Глава 1

Россия. База отдыха «Кедровая».

«Уважаемый Доктор. Нашему контактёру не удалось достоверно выяснить текущую календарную дату на каторжных кораблях. Отсчётом дней и пройденного расстояния занимается только штурман мистер Доусон. Для вычисления координат в навигации игровой реальности ещё не используются хронометры и секстанты, каким образом это делается, у штурмана не спросишь, он изолирован от экипажа и находится под круглосуточной охраной Командора. Хормейстер дон Алесио отмечает лишь очерёдность дней недели, причём, называет их по-своему – воскресенье и все остальные. Другие штатские пленные избегают не то, что разговоров, кажется, и думать не желают о времени, для них существует лишь „вчера“, когда они жили в Мадейре, и вечное „сегодня“. Естественная психологическая защитная реакция, что уж говорить о мальчишках…»

По заданию загадочного начальника учёные накидали такую отписку и занялись действительно интересным делом, парни снова увлеклись лыжами. Женя на очередную лыжную прогулку взял свой личный планшет, таскать девайс Нагорного не было никакой необходимости. Пароли и логины он взломал и перегнал на своё устройство, а разбирать черновики покойного никто из них не мог предложить даже в шутку – грешно над этим шутить.

Работу с Пашей они разделили просто хронологически, каждый обязался описывать определённые игровые дни, один чётные, второй нечётные. Особыми литературными изысками парни не загружались, общий уровень произведений избранного ими портала находился ниже отметки «3» за сочинения класса седьмого-восьмого средней школы.

И если уж знакомые генерала о творчестве покойного давали хорошие отзывы, надо полагать, они и этим текстам, так же не читая, дадут высокие оценки. Главное, чтобы они были уверены, что это записки генеральского сыночка.

Сути проекта, конечно, решили не касаться, в первом фрагменте описали героев, момент попадания в другой мир, общую обстановку. С названием сильно не заморачивались, приняли Пашин вариант «Сталкеры против пиратов».

Публика приняла новое произведение благосклонно, поставили лайки, появились доброжелательные отзывы с общей на всех надеждой на не менее интересное продолжение. Особенно авторов порадовал отзыв пользователя с ником Генерал. – «Не напрасно заглянул в почту, благодарю за ссылку, успехов в творчестве».

* * *

Квантум. «Бродяга».

Неждан впервые почувствовал Захара счастливым, или каким-то другим, но точно не таким как раньше. Пушок объясняет это по «шкале эмоциональных тонов». По этой шкале до недавних пор мальчишки жили на уровне «скрытая враждебность», не выше.

Многие существовали в состоянии постоянного страха, и лишь страх не позволял им свалиться в апатию. Но от страха психика устаёт, пугать их ещё больше, означает вогнать в ужас или оцепенение, а это совсем ни к чему, поэтому только вверх по эмоциональной линейке, к намеченным целям.

Общую задачу выжить вопреки всему, главари SC угадали верно. Большинство мальчишек приняли облегчённую версию – всем им, и тем, кто в бой не пойдёт, до боя нужно сначала дожить. В океане на деревянных парусниках это очень непросто.

Даже засранцы стали собранней, ответственней, а для ватажников линьки перестали значить что-то ужасное – намного ужасней стал сам факт наказания, собственной небрежности, упущения, нерасторопности. Оболтусам просто не положено выжить в море! Тем более победить – многие ребята откликнулись буквально, записались в смертники.

Жизни наполнились смыслом конкретных планов. Захар с упоением включился в планирование, что выражалось по его молодости лишь общим восторженным настроем и устойчивым эмоциональным уровнем «энтузиазм», хотя у нормального взрослого человека такие перспективы никакого энтузиазма точно б не вызвали.

* * *

В первую очередь Неждан и Плюшевый обратились к морякам с вопросом, кого им следует опасаться. Во-первых, сэр Джэкоб, сэр Джон, сэр Сэнди, сэр Израель, сэр Грегори и старенький сэр Адам, будучи опрошены по отдельности, вместе, по нескольку раз в различных душевных состояниях, послали их морскому чёрту в задницу.

А во-вторых, ситуацию в целом подытожил Стужа – нефиг было полоскать почтенным джентльменам мозги, могли бы сразу к нему обратиться. Выяснилась действительно сама собой разумеющаяся фигня – опасаться беглым каторжанам, как всегда, следует приличных людей.

Неприличные моряки, настоящие пираты или корсары могут встретиться уже по прибытию в Карибское море, там же частенько бывают ураганы, но это опасности фатальные, необоримые, поэтому рассматривать их глупо.

Реальная беда может их только догнать, и это очень вероятное событие. Моряки на самом деле через океан не ходят, а «прыгают». Ловят устойчивый ветер гигантского сезонного вихря, что медленно ползёт от экватора на север. Похожие вихри в нашем мире называют антициклонами.

Вот и прутся все в нешироком коридоре в пару сотен миль, а у берегов ловят пассаты и идут каждый по своему назначению. Больше всего каторжане сдуру боялись военных – поймают же и перевешают как пиратов. Как оказалось, вояки им не грозят – они по одиночке не ходят, любому фрегату дают под охрану транспорты, чтоб порожняки не гонять, а караваны, чем больше, тем медленнее.

По-настоящему опасны вооружённые купцы, что могут позволить себе одиночное плавание. Потому, кстати, и ходят в одиночку, что так быстрее и чтоб без свидетелей. Зря они, что ли, столько на пушки тратят, чтоб ни разу не выстрелить? Любят почтенные негоцианты пострелять – за потопленные «враждебные» вымпелы полагается премия.

И неважно, что официальной войны нет, мир касается лишь кораблей под королевскими флагами, то есть только военных. Всё остальное – частные случаи и не прописанные казусы в пока ещё несуществующем международном морском праве.

Это в просвещённом будущем другой реальности любой вооружённый торговый корабль считается пиратом, его капитану и в двадцать первом веке грозит немедленное повешение, а команде заключение по законам захвативших их военных. В игровой реальности на большой океанской дороге всё оказалось намного сложней.

Главная сложность – как бы так исхитриться, чтоб сразу не расстреляли? Прав Пушок, даже сдаться не получится, в живом виде беглые каторжане, тем более мальчишки, почтенным купцам нафиг не сдались – кормить же надо будет, чтоб не передохли, а у них лишних сухарей на такую ораву быть не может – трюмы забиты коммерческим грузом.

К счастью Стужа придумал заранее, чем их заинтересовать. Для коммерсантов во все времена самым ценным товаром остаётся информация. Нужно показать клиентам такой морской фокус, за разгадкой которого они полезут даже на фрегат.

Корабел вовремя открыл парням глаза на всеобщую военно-морскую дурость прошлого их мира, что по идее не должна сильно отличаться от данной игровой действительности.

Во-первых, моряки почти не смотрят назад, хотя с мостика в подзорную трубу смотреть туда удобнее всего, паруса не мешают. В трубу смотрят, куда укажет вперёд-просто-глазами-смотрящий марсовый. Пацан с марса бизани на «Бродяге» в обычную трубу срисует клиента минимум на час раньше, чтобы успеть подготовить шоу.

Поэтому, во-вторых, клиенты и вообразить себе не смогут, что корабли идут вот таким курсом специально для них, они ж будут думать, что «неожиданно» их догнали. А когда на «жертве» их «заметят», резко сменят направление и увеличат ход, вроде как, с перепугу.

Каким образом? Да просто всё воспринимается в сравнении – то еле телипались, то как вжарили, да ещё и в полветра.

Неждан и Плюшевый, понятно, попросили объяснений. Выяснилось, что любой корабль при идеально ровном руле и чётко по ветру никогда не идёт по своей осевой. Это касается кораблей двадцать первого века, что уж говорить о безалаберно рубленных, рассчитанных в шагах конкретного корабела судах века семнадцатого?

Стужа достаточно изучил норов «Бродяги», сможет задать нужный крен тупым перемещением груза и развернуть паруса для максимально возможной скорости при конкретном ветре. Получится дуга часа на полтора-два, как раз пока не догонят.

Что погонятся, можно не сомневаться – такие фокусы для эпохи нетипичны, побегут чисто из любопытства, даже если изначально и не нужны им будут морские приключения. То, что и требовалось – полезут за разъяснениями, а в SC их заранее приготовят.

* * *

Неждан.

Этим сразу и занялись. Решили не жадничать ради такого дела, не ограничиваться одной простой подзорной трубой на марсе, заказали у спасённых близнецами часовщиков телескоп.

Лют влез в это дело с наворованными общими усилиями линзами, сказал, что потом за них из доли добычи рассчитается, когда всё подсчитают. Ладно, хорошему человеку не жалко, взяли в долю. Близнецы вошли со своими знаниями механики и оптики. Мы с Плюшем оплатили работы и прочие материалы, и сами, вне игры альпинисты промышленные укрепляли и обустраивали на бизани марсовое гнездо, там же ребятам в любую погоду часам придётся торчать.

Смонтировали крепежи, потом станок, а в самом конце установили сам телескоп. Всё на круг обошлось в две сотни гиней, но потратились не зря – Командор планирует так вооружить все корабли отряда. Пока думает, или только делает вид, что думает – четыреста фунтов с установкой под ключ ему дорого, понимаешь! Пусть тогда берёт набор за триста и сам по мачтам лазит, сквалыжина рыжая, а то промальп ему даром что ли?

И вовсе мы не жадничаем, нам просто некогда, у нас же тактика! У неприятеля ведь тоже марсовые, будут за нами подглядывать, а это нам совершенно ни к чему, и вообще, перед абордажем в приличном обществе принято чужую палубу залить картечью.

Нужно проредить расчеты картечниц, абордажную команду и убрать всех марсовых с мачт нафиг. Мушкетов у нас хватает, только стрелять из них почти некому – пацаны не умеют, да и отдачей их сразу поубивает, если попытаются бить прицельно.

Лют с близнецами придумали приспособить для мушкетов станок, уже разработанный под телескоп, чтоб можно было загодя заряженный ствол поставить, быстро закрепить, навести, выстрелить и сразу убрать.

Доработали уже готовый проект, и по нему выпустили первую серию из пяти боевых и двух станков «про запас» и для счастливого числа. Сериями-то делать намного дешевле и быстрее. Мы снова бесплатно, для себя же, полезли на мачты укреплять да обустраивать марсовые гнёзда.

Благо, что мальчишки нам с телескопом помогали и многому научились, да и снаряга уже на уровне – двумя бригадами на фок и грот мачтах оборудовали по две огневые точки одну над другой, а на бизани всего одну.

В каждой ячейке по паре стрелков с десятком мушкетов и запасом фитильных гранат. Итого в залпе десяток выстрелов. На это дело сразу отобрали ребят из новичков, чтоб тренировались только там. Всё равно им наших «старичков» не догнать, да и большей частью после боя вернутся они в свои ватаги.

С этим ещё не закончили, как задумались о дальнейшем. Пусть получится Стужин фокус, враги не станут нас сразу топить. Значит, сблизятся с нами, и главный калибр, если сразу не зарядят, они уже зарядить не успеют, муторное это дело.

Заряжаются-то современные пушки снаружи, со специальных выступов вдоль борта – под нашими пулями, ага. Допустим, ослепим мы супостата, заткнём его палубную артиллерию. Дальше должно быть касание бортами, багры и кошки.

У нас на палубе, по вражьему разумению, к тому моменту всех покосит картечь, а тут сюрприз от Люта, вне игры артиллериста в отставке. Распилили фальшмачту, высверлили вдоль, пробили пороховые канальцы, установили кремниевые замки с пистолей. Тоже недёшево обошлось, но жизнь всё равно дороже. Получились мины направленного действия, одноразовые картечницы.

От их выстрелов-взрывов и самим может нехило попасть, потому приводить их в действие нужно со стороны, за верёвочку. Наделали их, сколько нашлось лишних кремниевых замков, подготовили крепления на мачтах и правом фальшборте. Стужа и военно-морские батяни заверили, что подставить нападанцу нужный борт вообще не вопрос.

Ладно, идём дальше. Вот полезет к нам вражина, получит из деревянных пушечек картечь сначала в рожу с фальшборта, потом у нас уже с того же фальшборта в спины и снова в рожи с мачт. И кого он увидит на палубе? Никого! Плюшевый, отличник боевой подготовки, с его же слов, припомнил наставления по оборудованию стрелковой ячейки в полевых условиях.

И не важно, что у нас не поле, а палуба, зато времени пока хватает. Выпиливаем в палубе люк, там доски не очень толстые, это я хорошо помню. Тогда с Захаром одним ножиком за трое суток справились, а сейчас и неясно, как «Бродяга» за одни всего сутки на плаву осталась – ножовка в руках подростка страшное оружие.

Если серьёзно расположили десяток люков в шахматном порядке, чтоб мимо было просто не пройти, особенно в пороховом дыму. Стрелкам приготовили по пять штурмовых пистолей – стрелять-то им предстоит почти в упор, в силуэты.

На обратных сторонах крышек люков приделали деревянные брустверы для удобной стрельбы из положения «сидя». Где сидя, спрашиваете? А в беседках, на лавочках с верёвками. Верёвки закрепили к скобам под палубой, а скамейки оттянули под отверстия люков верёвкой.

Рванут парни за верёвочки монок, отстреляются в силуэты, дёрнут за узелки и скроются под досками палубы, а люки не закроют – добро пожаловать в трюм, дорогие товарищи враги!

Спрашивается, как стрелки отличат чужие силуэты от своих, и как мы сами в люки не провалимся? Ну, во-первых, мы-то знаем, где ловушки, а главное – нас на палубе вообще не будет. Все бойцы SC атакуют противника с тылу и сверху – с рей, с верёвок.

Приёмчик много раз подсмотренный в кино, только наши мальчишки всерьёз готовятся к этому сценарию. Авангард поведём я и Плюшевый, а Лют, Черныш, Пушок и Стужа с сэром Сэнди, капитаном, с сэром Грегори, шкипером, с дедом Пашей и с дедом Колей должны будут изображать у кормовой надстройки отчаянное сопротивление.

Ужас, отчаянье, верная смерть? С какой стороны на это посмотреть. Если из каторжного трюма, то ничего особенного.

Ведь какая у нас заковыка – главная боевая наша сила почти детская. Сколь ни гоняй, ни мотивируй мальчишек, они подростки, практически дети, а нам едва ли встретятся враги того же возраста.

Ребёнок в каждом взрослом инстинктивно видит защитника, и подонки этим пользуются. Ещё для детей взрослые – значит сила. Пацаны при всей лихости – рабы инстинктов. Главный из них – самосохранения.

Мальчишки нападут и убьют, если их загонят в угол. Но задача-то именно не дать себя загнать – самим забить, запинать, втоптать врага в палубу!

Решение нашли так себе, но оно у нас было. В плане Стужи есть один пункт – задать крен тупым перемещением груза.

 

Глава 2

Неждан.

Как мне хотелось думать, что всё это игра! Что в трюме и, вообще, вокруг сплошные неписи! Но я слишком хорошо понимал, что это не так, неправда, главная причина – мне и Захару очень хочется жить! Даже если для этого нужно убивать! Даже хуже, чем просто убивать…

Вот я дурью от скуки маялся – книжки про фашистов читал! А они не знают ещё, в каком оказались историческом пролёте. Не вывезли войну, обделались, так теперь им и вовсе уродиться не судьба – опоздали малость, на два века всего. Но даже если угораздит их как-нибудь завестись в этой реальности, комплекс неполноценности «сверхлюдям» надёжно гарантирован. Чего там скромничать, реально стараемся!

Основной груз «Бродяги» это пленные. Мужики, как в себя пришли, поначалу сидели тихо, да, видать, не только на нас воздух Атлантики так действует – завелись у них порядки.

Мы пленными до поры явно не интересовались, их «обслуживала» боцманская команда, сухари сбрасывали, спускали воду в вёдрах, парашу вытаскивали. Сильно старались не утруждаться, судя по вони, ни разу полное ведро не подняли.

Плюш выставил в такелажку пост на прослушку, просто разборки нас не волновали, ждали другого и дождались, будь оно всё проклято! Сработал мой план «спасти Джима».

Под утро тревога, а мы с Плюшем в капкаюте! Мигом собрались, спрыгнули вниз с Джонни, с Ники и казачата, все, конечно, при оружии. Перед спуском по команде крепко зажмурились, и не пришлось нам таращить глаза – ничего особенного там не увидели.

Ругань и стоны, бледные рожи вокруг, силуэты пинают тело в проходе, голая задница какого-то хмыря. Сразу не разбирались, ножи уже готовы к бою! Нет плохих и хороших, только свои и чужие – угрозы и цели.

Убивать в задачу на тот раз не входило, наносим режущие по конечностям и колотые удары в мякоть. Спокойно, без истерик продырявили конечности неприятным и просто тупым типам, приступили к разбору происшествия.

Кэпа и Дасти без париков сразу и не признал. Бывший капитан среди прочих отверженных выглядывал из-под нар, «особист» зыркал с верхнего привилегированного яруса. Между нарами валялся с виду дохлый, избитый вусмерть Боу, а животом на нарах лежал без сознания избитый Джим с развязанными, к счастью ещё не совсем спущенными штанишками.

«Трындец!» – меня как поленом по башке охреначило, на автомате просто двинул дальше по плану. Никого сразу не убил, без затей выволок из-под нар Кэпа, допросил, пообещав поднять наверх. Тот охотно всё рассказал, указал негодяев, уже занявших очередь к заднице Джима.

Бережно подняли Джима, отнесли в медотсек, или по-другому, изначально Командорскую каюту. Прочих персонажей без особых церемоний вытащили за ноги. Попросили остающихся посидеть тихо и поднялись следом.

Боу на палубе отлили водой и обнадёжили, что немедленная смерть мальчишке уже не грозит, а дальнейшее не в нашей компетенции. Он молодец, дрался за парня без малейшей надежды, просто потому, что иначе не мог.

А прочие, суки, смогли. Кто от страху, как Кэп, кто из принципа, как Дасти! Бог им всем судья, а наш долг лишь исполнить волю Его. Каждому, легко разобравшись в намёках судьбы, отмерили его же мерой.

Боу объявили, что он – мужик и свободен, может уйти, когда вздумается. Он, конечно, заявил, что без Джима не уйдёт. Мы только плечами пожали, не разобрался ещё дядька, вот и не будем пока грузить, дадим время.

Кэпу, равнодушной скотине, по большому счёту и сделать-то ничего не можем, только проклясть самым страшным известным нам проклятьем – надеждой. Назначили его помощником Дасти и обнадёжили, что сделаем всё, чтобы он оказался в Англии. Если выживет, Джекиному папаше приветик передаст, старик у рыжего с положением. Сам падла благородная сынулю по блату в этот круиз устроил.

Дасти за принципиальность я лично назначил завхозом, чтоб он, значит, отвечал за чистоту и порядок в трюме. Лично отвечал передо мной или Плюшевым, когда мы вновь спустимся в трюм.

Ну и скинули как падаль обратно его и Кэпа, ни мало не заботясь о последствиях, фигня там высота – всего-то три метра с небольшим. Мы ж им обещали только вытащить наверх, оставлять наверху уговору не было, с них пока хватит забот и надежды.

Командор, оказав Джиму первую помощь, оставил его на попечении помощников, а сам вышел поинтересоваться, что вообще творится? Уточнил, когда это он успел раздать кучу непонятных обещаний?!

Ну, мы ему со всем респектом и смирением поведали о «Божественном чуде и указующем персте». Ведь что получается? Не загляни мы чисто случайно в трюм, и Джима по нашей вине изуродовали бы до смерти!

Ведь это мы заперли его в трюме с подонками! Только потому, что великовозрастные балбесы напялили на мальчишку идиотский мундир и отправили ребёнка в море, в этот паскудный рейс! И если б не Боу… а он, кстати, вообще, ни в чём не виноват, Кэпу врать не было никакого смысла.

Вот кажется нам, что это судьба, что пока Джим с нами, Провидение не оставит нас. Командор слушал внимательно и бесстрастно, а Боу, открыв рот и вытаращив зенки. Взрослый дядька, офицер, почтительно извинился за то, что лезет не в свой разговор, но не будем ли мы любезны объяснить до какого боя мы хотим оставить Джима в качестве талисмана?

Руда оказал ему честь, также учтиво ответил, что как должно быть известно морскому офицеру, в море частенько убивают просто за флаг, и мы обоснованно опасаемся за свои жизни. Нас всех вообще убить хотели, если Боу не забыл. Так наш бунт по существу ничего не изменил, разве что у нас появилась возможность защищаться.

Мы на «Бродяге» примем бой, чтоб у остальных был шанс уйти, ненадолго, следующей жертвой уже назначили «Подарок». Пусть на ней полно гражданских, ход у неё меньше, чем у «Забияки», у шлюпа относительно больше шансов дойти до дикарских островов, хотя в абсолютном выражении количество этих шансов не сильно отличается от нуля. Короче, спасти нас может лишь чудо, вот о том и речь. Где одно чудо, там можно ждать другого, такая у них чудесная природа.

Боу очень серьёзно кивнул и заявил, что остаётся на «Бродяге» вместе с Джимом…

– И с вами, – буркнул он как-то стеснительно.

Командор удивлённо вздёрнув брови. – Боу, нельзя быть немножко пиратом. И совсем не бывает бывших пиратов, в смысле живых бывших пиратов.

– Плевать, – просто улыбнулся Боу, – за то я уже до тошноты насмотрелся на живых бывших джентльменов.

– Боу, мы вам ничего не обещаем, – осадил его Плюшевый, – нам нечего вам предложить! Разве что денег, но зачем они вам?

– Тем проще вам поверить! – весело засмеялся мужик, – я всю жизнь мечтал не нуждаться в деньгах!

– Ха-ха-ха! – поддержали мы офицера, настолько искренне он смеялся!

– Только, дружище, простите, – уточнил я весело, – но ничего не получится. Мы не верим на слово – нам неизвестно кого мы встретим, и как вы себя с ними поведёте.

– И что я должен делать, чтобы вы мне поверили? – растерялся Боу.

– Понятия не имею, да нам-то пофиг, дружище, это не наши проблемы, – улыбнулся ему Плюш, – хотя всё равно спасибо, вы – молодец.

– Постой, Грегори, – что-то решает Командор, – Боу, ваша задача молча выполнять приказы вот этих двух… хотя двух многовато… Грегори поспокойнее, вот его приказы выполнять. Ясно?

– Ай-ай, сэр, – привычно пролаял офицер.

– Вот и чудно, Плюш, теперь это твоя проблема, – ухмыльнулся Командор.

– Ай-ай, сэр! – злобно тявкнул дружище.

А что он хотел? Запросто фамильярничать с Командором? Слишком много будет чудес для самого чудесного дня. Да и денёк был, если честно, так себе. Боу, гад такой, отвечая Командору, не на него смотрел, а на топ фока… на Британский флаг! Ведь Командор сказал, что убивать нас будут именно за него, и мы вот такие патриоты, блин, не спускаем… а я, куда б ни смотрел, видел перед собой Джима в крови.

* * *

Тот ещё парадокс этот патриотизм. Всю свою жизнь считал, что любить Родину «несмотря ни на что» чисто русское свойство. Ага, попытайтесь Захару что-нибудь криво сказать про Англию, а в моём случае просто подумать!

Загрызёт как за маму, и как с Англией у него с мамой не всё однозначно. Тоже ни в чём не виновата, просто не смогла, не вынесла, заболела и умерла, но она хорошая, любит Захара, и прям заняться ей на Небесах нечем, только, во-первых, помогать ему, и всё равно забрать его к себе, во-вторых.

Я это к тому, что легко быть циником со стороны, оно так, конечно, виднее и проще, сподручнее как бы, а изнутри куда ни глянь – тот же патриотизм, только сбоку. Лишь оправдываться и остаётся в полной уверенности, что ни за что не оправдаешься, и оправдания мои нахрен никому не нужны!

Вот с Джимом так коряво получилось, стыдно по-дурацки, до поджимания пальцев в башмаках и колупания ладошки ногтем с самым придурошним видом. Честно – не предполагал я такого оборота – ну, не была эта мерзость для меня обыденной!

Я, естественно, хотел приказать парням забыть, в каком они положении застали Джима в трюме, но Заки спокойно и по-взрослому вернул меня в реальность, вот именно в эту, текущую реальность.

Начал он с того, что казачатам Джим никто и звать его никак, всего лишь ещё один англичанишка, а их не жалко. И вообще мы постоянно вдалбливаем всем своим ребятам – никого не жалко, никого.

Потом, мысленно помолчав, высказал недоумение – а что, вообще, случилось-то такого особенного? Давит на нас родной мир, это ж там, у нас, носились с насилием над детьми, но тут это запросто. Некоторые пацаны наши пережили подобное, многие из-за этого оказались на корабле дураков…

Да по сути только из-за этого все они здесь оказались! Поразила точка зрения мальчишки на наш корабль – пацанов не сослали, не приговорили, они убежали из мира, где любой пьяный олигофрен мог сотворить с ними всё, что ему в тупую бошку придёт. Убежали единственным доступным способом – чудом!

Убежали на пиратский корабль, где уже они сами могут что угодно сотворить с любым встречным! Кстати, непосредственных участников безобразий ждала почётная доля стать нашими первыми живыми игрушками.

Самыми простенькими, тряпичными, сразу ничего оригинального в голову не пришло – только груша. Подвесили их за ноги, каждого за одну, и штрафкоманда на время оставила мачты в покое – пацанята все костяшки на кулачках уже посбивали. Пускай отдохнут ребята, пока груши хотя бы сопят.

Захарушка подвёл философскую черту, избивая нун-чаками несостоявшегося насильника даже не за то, что он, может быть, хотел сделать. Просто мог это сделать… мог это делать! Пацан так увлёкся, никак оторваться не мог, пока насмерть не забил счастливчика этакого.

Его менее удачливые приятели прожили на одной ноге ещё сутки, пацаны отнеслись к ним хладнокровнее, профессиональней. Ничего личного – всего лишь небольшое развлечение в тягостных пиратских буднях, так они его и растягивали, пока не порвалось.

Натурально – Джонни Ножик на спор с Занозой одному нун-чаками специально по коленной чашечке бил, чтоб посмотреть, когда он от ноги отвалится, а Ник считал, что Ванька зря старался. Тотализатор устроили, Ваня почти пять гиней с банка сгрёб!

Неудобно было портить парням развлечение нудежём, да и поставили мы с Плюшем на Ножика по гинее, самим стало интересно. И ведь действительно ничего особенного – это было лишь началом.

 

Глава 3

Неждан.

– «Системное сообщение.

Вы выполнили игровое задание „спасти Джима“. Бонусы – открылся навык „тёмные делишки“, начальный уровень „мутный хрен“.

Вы выполнили игровое задание „завербовать офицера“, навык „тёмные делишки“ улучшен до уровня „проныра“.

Отношение каторжан к персонажу с уровня „проклятый“ снизилось до уровня „исчадие ада“.

Отношение к персонажу бойцов штурмовой команды повысилось до уровня „без тормозов“.

Отношение к вам в клане в избранной ветке отношений минимальное, уровень „дно пробито“.

Опыт персонажа 7200, доступно повышение уровня. Желаете повысить»?

– Валяй. – Ворчу довольно.

– «Ваш персонаж перешёл на следующий уровень, за переход списано 5000 очков опыта.

Уровень персонажа четвёртый.

Опыт персонажа 2200 очков.

Доступно рандомное увеличение характеристик персонажа:

Восприимчивость.

Предчувствие.

Любознательность.

Эмоциональная устойчивость.

Психическая устойчивость.

Что выбираете»?

– Давай попробуем восприимчивость, может, получится понять, что это такое? – Рассуждаю сам с собой.

«Ваш выбор принят.

Восприимчивость улучшена на 13 %.

Ваш опыт 8500 очков, после выполнения системного задания доступно повышение уровня».

Меня эти сообщения уже перестали даже раздражать, вообще как-то фиолетово. Игра это или почти не игра, в нашем случае неважно…

Мы просто вынуждены так поступать, чтобы выжить самим и спасти своих пацанов!

Добрые дедушки не могли на пальцах научить мальчишек убивать. Руками. Внезапно напасть со спины и проломить человеку голову довольно несложно, но спрыгнуть в гущу врагов с перекованным по руке кортиком и парой пистолей – не фунт изюму. Затем обычные мальчишки должны будут пойти за нами на чужую палубу – добивать врагов, убивать, глядя им в глаза.

Я думаю, что мы действовали по чёткому плану. Или, как считает Захар, мне просто нравится так думать…

Я хорошо запомнил лицо Джима, когда он приполз к нам в такелажку – выпустил Руда пациента воздухом подышать, разрешил понемногу вставать, так его понесло нас благодарить!

А тут Крис как заорёт. – Атас! в трюме драка! – Крис отдыхал на прослушке.

Дежурная команда рванула выручать Дасти с Кэпом и за новыми тренажёрами, а Джим потрясённо, по-детски распахнув глаза, смотрел в мои спокойные, бесстыжие зенки. Ему показалось, что он всё понял – наивный британский юноша. Тогда он просто молча ушёл, наверное, пореветь от обиды.

На другой день вернулся, сказал, что, пока он нездоров, может побыть на «атасе». Мысль действительно нездоровая, но кто бы говорил? Разрешил, правда, нехотя.

Через два дня понял, что парень уже наш – действовал чётко по инструкции, ничего личного… и, докладывая, спокойно смотрел мне в глаза. Самое мерзкое, что мы с Захаром оказались правы, когда «забыли» Джима в трюме…

За те его слова – забавно ему было, как озверевшие, перепуганные мальчишки за пару вздохов кусочком Неба над головами шли, лезли по головам друг друга! Теперь сам надышаться не может Небом, подаренным теми пацанами. Именно подаренным – ведь мало дать, важнее научить ценить дар и относиться как к дару Его, а не чему-то «положенному по праву»!

Что и кому положено, решаем только мы сами!

* * *

Даже если нет происшествий, два раза в день спускаемся в трюм. Ха! Ни одна мразь, включая Дасти, не рисковала спуститься к мальчишкам! Теперь пацаны спускаются к ним и спрашивают, а эти бараны отворачивают рожи, боятся поднять глаза!

Дасти указывает нарушителей порядка, на месте избиваем первый раз, вытаскиваем на палубу и предлагаем самостоятельно сунуть ногу в петлю. Они видят ещё живых товарищей, что до них вытащили из трюма, слышат их вопли… Как правило, остаётся лишь немного приподнять готовую ко всему тушку. Дальше сутки ада и за борт, так ребятки наши учатся «не бояться».

Несогласных на такое уговариваем я и Плюш. Тоже для психологии – пацанята видели, что… Спасибо казакам, мы уже вполне справляемся.

Здоровенный дядька кидается к Грегори, хватает за плечи… да ладно – обратное сальто и двумя ногами в челюсть.

Захара хватают за руку – тоже нормально, ладошку к груди, кувырок, и дяденька с воем врезается мордой в доски палубы. Весу в Захаре всего ничего, но физика неумолима, рычаг и скорость, точка опоры в кульминации, и громкое касание головы мужчины с фальшбортом или мачтой.

С физиологией тоже не поспоришь – для воздействия на болевые точки вполне хватает наших подростковых сил. Для тренажёра это продолжается, пока сам не попросится на рею, или его за ноги рожей по палубе не отволокут в медотсек, а оттуда обратно в трюм, делиться впечатлениями.

* * *

Нам было мало просто побеждать, это же не спорт, мы издевались, дразнили, играли – так кошка таскает котятам живых мышей. Неудивительно, что ребятки вскоре пожелали подраться самостоятельно, с нун-чаками, не по одному, само собой при нашей подстраховке.

И под приглядом Боу – вот что замечательно! Лейтенант одобрить такое обращение с пленными не мог, хотя ему и казалось, что он понимает смысл происходящего. Плюс флаг над нашими головами, и личности страдальцев были ему неприятны – вызывали дурные воспоминания.

– Но такая жестокость! – читалось на его физиономии.

– Какая жестокость? – Вслух оскорбился Плюш, – обычное зверство!

Боу криво улыбнулся.

– И ничего смешного! – рявкнул Плюш «подчинённому». – Жестокость – это для унижения…

– А вы их не унижаете? – изумился офицер, – мне показалось, что именно это…

– Да плевать нам на их чувства, – лениво просвещаю мужика, – как хищникам плевать на эмоции добычи. Звери такие просто по своей природе, а не потому, что жестоки.

– Вы делаете ребят зверями? – серьёзно уточнил Боу.

– Чтоб стать зверем, им обязательно нужно родиться! – Обозлился Плюш. – Мы им, именно вот этим, по их желанию просто помогаем не быть баранами, как остальные!

Боу угрюмо задумался. Его добил Джим, пацан присутствовал при разговоре, он постоянно рядом с Боу присутствовал, и проговорил. – А можно мне тоже… с саблей?

Суровый облик офицера утратил контуры, а Плюш ещё и добавил. – Рановато тебе, Джимушка, с саблей, ты ещё палки не освоил. Потренируйся пока с гранатами.

Боу с потерянным лицом хрипловато выразил надежду, что гранаты Джиму дадут облегчённые, а лучше совсем без пороха. А то он испытывает лёгкое беспокойство за свою ещё предыдущую контузию, тоже довелось иметь дело с новобранцами.

Да идти в бой с такой бандой рекрутов – это нужна контузия с рождения или с прошлой жизни! Нам-то деваться некуда, а ему… получается, тоже? Угораздило ж нас встретить в английском офицере нормального мужика!

* * *

Квантум. «Бродяга».

Боу изначально рассматривался лишь как ещё один взрослый клинок, встанет на юте со всеми рубаками и никуда не денется, пока Джим на «Бродяге».

Пацана определили в один из стрелковых люков, в компанию к Сычу и совсем ещё зелёным эсцесовцам. И к близнецам, конечно, как же они бросят в бою обожаемые печеньки, а сами в обнимку с посланным ими Командором станут дожидаться неизвестно чего на «Подарке» или «Забияке»?

Близняшки спрыгнут в авангарде, девочки заслуженно входят в ударное отделение SC. Боу это показалось очень странно, что девчонки, к тому же не бандитки и не англичанки, вообще, заложницы сами добровольно полезут убивать живых людей!

Единственно он отметил и одобрил их действия в паре. Кстати, иначе они совсем не действуют, за то вдвоём Кити и Кэти дадут фору любому эсцесовцу, разве что с главарями почти на равных. Печеньки с рождения понимают и чувствуют друг дружку как себя, похоже, что они себя по отдельности и не представляют.

Вот господин лейтенант поставил их пацанам в пример – бабы, а думают головами, не как некоторые, которые бессмысленной толпой измываются над безоружными мужиками. А у тех задача лишь немного потерпеть, им, может, на свежем воздухе намного лучше, чем в трюме!

Ему ещё раз терпеливо объяснили – ну, что тут непонятного-то! – что зверство это для особо одарённых, то есть не для всех, а только кому идти в бой первым! Он презрительно обозвал пацанов стадом дикарей – так же собираются напасть толпой, а драться могут только в одиночку.

Профессиональных или регулярных солдат им никогда не победить, к счастью это пока и не требуется, но и против нерегулярных дикарей им не выстоять просто потому, что они здоровее.

Главари SC тут же насторожились, что бы это значило? Командор же сказал, что каждому всего лишь нужно стать сильней десятка любых солдат мира! А Боу отвечает – да хоть сильнее сотни!

Лучше шотландцев бойцов в мире не сыскать – это он так сказал. Ну и сильно помогло это Шотландии? А почему? Потому что забивали себе голову всякой ерундой. Они дрались и погибали за Родину и проиграли англичанам. А те дрались, чтобы за Родину гибли шотландцы – у них тупо не было родины, она солдату не положена. И за Отечество им не нужно драться – нет у солдат ни семей, ни Бога, кроме своего подразделения и приказа командира.

Неждан спросил. – А присяга?

Тот уставился на него, как на психа. – Какая присяга?

– Ну, воинская! – Плюшевому тоже не всё было ясно.

Боу сокрушённо покачал головой. – Вы совсем дурные? Вас-то она каким боком касается? В любые слова нужно верить! А вы их по малолетству не способны понять. Короче, так – Грегори командир первого ударного отделения, ты, Закари, второго…

– Не, – покачал головой Плюш, – Китти с Кэтти не разделить, казачата с ними сдружились, их тоже не разлучишь, а остальные против них не вывезут. Поэтому я буду командиром ударного отделения, а Зак моим заместителем.

– Ладно, – говорит на это Неждан, – тогда я командую SC, а ты мой помощник!

Плюш угрюмо согласился, и Боу продолжил. – Очень миленько – каждую секунду один из вас натаскивает авангард, пока другой командует общим боем. Кстати, вы себе хорошо представляете, как это делается?

Главари скрепя сердце изложили свой секретный план. Господин королевский офицер похвалил – молодцы, говорит, здорово придумали! И повторил вопрос: «Так вы совсем не представляете, как командовать в бою?»

До Неждана и Плюша стало доходить, как они выглядят со стороны. Просто спросили, что надо делать?

Оказывается, нужно назначить самых уравновешенных, спокойных ребят командирами стрелков в ячейках на мачтах и в люках на палубе, чтоб они стреляли первыми, а остальные по их команде.

Потом, кроме ударного, нужны отделения, во-первых, гренадер, во-вторых, мобильных стрелков. Пацаны, кажется, собрались лезть на вражеский корабль, если он правильно понял слово «контратака». Так что там делать – мальчишек терять?

Значит, каждому отделению поставить командира, а ему чёткую задачу. И главное – как главари всё-таки собираются командовать в бою? Хотя бы боцманские сигналы выучили? Прекрасно! Каждому командиру отделений выдать по боцманской дудке, а самим нужно срочно учиться дудеть в трубу, чтоб в случае нужды передудеть все остальные сверистелки. Или назначить горнистов, если самим лень и некогда.

И по деталям ещё уточнил. Во-первых, где, когда спрыгнут на палубу и поубивают неприятельских абордажиров, гренадеры возьмут гранаты, а стрелки мушкеты?

Во-вторых, все этапы боя нужно несколько раз отрепетировать.

А, в-третьих, какого тролля на боевом судне делают посторонние? Вот его, лейтенанта Боу, не хотели брать в бой – неизвестно, видите ли, как он себя поведёт. А гражданские? А матросня? А пацанята?

Всех лишних нахрен и срочно, чтоб под ногами не путались. Или их собрались перед самым боем спроваживать, когда счёт пойдёт на минуты? Неждан с Плюшем серьёзно задумались, их секретный продуманный гениальный план оказался слишком сырым и общим.

* * *

Первые же репетиции, вернее, попытки проиграть атаку с рей показали, насколько никто ничего не понимает. Сбросили бойцы верёвки, а те сразу перепутались меж собой и намотались на рангоут.

И вообще, зачем делать этакое предупреждение, прям как «иду на вы»? Даже если верёвки упадут штатно, враги сразу додумаются, что это неспроста, хотя бы головы задерут – на совсем тупых врагов рассчитывать глупо.

Выход нашли сразу – катушка. Кусок деревяшки цилиндрической формы оставалось только высверлить вдоль оси, на неё наматывается основная верёвка. В отверстие продевается вспомогательный кусок, завязывается петелька, и за неё катушку можно прицепить за крюк на свою обвязку и вот так прыгать.

Чтоб не убиться об палубу придумали тормоза – ножной и ручной. Ножной – это вроде стремян, привязанных к концам петли, что крепятся к обвязке. Если выпрямить ноги, петля натягивается, верёвка внутри деревяшки прижимается к стенкам, вращение замедляется.

Как выяснилось – недостаточно, Неждан с Захаром сразу не убились, наверное, потому только, что прыгали всего со второго яруса, и Захар с перепугу сразу врубил по тормозам. Внесли поправку, добавили ручной тормоз.

Страховочным усом через петельчатый амортизатор рывка стали цепляться к примитивной «капле», просто схватывающему узлу. Если его придерживать рукой, он легко скользит по верёвке, а как отпустишь, резко останавливается, амортизатор распускается по одной петельке, и десантник почти плавно опускается на палубу.

Нужно только отпустить ручник в нужное мгновенье, ни раньше, ни э… вообще, никогда.

Мальчишки, конечно, поначалу путались, застревали на верёвках, но к тому моменту, как первые бобины пришли в полную негодность, все бойцы первой очереди успешно сдали индивидуальные прыжки.

Прочим ребятам не чинили никаких препятствий – пробуйте на здоровье, только не убейтесь. Десяток ватажных парней, «пока» эсцесовцев, вполне освоили это дело.

Маленький Бобби, конечно, никак не мог ударить лицом в грязь перед своими пацанами, но его Захар к таким прыжкам не допустил. На него особая надежда, потому что за ударным отделением следом должна пойти вторая очередь. Должна! Захар смог доверить командовать резервом только ему.

Парни второй волны прыгают в два приёма: «старички» Ножика и Занозы с бобинами протягивают ещё десяток верёвок, и на тросах на обычных восьмёрках спускается резерв под командой Маленького.

Сначала ребята считали разы, сколько раз всего спрыгнули с рей, на третьи сутки потеряли счёт дням. Как только дошли до отработки всего десанта в комплексе, его боевого воплощения стало просто не избежать.

 

Глава 4

Неждан.

Мы не просто ждали встречи с неприятелем. Пока один руководил прыжками, другой работал с пленными.

Работа эта стала, пожалуй, одной из неприятнейших наших обязанностей, убивать людей, вообще, поганое занятие, а учить этому подростков мерзотней в квадрате. Во время занятий мы, конечно, не позволяли себе эмоций. Ребята должны видеть, что это только дело, работа… да и убьют же просто, отвлекись мы в схватке хоть на миг.

Психика потребовала отдыха, потому один из нас все светлые часы постоянно торчит на мостике, как обычно училимся трудной морской науке или медитируем. Серьёзно и без иронии, буквально как научил Лют – он с Чернышом частенько присаживается к нам в компанию.

Сначала, наверное, не могли глазам своим поверить, что мы этим занимаемся, а потом просто поддержали добрую традицию. Боевикам ударного отделения тоже понравился этот единственный способ расслабления – алкоголь же просто не мыслим.

Для нас с Захаром медитативный транс стал тайным окном в сказку, во сны взаправду. Парень быстро оценил наши новые возможности, ведь это так интересно! Нужно вместе представить себе место действия в мельчайших деталях, придумать персонажей… впрочем, пацан не стал заморачиваться – просто вытащил у меня из памяти компьютерные игрушки.

Начали с классики, с Мортал, Контры и, конечно же, Сталкера, своё вносили по ходу дела. Кажется, дети во все времена по своей природе компьютерные создания. Он наловчился «паковать» и «сохранять» эти «видения». В кавычках потому что, не смотря на всю призрачность, вооброжаемость происходящего во сне, лопатой по роже ощущается там как на самом деле.

* * *

Занялись собой, отпустили воспитательный процесс в команде на самотёк, а в этом деле свято место педагога пусто не бывает. Боу для всех бойцов SC устроил политзанятия, вернее, у него они сами собой получились.

Для начала он ненавязчиво дал почувствовать разницу между кадровым британским офицером и дохлым стройбатовским дембелем. Мы же по сути были теми же атаманами с чисто хулиганской развязностью, подростковой лихостью. Нас подводило наше личное отношение, даже истеричность порой, нервы ведь не железные!

В отличие от нервов Боу. Даже в хлам разбитая его рожа всегда была полна спокойного достоинства, отбитые внутренности, казалось, совсем не кривили выправки. Главное – он смог задать ровный служебный тон. Мы с лёгкой душой свалили на него почти всю военщину, как оказалось – себе на больные головы.

Ребята с радостью подчинились его уверенной властности – в облике офицера чувствовалось, что он просто не представляет себе возможность неповиновения. Прирождённый, настоящий офицер, да и только, неудивительно, что мальчишки потянулись к такому человеку.

С точки зрения Захара, выглядело это как откровенный подхалимаж и подлизывание – он немедленно приревновал ребят к Боу, а Боу к пацанам, но и это было ещё полбеды. Беда, что Захарка тоже, как и все ребятки, потребовал для себя долю его внимания. Самым простым способом – дурацкими вопросами. Все они начинались с классического «почему»?

Офицеру непринято задавать вопросы, но пацаны же ненастоящие солдаты, он сам так сказал. Вот и возник первый вопрос – почему ненастоящие? Настоящих солдат он бы просто приказал высечь, а тут поначалу скупо и насмешливо, но всё-таки пришлось отвечать, и не придумывать сказок и вранья – подростков очень трудно обмануть.

Поведал пацанам о пушечном мясе, главная задача которого просто доползти до поля боя. О солдатах, что не проигрывают никогда, проходят через все бои и войны… и подыхают в нищете никому ненужные. О тех, кто всегда побеждает – погибает за своих товарищей. О присяге. О долге. О Родине, будь он проклят!

Пацаны с открытыми ртами слушали его россказни о побоищах со времён Вильгельма Завоевателя. О героях, мятежниках, палачах и предателях, о солдатах. Нам по-новому открылась Англия – страна изгой, избиваемая, предаваемая и продаваемая с младенчества. Забытый Богом проклятый остров, с которого не убежать.

О жизни англичанина, жизни без надежды, как на громадном корабле дураков. Так будь проклята надежда! Вроде бы просто быть англичанином, даже для пьяных олигофренов – это значит считать себя выше всех не англичан, и всё.

Боу рассказал, что это значит на самом деле, и как это трудно – стать и оставаться англичанином всегда и везде, вопреки всему. Не сказать, что мы с Плюшем от этих разговоров были в восторге. Переглянулись только и вздохнули грустно – сразу надо было его резать, а сейчас уже всё – страшные слова сказаны.

Боу как-то для нас незаметно представил мальчишкам будущий бой чем-то само собой разумеющимся, неизбежным, даже близким. Чем-то вполне обычным, естественным, только не лишённым некоторого интереса.

* * *

Ситуация снова влезла в кроличью нору. Ведь мы не просто так торчали на мостике! Как только установили телескоп, сразу же сами, конечно, полезли в него смотреть. Нелегко было приноровиться к качке, совладать с наведением трубы.

Наконец, своего всё-таки добились, уверенно держим под визуальным контролем пространство за кормой до горизонта. Красота – видимость за две морские мили. Вот посмотрели-посмотрели и сделали открытие, как кувалдой по бошкам – мы, сами того не ведая, уже неоднократно разминулись с чужими судами!

Но это само так получалось, а что делать с оптикой? Да то же самое, только в полном сознании. Потому никто с марса бизани не орёт, дозорные тихонько дёргают за обычный фал, и я или Плюш взлетаем по вантам посмотреть. К чему тревожить народ? Лишние знания – лишние скорби, не маленькие уже – сами отдаём нужные команды на суда, задаём отряду уклонение.

Моряки, Сэнди и Грегори, конечно, всё поняли, уже привыкли – даже не ухмыляются, а на проблемы штурмана Доусона нам плевать – пускай его Руда успокаивает.

Поэтому, кроме нас, на наблюдательном пункте дежурят лишь «старички» SC. Прямо мы никому туда лазить не запрещаем, просто желающих торчать часами в тесном гнезде нашлось немного, вот и пришлось назначать.

За одним сумасшедшим исключением – пропустили, как туда забрался Своята! Увидели только, как он оттуда слазил весь такой задумчивый и молчаливый. Сам себя назначил наблюдателем, сидит там в свои вахты.

Зачем-то притащил туда длинный свёрток, связал себе обвязку, заказал наши примитивные карабины и «восьмёрку», и самый писк – купил перекованный по руке абордажный кортик! Сам ни «гу-гу», а мы постеснялись спросить, чего это он?

Другие нас одолели раздумья. С одной стороны наши ребята – их бесит, что относятся к ним как к сброшенной волкам с саней рукавичке. Ведь они поверили в неизбежность боя, в себя, в командиров – они уже победили!

А тут мы придём к Командору и скажем, что передумали. Что бой не нужен, ведь ребята погибнут, пусть распускает штрафную команду, будем жить как прежде, даже пойдём под его власть. Вот только жизнь такая ни Захару, ни эсцесацам ненаглядным уже нафиг не нужна.

Да и Руда стал иначе на нас смотреть. Не то, что с надеждой, как будто что-то обдумывает. Ведь это же невыносимо – жить в ожидании беды, в постоянном страхе, и я уверен, что боится он не за себя – за ребят, каждый день спрашивая себя, неужто последний? Неужели всё это было лишь для того, чтобы бесславно и бесследно сгинуть в океане? Как многие несчастные моряки до нас, как множество после.

Знаю, что Командор, как все мы, запретил себе думать о будущем, но я и Плюш ненароком вывели его из спасительного сумрака. Он явно что-то оценивает, планирует, ещё ни на что не надеясь.

Держать Руду в неведении слишком жестоко, мы ж не злопамятны, но и спрашивать его ни о чём нельзя, и так известно, что не решит нихрена. Это мы, я и Плюш со своими мальчишками должны решить и решиться. Скажем, а там уж пусть понимает, как хочет! Мы пришли в капкаюту, и я сказал, что мы передумали.

Что ладно уж, в SC пока хватает ребят, мы готовы выходить на парусные вахты, простые ватаги можно направлять на «Забияку» и «Подарок», по одной, а обратно их пока возвращать не нужно. А нужно отправить им в помощь матросов побыстрей и побольше, желательно всех.

Руда тогда слегка побледнел и просто кивнул в ответ. После генеральной репетиции, вернее, после скупого одобрения Боу, мы уже своей властью отправили взрослых мастеровых в отпуска, а «засранцев» на каникулы. На «Бродяге» стало намного тише и просторнее, она, как призрак, оборотень, кралась в арьергарде отряда.

На юные лица легла нездешняя печать – мальчишки очень хорошо представляют себе, почему остались одни. И почему именно они остались на корабле дураков. Пусть все думают о сброшенной с саней рукавичке, у акулёнка штрафной команды прорезался первый ряд зубов, нам срочно нужен кто-то на разрыв в хлам и клочья. Наш острый плавник уверенно резал волны в поисках жертвы.

 

Глава 5

Россия. База отдыха «Кедровая», оперативный центр проекта «Кватум Эго».

Доктор провёл рабочее совещание, в целом одобрил соображения сотрудников, в конце-то концов, и без разрешения отдельных парадоксов проект уже принёс нетривиальные результаты. Пусть вопросы останутся на будущее, возможно, когда-нибудь им станет вопросов не хватать.

– «Очень хорошо, спасибо, осталось уточнить один нюанс». – Доктор сделал паузу, Женя и Паша напряглись, вступление ничего хорошего не обещало. Интуиция их не подвела.

– «Вы там, вообще, каким хреном орехи околачиваете, товарищи таёжники»? – Задал Доктор первый общий вопрос и сразу перешёл к конкретике. – «Вы следите за установленными квантум-фантомами, что подключались к проекту?»

– Э… – Паша не сразу нашёлся с ответом, Женя стёр в звуковом наборе лишние буквы и пришёл на помощь. – Параметры активности ни разу не превышали средних значений, отмечено даже сокращение поисковых запросов.

– «Может быть, я чего-то не понимаю, объясните, пожалуйста, с кем играют фантомы»? – Задал Доктор странный вопрос.

– Вы имеете в виду паразитную игровую активность брошенных или случайно возникающих игровых аккаунтов? – Не сразу понял его Женя. – С людьми, конечно! Древние компьютеры и те не активируются без внешнего прерывания! В квантуме всё сложней, но фантомы легко отличают себе подобных от людей, они же в чём-то программы – им нужны реальные пользователи!

– «Замечательно. Вот данные результатов последних схваток с нескольких игровых квантумов, я выделил аккаунты. Объясните мне, что они делают. Ответы приготовьте не позднее завтрашнего утра. И мне плевать, который сейчас час. До связи завтра в 10:00».

– До свидания. – Потерянно пробормотали Паша и Женя, разглядывая оставленные Доктором ссылки. Что-то обоим подсказывало, что их ждёт очень интересная ночка.

* * *

Квантум. «Бродяга».

Неждан немного драматизировал ситуацию – кто бы их оставил совсем одних? Командор не был ни дураком, ни трусом и не питал никаких иллюзий по поводу подчинённого ему контингента. Он прекрасно понял маневры главарей SC. Ведь это ему приходилось выслушивать брюзжание штурмана, что на мостике, видимо, захватили власть кретины, не способные удержать заданный курс.

Доусон задавал коррекцию, рисовал на карте новую петлю, и Командор чувствовал, как этой петлёй перехватывает горло – удалось избежать ещё одной встречи, благодаря телескопу штрафников.

Руда хладнокровно наблюдал за учениями штрафкоманды, ему едва удавалось держать себя в руках, не терять лица при виде дикой жестокости, какого-то первобытного, чистого зверства. Всё-таки биолог хорошо понимал простые истины. SC – просто стая подростков, по сути ещё животных, совсем озверевших под чутким руководством вожаков.

Живой мир не ведает обороны. Для самого свирепого хищника лучший способ не попадать в неприятности – просто не попадать в неприятности. Взрослому здоровому зверю обычно хватает здравого смысла незаметно уйти с тропы человека, но если встреча неизбежна, сразу нападёт.

Хуже внезапной встречи с тигром или медведем может быть только встреча с тигренком или медвежонком – мать атакует при малейшей опасности детёнышам, при любых шансах. Пиратская ситуация складывалась в самом опасном варианте подросших волчат, когда любящие родители вывели их на первую охоту.

Он спокойно выслушал просьбу Неждана удалить с «Бродяги» ватаги и сам отправлял пацанов на шлюп и пассажира. Что выбор сделан, осознали все. Пушок не мог бросить ватагу, пришлось Эндрю Окошко назначить заместителя и отправить свою ватагу на «Забияку». Сам Пушок воспользовался разрешением Командора, встал у такелажки на колени, Неждан и Плюшевый и не подумали ради него нарушать традиции. Когда ушли последние ватаги, Командор лишь кивком подтвердил приказ эсцесовцев немедленно убираться матросам, безватажным пацанам и мастеровым.

Он отмечал появление слаженности, чёткости в действиях штрафной команды, почувствовал уверенность этого зверя. После первой же вполне успешной репетиции Неждан спросил его невзначай. – Руда, тебе не пора?

Он сделал вид, что не понял. Немногим позже вопрос повторил Плюшевый уже с другими интонациями. – А почему ты ещё здесь? Тебе ж давно пора!

Тогда Руда едва сдержался. Он отчётливо понял, что ребята уже совсем не собираются защищаться, но думал, что главари пока не решились совершенно, надеялся, что своим присутствием сдерживает их от, возможно, рокового шага.

Как последний дурак, зная, что их не удержать, он не мог заставить себя уйти – ведь его уход будет означать «фас»! Он был уверен, что должен скомандовать… только Командор должен это сделать! Руда три последних дня утром говорил себе «сегодня»… а вечером «завтра».

* * *

Длинный Джек будто застыл в раздумье – не фыркал, не насмешничал, ничего не понимая, ждал, когда всё само разрешится.

Эпоха парням досталась не только мерзопакостная, но и отвратительно древняя, в частности, в навигации. Секстант и хронометр ещё не изобрели, и во всём отряде никто не мог сказать, где они, чёрт возьми, находятся, и куда их несёт.

Разбирались в астролябии и лунных атласах лишь двое – штурман Доусон и бывший капитан. Причём, к картам и приборам имел доступ только Доусон под присмотром Командора, отчётливо понимая, что незаменимых людей у него нет, замена под нарами в трюме спит и видит, как бы пролезть наверх под охрану, на личное койко-место, к приличной кормёжке и учтивому обращению.

Доусон жил и работал в штурманской конуре рядом с медотсеком, а на мостик выходил лишь в сопровождении Командора и его вооружённых приятелей. Даже при посещении сортира сначала один из сопровождающих зачем-то заглядывал в отверстие, натурально просунув туда голову! И ему не позволяли даже прикрыть дверь!

На «Подарке» и «Забияке» прекрасно понимали, что потерять Командора значит пропасть в океане, или враги убьют, или смерть от жажды и голода. Руда упрямо держал вымпел на «Бродяге» – он уверенно становился настоящим Командором. Длинный Джек восхитился его ловкостью – настоящий властелин реально держит в руке своей жизни подданных!

Они вдвоём, Руда и Джек, решили бросить бунтовщиков в бой… просто бросить, прекрасно отдавая себе в этом отчёт. Кто им эти ребята? Чем они лучше или хуже остальных? Бунт необходимо давить, убить саму идею бунта! Рубить любые головы, в каких бы она не возникла!

Но Командор всё ещё оставался Рудой, даже немного Максимом, и Длинный Джек к собственному невероятному удивлению начал его понимать. Он открыл для себя дружбу – невообразимое для лорда, рыцаря понятие. У него не может, не могло быть друзей – только вассалы, только сюзерен, только долг и верность!

А Руда дружит с Лютом и Чернышом, и с заклятыми врагами, Нежданом и Плюшевым, у него «дружеские отношения» – они хамят, а он в ответ улыбается… будь всё проклято – он, Длинный Джек, лорд и Командор, просто улыбается им, и всё!

Нескладный, застенчивый, закомплексованный парень начал понимать Максима, у него, кажется, у самого появились друзья. Не просто появились, Черныш попросил за своих ребят. Чарли Ёрш, Весельчак Гарри не пожелал становиться атаманом, одним из многих, стал тенью Командора, а его парням идти к другим атаманам или, вообще, к дедушкам было совершенно невозможно.

Жека с дружками сперва попытались создать свою ватагу, но их же всего трое, и никто им больше не нужен, они ушли в штрафники, а Бэси, Билл и Джош стали помощниками Командора во всём, буквально. Они смывали с палубы и стола медотсека кровь, конвоировали штурмана, держали пацанов при операциях – не все ж пациенты состоят в ватагах, пиратам до них нет дела, но лечить-то тоже нужно.

И не всё ж Командору людей резать, порой охота просто подраться – так эти трое всегда рады составить компанию. Они первыми из мальчишек получили настоящие абордажные сабли и приобщились к тайной страсти Командора, Черныша и Люта, к фехтованию.

Вселенная Длинного Джека жутко усложнилась – его, лорда по рождению, рыцаря, пусть и не рукоположенного, но если что сойдёт и приговор суда… так вот его учит быть рыцарем какой-то демон! Всю его жизнь по всем вопросам могло быть лишь одно папино правильное мнение. Отец, конечно, учил сыновей фехтовать, и только папа знал, как стать правильным рыцарем!

Но в том-то и дело, что это было в прошлом, в той жизни, пустой и гулкой, как залы их замка, наполненные призраками и истуканами в никчёмных доспехах – спесью и ложью, коварством и жестокостью, притворством и страхом всех перед всеми.

А здесь на пропитанных кровью, потом и копотью досках, во власти всех стихий, прямо под небом – в ладони Божьей – у него есть настоящая дружба, не придуманный долг и очень важное дело.

Длинный Джек точно знал, что долг Командора – отдать приказ и покинуть «Бродягу». Но он совершенно не представлял, как после этого быть Командором, ведь юный лорд Барри ни секунды не сомневался, что его долг рыцаря – оставаться с присягнувшими ему вассалами до конца. Правильного решения не было, Джек ждал подсказки от демона и дождался, конечно.

С наблюдательного поста спустился Неждан и сказал приказным тоном. – Тебе пора, братец, проваливай!

* * *

– Общее построение через склянки. – Скомандовал Командор, как ни в чём не бывало, и прошёл в капкаюту. Приказал своим парням отвести Доусона на мостик, нужно срочно уточнить местоположение отряда.

Когда все вышли, сначала посетил гальюн почему-то с мотком линя. Заглянул в шкаф, достал полную бутылку рому, из потайного отделения извлёк склянку с проверенной в Мадейре микстурой. Налил полную кружку, добавил снадобье и как раз успел поставить всё на место, когда вернулся штурман.

Руда выждал пару минут, пока Доусон запишет результаты, и с кружкой вошёл в его каморку. – Выпейте, старина. За нашу победу.

Доусон оторвался от расчетов, вскинул на него взгляд и застыл на секунду. Он всё понял, как сомнамбула принял тару и стал пить, не отрываясь. Выпив, поставил кружку на стол, встал, чуть качнувшись, сказал. – Спасибо. Удачи вам.

Залез в гамак, отвернулся к переборке и сразу отрубился. Руда с помощниками вышел на палубу, штрафники уже встали в строй. Проклятье – они даже успели развернуть паруса в дрейф! Только шлюпку не спустили, но для них это минутное дело.

Командор тоже не стал затягивать выступление. – Ребята! Пробил час смертельного боя! Я верю в победу – с нами Бог! – сделав небольшую паузу, закончил деловым тоном. – Пожалуйста, сберегите командиров. Только они знают, где вас будет ждать с победой отряд. Шлюпку на воду, спустить гюйс! Сигнал на «Забияку» – к встрече Командора.

Спускаясь по штормтрапу, Руда заметил, что от «Подарка» и шлюпа почему-то тоже отходят лодки.

– «Ну, конечно, – добровольцы ж, мать их ети»! – догадался Командор.

Это обстоятельство стало последним толчком. Руда ещё раздумывал, взвешивал «за» и «против», убеждал себя, что обязан уйти. Чтоб гибель ребят не стала напрасной, он должен возглавить отряд…

Возглавить бегство, провались всё в бездну! Сейчас на его глазах на решительную битву спешили все, кто ему по-настоящему дорог, весь клан, и лучше ему разделить с парнями судьбу, чем пережить их хоть на мгновение.

Командор решился. Пусть это нечестно по отношению к его верным помощникам, но они же друзья, настоящие, должны понять. Руда стащил с головы алый командорский платок и протянул рослому Басу. – Надевай.

Тот открыл рот, вытаращив на него глаза.

– На «Забияке» поднимете мой вымпел. Курс вы знаете. Для всех я с вами, понятно?

Парни, синхронно сглотнув, кивнули.

– Не поминайте лихом. – Руда по-русски простился с парнями и без всплеска скользнул в море. Дальше знакомым путём, через дыру сортира в собственный медотсек. Ему теперь проще, чем Неждану – никто его не бил, корабль в дрейфе, и загодя привязан линь.

 

Глава 6

Неждан.

Руда демонстративно отбыл на «Забияку». Дядя Сэнди, дядя Грегори и дядя Израэль остались на мостике, «не расслышали» старики его приглашения, а к деду Коле и деду Паше это, вроде бы, и не относилось, они ж с внучатами.

Пушок формально и так в штрафкоманде, хоть и заявил сразу, что драться будет, где сам посчитает нужным. Своята и Стужа заявили, что ехали именно до этой остановки, и пусть уж лучше им тут сойти – всё равно без неё дальше будет неинтересно. Черныш поддержал Командора понимающей улыбкой, а Лют добрым напутствием. – Ну, чего встал? Проваливай!

Руда с каменной мордой слопал, а что бы он возразил? Что сам попал в дурацкое положение? Такова его Командорская доля! Жаль, не повидали его рожу, когда с его шлюпкой разминулись шлюпки Зуба с Клыком и сэром Джоном с «Подарка», а с «Забияки» с сэром Джекобом и стареньким сэром Адамом!

Неприветливы они с нами после неприятностей с Билли Бонсом и другими беднягами, да мы не в обиде – вообще насрать, за нас дед Паша, дед Коля и лейтенант Боу кого угодно вчетверо укоротят.

Итого вместе с Боу у нас восемь взрослых и оба клана лучших на том свете сталкеров, только без Командора, и детки: близняшки, Джим, семеро казачат, Ник с Ванькой, их ватаги и пятьдесят пять обычных штрафников.

Почти сотня отморозков, что очень немало – по три сотни подобных исторических деятелей загибали Парижи с Лондонами, а нам всего-то нужно кораблик ограбить, тем более за дело, мы ж ни на кого первые не лезем!

Плюшевый скомандовал к повороту на пересечение курсов и остался на мостике, сторожа чужого – чтоб невзначай не потерялся, а то ж достало уже дожидаться. Я с Боу занялся необходимыми приготовлениями.

Ребята принялись чётко, как на тренировках, заряжать пистоли и мушкеты, снаряжать картечницы и гранаты. Люки в палубе открыли, проверили крепления беседок, в стрелковые гнёзда подняли гранаты и стволы, первые сразу установили в станках.

Быстро покончили с суетой, потянулось время ожидания. Мы с Захаром уже научились не мотать нервы ни себе, ни окружающим – я опустился на палубу, прикрыл глаза.

– Итак, братишка, на чём мы остановились? – спрашиваю слегка растерянного мальчишку.

– Вот ты нашёл время для игр! Заняться больше нечем?

– Все слова сказаны, парням всё ясно, – снисходительно отвечаю Захару, – может, тебе что-то нужно объяснить?

– Вот ещё! Э… Ну, давай в Контру. – Мальчишка согласился с показной небрежностью. И неуверенно предложил. – Только на Агропроме уже надоело. Давай на Свалке?

– Как скажешь, приятель, загружай. – Впадаю в уютное виртуальное ничто и нигде. Краем сознания будто оглядываюсь в реал – чувствую, что мы снова не одни. Рядом замирают столбиками братцы, кому медитировать, кому помолиться.

* * *

Квантум. «Бродяга».

Длинный Джек высунул голову из сортирного отверстия, с сомнением оглядел доски вокруг дыры, грустно вздохнув, решил не ставить на них локти, пусть даже камзол на нём совершенно мокрый. Подтянувшись на лине, перехватился выше, и ещё пару раз.

Проклятье, с панталонами всё же придётся расстаться! Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь видел на нём штаны, в которых он стоял на коленях. Пусть они тоже совершенно мокрые, встать пришлось всего на одно колено, и никто этого не видел – неважно, он же это знает!

Вообще-то, папа говорил, что джентльмену не зазорно опуститься на колени перед королём, невестой, плахой палача и сортирной дырой, но это явно не тот случай – джентльмену, особенно лорду и Командору, не пристало вылезать из сортира.

– Даже если он в него не падал, – иронично залил Руда огонь патетики в душе Джека. Тот упрямо зашипел, – я их всё равно больше не надену и тебе не дам! И никому вообще, лучше выброшу!

Руда мягко перенял контроль, чуть приоткрыл дверцу туалета, выглянул в короткий коридорчик. Никого там не обнаружил, нащупал за шиворотом ключ на верёвке, бочком скользнул в щель, прошмыгнул к медотсеку, беззвучно отомкнул замок и сразу заперся изнутри.

Вспомнил, что уже можно дышать, облегчённо перевёл дух. – Не надевай, но выбрасывать не спеши, ещё пригодятся.

– Э…???

– Ну, когда мы придём на острова, скорей всего, наше командорское имущество опишут за долги штрафным прощелыгам. Представляешь, за сколько на аукционе уйдут командорские штаны, в которых он стоял…

– Заткнись, – Джек сообразил, что Руда снова просто насмешничает. – Переодевайся, противно в мокром.

Руда не стал развивать тему, что на каторге даже у лордов слуг нет. Сноровисто разделся, выжал вещи, с них действительно текло, как с палубной ветоши. Аккуратно развесил тряпки на спинках стульев, прошлёпал к шкафу.

Вынул тайно пошитые на «Подарке» при посредничестве Пушка комбинезон и берцы. Оделся, намотал сухие портянки, обулся. Представил, как должен выглядеть в этом – получалась нормальная штрафная сволочь, только без букв SC и смайлика на рукавах.

Ещё нет таких длинных огненно рыжих смертников. Алая бандана явно не подходит случаю, придётся повязать обычную тряпку из перевязочного запаса. Теперь главное – пистолеты и сабля. Пистоли у него редкие, дорогие, с колесцовыми замками – мороки с ними! Руда очень ответственно зарядил оба ствола.

Клинок не катана, конечно, и совсем не сбалансирован, но он успел к нему приноровиться. Пояс с ножнами и кобурами будет только мешать. Кортик в кожаном чехле и саблю за ремешок на рукояти можно повесить на карабины комбеза, а пистоли в руки только до первого выстрела, авось не успеет порезаться.

Руда разложил оружие на столе, присел на табуретку, упёрся локтями, подбородок положил на ладони. – Теперь подождём залпы картечниц, братишка.

– Тогда расставляй!

– Оборзел, что ли, лордёныш?

– Ну, не помню я, что где ставится! Расставь, пожалуйста, последний раз, честно!

– Ага, как мысли подглядывать, не забываешь. – Руда представил себе расстановку. – Ладно, ходи.

– Да в твоих мыслях сам чёрт не разберётся! – Джек мысленно передвинул на две клетки королевскую пешку и перевернул двухминутные склянки, – можешь думать попроще?

– Постараюсь, – усмехнулся Руда, сделав ответный ход. На самом-то деле он очень доволен – пацан серьёзно увлёкся шахматами, растёт парень прям на глазах!

* * *

Квантум. Французский бриг «Прованс».

Месье Режан завтракал, пребывая в лучшем расположении чувств и духа. Ах, не напрасно он при помощи своего нотариуса, кроме изрядной доли тётушкиных денег, высудил её повара! Пускай братец получил земли, на яичнице и колбасах он скоро протянет свои грязные ноги, так и не женившись на той шлюшке. А хороша чертовка! Иметь её, слушая храп братца, это ли не музыка?

Однако не стоит терять время в ожидании смерти этого хряка. Патент капитана, корабль в шестнадцать пушек, почти фрегат, как это недорого, если идти в колонии! Ещё королевские субсидии, да призовые за суда врага!

– Месье Капитан! Паруса на горизонте! – донёсся возглас шкипера.

Нужно выйти на мостик, посмотреть. Говорят, что воздух океана способствует усвоению пищи… Точно, какая-то лохань телипается… Да у неё британский флаг! Ну, всё в масть!

– Шкипер, курс на сближение! Команда на батареи!

– Стоит ли тратить порох, месье капитан?

Обломал зараза морская. Хотя… Холодная французская жаба придавила душу почтенного судовладельца.

– Хорошо, Жером. Готовность только абордажирам.

Две сотни головорезов, нанятых всего лишь за еду и проезд до Мартиники! Почти все бежали от правосудия. Ох, и каторжные у них рожи! Были бы моряками, давно бы захватили его корабль, но к счастью эти подонки не отличают парус от якоря.

Во, вылазят на палубу – англичане обосрутся, едва завидев эти хари! Месье Режан сэкономил на мушкетах и пистолетах для абордажной команды. Зачем им мушкетоны при таких мордах? Достаточно сабель и кортиков.

– Месье капитан, до встречи не менее часу, желаете что-нибудь выпить?

– Сам налью. Жером, я в каюте, позовёте меня, когда начнётся.

– Да, месье капитан.

* * *

Месье Режан откупорил бутылку неплохого вина и предался приятным подсчётам. Получались такие результаты, что аж защекотало в носу от удовольствия. Пересчитав всё ещё раз, он помечтал то ли о замке во Франции, то ли о плантации с усадьбой в колониях.

Замок на Родине престижней, но плантация доходнее. Месье потратил немало времени, стараясь как-то примирить своё тщеславие и жадность. В результате пришёл к решению, что фамильные замок и земли он сдаст в аренду, только б поскорей братец сдох, для усадьбы в колониях наймёт управляющего, а сам продолжит такую выгодную торговлю, снимая ренту и пуская её в оборот. От перспектив похолодело в животе.

Однако бутылка уже опустела. Жером говорил о часе? Про него забыли, что ли? Проклятье, не открывать же ещё одну бутылку! Уже до обеда недолго, а дело затягивается. Всё же нужно выйти на мостик. Говорят, что воздух океана успокаивает нервы и усиливает аппетит.

– Жером, что случилось? Вы говорили о часе.

– Я говорил, не менее часу, месье капитан. Похоже, что нам повезло с добычей, очень интересный корабль, месье. Вероятно, заметив нас, он сменил курс и пошёл почти в полветра, лишь немного потеряв скорость. Мы так не можем, пришлось закладывать длинную дугу. Мы его всё равно скоро догоним, ход у нас всё же больше, месье.

– И в чём тут везение, Жером?! – закипает месье.

– В его конструкции. Видимо, какая-то английская новинка, они горазды на такие вещи, месье. Если разобраться в чём тут фокус и запатентовать на родине…

– Жером, передайте абордажирам, что за каждого пленного офицера я заплачу ст… э… пятьдесят ливров. И прибавьте парусов!

– Нечего прибавлять, месье капитан, мы идём под всеми парусами. Пойду, порадую парней, расскажу о наградных.

– Э… Жером, много ли офицеров на таких судах?

– От силы пять человек, месье.

– Но так много не нужно!

– И не будет, англичане не дураки подраться, нам сильно повезёт, если удастся захватить хотя бы одного, месье.

– А… хорошо, Жером, тогда порадуйте парней.

– Слушаю, месье. – Почтительно ответил Жером, матеря в душе жадность этого барыги и свою болтливость. Теперь придётся лезть на этого англичанина, самому говорить с офицерами, ещё парням что-нибудь пообещать за их упокоение. Хотя-а-а… если дело окажется стоящим, упадёт капитан Режан за борт, и всё.

– Месье капитан, скоро мы его догоним. Парни рвутся в бой, я прогуляюсь с ними, месье. Охота немного размяться, заодно прослежу за нашими прощелыгами.

– Ступайте, Жером, в случае успеха я вам… э… буду очень благодарен. – Согласился Режан, потирая в душе загребущие лапки.

Чем у этого морского дурня поросли глаза? Новинка на этаком одре? Уже без подзорной трубы видны его почерневшие доски. В его трюме скорей всего ничего особо ценного нет – только британские людишки. Потопить бы это корыто, но слова Жерома о его конструкции взволновали прогрессивную душу почтенного судовладельца.

Это не английская новинка, а частное изобретение кого-то из команды. Увы, топить лохань всё равно придётся… вместе со всеми англичанами… вместе с Жеромом и абордажной командой. Только сначала разобраться в его секрете.

Да, решено. Назначить Жерома на эту развалину капитаном и случайно врезать в упор из пушек. Пару раз. Бедняга Жером был так полезен, так услужлив! Что ж, послужи напоследок, но лучше тебе погибнуть в этом бою, не отягощать таким грехом душу своего капитана, Господи, помилуй. Сейчас начнётся…

* * *

На добыче прогремел мушкетный залп. Боже! уже началось! Выстрелы загремели вразнобой, с мачт один за другим посыпались марсовые. Да уж, англичане не дураки подраться, но чтобы так! О ё…!

Месье разлегся на палубе в лёгком шоке и с гулом в голове. Проклятье, это сколько же там стрелков – бьют почти непрерывно! И мушкеты на такой дистанции понятны, но гранаты? «Ох! Мой Бог»! – пролепетал негоциант. В палубу прям у его носа вонзилась длинная стрела!

Этот корабль полон загадок, за него стоит подраться. Может, стоит подождать окончание боя в каюте? Нет, лучше полежать на палубе. Проклятые англичане лупят слишком густо из своих гадских мушкетов, изрядно проредили расчёты палубных митральез.

Подстреленные на рангоуте матросы хотя бы об палубу разобьются, а просто покалеченным пулями придётся платить! Фу, загадили его элегантный корабль! И когда у них уже кончатся гранаты? Нужно отползти к фальшборту, как это сделали абордажиры. Ишь скрючились! Ничего, злее будут. Скоро касание, они расплатятся за его унижение.

Контакт. Уф, можно встать на ноги, гранаты больше не кидают. Сильно заняты, хех, а скоро, вообще, будет некому. Его головорезы пустили в ход багры и кошки. Рванули на палубу врага…

Вернее, только хотели рвануть, когда фальшборт англичанина затянуло пороховым дымом, и от него с визгом полетела картечь. Да уж, этот бой не будет лёгким… Но парни не из трусливого десятка, они всё-таки ворвались на чужую палубу!

 

Глава 7

Неждан.

Разлеглись с ребятами на реях, любуемся панорамой. Хороший обзор с третьего яруса рей. И фиг бы с ними, с красотами этими, на втором ярусе мы все не помещаемся. И кому придётся прыгать с самой верхотуры?

За то всё видно, а посмотреть есть на что. Пацаны рассмотрели вражьи флаги, заметно приободрились – нарвались французы. Проиграть лягушатникам не позволит чисто английское чувство собственного достоинства.

Едва неприятельский корабль достаточно приблизился, заговорили мушкеты. Стрелкам дали понятный приказ – цели выбирать прежде всего на рангоуте, сверху вниз, приоритет по доступности, самые простые выбивать первыми.

Результат превзошёл наши скептические ожидания, с вражеских рей посыпались фрагменты разорванных варварским оружием тел – первым досталось с лихвой. Парни в ячейке под нами ставят в станки по четвёртому мушкету, стреляют вниз, по скоплениям неприятеля на палубе. А где ещё французам тусоваться, как не у митральез?

Палубу супостата затянуло пороховым дымом, врезали картечью с превышением дистанции. Понятно – нервы не выдержали при таких делах, пытаются подавить стрелков. А вот это сюрприз даже для меня, чего уж говорить о французах!

Клык и Зуб на мостике раскрутили ремни, с них полетели гранаты. Ух, красавцы – когда рванула первая, вторая была ещё в полёте, и стартовала третья! Не успеваю как следует охренеть с наших крестьян, как меня добивает Своятушка.

Встал он в гнезде наблюдателя в полный рост с луком, послал первую стрелу и к тому моменту, когда Захар подобрал отвисшую челюсть, успел сделать пять выстрелов! Даже если ни в кого не попал, шок франкам обеспечен. Хотя это очень сомнительно, чтобы настолько решительно настроенный ещё с прошлой жизни мастер спорта ни разу не попал.

Чуть было не пропустили важный момент, Захар вовремя, когда борта разделяли считанные ярды, заложил в рот два пальца и пронзительно свистнул. Нафиг нам горны и горнисты при таких талантах, не хватало ещё с трубой таскаться – и без того как на ёлке всякого навешено.

По свисту бойцы дёрнули за верёвки картечниц первой серии. Как раз успели, пока сработали кремниевые замки, залп и сразу треск бортов – контакт. Ух! как хорошо, что нам достался хоть и старый, но боевой корабль из крепкого выдержанного дуба!

Злодеи ненадолго задержались и волной хлынули на палубу. Сдвоенный залп картечниц с фальшборта в спины и в морды с мачт, ребята из стрелковых ячеек сбрасывают охапки гранат. Вот и нам пора. В самый обычный сталкерский замес, ага.

Стартует авангард, ударная чёртова дюжина – Плюш и я, казачата, Ванька с Ником и печеньки, конечно, куда ж без них? Переглянуться с Плюшем, поймать его бешено весёлый взгляд, хором вздохнуть… прыгаем со счастливым хохотом в грохот и облака разрывов гранат. Миг свободного падения, резко выпрямить ноги в стременах – завоняло палёным, как во сне медленно вверх уплывают реи второго яруса…

* * *

Квантум. Французский Бриг «Прованс».

Жером прижался спиной к фальшборту, поджав колени к груди и задрав голову, заворожено наблюдал, как вращаясь, отскакивая от рей, падает по плечо отхреначенная мушкетной пулей рука кого-то из марсовых. Её бывший владелец летел неподалёку. Вообще, марсовым вдруг вздумалось изобразить из себя осенний листопад.

– Трындец! – Положение само собой резюмировалось на самом подходящем из слышанных моряком наречий. Он ещё поскромничал, ведь дело было не столько в эстетической стороне ситуации, сколько в самом её смысле. – Просто полный трындец!

К такому приёму Жером не то, что оказался морально не готов, он ему даже не представлялся. Ведь по логике сам факт того, что они не стали топить британскую лохань, должен вселить в англичан надежды на спасение – это просто ограбление, возможно, захват в рабство, в заложники.

Этакий приветик ещё ничего плохого не сделавшим морякам означал, во-первых, что британцы не питают, вообще, никаких иллюзий, а, во-вторых, они готовы к таким встречам – подобное экспромтом не сотворить.

Это в свою очередь означало совсем уже незначительный нюансик – они нарвались на королевскую морскую пехоту, на один из легендарных кьюшипов! И нихрена уже не поделаешь! Порвать дистанцию, уйти от контакта невозможно – те, кто мог бы развернуть паруса, с хрустом и чавканьем опадают на палубу. Жером рискнул привстать, выглянул из-за фальшборта. – Проклятье!

Неприятель не собирался уклоняться от встречи, хотя вот прямо сейчас вполне может попытаться оторваться. У англичан есть все шансы затеряться в океане. Но люди там, судя по всему, опытные, понимают, что это только шанс – если их снова догонят, в полный голос заговорят пушки главного калибра. Которые сейчас нет возможности зарядить!

Будь всё проклято – шкиперу показалось, что это британцы рассчитали курс на контакт! Они так в себе уверены? Значит, на палубе в готовности морская пехота? Чудесно – пора порадовать их картечью, и пофиг на дистанцию.

Тем более надо поторапливаться – противник перенёс огонь на палубу, на его глазах, как кувшин, разбился череп одного матроса, другой скорчился у митральезы, суча ногами. Жером заставил себя вскочить и снова распластался на досках – рванули первые гранаты британцев.

Странно, но разрывы немного подняли его настроение, ведь такое очень не похоже на военных – явная самодеятельность. Он превозмог предчувствие непоправимой беды, ему стало очень любопытно взглянуть на этих англичан.

Жером вновь бросился к митральезе, с парой ещё живых пушкарей зарядили орудие, у парней оказался наготове даже пальник – выстрел! Прочистить ствол, подкатить пушку к краю борта. – Огонь! Огонь, твою мать, сволочь!

Фейерверкер разлёгся на палубе со стрелой в груди! С настоящей индейской стрелой! Жером, не помня себя, подобрал пальник и приложил к пушке. – Шарах!

– Шарах, шарах, шарах!!! – Отозвались митральезы.

Палубу затянули спасительные клубы дыма, вражеский огонь стал неприцельным. Сумятицу ещё вносили разрывы гранат, но бойцы расчётов работали так, будто считали, что живы они, лишь пока палят их пушки.

И они правы, чёрт возьми! Пусть пьеса написана не ими, они доиграют свои роли в этом бредовом спектакле до конца! И посмотрят в глаза придумавшим эту клоунаду деятелям перед тем, как взглянуть на их потроха!

* * *

«Прогуляться с парнями» в представлении Жерома вовсе не означало возглавить абордаж. Высокий, широкоплечий моряк вполне мог претендовать на лидерство среди налётчиков – благодаря силе и решительности он пользовался у них авторитетом.

Но именно пользовался, не более, на его широких плечах прочно расположилась достаточно неглупая голова, чтоб не связываться с этим отребьем, тем более подставляться под пули и картечь.

Ему уже стало ясно, что это представление из первого ряда до занавеса не досмотришь, и он совершенно не удивился тому, что почти одновременно со столкновением бортами с казалось бы залитого свинцом английского корабля в рожи передовых бойцов завизжала картечь.

Трупы и покалеченных отпихнули ногами, забросили на вражеский фальшборт кошки, зацепили багры, зафиксировали, и первая волна бросилась в атаку. На этом, собственно, её миссия была закончена – снова картечь снопами, откуда ей тупо неоткуда было взяться!

В бой идти пришлось, буквально запинаясь о тела – ну, кто бы мог подумать! Жером, перемахнув на вражью палубу, спешить не стал, вряд ли у этого противника быстро закончатся сюрпризы, если, вообще, закончатся!

И точно – в клубах порохового дыма загремели выстрелы, вокруг падают бойцы, бьют прицельно, как будто в упор, и снова непонятно откуда. Ребята отважно ринулись к невидимым стрелкам. Жером опешил – здоровяк Бю, как фокусник, просто исчез, пропал!

Легкий ветерок чуть отдёрнул завесу порохового дыма, и мельком удалось разглядеть совершенно пустую палубу с открытыми люками. – Твою же ж мазу фак!!!

Шкипер усилием воли захлопнул варежку и напомнил себе, зачем они сюда припёрлись. За разгадками, конечно! поэтому, не отвлекаясь на прочие фокусы, он погнал парней к мостику. Подумаешь, невидаль – с неба падают какие-то мелкие англичане и сразу стреляют. Видно же что на верёвках, с рей спрыгнули, вот и все чудеса.

А что дерутся, как бешеные, так англичане, одним словом. И задача у них, видать, отвлечь храбрых французов от самых гадских злодеев на мостике. Жером заревел во всю мощь своих лёгких, перекрикивая гам побоища. – На мостик, калеки брюхоногие, бегом!!!

 

Глава 8

Неждан.

Бросаю «каплю», рывок, срабатывает амортизатор, а ладони уже на рукоятях пистолей. Приехали – присел на корточки, разрядил пару пистолетов, теперь бросить их на палубу, отстегнуть катушку и «каплю».

Руки сами скользнули к рукоятям кортиков, а я уже в кувырке. Оглянулся мужик, ну и рожа! Полоснул ему по подколенной жиле, вскакиваю и с разворота второму удар в живот снизу. Уже не разглядываю морды, нафиг нам такие ужасы?

Качнулся влево с разворотом, Плюшевый наскочил на третьего сбоку из-за моей спины, а я Ваньку страхую, на него здоровенный хмырь саблей замахнулся, забиваю лезвие по рукоять гаду под лопатку. Кортик оставляю в теле, некогда отвлекаться, у меня ещё ножик есть…

Ну что за придурки! Казачата обступили близняшек, ору им матом! Ника чуть не зарубили – пацан без затей кубарем откатился к фальшборту, даю ему полсекунды подняться. Сам уклоняюсь от загребущей лапы, перепрыгиваю через люк, клиент за мной, то есть в трюм, хорошо приложившись мордой об палубу.

Наконец, очухались «лыцари» – Петя от пенделя Кэтти, а Жору Китти отоварила. Очнулись, схватили ситуацию и за работу – балбесы, конечно, но уж очень талантливые ребятки.

Финиширует вторая серия смертников, мы синхронно рвём контакт с противником, просто падаем – загремели пистоли…

Да что же это такое! Своята спрыгнул прямо под выстрелы в гущу ещё живых супостатов, поймал пулю в плечо! Хорошо, хоть в левое, кортиком в правой успевает отвести сабельный удар. Рубанул по верёвке – иначе не отстегнуться.

– Извини, Захар, придётся тебе подождать своей очереди, – рвусь к неугомонному помощничку на выручку.

Захар молча перехватывает у меня управление, вот ведь нихренасеньки! Пронзительный свист в два пальца – неприятели на мгновенье оглянулись, а смертнички мои ненаглядные уже на низком старте.

Захар возвращает руль, бросаюсь в решительную атаку, ребята за мной. В прыжке распластался над палубой, выставив руки вперёд, остриё кортика пронзает врага. Слева и справа печеньки подставились под предназначенные мне удары, отвели клинки.

Падаю плашмя на доски, резко переворачиваюсь на спину, близняшек сменили казачата – угрозы стали целями… поражены…

Незнакомый мужчина падает на меня сверху с занесённым ножом. С плеч прыжок на ноги, нун-чаки в руку, и хренаксь незнакомому мужчине с размаху по затылку – хрусть. Тело у ног забилось в агонии, фу! – разбрызгал веером розовые сгустки!

Другой оборачивается ко мне, замахивается саблей и валится навзничь с «рыбкой» в глазнице. Не удержавшись, оглянулся, Своята от фальшборта здоровой рукой метнул новый нож и следующий достал из нагрудного кармашка… да это ж у него разгрузка с ножнами! Вот зараза, и молчал!

* * *

Квантум. «Бродяга».

На мостик с палубы ведут два узких крутых трапа у фальшбортов, по морским меркам это просто парадные лестницы. Французы усложнять не стали, толпой кинулись к ближайшему.

Среди подлых злодеев встречать их на палубе или на ступеньках дураков не нашлось – с мостика расстреляли впереди бегущих в упор из пистолей, задним под ноги, устроили свалку. Навесиком кучно прилетели несколько гранат.

Это взбодрило приунывших было франков – сзади резня, спереди стреляют, но и на месте спокойно не постоишь в корабельной тесноте. Жером зло усмехнулся. – Шоу «почувствуй себя умным хотя бы перед смертью»!

Возомнившие себя сильно умными бойцы ломанулись на второй трап столь же организованной толпой и с тем же, что и в первой серии, результатом.

Самые умные отчалили на исповедь к падре Ришелье, остальных надоумил Жером. – По одному! Прорывайтесь наверх, затопчи носорог вашу мать каракатицу!!!

На ближайшем трапе упал один, другой, третий прорвался и был тут же зарублен, следом ворвались на мостик ещё трое, отвлекли на себя защитников. По левому трапу удалось взбежать ещё двоим. Ситуация стала меняться в пользу французов – площадка для такого количества народа тесновата, британцев сомнут массой.

– Кстати, пора проследить, чтоб не до смерти смяли. – Решил Жером, врываясь на мостик…

Этого чуда он игнорировать никак не смог – его свирепые бандюги мялись вокруг плотной кучки британцев! И каких британцев!!! Офицер, два старика и подростки окружили почтенных, прилично одетых джентльменов.

Их клинки разили молниями, не убивая, но и не позволяя приблизиться. Какой-то парнишка сделал короткий шаг, резко взмахнул пустой с виду рукой, что-то всхлипнуло-хрустнуло. Паренёк скрылся за спинами товарищей, а рядом с Жером упал здоровенный мужик с проломленным виском. Следующим вполне может стать он!

– Навались! – заревел Жером вне себя от бешенства – вот же они, эти выдумщики – рукой подать!

* * *

Джентльмены выглядели приличными просто потому, что по старой морской традиции приоделись, как на праздник, хотя работёнка предстояла довольно грязная. Военно-морские деды ловили широко открытыми ртами воздух, пытаясь унять сердцебиение – две минуты боя отняли все силы, всё-таки война – дело молодых.

На их глазах сказочные мальчишки творили настоящее чудо. Совсем без замахов, не размахнуться в тесноте, наносили неразличимые глазу кистевые удары, кололи и резали, не сходя с места. Не убивали вовсе не из гуманизма – намного проще сдерживать израненного, уставшего, растерянного противника, чем заваливать палубу телами – и так почти нет места.

Но даже силы Боу не бесконечны, что уж говорить о подростках. Как раз какой-то бугай что-то завопил по-французски, и Черныш решил переходить к манёврам. – В люк! Прыгай вниз, акулья рыготина!

* * *

Неждан.

Краем сознания улавливаю изменения в обстановке – противник в замешательстве, не успевает осознать картину боя, запаздывает. Смертники второй серии шарахнулись в самоубийственную отвлекающую атаку, спасают нас драгоценные мои отморозки.

Тут помочь можно лишь одним способом – не позволить врагу на них отвлечься. Всего два шага, и я слева и сзади от Плюша вторым номером. Моя задача держать фланг, махать дубиной на верёвке.

Плюш принял в мою сторону, нас сменили Ник и Джонни. Мы на помощь и на смену казачатам… ба! А вот и радостная рожица Криса, рядом с ним Жека с охламонами – романтическая встреча у кровавого фонтана! Натурально, Крис достал кортиком злодейское горло.

Вообще-то, дурость получается полная – фигли мы сгрудились кучкой? Ещё и в полном окружении! Отбираю у бледного Стива кортик, парню досталось по рёбрам. Раненых в центр, погибать так с музыкой – Захар снова забрал контроль. Это его бой, его личная смерть! Весёлый посвист и «ура»!

* * *

Квантум. «Бродяга».

Мостик являлся крышей кормовой надстройки, люк вёл в короткий коридорчик. Сэр Грегори первым сообразил, что в план баталии геройская гибель не входит или пока откладывается, присел, ухватился за край и спрыгнул.

Вгляделся в полумраке в нескладную фигуру у дверей наружу, узнал, оторопело замер и не сразу освободил посадочную площадку – ему на плечи уселся сэр Джэкоб. Под весом «сизерожей гориллы» его впечатало в палубу, удивляться настала очередь боцмана, то есть капитана «Забияки».

Он в свою очередь ссадил с загривка сэра Джона, посторонился и хотел спросить длинную фигуру у дверей, кто он и что тут делает, но тут финишировал бесстрашный сэр Израэль – просто, не хватаясь руками за край люка, сиганул прямо сэру Грегори на спину.

Сэр Джэкоб и сэр Джон успели убрать из-под дыры в подволоке несчастного шкипера и храброго плотника, и приземлившийся старенький тугоухий сэр Адам переспросил. – Чиво?

Не разобрал он резонный вопрос Командора. – Ради какого хрена и какой сраный дебил запер эту грёбаную дверь снаружи???

– Заперто что ли? – Удивился дед Паша, присоединившись к компании.

– Так у тебя ж ключ должён быть! – Встрял дядя Коля, вставая после приземления.

Руда остервенело подёргал за дверную ручку. – Вот какого хрена…

– Ага, – в коридор упал Лют и сходу включился в разговор. – Какого хрена ты тут забыл?

– Командор! – обрадовался Боу, – заблудился?

– Пистоли зарядили? – Спросил Черныш, упав в свою очередь.

– Да тут эта…, – смутился сэр Джэкоб.

– Ну и нахрен, мля! – Черныш с полу-приседа взял резкий старт.

Руда вжался спиной в переборку, пропуская живой снаряд. Тело Весельчака Гарри врезалось в двери плечом и вынесло наружу вместе с косяком. Черныш по инерции вылетел следом, сгруппировался в кувырок.

– Ну, конечно! – Нашёлся Руда, выскакивая следом с пистолетами. – Ба-бах!

Двое франков в минус, пистоли бросить, отстегнуть саблю и улыбнуться третьему. – А ты как думал?

Столкнуть с клинка тушу наколотого пузом врага, выхватить из чехла кортик – работать пришлось в слишком широком секторе, сразу против двоих. Черныш, вскакивая, широким взмахом клинка достал вражеское горло, француз, хлеща кровищей, валится навзничь. Хорошо тут, просторно!

Наконец, в люке скрылся Пушок. Клык и Зуб, оглушённые разрывами своих же «свето-шумовых» гостинцев, последними спрыгнули в коридорчик. Пушок уже на подстраховке – ударил ножом увязавшегося следом франка.

Крестьяне, не теряя времени, рванули с хитрых, собственного изобретения, разгрузок последние гранаты, сами собой загорелись фитили. Забросили гостинцы в люк, чтоб враги не заскучали, тут же приняли первого в ножи – кистенём в коридоре особо не помашешь.

* * *

Неждан.

И впрямь «ура» – основная волна десанта с рей финиширует на наших верёвках. И так вовремя – всего лишь через две-три минуты боя!

Парням проще, спускаются на «восьмёрках», без кортиков. Это чтоб себе верёвки не порезали, и задача у них всего-то отстегнуться и со спины врезать ближайшему дяденьке нун-чакой по башке.

Со стороны юта, видимо, поднажали наши рубаки. Неприятель дрогнул, Грегори заорал: «Брэк даун, факин фрогз»!!! Захар тут же подхватил воодушевляющий призыв.

Нельзя загонять врага в безвыходное положение, у нас на этот случай гостеприимно распахнуты люки в трюм – фигня там высота, всего метра три, может, с небольшим. Стоило спрыгнуть одному, другому, и французы, толпясь, поспешили воспользоваться любезным приглашением, пока не убили нахрен на палубе. А нам и работы меньше, и беспокоиться не о чем – в трюме по-французски пока мало кто понимает.

* * *

Квантум. «Бродяга».

Ситуация на юте встала на уши, франки толпой сгрудились на мостике, а у трапов их поджидали беспощадные клинки дедов. Боу и сталкеры, как самые шустрые, атаковали противника, завязшего в драке со смертниками SC. Среди резни, как ангельское пение с небес, юные звонкие голоса воззвали к падшим духом французам. – Брэк даун, факин фрогз!

Французов вдруг осенило – это полный трындец! Жером на мостике одним из первых внял хриплому рёву сэра Джэкоба. – Бросай оружие, рожами в палубу!

«Если хотите жить» предполагалось по умолчанию. Лежать пришлось недолго, британцы поднялись на мостик, зазвучали команды. – На карачки, сука! Пошёл!

Вот и долгожданный пинок под рёбра – на карачки, и пендель под зад – вперёд. Жером сам догадался, куда его гнали, вовремя схватился за край люка, спрыгнул, а сверху тупой башкой вперёд уже летел совершенно охреневший следующий.

* * *

Квантум. Французский бриг «Прованс».

Месье Режан поднялся на ноги, подошёл к фальшборту. Проклятье, ничего не видно, опять эти британцы что-то взрывают и стреляют! Среди грохота взрывов отчётливо слышны голоса их мушкетов.

Месье вынул из кармана изящный платок, отёр лицо. Посмотрел на тряпочку, брезгливо сморщился, – фи! И камзол, конечно, в том же состоянии! Когда последний раз мыли палубу? Жером нарвался на штраф!

Француз скомкал платок, но не выбросил, застыл, нервно теребя дорогую вещь. – И чего там копаются эти неумехи, давно пора покончить …

Забывшись, отёр губы, недоумённо взглянул на грязный платок в собственной руке. Снова впился глазами туда, где уже должен заканчиваться бой. Что-то неуютно колыхнулось в душе, нервно рванул платочек зубами.

– У ё…! – Месье сноровисто улёгся на палубе.

На этот раз скорчился за митральезой. Англичане снова забрасывают его палубу гранатами! А это значит…

– О, мой Бог! – Они не обосрались от харь абордажиров, их всех…

Странный свист, стрельба и разрывы внезапно стихли – сейчас британцы явятся сюда! за ним! Ну, почему он просто не потопил эту лохань?! Нафиг ему этот дурацкий патент капитана и это сраное корыто в шестнадцать пушек?! Разве трудно быть почтительнее со старшим братом и не драть его шлюшку почти у него на глазах?! Будь проклят воздух океана со всей его грёбаной пользой!

Перепуганный месье поднялся на колени, протянул руки и возопил, почему-то обращаясь к небесам. – Если меня не повесят! Братец! Любимый! Выкупи меня, я больше не буду!!!

* * *

Неждан.

Захар снова заливается свистом с переливами. Бойцы откинули чехлы-палатки с походных печей, шустро разбирают штурмовые пистолеты и гранаты.

Стрелки на мачтах успели перезарядиться и снова лупят по вражьей палубе. Через фальшборт гранаты тучей, слаженный залп – это сигнал на мачты остановить стрельбу.

Знаковый момент – пойдут за нами ребята на чужую палубу? Захар с Грегори вскакивают на фальшборт и, не оглядываясь, лихим прыжком преодолевают пространство между кораблями.

Стреляют не глядя, вдогонку перебросили заряженные пистоли, пацаны ловят и лупят просто «куда-то туда». Тут же рядом приземляются печеньки, Ник и Джонни, ловят стволы, залп. Следом перемахнули казачата с остальными смертниками SC. Захар оборачивается за следующим мушкетоном.

– Лови, малой! – Лют кинул ему пушку.

Стоит с Чернышом и Боу рядом, все с окровавленными саблями, улыбаются нам, самураи, понимаешь! Спокойны и неподвижны – это бой пацанов, их победа, вся, без дележа и остатка!

– Ура!!! – зазвенел в мозгу полюбившийся Захаркин боевой клич. Ударное отделение с абордажными пистолетами наготове бросается в рывок через палубу к противоположному фальшборту, с «Бродяги» хлынула основная волна абордажа.

Корабли похожи, по сравнению с «Бродягой» почти ничего нового, только немного просторней и палубу засрали оболтусы нестроевые. Матросский кубрик изрешетили пулями, закидали гранатами. Всякая потенциальная опасность под перекрёстным прицелом, любой силуэт рвут пули, в каждый люк летят гранаты. Перебежками поочерёдно движемся к мостику. Ой! И кто это тут орёт такой весь прилично одетый?!

– Богатый брат платить! Не надо убить! Пожалуйста!

 

Глава 9

Квантум. «Бродяга».

Жером сразу после попадания в трюм полностью не осознал, где оказался, и, вообще, что произошло. Сознание просто не желало такое осознавать, искало способы отвлечься, отложить неприятные вопросы.

Благо, что и впрямь было чем заняться. Сначала Жером с парнями ловили поступающих сверху соотечественников. Некоторым сильно поплохело ещё наверху, таких заботливо укладывали на удачно обнаруженные нары.

На самих нарах лежали и другие какие-то люди. Они, хоть и не французы, отнеслись к ним с сочувствием, не пытались задираться, даже освободили для пострадавших место.

Жером, конечно, тот ещё амбал, но себе не льстил – среди трюмных старожилов маячили силуэты не менее колоритных персонажей, добродушие их объяснялась как-то иначе.

Наконец, крышки люков прикрыли, Жером в полумраке присел прямо на доски палубы в проходе между нарами. Мысленно зажмурился, решаясь представить себе всю глубину задницы, в которую их всех угораздило влететь.

И тут рядом присел один из местных и заговорил на чистом французском! Соскучился сука такая по землякам, как подумал потом Жером, а в тот момент он просто ухватился за возможность поболтать с вменяемым на вид человеком.

Бедняга назвался Пьером. Рассказал, что он тоже моряк, на Мадейре сбежал с корабля, связался с местными контрабандистами, да чёрт подтолкнул захватить эту посудину. Ну да, вот эту самую, будь она проклята! Весело оторвались на берегу, от души награбили и ушли в море – он это точно помнит. Очнулся уже в трюме с жуткой головной болью. Оказывается, корабль этот захватил кое-кто ещё…

– Это страшные люди, Жером! А самые страшные здесь Дасти со своим холуём – они отправляют несчастных в ад! Наверх! Не приведи Господь подняться на палубу!

– Если что, я только оттуда. Ничего особенного… – шкипер осёкся, припомнив странных англичан. Вот это – ничего особенного? С чего всё началось-то, дай Боже вспомнить!

* * *

Неждан.

Всё-таки напрасно Средневековье считают романтическим временем, а Позднее Средневековье называют галантным веком. В наших современниках и соотечественниках намного больше романтизму и галантности, судя хотя бы по себе, хулигану и матерщиннику.

Даже Захар не стал со мной спорить, сам смутился и передал управление. Галантный, рыцарский образ порушили сами жабоеды начиная с их капитана – дико неловко, когда тебя хватают за ноги и норовят облизать обувь.

Я, естественно, попытался оттолкнуть это, ботинком в рожу ему попал, подошвой, неудобно, и дети же смотрят! А этот заскулил и плачет, хоть зарежь его – так достал! Еле сдержался, ведь я командир и у меня кортик.

У большинства пацанов только палки, напрасно заявлял этак пафосно, что поведу их убивать. Хорошо, что молча заявлял, то есть про себя, для мальчишек у лейтенанта Боу есть чёткие профессиональные формулировки – в составе отделения решать поставленные задачи, и всё.

Никаких убийств и грабежей, просто такая работа. Ребятки и работали, как всю жизнь только этим занимались. Правда, большинство из них только этим и занимались, но не считали занятие сиё работой. Вот британский офицер открыл им глазки, избавил от ненужных сложностей.

И правильно. Ведь попади мы в руки властей, повесят нас лишь за то, что пираты, не вдаваясь в нюансы. Дискриминация, понимаешь, по роду деятельности! Да и хрен с ним, с гуманизмом этим, нашёл время для самокопания, грабить же пора! То есть работать, конечно.

Посмеялись над жабоедом, ребята его мордой по палубе за ноги поволокли к фальшборту. Плюшевый просто рукой в море махнул, а мордой об доски – это у нас уже традиция такая.

Франчишка, понятно, от дурных предчувствий завопил ещё истошнее. Плюш милостиво велел поставить его на ноги и держать, чтоб на карачки не падал. Пощёлкал у него перед носом пальцами, потёр щёпотью.

На франка напала печаль, он сука такая снова умудрился грохнуться на колени и завыть. Обнадёживающий признак, бедные так не плачут. Думаю, не производим мы на него серьёзного впечатления, поведение явно рассчитано на ярмарочных простачков.

Ладно, будет ему балаган – дружески протягиваю руку, левую, от сердца. Он, не веря своему счастью, принимает руку дружбы. Ну и правильно не верил, какой он нам нахрен друг? Кисть на излом, руку вывернул, чтоб мордой в палубу уткнулся.

Приложил кисть к доскам палубы, Плюш задрал колено к подбородку и резко обезболил конечность каблуком, а я кортиком средний палец ампутировал и в орущий его рот засунул, как соску малышу, и снизу по челюсти слегка, чтоб только заткнулся.

Не теряя время, воспользовался паузой в визге, повторил жест Плюша и снова дружески руку ему протягиваю, правую. Ага, тоска стала мене напускной, более осмысленной. Закусив палец, кивнул, поднялся на ноги, пошёл, пошатываясь, больную лапку к грудке прижал.

Привёл в кормовую надстройку, в большую, богатую каюту. Открыл тайник в переборке и замычал что-то. Плюшевый ему подзатыльник врезал, тот палец выплюнул, плаксиво залепетал, – итциз ол. Фиери моар! Лив ми, лив!

Нет, ну какой упрямый жабоед попёр! Пожить ему захотелось! Не вовремя, однако, хотя нам-то не жалко, пусть живёт, пока… Плюшевый, крякнув, вынул из стенки увесистый мешок, поставил на стол, развязал. А там доверху жёлтенькие монетки!

– Луидоры! – Вырвалась у меня догадка.

– Атас! Командор! – Крикнул Ваня от дверей.

– Чо? – Не понял Плюш.

– Ничо! – В дверном проёме показался Лют, обернулся к Ване, – а ты что здесь застрял, боец? На фасаре поставили?

– Джонни, – делаю строгое лицо, – судно обыскать, найти место для пленных, сгуртовать, старший ты. Расставить посты, старший Маленький. Всех раненых на «Бродягу», дохлых за борт, старший Заноза. Выполнять!

– Ай-ай, сэр! – Ножик будто только и дожидался приказания, резко бросил к виску два пальца, чётко развернулся кругом и стартовал рысью.

Лют озадаченно покачал головой, да нам и самим эти вытребеньки не очень по душе. Вот так на пацанов влияет Боу, военное британское чудо.

– Фу! Это ты! – улыбнулся Плюш Люту, – а я уж подумал…

– Что это я? – спросил Руда, входя в помещение, – поздравляю.

– С чем? – растерялся Плюш.

– Ну, во-первых, ты угадал, – Командор принялся с интересом разглядывать француза, – во-вторых, с победой, конечно.

– И со знатной добычей. – Лют задумчиво уставился на наш мешочек с луидорами.

Я его тут же завязал, как бы между прочим, поставил обратно в тайник и захлопнул дверцу, типа, так и было. Кстати, весьма своевременно – в каюту входили парни, впёрлись всем кланом.

– А кто ж на «Бродяге» остался? – забеспокоился Плюш.

– Сэр Сэнди, конечно, – ответил Пушок, устраиваясь на диванчике. – Вы не волнуйтесь, мы поговорить только.

– Это ты волнуйся! – сразу завёлся я. – Чтоб с тобой только разговаривали. Вежливо!

Пушок поджал губы, на лице выступили красные пятна. Зря я так, а может и надо так сразу? Вообще охренел боец базарить с Весёлым Ником! Стоп, вот это сейчас кто подумал?

– Я молчал, – насмешливо вякнул Захарка.

Упс! – как говорит малой, в меня что-то вселилось.

– Наоборот! – со смехом напомнил мне Зак, – и хорош уже так на Пушка пялиться!

Вот язва малолетняя! Я опустил глаза, не зная, куда деваться. Сталкеры тем временем располагались, «не обращая внимания». Ситуацию спас Командор – взял со стола пустую бутылку, повертел в руках и спросил франка. – Ещё есть?

Тот кивнул, повернул голову к специальному ящику с дверцами, буфету, наверное. Руда открыл шкаф, там каждая в своей ячейке, горлышками склонённые к потребителю в готовности стояли ряды полных бутылок.

Вынул одну, разглядел на просвет и впился крепкими молодыми зубами в пробку. Ну и повадки у нынешних лордов! Хотя пробку выдрал скорей студент-медик. Плюш без комментариев бросил обратно на стол не понадобившийся штопор.

Руда налил в бокал красненького, ведь лягушатники, говорят, любят красное вино. Ага, решил сначала франка допросить, для разрядки. Закурлыкал ему по-французски, полиглотина интеллигентная, а Лют, самородок-самоучка, переводит нам на понятный английский.

– Выпей, месье, и соберись, у нас сейчас состоится серьёзный разговор. Если вино не поможет, мы настроим тебя на диалог башмаками, – ласково налаживает контакт Командор.

На франчишку противно смотреть, рожа красная, раскисла от слёз и трясётся. Вино выхлебал в три глотка. Пивную кружку, пинту с четвертью. Культура пития, блин. Но помогло винишко – глазки осовели, ушёл предсмертный ужас.

– Как называется твой корабль? – спросил Руда для начала.

– Э… «Прованс», мессир, – удивлённо ответил жабоед.

– «Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс…», – немузыкально прогундел Клык.

– А давайте его «Гасконью» обзовём! – смеётся Сыч.

– Не! «Д’Артаньяном»! – осенило Маламута.

– Утверждаю мушкетёра, – согласился Командор и снова к франку. – Имя, титул, должность.

– Жан Режан, баронет Скайлосский, капитан колониального флота его величества, короля Франции, Людо…

– Понятно, Жано. Сколько ты заплатил за эту морскую прогулку?

– Относительно недорого…

– Относительно чего?

– Относительно цены за такой же чин в армии его величества, мессир.

– Ты неудачно сэкономил. Подрался бы в Европе, и что это тебе взбрело в тупую голову что-то ловить в Атлантике?

– Увы, мессир, сейчас Франция не воюет!

Мы с Плюшем весело переглянулись – до чего ж героический попёр жабоед!

– В мирное время армейские чины очень дороги! – Договорил месье Режан, парни грохнули. – Ха-ха-ха!

Руда поржал и вернулся к допросу. – Груз и пункт назначения?

– Порох, железо, сукно, инструменты и стекло, мессир. Линзы, мессир. Шли на Мартинику, мессир.

– Откуда у тебя столько золота, Жано?

Тут сталкеры почему-то сначала удивлённо посмотрели на Командора, потом все сразу перевели взгляды на меня и Плюша. А мы чего? А мы ничего – недоумённо моргаем им честными глазами.

– Меня сочли надёжным перевозчиком марсельские банкиры, мессир. – Как чёрт француза за язык тянет! Ребята нам понятливо заулыбались, делаем рожи кирпичом – это только наше дело.

– Поздравляю, Жано, ты не самый дебильный из дебилов твоей родины. Учитывая умственную неполноценность, мы так и быть, придумаем тебе посильные задачи.

– Но выкуп, мессир!

– Ты ведь успел нагадить родне? Иначе, что ты забыл в море? – спрашивает Руда, выдав ему хук в печень. – Больно, месье? Чем больше будешь тупить, тем больней тебе сделают. Ты останешься с нами до смерти.

Командор обернулся ко мне. – Я забираю лягушатника. Вы не против?

Пожимаю плечами. – Да на здоровье!

Хватаю ещё загнутого Режана за шиворот и задаю направление башней в двери. Плюш башмаком под зад добавил ему ускорения – тресь!

– Этого в трюм «Бродяги», – крикнул в распахнувшиеся двери ребятам на посту. Просто не сомневался, что Бобби уже выставил посты. И точно – франк шарахнулся было обратно, даже в комингс вцепился всеми девятью пальцами, вцепился бы и зубами, но не дотянулся, не успел – сильно дёрнули сзади, скорей всего за ноги. И уволокли так же традиционно, мордой по палубе.

* * *

Вновь все взоры скрестились на нас с Плюшем.

– «Ну, началось», – шутейно мученически простонал в сознании Захар.

Да уж, ещё со школы памятные ощущения – с тех давних времён, когда я ещё добровольно выползал к доске для разбора моего поведения. Пока классную руководительницу публичную нахрен не послал, но сейчас, кажется, немного не тот случай. Мы ж ничего такого не сделали – чего они уставились?

– Парни, – непривычно замялся Лют, – вы ничего не хотите рассказать?

– А так не заметно? – резко насмешливо удивился Плюшевый. – Объясняю для слепошарых – SC захватила корабль и пленных!

– И золото? – бледно улыбнулся Пушок. Я сдержался, и так чувствую себя пред ним виноватым.

– И золото, – кивнул Плюш и ласково уточнил. – Только твоё-то какое собачье дело?

– Ладно-ладно, стоп! – Руда возвысил голос. – Пусть! Они тратили только свои деньги, силы и время, всё придумали и воплотили. Пусть! Только они дрались и рисковали… хорошо!

Сталкеры заворожено уставились на Командора, но никто не издал ни звука – ведь, чёрт всё побери, он прав! Все только защищались, или, что всё равно, думали, что защищались. Нападала и захватывала SC!

– К вам всего один вопрос, – обернулся к нам Командор, – вы остаётесь в клане?

Мы кивнули с убитым видом.

– Слушай приказ. – Странно вкрадчиво проговорил Руда. – SC остаётся на Д’Артаньяне, капитаном назначаю сэра Грегори. Построение через склянки, поднять флаг. Выполнять!

Мы с Плюшем застыли на месте, опустили лица в палубу.

– Что-то неясно? – делано удивился Командор.

– А сам не догадываешься? – зло процедил Плюшевый, не поднимая головы.

– Вообще не представляю, о чём это ты! – Командор заговорил жёстче, – да вы не стесняйтесь, в чём проблема?

– Флаги, – буркнул я.

– Что флаги? – не понял Зуб.

– Ах, вот в чём дело! – злорадно пропел Стужа.

– Такие крутые! – «посочувствовал» Черныш. – И не можете приказать своим пацанам поднять королевский флаг?

– Мы ж не какие-то лорды, – проворчал Плюш.

– Я лорд, – обрадовал нас Руда, – сейчас сам прикажу, делов-то!

Я сразу понял, что этого он и добивался. Он прикажет, пацаны выполнят, и мы все снова окажемся под перечёркнутым небом – под властью его грёбаного величества! И этого рыжего урода, лорда его грёбаной властью!

– Стоять! – рявкнул Плюш, как прочитав мои мысли, едва Руда сделал шаг к дверям.

– Да пусть идёт. – Ухмыльнулся я, поднял глаза и прямо взглянул в лицо опешившего Командора. – Иди ты, Командорушка, нахрен!

 

Глава 10

Неждан.

Руда ушёл. Просто молча вернулся на «Бродягу», и с ним сталкеры. Парни так же молча вставали и уходили понуро. Мы не спрашивали ни о чём, и нас никто не спросил, чего это мы вдруг.

Лишь близнецы замялись в дверях, Хаски даже обернулся, как-то потерянно, его за руку дёрнул Маламут. Ясно же всем, что совсем не вдруг это мы…

Как мы, послать Командора всерьёз курносым ещё слабо, с нами остались только наши клановые «неизвестные», в смысле на х помноженные Сыч и Своята. Они всегда гуляли сами по себе, им и посылать никого не требовалось – счастливые люди.

Да и нам особо грустить не пришлось. Во-первых, не о чем и не о ком – действительно, пошли они все! А, во-вторых, ничего печального не случилось.

Мы сами построили парней, поздравили с победой, с добычей. Корабль и пленные навсегда останутся в распоряжении SC, а золото и всё остальное делится поровну, в равных долях. Мы смертники, в море – побеждаем или гибнем сообща, вместе.

Плюш тут же поручил Сычу, математику, дочкам торговца краденным, Китти с Кэтти и хозяйственным казачатам награбленное пересчитать, взвесить, оценить и всё записать. Деньги можно будет забрать сразу, прочее деньгами по мере реализации, или натурой в любое время, за вычетом стоимости хранения, а по прибытии на острова стоимости доставки.

Парни выслушали с безучастными мордочками, никто «не заметил», что ни слова не было сказано о Командоре. Увидели, как он покинул корабль, так и не приказав поднять флаги. Вообще ничего не приказав! А больше некому!

То есть, кроме нас, на «Д’Артантяне» приказывать некому, а от меня или Плюша такого приказа ждать придётся очень долго. Зато других сколько угодно – сразу «пока» эсцесовцев отпустили на «Бродягу», как и договаривались – после боя.

Просто отпустили, не сдирали штрафные банданы, комбезы, берцы, не заставляли спороть буквы и смайлики. Без слов ясно, что ребята уже стали для SC своими людьми. Просто стали в SC людьми и останутся ими везде, а на «Бродяге» нехватка в экипаже.

Маленький Боб на прощание лишь обменялся дружескими взглядами с Захаром. Увёл за собой свою ватагу и ещё троих парней! Всего одиннадцать «просто» эсцесовцев нашли себе трёх новых атаманов.

Засранцы, конечно, но понять их можно – уж больно хочется им повидать свои бывшие ватаги, особенно бывших атаманов. Пусть повидаются, посмотрят выше голов и мимо, сплюнут в море, ухмыльнутся – ничего особенного… для мальчишек!

Штрафная команда почти уполовинилась, осталось всего тридцать семь бойцов и Своята, а Сыча считаем обычным смертником. Зато взамен мы получили взрослого, и какого! Сэра Грегори! Вот нам Командор слова доброго не сказал, а ему наплёл!

Приказал зараза рыжая командовать новым кораблём Командорской эскадры. И не возразишь, прав лорд британский – мы же подтвердили, что остаёмся в клане. Нас опять поимели сверху – SC обычные английские матросы, с обычным английским капитаном!

Если назвать вещи своими именами, нас, как последних засранцев, отдали дяде Грише! И он спокойно привычно приказал расцепить суда, с дрейфа сниматься, держаться за «Бродягой», по местам стоять и вообще, заняться делом!

«Системное сообщение.

Вы выполнили игровое задание „Выжить в абордажной схватке“, ваш пиратский навык улучшен до уровня „живучий везучий сукин сын“, вам начислено 100 бонусных очков опыта.

Вы выполнили игровое задание „Победить в абордажной схватке“, ваш пиратский навык улучшен до уровня „настоящий пират“, вам начислено 100 бонусных очков опыта.

Вы захватили корабль в океане, ваш пиратский навык улучшен до уровня „настоящий пират, морской бродяга“, вам начислено 100 бонусных очков опыта.

Вы выполнили игровое задание „Послать Командора нахрен“, ваш пиратский навык улучшен до уровня „настоящий пират, охреневший морской бродяга“, вам начислено 100 бонусных очков опыта.

Уровень персонажа четвёртый.

Опыт персонажа 7200 очков.

Ваш опыт 13700 очков, после выполнения системного задания доступен переход на новый уровень».

Системного? А это всё тогда какое было???

* * *

Квантум. «Бродяга».

Собраться с мыслями Жерому не дал месье Режан – плюхнулся жабой сверху и заскулил. Жером с чувством тут же врезал ему сапогом в рожу, чтоб заткнулся, тот поспешно заполз под нары. Вскоре после этого крышку открыли вновь, сбросили трап, и вниз спустились самые настоящие салаги! Только с пистолетами и кортиками. При их появлении стало тихо, словно трюм обезлюдел, не слышалось даже дыхания.

– Раненых сюда, быстро, – скомандовал какой-то парнишка по-английски и по-французски со странным акцентом.

Повторять и разъяснять никому не потребовалось, пострадавших по одному стали подтаскивать к верёвке. Ребятки сноровисто осматривали их при свете фонаря, некоторых сразу перевязывали, подвязывали и давали команду поднимать. Очередь двигалась споро, и примерно через склянки пацаны покинули трюм, крышку люка прикрыли.

Голова месье Режана высунулась из-под нар. – Месье шкипер! Вы меня, кажется, не узнали! Это я, ваш капитан!

Жером попытался опять зарядить ему в рожу, но не успел – барыга не одной лишь вежливости ради сказал «кажется» и был готов к тому, что его именно узнали.

Однако спасибо ему, помог Жерому вспомнить, с чего же всё это началось! Как же! Интересный корабль! Они пришли сюда за отгадками? И он не собирается торчать тут с сумасшедшими, потребует того, что и так стоил им слишком дорого! Да хоть самой жизни – она-то теперь не стоит и сантима! Жером поднялся с досок, задрал голову и заорал.

– Замолкни, безумец! – попытался остановить его Пьер и получил в репу пудовым кулаком.

Бедняга без чувств рухнул в проходе, все тут же решили, что верзила вполне заслуживает участи, на которую так нарывается. Жером сразу вошёл во вкус и орал благим матом, описывая на всех известных языках извращения и пороки «сраных британских ублюдков».

* * *

Командор без особой помпы притащился обратно на «Бродягу». Слишком многое произошло за последний денёк, да и раньше совсем не было скучно. Хотелось забиться в угол потемнее, закрыть глаза, зажать уши, свернуться калачиком и замереть так навсегда.

Руда едва ли не физически ощущал, насколько вымотан его мальчишка, но в голове ни единой идеи, как бы ему помочь. Ему самому рисовался он, несчастнейший и самый одинокий из лордов и лидеров кланов, обхвативший рыжую голову ладонями и раскачивающийся под дурацкий речитатив «Что же делать? Как же быть»?

– Быть лордом! – проскрипел зубами Длинный Джек.

Он хотел сказать, что быть властелином значит жить властелином, или вообще не жить. Руда и так его понял – пусть они оба рехнутся от нервного истощения, в конце концов, все умирают, даже лорды, а пока они живы, пошло все нахрен – иной жизни им не нужно.

На палубе «Бродяги» Руда будто очнулся, отрывистым, очень деловым тоном приказал близнецам поднять горны, растапливать, греть воду. Стужу поставил командовать парусной вахтой, Чернышу и Люту велел организовать доставку раненых в медотсек и обеспечить тяжёлым удовлетворительные условия.

Пушка и Зуба с Клыком забрал с собой ассистировать на операциях. Возражений и комментариев не последовало, парни снова согласились с главным его руководящим тезисом – что тут нахрен обсуждать?

В смысле, снова всё нужно обдумать в одиночестве, может, и без обсуждений прояснится. Мальчишкам, кажется, и так всё ясно – сами уже обработали, перевязали порезы и дыры в шкурках, разобрались по постам и за работу. «Бродяга» вновь легла на курс.

Командор с помощниками едва успели переодеться, приготовиться, как притащили первого – ампутация. То есть сначала анестезия поленом в лоб, на стол, допилить не допиленную какой-то штрафной сволочью ногу по колено, прижечь раскалённой кочергой, обоссать, зашить, перевязать.

– Уносите. Следующий! – гаркнул Зуб в коридорчик.

Дело пошло по конвейеру, мальчишки на перевязке сменялись каждые склянки, только Руда, Пушок, Зуб и Клык выходили из медотсека на минутку провентилировать лёгкие.

Да парни привели какого-то французского верзилу с психическим расстройством – вот прямо сию секунду ему потребовалось понять, почему «Бродяга», повернув круче к ветру, увеличила ход.

Отправил его к Стуже, тот такой же псих, и Люта с ним отправил. Чтоб переводил и, вообще, сука умная на глаза не попадался – достал уже гуру своими всё понимающими взглядами.

В горнах обжигались и остывали на воздухе сменные ножи и ланцеты. Близнецы с рукастыми помощниками точили деревянные лубки, опытный в этих делах Черныш взял на себя закрытые переломы и вывихи. Хладнокровный Зуб экономил общие силы и время – «на живую» обрабатывал и зашивал простые порезы и рассечения.

Спустя шесть кошмарных склянок в пропитанном спиртом, кровью, воплями, самой болью воздухе медотсека Руда отёк на палубу. Внутренний его рыжий долговязый стержень к тому времени уже сломался, он последние полчаса шевелился чисто по инерции.

Парни оттащили Командора к переборке, чтоб не затоптать ненароком, и продолжили работу. Впрочем, все сложные случаи к тому моменту в экстренной помощи уже не нуждались, дальше либо покажет время, либо и так стало всё ясно.

Как помочь себе и ненаглядным пиратикам обсудили лишь на другие сутки.

* * *

Командор очнулся в пустой, даже прибранной каюте. На столе обнаружились сухари, сыр, изюм и фляга дистиллята. Руда весь загруженный проблемами растерялся, не понял, зачем это всё, а Джек со вкусом перешёл к решению практических вопросов.

Что может быть замечательнее утоления юного голода? М-м-м, нирвана! Пацан наелся, впал на время в добродушную созерцательность, и Руда наконец-то смог обхватить руками рыжую голову и всласть раскачиваться в такт дурацкому речитативу «Что же делать, как же быть»?

За этим занятием его и застали Пушок, Черныш и Лют, клановое политбюро. Вошли, присели за стол. Лют прямо перед собой уставился просто в пространство, Пушок своими изгрызенными ногтями залюбовался, где бы ещё подгрызть для красоты, а Черныш спросил, обращаясь к подволоку. – Может, поговорим?

– О чём? – Руда прервал свою монотонную песенку.

– «Что же делать, как же быть»? – повторил Черныш её единственный куплет.

– Можно, – легко согласился Руда, – только и так же ясно, что это финиш – клан распался.

– Да ну? – удивился Пушок. – «Д’Артаньян» идёт за нами, я в трубу видел дядю Гришу на её мостике – приняли капитана смертнички.

– Ещё не зарезали, – внёс поправку Лют, – и это уже обнадёживает.

– Вы ничего не забыли? – Руда насмешливо вздёрнул брови. – Кажется, они ясно послали нас нахрен!

– Тебя, – уточнил Черных.

– И всего лишь вслух, – добавил Пушок.

– И? – не понял Командор.

– То есть они тебя просто вслух послали нахрен, – объяснил Лют, – а в душах им и так никто никогда нахрен был не нужен.

Руда дурашливо серьёзно наморщил лоб.

– Они сами по себе, сами в себе, самодостаточны, – Пушок принялся терпеливо объяснять.

– Увянь, братец, – остановил его Лют. – Макс, ты же сам всё понимаешь! Тебе просто обидно, ты придумал клан, дружбу. Ну, нет и быть не может дружбы с ними! Это звери, тигры, прими как есть!

– А как же они сами? – удивился Командор, – В своей стае?

– Нет у них стаи, – нехотя проворчал Черныш, – это семья.

– Что? – опешил Руда.

– Представляешь, бывают семьи без пап и мам, – Черныш заговорил, что-то вспоминая, – из одних только братьев.

– А мы? Разве мы…, – воскликнул Командор и сразу осёкся – они «научили отдыхать» тигров, всё, доверие невозможно.

– Они приняли капитана, идут за нами, – вновь напомнил Пушок. – Звери никогда не поступят во вред семье.

– У них весьма серьёзные клыки на орудийной палубе, – добавил Лют, – только они ещё не умеют с ними обращаться. Пока не умеют.

– А у нас навигация. Штурман и капитан! И общая казна! – призадумался Руда.

– И близнецы, – кивнул Черныш, – а у них близняшки. И Своята с Сычом с ними.

– А как же «Подарок» и «Забияка»? – усмехнулся Лют. – У них там доли, они потребуют всё своё до пенса!

– Поторгуемся, – облегчённо расплылся в довольной улыбке Пушок.

– Хорошо, – нехотя согласился Командор. – Думайте, как и о чём с ними торговаться. Делать-то больше ничего не остаётся!

– Не кручинься, Макс, всё будет, как должно быть, – выдал гуру свою любимую присказку, поднимаясь. – Пойдём, Пушок, думать.

Руда положил голову на ладони, закрыл глаза. Парни протопали на выход, хлопнули дверью, ушли – вот и пусть идут. Утешили, нечего сказать, – клан распался, да и хрен с ним, надо думать, что дальше. Куда дальше?! Да пошло оно всё!

* * *

Россия. База отдыха «Кедровая», оперативный центр проекта «Кватум Эго».

У Паши и Жени действительно выдалась непростая ночь. Парни сначала убедились, что выделенные Доктором аккаунты на самом деле являются фантомами, выясняли, когда они появились в Рунете. На этом этапе их ждали открытия, оказалось, что призраки будто бы появились для одной конкретной схватки!

Как они могли появиться? Уверенно можно утверждать лишь одно – никак, это невозможно! Ни единого следа системного сбоя, некорректного подключения или иных казусов – они просто появились, сами по себе, чьим-то произволом.

С горя посмотрели игровые записи и проросли в кресла – Контра в Сталкере! Мортал в Думе! Невероятнейшие сочетания, создать такое не придёт в голову ни одному программисту, а если и придёт, это потребует чудовищного труда.

Раскрывать загадки таких явлений мозги рядовых учёных категорически отказались, и Паша с Женей уныло вернулись к рутинной отработке зарплаты – как и сказал Доктор, принялись перепроверять связанные с проектом фантомы.

Под утро получили первые статистические совпадения и, уже ничему не удивляясь, принялись набирать для Доктора отчёт о проделанной работе. Вернее, Паша наговаривал, а Женя принялся шастать в Рунете.

«… с большой долей вероятности является результатом активности испытателей в сети. Выбор игровых ресурсов случаен, характерен для их психологических образов. Возможно, это результат взаимодействия сознаний испытателей с сознаниями персонажей»…

– Сознания персонажей! – Скривился Женя.

– Какая разница? Они все уже умерли. – Оторвался Паша от надоевшего отчёта.

– А дело их живёт. – Усмехнулся Женя, кивнув на монитор. Там высветилась страница их совместного творения, шапка произведения, картинка, аннотация, а ниже росла простыня комментариев. Пользователи азартно обсуждали, как правильнее следовало захватывать суда, что с кем сотворить, да что потом делать.

– Так это мы ещё до самого разграбления города не добрались! – Воскликнул Паша.

Учёные переглянулись, их, кажется, захватила одна идея.