20.04.3031 — 04.09.3031.

— Восхвалите имя Создателя, ибо он человеколюбец. Восхвалите Создателя, ибо небо — престол его, — тянул я гимн из "священной книги".

— Ау-ау-ау, — подвывал мне в тон робот Фиу. Робот Фиу выглядел, как местная собака. Сам Фиу сидел в этот момент очень далеко от меня, на геостационарной орбите, за пультом управления боевого робота. Для страховки мне сделали этого робота — собаку, причём это был не обычный боевой робот, замаскированный под собаку, а точная имитация. Просто произведение искусства. Если кто-нибудь из местных умельцев вскроет эту собаку, то он не заметит никаких отличий в анатомии, кроме того, что некоторые органы слишком твёрдые и при попытке их вскрыть взрываются. Фиу хорошо. Ему не приходится сидеть в жаре, в пыли, под невысоким забором, который дает так мало тени, и просить милостыню.

Постигатели Истины ожидают очень многого от этой миссии. Они работают над этим миром уже двести лет и не добились никакого результата. Ни развития технологий, ни добровольцев — ничего. Они пытались развивать тут банковское дело и мануфактуры — без внешней подпитки они быстро заглохли. Они пытались развивать тут религию со строгими нравственными установками — местные её практически проигнорировали, хотя часть установок вошла в местную религию. Отчаявшиеся Постигатели попытались развивать тут транспорт, и даже раскрыли местным ряд опасных технологий — и опять неудача. Поначалу, как и ожидалось, появились энтузиасты, которые активно интересовались паровыми автомобилями и паровозами, но уже во втором поколении их не стало. Некоторые технологии прижились, например, паровозы, но занимались ими самые низы общества и только в качестве обычной работы, причём нелюбимой. Складывалось такое ощущение, что планета живет какой-то другой жизнью, невидимой для наших Постигателей. И, что самое неприятное, причина такого равнодушия была нашим серым совершенно непонятна. Население ходило на рынки, обрабатывало поля, праздновало праздники… и всё. С точки зрения наших Постигателей, разумные существа так себя не ведут. Им всегда надо чего-то большего. Неизвестность пугает, и потому мою миссию готовили долго, тщательно и не жалея средств.

Дополнительным стимулом было то, что в ближайшее время, согласно прогнозам наших климатологов, климат на планете должен был стать намного более суровым, и если местные не создадут к тому времени технологическое общество, то количество еды сильно уменьшится. Ожидается, что из-за недостатка еды возникнет множество конфликтов, а затем значительно снизится и уровень жизни у населения, и количество населения. А это такие события, которые печалят Богиню. А мы не хотим опечалить Богиню.

Я появился на планете в самом выгодном для разведчика качестве — в качестве нищего бродячего проповедника. Это был самый почитаемый и самый презираемый класс общества. Самый почитаемый потому, что их считали святыми людьми, у них спрашивали совета и звали в судьи. Самый презираемый потому, что никто не отдал бы в жены такому проповеднику свою дочь. Как жениться человеку, у которого нет ничего своего?

Моя подготовка включала в себя заучивание всех священных текстов. Их я и пел сейчас, надеясь на милостыню. Надо сказать, что местная религия включала в себя почти все грязные трюки, известные нам по религиям других миров. Тут было и упоение образом Всесокрушающей Силы в виде образа Создателя, и паралич сознания страхом посмертного наказания, и словесное программирование через повторяющиеся слова, и окуривание наркотиками в храмах. Достаточно сказать, что эта религия была строгим единобожием, но при этом в ней насчитывалось несколько сотен вспомогательных божеств, имена которых мне пришлось учить несколько месяцев. Честно говоря, я до сих пор в них путаюсь, но это не беда: в них путается и половина жрецов, причем в разных частях этого мира по-разному. Со стороны казалось, что эта религия должна была развалиться из-за своей неправедности и упрощённости в течении максимум десятка лет, но за то время, пока наши Постигатели за ней наблюдали, она только распространялась и в итоге захватила весь этот мир. Ещё одна загадка.

Скряги — горожане шли мимо и не спешили наполнить даже мелкими монетками кошелек того, от кого зависело выживание их мира. Правду сказать, мне их милостыня была совершенно не нужна, мой рюкзак был набит контейнерами с едой, замаскированными под самые простые местные овощи, но положение обязывало. Работать не хотелось, энтузиазма после последних миссий у меня совсем не осталось, и потому мы с Фиу который день просто сидели под забором, горланили священные тексты на похабные мотивы и наслаждались видами. Посмотреть было на что: архитектура и одежда у местных были весьма причудливыми. Вот только тень от забора была маловатой.

— Эй, почтенный, ты кто? — разбудил меня совсем не почтительный оклик, сопровождаемый толчком по ноге. Я немного задремал в теньке и резкому пробуждению был совсем не рад.

— Хочешь, я его покусаю? — спросил Фиу на всеобщем, маскируя слова под рычание.

Я поднял взгляд на говорившего. Передо мной стоял такой же бродячий проповедник, как я, в окружении шести учеников. Иногда они сбиваются в кучки и ходят вместе, у них даже бывают ученики.

— Отставить, это коллеги, — сказал я Фиу, а проповеднику ответил: — Сияние истины привлекает разные души.

Разбудивший меня проповедник ничтоже сумнящися уселся в пыль между мной и Фиу. Фиу посчитал своим долгом попытаться его цапнуть, но проповедник сделал лёгкое движение рукой, и его рука оказалась точно сбоку от пасти моего верного пса. В следующую секунду одна рука зажала ему пасть, а другая погладила по голове. Рука всегда имеет преимущество перед пастью. Я сам многократно убеждался в этом, когда мы возились с псом нашего охранника в детском саду. Как некоторые люди ухитряются быть покусанными собаками — не представляю.

— А он мастер в ловкости, — сообщил мне Фиу через коммуникатор, — я могу его положить, но тогда всем станет ясно, что я не совсем собака.

— Фу, лежать, — сказал я вслух и забрал у нахала свою псину. Пока я его забирал, проповедник ухитрился ещё раз потрепать робота по загривку.

— Меня зовут Блаженный Субхар, — представился пришелец, — в след какого мастера ты ступаешь?

Мне показалось, что ученики Субхара удивились тому, что при звуке этого имени я не подпрыгнул и не отдал честь.

Я честно признался, что являюсь самоучкой. На этот счет у меня была отличная легенда, сработанная на основе двухсотлетней афёры Постигателей. Я был раньше преуспевающим мелким купцом, но потом разочаровался в мирской жизни, передал состояние выросшим детям и ушел странствовать по миру, чтобы нести людям слово правды о том, что жизнь не ограничивается только погоней за изобилием. Достоинство легенды было в том, что все торговые дома и люди, упомянутые мною, существовали в действительности и готовы были подтвердить мои слова. Гарантией тому были большие объёмы денег и компромата.

— Так почему ты стал бродячим проповедником? — переспросил Субхар.

Я ещё раз повторил эту часть легенды: мне было больно видеть, как люди стремятся любыми правдами и неправдами (в основном неправдами) накопить как можно больше денег и только для того, чтобы затем потратить их на создание боли для окружающих: уколоть их своим престижем.

— Когда люди тратят всю жизнь на то, чтобы сделать больно друг другу, это печалит Создателя, — закончил я, горестно вздымая руки кверху. Я мог повторять эту легенду даже во сне. Об этом позаботились наши Постигатели Истины, когда готовили меня к миссии. На этот раз мне было тяжело произносить эти слова, но мои сложности были особого рода. Мне с трудом удавалось удерживаться от смеха, поскольку Фиу по закрытой связи комментировал мою легенду далеко не почтительным образом.

— Ух ты, как здорово, ты говорил с самим Создателем? — восхитился Субхар с издёвкой в голосе. Я посмотрел на него с удивлением. Он отличался от обычных проповедников. Те сейчас начали бы поучать меня или восхвалять Создателя.

— В Писании написано…, — начал я.

— Давай не будем говорить о том, что написано в Писании и чего мы не видели сами, договорились? — перебил меня Субхар.

— Договорились, — ответил я "на автомате".

— И вот ты сидишь тут на заднице, в пыли, попрошайничаешь и думаешь, что от этого людям станет лучше?

На это у меня тоже был заготовлен стандартный ответ из Писания:

— Мир держится не выгодой, но праведниками. Если не будет тех, кто повторяет Писание, то кто будет о нём помнить?

— А зачем людям помнить про Писание?

Такой вопрос, заданный вслух среди простых людей, мог привести к немедленному сожжению богохульника. Авторитет Писания был аксиомой. Покушение на неё каралось быстро и безжалостно. Я ещё раз удивлённо посмотрел на "блаженного". Он вёл себя, как неверующий. Пришлось отвечать своими словами:

— Как зачем? Чтобы мудрость не потерялась во времени.

— Слышу голос живого человека, — засмеялся Субхар. Ученики ему подхихикнули.

— А вот скажи мне, праведный подвижник, а почему, по-твоему, люди интересуются религией и всем таким?

Вот это вопрос! На уровне наших ребят из "серой плесени", третий год обучения. Тут даже Фиу удивлённо посмотрел на Субхара. Тот, слава милосердному Создателю, этого не заметил. Я начал перечислять:

— Несколько причин. Страх перед смертью, страх оказаться недостаточно разумным существом, желание заработать одобрение общества, иногда — страсть к доминированию в своей стае.

— Четыре, — считал Субхар, загибая пальцы, — и всё?

— Нет, не всё. Желание сделать свой мир лучше, желание создать совершенную и вечную общественную систему, жажда бессмертия, стремление к совершенству всех сторон жизни, иногда — желание принудить других к добру силой, — тут я понял, что озвучиваю некоторые мысли, которые этому миру ещё рано знать, и замолчал.

— О! Очень неплохо, — теперь уже Субхар смотрел на меня удивлённо, — сам додумался или научил кто?

В действительности меня этому научили у "серой плесени", но для того, чтобы не выходить из легенды, пришлось сказать, что сам.

— Я предлагаю тебе стать моим учеником.

Нутро офицера воздушно-космических сил взбунтовалось от этого наглого предложения. Лезут тут всякие в учителя, а мне ещё надо миссию выполнять, понять, что в этом мире происходит! Но, с другой стороны, это же отличное прикрытие! Судя по всему, Субхар — личность известная, и с ним я попаду туда, куда иначе никак не пролезу. Так разведчик победил лихого рубаку. Ученики Субхара истолковали моё сомнение по-своему:

— Субхар — известный учитель и мудрый человек, он делает тебе честь, предлагая свою мудрость, мы ни разу не пожалели, став его учениками, — уговаривали они меня.

Я согласился.

— Суэви, иди сюда, неси конспект, припадешь к источнику мудрости! — завопил Фиу внутри корабля.

— Обычные люди ищут в религии только сказку для самоуспокоения, — поучал меня и остальных учеников Субхар, — они ждут, что после смерти их похвалят и погладят по головке, и ни о чём больше не думают. Они не задают себе вопросов ни о том, почему они нуждаются в религии, ни о том, почему им хочется сделать то или иное действие, ни о том, какие последствия вызовут их действия, ни о том, почему небо голубое. Они не задают себе вопросов ни о чем. Вы не должны быть такими. Реальность гораздо страшнее и жёстче сказки, и вы не должны прятаться от неё.

— Да, учитель, — послушно ответили мы.

Я даже не предполагал, насколько мне повезло три месяца назад, в тот день, когда Блаженный Субхар остановился у моего дремлющего тела. Он был доверенным лицом многих местных правителей (в этом мире было несколько государств, которые иногда даже воевали друг с другом) и постоянно находился в центре разнообразных интриг. Правители и начальники разных уровней любили вызывать его к себе и долго беседовать о том — о сём. Из этих посиделок Субхар выходил обычно с большим мешком денег и с ещё большим мешком поручений, которые он трактовал самым вольным образом. Что забавно, все ему за это оставались только благодарны. Благодаря Субхару я вошел в курс всех основных интриг, создающих местную политику.

С требованиями Писания он обращался очень свободно, считал, что эти законы написаны только для глупых людей. Удивительно, но он провозглашал это открыто на всех углах и приглашал всех, кто любит истину, к себе в ученики. И, что ещё забавнее, вместо того, чтобы спалить его на ближайшем костре, все считали Субхара и подобных ему (таких учителей тут было несколько) святыми людьми. Понятно, что никто из обременённых семьями и капиталами людей в ученики к нему не набивался. Один из шести учеников, которые пришли к Субхару до меня, был сыном богатого торговца, который сам хотел бы стать учеником, но боялся бросить дело. Отец платил за него и не подозревал, что остальных учеников Субхар содержит сам.

Все эти три месяца я постоянно удивлял нашего наставника. Начал он с того, что подговорил учеников всячески обижать меня. Вместо того, чтобы исходить гневом и воплями, как это принято у местного населения, я кротко спрашивал у них, почему и зачем они меня обижают? Так я прошел первую проверку. Субхар был доволен. Очевидно, первым пунктом в его учебном плане стояло обучение кротости и самоконтролю. Потом он как-то спросил меня, знаю ли я, почему мягкое и податливое крепче твёрдого и жесткого? Я тут же привел примеры из техники и из государственного строительства. Полученное у "серой плесени" образование в области теории систем позволяло. Субхар удивился, и удивляться ему пришлось ещё много раз. Я имел понятие и о контроле за мотивами своих поступков, и об отличии человека от животного, и о высшей математике, и о многом другом. Для остальных учеников это было откровением, они об этом раньше не думали.

На исходе второго месяца нас покинул самый старший из учеников. Один из правителей уговорил Субхара отдать ему одного из учеников в качестве управляющего провинцией. Субхар упирался и не отдавал, но потом, громко стеная, согласился. Мы, ученики, громко смеялись в глубинах наших душ. Все мы знали, что последнее время он натаскивал этого ученика в высшей математике и в теории управления.

У местных учителей, как оказалось, была очень неплохая теория управления, в которой очень хорошо были разработаны вопросы о том, почему нельзя создавать дополнительные бюрократические структуры в виде различных "помощников", о том, как теряется информация при прохождении по инстанциям, а также и о том, как выявлять и избавляться от бестолковых начальников. Для не очень сложных местных структур этого было более чем достаточно.

Меня Субхар держал для какого-то особого дела. Я его удивил, и удивил очень сильно. Он задумал великую интригу на моей основе, но мне о ней ничего не говорил. Все эти три месяца мы метались между тремя королевствами, стараясь предотвратить войну между первым и вторым и организовывая войну между первым и третьим. Насколько я понял, учителя (Субхар был не одинок в своих стараниях) старались поддерживать статус-кво, сохраняя ситуацию такой, чтобы ни одно из государств не получило значительных преимуществ, позволяющих ему стать единовластной империей. Они не вмешивались в политику — они сами и были политикой. Расставляли везде своих людей, дирижировали движением капиталов, организовывали или прекращали беспорядки, изобретали на ходу новые понятия и технологии. Впрочем, в отношении технологий их политика стремилась к тому, чтобы ничего не менять. Они могли что-нибудь изменить в технологиях управления или пропаганды, но в технике и в земледелии они старались ничего не трогать.

Фиу всё это время веселился, как мог. Облаивал всех начальников и бродячих собак. Во время переходов (мы ехали на лошадях, а вещи везли на бричке) он ходил на охоту и каждое утро приволакивал какую-нибудь живность, чем каждый раз ставил меня в неловкое положение. Пищу этого мира я есть не мог, и приходилось каждый раз её незаметно выбрасывать или притворяться вегетарианцем. Остальные ученики только диву давались, глядя на такую "умную" собаку. Особенно их удивляла его способность выводить точную мелодию молитв, когда он подвывал нам по утрам и вечерам. Никто из них не догадывался, что он их терпеть не может и что этот вой — это вопль души.

— Вы должны везде и во всем докапываться до сути происходящего, задавать себе вопросы и искать ответы, — продолжал свою лекцию Субхар, — вы можете понять простого человека, живущего в сказке, он не может понять вас. Мы могли бы быть сильными и твёрдыми, бороться с их заблуждениями, осмеивать примитивность их сказок и провозглашать свою истину, но это тот случай, когда сильное и твёрдое слабее мягкого и гибкого. Мы не смеемся над их сказкой, мы стараемся их понять, а поняв, стараемся через вопросы навести их на наше понимание истины. Начни мы ломать их силой, мы получим только драку и никакого полезного результата. Действуя из их сказки, мы остаёмся любимы ими. Ваше понимание должно быть любовным пониманием, вы должны стать ими и понять их мечту. Понимание бывает только любовным, а другого, надо сказать, и не бывает.

— Мало того, если вам даже и удастся создать абсолютно правильное и точное учение добра и зла, изложенное самыми ясными формулировками, вы не сможете донести его до простых людей. Оно в них не поместится. До тех пор, пока человек живёт в своих страхах и удовольствиях, он будет использовать любое учение только для того, чтобы оправдать свои страхи и удовольствия, и вы ничего не сможете сделать с этим. Они просто не захотят понимать ваши объяснения.

— Да, учитель, — ответили мы.

— Ну, вот, хоть один умный человек Волду объяснил, почему он зря время тратил на свою книгу, — восторженно завопил Фиу в наушниках моего коммуникатора, — говорил я, что надо было только драться и по бабам бегать.

— Волдар (так меня звали на этой планете), пожалуйста, перечисли мне ещё раз, почему люди интересуются религией? Мне понравилось в прошлый раз то, как ты сказал.

Я перечислил.

— Вот! Страх смерти — но зачем бояться того, о чём вы не знаете? Зачем бояться смерти, если с ней приходит прекращение боли? Если после смерти есть жизнь, то зачем бояться Создателя, когда он благ? Но люди боятся. Боятся так, что готовы на что угодно, лишь бы уйти от этого страха. Вы не должны бегать от этого страха. Вы должны изучать его. Вы не можете бояться чего-то, чего в вас нет. Все ваши страхи — это память о накопленных с детства болях и обидах. Вы должны изучить каждый из них, и тогда у вас не будет больше страхов, а будут только осознанные опасения или понимание того, что то, чего вы боялись, не стоит того, чтобы его бояться. И так во всем. Некоторые люди приходят в религию для того, чтобы заставить других быть хорошими. Некоторые люди приходят в религию для того, чтобы втайне считать себя лучше других. Последствия их деятельности, как правило, весьма разрушительны. Вы должны изучить каждый свой страх и каждую свою мечту, иначе вы можете попасть в одну из таких ловушек, примеры которых я вам привел. Тело человека — это не только руки и ноги. Это ещё и то, что заставляет вас искать женской ласки, признания соседей, или первенства среди сильных. Это всё пустое и томление плоти, вы всегда должны осознавать, что является окончательной целью вашей деятельности, так, чтобы телесные побуждения или заносчивая гордость не могли диктовать вам свои желания. Не отрицайте желания плоти, ибо Создатель дал вам их, чтобы вы могли жить, но и не позволяйте им брать верх так, чтобы они могли привести к печальным последствиям…

Глядя на Субхара, я вдруг понял, что вижу перед собой аналог наших Постигателей Истины. Для того, чтобы вертеть мирами из-за кулис, не обязательно иметь космические корабли и защитные поля. Можно ходить пешком и носить самую дешевую мешковину. Главное — это иметь своё представление о сути происходящего и отлаженную систему воспитания. У меня было сильное желание рассказать ему о наших Постигателях, но я сдержался. Как оказалось впоследствии, не зря.

— Суэви, лучше не слушай, а то станешь золотым драконом. Пойдём в миссию, а сделать ничего не сможем, придётся только тебя охранять. Чтобы местные не украли и на слитки не переплавили, — отозвался на эту проповедь Фиу.

— Учитель, — спросил Субхара один из учеников, — а как же наша вера в Создателя?

— Создатель велик и благ, и в этом нет никаких сомнений, но скажи мне, ты и вправду думаешь, что после смерти плохих мальчиков поставят на горох в угол, а хороших погладят по головке?

— В Писании сказано, что злые попадут в пламя, а хорошие будут пировать с девами, — поправил его ученик.

— А как долго ты сможешь пировать с девами так, чтобы тебе это не надоело? — засмеялся Блаженный.

— Дня два, — признался ученик, — а потом захочется каких-нибудь других забав.

— Как бы огорчились все девы мира, услышь они тебя, — покачал головой Субхар.

— Слабак, — прокомментировал в корабле Фиу, — я бы через два года только начал входить во вкус.

Мы все засмеялись.

— Представьте себе, что всё ваше существование определяется только вашей мыслью о вас. Что нет больше тела, которое вовремя подаёт вам сигналы усталости, нет рук, нет ног, точнее, они есть, но только пока вы о них думаете. Представили? Вы в настоящий момент не умеете контролировать ни свои мысли, ни свои движения, — Абар, зачем ты сейчас треплешь ус? — ни свои образы. Представьте, что все ваши мысли будут сразу овеществляться, что тогда с вами будет? Вот что с вами будет после смерти. Научитесь осознавать и контролировать суть происходящего внутри и вокруг вас, здесь и сейчас, пока у вас есть тело, старайтесь направить свои умения на благо всех людей — и тогда вам не следует бояться того, что будет после смерти.

— Учитель, а что, после смерти правда всё, что мы подумаем, будет тут же возникать в реальности? — испуганно пискнул самый младший ученик.

— А ты что думал, что Создатель создавал людей только для того, чтобы они ему зёрна выращивали? Никто не знает, друг мой, как там оно будет. Это только одна из догадок. Но очень красноречивая, хорошо подходит для учебных целей.

Дальнейшая беседа стала невозможной. Мы прибыли в стольный город Урганкх — Пале — Аз — Судде, что означало всего-лишь навсего "новый город на реке Судде".

В итоге проведённых Субхаром в городе переговоров на свет появился новый закон, согласно которому производство цельных железных рельсов запрещалось. До сих пор рельсы в этом мире изготавливались из дерева, поверх которого клалась тоненькая полосочка железа. Для небольших, почти игрушечных поездов этого мира этого хватало. Но кое-где уже начали появляться и железные рельсы. Появление нового закона означало полное прекращение технологического развития данного мира. Доступные руды были только в этой стране, и массовое производство рельсов могло быть налажено только здесь.

Я, как мог, попытался воспротивиться этому решению, но какой голос у ученика? Никакого. Я попытался переубедить Субхара и даже намекнул, что, может быть, придётся перемещать большие массы людей в новые края, а это без мощной железной дороги будет затруднительно. Но оказалось, что это была вполне осознанная и целенаправленная политика. Субхар и ему подобные сговорились держать этот мир на неизменном уровне технологий. Так им было проще. Все проблемы, все вопросы и все типовые ответы на них были известны заранее, и никто ничего не хотел менять. Они считали, что мир создан Создателем для того, чтобы люди могли вырасти от животных до уровня учителей, а для этого, с их точки зрения, не нужно было никаких новых технологий. Они держали свой мир разделённым на несколько государств так, чтобы ни одно из них не могло получить стратегического преимущества. Иногда они даже позволяли им повоевать друг с другом из-за какой-нибудь ерунды для того, чтобы разные горячие головы могли выпустить пар. Но если какое-нибудь государство начинало слишком преуспевать, то у него "вдруг" умирал правитель, или случалось восстание, или ещё что-нибудь. Технологическая гонка была им не нужна и даже была для них опасной. Точнее сказать, Субхар и другие "учителя" даже не сговаривались держать мир на таком уровне. Они просто не могли подумать иначе. С их точки зрения, все люди, способные задавать себе вопросы, должны становиться Учителями, ибо невежд много, а Учителей мало. По их убеждению, только человек уровня Учителя может создать в мире покой и процветание. По этой причине отвлечение от этого процесса на какие-то там железки и технологии казалось богопротивным делом.

Проспорив с Субхаром на эту тему в течении добрых двух часов и разругавшись вдрызг, я понял, что Субхар просто не способен подумать иначе. Вывод был очевиден. Моя миссия завершена. Но уходить сразу я не стал — было интересно, в какую интригу он задумал меня встроить.

Когда мы выехали из города, я спросил:

— Учитель! Вы говорили, что необходимо избавляться от страхов смерти и других. Но как это сделать?

Субхар взглянул на меня искоса, он всё ещё сердился на меня (в предыдущем разговоре я позволил себе настаивать), но ответил:

— Очень просто. Всёвремя наблюдаешь за своим внутренним миром и молишься. Разгневался — молишь Создателя о прощении. Поймал себя на том, что вспоминаешь какие-нибудь обиды и мечтаешь отомстить, — молишь Создателя о прощении. Поймал себя на мысли о том, что мечтаешь о славе и надменности, — молишь Создателя о прощении.

— Я с детства слышу это от жрецов в храмах.

— Да. Но я не жрец, и я вот что я скажу тебе: неизвестно, протягивает ли Создатель свою руку помощи каждому, кто её просит, или нет, хотя лично я уверен, что протягивает. Но когда ты молишься, то твоя животная часть встречается с образом того, кто заведомо лучше и больше ее, и нестерпимо больно для неё иметь противника, которого невозможно загрызть в драке и который всегда лучше. Тут либо твоя человеческая часть переможет и заставит смириться животную суть, либо человеческая часть уступит и будет служить животной части. Только так твоя человеческая часть может взять под управление животную часть. Обычно это получается не сразу, проходит от девяти до пятнадцати лет, пока человек не начинает видеть суть дела, но ты талантливый, тебе, наверно, лет десяти хватит. Я отвезу тебя в горы, к Прозрачному Сабуру. Ты должен быть рад. Многие люди мечтают хотя бы несколько минут пробыть рядом с ним, а ты будешь жить и молиться рядом с ним многие годы. Я завидую тебе, но меня Прозрачный Сабур не берёт в ученики, говорит, я слишком порывистый. Он возьмёт меня в ученики лет через десять, не раньше.

Так я окончательно понял, что моя миссия на этой планете подошла к концу.

— Может, не забирать Волда? — где-то далеко на орбите вслух засомневался Фиу, — Получит то, что хотел: просидит десять лет в горах, проветрится…

Пятью сутками позже, выйдя из карантина, я сдал отчёт Постигателям Истины. В отчёте я написал, что причиной законсервированности мира является "религия в религии", институт "учителей".

"В результате существования очень хорошей системы поиска подходящих учеников и неплохой системы религиозного образования все люди, способные задавать себе вопросы и мучаться проблемами своего мира, попадают в систему ускоренного обучения. После этого они переходят в число привилегированных людей и перестают страдать от несовершенств своего мира, — писал я, — мало того, характерные особенности данного образа мышления заставляют их думать, что остальные люди, не желающие расти в религиозном плане, обречены страдать в своей жизни по своей сути. По этой причине никто в этом мире не стремится к тому, чтобы улучшить жизнь, уменьшить количество страданий, повысить уровень жизни или создать новые технологии. Решением проблемы может быть либо полное уничтожение института учителей, либо изменение религии".

В конце доклада я решил пошутить и приписал: "Эта система очень похожа на наших Постигателей Истины. Они тоже считают, что все, кто не постучался к ним по системе зовущих камней, недостойны заботы и обучения. При этом теряется множество обычных людей, которые могли бы работать ради улучшения своего мира внутри своей сказки, а уровень жизни не повышается. Получается так, что мы изымаем из миров тех, кто мог бы их изменить, а взамен даём только простое выживание".

Заместитель главного Постигателя (Васипусан всё ещё был на планете зубастых орков) принял мой доклад с восторгом и даже не дочитал до конца. Весь мой юмор пропал втуне.

— Ха! Религия в религии! Отлично! — воскликнул он, пробежав глазами первые страницы, — прекрасная работа, Волд!

— А что, вы уже встречались с такими?

— Да, довольно частое явление. Заканчивается, как правило, полной остановкой мира в развитии.

— И как лечится?

— Очень просто. Создаётся рядом другое государство с иной религией и с быстрым технологическим ростом. Со временем жители в традиционных государствах начинают задаваться вопросом, почему они живут в болоте, а соседнее государство — в изобилии. А уничтожить уже не получится: технологическое отставание не позволяет.

— А-а. Понятно, — сказал я. А про себя подумал, что так просто с учителями нашим постигателям не справиться. Личное впечатление от них очень сильное.

Через неделю я был готов к убытию в одиночество. Специально для того, чтобы проводить меня, явились Илиарсия с Одином. Дела у Иллиана шли неплохо: им удалось без проблем высадиться на людоедских островах и подвинуть те сто тысяч, что там оставались. Удивительного в этом было мало, так как все боевые люди ушли с армией захватчиков, на островах остались только женщины и наиболее пацифичная часть мужчин. Один напару с Иллианом вовсю окунулись в строительство новой империи. Один, захлебываясь, рассказывал мне, как они сделали то, это и что планируют сделать ещё. Богиня, наверное, счастлива, такая хорошая практика для будущего руководителя. Боюсь, что загоняют Один с Иллианом свой народ. Дипломатичности в них меньше, чем в танке.

Последними ко мне пришли Аис в виде мальчишки и Лилиан.

— Ты и вправду решил уйти? — спросил Аис, — А как же мы? Ты оставляешь нас совсем одних.

Я посмотрел на Аиса — ему, по нашему, около двадцати, а может, и больше, он развивался быстрее. Всю свою жизнь он провел с нами, мы его семья, а я половину жизни вообще его как человека не воспринимал. Даже Иллиан и Один получили от меня больше ласки и заботы, чем он. Да и как иначе? Они могли упасть и ушибиться, переохладиться или описаться, а что станет с мальчишкой — киборгом? А вот поди же ты, Аис ко мне привязался. А может, я и зря себя корю? Ведь он общался со мной напрямую всё время, пока я бодрствовал, и я никогда не отказывался отвечать на его вопросы. Всё своё детство он провёл на моём плече, а я его гладил по головке. Ещё тогда, когда считал, что он просто животное.

— Ты остаёшься не совсем один. У тебя есть Лилиан, остаются и другие члены команды. А потом, все мы когда-нибудь остаёмся одни. Человек, он, знаешь ли, всегда сам по себе, и только иногда получается ненадолго встретиться с теми, кто тебя любит или понимает. Тебе хорошо, ты остаёшься в хорошей компании и в хорошем теле. Подумай о том, что большинство человечества вынуждено по утрам бегать за зайцем по ледяному насту или ещё что похуже. Тебе это не грозит.

Лилиан кинулась обниматься и плакать, но мы с Одином её быстро успокоили. Ей легче — Один остаётся с ней.

Прямо перед отлётом Постигатели Истины решили завербовать меня для миссии на планете, с которой я только что прибыл. Они решили, что вкладывать много средств в технологическое государство им не хочется и что будет гораздо лучше, если один дурачок по имени Волд спустится на планету и будет внедрять новую религию, поминутно рискуя своей шкурой. Постигатели Истины уже выбрали одно удалённое государство, которое они хотели превратить в высоко технологическое, разведали в нём запасы руд (я должен был открыть их "волшебным" образом), а также приготовили несколько собак — роботов для защиты моей задницы. Было много песен и плясок, вокруг меня пела и кружилась вся верхушка, соблазняли тем, что вероятность не погибнуть от рук фанатиков не более двадцати процентов, одним словом, давили на самолюбие и героизм по полной программе. Но старый уставший лётчик Волд Аскер уже давно не был тем молодым лейтенантом, который мечтал перехватить комету и заработать орден. Я погрузился на корабль и отправился в изгнание на Зелёную.