– Ну, я пошёл, – сказал Иван.

– Куда? – ради приличия спросила Саша. Она сидела на складном стульчике под яблоней и успокаивала нервы, листая совсем детскую книжку про Винни-Пуха.

– К Валере. Он меня вчера пригласил, – как можно равнодушней ответил Иван. – Будем с ним устанавливать, к какому периоду принадлежат останки той лошади, и размышлять, как они попали в дупло.

Саша обиженно засопела.

– Ты, Ванька, предатель, – наконец сказала она. – Как в засаде сидеть да как фотоаппарат нужен, так «Саша-Сашенька», а как к Валере, так один.

Иван улыбнулся. Он с профессионализмом опытного психолога достиг своей цели.

Перед сном Иван усердно размышлял на тему Валеры и его интереса к черепу и понял, что один на один встречаться с ним нельзя. Вдруг этот пижон в белых брюках замешан в тёмной тополиной истории с нехорошей стороны и пригласил Ваньку только для того, чтобы избавиться от проницательного парня.

– И вдруг он ночью уже слазил в дупло и вытащил наш клад, а нам скажет, что там больше ничего и не было, – поделился своими сомнениями Иван и пошёл искать череп.

Черепа не находилось.

– Уничтожает улики, – простонал Иван, беспомощно оглядевшись.

– Может, Кошмар утащил? – предположила Саша. Но спросить было не у кого. Родители вместе с девочками и Кошмаром отправились на разведку в сторону пруда. Мама планировала набрать каких-нибудь лекарственных растений, папа – порыбачить, Стася с Дашей – покидать камушки, а если повезёт, то и искупаться. А Кошмар ничего не планировал, а просто так пошёл. Тем более его любимую колли увезли в город. Старших детей оставили дома собирать смородину в наказание за вчерашнее ротозейство – это же надо, потеряли Дашеньку! Но ребята про смородину как-то забыли.

Иван обежал участок по второму кругу, но черепа не нашёл.

– Нужно торопиться, – серьёзно взглянув на Сашу, сказал он. – Возьми фотоаппарат.

Сюрпризы начались сразу же по выходе за калитку.

Из ворот Тополиной дачи вышел незнакомый мужчина с синей спортивной сумкой через плечо. Видно было, что ноша в сумке лежала нелёгкая, мужчина сутулился. Длинные тёмные волосы завязаны сзади в хвост. Очки в толстой оправе.

Иван присел, сделав вид, что у него развязался шнурок.

– Дай фотоаппарат, – прошептал он Саше, – и займись чем-нибудь для маскировки. Это хозяин дачи. Я его по хвосту узнал.

Саша сунула ему в руки «мыльницу» и лихорадочно принялась придумывать занятие. Через десять секунд она расчертила веткой в пыли классики и попыталась прыгать. «Ох, не то я делаю, – думала Саша. – Здоровенная, как страус, девица скачет в классики, при каждом прыжке выбивая в земле ямины… ничего себе маскировочка. Подумает, что я в детство впала». Но сгоряча ничего лучше не придумалось.

Мужчина с сумкой подошёл к дяди-Никитиной даче. Сторож бойко выбежал навстречу. Они о чем-то негромко поговорили, тот, с хвостом, сунул руку в карман ветровки, достал конверт и протянул мастеру. Иван, всё ещё сидя на корточках, странно изогнулся, заглянул в объектив зажатого коленкой фотоаппарата и нажал кнопку.

– До пятницы, – сказал сторож и кивнул хвостатому.

– Я на тебя надеюсь, – ответил хозяин Тополиной дачи и, резко развернувшись, зашагал в сторону станции. Идти ему было тяжело, сумка, видимо, резала плечо, и он часто перевешивал её с одного плеча на другое. Да и сам дизайнер был немолод.

«Наверное, красится, – подумал Иван. – Ни одного седого волоса. Или парик?»

Он с трудом подавил желание погнаться за хозяином Тополиной дачи и потянуть его за хвост. – Тебе хвостик отгрызёт… – непонятно к чему пробормотал Иван любимое дачное Стасино стихотворение.

Саша самозабвенно продолжала скакать на одной ножке, думая, что, если её увидит за этим занятием Валера, она, не задумываясь, убьёт Ваньку, а потом уже провалится сквозь землю.

Дядя Никита быстро скрылся в своей избушке. Мужчина с хвостом оглянулся на торчащих на дорожке подростков и ускорил шаг.

– В сумке может быть труп, – схватив Сашу за руку, сказал Иван.

– А может быть и картошка, – парировала она. – Почему бы нам не пойти к дяде Никите и не спросить?

– Если он замешан в убийстве, то вряд ли ты услышишь откровенное признание, – забраковал идею Иван. – А вот проверить дупло перед посещением Валеры нам было бы неплохо.

Убедившись, что вокруг никого нет, они опять пролезли в дыру. Сегодня карабкаться на дерево Ивану было ещё труднее, чем вчера. Болело что-то сзади после удара об корень.

– Я не полезу, – сразу объявила Саша. – Я боюсь.

– Если кого первого и схватят, так того, кто внизу, – резонно сказал Иван. И Саша полезла. Сначала по Ивану, потом по тополю. Это было не первое её залезание на дерево. Второе. В дошкольном детстве неспортивной девочке пришлось спасать маленькую Картахену с клёна. Но клён был совсем не высокий. А мягкая Картахена совсем не череп доисторической лошади. Саша встала на толстую прочную ветку и посмотрела вверх. Искры солнца прыгали по листьям, отскакивали от светлых веток, и хотелось, протянув руку, поймать одну. Саша даже поудобней перехватилась, чтобы освободить правую руку, но Иван окликнул её снизу и напомнил о дупле.

Девочка быстро нашла огромное дупло и в обследовании применила все Стаськины способы: от постукивания до засовывания руки.

– Здесь ничего нет, – наконец сообщила она Ивану. – Но дупло очень большое, ни дна, ни стенок я нащупать не могу.

– Значит, мы опоздали, – сделал верный вывод Иван и замер, прижавшись к стволу.

Буквально в трёх метрах от тополя через забор тополиной дачи перелезал Валера. Саша, почуяв неладное, тоже притихла. Валера огляделся и быстро побежал к домику. Без труда сняв замок, он нырнул внутрь и прикрыл за собой дверь.

– Оп-ля, – сказал Иван.

– Сними меня отсюда, – жалобно попросилась Саша, посмотрев на землю. Она вдруг поняла, что самостоятельно не сможет спуститься ни на сантиметр. Девочка неожиданно сказала какое-то жалобное кошачье «мяу», и тяжело вздохнувший Иван сразу понял всю серьёзность положения.

– Я упаду! Нужно пожарников вызвать! – застонала Саша. – Боже, а тут ещё гусеница… Она на меня ползёт…

– Не вздумай её трогать! – приказал Иван.

– Она может быть ядовитая? – у Саши перехватило дыхание.

– Нет, ты её можешь раздавить, – ответил Иван. – И не паникуй. Представь, что ты сова. Или белочка. Сиди тихо и смотри за дачей. Я принесу лестницу.

Иван пробрался через практически родную дыру и похромал к даче. Ещё не зажившие раны не дали ему быстро и бойко примчаться назад вместе с лестницей, но минут через двадцать он уже возвращался к тополю.

– Ну что? – прошептал он из-за забора.

– Я сейчас в обморок упаду, – предупредила его Саша. – Снимай скорее.

Ещё через двадцать минут Иван перекинул лестницу через забор, пристроил к тополю и помог Саше спуститься.

– Нужно идти в дом, – оказавшись на земле, сказала она. – Минут через десять после Валеры в домик зашёл сторож. Ненадолго. Дядя Никита вышел один и закрыл дверь на замок. А ещё меня тошнит. Ты мне надоел со своими гусеницами и черепами. Я боюсь!

У Саши сдали нервы, и она разревелась.

– Извини, что я тебя впутал в эту историю, – по-мужски суховато сказал Иван. – Твоя помощь была мне необходима. И… И вообще… Спасу я твоего Валеру.

И Иван направился к даче.

– Стой! – опомнилась Саша. – А если дядя Никита опять придёт?

– Мне всё равно, – ответил Иван, стараясь унять дрожь. – Но если хочешь, можешь пойти и отвлечь его чем-нибудь.

Саше не пришлось повторять. Она вытерла слёзы, протиснулась в дыру и пошла к дяде Никите.

Иван, постоянно оглядываясь, ковырялся с навесным замком, не понимая, как Валере удалось его открыть, да ещё и потом за собой закрыть. Если вдруг кто-то проходил по дорожке, он нырял под крыльцо и пережидал. Наконец в прогнившем косяке раскачалась скоба, Иван выдернул её и заглянул в дом. Внутри было всё так же пусто. Ничего, что напоминало бы труп. Не хватало спортивной сумки, и пачка листов кальки стала гораздо толще. Иван выглянул на улицу. Убедившись, что никого нет, проверил окна, взял со стола один листочек из середины стопки и, засунув обратно скобу с замком, пошёл за лестницей.

Переделав все свои дела, он принялся ждать Сашку. Прошла минута. Две. Три. Она не являлась. Во дворе у дяди Никиты было пусто. Взяв самый большой нож, который только нашёлся в тёти-Ларисиной посуде, Иван решительно направился к сторожу.

– Только бы с ней всё было хорошо! – приговаривал Иван. – Я ни разу её не обзову, никогда не нагрублю, а на Восьмое марта буду подарки дарить до старости!

Клятва была принята. Саша живая и, кажется, невредимая вышла какой-то не своей походкой из ворот дяди-Никитиной дачи.

– Всё нормально? – подбежал к ней Иван. Саша рванулась вперёд и затормозила только в Терёхиной малине.

Через десять минут, проплевавшись, она сообщила:

– Он чокнутый, почему ты мне об этом раньше не сказал?! Полчаса про волшебную силу минералов рассказывал. Мне эти камни пришлось и нюхать, и чуть ли не на вкус пробовать.

Иван улыбнулся:

– Он и на латыни с тобой говорил?

– На древнегреческом, ещё скажи! Демосфен! Ну, я хоть не зря страдала?

– В домике пусто. Окна закрыты. Никаких следов борьбы или убийства. И никаких следов Валеры, – серьёзным голосом доложил Иван. – А что говорит дядя Никита?

– Говорит, что это действительно хозяин дачи, дизайнер. Приехал он ещё вчера, ночевал в домике, никуда не ходил, отсыпался и обсуждал новый заказ. Забрал старый. Заплатил аванс. На дачу дядя Никита сегодня заходил, хозяин просит его за домом присматривать и часы заводить. Ещё попросил сфотографироваться. Фотос-моментос. Я сфотографировала.

– А руки, руки он при тебе не мыл? Или ещё что-нибудь подозрительное делал? – допытывался Иван.

– Тоже мне, подозрительное – руки мыть, – вздохнула Саша. – Если хочешь знать, руки у него не в крови, выглядит он хотя и чокнутым, но весьма безвинным. Жутко радуется, что у него много новой работы. А вот ты с этим кинжалом посреди улицы выглядишь более чем странно. Смотри, Терёха из-за сирени косится.

Иван попытался засунуть нож за пояс потрёпанных джинсов. Но, видимо, от переживаний последних дней Ванька похудел, нож проскользнул через штанину и затормозил, только воткнувшись кончиком в кроссовок.

– О-о-о! – взвыл дачник-неудачник, вытаскивая нож из разрезанной обувки.

– Ни дня без травмы! – пробормотала Сашка и, закинув Ванькину руку себе на плечо, поволокла его к своей даче.

Старушка, вынырнув из кустов, сердито смотрела вслед подросткам.

– Караулят, – пробурчала она. – Прокопа караулят. Малину всю объели. Хулиганьё. Среди белого дня. В обнимку!

Ванька ковылял медленно. Он готов был заполучить в каждую ногу по пять ножей, чтобы потом вот так возвращаться к даче. Да ну её, дачу. До неё десять метров. Вот если бы до города…

– Ты это, держись давай, – бормотала Саша.

– Ага, держусь, – покрепче вцепившись в плечо, ответил Иван.

Обошлось без заражения крови. И вообще без крови. Сняв кроссовок, Ванька обнаружил, что нож каким-то образом угодил прямо между большим и указательным пальцами ноги.

– Странно, – ехидно сказала Саша, осматривая лжераненого бойца. – Ни одной царапины.

– Нет, знаешь что странно, – шевеля пальцами, попробовал перевести разговор на другую тему Иван. – Странно, что на ноге тоже есть указательный палец. Ты пробовала указать на кого-то указательным пальцем ноги?

Саша выразительно вздохнула и пошла за корзинкой для сбора смородины.

– А к Валере? – спросил Иван. – Нужно сходить к нему на дачу, вдруг что-нибудь прояснится.

Рассерженная Сашка развернулась и уверенными шагами направилась к Валериной даче.

– Только тебя, Лапша, я больше на себе не потащу! – обернувшись, крикнула она.