Лейтане.

Обычно вожди всех племён стараются запасти продовольствие на несколько лет вперёд, на случай неурожая. Но продовольствие — это такая вещь, которую легко есть и тяжело хранить. Оно быстро портится, его грызут мыши, его переводят на пиво ближайшие друзья вождя, не говоря уже об отсыревании и плесени. Поэтому к весне, когда выявляется реальная картина запасов, очень часто получается так, что есть нечего. Вожди стараясь сохранить резервы зерна для посева и на случай неурожая, перестают выдавать зерно. Личные запасы у людей заканчиваются, зимняя рыбалка прекращается, и начинается голод. Можно, конечно, поохотиться в лесу, но разная живность к весне тоже становится очень голодной и отчаянной. Вероятность стать пищей начинает приближаться к вероятности вернуться с добычей.

Поэтому, когда «Верный» и «Упорный» ввалились в гавань Сигнатуры (ближайшей к нам пещеры по восточному побережью) с грузом рыбы и железа, все жители восприняли это как незаслуженный подарок небес. Ещё больше мы удивили их, когда начали торговать не за реальные вещи, а за трудодни. То есть каждый, кто купил определённые вещи, обязался отработать на нашу пещеру условленное время. Эти обязательства можно было продавать и покупать. Вождь Сигнатуры быстро сообразил, что это время надо ограничивать, и издал соответствующий указ. Но мы не очень задирали цены, торговали честно, и все стороны остались друг другом очень довольны.

На кораблях, кроме меня, шли восемь мальчиков и девочек по обмену. Я ребёнком по обмену уже не считался. Честно говоря, я вообще не очень понимал, зачем я понадобился вождю в этом походе. Чтобы я повторно не простыл, вождь приказал всю дорогу держать меня в корпусах. Ночные вахты стояли взрослые, после появления бриллиантов Сгустки Тьмы больше никого не пугали.

В остальном поход в Сигнатуру оказался копией похода в Вертулию — те же пиры, те же рассказы. Я уже привычно рассказывал про то, как мы научились ходить по летнему морю, про сухопутных голвоногов и про другие диковины. Было очень смешно смотреть, как местные искренне удивлялись рассказам про домашнего рыжего волка или про ручного тигра в Маланире. Способы борьбы с хищными ящерами тоже пришлось показывать. Тут я впервые понял дедушку Артуала — если на севере почти все пытались научиться этому искусству, то здесь это восприняли только как выступление для забавы. Научить не попросил никто. В Сигнатуре мы оставили трёх мальчиков и одну девочку.

После Сигнатуры мы отправились в Варпизину. Визит в Варпизину отличался от визита в Сигнатуру только объёмом проданной рыбы (Варпизина была крупнее). Мне так надоело рассказывать одно и то же, что я попытался приврать. Однако, когда капитан услышал мои трели, то посмотрел на меня так строго, что пришлось поправиться и оставить попытки повеселиться. В Варпизине мы оставили детей по обмену и взяли вместо них четырёх мальчиков. На обратном пути мы захватили наших детей по обмену из Сигнатуры. Они везли с собою столько подарков, что мы еле нашли место в перегруженных кораблях (Сигнатура и Варпизина без особых сожалений сменяли нам на рыбу избытки сухофруктов и овощей). Через три недели после отплытия мы входили в наш порт. Головоноги и морские ящеры уже вернулись с юга, но их внимание нас не пугало.

Наши шутники сочинили специальное произведение под названием «Прибытие корабля», которым отныне встречали все корабли. Очень громкая и торжественная музыка исполнялась духовым оркестром. Музыканты превзошли сами себя, выдувая гром из труб. Входя в порт под звуки оркестра, я почему-то вспомнил наше первое возвращение, когда мы привезли рыбу. Тогда мы чувствовали себя совсем иначе… испуганные, уставшие, удивлённые тем, что остались живы, мы не знали, удастся ли закончить войну. Теперь мы знали, что у нас есть друзья во многих пещерах, что нам рады везде, и что наша работа востребована всем народом нашего острова.

На следующий день после школы мы с Найвой и Серым пошли на холм тренироваться в боевых искусствах. Серого очень уязвило, что Найва знала способы борьбы с завриками и хищниками, а он не знал. С нами увязались и Мася с Милой. Мы очень весело и с большой пользой позанимались больше часа. Веселья добавляли малыши, которые очень потешно повторяли наши движения. Но они были при этом так серьёзны, что мы старались не смяться. Был один из тех дней, про которые потом вспоминаешь и думаешь, что вот в этот день ты был счастлив.

Маруся, которая следила за нашей вознёй через собачку и весело комментировала все успехи и неуспехи, вдруг произнесла:

— К вам приближается корабль.

Следом уже голосом Пети собачка сказала:

— Бегите оттуда как можно быстрее.

Я удивился — это было время работы Маруси, она должна была следить за нашими действиями и таким образом учиться языку. Петя в это время обычно спал.

— Какой корабль? — я посмотрел на море. Море с этого холма видно было не очень хорошо, но даже так было понятно, что к порту никакой корабль не подходил.

— Летающий.

Мы подняли глаза к небу. С неба, с юга действительно подходил к нам продолговатый, вытянутый серебристый предмет.

— А разве это не ваш? Разве его надо бояться?

— Это точно не наш. Ничего про него не знаю, но судя по пушкам с круговым обстрелом в нижней гондоле, это не те ребята, которых можно назвать добрыми. Хватит болтать! Стрелой в пещеру!

Мы переглянулись и кинулись вниз по холму. Пока мы решались, стало видно, что этот корабль огромен — длиной не меньше, чем холм. Под вытянутым корпусом с закруглениями на носу и на хвосте завывали какие-то механизмы. Это было всё, что я увидел, бросив взгляд по ходу дикой скачки по камням. Под холмом дядька Арагон с женой (не матрос, другой Арагон) срезали камыш. Мы закричали, чтобы они бежали. А потом небо упало на нас и свет погас.

Очнулись мы в довольно большом закрытом помещении. У нас не было ни оружия, ни бриллиантов. Судя по покачиванию, мы были на борту летающего корабля. Пол помещения и крашеные противной синей краской стенки подрагивали мелкой дрожью. Всё помещение было набито чернокожими девочками. Рядом с нами лежали дядька Арагон и его жена. Взрослые очнулись намного позже, чем мы.

Чуть подальше мы увидели пятерых девочек из нашей пещеры. Насколько я помнил, они вышли немного раньше нас, за дровами. Тогда с ними были родители и друзья. Об их судьбе они ничего не знали. Девочек звали Микана, Мирина, Макуната (не подруга Найвы, а другая Макуна), Серофана и Кселина. Кселине было всего семь.

Обстановка на корабле была ещё хуже, чем на наших двухкорпусниках. На всех обитателей приходилось только одно туалетное ведро, невероятно грязное, без крышки. У нас на кораблях и то у каждого был свой горшок с крышкой — непроливайкой. Уже упомянутая краска на стенах была нанесена кое-как, с очень заметными разводами от кисти. Свет в помещение проникал через очень маленькое окошко в потолке, и свет этот был какой-то необычный, с красноватым оттенком. Дверь в стене не имела окна и не открывалась. Пол был очень грязным.

Мы попытались поговорить с чернокожими девочками, но они — о, чудо, — говорили на другом языке. Они пугались нас, отказывались отвечать и жались друг к другу.

Примерно через час полёта дверь помещения с грохотом распахнулась. На пороге возникла очень высокая сухая старуха. Она была одета в длинное чёрное платье с жёлтыми нашивками. Следом за ней в помещение ворвались две самые большие женщины, каких я когда-либо видел. В руках они держали палки с круглыми набалдашниками. Чернокожие, с большими мышцами, они были одеты в боевые костюмы — у нас похожие одевали воины, когда надо было гонять завриков или других ядовитых тварей. Костюмы тоже имели чёрно-жёлтый раскрас, но жёлтого на них было меньше.

При виде этой троицы девочки захныкали и поторопились расползтись в разные стороны. Великанши двинулись к нам, попутно награждая тех, кто не успел убраться с их пути, тычками своих палок. При каждом соприкосновении с кожей из кругляшек на концах палок выскакивали маленькие молнии. Судя по всему, их удары были очень болезненными. Ноги и руки тех девочек, которым достались тычки, либо не сгибались, либо судорожно дрожали. Их оттаскивали в сторону соседки.

Старуха прошествовала к дядьке Арагону. Она вытащила из-под одежды картинку и, непривычно растягивая звуки, произнесла:

— Что это такое?

Мы не смогли сдержать любопытства и вытянули шеи. На картинке довольно искусно был изображён Сгусток Тьмы. Дядька Арагон так его и назвал.

— Что он делает?

— Забирает жизни.

— Почему Сгустки Тьмы стали исчезать?

Дядька Арагон обрадовался, он подумал, что сейчас сможет научить этих несомненно могущественных женщин способам борьбы с чудовищами, и начал рассказывать о бриллиантах. Старуха выслушала его молча, до самого конца, а затем что-то кратко приказала охранницам. Те без долгих проволочек подхватили дядьку Арагона под руки и выкинули за открытую старухой дверь. Я успел увидеть, что за дверью ничего нет и что под нами не менее километра высоты.

Жена дядьки Арагона взвыла. Великанши подошли к женщине, ткнули кругляшкой в голову. Посыпались молнии, запахло палёными волосами. Женщина упала. В себя она пришла только через несколько секунд.

— Если будешь работать на ферме, будешь жива. Если не хочешь, отправлю за мужем, — прошептала старуха.

— Я буду работать на ферме, — пообещала вдова, давясь стонами.

Одна из великанш что-то буркнула девочкам. Те сразу прижались к стенкам, и вся чёрно-жёлтая троица покинула помещение.

— Во попали, дрова дело! — только и смог прошептать Серый.

— Я к маме хочу, — заплакал Мася. Мила тут же составила ему компанию.

— Боюсь, маму мы не скоро увидим.

— Я вам не говорил, старался уберечь, — подал голос Петя, — если Сгустки Тьмы разрушаются от контакта с кристаллами, то это значит, что они, скорее всего, имеют искусственное происхождение, это какие-то полевые структуры. Скорее всего, эти «сухарики» их и делают. Зря вы не удрали, когда я сказал. Впрочем, вы всё равно не успели бы. Они на вас бомбу со снотворным газом скинули. И на ваших одноплеменниц тоже.

— Зачем? — такая вероятность никому из нас в голову не пришла.

— Понятия не имею. Мой народ не владеет такой технологией. Будет интересно посмотреть на месте.

Наши представления о том, что ждёт нас «на месте», были не такими радужными, и мы подавленно замолчали. Мася с Милой вскоре устали плакать в голос и перешли на простое хныкание. Так же, как вдова и все чернокожие девочки. Найва положила головки наших детей к себе на колени и обняла.

Через два часа за стенками послышались крики. Кричали в основном на языке чернокожих, но я разобрал и наше слово: «Драконы!». Зарычали какие-то механизмы, а затем вселенная взорвалась. Такого грохота я никогда не слышал. Корабль, впрочем, продолжал лететь так же, как и раньше.

— Пушки. Скорострельные, — определил Петя, — Не пугайтесь, они вас защищают.

Это он сказал вовремя, так как все обитатели нашего помещения готовы были сойти с ума от страха. Мы закричали на чернокожих, чтобы они перестали паниковать. Слов они не поняли, но, видя наше спокойствие, понемногу утихли. А ещё через час мы прилетели.

Дверь открыли снаружи, на двух языках скомандовали выходить по одному. Первыми ринулись к выходу чернокожие. Мы не стали толкаться и дали им выйти.

На улице была ночь. Корабль стоял на неестественно ровной каменной площади огромных размеров. Невдалеке от корабля возвышалось совсем небольшое строение с покатой крышей. Дверь в него была распахнута, было видно, что вниз уходит тоннель. От выхода из корабля ко входу в неведомое подземелье тянулся коридор из двух цепочек чернокожих охранниц. В руках у них были уже знакомые нам палки с кругляшками. Всем, кто спрыгивал с корабля на камень, на шею вешали тоненький ошейник и гнали в подземелье. Ошейники вешала женщина — охранник такого же вида, как и мы — светловолосая и светлокожая.

— Не теряй. Это твоя защита, если потеряешь — скажи нам, без ошейника из помещений не выходи, — довольно дружелюбно произнесла охранница, вешавшая мне ошейничек.

Я двинулся к подземелью. Шедшая впереди чернокожая девочка вдруг кинулась к одной из охранниц, а та, вместо того, чтобы стукнуть её палкой, обняла и погладила по голове. А затем подтолкнула к проходу — иди, мол. Знакомая? Похоже, у них тут много украденных людей, и мы присутствуем при процедуре найма на работу. Пожизненного. Я пересказал это наблюдение Пете (тот сидел в кармане и не высовывался). Пока мы шли, где-то вдалеке громыхнула уже знакомая скорострельная пушка. Женщины — охранники обеспокоенно начали шарить глазами по небу. Ага, значит, они тут тоже драконов боятся?

Я ожидал, что под площадью будет совсем небольшая пещерка, что-то наподобие временного убежища, и что вскоре нас переведут в настоящую пещеру, в больших скалах. Я ошибался. Эта пещера была огромной, ходы были длинными и вели всё ниже и ниже, с яруса на ярус. Как вентилировать и отапливать такую громадину, я даже представить себе не мог. Удивительнее всего было то, что на потолке с равным шагом горели светильники, почти как на корабле пришельцев. Только здесь свет был красным.

Сразу после входа шедшие с нами охранницы закричали, чтобы мы прижались к стенкам. Впрочем, мы и без них сообразили бы. По проходу двигался Сгусток Тьмы. Он двигался быстро и спокойно, не стремясь ни на кого нападать. Как только он вылетел на улицу, нам закричали продолжать движение.

Нас всех, кроме вдовы, собрали в большой пещере с неестественно прямым потолком и такими же прямыми стенами. Женщину мы больше не видели. Тут было тепло, и даже туалеты были нормальными. Из кранов текла тёплая вода. На полу лежало большое количество подстилок для сна. Свет был приятным, жёлтым, а не красным, как в коридорах. Очевидно, только красный свет был безопасен для Сгустков Тьмы.

Через полчаса после прибытия в пещеру зашли двое женщин — охранниц. Одна из них говорила на языке чернокожих, вторая — уже знакомая нам светленькая — переводила:

— Вам повезло. Вы удостоены великой чести служить единственным оставшимся на планете чародейкам и могущественным учёным. Мы здесь ведём тяжёлую борьбу за очистку планеты от драконов и прочей нечисти. Когда-то давно, многие тысячелетия назад, наши неразумные предки создали драконов и многие другие опасные устройства для войны друг с другом. В один печальный день драконы неизвестным нам образом сумели договориться друг с другом и уничтожили всех людей, которых могли. Теперь мы должны очистить планету от них. Мы уже достигли больших успехов в этой борьбе. Благодаря вирусам, разработанным учёными, драконы потеряли возможность видеть днём. Наши созданные чародейками автоматические устройства, известные вам как Сгустки Тьмы, охотятся на драконов ночью. Часть из вас — кто будет хорошо учиться и стараться — станут учёными и чародейками. Но не все. Остальные станут охранниками, строителями и фермерами. Старайтесь. От вашего успеха зависит судьба всех народов планеты. Никакого баловства! Никакого непослушания! За баловство — молнии. За непослушание — смерть.

Женщины выдержали паузу. Я подумал, что они закончили, и рискнул спросить:

— Простите, а какой язык здесь используется? Наш или их? Мы бы пока выучили, — и я ткнул пальцем в чернокожих.

Наставницы посмотрели на меня так, будто я кинул в них оленьим кругляшком. Потом светленькая всё-таки ответила:

— Ещё раз откроешь пасть без спроса — пойдёшь на завтрак к Харуба. Ты не знаешь этого слова, но слово «завтрак» тебе, надеюсь, понятно? Когда надо будет что-то выучить, тебе скажут. Сам не делаешь ничего. Уяснил?

Я кивнул. Светленькая смилостивилась и пояснила:

— Здесь используется язык империи Аска. Чернокожие говорят на нём.

Дальше они начали рассказывать правила поведения — как пользоваться кранами и туалетами, как мыться, как укладывать поутру бельё и спальные маты. Потом нам принесли ужин и велели укладываться спать.

В следующие дни ничего не происходило. Девочек поочерёдно вызывали для проверки знаний и умений. Некоторые возвращались, некоторые исчезали. Их куда-то переводили, а их маты забирали безмолвные женщины с одной узенькой жёлтой полоской на одежде — те же, что и приносили еду. Мы бездельничали. От нечего делать пытались вытянуть из чернокожих хоть какие-то слова. Те поначалу дичились, но потом, когда мы пригласили их поиграть в шашки, оттаяли. Шашки мы сделали из кусочков хлеба.

На четвёртый день на проверку забрали Найву и остальных наших девчонок. Через час пришли женщины и унесли постель Найвы и ещё троих, самых толковых — Миканы, Серофаны и Мирины. Без Найвы стало совсем скучно. Печаль несколько прочистила мне мозги, и я спросил Петю:

— Цель вашей миссии здесь — насколько я помню — в том, чтобы узнать причины гибели первой группы. Причина вот она, в этом центре. Почему бы вашим кораблям не прилететь и не разобраться с этими ведьмами? А нас домой отвезти.

Петя замолк надолго. Потом через силу ответил:

— Тут вопрос сложный. Наши военные не намного лучше этих ведьм. Боюсь, что они просто заберут у них секрет изготовления драконов и Сгустков Тьмы, и вскоре мой мир станет похожим на ваш. Так что я немного подожду… посмотрю, что можно сделать.

— А если ты решишь, что это опасно, то что сделаешь?

— Взорву собачку и напишу в рапорте, что она утеряна в неизвестном месте из-за нападения хищников.

— Вот спасибо…

После Петиных откровений стало совсем тоскливо. Чтобы развеяться, я немного повозился с Масей и Милой. Их весёлый детский смех немного оживил меня. Чернокожие соседки тоже охотно играли с малышами. Наши шестилетки стали тем мостиком, который лёг через пропасть между нами и чернокожими. Благодаря нашим весёлым играм девчонки поняли, что мы не кусаемся.

На следующий день нас погнали перебирать гнилые овощи. После долгого безделья даже такое занятие показалось почти развлечением. Удивила пещера — хранилище. Дальняя стена хранилища была почти не видна. Как возможно построить такую огромную пещеру, не представляю. Переборкой овощей мы занимались и в следующие дни.

Через пять дней после исчезновения в нашу пещеру поздно вечером заявилась Найва. На ней было чёрное платье с широченными жёлтыми полосами. Женщина, что сидела у входа и наблюдала за нашим поведением — из тех, что приносили еду, — попыталась её не пустить. Найва её отругала с самыми начальственными интонациями, женщина в итоге отступила в сторону и начала униженно кланяться. Когда Найва вошла, все девочки в пещере встали и поклонились. Оказывается, их специально учили этому после проверки знаний, кому как кланяться. Найва, как они нам объяснили, теперь относилась к высшей категории — учёные — волшебницы. Наказанием за непоклон была смерть.

Найва прошла прямо ко мне и плюхнулась на мат между мной и Серым:

— Слушай внимательно и запоминай. Мне дали совсем немного времени для прощания. Вечером вас переведут на ферму, а когда вам исполнится четырнадцать и не надо будет заботится о Масе и Миле, пустят на корм Сгусткам Тьмы. Мои знания о математике и медицине произвели на наставниц впечатление, и меня зачислили в учёные. Я сказала, что хотела бы лечить людей, и меня определили в ученицы к учёной — медику, у которой уже триста лет не было учеников.

— Сколько?

— Не перебивай. У них тут учёных совсем немного, а тех, кого можно было бы научить, ещё меньше. Большинство украденных девчонок даже арифметики не знают. Но про это потом… В общем, наставница от меня в восторге, пустила в библиотеку. А я там книги по истории почитала. То, что они сказали о восстании драконов — правда. Раньше здесь было много государств, и правила там всякая дрянь, хуже нашего Главного Государственника. Они понаделали драконов, чтобы воевать друг с другом, а те каким-то образом сговорились и перебили людей, всех кого могли. Здесь был научный центр, где создавали драконов. Учёные, которые выжили, создали вирус, из-за которого большинство драконов теперь рождается с повреждёнными глазами, они не могут видеть и летать днём. Но не все. Тогда эти учёные создали Сгустки Тьмы — устройства для уничтожения драконов. Но драконы научились с ними бороться. Когда учёные поняли, что им не хватает времени для разработки оружия, то переделали Сгустки Тьмы в устройства по сбору гормонов молодости — они высасывают эти гормоны из других людей и приносят их ведьмам. Отнятая жизнь у одного человека позволяет продлить жизнь ведьмам на шесть — восемь месяцев. Но драконов эти автоматы тоже при удобном случае уничтожают.

— То есть твоя наставница «съела» за свою жизнь четыреста человек?

— Четыреста двадцать один. Она счёт ведёт. У неё над дверью висит надпись «Всё ли ты сделал для того, чтобы оправдать их смерти?». Но вообще-то они тут считают, что эти смерти нужны. Они думают, что они — последнее место, где что-то знают и умеют, а мы — так, почти животные. Чтобы не возникало проблем с ревностью и чтобы вообще споров не было, они здесь не держат мужчин, а пополнение просто воруют. Все поселения людей они уничтожили на много сотен километров вокруг, чтобы никто не нападал. За пополнением они летают на воздушном шаре с моторами, их устройство я не успела прочитать. Шар этот — на котором нас привезли — плавает в воздухе, у него внутри газ легче воздуха. Я про это ничего не поняла, передаю как прочитала.

— Быстро ты как читаешь. У них книги на нашем языке?

— Нет, на языке империи. Только очень немногие на нашем языке, всякие сказки. Но зато у них автоматические переводчики. Помнишь мою светящуюся книгу? Здесь есть похожие, проводишь ею над страницей — а на ней появляются переводы каждого слова. Иногда получается бессвязная чушь, но в целом догадаться можно. Теперь самое главное: бежать вам надо. В ближайшие дни вам могут сделать операцию, после которой вы больше никогда не станете мужчинами.

— Это как?

— Тебе лучше не знать. Здесь со всем мужчинами всегда так делают. И ещё одно: эти ведьмы за последние тысячи лет не разработали ничего против драконов. Все их усилия сосредоточены на том, чтобы создать такие Сгустки Тьмы, которые могли бы летать при свете, а ещё на интригах друг против друга — кому достанется очередная украденная жизнь. Это я не прочитала, это мне моя наставница рассказала. Она ничего сделать не может, он занимается только целительством людей, медициной, с драконами работают другие. Так что как сбежите — сообщите всем, чтобы уничтожили это ядовитое гнездо.

— А ты как? Тоже станешь такой, которая сотни лет живёт?

— Нет, мне такое не грозит ни в каком случае. Долгожительницами становятся только те, которые рождены здесь, которых сделали искусственно из клеток старых учёных. Наставница говорила, что при этом получаются точно такие же тела, как у тех, от кого взяли клетки. Считается, что с устройством тела передаются и способности к науке. Тебе лучше не знать, как это делается. Когда они обнаружили, что Сгустки Тьмы, посланные на наш остров, начали пропадать, то послали туда очередной корабль для разведки, и заодно детей украсть.

— Тут-то мы им и попались…

— Им понравилась наша подготовка, все наши девочки арифметику знают. Так что теперь они туда часто летать будут. Как удерёте, двигайтесь на запад — там река протекает. По ней — на юг, тысячу километров. Вся станция окружена высокой стеной, пять метров, от хищников. По верху расположены металлические провода, но ним идёт смертельная сила. Либо порвите их, либо накиньте что-нибудь, только проводов не касайтесь. Учтите, драконы друг с другом не дружат, нападают на людей не чаще, чем на любое другое мясо. Но только до тех пор, пока не почувствуют организованное сопротивление или технику. Тогда они слетаются в это место всей массой и бьются до тех пор, пока не уничтожают сопротивление. У них в теле множество устройств, которые остались ещё со времён войн между древними государствами. Стрельба огнём — не единственное. Могут напустить морок, так, что на месте одного будешь видеть пять, могут погрузить всех в сон на небольшой площади. Вокруг станции постоянно вьётся около полутора сотен драконов, их держат на расстоянии скорострельные пушки и пушки, стреляющие огнём. Но когда отойдёте от станции, все драконы ваши. Поэтому и летающему кораблю приходится каждый раз прорываться с огнём.

— Ну спасибо… успокоила.

— Чем могу, тем радую. Бабушка ко мне приходила ночью. Она здесь, вам поможет. Поцелуй от меня маму. Если увидишь.

Найва собралась вставать, но в этот момент у меня в кармане ожил Петя.

— Лейте, передай собачку Найве. У меня тут события… Чувствую, вы меня скорее всего не услышите больше никогда. Я просматривал журнал событий по станции. Так вот, пока я спал, была связь с моим миром. Можно надеться на то, что это Вова с Марусей с мамой болтали, но судя по тому, что они закрылись в каюте и не собираются выходить… В общем, скорее всего они наябедничали на меня на Землю. Через три — четыре часа ждите ударный флот наших военных. Я отношусь к Космической Разведке, она не подчинена военным, но их это редко останавливает. Скорее всего, меня арестуют за утаивание особо важных сведений, а ваших ведьм будут трясти, как грушу, пока из них все секреты не выпадут. Если увидите наших людей или боевых роботов — поднимайте руки вверх и не двигайтесь. Они сначала стреляют, потом думают. Прощайте, ребятишки. Я к вам привязался…

Мы с Найвой в изумлении уставились друг на друга. Ударный флот из мира Пети? Мы никогда не услышим Петю? За этот год он стал неотъемлемой частью нашей жизни, хотя он и нудный, как все взрослые.

— Всего хорошего, Петя. Скажи только напоследок, почему человек в броне у вас на гербе ездит на корове?

— Это не корова, это скакун. У нас в качестве скакунов используются животные того же типа, что и ваши коровы. Бывают лошади, бывают верблюды. Слоны тоже иногда используются. Можете своих слонов, кстати, попробовать приручить.

Петя хотел сказать что-то ещё, но из собачки слышался только шум, а потом она и вовсе отключилась. В этот момент в коридоре возник шум. Резкие, гулкие хлопки, вопли, полные паники и ужаса. Потом по коридору прошло что-то настолько тяжёлое, что даже в нашей пещере затрясся пол.

Ба-бах! Дверь слетела с петель и влетела в пещеру с такой силой, будто её пнул слон. В пещеру заглянуло Нечто. Нечто было почти вдвое выше нашего мужчины, а выглядело так, будто на тело человека налепили голову крокодила. Это создание было облачено в скафандр, подобный тем, в которых прилетали Петины товарищи, но намного толще, а в руках держало длинную штуку самого зловещего вида. Я видел, что могут сделать самострелы Петиного народа, а потому решил, что хорошей идеей будет поднять руки кверху.

Первым движением человекоящер навёл свой самострел на женщину, что следила у нас за порядком, и нажал на спуск. Раздалось негромкое «з-з-з-ык», и из груди у женщины вылетел огромный кусок плоти вместе с рёбрами. Женщина рухнула на пол. Человекоящер навёл самострел на Найву. Чернокожие полезли друг под друга. Я встал между Найвой и самострелом. Из-за двери появился человек — такой же ушастый, как Петя, уши по бокам, в руках самострел, — и на языке Пети сказал:

— Этих не трогай, это просто дети. Хотя… вон та кажется в форме. А, нет, это Найва Лунтаева, их всего несколько дней как привезли. Пошли зачищать дальше. Найва, смени платье, чтобы тебя другие не подстрелили.

Человекоящер послушно поднял самострел и умчался крушить врагов.

Девчонки — наши товарищи по несчастью — удивлённо взглянули на Найву. Языка они не знали, но имя прозвучало более чем отчётливо.

— У меня вселенская известность? — удивилась Найва.

Мужчина обратился к Найве на языке Пети:

— Собирай всех малышей и бегом на поверхность. Сейчас тут всё сгорит. И дай мне собачку в твоём кармане.

Найва удивилась — собачка находилась за моей спиной — но послушно протянула игрушку командиру. Тот подбросил её в коридоре и подстрелил прямо в воздухе. Раздался довольно сильный взрыв, во все стороны полетели кусочки металла.

— Удивлена, что мы тебя знаем? Мы получаем данные с планеты этого народа. Ваш сериал очень популярен, мы его тоже смотрим.

Мимо командира промчалось несколько солдат — как людей, так и человекоящеров. Командир отсалютовал и ушел вслед за ними. Мы не заставили себя упрашивать дважды и рванули к выходу.

Зря мы так торопились. В лабиринте подземных переходов разобраться было очень сложно, а кое-где после боёв не горел свет. Мы заблудились. Добрый час мы тыкались по разным ходам. Дело осложнялось тем, что все ходы на станции перекрывались железными дверями, и было невозможно определить, какая из них ведёт к основному ходу, а какая — в чуланчик со швабрами. Спасло только то, что Найва уже немного читала на местном языке и понимала кое-какие символы. Через час блужданий мы выбрались на поверхность.

Перед дверью стоял знакомый нам командир. Над ним в воздухе висела огромная летающая тарелка. Вождь пришельцев болтал с кем-то по переговорному устройству и потому просто показал нам рукой в сторону, где стояла группа примерно из сотни девочек. В этой группе я разглядел и троих девчонок из нашей пещеры. Некоторые из чернокожих были намного младше нас. В стороне виднелись останки пяти сожженных воздушных шаров.

— Убедились в том, что библиотека и все архивы уничтожены? Всё, дети вышли, можете взрывать.

Мы простояли ещё с десять минут и замёрзли до синевы. Снег здесь уже сошел, но всё равно было очень холодно. Все меховые вещи чёрно-жёлтые у нас давно отобрали, вместо них выдали тоненькие рубашечки и юбочки. В прежние времена я бы посчитал эту одежду чудом технологии — нитки у них были такими тонкими, что их едва можно было разглядеть, а на ощупь они были очень приятными. В тёплых пещерах ведьм в них было комфортно, не потеешь даже тогда, когда бегаешь. Но сейчас, на ветру, мы совсем замёрзли.

Через десять минут из выхода посыпались воины пришельцев. Командир пересчитал их и скомандовал:

— Взрывай!

Земля задрожала и больно стукнула нам по ногам. Мы упали. На огромном протяжении — везде, где была подземная станция, — земля вспучилась. Из открытого входа пещеры полетели камни и обломки. Воины пришельцев не упали, но только потому, что встали на четвереньки. Вид у них при этом был презабавный.

Через минуту, что-то проверив, воины стали грузиться на свою тарелку. Тарелка спустилась и открыла огромный вход — шире, чем ворота в нашей пещере. Воины заходили в него строем по четыре, шагая одновременно в ногу. И как они так договорились одновременно шагать?

Через каких-нибудь две минуты погрузка закончилась, тарелка улетела. Мы остались на холоде, на открытой местности, без одежды и без инструментов. Найва подошла к тому месту, где раньше был вход.

— Вот бараны! Хоть бы маленький кусочек пещеры оставили. Ничего не осталось! Я смотрела план станции. Тут на расстоянии около километра есть несколько маленьких пещер, в них стояли орудия против драконов. Может, они и уцелели, вроде бы других взрывов не было, — сказала Найва после недолгих раздумий, а затем кое-как перевела сказанное чернокожим. Чернокожие захныкали — стоять на холоде им не нравилось. Мы пошли за Найвой длинным хныкающим хвостом. Жалкое зрелище. Я старался не думать о том, что будет, если драконы решат попробовать оборону ведьм на прочность. Их силуэты мелькали вдали на фоне не совсем погасшего неба, но они не приближались. Видимо, попытка приблизиться к тарелке пришельцев стоила кое-кому из них жизни, и теперь они держались в отдалении.

За четверть часа мы кое-как добрели до края огороженной зоны. Пушка располагалась на небольшом скальном возвышении, стена, опоясывающая станцию, проходила внизу, под скалами. Стена оказалась неожиданно большой — не представляю, как бы мы через неё перебирались, вздумай бежать.

Ещё недавно пушка представляла из себя орудие, установленное на кирпичном фундаменте, с глубокой пещерой под ней. Теперь от пушки остались расплавленные лужи металла, вход в пещеру был разворочен, толстая железная дверь сорвана и отброшена на много метров. Чуть в стороне лежали бывшие защитницы — пятеро женщин. Головы у всех были аккуратно отрезаны неизвестным оружием так, что не было ни крови, ни потёков. Пришельцы оказали им последние почести — вытащили на поверхность и аккуратно сложили, руки на груди, головы рядом с телами.

В небольшой двухэтажной пещерке под установкой было так же холодно, как и снаружи, но хотя бы не дуло. Чернокожие девчонки тут же набились внутрь и прижались друг другу, пытаясь согреться. Мы попытались показать им знаками, что надо поставить дверь на место и завалить камнями щели, чтобы стало теплее. Бесполезно. Даже немногие выученные Найвой ругательства не сдвинули их с места. Судя по всему, они были уверены, что не доживут до утра, и хотели встретить смерть хотя бы в тепле. Пришлось нам самим таскать тяжеленную дверь и ставить её вертикально, а затем перекидывать и кантовать каменные обломки. Даже Мася и Мила помогали. За работой мы немного согрелись.

Для входа и выхода мы оставили маленькую щёлочку, закрывавшуюся большим камнем. Едва мы успели залезть внутрь, придвинуть камень и привалиться друг к другу, как над площадкой опять заревели моторы. А мы только-только надышали в пещере тепло… Через пять минут нас вытряхнули на ветерок люди в уже знакомых по Пете защитных костюмах с трёхцветными бело-сине-красными эмблемами на руках.

Над станцией туда — сюда летало множество больших и малых кораблей. Корабль, который завис над нами, бил вниз слепящим белым светом. Ещё один такой же корабль висел над бывшим входом в пещеру ведьм. И нас, и чернокожих девочек тычками и рычанием построили длинным неровным строем. Из всех людей, стоящих перед нами, я выделил одного с явно повелительными жестами и попросил:

— Командир! Отпустите в пещеру чернокожих, они ничего не знают и на вашем языке не говорят. Они совсем дети и сильно замёрзли.

Командир десантников подпрыгнул на полметра и присмотрелся. Он тоже узнал нас:

— Лунтаевы! На этой планете есть такое место, где вас нет?

— А откуда вы про нас знаете?

— Так я про вас каждый день сериал смотрел. Я про тебя почти всё знаю, в каких пещерах ты был, что там пил и какая из девчонок тебя больше любит. Что тут произошло?

— Незадолго до вас прибыли другие, всё взорвали и нас выгнали на холод без одежды и без оружия. Библиотеку не ищите, они специально всю станцию штурмовали, чтобы все знания попалить. Если не верите, посмотрите на стрелков за установкой. Мы так не умеем головы отрезать.

— Ты у них на одежде или на кораблях такие вот символы видел? — и командир стал показывать различные флаги: сине-красный бело-полосатый, синий со звёздочками, красный со звёздочками…

— Не было у них никаких символов! Зато были люди с головами крокодилов.

Командир десантников отдел приказ воинам, а сам нажал кнопку на шлеме и стал кому-то пересказывать узнанное. Я замахал чернокожим, чтобы шли в пещеру. Но они так и стояли, пока Найва не рявкнула на их языке. Тогда они стали робко затекать обратно в нашу двухэтажную крепость. Солдаты за это время нашли то, что осталось от стрелков установки. Увиденное их ВПЕЧАТЛИЛО. Лужи металла на верхушке тоже им что-то сказали.

Переговорное устройство у командира десантников трещало так быстро, что я не всегда мог понять, о чём они говорят, но общий смысли был понятен: Петины земляки понятия не имели о том, кто их опередил, какое оружие использовали и куда исчезли. Они были в панике. Наконец кто-то из больших командиров сообразил и спросил у командира десантников:

— Лунтаев там рядом с тобой стоит?

— Да…

— Гони его в три шеи! Он же каждое слово понимает! Собачку новую только ему дай…

Командир десантников вручил мне две новых собачки и показал на пещеру. Я с радостью удрал в тепло вместе с Найвой и остальной компанией. Через двадцать минут командир десантников вызвал меня ещё раз. На этот раз он держал в руках десять одеял и шесть топоров. Одеяла и топоры мы с благодарностью приняли.

— Скажи, какие из этих существа похожи на тех, которые штурмовали крепость? — воин начал показывать мне разные картинки на светящейся книжке, очень похожей на Найвину. Долго ему листать не пришлось — третья картинка очень точно показывала человека с крокодильей головой.

— Ты уверен?

— Так же уверен, как в том, что среди них были люди как вы, которые говорили на вашем языке.

— Так чего же ты сразу не сказал? — командир десантников ещё раз подпрыгнул на полметра, а затем включил переговорное устройство и начал докладывать. Потом он повернулся ко мне:

— Это очень плохо, малыш. Ерунда полная. Люди с крокодильими головами живут в мире ещё более диком, чем у вас. Откуда у них космические корабли и такое оружие? И тем более, откуда у них люди из нашего мира?

— Мы не дикие, — обиделся я, — мы умеем полёт стрел баллист математикой высчитывать и по морям по звёздам плавать. А командовали крокодилами ваши люди.

— Конечно не дикие, — командир десантников улыбнулся, — это я так, по ошибке. Извини, малыш. А такой был шанс хорошим оружием разжиться… Всё уничтожили!

Увидев улыбку за толстым защитным стеклом, я осмелел:

— А можно вас попросить драконов подбить? А то их тут сотни вокруг базы, через час они осмелеют и нас съедят.

Командир опять нажал на шлем:

— Третий, пятый, шестой… Тут много молодёжи осталось, а вокруг голодные драконы. Погоняйте их там…

Сразу три корабля в небе сорвались с места и устремились в разные стороны. Вскоре там замелькали вспышки. Похоже, охотиться эти люди любили не меньше нашего.

Через десять минут все корабли улетели. Всё это время я стоял, завернувшись в одеяло, и наблюдал за происходящим. Последним улетел тот корабль, что охотился на драконов на западе. Пролетая надо мной, он уменьшил скорость и сбросил свёрток. В пакете оказалось ещё два одеяла и два топора. Мы остались совершенно одни на открытой равнине, за сотни километров от ближайшего жилья, без еды и без одежды.

В кармане у меня шевельнулась собачка.

— Меня зовут Андрей. Я буду только наблюдать. Мне запрещено сообщать вам какие-либо сведения. Разбаловал вас Петя… Со мной баловства не будет! Вторую собачку отдай Найве. Через неё будут говорить дети.

А может быть, и не совсем одни. Видали мы таких строгих…