Утром Линочка радостно и твердо заявила испуганному Касаткину:
— Я остаюсь у вас. А потом мне дадут комнату. Только устройте меня. У вас хорошо!
— Да нет, у нас плохо! — клялся Касаткин. — А вас папа с мамой ищут. Вы поезжайте домой. Я как только устрою, так вызову.
— Отступать перед трудностями? — тряхнула косами Линочка.
Касаткин привел ее за кулисы, и она задохнулась от восторга. Обошла весь театр, как обходят картинную галерею.
Среди актеров пронесся слух, что Касаткин похитил красавицу дочку у богатых родителей. За кулисами хохотали.
— Вам весело! — стонал Касаткин. — А мне каково? Юлинька, Галина Александровна, поговорите хоть вы с ней!
Женщины, уведя Линочку к себе, долго уговаривали вернуться домой, кончить десятилетку, а потом уже идти в театральный институт. Она обещала подумать.
Линочка все осмотрела на столиках актрис, подбежала к зеркалу, мазнула синим гримом нос и засмеялась. Надела стеклянные ожерелья, медные браслеты, допытываясь:
— Неужели это настоящее золото?
Натянула мужскую шляпу с пером, схватила шпагу и побежала к зеркалу.
А Касаткин за дверью ломал толстые руки.
И опять ночью гремели доски.
Северов утром заявил:
— Чтобы сегодня же не было этой девчонки! Или отправляй домой, или забирай в свою комнату! Она у меня там перерыла все тетради, фотокарточки, залезла в коробку с гримом. Надела мою сорочку, кепку, нарисовала усы, взяла палку и прыгала по кровати — фехтовала!
Касаткин ничего не ответил, угрюмо заявился к Линочке, буркнул:
— Пойдем к главному режиссеру.
— Он возьмет меня? — вскочила Линочка. — Ура! Возьмет! — и бросила к потолку подушку.
— Возьмет… он возьмет! — ехидно протянул Касаткин, поднимая подушку с пола.
Никита все откровенно рассказал Скавронскому. Глаза режиссера смеялись из-под нависших бровей.
— Позови!
Через час Линочка вышла из его кабинета красная, сердитая и жалобно попросила:
— Купите мне билет. Я домой хочу!
Не взял? — огорченно воскликнул Касаткин. — А я так просил! — В душе он ликовал.
Вечером Линочка уехала.