Александр сидел в учебной комнате своего блока и рассеяно смотрел в огонь камина. Ещё двадцать минут назад он пытался учиться, и даже относительно успешно, но теперь устал и не мог отвести глаз от языков пламени. В голове почему-то всплыли слова профессора Сазоновой, которые она сказала сегодня на очередном занятии по заколдовыванию немагов. На этот раз у студентов было множество вопросов про религии, которые им задали изучать, но профессор отложила их на потом.
— Давайте вспомним, с чего мы начали первое занятие по устройству человека. Мы тогда сказали, что проблему превращения человека в совершенное разумное существо можно условно разбить на три направления. Первым направлением мы назвали "понимание своего места и цели в мире". Давайте сегодня поговорим об этом. Как по-вашему, какова ваша цель нахождения здесь?
После недолгого молчания посыпались различные ответы: чтобы стать счастливыми, чтобы учиться, чтобы есть и спать, чтобы делать мир совершеннее, чтобы совершать подвиги любви, чтобы научиться быть угодным Аллаху. Улыбнувшись, профессор Сазонова продолжила:
— Мы считаем, что человеку должно стремиться к тому, чтобы сделать себя и весь окружающий мир счастливее и совершеннее. Человек — единственное из всех известных нам живых существ, которое способно построить модель идеального мира в своем сознании, а затем изменять реальный мир в соответствии с этой идеей. Таких людей мы считаем нормальными, а тех, кто наслаждается чужим страданием, как и тех, кто не желает ничего нового, кроме животных удовольствий, мы считаем больными существами. Возможно, мы и не правы, но это то убеждение, на котором мы строим нашу деятельность. Только таких людей мы и приглашаем в наш университет…
Профессор ещё много говорила на эту тему, но ничего нового больше не сказала. Александр раз за разом вспоминал её слова и каждый раз не мог избавиться от ощущения, что что-то главное от него ускользает.
Послышались легкие шаги. На диван около него плюхнулась Ваулина, на диван напротив уселась Земскова. В один из дней Александр набрался храбрости, подошел к Виктории и прямо заявил, что в восхищении и хотел бы познакомиться поближе. Никаких практических шагов за этим не последовало, Виктория его обсмеяла, сказала, что она не в восторге, поскольку он моложе её. Александр на это нагло заявил, что сейчас так модно, когда она — молоденькая, а он — совсем молоденький (придумал это на ходу). Виктория засмеялась ещё раз и обещала позволять с собой видеться… иногда. Но после этого она близко сошлась с Ваулиной, и эта парочка стала заводилой всех вечеринок и развлечений. Сейчас они были одеты в потрясающие облегающие костюмы, в те, в которых обычно занимались военной подготовкой.
За спиной прошагал к очагу Майоров.
— Привет! А мы тебя немного потеряли.
— Некоторые пытаются учиться.
— Видели мы, как ты учился. Пять минут за тобой из коридора наблюдали, сидел, смотрел в огонь, и ни разу не шевельнулся.
— Да. Я тут думаю о том, что нам сегодня сказали на лекции про цель и место человека. Есть у меня какое-то смутное ощущение, что что-то важное прошло мимо, но я никак не могу уловить, что именно.
— Уверена, тебе понравились слова про то, что сначала надо выдумать идеальный мир в голове, а потом перенести его в реальную жизнь. Любимое дело мужчин — строить воздушные замки, а затем их перестраивать. А вы, милые дамы, живите пока в том, что есть, пусть и корыто немного совсем разбитое, — притворно пригорюнилась Ваулина.
— Точно, наверное, Веселов размечтался про устройство, которое будет строить воздушные замки само, по мановению волшебной палочки. Мужчины такие ленивые, им и воздушные замки подавай такие, чтобы сами строились, — подхватила Земскова, покачивая ножкой, да так, что Александр с трудом удержался от немедленного изъявления щенячьего восторга.
Вместо того, чтобы защищаться, он только разулыбался. Девчонки поняли, что шпилька ушла в масло, и переключились на следующую задачу.
— Мы идем играть в "поцелуйчик". Идешь с нами?
— Если не пойдешь, пригласим Гиви, — проинформировала Вика.
— Пойду.
— А если про нашу цель и про место, — проговорил Майоров, глядя в огонь, — то я вот никак не могу понять, почему нельзя сказать, что люди должны бороться за общее счастье, и создать такую организацию, в которую могли бы придти те, кто действительно хочет этим заниматься? Что сложного в том, чтобы определить, какие задачи на сейчас самые срочные для данного общества… или для данного организма, как говорят наши преподаватели? Это же вполне очевидно.
Земскова застонала.
— Счастье все понимают по-разному, — сказала Ваулина, — одним хочется много работы и денег, а другим много времени для веселья и мало работы. А есть ещё и такие, которым для счастья нужно повелевать и предводительствовать.
— Как можно говорить про счастье? — пробурчала Земскова, — сегодня мне хочется одного, а завтра другого.
— Как так? — удивился Майоров, — но всё-таки есть минимум, который нужен для счастья: еда, одежда, дом, машина, семья, дети…
— А любовь, друзей и добрые отношения с окружающими не хочешь прибавить? — подсказала Ваулина.
— Мне, пожалуйста, личный замок, на меньшее не согласна, — притворно манерничая, протянула Земскова.
— Я готов, — пока товарищи беседовали, Александр успел сбегать за формой и переодеться.
— Немаги неспособны быть счастливыми, — печально сказала Земскова, — что вы с ними не делайте, они все равно будут пытаться достигнуть большего, чем это реально возможно. Вас этому в конце первого курса будут учить. Они из-за того, что неспособны сдерживать желания, постоянно переутомлены и недовольны, а из-за того, что переутомлены, постоянно в гневе, конфликтуют с семьей и властями. Они делают себя несчастными сами в любых, самых благополучных условиях. И вообще, почему я должна читать вам лекции вместо Сазоновой? Ей за это платят. Вы идёте играть или нет?
Около пещер их ждали шесть человек: Анна Тихонович, Галина Гнатко, Филипп Савелкин, Саша Шигарев, Симона Азуляйтис и Гиви. Симона держала парней между собой и Гиви.
Игра началась. Девчонки вскочили на метлы и исчезли в вертикальных ходах. Вокруг них, как и вокруг парней, вились волшебные огоньки, было очень весело и красиво.
Парни договорились идти двумя группами навстречу друг другу: Веселов, Шигарев и Гиви — с дальней стороны, Майоров и Савелкин с ближней. Им почти удалось подкараулить дам на перекрестке второго уровня, но эти ведьмы поставили обнаруживающую волшбу и ушли прямо из-под носа. Гивины крики "вай — вай — вай" разносились по всему подземелью, им навстречу неслось эхо девичьих смешков. Пришлось опять бежать в дальнюю часть пещер. Майоров и Савелкин пошли по третьему уровню, остальные по первому.
— Слюшай, да, вот хороший ход, напрямую ведет! — воскликнул Гиви и рванул в ответвление, которое и правда вело как будто в дальнюю часть тренировочных пещер. Через сорок шагов Александр воскликнул:
— Стоп! Ни шагу дальше! На стенах нет планов и символов разметки!
Все остановились, кроме Гиви. Он продолжал бежать вперед. Над ним вился зеленоватый огонек, наколдованный Александром.
— Зачем стоишь, побежали, да? — крикнул он, поворачиваясь на бегу спиной вперед, и вдруг упал, как будто на что-то наткнувшись. Раздался звук, похожий на звук лопнувшей струны.
Александр поставил щитовые чары и медленно двинулся вперёд, внимательно оглядывая стены пещеры и подсвечивая себе ярким огнем на конце волшебной палочки.
Гиви начал подниматься, но это уже был не совсем Гиви. Плечи у него начали стремительно, на глазах, расширяться, кости лица вытягиваться, руки — расти, а ноги, наоборот, укорачиваться. Александр наложил на это существо заклятие полной недвижимости и скомандовал Шигареву нестись изо всех сил за преподавателями и остальными игроками. Его тезка умчался, Александр вытащил коммуникатор и послал сообщение в секретариат ректора и к преподавателю военного дела.
Через минуту появились Ваулина и Земскова, вслед за ними прибыли Азуляйтис и Савелкин. Гиви к этому моменту превратился уже в нечто такое, в чем совсем не угадывалось ничего человеческого. Голова была похожа на голову насекомых. Девчонки заухали от ужаса.
— Поставьте дополнительный щит, а то я и так два заклинания держу, — попросил их Александр, — кто-нибудь слышал о чём-нибудь подобном?
Никто о таких существах не слышал.
— Как думаешь, его расколдуют? — спросила Ваулина.
Александр вздрогнул. Почему-то вариант того, что Гиви не расколдуют, он не допускал даже в мыслях.
Дополнительный щит оказался очень кстати: существо, в которое превратился Гиви, вдруг выбросило из себя хобот — не хобот, лиану — не лиану, но что-то длинное, мерзкое и явно с недобрыми намерениями. Наконечник этого хобота уперся в щит и отлетел, существо заворчало, но пошевелиться не смогло.
— На нём же полная недвижимость, как он смог? — удивилась Ваулина.
— Видимо, недвижимость распространяется только на те конечности, которые уже были в момент создания заклятия, а это что-то новое отросло, — предположил Александр.
В конце хода замелькал свет — на метлах по пещере неслись профессора Стоянов и Пащин, впереди них в бронежилете и защитной мантии летел профессор Марадей.
— Так, что у нас тут… Пещерный мозговёрт. Молодцы, ребята, что щит поставили. Вы очень рисковали, — Валерий Марадей снял их волшбу и подлетел к тому, что раньше было Гиви. Хобот существа задергался, пытаясь добраться до его тела, но его отталкивала магия защитной мантии.
— Да, — произнес профессор Стоянов, глядя на Гиви.
Профессор Марадей что-то тихо прошептал. Александр уловил части заклинания, разрывающие связи тела с душой. Существо дернулось и обмякло.
— Вот так они сюда и проникли. Те, кто напали на лабораторию истории. А на месте входа поставили личинку мозговёрта… Сволочи, — Валерий Марадей пролетел немного дальше по коридору, затем вернулся.
— Там ещё три. Что дальше, неизвестно. Ставим щит, ждём боевую группу.
Боевая группа, пятеро мрачных воинов в таком же, как и у профессора Марадей, облачении, прибыли ещё через пять минут. Это были не пожилые тётеньки — боевые маги из охраны Университета, а настоящие боевые маги. Вызванные посланием ректора, они перенеслись прямо к границам университета, а дальнейший путь проделали на мётлах. За эти пять минут из ребят вытрясли все подробности несчастья, заставили повторить по несколько раз описание случившегося, хотя и рассказывать-то было особенно нечего. После прибытия боевых магов студентов отправили восвояси, а боевые маги углубились в пещеру. Профессор Марадей пошел с ними.
Вслед за боевыми магами прибыла следственная группа из трёх волшебников очень серьезного вида. Всех студентов, кто участвовал в игре, снова собрали и допросили. Через час их снова собрали, и начальник следователей, невысокий волшебник с худым, умным лицом, сказал:
— Мы решили сообщить вам кое-что из того, что нам удалось узнать. Нападавшие на лабораторию истории проникли через один из тех боковых ходов, которые идут от университета в глубины земли и закрыты воротами. Им как-то удалось проделать вход с поверхности, по которому они проникли в этот ход за несколько километров от университета, а затем они проделали дополнительный проход, идущий из этой перекрытой пещеры в ваши тренировочные пещеры. Скорее всего, они собирались отходить тем же путем, но их спугнул профессор Штройбах, и они ушли с боем через поверхность. Они не собирались никого убивать, перед личинками мозговёртов они поставили перекрывную паутину. Обычно она выдерживает вес любого человека, даже если он прыгает на неё с разгона, но в этой пещере поселились паучки, которые приспособили эту паутину для своих целей. В итоге она ослабла и порвалась под весом вашего товарища. Вот такой вам вывод для опыта: устройства, основанные на магии перекрывной паутины, быстро ослабевают там, где есть пауки. Мои соболезнования. Ход будет перекрыт.
— А как они смогли так быстро проделать такие длинные пещеры? — спросил Майоров.
— Судя по внешнему виду стенок, ход прорыт очень редким видом глубинных червей — червём авуалиасом. В глубине земли живут такие гигантские существа, они могут довольно быстро проделывать ходы в твёрдых породах. Правда, управлять ими практически невозможно, да и солнечного света они не выносят. Мы думаем, что проходы проделаны магией, каким-то заранее специально сделанным артефактом, чтобы в университете не заметили творящуюся магию. Такое возможно.
Скорбную новость объявили во время ужина. Многие девочки первого курса плакали, студенты и студентки старших курсов остались подозрительно спокойными.
Гиви похоронили на следующий день. В таком виде отправлять его останки родителям было невозможно. Присутствовали все студенты, ректор сказал трогательную речь. После похорон к Майорову подошел профессор Пащин.
— Василий, по документам вы с Гиви служили в одной части. Вам придется написать родителям Гиви письмо о том, как его разорвало снарядом на ваших глазах. Возьмите документы… тут описание местности и хода боя. Сожалею.