15.11.3009г. (или 18.12.3009г.?)
– По местам стоять, со швартовых сниматься! – рявкнул динамик, на этот раз голосом Грумгора.
Никаких швартовых у нас, естественно, нет, мы висим недалеко от базы часчей, от которой мы только что отошли. Мы планируем поступить следующим образом: в начале мы перейдем туда, где нас нашел "Чёрный орел". Оттуда мы пошлем на базу сигнал о прибытии в контейнер на Вентере и уйдём с той точки, с которой посылали сигнал (на случай, если вместо бакена – ответа пришлют бомбу). Потом, получив ответ, мы возвратимся на базу, но "промахнёмся" и выйдем из телепорта немного в стороне.
Базу охраняет линкор Космофлота, и это очень большой мальчик, с которым нам лучше не связываться. Лучше вывалимся подальше от базы и поразнюхаем обстановку издали. Очень простой план. Слабых мест почти не видно.
Грумгор в этом вылете опять исполняет обязанности первого пилота. После того, как с ним случилась истерика, Грумгор долго ходил испуганным. Уступал всем дорогу, жался к стенам и смотрел на нас с самым заискивающим видом. Даже попытался отказаться от места пилота. Я с ним поговорил немного, оказалось, что в их мире тех, с кем от страха случается истерика, за людей после этого вообще не считают. Я его успокоил как мог, сказал, что у всех есть тот предел, за которым они не могут себя контролировать. Потом я приказал Грумгору взять себя в руки и не мучиться.
– Закрыть скафандры. Подготовиться к прыжку, – командует Грумгор.
– Второй пилот готов.
– Птитр готов.
– Бий У готов. Стоунсенс закреплён и проверен.
– Фиу Лаи готов.
– Волд готов.
– Проверить герметичность.
– Герметичность. Утечка в пределах нормы.
– Реактор на максимал, устройство телепорта включено, начинаю отсчет. Пять, четыре, три…
Я проверяю координаты. Собственно говоря, проверять нечего, мы поначалу переходим на координаты "четыре нуля". Оттуда и будем сигналить на базу.
– Подтверждаю координаты.
– …два, один.
Пространство закругляется вокруг нас и ласково принимает в свои объятия. Через какое-то мгновение мы вываливаемся в уже знакомой звёздной системе, которой мы так и не удосужились дать имя.
Тот же день, пятью часами позже.
Мы потратили уже три бакена вызова, но не дождались никакого ответа. Ещё месяц назад, во время учебного вылета мы запустили на базу первый бакен с просьбой прислать ответный на координаты "четыре нуля". Но бакена с ответом мы не нашли.
Особенность связи на дальние расстояния – сообщения приходится посылать в виде чего-то физического. Человечество научилось пользоваться телепортом, но использовать те же поля для связи никто не умеет. Поэтому связь на межзвёздные расстояния выглядит как телепортация вещественных объектов. С базу на базу посылают донесения, записанные на лазерные диски или кристаллы малой плотности. Корабли типа нашего посылают сначала бакен. Когда координаты точно известны, а расстояния невелики, его посылают прямо в приёмный телепорт базы. Когда есть шанс сильно ошибиться, посылают бакен в космос рядом с объектом назначения. По прибытии он начинает верещать на специальных частотах о своём сверхважном деле. Получив сигнал, оператор их телепорта должен выслать обратно ответный бакен с уточнёнными координатами и, в данном случае, с точным указанием времени, когда контейнер для приёма кораблей будет готов. Система громоздкая, но работает неплохо.
Патрик утверждал, что мы находимся не так уж и далеко от системы Вентеры, и что путь туда и обратно не должен занимать более двух десятков минут. По пути сюда мы провели в неизвестном подпространственном режиме несколько больше времени, но это потому, что у нас не стояли координаты выхода. Сказанное означает, что либо телепорт на Вентере не работает, либо они хотят прислать нам самонаводящуюся ракету, но сержант с ключами от оружейной загулял, и они его там никак не могут найти. Другого объяснения я не находил.
Мы ждали уже пять часов. Три раза мы посылали бакен и прыгали на несколько тысяч километров в сторону (на случай появления оной ракеты), но ничего не происходило. Я уже подумывал, а не махнуть ли нам прямиком на Землю, но эта идея мне не нравилась по нескольким причинам. Во-первых, около Земли полно оружия. Мои же сослуживцы размажут нас до того, как мы успеем что-либо объяснить. С Космофлотом шутки плохи. Есть приказ уничтожить любой ценой – надо выполнять. Во-вторых, народ на Вентере больше землян привык ко всяким всякостям и скорее будет готов поверить в нашу историю. А от одного линкора мы как-нибудь увернёмся. Можно, конечно, навестить другие исследованные миры, но тем самым мы только подставим под удар тех ребят, которые сидят там на базах, и они просто повторят судьбу "Чёрного Орла".
Наконец мне надоело пережевывать одни и те же мрачные мысли, и я скомандовал прямой переход на Вентеру. Народ бросил резаться в карты и полез по местам. Через несколько минут живого времени и двадцати одной минуты в подпространстве мы вышли в системе Вентеры.
Вышли не очень хорошо, почти на окраине системы. Впрочем, на таком расстоянии даже такой результат можно считать невероятно точным. Запустили PSP – сигнал с кодом "ASS". Код "ASS" означает, что у нас есть нечто жизненно важное, из-за чего мы требуем преимущественного права на посадку. Преимущественное право на посадку нам, конечно, даром не нужно, но, может, хоть сразу стрелять не будут. Следом за PSP – сигналом запустили краткое сообщение о добытой нами информации.
В ответ ни звука. Хоть бы ракету прислали, и то веселее было бы. Через несколько десятков минут откликнулся корабль – прыгун. Это был тот корабль – прыгун, который при освоении этой системы попал сюда первым, получил слишком сильные повреждения и не использовался для освоения системы. Этот корабль был попросту забыт на какой-то дальней орбите. Кроме PSP – ответчика на нём, скорее всего, ничего и не работало. Кроме него, никто не отозвался, как будто в системе не было никого из землян. Меня посетили нехорошие предчувствия. Я даже проверил по астронавигатору, в ту ли звёздную систему мы попали. Астронавигатор даже не стал смотреть дальние звезды, сразу выдал результат: Вентера.
– Идем к Вентере-16, – приказал я, – всем полное внимание, быть готовым отразить нападение.
Вентера-16 – код небольшого спутника планеты Вентера-4. С него хорошо видно базу. Если что, будем прятаться за ним.
Через несколько секунд подготовки мы провалились в подпространство и вывалились у Вентеры-16. Всё то же молчание, никакого движения в радиоэфире.
– Вижу базу, – доложил стоунсенс свои механическим голосом, – но она выглядит как-то необычно.
– Картинку на мониторы внутренней сети. Грумгор, корабль носом на базу, – попросил я. Носовые локаторы и оптика у нас получше.
На внутренних мониторах появилась картинка базы. Вообще-то у нас неплохая оптика, с низкой орбиты можно человека в лицо узнать, но с такого расстояния подробностей было не рассмотреть. Было видно только, что в середине базы наблюдается чёрный круг, диаметром примерно в пять километров, а челноки и корабли косморазведки почему-то лежат на соседних скалах. Не должны корабли лежать на скалах. Мои нехорошие подозрения превратились в уверенность.
– Внимание по кораблю. Судя по первым наблюдениям, по базе Коспомола нанесен ядерный удар. Предлагается следующий порядок действий: подходим к базе телепортом на возможно более низкую орбиту, затем пытаемся найти линкор, затем находим орбитальную базу. Возражения есть?
Возражения были.
– Мы за последние сутки набрали слишком много радиации от частых прыжков, – возразил Фиу, – ваши учили, что при такой дозе необходимо сделать перерыв. Нам придётся идти к базе на ракетных двигателях.
– Это займёт несколько суток. За это время тут может появиться кто-нибудь настолько вредный, что у нас будет столько радиации, что можно будет яйца жарить.
– Я поддерживаю Фиу, – сказал Суэви.
– Ставлю на голосование.
Космопсихологи учили, что иногда полезно дать команде проявить волю и что дурное упрямство не доводит до добра. Да и прыгать через телепорт мне самому не хочется. Страшно всё-таки. Тело в кровоподтёках ещё после первого раза, как бы мы ни чистили космос, микротравмы всё-таки появляются.
Команда проголосовала за движение на ракетных двигателях. Мы достали из трюма все полученные от стариков маскировочные экраны, поставили их и двинулись.
18.11.3009г. (или 21.12.3009г.?)
По базе был нанесён очень сильный удар. Радиация шла такая, что определялась приборами даже из космоса. Было нанесено три удара, один из них – с глубинным проникновением. Посереди базы красовалась огромная воронка. И это по сооружениям, которые и доброго слова не стоят, по сути дела, по палаткам. Там же ни глубинных бункеров, ни подземных коридоров не было! Я даже не мог представить мощность зарядов, которые дали бы такой эффект. Кому понадобилось такое варварство? Судя по всему, ничего живого там остаться не могло, и мы даже не стали тратить дистанционный разведчик для исследования руин.
Тяжело поверить, что многие сотни и тысячи живых существ, которых мы знали последние месяцы и годы, превратились в пепел. И шутник Пшиша, и белка – летяга, и дура Виллина, и многие другие симпатичные и не очень симпатичные существа… все они остались там, на красных песках Вентеры-4. Смерть – часть моей работы. Но я никогда не смогу к этому привыкнуть.
Было слышно, как Фиу и Грумгор бормотали какие-то ритуальные стихи. Остальные потрясённо молчали.
– Это что, война? – испуганно спросила Бий У, когда картина разрушений предстала перед нашими глазами.
– Не обязательно, – ответил я, – это могли сделать и свои для предотвращения какого-нибудь биологического заражения.
– Ваши могут сделать такое?
– Наши могут сделать и не такое. Помнишь "Чёрного Орла?" Но это, скорее всего, не наши.
Мы проложили траекторию так, чтобы в перигее пройти над базой, а через несколько витков пройти около орбитальной станции. Орбитальная станция висела над наземной базой на геостационарной орбите, мы заметили её ещё на подходе к планете, но только благодаря программному обеспечению от "Чёрного Орла". Станция висела на положенном месте. Никакого обычного для таких объектов излучения – света, радио, тепла или СВЧ – от неё не наблюдалось.
Мы промчались мимо неё с относительной скоростью в три сотни метров в секунду. Особенности космической навигации – для того, чтобы пройти медленнее, пришлось бы потратить много расходного вещества, которым у нас является вода, а в нашем положении её стоило экономить. Мы намеренно запрограммировали манёвр так, чтобы пройти через все необходимые точки и потратить минимум воды. Рассмотреть станцию удалось только при покадровом просмотре записи видеосъемки. Огромное колесо – тороид станции было рассечено на три неравные части, которые держались вместе только на остатках арматуры. Некоторые секции отсутствовали. Рядом со станцией плавали основательно продырявленные корабли типа нашего. Удивительно, но по станции ядерным оружием, судя по всему, не били. Судя по внешнему виду повреждений, станцию атаковали чем-то похожим на снаряды мелкокалиберных пушек и ракетами с химической взрывчаткой.
– Там кто-то есть, – вдруг сказал стоунсенс.
– Объясни?
Стоунсенс прислал мне замедленную запись, но я на ней ничего не увидел. Пришлось идти к нему пешком. Он показал с увеличением – в одном из иллюминаторов станции вспыхивал и гас свет. Три длинных сигнала, три коротких. SOS! Как он ухитрился его заметить? Способности стоунсенса в различении информации явно превосходят мои. Проклятие. Придётся пошевелиться.
– Внимание по кораблю, – загрохотал я в ларингофон, – объявляю спасательную операцию. Досмотровая группа – я, Птитр, Фиу. На досмотровом роботе – Бий У. Начинаем через три витка. Приказ остальным: если мы не вернёмся, идете к Земле и действуете по известному вам плану.
Три витка нам потребуется, чтобы подойти к станции с правильной скоростью.
На расстоянии нескольких сотен километров от орбитальной станции обнаружился и линкор. Линкор в двух местах был пробит насквозь. А ведь он должен выдерживать ядерный взрыв на расстоянии километра. Не представляю, каким оружием можно сделать такое. Если только каким-нибудь направленным ядерным взрывом?
Через четыре часа мы подошли к станции. Свет в отсеке продолжал мигать. Судя по неровным интервалам, включали его вручную.
Станция, как и было положено ожидать в условиях полного гадства, болталась самым причудливым образом. Оторванные секции нарушили баланс гигантского вращающегося тора, и теперь станция вращалась вокруг нового центра масс. Нормальная стыковка к причальным модулям на оси станции, от которых мы отходили три месяца назад, исключалась. Мы зависли в нескольких десятках метров от станции, около точки, которая казалась относительно неподвижной.
– Бий У, старт досмотровщику.
У нас на борту четыре дистанционно управляемых робота. Они могут использоваться с равным успехом как для наружного ремонта корабля, так и для досмотровых операций. У них только один недостаток: если они зайдут глубоко внутрь металлических помещений, то связь с ними может быть потеряна. В программу робота, правда, заложена установка в подобном случае двигаться назад, но ведь эти автоматы тупые до ужаса. Могут прищемить себя дверью и не открыть её потом. По этой причине нам придётся ограничиться внешним осмотром.
Робот – досмотровщик отделился от нашего корабля и медленно поплыл к станции. Достигнув станции, он уже гораздо быстрее помчался по её конструкциям к отсеку, в котором мы обнаружили выживших.
– Закрыть скафандры. Быть готовыми к немедленной телепортации. Это может быть засада.
Но засады не было. Помещения, в которые заглядывал робот, были либо пустыми, либо разрушенными. В некоторых плавали бездвижные трупы. Судя по всему, они умерли не от голода. Вся станция была старательно издырявлена каким-то мелкокалиберным оружием.
Наконец робот добрался до отсека, в котором мигал свет. Этот отсек и соседние с ним отсеки тоже поверглись обстрелу, но все пробоины были либо аккуратно заткнуты резиной из ремкомплекта, либо неумело заварены. В отсеке сидел на полу курсант по имени Бой Потилак Ту, довольно туповатый стрелок, и включал – выключал свет в отсеке. В соседнем отсеке обнаружились Виллина Сутцзутзу, мыслящая жидкость, курсант с труднопроизносимым именем Валли Ургпущу из одного развитого промышленного мира и ещё двое инопланетников. Насколько я помнил, они составляли учебный экипаж типа нашего. Бий У отстучала им морзянкой привет с наилучшими пожеланиями. Эти идиоты принялись прыгать и дружно кричать, так, что мы не могли разобрать ни одного слова. Пришлось им отбить, что мы не можем ничего понять.
В ходе дальнейшего короткого диалога выяснилось, что они тут одни уже почти месяц и что они очень рады нас видеть. (Мы им светили морзянкой через фонарь робота, а они нам кричали в ответ. В робот были вмонтированы микрофоны, так что мы могли их слышать, пока он касался стенки). Никого, кроме нас, они больше не видели. Мы пообещали вскоре их вытащить.
Пришлось лезть в скафандры и карабкаться на станцию. Операция заняла несколько часов. Много времени заняло мародерство. Мы решили, что нам очень пригодятся запасы воды, воздуха, продуктов и прочих полезных веществ, хранящиеся на станции. Телепорт станции был разгромлен. Отсек с телепортером был разрушен сильнее всего, было такое ощущение, что его громили осознанно и целенаправленно.
В итоге на нашем корабле оказались ещё шесть курсантов, и только у троих из них белковая группа совпадала с земной. Для всех остальных пришлось тащить по тонне продовольствия с их корабля, который стоял у одного из причалов базы в самом плачевном виде. Когда мы подвели весовую сводку, оказалось, что наш корабль сильно перегружен. Придётся наложить ограничения на максимальные ускорения.
Как только инопланетники оказались на борту, я сразу приступил к допросу. Из того, что они рассказали, вырисовывалась следующая картина. Их экипаж номер десять готовился к тренировочному вылету и находился на своём корабле. Про наше исчезновение, кстати, никто из курсантов ничего не знал.
События начались с того, что в непосредственной близости от базы вдруг появился неизвестный корабль и на неплохом всеобщем затребовал поднять на борт курсантов Бабуса и У Пшишулаша Пишу Шу. Я удивился, но имена были повторены и названы четко: Бабус и Пшиша. После того, как их подняли телепортом с поверхности, чужой корабль пристыковался к базе и забрал их.
– Постойте, – удивился я ещё раз, – у них что же, и причальные устройства совпадают с нашими?
Валли Ургпущу ответил утвердительно. Они были отозваны с корабля после появления чужих и находились в причальном отсеке, так что могли наблюдать всё происходящее с близкого расстояния.
– После того, как Пшиша и Бабус появились на базе и перешли на корабль чужих, тот отошел от базы и сбросил переходник. Видимо, переходник чужие поставили только для этой экспедиции. – объяснил Валли, – Сбросив переходник, их корабль отошел на небольшое расстояние и несколько минут висел неподвижно. А потом из ниоткуда появились другие корабли, и они все открыли огонь по базе. У них что, корабли могут выходить из подпространства в "грязный" вакуум без контейнера?
– Могут. Мы тоже теперь можем. Но это длинная история, мы её вам потом расскажем. А что было дальше?
– Дальше что-то сильно загорелось в направлении от планеты к звёздам.
– Это, скорее всего, был линкор. А вы-то как уцелели?
– Мы спрятались за массивной плитой противовесов в причальном отсеке, а потом, когда они перенесли огонь на причальный отсек, перебежали в другой отсек.
– А как же вы выжили в вакууме?
– Ты что, совсем глупый? – спросила мыслящая жидкость. Я посмотрел на неё и понял, что уж она-то всегда выживет в вакууме. В аквариуме у неё всегда постоянное давление. Ей приладили к аквариуму систему жизнеобеспечения и гусеничную тележку с манипуляторами, теперь она, можно сказать, такое же самостоятельное существо, как и все мы. Не знаю, как нашим техникам удалось вывести ей в аквариум органы управления, но, очевидно, как-то удалось.
– А остальные?
– Виллина устойчива к вакууму, только раздувается, как воздушный шарик. Остальные успели закрыть скафандры. Петруччо не успел. Он до сих пор в причальном отсеке, можете его там найти. Поэтому нас только шестеро.
– Так вы что, бегали под обстрелом из отсека в отсек в вакууме?
– Последний дурак сообразит, что там, куда уже стреляли и куда больше не стреляют, безопаснее, чем там, куда ещё не стреляли. А потом Пшиша, когда уходил, помахал нам рукой и показал на левую шахту. В неё они потом не стреляли. Мы им не интересны были. Они больше по командирскому мостику и по отсеку телепорта палили.
– А почему вы выбрали тот отсек, в котором мы вас нашли?
– А в нём в единственном туалет работал.
Про бомбардировку планетной базы они ничего не знали, поскольку были заняты в это время спасением собственной шкуры. Известие об уничтожении базы их шокировало.
– А почему вы не включили сигнал бедствия по радио?
Они удивлённо переглянулись. Им просто не пришло это в голову. Они поискали работающую рацию в разбитых кораблях, но не нашли. Собрать работающую рацию из отдельных деталей они не додумались. Они думали, что с наземной базы придёт помощь, и что их найдут в любом случае. И это при том, что они несколько раз выходили из своего убежища на поиски запасов на станцию. Ну и умники. Я их спросил о том, не страшно ли было так долго сидеть одним на базе?
– Страшно, – ответила Виллина, – а потом мы включили игрушку, и забыли про всё на свете. Мы, кстати, не доиграли.
Новичкам мы отвели места в десантном трюме, который до этого был аварийным шлюзом. От обычного шлюза он отличается только двойной дверью. Если что случится, то у нас теперь нет аварийного выхода. Зато теперь мы не просто боевой корабль, а десантно – штурмовой корабль. Надо будет перекрасить наш корабль снаружи, нарисовать эмблему Космопола. А то мы до сих пор несем на борту только регистрационный номер, да и тот учебный.
Так на нашем корабле появились новые члены экипажа. Валли Ургпущу я знал очень хорошо, он был одним из ведущих программистов, большинство игрушек было создано благодаря его стараниям. У него четыре конечности, но их трудно назвать руками или ногами. По устройству они ближе всего к щупальцам с присосками, хотя кости у них внутри тоже есть. Ещё Валли является обладателем отличного хобота и трехступенчатых ушей. Его слух значительно превосходит мой.
Бой Потилак Ту если на кого-то и похож, то на земную свинью, только череп очень большой и расширяется к задней части, переходя в корону – гребень. Рот у него, наоборот, очень маленький. Бой Потилака Ту и двоих его дружков – Пшиссусасу Суассиу и Бу Пубпа я знал только в лицо. В игрушки они играли только в самые простые, интересных историй не рассказывали.
Пшиссусасу Суассиу на первом курсе несколько раз устраивал драки из-за того, что его имя произносили неправильно. Правильно его произносить не умеет никто, там одни шипящие, поэтому его все зовут "эй, ты, с длинной шеей". На это имя он обижается ещё больше, но в драки уже не лезет. В первых драках ему здорово досталось (ловкостью он не отличается), и повторять он не стремится. Только Бой Потилак и Бу Пубп умеют произносить его имя правильно, за это он с ними и сошелся. Выглядит Пшиссусасу Суассиу как миниатюрный динозавр – диплодок: коротенькие ножки с копытами, толстая туша и голова на длиннющей шее. Удивительно, как ему удается быть разумным существом. Взять в руки он почти ничего не может. Пальцев у него всего три, да и те не пальцы, а, скорее, копыта, причём очень короткие.
Бу Пубп больше всего похож на человекообразную обезьяну. Двое этих ребят, Пшиссусасу Суассиу и Бу Пубп, не проявили себя ничем, кроме того, что постоянно всё делают наоборот и случайно ломают то, что в принципе не должно ломаться. Не хочу сказать про них ничего плохого, они понимают юмор и даже немного решают математику, но они просто… никакие, что ли. Они происходят из очень простых миров и не любят ничего сложного.
Спасённые курсанты уснули сразу же, как только коснулись кресел. Мы их потом еле добудились. Оказалось, что они из-за своей игрушки сильно недосыпали за последнее время. Вот это я понимаю, слаженная команда! Мои "боевые товарищи" предпочитают разные игры.
Но наши, тоже хороши! Подпустить врага так близко и ничего не предпринять! В этом плане мне больше нравится политика, принятая в Космофлоте: сначала стреляй, потом говори. Это всё проклятые идеологи с космопсихологами: "А вдруг они подумают о нас плохо, если мы их обстреляем?" Если какая-нибудь наглая морда вылезет из подпространства и получит ракетой в фейс, то это только научит её тому, что надо сначала посылать для знакомства одиночный корабль с проблесковыми маячками на всех частотах и с малой скоростью. А кто вламывается в дом, вышибая ногой дверь, тот должен получать соответствующий прием. Только пойди, объясни это нашим идеологам…
Когда грабеж базы был закончен, мы собрались на мостике и стали думать, что делать дальше. При таких поворотах судьбы правильнее всего было бы идти прямо к Земле и, забыв про собственные жизни, стараться донести до Земли информацию об инопланетной агрессии. Но забывать про собственные жизни как-то не хотелось.
– А почему бы нам не использовать забытый корабль – прыгун? – посетила меня очередная идея.
– А что мы с ним будем делать? – спросил Суэви.
– Попытаемся его починить и запустить сообщение с него. Запустить бакен! Подготовится к телепорту! – бакен останется около станции и при случае оповестит нас о появлении гостей.
Тренированный народ споро посыпался по местам, захлопывая на ходу шлемы скафандров. Любо – дорого глядеть.
По коммуникаторам курсантов и по немногим сохранившимся часам на базе мы выяснили, что сегодня 23 декабря 3009 года. Целый месяц нашей жизни канул в никуда. Часы у стариков, кстати, тоже идут неправильно, причем на несколько суток.