Кабинет Знаменского. Входят Знаменский и Томин. Звонит телефон, Томин снимает трубку.
Томин. Да? (Передает трубку Знаменскому.) Кажется, братишка.
Знаменский. Ленька? Привет... С двумя неизвестными? У меня тут с одним, и то никак не решу... Честное Знаменское!.. А ты еще разочек, понастойчивее. Прежде всего, потребуй у них документы... Как «у кого»? У неизвестных. (Кладет трубку.) По-моему, мать просто подослала его выведать, скоро ли я домой.
Томин (взглядывая на часы). Между прочим, мысль, не лишенная актуальности.
Знаменский. Давай все-таки подумаем, что нам дал...
Томин (прерывает)... этот пустой допрос?
Знаменский. Видишь ли, Саша, отсутствие информации — тоже своего рода информация. Особенно если сообразить, чуда и зачем она делась.
Томин. Ну, давай пометем по сусекам. (Садится.)
Знаменский. Начнем с конца.
Томин. Почему он психанул?
Знаменский. Да.
Томин. Он же не всерьез.
Знаменский. Конечно. Но он впервые позволил себе такой тон.
Томин. Может, думал прощупать тебя на слабину? Спровоцировать? Дескать, я заору — и он заорет. Что-нибудь лишнее брякнет, глядь, понятнее станет, чего прицепился.
Знаменский (щурится, думает). Нет, он просто решил закруглить допрос. И про коечку для того же.
Томин. Да, пожалуй. Осточертели наши географические изыскания: где — куда — откуда. Между прочим, первый признак, что за ним везде хвосты. Стоит ему хоть раз произнести «Курск» или какая-нибудь «Епифань» — и мы вцепимся намертво, какой там вокзал, какой памятник на площади, чем торгуют бабы на базаре. Значит, надо называть место, где правда был. А где был, там либо обворовал, либо ограбил кого.
Знаменский. Нет, не укладывается он в рамки бродяги, грабителя... Даю голову на отсечение, он понимает, что «модус вивенди» по-латыни означает «способ существования». Но не знает что такое «бомж». И явно не слышал песни «Расскажи, расскажи бродяга...». Как это увязать? А тюремная игра в очко на пальцах Нужна же громадная тренировка. Или — редкая обучаемость. И, это... бродяга?
Томин. Но бродяжий быт он знает не с чужих слов.
Знаменский. Тем более странно. Что такое рядовой бомж»? Тупой, опустившийся пьянчуга. А Федотов? Весь собран, кулак. Вспомни, как он уклонялся от обострения темы. Как не давал сократить дистанцию! Для той вульгарной игры, которая шла его броски и пируэты слишком выверены.
Томин. Преувеличиваешь, Пал Палыч.
Знаменский (уклончиво). Скорее, не договариваю. (Берет из шкафа книгу, выбирает страницу, сует Томину. ) Читай, засеку время.
Томин. Лучше ты, я малограмотный.
Знаменский (улыбаясь). Читай, говорят. Сверху донизу.
Томин читает. Затем захлопывает книгу.
Знаменский. Пятьдесят три секунды. Против его сорока, видал?.. У нас с ним пока на уровне подкидного, верно? А он держится, как преферансист. И умные, злые глаза... В свете вышеизложенного, что собираешься делать?
Томин (смотрит на часы). С твоего разрешения пойти, наконец, пообедать. И поужинать сразу. Потом посмотреть по Интервидению матч с югославами. И потом спать... (Решительно направляется к двери, но, взявшись уже за ручку, оглядывается на Знаменского.) Ладно, завтра с утра съезжу в тюрьму. Получу полное описание его личных вещей. Спрошу, не обращался ли в канцелярию какими заявлениями, не получал ли передач. Если кто будет им интересоваться, чтобы сразу сообщали нам... Кстати, та камерная драка занесена в его карточку, можешь ее упомянуть.
Знаменский. Саша, обязательно список книг, которые выдавала Петрову-Федотову библиотека! И позвони в Первомайский. Пусть там проверят, не присылал ли Федотов как-нибудь матери переводов, посылок, заказных писем. Словом, то, что на почте регистрируется.
Томин. Это все просто. А вот хвосты... (Крутит головой.) Мать честная! Утону я в старых сводках. Утону и не выплыву!.. (Уходит. )
Знаменский (один). Ох, лапчатый... перепончатый... (С тихой яростью.) Заявился поглядеть на Белокаменную!..