В школе папа первым делом поставил банку с рыбой на самую высокую полку, чтобы она всё хорошенько осмотрела.

– Обживёшься, обустроишься. Я сейчас тебе в аквариуме свежие водоросли из капусты сделаю… – подбадривал рыбу весёлый папа.

Кукуреку хрюкнула и повернулась к папе задом – для унижения. Но папа не обиделся, у него было для этого слишком хорошее настроение. Да и некогда. Для начала папа попытался поставить скелет на прежнее место. Но тот почему-то стоять не желал, а обмякал, как мёртвый. «Наверное, у него что-то с позвоночником, – подумал папа. – Что-то вроде радикулита. А ведь совсем ещё новенький. Ладно, пусть пока повисит». И повесил скелет на гвоздик для географических карт. Получилось очень декоративно. Ученики, входя в класс, сначала шарахались от висящего скелета, а потом начинали смеяться. Поэтому первый урок прошёл весьма жизнерадостно. А после перемены началась чертовщина.

Сначала папа обнаружил на своём стуле пропавший скелет ихтиозавра. Собственно говоря, он на него сел нечаянно, а скелет был колючий, как ёж, потому что ребра торчали во все стороны. Папа от неожиданности сказал нечто непедагогичное, а шестой «А» повскакивал с мест, чтобы полюбоваться своим учителем, насквозь проткнутым ребром ихтиозавра. Папа велел всем внимательно читать следующий параграф, а сам осмотрел находку. Ихтиозавр был как новенький, ничего ему за время исчезновения не сделалось. Только одна пластмассовая косточка была как будто изжёвана.

«Потрясающе, – подумал папа. – Его кто-то ел! Неужели и вправду школьный кот? Нет, кот не принёс бы его обратно. Чудеса, да и только!» И папа на всякий случай заглянул в шкаф, где хранился телескоп. Дорогостоящего предмета, увы, не было. После следующей перемены обнаружилась похищенная вобла со следами зубов. Зубы отпечатались полукругом, и слева одного зуба не хватало. «Да кто же ел эту окаянную воблу, она же вся пыльная и в гуаши! – смятенно подумал папа. – Неужели у нас в школе появился маньяк?»На третьей перемене вернулась похищенная морская звезда. Один луч у неё был обломлен. А может, откушен, трудно понять. Папа впал в тихую панику.– Олег Эдуардович! – окликнул он зашедшего зачем-то в класс физрука. – Мне нужен ваш совет как сильного и решительного человека. У меня в классе орудует какой-то маньяк. Сначала он покусал все мои экспонаты, кроме коллекции бабочек и стенда «Эволюция человека». А теперь вполне может войти во вкус и наброситься на школьников! Надо спасать детей? Или не надо? Как на ваш взгляд?– По-моему, рано, – авторитетно сказал Олег Эдуардович. – Может, это и не маньяк. Может, это у кого-то зубки чешутся…– Отчего чешутся? – удивился папа.– От грязи, – пояснил физрук. – Вы приглядитесь, у кого здесь самые нечищеные зубы.Андрей Викторович задумался и показал на свою драгоценную рыбу.

Физрук пожал плечами и ушёл. – Не поверил, – вздохнул папа. – Может, и правда мерещится. Вот и в Японии всё казалось, что меня преследуют…Он ещё раз на всякий случай проверил, не вернулся ли телескоп, пусть хоть и покусанный, но в шкафу было пусто.Тут прозвенел звонок, и папа привычно начал урок, невзирая на маньяка.– Евстигнеев, к доске, – вызвал Андрей Викторович. – Расскажи-ка нам, голубчик, про семейство крестоцветных…Евстигнеев улыбнулся. Улыбка у него была милая, хотя слева не хватало одного зуба.– Ох, – вздохнул папа, плохо соображая, что он говорит, – Евстигнеев, а почему у тебя такие большие зубы?Класс изумлённо затих.– Наверное, чтобы съесть вас, – неуверенно начал Евстигнеев, соображая, какая связь между Красной Шапочкой и семейством крестоцветных.– Так не честно! Этого не задавали! – загудел класс. Папа пришёл в себя.– Евстигнеев, зачем ты стащил ихтиозавра, воблу и звезду? – строго спросил он. – И зачем ты их ел? Хоть бы помыл перед съедением, они же пыльные. Дизентерии не боишься?Евстигнеев начал краснеть. Сначала он был розовый, потом красный, потом багровый. Когда щёки его приобрели густой фиолетовый оттенок, папа перепугался – а вдруг Евстигнеев почернеет и помрёт?– Ну хватит, хватит, – замахал он руками. – Я верю, что ты раскаиваешься, но объясни, почему? Тебя дома плохо кормят? Ты голодаешь?– Я хотел быть сильным, – еле слышно пояснил Евстигнеев. – Вы рассказали про японскую рыбу, от которой кусок откусишь – и всё, самый сильный. Я поискал в вашем кабинете рыбу. Единственное, что я нашёл, – это вобла. Я её всю обкусал, но не посильнел.– А ихтиозавр и звезда? – спросил папа.– Нет, я кусал только воблу, – покачал головой Евстигнеев.– Так это же твоя вобла! – удивился папа. – Ты же сам её мне принёс, она рядом с Японией и близко не плавала!– Я забыл, – вздохнул Евстигнеев.«Значит, ихтиозавра и звезду украли другие, – понял папа. – И вернули, когда поняли, что это не та рыба».Он еле дождался перемены и приклеил на школьной доске объявлений такой текст:«Уважаемые те, кто взял ихтиозавра и звезду, а потом отдал обратно! Спасибо за то, что вернули. Опишите мне результаты ваших опытов. Это важно для науки. Имени можно не подписывать. Андрей Викторович».К концу перемены к доске объявлений были прикреплены жвачкой две записки. Одна гласила: «Всё враньё про японскую рыбу все японцы дураки и вы тоже я её ел но даты по истории всё равно забыл и не знал из-за вас опять пара». Подпись: « Кровавый Кулак». Вторая была не менее содержательной, но повежливее:«Уважаемый Андрей Викторович. Вас ввели в заблуждение, рыба не волшебная и интегралы решать не помогает. Я сразу её вернула. И вовсе она невкусная и не жуётся. Извините». Подпись: «Л». – Да, – сказал папа, аккуратно складывая записки. – Остаётся разобраться с ещё двумя вопросами: кому нужен был новенький (не покусанный) скелет и где телескоп. Надо же, какую бурю подняла в нашей школе японская рыбка. Кстати, как она там поживает, уже часа два на неё не смотрел.Он вернулся в кабинет. Рыба чувствовала себя хорошо. По крайней мере, не жаловалась.