Дача Воронцова. Гостиная. Вечер. Входят Воронцов и Ферапонтиков.
Воронцов. Сообрази поесть. Только прежде руки помой.
Ферапонтиков уходит.
Воронцов. (Звонит по телефону.) Простите, снова беспокою... Ляля еще не вернулась?.. Спасибо большое. (Кладет трубку.) Глупо... Мурлыка! Мурлышка! А-а, вон ты где. Отсыпаешься, бесстыдник? Пошли на кухню, Фисташкин тебя покормит. (Уносит кота на руках. Возвращается. Достает коньяк, рюмки, открывает бутылку.)
Появляется Ферапонтиков с закусками.
Вороцов. Мог хоть отбивные зажарить.
Ферапонтиков. Зубы сполоснуть бы, Евгений Евгеньич, мочи нет!
Воронцов наполняет рюмки.
Ферапонтиков. Позвольте, за благополучный исход!
Молча пьют, закусывают.
Ферапонтиков. Может, Валентина позвать? Чего как неприкаянный?
Воронцов. Он за это имеет. Позови, но пусть на кухне обитает. Есть может, пить — ни капли, ему еще в город тебя везти.
Ферапонтиков (выскакивает и вскоре возвращается). Сейчас Валя соорудит и отбивные и кофейку...
Воронцов. Как следователь?
Ферапонтиков. На мой вкус, слабоват. Травишь баланду — терпит. Протокол не подписываешь — опять терпит. Вот первого своего — того век не забуду. Ох, грозен был! Как цыкнет, враз колешься вдоль и поперек! А тут: «Пожалуйста, спасибо...» — культура заедает.
Воронцов. Нет, Федулкин, нехорош он — Пал Палыч Знаменский. Опасен — душевный... Так слушает, будто сам с тобой воровал!.. Какой-нибудь Моралев... или даже Бах... Могут заглотить наживочку. Конечно, меня ему не видать как ушей...
Ферапонтиков. Меня тоже.
Воронцов. О, маленький, отважный Фитюлькин! И не жарко твоим ножкам?
Ферапонтиков. А?..
Воронцов. Сдается, что под тобой горячо. (Пауза.) Было же говорено: есть дела и есть делишки! Смешение жанров — прием не-до-пустимый.
Ферапонтиков. Виноват, Евгений Евгеньич... Но чтоб я...
Воронцов (останавливает его жестом). Только, будь добр, без мата.
Ферапонтиков. Извиняюсь... Хотел сказать: честное пионерское, братва надежная и работала по первому классу!
Воронцов. Пожалуй, и сам по домам шарил?
Ферапонтиков. Куда, Евгений Евгеньич! (С сожалением.) Сноровки уж той нету... Только по части сокрытия.
Воронцов. А возил барахло кто?
Ферапонтиков мнется.
Воронцов. Колись, колись! Давай связи!.. Валентин?!
Ферапонтиков (вздыхает). Он…. Позвольте еще? (Наливает себе одному, пьет.)
Воронцов. Ах ты, душенька... душенька-Ферапошенька... До чего же славно придумал! Других шоферов тебе нет? Обязательно моего надо было затянуть?! Гадишь вокруг меня, как паршивый щенок!..
Ферапонтиков. Не хотелось кого со стороны... А Валентин вроде уже свой...
Воронцов. Какой он тебе свой? Он — мой! Понял? Связался черт с младенцем. (Кричит.) Валентин!
Входит Валентин.
Воронцов. Ну-ка докладывай, чем тебя Федя обольстил? Или заставил?
Валентин (пугаясь). Евгений Евгеньич, я и сам не рад... Больше не буду, честно.
Воронцов. Точно взбесились все вокруг! Чего вам не хватало, чертям?!
Звонок в дверь. Воронцов кивком указывает Ферапонтикову на дверь в глубине комнаты. Тот скрывается.
Воронцов. (Валентину.) Посмотри кто.
Воронцов стоит, прислушиеаясь. Входит Валентин, пропуская вперед подвыпившего Баха, и вопросительно смотрит на Воронцова.
Воронцов. Ладно, иди.
Валентин уходит.
Воронцов. Здравствуйте, Борис Львович.
Бах. Здравствуйте...
Воронцов. Почему не предупредив, без звонка?
Бах. Я не подумал... но мне абсолютно необходимо!..
Воронцов. Как сюда добрались?
Бах. На такси.
Воронцов. Прелестно!
Бах. Нет, я отпустил его у поселка, оттуда пешком... за мной пусто.
Воронцов. Будем надеяться. Что ж, садитесь. Федя!
Ферапонтиков (входит). Ба, нежданный гость!
Бах. Здравствуйте, Федор Лукич... Вы тоже здесь?
Ферапонтиков. Пока все здесь, там никого нету.
Воронцов. Несите с Валентином что настряпали.
Ферапонтиков направляется на кухню.
Воронцов. Итак?
Бах. Я прежде не говорил, но мое положение крайне осложнилось, Евгений Евгеньич. Нам с женой сделано предложение... чрезвычайно перспективная работа, громадный комбинат в Сибири... Сегодня предстояла встреча с будущим начальником... и одновременно вызов на допрос... Не пошел ни туда, ни сюда. Вместо этого вот — напился... И к вам... Вы должны помочь, Евгений Евгеньич! Я запутался в противоречиях, а вы опытны, хладнокровны... Назревает объяснение с женой. Если ничего не посоветуете — тупик. Признаться Маше — это... нет, немыслимо! Она человек глубоко принципиальный.
Воронцов. Печальное обстоятельство. Хорошо, что она в неведении.
Бах. Надолго ли... дойдут слухи. Как я смогу лгать ей в глаза?
Воронцов. Сможете, коли шкура дорога.
Появляются Ферапонтиков и Валентин с разной снедью.
Ферапонтиков. Чем прикажете потчевать, Борис Львович?
Бах. Если только коньяк и кофе...
Валентин уходит. Пауза. Бах пьет.
Бах. Евгений Евгеньич, что я скажу Маше, когда вернусь?
Воронцов. Борис Львович, вам бы подумать не о своих запутанных отношениях с женой, а о тактике на допросах. И в суде на скамье подсудимых.
Бах. Неужели ничего нельзя сделать?! Я готов на все, только б уехать!
Воронцов. Вы под следствием. Кто вас отпустит? Ха! В Сибирь...
Ферапонтиков. Сейчас с перепугу чего лишнего брехнуть — тут тебе и Сибирь. Милости просим, свезут на казенный счет.
Воронцов. Затвердите себе, как «Отче наш...»: заготовки вывезены с завода по недосмотру. Это небрежность. Корыстных мотивов нет. Связей с приемщиками вторсырья нет. Местоположение городской свалки вам неизвестно. Фамилии Воронцова, Ферапонтикова и других слышите первый раз. Пока вы один — имеете шанс проскочить за халатность. В сочетании с кем бы то ни было получите групповое хищение. Вы поняли, Борис Львович?
Бах. Да-да, конечно. (Его постепенно «развозит».) А Маша купила чемоданы... Значит, в любом случае — суд?..
Воронцов. Собственно, чего вы ждали от визита ко мне?
Бах. Вероятно, чуда...
Воронцов. Польщен. Но я не волшебник. Федя, пора ехать.
Ферапонтиков идет, за Валентином.
Воронцов. Вы безобразно раскисли, Бах.
Бах. Не привык пить...
Появляется Ферапонтиков с Валентином.
Воронцов. Поезжай, Валя. Разумеется, один.
Валентин. Само собой. (Берет Баха под локотьи уводит.)
Воронцов (Ферапонтикову). В таком виде ему домой нельзя. Или он у тебя протрезвится, или напои до бесчувствия и свези к Ларисе. Пусть вымажет его губной помадой и обольет духами, чтобы за километр бабой разило. Тогда ему с женой будет о чем поговорить, кроме Сибири.
Ферапонтиков. Сделаем. (Берет бутылку.) Покойной ночи, Евгений Евгеньич!