— Нет, ну ты мне объясни, зачем она кидала тут камешек! — возмущалась Юлька, стоя возле третьего препятствия — скалы отвесной. Она действительно была отвесной, как шифоньер для великана. И даже слегка полированной — чтоб уж точно никто не залез.
— Надо знать слово наговорное, — сказал Иван-царевич, разминая пальцы, занемевшие от тяжелого меча. — Скажешь — и в скале откроется проход. Мы это слово в школе проходили. Только я тогда болел, а потом списал, поэтому я наговорного слова не помню.
Юлька понимающе кивнула. Ситуация была знакомая донельзя.
— Я тоже знаю наговорные слова, — сказала девочка. — Например: Сезам, откройся!
Не открылся, конечно, он же не Сезам.
— Абра, швабра, кадабра! — вспомнила Юлька мультик про Мюнхгаузена.
Никакая швабра не помогла.
— Бамбара-чуфара, лорики-ерики, пикапу-трикапу, скорики-морики, явитесь ко мне, летучие обезьяны! — принялась Юлька за классику.
— Зачем нам обезьяны? — изумился Иван-царевич.
— Это цитата, — объяснила Юлька.
— Ты, наверное, могучая чародейка, — с уважением произнес царевич. — Я таких заклинаний и не слыхивал.
— Так ведь не сработало же! — и Юлька зло пнула скалу ногой.
Скала заскрипела, и в самой середине открылся широкий темный проход.
— Ух ты! — умилилась Юлька. — Ну прямо как в моем мире! Добрых слов никто не слушает, а как пнут посильнее — сразу все сделают.
И ребята поспешно зашли в тоннель. Теперь логово Змея Горыныча было совсем рядом.