Квартира Знаменского. Утро. Мать Знаменского — Маргарита Николаевна и Знаменский. Он кончает завтракать, собирается на работу.

Маргарита Николаевна. Павлик, как ты себя чувствуешь?

Знаменский. Ну когда я болел, мама? Только если в детстве. Да и то одной свинкой... Роскошное было время! Можно было не ходить в школу, и отец, помню, все носил мне книжки с картинками...

Маргарита Николаевна. А что ты вчера ворчал на Леньку? Потом ушел с собакой и пропал.

Знаменский. На Леньку я ворчал правильно: у него в тетради по химии изображена такая реакция, что хоть сам разлагайся на молекулы...

Маргарита Николаевна. Эх, Пал Палыч, в те годы, когда ты болел свинкой, ты мне рассказывал все-все!

Знаменский. Теперь все-все не могу рассказывать — тайна следствия.

Маргарита Николаевна (помолчав). А как там Саша Томин... и другие?

Знаменский. Томин смел и энергичен, дай бог каждому. Зиночка цветет... и собирается замуж.

Маргарита Николаевна (помолчав). Уж не ревновать ли надумал?

Знаменский. Закон относит ревность к низменным чувствам. Это мне не к лицу. (Целует мать и выходит.)

Маргарита Николаевна (некоторое время в задумчивости). Почему-то тревожно... И вещих предчувствии нет. И телепатии нет. А что же тогда материнское сердце?..