки на земле не валяются.
Знаменский. Надо восстановить его маршрут по складу. Хотя бы основные вехи. (Томину.) Ты пометил, где он перелез через забор?
Томин. Да, почти против двери.
Знаменский. А по ту сторону забора ты был?
Томин. Ничего там не углядишь, даже собака след не взяла. Навален какой-то вонючий шлак…
Знаменский. Но за россыпями шлака идет глинистый грунт. И на нем следы «москвича».
Кибрит. Думаешь, как-то связано?
Знаменский. Во всяком случае, этот «москвич» меня интересует. Сходи, Зиночка, погляди. У ворот Панин, он тебя проводит.
Кибрит уходит.
Знаменский (Томину). Пора знакомиться с нашим ценителем мехов.
Знаменский с Томиным идут в помещение конторы.
Здесь несколько канцелярских столов. На одном из них — полиэтиленовый мешок с шубами. Веревка, которой он был завязан, перерезана так, что узел сохранен; она лежит рядом. Посередине конторы — стул, на нем сидит Силин, человек средних лет, медвежьего сложения. По бокам его — два милиционера.
Входят Знаменский и Томин, останавливаются и некоторое время рассматривают вора. Тот поглядывает в ответ мрачно, исподлобья.
Знаменский (берет стул и садится против задержанного). Я — дежурный следователь. А это — инспектор уголовного розыска. Объясните, зачем вы здесь оказались.
Силин (кривясь). Грыбы собирал.
Томин. Отвечайте серьезно!
Силин (кричит нарочито грубо, но в сущности не злобно, а, скорее, от стремления отвести душу). Ты, чернявый, на меня не ори! Ты меня не пугай! Тоже мне, начальник нашелся! Да я тебя одной рукой по стене размажу! Ты понял, ты?..
Знаменский. И что зря шумит? Взяли его с поличным. Разговаривают, как с человеком. Спрашивают, что и как. Зачем людей напрасно обижает?
Силин. Что мне люди? Что мне ваши разговоры?.. А подите вы, знаете куда!..
Знаменский. Догадываюсь куда. Но хочу вас спросить…
Силин. Не буду я давать никаких показаний.
Знаменский (словно его и не прерывали). Я хотел спросить, не нужно ли сообщить кому из родных, что вы арестованы и содержитесь там-то и там-то.
Силин (непримиримо). Во, какой хитрый следователь! Ты гляди, а?.. Нет у меня никого и ничего. Устраивает?
Знаменский. Это плохо. Значит, и передачу некому принести?.. (Встает, вытягивает из пакета шубу, встряхивает.) Кому же вы тогда эти шубы несли? Самому вроде маловаты будут?
Силин. Показаний не даю. Сказал — и все. Точка. Силин.
Знаменский. Ваше право, Силин, ваше право. (Томину.) Пошли.
Томин и Знаменский выходят из конторы.
Томин. Ну прямо загляденье!
Знаменский. А ты думал, у него в душе растет тюльпан?
Томин. Тюльпан — не тюльпан, но раз засыпался — не хами!
Знаменский. По-моему, он очень растерян. Совершенно не ожидал засыпаться, и вдруг ту-ту, и тюрьма, и горит полночная звезда. Будешь ругаться… Сейчас бы его чем-то сбить, пока он психует… (Подошедшей Кибрит.) Какие достижения?
Кибрит. Тот «москвич» приезжал как раз часа два назад.
Знаменский (быстро, Томину). Кто-нибудь видел машину у забора?
Томин. Из складских никто.
Кибрит. Как обут задержанный?
Томин (не задумываясь.) Полуботинки на коже, стоптаны наружу, мысок тупой, размер этак сорок пятый. Если не больше.
Кибрит. Таких следов там нет.
Знаменский. Сколько стояла машина?
Кибрит. Несколько минут.
Знаменский. А точнее? Пять? Пятнадцать?
Кибрит. Ну, знаешь, с точностью до секунды тебе ни кто не скажет… Не больше десяти минут.
Знаменский. Так… Следы замерила, сфотографировала?
Кибрит. Да все я сделала, не волнуйся!.. Надо с задержанного снять обувь. Причем бережно — дабы не отрясти прах с его ног. Прах мне понадобится для экспертизы.
Знаменский. А как я отправлю его в камеру? Босиком?
Томин. Добудем какую-нибудь обувку на складе.
Знаменский. Ну ладно… Нашего друга Силина надо как-то разговорить. Предложения будут? (Пауза.) Ну-ну, друзья, всего четвертый час ночи, а вы уже сонные.
Томин. Видал я таких битюгов. Его надо чем-то шибко огорошить, иначе не сдвинешь. А чем мы поразим его воображение?
Знаменский (задумчиво). Если бы мы знали что-то, чего, по его мнению, не можем знать…
Кибрит (после паузы). Есть одна мыслишка…
Знаменский (вскидываясь). Ну?
Кибрит. Нет, пока не скажу. Еще неизвестно, выйдет ли. (Быстро поворачивается и уходит к дверям склада).
Томин (провожая взглядом Кибрит). Интересно, что за, мыслишка… Ну, а мы? Снова пойдем толковать с этим злыднем?
Знаменский. Да, пойдем толковать. И постараемся найти верный тон.
Томин. Я сейчас. (Сторожу.) Отец! Погоди, дело есть
Расходятся. Томин договаривается о чем-то со сторожем, Знаменский входит в контору. Здесь все на прежних местах.
Знаменский (садится за стол, достает из портфеля несколько бланков). Ну как, не надумали поговорить?.. (Интонация его спокойна, почти дружелюбна.) Вас действительно зовут Силин?
Силин. Силин и есть Силин. Чего темнить?
Входит Томин.
Знаменский. Имя, отчество?
Силин (с горечью). Имя-отчество теперь не понадобится. «Силин, встаньте!», «Силин, сядьте!», «Силин, отвечайте!» — и весь разговор.
Знаменский. Вам не понадобится, так мне нужно.
Силин. Ну, Степан Корнеич. Дальше что?
Знаменский. Прежде судились?
В дверях появляется сторож с ботиночной коробкой в руках. Томин забирает у него коробку, заглядывает внутрь.
Томин (Силину). Попрошу вас снять обувь.
Силин. Это зачем?.. Если в расход — так вроде еще не заслужил.
Томин вытаскивает из коробки пару теннисных тапочек.
Знаменский (мягко). Переобуйтесь, пожалуйста, Силин. Ботинки вернем попозже.
Силин начинает переобуваться.
Томин (весело). Будем научно изучать ваш жизненный путь, Степан Корнеич… Осторожно, осторожно, чтобы не осыпалась грязь.
Силин (пошучивая через силу). Заживо в белые тапочки — чудеса!
Томин аккуратно складывает ботинки в коробку.
Знаменский. Мы остановились на прошлой судимости.
Силин. Время позднее, гражданин следователь, спать пора. Ложите-ка свой протокол обратно в портфель.
Знаменский. Прежде его составить надо.
Томин. Степан Корнеич сегодня, как большой начальник. Он будет посиживать, а мы ему документики на подпись.
Знаменский (подыгрывая Томину). Верно. Протокол задержания, протокол личного обыска, протокол об отказе давать показания…
Силин (невольно поддаваясь на их тон). Значит, без меня дело не идет?
Томин. Какая же свадьба без жениха?
Знаменский. Да еще и сваты попрятались.
Силин (настороженно). Сваты?
Знаменский. А то нет? На такой свадьбе да чтобы без сватов?
Силин (ощетиниваясь). Сваты тому нужны, у кого свой котелок не варит. А я и без сватов, ясно?
Входит Кибрит.
Силин. Вона! И невеста пожаловала!
Знаменский. Наш эксперт-криминалист.
Силин (с развязностью, явно радуясь поводу сменить тему). Ты гляди, а?! На этой желаю жениться! Точка. Силин.
Кибрит (вкрадчиво). А как же Галина Петровна Родионова, которая вас ждет в Днепропетровске? А ведь обещали: отбуду срок — и прямо к тебе! Что вас понесло в Москву, Силин?
Силин (с минуту глядит на нее ошеломленно, потом лицо его багровеет, он вскакивает, рвется из рук милиционеров). Сволочи! Пусти! Пусти! Я побегу, давай в меня стреляй! Убивай!..
Знаменский. Прекратите истерику, Силин! Раньше надо было кричать.
Томин отводит Кибрит в сторонку.
Силин (в искреннем отчаянии). Пропала жизнь… Все кошке под хвост… Пусти, я побегу!..
Томин (пока Силин продолжает шуметь). Где это ты раскопала, фокусница?
Кибрит (торжествующе). Элементарно. У меня же есть его отпечатки. Вывела формулу, позвонила в картотеку — да, судимый, отбывал там-то. Еще раз позвонила — дежурному на Петровку. Он мне заказал молнию с начальником колонии.
Томин. Обошла… Ну, теперь Пал Палыч его возьмет!
Знаменский (милиционерам). Можете отправить задержанного.
Томин. Пал Палыч!
Знаменский (заколебавшимся было милиционерам). Ведите, ведите.
Силина уводят.
Томин. Ну, знаешь, в голове не укладывается!.. Когда он раскрылся, когда его голыми руками бери — ты вдруг задний ход!
Знаменский (к Кибрит). Тоже считаешь, что надо было ловить момент?
Кибрит. Обидно, что старалась впустую. (Пауза.)
Знаменский (хмуро). По-моему, друзья, вы устали, а у нас еще работа. Давайте выясним отношения после. Часов в двенадцать могу предложить по чашке кофе.
Сцена вторая
Утро. Кабинет Знаменского. Знаменский варит кофе, на столе приготовлены три чашки. Входит Томин.
Знаменский. Не место красит человека, друг мой Шурик. Налить?
Томин. Праздный вопрос.
Знаменский наливает две чашки кофе, достает сахар и коробку печенья.
Томин. О, как в лучших домах. (Пьет кофе.)
Входит Кибрит.
Кибрит. До чего вкусно пахнет!
Знаменский. Хозяйничай сама.
Некоторое время они молчат. После бессонной ночи все утомлены.
Знаменский. Вы по-прежнему ждете объяснений?
Томин и Кибрит молчат.
Знаменский (Томину). По-твоему, я просто сминдальничал?
Томин. И по-моему, и по-твоему, и по-чьему угодно. (К Кибрит.) Разве нет?
Кибрит (уклончиво). Момент для допроса был, конечно, выгодный…
Знаменский. Согласен. Можно было использовать его истерику. Нажать, подхлестнуть. Допустим, он бы что-то выложил. По принципу — нате меня, ешьте! И потом что?
Томин. А что потом?
Знаменский. А потом он опомнится…
Телефонный звонок. Знаменский берет трубку.
Знаменский. Да… да… (Томину.) На тренировку пойдем?
Томин. Побойся бога!
Знаменский. Нет, Женя. После дежурства. Почти не спали. (Кладет трубку.)
Кибрит (подсказывает). Силин опомнится, и?..
Знаменский. И поймет, что его нарочно взяли врасплох. Дали, что называется, под дых и воспользовались.
Томин (с вызовом). Ну и поймет. Беды-то?
Кибрит (стараясь их примирить). Пал Палычу с ним дальше работать.
Знаменский. И это тоже. Как работать, если я для него — враг? И главное, мгновенно рождается обобщение: «Ага, все вы сволочи, вам за это деньги платят!»
Томин (фыркает). Приближаемся к твоему любимому тезису: «Следствие — это не только… но и…» А значит, подследственный должен уходить с просветленной душой и с верой в благородство слуг закона!
Знаменский. Зачем так трескуче? Но… пусть он думает о нас с тобой хоть немного иначе, чем раньше. Ты не против?
Томин (колюче). В принципе — совершенно за. В конкретном случае — позволь посмеяться. Твой Силин — не объект для перевоспитания. Знаешь, что это за фрукт?
Знаменский (осторожно). А ты уже знаешь?
Томин. Да. Я только что разговаривал с колонией — пошел по стопам Зинаиды. Силин сел за драку с телесными повреждениями, хулиганство и сопротивление власти. В колонии сошелся с отпетыми рецидивистами, кого-то изувечил, и ему добавили срок. Ничего портретик?
Кибрит вздыхает, с сожалением поглядывает на Знаменского, собирает чашки. Уходит.
Томин. Материалы из колонии обещали сегодня выслать. Получим завтра к вечеру.
Знаменский (некоторое время сидит молча, подпершись кулаком). Но ведь ждала его эта женщина в Днепропетровске. Значит, и он кому-то дорог… (Пауза.) Пошли, Саша, спать…
Томин. Не могу. Надо по меховщикам полазить — пока не прошел слух, что шубки застряли. Кто придумал их украсть, наверняка подготовил рынок сбыта.
Знаменский. Резонно…
Возвращается Кибрит с чистыми чашками, ставит их в шкаф. Следом в комнату заглядывает секретарша, она держит несколько фотографий.
Секретарша. Зинаида Яновна! Вам просили передать. Осторожно, еще влажные.
Кибрит. Спасибо, Танюша. (Берет фотографии.)
Секретарша уходит.
Кибрит (Знаменскому). Следы твоего любимого «москвича».
Знаменский (оживляясь). Ага! Поглядим…
Он раскладывает фотографии на столе, и все трое склоняются над ними.
Знаменский. Сдается мне, что Силин прибыл на склад именно этим видом транспорта. Просто так на этот пустырь приезжать никому не нужно.
Томин. Человек мог элементарно ошибиться. Заехал, смотрит — не туда. Повернул обратно.
Кибрит (осторожно прикасаясь к одной из фотографий мизинцем). Тут машина остановилась. Кто-то вышел и переминался с ноги на ногу.
Томин и Знаменский придвигаются поближе.
Томин. Следочки изящные. Ничего похожего на силинские бутсы.
Знаменский. Но зато я вижу, что вот здесь расстояние от стоящей машины до шлака такое, что рослый человек мог шагнуть прямо из машины на шлак.
Кибрит. А на нем следов не остается. Силин, пожалуй, мог.
Знаменский (к Кибрит). У протекторов шин есть какая-то индивидуальность?
Кибрит. У всего есть индивидуальность, Пал Палыч. Трещинки, ссадины. Но не станешь обходить гаражи с микроскопом и осматривать все шины подряд… Дадите машину — скажу, та ли.
Томин (по своему обыкновению поддразнивает Кибрит). Небогато у тебя сегодня. А что в отношении владельца изящной обуви? Я не говорю — адрес, но хоть год рождения, например. Или: холост, женат. Неужели не можешь?
Кибрит. Томин, поосторожнее! Я тебе еще пригожусь.
Знаменский (улыбаясь). Ну, чувствую, пора расходиться.
Знаменский и Кибрит наводят порядок в кабинете.
Кибрит. Пал Палыч, есть просьба: пусть Силин завяжет несколько узелков.
Томин. Он их уже завязал.
Знаменский. Зачем тебе?
Кибрит. Когда человек завязывает узел, — Томин, это я тебя просвещаю…
Томин. Большое мерси.
Кибрит.…то узел с точки зрения криминалиста нередко индивидуален, почти как почерк. Хочу сравнить те, что он завяжет сейчас, с узлом, который был на мешке с шубами.
Томин. Когда ты с ним встречаешься?
Знаменский. Завтра с самого утра.
Томин. Надеюсь, допрос пройдет в теплой, дружеской атмосфере.
Сцена третья
Следственный кабинет в тюрьме. Знаменский и Силин. Знаменский упорно держится ровного доброжелательного тона. Силин одновременно и усталый и взвинченный, часто срывается на крик.
Силин. Я с вашим братом говорить не нуждаюсь! Посадили — все! Спасибо!
Знаменский. Уймитесь, Силин. Второй час кричите.
Силин. Да об чем еще говорить? Чего надо, я рассказал. Все откровенно.
Знаменский. А что вы такого рассказали? Что залезли ночью на склад? Что взяли три каракулевые шубы? Что оборвали провода сигнализации? В самом деле, редкая откровенность! Если б не признались, я бы ни в жизнь не догадался!
Силин (со злобой). Веселый вы человек, гражданин следователь!
Знаменский. Работа такая… смешная. Вот, скажем, вы. Только-только освободились, знали, что ждет женщина. Нет, двинули в Москву, где у вас ни кола ни двора. Через неделю пробрались в хорошо охраняемый склад. Говорите, в одиночку. Смешно? Смешно. Кто тогда задвижку подпилил? Кто вам рассказал, где проходит сигнализация и где шубы лежат?
Силин. А тут будет один ответ: катитесь вы… и так далее! Ясно?
Знаменский (отмахиваясь). Ясно, ясно… Меня, собственно, не столько занимает ваша кража, сколько ваша жизнь…
Силин (прерывает). Поговорим о жизни, потом десять лет в зубы — и езжай, Силин, лес рубить? Нет уж! Моя жизнь — она моя, вы в нее не суйтесь!
Знаменский. Придется соваться, Силин. Придется. Рассказывали бы вы сами, что да как. Лучше будет.
Силин. А не расскажу — хуже будет? Да? А что будет хуже? Свой срок так и так получу. Хоть буду вам руки лизать, хоть матом обложу — все одинаково.
Знаменский. Не совсем одинаково, Силин. Чистосердечное признание суд очень учитывает. Сами знаете.
Силин. Что я знаю? Что знаю?! (На него снова накатывает блатной гонор.) Ты меня не доводи, а то я такой… В темный подъезд заходить будешь — бога вспомни… Дети есть — пусть дома сидят… Ты понял, ты? (Угрожающе надвигается на Знаменского.)
Знаменский (ласково). Нервы у вас, Силин, ни к черту. Жалко смотреть.
Силин (вдруг обидясь). А ты меня не жалей! Пожалел волк кобылу… Ты чего ко мне привязался, чего добиваешься?!
Знаменский. Справедливости, Силин.
Силин. Че-во?
Знаменский. Простой справедливости. Человек должен отвечать за то, что он сделал. Тогда справедливо. А за других он отвечать не должен.
Силин. Ха! Насчет справедливости я ученый. Крепко! Справедливость… (Колеблясь, смотрит на Знаменского. Наконец желание высказаться берет верх над недоверием.) Сказать, как я срок схватил?
Знаменский. Я знаю, что была драка в нетрезвом виде.
Силин. Это по бумажке. А по жизни? По правде?
Знаменский. Расскажите, Силин.
Силин. В нетрезвом виде… Я со свадьбы ехал. Сижу в электричке… Нормальный человек может со свадьбы — в трезвом виде?
Знаменский. Трудно, конечно.
Силин. Во! Значит, я пьяный — законно. Еду домой, никого не трогаю. Бац — контролер. «Ваш билет». А я брал, знаю, что брал! Его же потом нашли, если хотите знать! Понятно?
Знаменский. Не совсем.
Силин. Как же непонятно — я ищу, куда дел, а он ко мне вяжется: «Гражданин, сойдемте». Я его отодвинул, он за свисток… Ладно, думаю. Сошли… Ищу билет, чтобы он отцепился… Пристал как банный лист!
Знаменский. Так и не нашли?
Силин. Найдешь тут, когда он на рукаве висит: «Пошли, говорит, в милицию!» А чего я в той милиции не видал? Ни за что драку мне припаяли. Да рази я его бил?! Всего-то стряхнул с руки, чтоб не мешался.
Знаменский. Но он ведь пострадал.
Силин. А тогда не вяжись к человеку, коли такой ветхий!
Знаменский. А дальше?
Силин. Дальше — суд. Красота! Я толкую — билет же был! В отделении, когда карманы выворачивали, его же нашли! А она мне — судья: «Кому, говорит, теперь нужен ваш билет?» Это, по-вашему справедливо?! «Вы, говорит, билет на проезд покупали, а не хулиганить». А?! В гробу я видел такую справедливость!..
Знаменский. Но вы же взрослый человек. Я понимаю, билет нашелся. Понимаю, что обидно. Но вот хоть этот контролер. Ведь у него такая должность. Что с ним было?
Силин. Чего-то там себе отбил.
Знаменский. Ив колонии опять драка с телесными повреждениями. Или тоже хлюпик под горячую руку попался?
Силин. Там не хлюпик, там целая кодла была. Кабы я им поддался, мне бы вовсе не жить!
Знаменский. Почему?
Силин. Эх, гражданин следователь, что вы, здесь сидя, понимать можете? Каждый день с одеколончиком бреетесь, котлетки едите… а помыкались бы там, тогда бы с полслова соображали… (Пауза.) Приклеилась ко мне шпана. Сперва смешочки, дальше — больше. «Комод, пойди туда», «Комод, пойди сюда». Сегодня поддашься — завтра вдвое насядут… Каждый день в барак, как на войну, шел. Я один, а они скопом. Раз потолковали (показывает на кулаках), другой, вижу — либо я кого угроблю, либо они меня.
Знаменский. Но администрация колонии…
Силин (негодующе). Теперь Силин должон к начальнику бечь? Просить, чтоб за ручку водили?
Знаменский. Кто был у вас начальником?
Силин. Киреев.
Знаменский. Киреев… Киреев… Нет, не слышал, а и он ничего не знал?
Силин. Узнал. Когда я одному гаду ребра попортил… подошел такой момент… Ну, и кто виноват? Знамо дело, Силин. У него ж в приговоре полная аттестация — какой он есть бандит!..
Знаменский. Сколько накинули?
Силин. Два года припаяли. Справедливо?!
Знаменский (вздыхает). Обидно, Силин…
Силин (размякнув от сочувствия). Теперь, допустим, Что есть душевный человек. И в большом авторитете. Он глядит, такое дело, и говорит: «Баста!» «Комода», говорит, не трожь». Вот оно где справедливо-то! Вот где по-человечески!
Знаменский (как о само собой разумеющемся). С ним вы и встретились в Москве?
Силин (разом замыкается, набычивается). Ни с кем я не встречался! Я пример привел — кто мне друг, а кто враг, ясно? (Пауза.)
Знаменский (мягко). Вспомните, Силин, когда вы сидели, считали срок, считали, сколько осталось… Я уж не говорю — год, каждый месяц как доставался, верно?
Силин (неохотно). Ну, верно.
Знаменский. А когда последние недели пошли, уж и вовсе терпения нет, хоть в побег. А?
Силин. Это да.
Знаменский. И теперь снова срок, снова будете считать. Надо хоть сейчас об этом подумать. После останется только локти кусать… Честно советую: не берите на себя лишнего. Чужого не берите.
Силин (упрямо). А чего я чужое беру? Вы мне чужого не шейте. Что мое — за то отвечу. По вашей по справедливости.
Знаменский (подхватывая). Так если по справедливости: не вы выбрали склад, не вы решали, что там взять, не вы собирались продавать эти чертовы шубы!..
Силин (с тем же тупым упорством). Кто же, как не я?
Знаменский. За все хотите сами расплачиваться? (Пауза.) Ведь жалеете теперь, что поддались старому дружку! Поверили себе на погибель. Сидели бы сейчас не в Бутырке, а в Днепропетровске… (Тихо.) Даже не знаю, как ей и сообщить, что вы опять арестованы.
Силин. Свидание дадите?
Знаменский. Дам, конечно.
Пауза. Силин уныло сникает, потом спохватывается, заподозрив подвох со стороны Знаменского.
Силин. Душу вы мне кровяните, чтоб я товарища выдал, да? Что я — хуже собаки? Собака и та своих не кусает! Это тебе, следователь, понятно? Все я один делал. Не было больше никого, и кончен разговор. Точка. Силин. Свидание дадите — спасибо. Нет — проживу. А продажной тварью не буду. Не ждите.
Знаменский (морщась). Я вас, Силин, не покупаю. И в предатели не зову. Зачем друга выдавать… (подчеркнуто) если он вам друг. Только как подумаешь, почему вы, а не он брал шубы и какую долю вы должны были получить… и еще о разном… Подумайте, Силин. И вспомните моя слова.
Силин. Вы мне мозги не вкручивайте. Вы ничего этого знать не можете!
Знаменский. Да, я не знаю точно, как все шло. Пока не знаю. Но не зря я десять лет следователем. Научился понемногу разбираться в людях и в происшествиях… Сказать вам, о чем вы больше всего думали за эти сутки?
Силин. Ну?
Знаменский. Как могло так случиться? Почему?
Силин (нерешительно). Почему я засыпался?
Знаменский. Ну конечно.
Силин (не в силах скрыть волнения). А вы — знаете?
Знаменский. Начинаю догадываться… (Протягивает Силину кусок веревки.) Завяжите мне на память несколько узлов.
Силин. Узлы?.. (Шевелит губами, глядя на веревку.) А-а, дамочка будет експертизу делать! На доброе здоровье. (Ловко вяжет своими огромными ручищами узлы.)
Сцена четвертая
Криминалистическая лаборатория. Знаменский, Кибрит. Перед ней на столе узлы, которые она сравнивает.
Кибрит. Веревку на мешке с шубами завязывал сам Силин. Это бесспорно.
Знаменский (барабанит пальцами по столу). А кто их клал в мешок?
Кибрит. Везде и на всем отпечатки только его пятерни. (Достает исчерченный лист.) Ты просил восстановить его маршрут по складу. Схема простая. Крестиками я пометила пункты, в которых уверена, что он был. А вот здесь два сомнительных кружочка. Сторожа безбожно натоптали.
Знаменский (с интересом склоняется над схемой). Так он прошел прямо тут? Характерно. Это место я при осмотре проглядел… Силин, разумеется, рассказывает по-другому.
Кибрит (улыбаясь). По-моему, он тебе нравится, этот пещерный житель.
Знаменский. Не то чтобы нравится… жалко его, дурака. (Передразнивает Силина.) «Я пошуровал на складе и выбрал три каракулевых пальта». Да он не отличит каракуль от цигейки! Он был грузчиком, а в колонии шесть лет работал лесорубом — не скорняком… Если бывают заблудшие овцы, то Силин — этакий заблудший мамонт… Да, а что задвижка? Когда ее пилили?
Кибрит. Пал Палыч, не все сразу! Задвижка у химиков. Исследуют степень окисления по часам, длинная история.
Знаменский (берет листок с вычерченной Кибрит схемой, снова разглядывает). Есть идея: вывезти Силина на склад. Пусть покажет, как он якобы действовал. Понимаешь?
Кибрит. Понимаю… Когда?
Знаменский. Если завтра в три, в три тридцать — сможешь?
Кибрит заглядывает в настольный календарь. Входит Томин.
Томин (весело). Вероятно, я некстати? Профессиональное качество. Вся наша клиентура считает, что угрозыск появляется некстати.
Знаменский. Хорошие новости по делу? Или просто радуешься жизни?
Томин. Радуюсь, Паша. Законом не запрещено.
Знаменский (смеется). Ладно, валяй… Что скорняки?
Томин (с сожалением). Как ни странно, каракулевых шуб не ждали. Даже ни малейшего слушка, что может появиться такой товар. Вот соболей кто-то обещал привезти с севера…
Знаменский (ничуть не удивлен; сообщение Томина, видимо, лишь подтвердило какую-то его догадку). Не ждали… характерно.
Томин (оживленно). Но зато пришли материалы из бывшей колонии Степана Корнеича Силина. Кстати, среди друзей он зовется просто и скромно — Комод. (Достает семь фотографий, развертывает в руке веером, как карты.) Вот его тамошние приятели. Этот еще сидит. Этот сидит. (По одной бросает фотографии на стол.)
Кибрит. Ой, какой мрачный тип.
Томин. Этот вышел год назад, работает на заводе в Брянске. Этот освободился только что, пока не трудится, но прибыл на место жительства под Киевом. Остаются трое — в принципе возможных. Старый вор Захаркин — рекомендую. (Показывает фотографию.) Года два как в воду канул. Не прописан, не зарегистрирован, не задерживался.
Знаменский. И ни в одной картотеке?
Томин. Нет. Этот — Митька Фрукт, карманник. Отбыл срок, с прошлого лета живет в Москве у матери. Работает шофером и даже женился.
Знаменский (быстро). На какой машине ездит?
Томин. Слушай, я получил эти фотографии и выписки из личных дел полтора часа назад!
Знаменский. Ладно, молчу. Последний?
Томин (держа в руке последнюю фотокарточку). В прошлом «домушник», аферист, всего понемножку. В колонии стал активистом, получил специальность слесаря.
Кибрит (заглядывая через плечо Томина). Глаза неглупые.
Томин. Кличка «Химик». Этот, возможно, тоже в Москве. Митька Фрукт писал одному в колонию, намекал: «Будешь в столице, затекай на Преображенку пиво пить. Старого знакомого встретишь».
Кибрит. Кроме фотографий у тебя есть приметы? Рост, телосложение?
Томин. Спрашиваешь!
Кибрит. Прелестно. (Разыскивает в шкафу фотографии следов у склада, затем достает таблицы для определения комплекции человека по следам. Садится за стол и принимается что-то вычислять.)
Знаменский. Саш, по чьей инициативе Силин был принят в эту компанию? (Указывает на фотографии, присланные из колонии.)
Томин. Может, ты лучше спросишь у Силина?
Знаменский. Не ехидничай. Надо быстро выяснить, кто из них мог играть для него роль покровителя.
Кибрит (удивляется между делом). Силин нуждался в покровительстве?
Знаменский. Представь себе.
Томин (еще раз перебирая фотографии). Самый влиятельный был, пожалуй, «Химик». Как говорится, в большом авторитете.
Знаменский (подсаживается к Кибрит). И что получается?
Кибрит. Кручусь на полупустом месте — походки нет, длины шага нет. Только размер и глубина следа. (Томину.) Я могу примерно вычислить рост и вес. Сверим?
Томин. Минутку… (Листает записную книжку.) Захаркин… «Химик»… «Фрукт»… (Закладывает пальцами нужные странички.)
Кибрит. У меня выходит рост — около ста восьмидесяти. Вес — семьдесят пять — семьдесят шесть килограммов.
Томин. Веса у меня нет, есть рост и телосложение.
Знаменский. Для семидесяти пяти килограммов он высоковат.
Томин. Значит, тощий. Читаем… (Обращается к записной книжке.) Захаркин. Телосложения худощавого, но ростом не вышел — сто шестьдесят пять… «Химик». Телосложения худощавого, рост сто восемьдесят один см… Наконец, Митька Фрукт. Телосложения атлетического.
Кибрит. Значит, если у склада был кто-то из них, то это «Химик»!
Томин (очень довольный). Ну вот, теперь есть четкая, реальная задача: найти, взять и доставить. (Собирает фотографии, вкладывает в записную книжку, хлопает ею о ладонь.)
Знаменский наблюдает за ним, не сразу решаясь сказать то, что думает.
Знаменский. Саш, ну, доставишь ты его сюда… а дальше?
Томин. Дальше, извини, твоя забота.
Звонит телефон, Кибрит снимает трубку.
Кибрит. Да. Слушаю… Хорошо, сейчас. Пал Палыч, я на пять минут. Вы тут не цапайтесь.
Знаменский. Добро.
Кибрит уходит.
Знаменский. Боюсь, что от этого «Химика» будет очень мало проку, если ты его просто возьмешь и доставишь.
Томин (хмурясь). Можно яснее?
Знаменский. Я сегодня часа два потратил на Силина, все остальное время торчал на складе. Перешерстил, по-моему, всех, кого можно. Если бы искомый сват имел ясно видимые связи с кем-то из складских, я бы его нащупал. Согласен?
Томин. Не исключено. Кое-что ты умеешь.
Знаменский. Теперь вообрази, что он доставлен сюда. Мужик, видно, хитрый. Хорошо, если я из него вытяну, что надо. А если нет? Если они с Силиным отопрутся друг от друга на очной ставке?
Томин. Есть еще следы.
Знаменский. Следы мало что доказывают. Даже при условии, что мы найдем и ботинки и «москвича». Ты бы на его месте вывернулся?
Томин. Прав… Подвезли, мол, Комода, куда просил, и уехали. А что он там дальше делал — не ведаем.
Знаменский. То-то и оно. И сядет у нас Силин на скамью подсудимых один, а в приговоре напишут: «Совершил совместно с неустановленными лицами».
Томин (морщится). Понимаю, к чему ты клонишь. Придется влезать изнутри. Ну что ж… Стану блатнягой. На прошлой неделе прибыл из мест не столь отдаленных… Лихой парень… Завсегдатай пивных…
Знаменский. Такая работа.
Томин. В агитации не нуждаюсь. Просто досадно лезть в пекло из-за какого-то Комода.
Знаменский. На всякий случай имей в виду вот что… Складывается странная картина… Похоже, Силин попался не случайно. Похоже, его хотели завалить.
Томин. Свои же?! Брось, зачем?
Знаменский (пожимает плечами). В пивную, Томин, в пивную!
Кибрит (входя). По какому случаю?
Томин. Искать силинских коллег.
Кибрит. Бедный Шурик!
Знаменский. И не забудь про Митьку Фрукта с его машиной. (Взглядывает на часы.) Мне нужно к начальству. (Уходит.)
Томин (после задумчивой паузы). Зинаида, срочно требуется наколка. Чтобы выглядела как старая, но потом чтобы легко свести. Способна на такое наука или не способна?
Кибрит. Наука способна, но не сегодня. Рабочий день кончается, а у меня еще вот! (Показывает на горло.)
Томин. Зинаида!..
Кибрит (вытаскивает коробку с ботинками Силина). Видел? Я за них почти не бралась. И вообще… обойдешься ты без татуировки!
Томин. В том смысле, что и так бандитский вид? Слушай, Зинаида, ведь мне не для пижонства. Когда на руке изображено нечто мудрое, скажем: «Пусть я лучше отсохну, чем буду работать!» — это вроде удостоверения личности, понимаешь?
Кибрит (колеблясь, смотрит на силинские ботинки, потом на Томина и кладет перед ним бумагу). Рисуй картинку. (Ищет в шкафу и выставляет на стол какие-то пузырьки и инструмент.)
Томин рисует.
Томин (показывая, что вышло). Будем считать, что это орел. Когда я смогу обмыть его в компетентной компании?
Кибрит. Краснота сойдет завтра.
Томин (вздыхая). Значит, завтра превращусь в блатного…
Сцена пятая
День. Уютный кабинет директора пивного бара. Директор — миловидная молодая женщина — за столом. Перед ней какие-то бумаги, которые она просматривает, и канцелярские счеты. В дверь заглядывает официантка, несколько грубоватая и вульгарная особа средних лет.
Официантка. Товарищ директор, тут какой-то блатной. Боюсь, будет скандалить.
В дверях за ее спиной появляется «приблатненный» Томин.
Директор (после легкой заминки). Ничего. Пусть товарищ войдет.
Официантка исчезает, Томин входит, закрывает дверь.
Томин (развязно усаживаясь напротив нее). Чудеса! В пивной — и вдруг такая орхидея!
Директор (официальным тоном). Я вас внимательно слушаю, товарищ. У вас жалоба? Или просьба?
Томин. Просьба. А ну-ка, скажи быстро, сколько будет 1168 и 993?
Директор (щелкает на счетах). 2161. Что еще? Томин (угрожающе). А еще: дашь двадцать рублей — уйду, не дашь — пеняй на себя! Быстро!
Директор (не теряя присутствия духа). Бросьте безобразничать. Иначе — вот тут кнопка. Прямой вызов милиции. (Тычет пальцем в боковую доску стола.)
Томин перегибается через стол, видит, что доска пуста.
Томин (улыбаясь, протягивает удостоверение). Милиция? Она уже здесь.
Директор берет удостоверение, ошеломленно смотрит на Томина и наконец с облегчением переводит дух. Только теперь становится заметным, что она была все-таки напугана его вторжением.
Директор. Я вас слушаю, Александр Николаевич.
Томин. Извините за маленький спектакль. Хотелось удостовериться, что вас верно обрисовали в райкоме комсомола… В двух словах о деле. Здесь, в баре, я со специальным заданием. Могу ли при необходимости рассчитывать на вашу помощь?
Директор (решительно). Конечно. А что мне надо делать?
Томин (разводя руками). Даже не знаю пока, что мне надо делать. Сориентируемся по ходу событий. Для начала посоветуйте вашей официантке не связываться с такой шпаной, как я. Это мне развяжет руки в зале.
Директор. Хорошо.
Томин. Раньше точно на этом месте была забегаловка с темной репутацией. Такой дощатый «шалман». «Шалман» снесли, но привычка к месту у многих осталась… Вы не знаете в лицо своих завсегдатаев?
Директор (с сожалением). Нет, я редко бываю в зале… Спросить официанток?
Томин. Мм… Они потом станут на меня таращиться и все испортят. Нет. Если что понадобится, я найду способ дать вам знак. А вы будьте спокойны и находчивы, как только что.
Улыбаются друг другу.
Директор. Постараюсь.
Томин (поднимается, чтобы проститься). Итак, с сегодняшнего вечера — ваш гость… если не появится чего-то нового у моих друзей.
Сцена шестая
Склад. Входят Знаменский, Кибрит, Силин и двое конвойных. К ним спешит начальник охраны, здоровается за руку со Знаменским и Кибрит.
Начальник охраны. Чем прикажете помочь?
Знаменский. Сейчас будет проводиться следственный эксперимент. Просьба одна: чтобы никто — повторяю, никто — из работников склада и даже охраны при этом не присутствовал. Можно это обеспечить?
Начальник охраны (немного обиженно). Конечно. Пожалуйста.
Он уходит, ворота закрываются. Кибрит направляется к взломанной прежде двери и из специального прибора опыляет часть пола малозаметным порошком.
Знаменский (показывает, где стать милиционерам). Арестованный Силин, покажите, что вы делали с того момента, как проникли на склад. Старайтесь все повторять с той же скоростью, как тогда. Эксперт будет фотографировать ваши действия.
Силин (хорохорясь). А карточку на память дадите?
Кибрит (грустно). Пошлете с нежной надписью в Днепропетровск?
Силин (тихо). У, язва!
Знаменский. Понятно, что от вас требуется?
Силин. Чего не понять!
Знаменский. Вот вам мешок и бечевка. (Передает Силину обычный мешок и кусок бечевы.) Все готовы? Начали!
Силин показывает, как он якобы двигался по помещению, между стеллажами и контейнерами, заглядывая туда и сюда. На ходу комментирует свой маршрут.
Силин. Сначала сюда. Посветил фонариком: «Осторожно, стекло!» Тогда дальше… тут поглядел… тут тоже… Нигде ничего подходящего. Или белиберда, или не дотащишь… Вдруг гляжу — польта меховые… (Приходит к месту, где хранились шубы.)
Здесь стоит большой дощатый шкаф, на дверцах его пломба. Силин открывает дверцы, в шкафу теперь висят драповые пальто.
Кибрит (следующая поодаль за ним с фотоаппаратом). Берите эти.
Силин сует в мешок три пальто, завязывает его и быстро направляется к выходу. У двери останавливается.
Силин. Здесь уже начался шум.
Кибрит измеряет на полу длину его шагов, что-то записывает.
Знаменский (покачивая головой). Не похоже, Силин… Между прочим, этих ящиков с посудой прошлый раз не было. И вы забыли порвать провода. Но главное не в том. Главное — что вы должны были выбежать со склада уже шесть с половиной минут назад. Так получается по всем расчетам.
Силин. Ну и что? Тогда ведь шло всерьез. Тогда я, само собой, шевелился.
Знаменский (терпеливо). Хорошо, попробуйте еще раз. (Водворяет на место пальто из мешка.)
Кибрит снова опыляет пол. Знаменский засекает время.
Знаменский. Начали!
Процедура повторяется в ускоренном темпе. Теперь Силин изображает сначала, как, взбираясь на ящик, обрывал провода. Кибрит фотографирует это. Потом он примерно повторяет свой путь, срезая, однако, повороты для быстроты. Знаменский со скрытой иронией наблюдает за его суетой.
Силин (бормочет на ходу). Перво-наперво провода к черту… Сюда… потом туда… шубы… Теперь бежать… (У двери.) Ну?
Кибрит снова измеряет расстояние между следами, записывает.
Знаменский (щелкая секундомером). Вы наверстали полторы минуты. Осталось еще пять — лишних. Понимаете, Силин, с того момента, как вы перелезли через забор, и до того, как вас схватили, прошло определенное время.
Силин. Ну?
Знаменский. Время это точно известно и проверено: девять-десять минут. По моей просьбе несколько человек перелезали через забор и вышибали плечом дверь. На это уходит максимум две с половиной минуты. От десяти отнять две с половиной — сколько?
Силин. А сколько?
Знаменский. Семь минут тридцать секунд. За это время вы повредили проводку, увязали шубы и выскочили за дверь.
Силин (тупо). Ну?
Знаменский. Ну, а сегодня вы никак не укладываетесь в семь минут. Вы возитесь почти вдвое дольше. Хотя и очень спешите. (К Кибрит.) Что скажешь о следах?
Кибрит. В ночь кражи арестованный двигался медленнее.
Знаменский (Силину). Двигались медленнее, а сделали все быстрей. Понимаете?
Силин упрямо трясет головой.
Знаменский. Объясни.
Кибрит (убеждающе). Видите ли, Силин, когда человек идет, расстояние между следами меньше, чем когда он бежит. Сегодня вы бегали. А тогда ходили. Значит, ваш путь был короче. Вы не то сейчас показываете.
Силин (разъяряясь). Слушай, ты мне голову не морочь! И… отцепись ты со своей наукой!
Знаменский (предостерегающе). Но-но, Силин!
Силин. А чего она человека доводит!
Кибрит (словно ребенку). Как же я могу отцепиться, Силин? Такая работа…
Знаменский. Зина, начинай писать протокол, хорошо?
В дальнейшем Кибрит пишет, пристроив на коленях портфель Знаменского.
Знаменский. Для чего вы мечетесь по складу? Вы стараетесь меня уверить, будто случайно нашли эти шубы. А я не верю.
Силин. А мне наплевать. Точка. Силин.
Знаменский (уже строго). На суде тоже не поверят, Силин… Попрошу все проделать еще раз. Только теперь под мою диктовку.
Он снова вешает пальто в шкаф и возвращает Силину мешок, засекает время.
Знаменский. Начали!.. Срывайте провода… Теперь пройдите здесь! (Указывает узкий проход между стеллажами и ящиками, ведущий прямо к шкафу.)
Силин (останавливаясь). Зачем я сюда полезу?
Знаменский. Затем, что это нужно для следствия!
Силин неохотно подчиняется.
Знаменский. Откройте шкаф. Увязывайте шубы. Уходите.
Силин возвращается к двери. Знаменский щелкает секундомером.
Знаменский. Вот они — ваши семь минут. Ясно?..
Пауза. Силин утирает рукавом потный лоб и отворачивается.
Знаменский. На чем вы приехали сюда, к складу?
Силин (угрюмо). На трамвае, на чем еще.
Знаменский. Подошли к забору с какой стороны?
Силин. С левой, что ли. А может, с правой. Отсюда не соображу.
Знаменский. Вы помните, что с вас сняли ботинки при аресте? Так вот исследовали слой грязи на них. И знаете, что оказалось?
Силин. Ну?
Знаменский (подчеркнуто). Оказалось, что вы ни справа не подходили, ни слева. Сразу очутились около забора.
Силин. «Очутился»! Мало чего вы скажете!
Знаменский. Эксперт доказал.
Силин. Эта дамочка? (Сплевывает.)
Кибрит (отрываясь от протокола). Давайте, я растолкую. Послушайте меня внимательно, Силин, и не злитесь. Никто вас на пушку не берет. Понимаете, когда мы ходим, то частицы почвы остаются на подметках. Вот я пойду по земле — прилипнут частицы земли. Потом пойду по асфальту — поверх глины лягут мелкие частички асфальта. Все это набирается слоями, особенно в углублениях под каблуком. И держится довольно долго, пока не отвалится лепешкой. Вам понятно?
Силин. Я что, дурак?
Кибрит. Ну так вот… Грязь из-под каблуков сняли и аккуратненько изучили слой за слоем. И сразу стало ясно, где вы только что прошли. Снаружи нашли пыль — такую же, как здесь на полу. Глубже — крупинки шлака. Это когда вы подходили к забору. Еще глубже — глину. А за россыпью шлака как раз начинается глинистый грунт. Все совпадает, правильно?
Силин. Ну?
Кибрит. Но глубже глины сразу оказался асфальт. Значит, до глины вы ходили по асфальту, понимаете?
Силин (с выражением, близким к восхищению). Ха!
Кибрит. А здесь, за забором, от глины до асфальта — порядочно. В любую сторону. И по дороге разные грунты. На ваших подметках их нет и следа.
Силин. Как же я тогда прибыл? По воздуху?
Знаменский. Зачем «по воздуху»? Вас привезли на «Москвиче». (Медленно.) Привезли, развернулись и уехали.
Силин вскидывается и пристально смотрит на Знаменского. Видно, что порывается что-то спросить.
Знаменский (подаваясь к нему). Что, Силин?
Силин. Нет… ничего.
Знаменский. Не верите вы нам, Силин. Вы верите тому, кто вас сюда послал.
Силин (механически). Никто меня не посылал.
Знаменский. Ладно, не посылал. Но вы были отлично осведомлены, что к чему — здесь, на складе. И вдруг… (Резко, в лоб.) Объясните мне, наконец, за каким чертом вы рвали провода?!
Силин (удивляясь глупости вопроса). Чтоб сигнализация не сработала.
Знаменский (подзывает одного из конвойных). Попросите начальника охраны.
Входит начальник охраны.
Знаменский (начальнику охраны). У меня к вам просьба: расскажите, пожалуйста, что произошло тогда, во время кражи, как вы узнали, что тут появился посторонний, и дальше.
Начальник охраны выразительно оглядывается на Силина.
Знаменский. Я как раз хочу, чтобы и арестованный послушал.
Начальник охраны. Как я уже докладывал… в караульное помещение поступил сигнал тревоги.
Знаменский. Простите, а что за сигнал?
Начальник охраны. Вы же видели наш пульт — лампа дает вспышки.
Знаменский (словно только что вспомнив). Да, верно, мигает лампа. В какой момент? Ну, в каком случае она мигает?
Начальник охраны. В случае, если соответствующий объект пересекает зону действия фотоэлементов.
Знаменский (пряча улыбку). Другими словами, когда кто-то перелезает через забор?
Начальник охраны. Другими словами — конечно.
Знаменский. Получается, что еще до того, как преступник проник в помещение склада, сигнализация уже сработала?
Начальник охраны. Конечно. Я же докладывал: поступил сигнал тревоги с данной зоны, другими словами, с заднего забора. Охрана покинула караульное помещение и стала прочесывать территорию. Мы его (косится в сторону Силина) не сразу обнаружили потому, что искали снаружи. Не предположили, что он уже внутри.
Знаменский. Ясно… А если бы не сработала внешняя сигнализация?
Начальник охраны (непререкаемо). Никак невозможно.
Знаменский. Ну, предположим. Теоретически. Что тогда даст обрыв этого провода?
Начальник охраны. Теоретически в караульное помещение поступит аварийный сигнал.
Знаменский. И сюда кто-нибудь прибежит?
Начальник охраны. Именно так.
Знаменский. Так… Разрешите проверить?
Начальник охраны (замявшись). Можно вас? (Немного отводит Знаменского и понижает голос.) Вынужден соблюдать осторожность. Сейчас я поясню.
Знаменский (внимательно взглянув на него). Хорошо. Только сначала… мы можем ненадолго воспользоваться помещением конторы?
Начальник охраны. О чем разговор! Сейчас я открою.
Уходит в направлении конторы, там загорается свет.
Знаменский (возвращаясь к Силину). Ну вот, Силин, следственный эксперимент закончен. Как вы?
Силин (возбужденный и мрачный). А что? Размялся, побегал… вам на потеху. С дамочкой потрепался.
Знаменский (подхватывая). Еще послушали, как вас ловили. Тоже интересно, правда? Ничего нового мне рассказать не хотите? (С минуту ждет, но Силин молчит.) Жаль… (Одному из конвойных.) В проходной ждет женщина. Проводите ее в контору.
Конвойный. Есть. (Уходит.)
Знаменский. Разрешаю вам короткое свидание. Правила знаете? Ничего не передавать. Сидеть на расстоянии. (Второму конвойному.) Отведите арестованного в контору, пусть поговорят. Я потом приду.
Силин. Свидание?.. Галя приехала?! Уже?!
Знаменский. От Днепропетровска два часа лету.
Пауза.
Силин (подозрительно). А почему здесь? А-а… (Озлившись.) Хотите тепленького взять. Думаете, слюни распущу и расколюсь!..
Знаменский (холодно). Мне ваши слюни без надобности, Силин. Идите.
Конвойный уводит Силина, за ним проходит Родионова.
Знаменский. Что вы хотели объяснить?
Начальник охраны. Дело такого рода. Данный провод обслуживает четвертую зону, другими словами, задний забор. От других зон идут свои провода. Около караульного помещения они все сходятся в пучок…
Знаменский. Вы рассказывали.
Начальник охраны. Надо, чтобы вы представляли себе картину. Потому что в настоящий момент сигнализация работает по укороченной схеме.
Знаменский. То есть?
Начальник охраны. Данный провод (показывает) пока отключен. Ввиду недавнего повреждения.
Знаменский (озадаченно). Но его же починили.
Начальник охраны. Это сцепили для близиру. Согласно инструкции, провод должен быть цельный по всей длине. Без соединений.
Знаменский. Вот как… И за чем остановка?
Начальник охраны. Обслуживающий нас монтер выйдет на работу только в конце недели.
Знаменский. А почему не вызвать другого?
Начальник охраны. Получится допуск постороннего лица. А согласно инструкции…
Знаменский (занятый какой-то мыслью). Интересно… (В ответ на непонимающий взгляд начальника поправляется.) То есть не повезло вам.
Начальник охраны. И не говорите, сплошные неприятности!
Знаменский (к Кибрит). Зина, внеси это в протокол. (Идет в контору.)
Тут Силин, Родионова, милиционеры; на Знаменского в первый момент не обращают внимания.
Родионова (причитает). Ждала, как дура. Терпела. Ведь шесть лет!
Силин. Ну что теперь, Галя… Ну, черт попутал…
Сейчас Силин совсем другой. Все «блатное» соскочило с него, чувствуется, что страдает. Тут и чувство вины перед Родионовой, и раскаяние, и беспомощность, и горькая радость встречи.
Родионова. Шесть лет! И теперь еще сколько?
Силин. А, не рви ты мне душу!
Знаменский (в дверях). Нам, к сожалению, нужно заканчивать.
Родионова (стремительно оборачиваясь на его голос). Гражданин следователь, послушайте меня, пожалуйста!
Знаменский (мягко). Для вас я — «товарищ следователь». Или Павел Павлович. Как угодно.
Родионова. Товарищ следователь… Павел Павлович… помогите как-нибудь! Он ведь не хотел…
Силин (слабо). Галина!
Родионова. Молчи! Ты свое сделал! Павел Павлович, его затянули, он хороший. Вот смотрите — письмо. (Лихорадочно роется в сумочке, достает исписанный листок и читает.) «Вышел из ворот колонии и перво-наперво пишу тебе. Спасибо, что не бросила. Теперь я себя оправдаю, будем жить новой жизнью. Скоро встречай…». (Плачет.) Хотели пожениться… Мне комнату дали… Пожалейте нас, ведь от вас зависит!..
Знаменский (ему порядком не по себе). Простите, я прекращаю свидание.
Родионова (протягивая к нему руки). Павел Павлович, я вас умоляю!
Знаменский (Силину, вскипев). Ну почему я должен объяснять этой женщине, что вы — свой первый враг?
Родионова (с удивлением и упреком). Степа?!
Силин (вскакивает, совершенно потерянный и несчастный). Увезите меня лучше…
Знаменский. Прочтите и подпишите протокол выезда.
Силин. Не могу я! Завтра… Приходите завтра!..
Пауза. Родионова плачет, у Силина прыгают губы, Знаменский угнетен.
Знаменский. Хорошо. (Конвойным). Проводите арестованного в машину.
Силина уводят. Родионова бросается за ним.
Родионова. Степа!!
Входит Кибрит.
Знаменский (к Кибрит, с неловкой усмешкой). Очередная мягкотелость, Пал Палыч, как сказал бы Томин.
Сцена седьмая
Пивнойзал. В глубине — буфет. Справа от него — дверь с надписью «Дирекция». Около нее — касса. Слева — выход во двор. Здесь, несколько особняком, стоят три столика.
За одним из них двое подвыпивших забулдыг тихо разговаривают, наклонясь друг к другу. За соседним — «Химик», хорошо одетый худощавый человек довольно интеллигентного вида. За третьим — Томин. Мимо идет официантка — та же, что впускала Томина к директору.
Томин. Еще две кружечки, сестричка.
Официантка. У тебя, брюнет, видать, цистерна внутри.
Томин. Соскучился, сестричка, по пивку. А солененького у тебя не найдется? Все, бывало, снилось: выйду и буду пить пиво с воблой…
Официантка. За ум не возьмешься — опять будешь пиво только во сне пить.
Во время разговора официантки с Томиным «Химик» поднимается, настраивается петь. Двое забулдыг следят за ним с явным удовольствием.
«Химик». Я спою вам, друзья мои, старый романс.
Официантка. Опять загулял инженер. А поет душевно…
«Химик» поет «страдательный» романс. Забулдыги растроганно слушают. Держа в руке кружку с пивом, Томин встает, идет к «Химику».
Томин (делая вид, что он нетрезв). Чего воешь, как волк? Давай что-нибудь веселенькое! «Марфуша все хохочет, Марфуша замуж хочет…». Знаешь такую?
«Химик» поет свое, не обращая внимания на Томина.
Томин. Замолчи, говорю! (Стукает кружкой о стол.)
К Томину сзади подходит первый забулдыга — громадный, тяжеловесный, — хватает за плечо, намереваясь повернуть к себе. Томин сам быстро оборачивается.
Томин. Ты по блату место на кладбище достал? Или застраховался на пять кусков?
Официантка (всполошившись). Ребята, ребята, перестаньте сейчас же!
Первый забулдыга (лениво, уверенный в своей силе). Отстань от человека, малый. Пусть поет. А то схлопочешь!
Томин. Я таких фраеров, как ты, давил килограммами, понял? (Внезапно сильно отбрасывает его от себя.)
«Химик» перестает петь, с интересом наблюдает.
Официантка (визгливо). Хулиган! Обратно в два счета сядешь!
Второй забулдыга подходит к Томину, который пьет пиво, усевшись за столик к «Химику».
Томин (не оборачиваясь). Иди обратно, дядя. А то по тыкве. («Химику».) Ну, давай: «Марфуша, как березонька, стройна. Пой, пан профессор.
Второй забулдыга (замечая татуировку на руке Томина). «Кто не был, тот будет, кто был, не забудет». Да-а… Кто был, не забудет! (Достает из кармана наполовину опорожненную бутылку из-под коньяка.) Давай за встречу!
«Химик» демонстративно пересаживается за другой столик.
Второй забулдыга (первому). Косой, иди выпьем! Он свой парень. (Томину.) Как звать?
Томин. Александр.
Второй забулдыга. Значит, Шурик! (Хлопает Томина по плечу.)
Первый забулдыга (потирая ушибленный бок, плаксиво). Я с этим Шуриком сейчас поговорю… Ты меня, скот, за что ударил, а?
Томин (с небрежным жестом). Я тебя немножко отодвинул. Ты мне мешал,
Первый забулдыга. Ах, я тебе мешал?!
Второй забулдыга (с любопытством поглядывая на своего приятеля и Томина, словно сравнивая их шансы). Давайте за встречу, а потом выйдем во двор, потолкуем. Законно?
Забулдыги и Томин молча выпивают и выходят. Официантка пытается помешать, ее отстраняют.
Официантка («Химику»). Изувечат брюнетика.
«Химик». Это несущественно, Лида. Он песню испортил. Покормите меня лучше.
Официантка, махнув рукой, уходит. Из-за двери во двор слышен шум. К «Химику» подходит подозрительного вида парень.
Парень (выглядывая во двор). Во дают! Ктой-то там?
«Химик». Суета сует. (Тихо.) Какие новости?
Парень. Порядок. Еще дня три пробюллетенит, не меньше.
«Химик». Этого нам хватит. Поешь чего-нибудь и выпей. (Сует ему трешку.)
Парень. Ага… Когда работаем?
«Химик». Завтра в ночь.
Парень (быстро и испуганно). Завтра Митьки нет…
«Химик» злобно вскидывается.
Парень. А я чем виноват?.. Что я могу, если его на картошку послали?
«Химик». Послали! Сам напросился, трус паршивый! Он давно на сторону смотрит. Ничтожная душа.
Парень (растерянно). Что делать теперь?.. Надо теперь шофера искать…
«Химик» (с отвращением). Ох, шпана! Какая вы все шпана… Не с кем стало культурно работать. Ну где ты за сутки найдешь шофера, чтобы не продал?
Официантка приносит яичницу на сковороде.
Официантка. Специально для вас сготовили.
«Химик». Спасибо, Лидуша.
Официантка. Покушайте и идите домой. Поздно уже. (С неприязнью оглядывает парня.) Опять ты тут отираешься.
Парень. Давай-ка, мамаша, чего поесть и пивка.
Возвращаются с шумом Томин и двое забулдыг. У первого забулдыги вид побитый и растерянный. Томин с виду свеж и нетронут. Дружно садятся за столик.
«Химик» (прищуривается). А брюнетик-то целехонек, а?
Официантка (оглядывает Томина, изумленно прищелкивает языком). Видать, дошлый. (Отходит.)
Второй забулдыга. За что страдал, Шурик?
Томин. Угон автомашины, плюс сопротивление блюстителям.
Второй забулдыга. Покататься хотел или всерьез?
Томин. А это я да-авно забыл…
«Химик» (парню, указывая глазами на Томина). Водит машину. Пойди займись. Пощупай.
Парень (понимающе кивает и присоединяется к компании, где сидит Томин). Привет честной компании!
Второй забулдыга. Вали четвертым. Знакомься — Шурик, прибыл на свободу.
Сцена восьмая
Кабинет Знаменского. Он входит, раздевается и сразу озабоченно звонит.
Знаменский. Аркадий? От Томина нет ничего?.. Ну, я пока у себя. (Кладет трубку. Набирает номер на городском телефоне.) Мне начальника охраны. Доброе утро, все Знаменский надоедает. Вы вчера говорили, что этот монтер, который отвечает за сигнализацию… Да, что с ним такое?.. Ай-я-яй. Как его зовут? (Записывает.) А телефончика его отдела кадров нет под рукой?.. Спасибо. (Записывает.) Нет-нет, совершенные пустяки… (Снова набирает номер.) Отдел кадров? Вас беспокоит старший следователь Управления внутренних дел Знаменский. Мне нужен домашний адрес монтера Сергеева Ивана Пахомовича… (Усмехается.) А-а, ну-ну, проявите бдительность. 224-50-02. (Кладет трубку, телефон через секунду звонит.) Знаменский слушает. Записываю. (Записывает, кладет трубку, листает телефонный справочник, набирает номер.) Поликлиника? Вы обслуживаете дом 16 по Тулинской улице? Попросите, пожалуйста, заведующего регистратурой… Очень приятно. С вами говорят из Управления внутренних дел… Нет-нет, вопрос невинный: в связи с чем выдан больничный лист Сергееву Ивану Пахомовичу, Тулинская, 16, 32… Жду… Так… понял, спасибо. (Новый звонок.) Тридцать шестое? Начальника отделения… тогда заместителя… Да-да?.. Знаменский из Управления. На вашей территории был позавчера избит Сергеев И. П. Известно, кем избит?.. Так… Я вас прошу, если что-нибудь засветит, пусть мне сразу сообщат по 50–02. (Кладет трубку.)
Пауза. Знаменский в раздумье прошелся по кабинету. Опять звонит.
Знаменский. Склад?.. Заведующего… Иван Степаныч, добрый день, Знаменский… Да, вот и украсть не украли, а сколько мороки и вам и нам…
Стук в дверь, входит Аркадий, сотрудник уголовного розыска. Знаменский приглашает его сесть.
Знаменский (в трубку). Маленькая, но срочная просьба. Можете вы мне перечислить, какие ценные товары поступили на склад после этого происшествия? И что ждете в ближайшие дни?.. Да, совещание — тоже важная вещь… Но не позже пяти, хорошо? Только, Иван Степаныч, разговор не для широкого круга… Нет-нет, пугаться не стоит. Я вам перезвоню. (Кладет трубку, оборачивается к Аркадию.) Есть что-нибудь?
Аркадий. Да, Томин звонил сейчас. Продолжает выполнять задание. Пока все.
Знаменский. Погоди, Аркадий, что он сказал? Дословно?
Аркадий (улыбчиво). Дословно он сказал: «Позовите Марусю».
Знаменский. Что сей сон означает?
Аркадий. Что он пока не может оторваться от тех, с кем работает. Вероятно, присматривают.
Знаменский. А вдруг нужна помощь?
Аркадий. Тогда он спросил бы Катю.
Знаменский. Ах, Катю… (Достает из сейфа папку, кладет в портфель.) В случае чего обязательно звони мне. Обещаешь? Я еду в Бутырку.
Сцена девятая
Следственный кабинет в тюрьме. Знаменский, Силин. Чувствуется, что допрос идет уже довольно давно. Сегодня Силин держится со Знаменским по-другому — гораздо доверчивее, «контактнее».
Силин. Гражданин следователь, вы войдите в мое положение…
Знаменский. Не хочу, Силин. Вам и самому не было нужды входить в свое положение.
Силин. Именно, что была нужда! Я вам выскажу — не для протокола. Сколько лет я жизни не видел! Это разве легко переносить? Вышел, деньжонок маленько было, эх, думаю, ну хоть пол-литровочку!.. А там, сами понимаете, — другую, третью… Отчумился, гляжу — трешка в кармане. А к Гале ехать надо… Гостинец надо. Жизнь начинать надо. Как? Чем? Решил — ну, один раз, пронеси господи!
Знаменский (утвердительно). И нашелся старый приятель, который предложил помочь. (С досадой смотрит на разом примолкшего Силина.) Неужели вы не понимаете, что он вас нарочно подставил?
Силин (горячо). Этого не может быть! Он мне друг!
Знаменский. Он вас подставил, Силин.
Силин (которого почти ужасает убежденность Знаменского). Да зачем?! Зачем ему надо?! И он бы при деньгах был и я. Ну зачем?!
Знаменский. Еще не знаю… Может, вам что-то было известно? Может, мешали ему?
Силин. Никому я не мешал! И вообще… человека не знаете, а зря говорите!
Знаменский. Почему же не знаю? Даже фотографию в кармане ношу…
Силин вскидывает на Знаменского глаза и застывает в немом испуге, следя, как рука Знаменского лезет в карман.
Сцена десятая
«Химик» сидит в пивном баре за своим обычным столиком, но одет он иначе, чем вчера. Напротив «Химика» — давешний парень. Разговаривают вполголоса.
Парень. Я его с Тамаркой в кино сплавил. Насиделся он — на девчонок глаза горят.
«Химик». И как он вообще?
Парень. Вроде годится.
«Химик». Гляди за ним в оба!
Парень. Сегодня почти не расставались.
«Химик». О деле — не было?
Парень. Сейчас придет, потолкуем.
«Химик». Что, где — ни звука. И если согласится, от него потом ни на шаг. Усвоил?
Проходит официантка, за ней — Томин, который внешне рассеянно, но зорко оглядывает зал. Парень спешно пересаживается за другой столик.
Официантка (Томину, фамильярно). Чтоб сегодня не скандалил!
Томин. Ни-ни… (Подсаживается к парню.)
Парень. Как Тамарочка?
Томин. Вполне. (Официантке.) Дочка! Нам бы чего съедобного. (Роется в кармане, считает деньги.) Попроще…
Официантка. Сосиски дам. (Уходит.)
Томин (сокрушенно смотрит на мелкие деньги у себя на ладони). Где только люди эти бумажки берут…
Парень (нервно облизывает губы, теребит жидкие усики и наконец решается). Поработай с нами часок — узнаешь.
Томин (после короткой заминки). Смотря какая работа. И почем.
Парень (вдохновленный полусогласием Томина). Работа чистая! Покрутишь баранку — и всех делов… Ну?
Томин (ничем не выдавая своего жгучего интереса к теме). И что я буду иметь?
Парень. Не бойся, не обидим. Ты что, Шурик, мне не веришь? Свои же люди!
Томин. А не сыпанетесь?
Парень (решив слегка «осадить назад»). Ты это о чем? Тебе просто предлагают покрутить баранку…
Томин. Ладно-ладно, не маленький. А что мне предстоит вести: «Чайку», самосвал, Ту-104?
Парень (задетый насмешкой, прорвавшейся в голосе Томина). Ты, Шурик, не умничай! Тут такой человек соображал — не нам чета! Все наперед до тонкости рассчитано!
Сцена одиннадцатая
Кабинет в тюрьме. Знаменский, Силин.
Знаменский. Все было рассчитано. Он обещал вас ждать с машиной, верно? А сам развернулся и дал газу, чуть вы перелезли через забор.
Силин (неуверенно). Начался же шум…
Знаменский. Потом. И прожектора зажгли потом. Я вам прочту показания работника охраны. (Открывает дело, читает.) «Вдруг я увидел сигнал тревоги. Я первым выскочил во двор. Мы старались не шуметь, чтобы застать преступника врасплох. Еще когда я только открыл дверь, я услышал, что от заднего забора быстро отъехала легковая машина. Это я твердо помню, и кто выскочил за мной, могут подтвердить…». (Подвигает дело к Силину, чтобы тот мог сам прочесть показания. Нажимает кнопку звонка. Вошедшему конвойному). Здесь телефонная розетка работает? Мне надо позвонить.
Конвойный. Сейчас устроим. (Выходит.)
Силин (совершенно раздавленный, шевелит губами, перечитывая показания в деле). Ну, если так… если он так… (Сжимает тяжелые кулаки.) Ну, не жить ему на свете!..
Знаменский (внушительно). Бросьте, Силин. Карать должен закон.
Силин. Его покараешь… Ищи ветра в поле!
Сцена двенадцатая
Тот же бар, прошло лишь несколько минут; все на своих местах, только за столик к «Химику» подсела молодая пара. Юноша и девушка больше заняты друг другом, но «Химика» выслушивают вежливо. А на того накатила сентиментальная воровская тоска по лучшей жизни.
«Химик». Так вы не были в Сибири? Жаль, жаль… Удивительный край. Но суровый… У меня, знаете, с детства призвание, с самого детства… Я пережил много тяжелого. Боролся. Но вот своего достиг — служу науке.
Юноша. А в какой области?
«Химик». К сожалению, не могу рассказывать о своей работе… Вы меня понимаете? Но приезжайте в Академгородок, я вам покажу чудеса…
Томин (за своим столиком краем уха прислушивается к болтовне «Химика» и зевает). Не грех бы поспать на дорожку.
Парень. Обойдешься.
Томин. А когда двинем?
Парень. Сиди, Шурик, сиди. Время придет — скажу. Съешь еще сосисочку.
Томин (убедившись в бесполезности попыток что-то разузнать). Правильно. Даже две! (Официантке.) Дочка! Еще пивка и сосисочек!
Официантка (раздраженная). Скажи еще «внучка»… (С маху ставит перед ним тарелку с сосисками.)
Томин (задумчиво ковыряет вилкой в тарелке и принимает решение). Тетя, вернитесь! Понюхайте, что вы принесли!
Официантка. Ты давай не выдумывай! Сосиска ему нехороша!
Томин. Тетенька, за свои кровные я хочу есть сосиску, а не сосискину бабушку! Где директор? (Встает, берет тарелку, идет к двери с надписью «Дирекция» и скрывается за ней.)
Парень посмеивается.
Официантка (крайне возмущенная). Ишь, манеру взял, чуть что — он к директору, чуть что — к директору! («Химику».) Видали?
«Химик» (остро взглядывает на нее, потом вслед Томину, лицо его на миг искажается злобной гримасой). Лида, у вас светлая голова. Это очень нехорошо, когда человек часто ходит к директору… (Быстро встает, дает знак парню, что надо уходить.) До свидания, молодые люди. До свидания, Лида.
Официантка. Приходите, всегда вам рады.
По дороге к выходу «Химик» дает небольшой крюк и проходит мимо двери директора, откуда доносится голос Томина.
Голос Томина. Нет, вы посмотрите на эту сосиску…
Кабинет директора. Продолжая кричать, Томин пишет на листе бумаги: «Позвоните 02 дежурному МУРа, скажите: Томин зовет Катю».
Томин.… вы понюхайте! Разве это можно есть?
Директор (подхватывая игру, громко). Успокойтесь, товарищ! Сейчас я распоряжусь, чтобы вам дали новую порцию.
Томин благодарно кивает ей и выходит в зал. Ищет глазами парня и «Химика». И, видя, что их нет, понимает: все сорвалось.
Официантка (проходя мимо). Скандалист!
Томин возвращается в кабинет директора, отчаянно машет рукой и сам набирает 02.
Томин. Дежурного МУРа… Томин говорит… Срочно соедините меня со Знаменским… (Пауза. Томин машинально берет сосиску, жует.) Да-да?.. В Бутырке? А, черт!
Сцена тринадцатая
Кабинет в тюрьме. Знаменский, Силин. Конвойный вносит телефонный аппарат, присоединяет к розетке. Силин сидит, обхватив голову руками.
Знаменский. Спасибо.
Конвойный выходит. Знаменский набирает номер.
Знаменский. Иван Степаныч? Снова Знаменский. Вы в кабинете один?.. Хорошо. Внимательно вас слушаю… Ого!! Сегодня привезут или уже привезли?.. Так. Пять секунд на размышление… (Трет лоб.) Теперь слушайте меня. Никому на складе ни единого слова. Через полчаса вы мне звоните на Петровку, и мы договариваемся, что дальше. Дело серьезное… (Кладет трубку, встает и торопливо начинает складывать в портфель бумаги. Говорит с Силиным как бы между делом.) Я вам говорил, Силин, что все равно поймаю ваших сватов? Нет? Говорил, да вы не поверили… А говорил я, что откровенность больше нужна вам, чем мне?.. И еще я говорил, что вы можете опоздать. Тогда признание будет уже не добровольным, а поневоле. Под давлением фактов… Все это я говорил, верно? (Нажимает кнопку вызова.)
Силин (следя за ним с беспокойством). Верно…
Знаменский (одеваясь). Больше ничего говорить не буду… Вот вам последний шанс. (Кладет перед ним листы чистой бумаги.) Напишите все и поставьте сегодняшнее число.
Входит конвойный, хочет что-то сказать Знаменскому, тот останавливает его жестом.
Знаменский. А потом я вам расскажу, зачем понадобилось вас заваливать. (Конвойному.) Да?
Конвойный. Передали, что внизу ждет Томин.
Знаменский, схватив портфель, спешит к двери. Силин провожает его взглядом, потом медленно придвигает к себе бумагу и начинает писать.
Сцена четырнадцатая
Проходная тюрьмы. Дежурная, Томин. Он одет так же, как и в пивном баре.
Дежурная. Я вас не узнала! Такой вид…
Быстро входит Знаменский, смотрит на понурого Томина, Отходят в сторону.
Знаменский. Расшифровали?
Томин тяжко вздыхает.
Знаменский. Ну ладно, не кисни… Не всегда же попадать в яблочко…
Томин. Недооценил я этого «Химика»… Главное, что обидно: ведь позвали сегодня на дело — и вдруг ушли! Я даже не знаю, что, где и как!
Знаменский. «Химик»?..
Томин. Его прихвостень. Явно по поручению.
Знаменский. Сегодня? (Напряженно ждет ответа.)
Томин. Да, к ночи поближе… Предстояло пошоферить.
Знаменский (медленно, предвкушающе). Стало быть, сегодня… Сашка, ты не понимаешь, какой ты молодчина!
Томин (все еще переживая свою неудачу, не обращает внимания на его слова). И, знаешь, впечатление, что дело крупное…
Знаменский (с торжествующей улыбкой). Сказать? Помнишь, кто-то сулился привезти соболей с севера?
Томин (стряхивает с себя уныние, настораживается). Помню.
Знаменский. Соболей привезли. И на тот же склад. Партию отборных соболей для пушного аукциона!
Томин изумленно присвистывает.
Знаменский. А сигнализация все повреждена. Задний забор отключен — после Силина.
Томин присвистывает еще раз.
Томин. Становится интересно жить!.. А почему ее не чинят?
Знаменский. Монтера, который этим занимается, избили. Он лежит пластом. Чистенько?
Томин. Да-а… (Он уже целиком «переключился» на предстоящую операцию, энергия бьет ключом.) Если начать исправлять проводку — всех спугнем.
Знаменский. Будем брать с поличным.
Томин (весело). Предложения?
Знаменский. Обретаешь человеческий вид и наносишь визит монтеру: пусть расскажет, кто его бил. (Достает записную книжку, пишет для Томина адрес.) Я пока толкую с директором склада. Не позже восьми двигаем с Петровки.
Томин. Ах, какая будет встреча!
Сцена пятнадцатая
Склад. Ночь. Открывается боковая дверь, входят двое. Они в кепках, на лица натянуты капроновые чулки — такой способ маскировки иногда применяют уголовники. Бесшумно двигаются по складу, светя фонариками; подходят к запломбированному контейнеру. Слышен шепот: «Вот он!» Воры быстро перепиливают запор контейнера, отдирают замок и пломбы, осторожно открывают дверцы и светят фонариками внутрь.
Тотчас вспыхивает свет. У двери, через которую вошли грабители, стоят Томин и Знаменский, из глубины склада появляются Аркадий, сотрудник угрозыска, и милиционер. Все вооружены и держат воров на прицеле. Те, окаменев, молчат.
Знаменский. Разуйте ваши головы, джентльмены. Быстренько, быстренько.
Двое снимают с головы, кепки и. стягивают чулки. Это «Химик» и парень из пивной.
Знаменский. Встаньте туда лицом, руки подняли, дышим спокойно…
Подходит Томин, отбирает у них чулки.
Знаменский. Я уже, признаться, заждался.
Томин. Странное впечатление — будто мы где-то встречались. (Начинает обыскивать задержанных.) А-а, вспомнил! В Сибирской Академии наук.
«Химик» болезненно дергается.
Томин. Спокойно… (Парню.) А вы, Костя, ушли и не попрощались? Дурные манеры… (Из бокового кармана парня достает нож.) Дурные привычки… И все-таки приятно, что все мы снова в сборе!
Знаменский. Кое-кого недостает. («Химику».) Кто вам помогал здесь, на складе?
«Химик». Я с вами не желаю разговаривать.
Знаменский (парню). И вы тоже?
Парень (оглядывается на «Химика», повторяет механически). И я тоже.
Знаменский. Шаблонное высказывание при первой встрече. Но обычно это проходит. Через день, через неделю. («Химику».) У вас пройдет часа через полтора. (Томину.) Как считаешь?
Томин (презрительно). Минут через сорок.
Знаменский. Поверим опытному глазу. Минут через сорок вы все расскажете. (Сурово.) И о себе и о бедняге Силине, которому поломали жизнь. И ради чего? Чтобы расчистить себе путь, вывести из строя сигнализацию на два-три дня. Хитро, но уж больно подло…
«Химик» (кипя злобой). Силин сам все задумал и нас втянул, если хотите знать! Верно, Костя?
Знаменский. С Костей я побеседую отдельно. (Делает знак Аркадию.)
Аркадий уводит парня.
Знаменский. Любопытно будет посмотреть, как на очной ставке вы изложите свою теорию Силину!
Входит Кибрит, за ней — начальник охраны и несколько оробевший сторож, который останавливается поодаль.
Кибрит. Могу я, наконец, войти?
Знаменский. Теперь можешь.
Томин. Жаль, ты их не видела в этих мм… головных уборах. (Передает ей чулки.) Страшно, аж жуть!
Кибрит (разглядывает чулки). На новые пожалели денег. (Знаменскому.) Нужно будет доказывать, что их носила такая-то и такая-то женщина?
Знаменский. А возможно?
Кибрит. Почему бы и нет? («Химику».) Никогда не экономьте на женских чулках, это плохо кончается. (Кладет чулки в пакет, опечатывает.)
В это время сторож, который понемногу продвигался вперед, оказывается лицом к лицу с «Химиком».
Сторож (всплескивая руками). Батюшки! Да то ж Нюркин новый хахаль!
«Химик» невольно заслоняет лицо.
Знаменский (быстро оборачивается к сторожу). Кладовщицы?
Сторож. Ну да!
Начальник охраны (в отчаянии). Какой позор для нашего коллектива!
Кибрит фотографирует взломанный контейнер.
Сторож (негодуя). Инженер! Докатился!.. Инженер… карманной тяги. Вот Нюрка узнает…
Томин («Химику»), Вряд ли она удивится, а? И наводка ее и чулочки, верно?
«Химик». Оставьте меня в покое… инспектор!
Знаменский (спокойно поправляя). Старший инспектор!
Начальник охраны. Злостный, неисправимый элемент! Таких надлежит держать в изоляции!
Томин. Пошлю кого-нибудь к кладовщице. (Начальнику охраны.) Адрес? (Уходит.)
Знаменский (вслед). Захвати мой портфель из караулки!
Кибрит (достает из чемодана специальную бумагу, подходит к «Химику»), Наступите, пожалуйста. И второй ногой.
«Химик» (нервно). И пальчики будем катать, мадам?
Кибрит (невозмутимо). Дактокарту заполнят в КПЗ.
Входит Аркадий.
Аркадий. На соседней улице нашли такси. Шеф волнуется: пассажиры ушли на минутку и как в воду.
Знаменский («Химику»). Ваше?
«Химик» молчит.
Знаменский (Аркадию). Сколько на счетчике?
Аркадий. Рубль восемьдесят.
Знаменский («Химику»). Потрудитесь расплатиться.
Тот достает деньги из нагрудного кармана. Аркадий берет их и уходит.
Знаменский. И пора нам ближе к делу.
Возвращается Томин с портфелем.
Знаменский. Зиночка!
Кибрит подходит.
Знаменский. У тебя такой четкий почерк…
Кибрит. Почему всегда я? Пусть Аркадий. Или Шурик.
Томин. Ради бога, сегодня не называй меня Шуриком!
Знаменский (к Кибрит). Бланки в портфеле, портфель у Томина.
Кибрит приготавливается писать.
Знаменский. «Протокол задержания…». Как положжено — место, дату… («Химику».) У вас до истечения сорока минут есть еще время. Можете пока подготовиться к следующим вопросам. (Размеренно.) Откуда вам стало известно о соболях? Кому собирались их сбыть? Что знала и чего не знала кладовщица Славкина? И кто был вторым, кроме Кости, когда избивали монтера? Запомнили?
«Химик» (злобно). Я никогда ничего не забываю!
Знаменский. Прекрасное качество для подследственного. (К Кибрит.) Итак, протокол задержания. (Диктует.) «Мы — старший следователь Знаменский, старший инспектор Томин и эксперт-криминалист Кибрит…»
Томин (вставляет). Среди друзей сокращенно именуемые Зна-То-Ки…
Знаменский (улыбаясь). Этого можешь не писать, «… произвели задержание преступников при попытке совершить кражу…».