Глава 1

Первым ароматом, который вдохнул Нельсон, был запах травы. Сочной, прекрасной и загадочной травы. Он доносился с пастбища за домом на ферме миссис Андерсон.

Нельсон и его братья и сестры лежали рядышком со своей мамой и ворочались из стороны в сторону. Сбитый с толку новым резким раздражителем, щенок поморщил носик. Еще в утробе матери он чувствовал тот аромат. Обоняние развивалось в геометрической прогрессии, и теперь, появившись на свет, малыш был просто сражен сильнейшим запахом травы — пугающим, хмельным и таким загадочным.

Этот запах играл нюансами. С годами Нельсон научился различать, что означают эти сложные сильные запахи. В них крылась информация о минувшем дне: какие существа прошли неподалеку и оставили следы, насколько обильная роса выпала в то утро и с каких далеких лугов эта роса пришла. В них содержалась информация о дожде, прошедшем два дня назад, и о муравьях и других жуках, которые жили в траве. А еще иногда запахи, которые зародились глубоко под землей, хранили нотки давно прошедших зим и лет, и память о существах, когда-то живших и умерших в округе Нью-Хэмпшир, где и родился Нельсон. В них хранилась история всех корешков и косточек, что веками лежали в той богатой почве.

Нельсон был одним из шести только что появившихся на свет внеплановых щенков. Правда, никто не предполагал, что он будет беспородным. Многие годы миссис Андерсон занималась разведением породистых биглей и пуделей. Ее щенки по тысяче долларов продавались в разные уголки Америки. Мама Нельсона, Лола, миниатюрный абрикосовый пудель с отличной родословной, уже произвела на свет несколько пометов щенков. Отец Нельсона, бигль Кинг, которого часто фотографировали на ежегодных районных выставках как образцового представителя породы, не должен был получить доступ к телу Лолы два месяца назад, когда у той была течка. Он уже несколько раз удачно оплодотворил Нугу, суку бигля, и миссис Андерсон души в нем не чаяла. Лола должна была зачать щенков от кобеля своей породы, Кеннеди, очень доброго темно-коричневого пуделя. Она понятия не имела, что прошлой весной Кинг был пленен сильным ароматом Лолы, разносившимся от ее будки. Он заметил небольшую ямку под деревянным забором, окружающим будку Лолы, и начал яростно рыть, когда миссис Андерсон отлучилась. Так и произошла их связь с Лолой. Миссис Андерсон ничего не подозревала, пока у Лолы не родились щенки, не похожие ни на что, виденное ею ранее. Осознав, что сделал Кинг, она вначале разорилась. Потом с сожалением подумала об утраченных нескольких тысячах долларов, которые рассчитывала получить за породистых пуделей. Но, взяв на руки старшую сестренку Нельсона и услышав биение сердца маленькой собачки, женщина расчувствовалась и решила растить этих щенков первые два месяца их жизни с той же любовью, которую она обычно дарила породистым щенкам.

Миссис Андерсон привыкла видеть два или три щенка в помете пуделей. В этот раз Лола родила шесть! Возможно, причиной аномалии было непреодолимое влечение Кинга к Лоле. Во время течки от Лолы исходил сильнейший аромат, и всякий раз, когда их близость подходила к концу, Кинг ощущал в своем сердце бигля еще один заряд энергии.

То, что из маленького тела Лолы вышли шесть щенков, удивило и саму роженицу. Она огорчилась, увидев неподвижного, только-только родившегося четвертого щенка. Лола съела защищавшую малыша в ее утробе пленку и снова и снова облизывала щенка, пытаясь вернуть его к жизни. Миссис Андерсон смотрела на это и молилась, чтобы тот пошевелился, но через полчаса, когда новорожденный не подал никаких признаков жизни, она забрала маленького щенка от Лолы и завернула его в белое полотенце. Ночью она сожгла останки и развеяла по пастбищу за фермой, а затем посмотрела на серпик луны и помолилась за маленькую собачку, так и не узнавшую мир за пределами лона матери.

Лолой овладела невероятная печаль, когда она потеряла из поля зрения своего щенка. Но времени на грусть не было. У нее снова начались схватки, и вскоре на свет появился еще один красивый щенок. Основной окрас Нельсона был светло-коричневый или абрикосовый, с белыми пятнышками на мордочке. Вокруг одного его глазика было темно-коричневое пятно, а вокруг второго — белое. Создавалось ощущение, словно он очень любопытен и просто очарован миром. Впрочем, сразу после рождения его глаза были плотно закрыты и оставались такими всю первую неделю его жизни.

Его носик взволнованно вздрогнул, когда запах травы впервые ворвался в его мир. Он почувствовал, что мама облизывает его, ее запах, такой сильный и успокаивающий, тоже потревожил его обоняние. В это мгновение миссис Андерсон снова вошла в комнату, заметила нового щенка и осторожно погладила его по маленькой головке. Так он впервые узнал запах человека, и этот сложный запах тоже был теплым и приятным.

Для первых минут жизни такого маленького создания это уже слишком; неожиданно Нельсон ощутил сильнейший голод. Мама увидела, как задрожало его маленькое тело, другие щенки тоже дрожали. Она снова напряглась, и наконец ее последний щенок, маленькая сестричка Нельсона, извиваясь и скуля, появилась на свет. Миссис Андерсон осторожно положила новорожденных возле сосков Лолы, и щенки потянулись к своей первой еде.

О первой неделе жизни Нельсон сохранил размытые воспоминания. С каждым днем его носик все лучше и лучше различал окружающие запахи. Затем снова наступал голод. Иногда, когда он подползал к матери в поисках еды, Лола спала. Разумеется, он не знал, что кормление пятерых выживших щенков утомляло ее. Миссис Андерсон была обеспокоена этим, но не подавала виду Лола — маленькая собачка по любым стандартам. Много лет назад у миссис Андерсон была другая сука пуделя, бабушка Лолы. Однажды у нее был большой помет, и изнуряющие кормления спровоцировали дефицит кальция; собака умерла, пока ее везли в ветеринарную клинику в соседний городок Нельсон штата Нью-Хэмпшир. А миссис Андерсон каждые четыре часа кормила из бутылочки щенков, в том числе и красавицу маму Лолы, жемчужно-белого пуделя.

Нельсон часто просыпался оттого, что Лола лизала его животик. Ему нравилось это, а еще ему нравился запах теплой жидкости, которая, казалось, сочилась из его собственного тела после маминых вылизываний. Но этот запах не задерживался надолго. Он чувствовал запах миссис Андерсон где-то неподалеку и ощущал ее руки на своем теле, а потом запах его экскрементов исчезал. Вскоре Нельсон заметил, что из тел всех его братьев и сестер вытекала похожая жидкость. И хотя она пахла почти так же, как и его собственная, его маленький носик научился различать нюансы в их запахах. Иногда, когда он сосал грудь своей мамы, Нельсон замечал исходивший от нее очень похожий, но более сильный запах. Он был резким, сильным и отдавал землей. Порой миссис Андерсон выводила Лолу на улицу на час или два, и Нельсон тихонько плакал, пока успокаивающий аромат матери не появлялся рядом.

Запах — поразительный способ восприятия мира. Уже через неделю после рождения маленькие глазки Нельсона медленно раскрылись, и успокаивающее серое пятно, которым оказалось лицо миссис Андерсон, было обращено к нему. Нельсон был первым из помета, кто посмотрел на мир, и миссис Андерсон не могла не улыбнуться, увидев смотрящего на нее широко открытыми глазами щенка с особым окрасом вокруг глаз. Ведь ее глаза видели все хуже, и очки, которые прописал ей окулист прошлым летом, уже нужно было менять на более сильные. Много щенков прошло через эту комнатушку в задней части дома. С тех пор как сын миссис Андерсон переехал жить в Орегон, она на этой ферме выходила десятки потомств Лолы и Нуги. Большинство щенков были прелестными, но она любила их всех. Однако было что-то особенное в том, как Нельсон посмотрел на нее в то утро. Миссис Андерсон знала, что зрение собак ограничено по сравнению с человеческим. Нет, они не дальтоники, потому что различают не только черное и белое, но красный и зеленый цвет находятся за гранью их восприятия. Она знала, что собаки не обладают глубиной человеческого зрения, хотя они живо реагируют на любое движение. Но миссис Андерсон могла поклясться, что в то утро увидела особое любопытство и открытость миру в глазах Нельсона. И много лет спустя она вспоминала его.

Вскоре все щенки раскрыли глазки. Лола предчувствовала: скоро их маленькие лапки станут сильнее, они быстро сформируются, будут хотеть все больше и больше ее молока. Когда они родились, их мягкие тела были почти без волос, но пройдет несколько недель, и они покроются светлой волнистой шерстью. Лола помнила, как отсыпалась несколько месяцев после того, как у нее отобрали предыдущий помет. Печаль тех дней она еще не позабыла.

И вот щенкам исполнился один месяц. Братья и сестры Нельсона превратились в непослушную свору. Нельсон восхищался своей семьей: все были невероятно игривы, обожали бегать вприпрыжку и дергать друг друга за уже отросшую шерсть. Но некоторые из его братьев и сестер любили спокойно лежать с мамой или рядом друг с другом, тихонько ворочаться, а их запахи смешивались в один. Остальные же не переставая гонялись друг за другом по вольеру, в котором они жили вместе с мамой, а чтобы доказать, что они самые быстрые и проворные, они неустанно старались поймать мячик, брошенный им миссис Андерсон.

Любопытство Нельсона вскоре стало его отличительной чертой. Миссис Андерсон заметила, что он постоянно пытается выбраться из маленького вольера. И однажды ему это удалось. Хозяйка вошла в комнату и чуть было не наступила на крошечного щенка, замершего у двери и принюхивающегося к новым ароматам, которые просачивались сквозь небольшую щель между дверью и полом. Побранив беглеца, она подняла его и вернула к семье. Но уже через пару минут большеглазый щенок возвратился к найденному им отверстию в задней части вольера и снова выбрался. Она заткнула щель двумя старыми носками. Но маленького Нельсона все больше и больше манили запахи, что проникали в комнату снаружи. Он улавливал сладкие и мясные запахи из другой части дома, где все звенело, эти ароматы вызывали у него такое чувство голода, что даже молоко матери не могло утолить его.

Каждый вечер миссис Андерсон брала Нельсона на руки и легонько его поглаживала, пока слушала музыку. Нельсону это нравилось, и он засыпал в состоянии блаженства. Проснувшись, он лизал пальцы старой женщины с той же любовью, с какой мама лизала ему животик, и, по-видимому, женщине это тоже нравилось. Он не знал, что был единственным щенком, которого она удостаивала этой чести. Иногда миссис Андерсон подносила Нельсона совсем близко к своему лицу. Его глаза различали уже гораздо больше деталей, и он мог видеть ее голубые глаза, смотрящие на него в упор. Порой ему удавалось лизнуть ее лицо, так он попробовал на вкус ее соленые слезинки. Лишь через много лет он понял, что означала соленая жидкость, которую иногда выделяют люди, тогда же он просто наслаждался ее вкусом.

Однажды утром, когда Нельсону было пять недель от роду, миссис Андерсон опустила его с братьями и сестрами в маленькую коробку. Лола внимательно наблюдала за этим, но не остановила миссис Андерсон: она ведь полностью ей доверяла. Миссис Андерсон открыла дверь в их маленький вольер и вышла из комнаты, держа в руках коробку со щенками. Лола шла за ней по пятам.

Дом миссис Андерсон был немного темноват, но это, конечно, не ограничивало симфонию ароматов, вдыхаемых Нельсоном, пока они шли к саду. Сюда доносились и отдаленные запахи с кухни, которые он иногда слышал в вольере. Это и запах мяса, и жареных яиц, и растопленного масла. Это и легкий приятный аромат приготовленных пару дней назад блинчиков, который задержался в углах гостиной миссис Андерсон. Когда они проходили по кухне, ноздри Нельсона впервые защекотал аромат зеленых яблок, и сейчас он манил его иначе.

Когда они вышли в сад, голова Нельсона разрывалась от запахов, которые вдыхал его носик. Прежде всего это была трава — бесконечное множество травы, и вблизи ее запах был гораздо сильнее, чем когда щенок улавливал его издали. Миссис Андерсон поочередно опустила щенков на центральный газон и позволила им побродить. Маленький влажный носик Нельсона впервые коснулся травы, и его словно ударило током. Щенки разбрелись по газону, ведь каждого манили сложные, ни на что не похожие запахи. Иногда, если какой-то щенок подбирался слишком близко к изгороди, отделявшей сад от пастбища, где паслись лошади и коровы, миссис Андерсон брала его на руки и возвращала поближе к дому. Лола тоже не спускала глаз со своих детишек и громко лаяла, если они забредали слишком далеко. Но пять пушистых щенков едва ли понимали своих двух мам. Они погружали свои носики как можно глубже в землю и испытывали дикий восторг.

Некоторое время спустя Нельсон поднял глаза и увидел клумбы с цветами. Он робко приблизился к ним, не понимая, что это. Но, уловив их запахи, щенок понял, что эти странные предметы не могут ему навредить. Там были красные и желтые розы, африканские тюльпаны и бледно-желтые нарциссы, лилии и африканские фиалки. Он вдохнул их разогретый на солнышке аромат, замер и, очарованный, закрыл глаза. Много лет спустя среди разбитых бетонных городских улиц Нельсон вспомнит этот сад и свое первое знакомство с цветами. Каким-то волшебным образом это придаст ему сил, по крайней мере на короткий период времени.

Миссис Андерсон удалилась на несколько минут и возвратилась с псом почти одного роста с Лолой. Нельсон не знал, что это его отец, бигль Кинг — пес с очень выразительной поступью. Нельсон почувствовал силу и благородство этой собаки. Сам же Кинг в то утро, казалось, не особо заинтересовался Нельсоном или его братьями и сестрами, он лишь слегка их обнюхал, а затем залаял и побежал за белкой, которую заметил неподалеку. Лола не отошла от своих детей, когда появился Кинг, она только посмотрела на него и зарычала. Казалось, ни он, ни она даже не вспомнили о страстном романе, случившемся у них каких-то три месяца назад. Миссис Андерсон лишь вздохнула, когда увидела, что Кинг не обращает внимания на своих щенков; в глубине души она понимала, что не стоило надеяться, будто он примет их.

В этот же день миссис Андерсон дала щенкам другую еду, отличную от молока их мамы. Раньше она предпочитала подождать шесть недель, прежде чем давать щенкам твердую пищу, но сейчас, внимательно наблюдая за Лолой, которая выглядела истощенной от постоянного кормления щенков, что сразу бросалось в глаза, миссис Андерсон решила предложить щенкам для первого раза немного хлеба и коровьего молока, что, как она надеялась, даст Лоле возможность передохнуть.

Нельсон с братишками не понимали, что нужно делать с поставленными перед ними маленькими блюдцами с теплым молоком и мелко покрошенным туда черствым хлебом. Нельсон запрыгнул в середину одного блюдца, и вокруг него разлетелись брызги. Малышу понравилось. Миссис Андерсон вытащила его и обтерла, а потом, держа его в руках, попыталась научить его лакать молоко из блюдца. В следующие дни миссис Андерсон нарезала маленькими кусочками яблоки и морковку, а иногда крошила и вареные яйца, чтобы побаловать щенков.

Однажды поздно ночью Нельсона разбудил непривычный звук. Это был голос миссис Андерсон. Но не тихий и спокойный, к которому он привык, а высокий и громкий, и хотя он доносился из другой части дома, так или иначе это напугало щенка. Нельсон не понимал, что послужило причиной такого ее поведения, но когда полчаса спустя она вошла в комнату, щенок уловил в ней что-то новое — осадок сильного гнева — и ему это совсем не понравилось. Ему никогда это не будет нравиться. Он никогда не ощущал ничего подобного от собак, поэтому понял, что это одна из особенностей, отличающая собак от людей. Нельсону за свою жизнь придется испытать очень много эмоций, но гнева он не познает.

Миссис Андерсон опустила глаза на Нельсона, заметила, что он наблюдает за ней, взяла его на руки и погладила по маленькой головке. Когда она поднесла его к своему лицу, он начал быстро слизывать ее слезинки, и она слабо улыбнулась. Нельсону нравился солоноватый привкус ее слез, но на этот раз он был счастлив оттого, что запах ее радости возвращается. Она опустила его на пол и вышла из комнаты, но через несколько секунд снова вернулась с маленькой тарелкой. Когда она подняла Нельсона и опустила к себе на колени, он сразу же понял, что еда на тарелке выделяет как раз тот мясной аромат, который он улавливал несколько раз за прошлые недели. Возможно, это был самый удивительный аромат, что он когда-либо ощущал. Маленький щенок набросился на кусочки сосисок, которые хозяйка принесла для него, и она рассмеялась, наблюдая, как он облизывает тарелку в ожидании добавки.

От запаха сосисок Лола проснулась и лениво открыла глаза. Это было одно из самых любимых ее блюд, и обычно она учтиво лаяла, чтобы напомнить миссис Андерсон, что следует дать и ей немного. Но на этот раз она просто уснула. Она понимала, что в скором времени щенки не будут окружать ее и она вместе с миссис Андерсон, Кингом, Кеннеди и Нугой снова будет гулять в лесу. Она знала, что вновь будет спать по ночам возле кровати миссис Андерсон, а воспоминания о ее щенках постепенно угаснут. Именно поэтому в ту ночь она позволила маленькому Нельсону съесть все угощение самому.

На самом деле миссис Андерсон подумывала оставить маленького Нельсона. Отпускать щенков всегда было трудно, но она напомнила себе, что нужны дополнительные доходы от помета, а на этот раз они будут гораздо меньше, чем обычно. К счастью, зоомагазины в близлежащих районах, торгующие породистыми щенками, неохотно, но все же согласились взять ее щенков — помесь бигля с пуделем. Владельцы зоомагазинов знали, что щенки, которых она поставляла, были не только красивыми представителями своей породы, но и обладали тем темпераментом, что так любили владельцы собак. Они были игривыми, но послушными, очень активными, но преданными. Один из владельцев пошутил, что будет называть отпрысков Лолы и Кинга либо «биделями», либо «пуглями». Естественно, она получит лишь малую долю от цены, которую обычно получала за своих щенков. Продавать Нельсона за каких-то сто пятьдесят долларов казалось глупо — это так мало по сравнению с тем, что было раньше. Но ей обязательно нужно починить забор и купить кур, а ведь ее пенсия с трудом покрывала все счета.

Миссис Андерсон регулярно обтирала щенков влажным полотенцем. Она делала это по два раза на день, ведь из-за твердой пищи, которую ели малыши, их испражнения становились все гуще. Однажды утром Нельсон почувствовал, что их ожидает что-то новенькое, потому что женщина принесла их всех в прачечную в дальней части дома. Здесь был какой-то сухой успокаивающий запах, и это напомнило Нельсону, как когда-то ночью он лежал рядом с миссис Андерсон на ее кровати.

Она опустила извивающихся щенков в маленький ящик и наполнила ванную теплой мыльной водой. По очереди она искупала каждого. Нельсону сразу же понравилось это ощущение. Миссис Андерсон нежно вытерла его тело так, словно мама облизала его с ног до головы. Вскоре он почувствовал себя свежим и бодрым, а запах лавандового мыла подарил ощущение покоя и чистого блаженства. Вымыв щенка еще раз, она сполоснула его в маленьком тазу. А затем насухо протерла его пушистым полотенцем. Осторожно поддерживая головку Нельсона, она маленькими острыми ножницами подстригла его пушистую шерсть. Нельсон немного поскулил, когда миссис Андерсон зажала, повернув к себе, его мордочку, чтобы подстричь короткую шерсть вокруг его глаз. Закончив, она подняла его и несколько раз поцеловала. Нельсон лизнул ее лицо и почувствовал соленые капельки вокруг ее глаз.

В ту ночь миссис Андерсон принесла для щенков много разнообразных и уже полюбившихся им лакомств: молоко с хлебом, маленькие кусочки сыра, яйца, яблоки и сосиски. По очереди она покормила каждого щенка из помета Лолы. Сама же уставшая Лола съела лишь несколько кусочков лакомства.

Когда Нельсон прижался к маме перед сном, то ощутил запах своих свежевымытых братьев и сестер. Он слышал, как с каждым вдохом поднимаются и опускаются их маленькие тела и как изредка урчат их полные животики. Свет был потушен, но малыш улавливал запах миссис Андерсон, сидящей на стуле поодаль. Сейчас это был лучший день в жизни Нельсона. Счастье, наполнившее щенка, когда он засыпал той ночью, было тихим и всеобъемлющим. Ему снились зеленые поля, усеянные сосисками, и он без устали играл там со своими братишками и сестренками.

Но следующим утром, когда Нельсон проснулся, его жизнь полностью изменилась.

 

Глава 2

Когда песик проснулся, им овладело новое странное чувство. Вместе с четырьмя своими братьями и сестрами он находился в каком-то ящике в фургоне миссис Андерсон. Пока машина ехала по ухабистой сельской дороге, щенков качало взад-вперед, отчего они то и дело наваливались друг на друга. Даже когда миссис Андерсон старалась ехать аккуратно, Нельсону казалось, что его внутренние органы перемешивались внутри, и его тошнило. И он, и его братишки тихонько и жалостно плакали, но никто не подошел успокоить их. Они еще чувствовали запах своей мамы на шерсти друг друга, но Лолы нигде не было видно.

Наконец машина остановилась и над ними появилось лицо миссис Андерсон. Она погладила щенков по маленьким головкам, и они, успокоившись, с жадностью лизали ее руки. По очереди она вынимала их из ящика и поила молоком из небольшой бутылки. У пластика был довольно неприятный привкус, тем не менее молоко было отличным как по запаху, так и на вкус. Как только она опустила их назад, Нельсон заснул, а машина поехала дальше. Периодически он просыпался от странных новых запахов, доносившихся из окна. Иногда он улавливал ароматы, которые на ферме были слабыми, здесь же они слышались резко и четко. Везде росла трава, и это успокаивало его.

Через пару часов Нельсона разбудили новые сильные запахи. Пока его братья и сестры спали, он широко раскрыл глаза и сидел настороженный и немного испуганный. Он улавливал запах миссис Андерсон неподалеку и знал, что должен оставаться возле нее в любом случае.

Нельсону был знаком запах дыма, потому что вечерами миссис Андерсон иногда разжигала камин. Это единственное, с чем мог сравнить маленький пес новые запахи, которые просачивались в их фургон. Но смешивались они с какими-то ароматами, которые казались ему неестественными. А еще был слышен шум, в основном резкий и сильный, и голоса людей на улице, разговаривающих довольно громко, к чему он совсем не привык. Он уже не обращал внимания на звук, который издавал грузовик миссис Андерсон, но теперь стал замечать шум других окружавших его легковых автомобилей и грузовиков, а их здесь было огромное количество. Нельсон заскулил. Но тотчас же его коснулась рука миссис Андерсон, погладила его по маленькой головке, — и малыш затих. Он лишь удивлялся, где же его мама Лола? Почему ее нет с ними?

Вдруг двигатель фургона затих и тряска, длившаяся последние несколько часов, прекратилась. Нельсон немного расслабился. Его братья и сестры подняли головки, пытаясь выглянуть за стенки ящика.

Нельсон понял по запаху, что миссис Андерсон красит губы. Потом донесся резкий аромат ее духов. Она наклонилась, что-то сказала щенкам, и Нельсон почувствовал печаль в ее голосе. Ему показалось, что скоро произойдет что-то очень важное, потому что она поднимала каждого щенка, гладила и целовала. Нельсона она не отпускала дольше, чем остальных.

Миссис Андерсон пересадила щенков по одному в маленькие клетки для путешествий, что лежали сзади в ее фургоне. Как только Нельсона вынули из ящика, в котором он сидел вместе со своими братьями и сестрами, он внимательно посмотрел на новый мир, открывшийся его взору. Прямо перед ним находилось огромное бетонное здание, и повсюду сновали сотни машин и людей. Несколько человек посмотрели на него с улыбкой и кивнули миссис Андерсон.

Нельсона поместили в небольшую клетку для путешествий вместе с его младшей сестрой. Выглянув, он увидел, что миссис Андерсон поместила других скуливших братьев и сестер в такие же клетки. Она напоила каждого водой и накормила мелко нарезанными сосисками. Затем взяла три клетки и пошла на железнодорожную станцию Конкорд штата Нью-Хэмпшир.

Нельсону было страшно. На станции было шумно, куда-то спешили какие-то люди. Здесь было много разнообразных запахов, и малыш пытался распознать их. Когда клетку с Нельсоном поставили на весы и взвесили, он взглянул на миссис Андерсон и почувствовал ее глубокую печаль. Она подошла прямо к дверце клетки, и Нельсон в последний раз облизнул ее лицо. А потом хозяйка ушла.

Нельсон с сестричкой лежали, прижавшись друг к Другу. Они уткнулись в шерсть друг друга, которая еще сохраняла запах мамы и братьев с сестрами. Маленькая сестричка Нельсона жалобно скулила, и Нельсон нежно покусывал ее за ушко, чтобы немного подбодрить малышку.

Так прошло два часа. Страх немного поутих, и вскоре Нельсон намерился рискнуть вылезти из маленькой клетки и исследовать новые интересные запахи вокруг. Он поскреб дверцу клетки, но понял, что отсюда не выбраться. Ему это очень не понравилось, и он начал громко скулить. Через пару минут к нему подошел какой-то мужчина и просунул палец в дверь клетки Нельсона. Обе маленькие собачки обнюхали и облизали его палец. Дружелюбное лицо мужчины в голубой кепке заглянуло внутрь. Человек улыбнулся им. Нельсон уловил какой-то приятный успокаивающий запах, похожий на тот, что был у миссис Андерсон, и сразу же почувствовал себя лучше.

Через некоторое время добродушный мужчина поднял клетки со щенками и понес их через станцию. Нельсон испытал некоторую тревогу, впервые увидев поезда. Неужели это животные? Или дома? От них исходило столько ароматов!

Приятный человек поставил клетку с Нельсоном и его сестричкой в вагон поезда и вновь погладил их головки. А потом куда-то исчез. Дверь вагона резко захлопнулась, и щенки остались почти в абсолютной темноте. Нельсон улавливал запах других животных в вагоне. Ему показалось, что здесь были другие собачки, и возможно, кролики и цыплята. Но запаха других своих братьев и сестер нигде поблизости он не уловил. Он молча лежал со своей сестричкой, им было очень страшно и хотелось есть.

Поезд неожиданно дернулся и поехал, и Нельсон с сестренкой забился в угол своей клетки. Они начали лаять. Нельсон почувствовал, что другим животным в вагоне тоже страшно. Цыплята громко запищали. Но когда поезд набрал скорость, его плавный ход успокоил животных. Когда страх Нельсона прошел и он почувствовал, что его сестренка тоже успокоилась, он позволил себе насладиться новыми запахами, доносившимися снаружи. Городские запахи снова сменились проселочными ароматами, и Нельсон с огромным удовольствием вдохнул аромат зеленых пастбищ и лесов. Определять запахи, находясь в поезде, было довольно необычно. Какие-то ароматы никуда не исчезали, порой к ним врывались еще и новые, а некоторые быстро исчезали. Нельсон пытался уловить их, особенно самые интересные, но они моментально улетучивались. Это только раздразнило интерес песика.

Путешествие Нельсона и его сестры было недолгим. Примерно через час поезд медленно сбросил скорость. Городской шум и запах возвратились, и Нельсон почуял воду, много воды.

Когда поезд наконец остановился, дверь вагона отворилась и Нельсон вдохнул воздух станции Бостона.

 

Глава 3

За двадцать лет Эмиль Холмс, владелец зоомагазина на южной окраине Бостона, завоевал репутацию торговца исключительно породистыми щенками. Люди, занимающиеся разведением собак, обязаны были предоставить бумаги из Американского кинологического союза, подтверждающие родословную их собак, и копии этих документов предъявлялись покупателям, чтобы оправдать подчас высокую цену, которую Эмиль назначал за своих щенков.

Эмиль никогда всерьез не мечтал стать владельцем зоомагазина, просто отец умер, когда парню было двадцать три года, и оставил ему этот магазин. Эмиль не видел своего отца с пяти лет, поэтому удивился, получив в наследство это небольшое имущество. Все, что он помнил о своем отце, — лишь пьяные вопли и звон битой посуды на кухне, пока маленький Эмиль дрожал в своей кроватке. Отец никогда не поднимал руку на мальчика, а вот его маме перепадало. В конечном итоге она набралась смелости и ушла от своего драчливого мужа, но Эмиль часто вспоминал отца.

Эмиль умел хорошо считать и после окончания школы занялся продажей подержанного музыкального оборудования. Некоторое время его дела шли неплохо, он женился на своей школьной подруге Эвелине, когда ему еще не исполнилось двадцати одного года. Но, как и большинство начинающих бизнесменов, в конце концов он прогорел, а вскоре и Эвелина ушла, разбив ему сердце. Некоторое время Эмиль перебивался, меняя одну работу на другую и залечивая раны своих потерь. Поначалу новость о наследстве отца показалась ему дурным знаком. Но скоро он понял, что покупать и перепродавать щенков может быть прибыльным делом. Он отнесся к зоомагазину как к новому бизнесу и надеялся, что его вторая попытка завести свое дело окажется по-настоящему успешной. Ведь в таком случае у него появятся новая жена и семья. Все внимание Эмиль уделял своему второму бизнесу. Через несколько лет он умел с большой точностью определять ценность помета, основываясь на породе, а также на сведениях о человеке, который разводит собак. Некоторые владельцы обеспечивали его превосходными щенками, а люди, купившие их, были так довольны, что рассказывали своим знакомым о маленьком зоомагазине Эмиля. Постепенно Эмиль повышал цены, и вскоре продажа собак начала приносить огромную прибыль.

Тем не менее он ненавидел большую часть обязанностей, требуемых для содержания магазина. Он не особо любил собак, а еще он устал от их запаха, которым насквозь была пропитана его жизнь. Иногда ночью в своей квартире ему чудился запах собачьих испражнений, хотя и понимал, что это невозможно. А днем он действительно жил с запахом этих испражнений и знал, что будет жить с ним всю оставшуюся жизнь или до тех пор, пока будет владеть этим бизнесом. Шли годы, а у него так и не было ни одного серьезного романа, и именно собачий запах Эмиль винил в том, что не пользуется вниманием у женщин. Деньги, которые он зарабатывал, помогали ему отвлечься от этих негативных мыслей о работе, но если бы не деньги, он ни за что не стал бы иметь дело со щенками. Изо дня в день он наблюдал, как люди ласкают его щенков, и не понимал этого. Ведь собака это животное, не более. «Господи, да китайцы даже едят их, как цыплят», — порой думал он.

С огромным недовольством выслушал Эмиль просьбу миссис Андерсон продать двух ее внеплановых щенков. Он не был в восторге от ее предложения продать их в качестве новинки «бидель» или «пугль». Помесь это помесь. Помесь — это бесполезное животное, которое стоит намного дешевле породистых собак. Цена корма для беспородного щенка, чистка и ежедневная уборка испражнений из его клетки обойдется, наверное, дороже, чем он получит от его продажи. Он также беспокоился, что продажа в его магазине щенков без родословных не самым лучшим образом отразится на тщательно хранимой репутации.

Но миссис Андерсон была одной из лучших его поставщиц. Он знал, что Кинг всегда производил прекрасных биглей, а Лола всегда рождала кротких и милых пуделей, тех, что так любили женщины, которых он называл «богатыми сучками» из Кембриджа. Он знал, что миссис Андерсон была всего лишь ненормальной одинокой старухой, живущей на ферме, но он не хотел расстраивать ее и терять хорошего поставщика щенков, ведь она всегда соглашалась на первую же предложенную им цену. Поэтому он согласился взять двух беспородных щенков, которых она ему предложила. Он вздохнул с облегчением, узнав, что она нашла покупателя для других трех щенков из этого помета в зоомагазине в Коннектикуте.

Тем не менее, увидев этих щенков, он пожалел о своем решении. Как это часто происходит в смешанном помете, щенки были абсолютно не похожи друг на друга. Меньшая, девочка, была довольно привлекательная, а у мальчика был странный окрас, особенно вокруг глаз. Он был похож на собаку из мультфильма. А еще у него была странная шерсть; ни гладкая, как у бигля, ни пушистая, как у пуделя. Она торчала в разные стороны. Эмиль даже подумал: а не побрить ли его перед продажей.

Но наихудшим для Эмиля в этих беспородных щенках были их хвосты. Людям, которые приходят купить породистого щенка, нравится, когда у тех купированы хвосты. Это общепринятая практика. Все его поставщики доставляли щенков в таком вот товарном виде, и миссис Андерсон обычно тоже так поступала. Очевидно, она не стала утруждать себя купированием хвостов этой помеси: наверняка ее тоже не сильно заботили беспородные щенки, подумал он.

Миссис Андерсон действительно обычно купировала хвосты щенкам, когда тем было два или три дня от роду, но ей никогда это не нравилось. Говорят, что маленькие щенки не чувствуют боли, но она знала, что это не так. Они всегда жалобно плакали, когда она, крепко держа их, купировала им хвостики острым ножом. Ее сердце всегда разрывалось на части, когда она дезинфицировала и забинтовывала маленькие обрубки их хвостиков. Но она понимала, что уже через день щенки придут в норму, а еще она осознавала, что должна делать это, чтобы гарантировать пристойную рыночную цену за помет.

Но что-то внутри нее противилось купировать хвостики Нельсону и его братьям и сестрам. Коль уж эти щенки беспородны, подумала она, то нет необходимости обрезать им хвосты. Она с трудом себе представляла, как будут выглядеть эти щенки позже, и подумала, что, возможно, они только выиграют от того, что будут иметь то, что ее бабушка называла «пятой лапой собаки». Та полагала, что хвост помогает собаке держать равновесие при ходьбе.

Но Эмиль был уверен, что для продажи этих щенков ему нужно купировать им хвосты. Он никогда не делал этого, поэтому решил как можно скорее записаться к ветеринару. А это только уменьшит прибыль от продажи этих проклятых щенков. Потом он вспомнил, что у него свободна только одна клетка в нижней части стены со щенками. Он поместит этих двух коротышек туда, но если они не продадутся до того времени, когда он получит новую партию шпицев, им придется уйти.

Зоомагазин был чистым и светлым и содержался в порядке. Покупатели Эмиля — обычно обеспеченные люди — любят приходить в места определенного уровня, это Эмиль усвоил быстро. Прилавки с товарами для собак и кошек стояли отдельно, а все щенки находились в маленьких, хорошо обозреваемых клетках или кабинках, которые громоздились рядами друг над другом у стены из белого листового металла, и каждая кабинка была светлая и легкая по весу. Вода подавалась туда из центрального водопровода, и щенки, испытывая жажду, лакали воду прямо из трубы. Подушечки собачьего корма насыпались в маленькие блюдца возле каждой кабинки. С обратной стороны стены со щенками, в подсобке Эмиля, находились отдельные двери в каждую кабинку.

Стена со щенками была отделена от торгового зала стеклом. Это было сделано для того, чтобы потенциальные покупатели не могли просунуть пальцы к щенкам и те не облизывали и не кусали их. Эмиль беспокоился, что «богатые сучки» подадут на него в суд или пожалуются куда-нибудь, если хоть один из щенков укусит ее слишком сильно. Поэтому клиентка должна была попросить пересадить щенка в находящийся рядом детский манеж, чтобы она могла немного поиграть с ним там.

Маленькая белая металлическая клетка, в которую поместили Нельсона с сестрой, была странным образом лишена запахов. В ней чувствовался лишь запах воды, но та отличалась от той воды, что была на ферме. Нельсон ощущал какой-то непонятный химический запах в воде зоомагазина и старался пить ее как можно меньше. Сюда доносился отдаленный аромат других щенков, но стекло и металл, казалось, вытеснили большинство запахов, что попадали в это маленькое помещение. Нельсон с сестричкой успокаивали себя, уткнувшись носами в шерсть друг друга. Запах его сестренки был довольно сильным, а в ее шерсти он все еще мог ощущать аромат их мамы Лолы и миссис Андерсон. Он глубоко вдохнул его, хотя тогда еще не знал, что через пару дней эти запахи исчезнут навсегда.

В кабинке был еще один странный аромат, исходивший от маленьких подушечек корма, оставленных на маленьком блюдце в углу. Нельсон понял, что это собачий корм. Миссис Андерсон давала им его в небольшом количестве, добавляя в молоко с хлебом и другие лакомства, которые приносила им из кухни. Но у этих подушечек был просто ужасный вкус и запах. Первое время Нельсон не мог заставить себя притронуться к ним, но в конце концов его одолел голод и он разжевал и с трудом проглотил одну подушечку.

В маленькой кабинке послышался шум. Это плакала маленькая сестричка Нельсона, и медленно стекала вода, но больше он ничего не мог расслышать. Он мог лишь предположить, что по магазину неторопливо прохаживались какие-то люди. Он часто видел их ноги, пока они разглядывали щенков на стене над ним. Несколько человек наклонялись, чтобы посмотреть на них с сестрой. Порой он видел, как они улыбаются, когда смотрят на них, но в основном посетители бросали на них быстрый взгляд и исчезали.

Со временем Нельсон стал ожидать ночей в зоомагазине. Ежедневно около пяти часов Эмиль закрывал магазин и сюда приходил мужчина постарше с темной кожей. Без всяких церемоний Эмиль покидал магазин, и мужчина начинал подметать пол и протирать окна.

Потом он поочередно открывал клетки со щенками. Когда Нельсон слышал, что тот начинает это делать где-то поодаль, то приходил в восторг, потому что знал, что скоро наступит их с сестренкой очередь. Дверь в их клетку открывалась, и большая теплая рука Вернона Маккинни вытаскивала обоих щенков из клетки. Он гладил их, точно так же, как это делала миссис Андерсон. Затем он целовал Нельсона в голову, а щенок облизывал его лицо. У Вернона был другой вкус, не такой, как у миссис Андерсон, но Нельсону он понравился. Казалось, мужчине тоже нравилось, когда Нельсон облизывает его.

Затем Вернон сажал обоих щенков в маленький манеж возле стены со щенками. В манеже было много игрушек — маленькие набитые ватой животные, мячики, игрушки с пищалками. Нельсону они нравились, и вскоре он весело играл ими со своей сестрой. Но что более интересно, в этом манеже он чувствовал запах других собачек, которые были здесь до него. Щенок исследовал каждый сантиметр маленького манежа в поисках новых запахов, и все они раскладывались на определенные категории в его растущем мозгу.

Два раза в неделю Вернон купал щенков. Нельсону это нравилось — пребывание в воде доставляло ему чувство бесконечного счастья. Не по душе ему была лишь завершающая процедура: когда Вернон, держа Нельсона в руках, сушил его феном, а потом возвращал в клетку — такое унылое, лишенное всяческих запахов место. Вернон убирал за щенками экскременты, наполнял блюдца кормом и менял солому, на которой они лежали в течение дня, если та запачкалась. Из-за сильного неприятного запаха химикатов Нельсону порой хотелось все перевернуть. Но он ощущал запах Вернона на своей шерсти, и ему это нравилось. Если он концентрировался на запахе этого мужчины или своей сестры, то вскоре засыпал. И ему снились трава и сосиски.

На третий день его жизни в зоомагазине какая-то девушка рассматривала кабинку Нельсона и его сестры, потом исчезла на несколько минут и снова вернулась с Эмилем. Продавец вытащил Нельсона из клетки, и щенку стало страшно. Он слышал, как плакала его сестричка, когда дверь кабинки закрылась. Эмиль поднес песика к манежу и опустил на пол. Девушка, которая, как он видел, рассматривала его, тоже подошла и присела. Он пристально смотрел на нее, не зная, что делать. Эмиль стоял неподалеку и внимательно наблюдал за щенком. Это напугало его. Девушка подошла поближе и подняла Нельсона. Она погладила его по маленькой головке, с недоумением изучая его. Нельсон пару раз лизнул ее пальцы. Она улыбнулась и снова погладила его.

Но через несколько минут она опустила собачку и отошла от манежа, даже не оглянувшись. Минут десять Нельсон стоял там совсем один. Затем вошел Эмиль и резко подхватил его, сдавив маленькие ребра. Продавец раздраженно говорил ему что-то. Щенок втянул воздух. Он знал, что Эмилю нельзя доверять, злость этого человека была ему неприятна. Он прилагал все усилия, чтобы избегать его гнева. Нельсона бросили назад в его кабинку. Он лежал там, весь дрожа, рядом со своей маленькой сестричкой.

На протяжении следующей недели Нельсона и его сестренку несколько раз вытаскивали из кабинки и сажали в маленький манеж, где с ними играли потенциальные покупатели. Нельсона пугали эти моменты. Но он боялся вовсе не покупателей. Зачастую те обладали приятным запахом, и он мог часами играть с ними. К тому же щенок понял, что Эмиль меньше злился на него, если он как можно больше играл с людьми в манеже. Чем больше он играл, тем больше они улыбались и тем больше радости ощущалось в их запахе.

Но никто из потенциальных покупателей не решался забирать Нельсона домой, и Эмиль презирал щенка все сильнее. Нельсону было около двух месяцев, а он все не рос, оставался размером с мужской кулак. Для своего возраста он был в меру сильным, но Эмиль, возвращая Нельсона в кабинку, своей неделикатной хваткой причинял ему боль. Однажды Эмиль небрежно затолкал его в клетку, ударив головой о стенку, и Нельсон заскулил от боли. У него потом все болело два или три дня. Как-то Нельсон попытался лизнуть руку Эмиля, чтобы подружиться с ним, но Эмиль терпеть этого не мог и накричал на маленького песика. Нельсон еще час дрожал после того случая.

Когда дверь кабинки открывалась и просовывалась рука Эмиля, он ощущал запах страха и у своей сестры. Если Эмиль забирал ее, то Нельсон чувствовал временное облегчение, а затем вновь появлялся страх уже за его сестренку. Он тревожно ожидал ее возвращения, и когда дверь открывалась и ее сажали в кабинку, он всегда испытывал радость. Ее маленькое сердце всегда билось быстрее, когда она возвращалась, и он лизал ее и нежно покусывал ушко, чтобы успокоить ее.

Как-то рано утром дверь неожиданно открылась. Нельсон не заметил еще ни одного посетителя в магазине. Эмиль вытащил его и его маленькую сестру из кабинки и крепко сжал их в своих руках. Он посадил их в маленькую клетку для путешествий, похожую на ту, в которой их привезли сюда на поезде, и запер дверь. Эмиль выругался, бросив взгляд на них в клетке. Затем он небрежно поставил клетку в свой старый грузовик. Грузовик завелся и резко сдвинулся с места, чем безмерно напугал Нельсона и его сестренку. Клетку бросало взад-вперед в задней части грузовика, поэтому Нельсон и его сестренка громко скулили. По запаху Нельсон почувствовал, что они снова в большом городе. Он слышал шум машин, и отовсюду доносились токсичные запахи.

Через некоторое время грузовик остановился и Эмиль вытащил малышей. Приемная ветеринарной клиники имела такой же запах, как и их кабинка в зоомагазине. Нельсон чувствовал нетерпение Эмиля, пока тот ожидал, держа клетку с двумя щенками на коленях. Сидевший рядом молодой человек с лабрадором на поводке посмотрел на двух щенков в клетке и улыбнулся. Он заговорил с Эмилем, но Нельсон услышал грубый ответ Эмиля, и беседа закончилась. Нельсон чувствовал запах других собак и людей в приемной. Из-за Эмиля, находившегося поблизости, он успел позабыть, что большинство людей выделяют приятный и успокаивающий аромат, и тем не менее Нельсон все-таки улавливал его от некоторых других людей в приемной.

Несколько минут спустя в комнату вошел высокий кучерявый мужчина в белом костюме и позвал Эмиля. В смотровом кабинете ветеринар вытащил Нельсона и его сестру из клетки, взял их теплыми руками и похлопал по головкам. Нельсону сразу же понравился этот ветврач. В его запахе и прикосновении рук было что-то мягкое и в то же время чувствовалась твердость, и это успокоило собачку.

Эмиль заговорил с ветеринаром, но вскоре разговор перешел на повышенные тона. В какой-то момент Эмиль слегка дернул Нельсона за хвостик, потом выругался и вышел из комнаты, качая головой.

Дело в том, что добрый бостонский ветврач отказал Эмилю и не стал купировать хвостики Нельсону и его сестре. Щенки были уже не в том возрасте, чтобы это делать, и ветеринар понимал это. Он не причинил бы такую боль животному. Словно в благодарность доктору, Нельсон и его сестричка подняли на него глаза и завиляли хвостиками, которые могли здесь потерять. Ветеринар лишь улыбнулся.

Ветврач взял Нельсона на руки и достал блестящий шприц. Нельсону не понравился запах жидкости внутри, но он доверял ветеринару. Щенку сделали три болезненных укола в крестец. Место, в которое были сделаны прививки, болело еще несколько дней, но Нельсон чувствовал, что все это для его же блага. Ветеринар сделал прививку и младшей сестре Нельсона тоже, и Нельсон мягко покусывал ее ушко, когда она скулила.

Следующей ночью, когда пришел Вернон, он вытащил Нельсона с сестрой из их кабинки раньше, чем остальных щенков. Он знал о планах Эмиля купировать им хвостики, поэтому вздохнул с облегчением, увидев Нельсона, виляющего своим длинным хвостом. В ту ночь он принес несколько кусочков мяса, оставшихся после барбекю его семьи на выходных, и Нельсон с сестренкой с жадностью набросились на них. Эмиль разозлился бы, если бы узнал об этом, но Вернон не удержался и принес дополнительный корм.

Обычно в магазине у Эмиля щенки распродаются за неделю, но прошло уже почти три недели с тех пор, как Нельсон с сестренкой попали сюда, а никто так и не купил их. Вернон не понимал почему. С каждым днем щенки казались ему все привлекательней и привлекательней. Их шерсть еще немного отросла, а их виляющие хвостики радовали его сердце. Он предположил, что завсегдатаи зоомагазина Эмиля наверняка были снобами и хотели лишь щенков с отличными родословными.

Вернон был любознательным человеком, у него не было диплома, но выходные он проводил за чтением о разных необычных явлениях. Он собирал материалы о галапагосских черепахах, о жаркой весне в Исландии, об истории Китая. Поэтому считал, что любопытство, которое он видел в каждом взгляде Нельсона, делало его довольно очаровательным молодым псом. Естественно, не только глаза делали Нельсона таким любопытным. Все дело было в ароматах, манивших его. Но Вернон не ошибался, считая себя немного похожим на эту маленькую собачку.

Вернон знал, что Эмиля интересовала лишь финансовая часть дела, и догадывался, что сделает Эмиль, если никто не купит этих щенков в ближайшее время. Эмиль исправно платил ему зарплату каждый месяц и за восемь лет работы в этом зоомагазине накричал на него лишь однажды — Вернон был добросовестным работником, поэтому у Эмиля не было причин злиться на него. Но Вернон знал, что его хозяин не любит собак. Порой Вернона пугали глаза Эмиля, когда тот смотрел на Нельсона и его сестру.

Однажды вечером Вернон пришел в зоомагазин и почувствовал что-то неладное, он сразу же заметил, что маленькой сестры Нельсона нет в кабинке. Он посмотрел на Нельсона, тот одиноко сидел с грустной мордочкой в своей клетке. Вернон вытащил его и ощутил печаль маленького щенка. Обычно, когда он вытаскивал его из кабинки, малыш выражал огромную радость. Он вилял хвостиком и облизывал лицо и руки Вернона или слегка его покусывал. Сегодня же он вяло лежал, почти не шевелясь. Он даже не обратил внимания на кусочек вяленой говядины, который Вернон достал из своей сумки.

На один ужасный миг Вернон было подумал, что Эмиль сделал что-то непоправимое с маленькой сестрой щенка. Но когда он посмотрел на лицевую сторону кабинки этих щенков, под надписью «Бидель девочка» висела табличка «продано».

Он с полчаса держал Нельсона на руках, гладил его и пытался развеселить. Песик лишь несколько раз лизнул руку Вернона, но так и остался грустным. Маленькому щенку не удалось попрощаться с сестренкой. Дверь кабинки открылась, и его, как обычно, охватило мрачное предчувствие от запаха руки Эмиля. Его сестричку забрали из кабинки, и дверь резко захлопнулась. Он тревожно ждал ее возвращения. Но прошло несколько часов, а ее не было. К тому времени как Вернон пришел тем вечером, Нельсоном овладела глубокая печаль.

Он еще чувствовал запах сестренки на своей шерсти. Но как он ни пытался, он больше не смог уловить запах своей мамы или миссис Андерсон, хотя он отчетливо помнил их ароматы. Где-то глубоко внутри он понимал, что запах его сестры также со временем исчезнет из его мира.

Вернон успокоил Нельсона той ночью, и тот смог заснуть. Маленькому песику снились тревожные сны, в которых присутствовал неприятный запах Эмиля. Возможно, Нельсон чувствовал, что Эмиль не спит сейчас в своей кровати, в уме прокручивая список щенков и понимая, что завтра для Нельсона не будет места, потому что привезут четырех новых чихуахуа. Значит, этого щенка следует удалить из списка.

 

Глава 4

Кэти Энтвисл недавно вернулась из двухнедельного медового месяца из Италии, Впрочем, там у нее особо не было времени расслабиться. Дон оказался заядлым туристом, к тому же он обладал неуемным сексуальным аппетитом, поэтому в Америку они возвращались довольно уставшими. Но все же Кэти чувствовала себя счастливее, чем когда-либо.

Они гуляли по Риму и днем, и ночью и попробовали немыслимое количество блюд. На маленьком «фиате» они съездили в Тоскану и Умбрию, чтобы полюбоваться богатейшими памятниками культуры эпохи Ренессанса и изумительными зелеными окраинами. Наконец, они провели несколько дней в Позитано, исследуя горные ландшафты и искрящиеся водоемы. Они загорели и просто сияли от счастья. Кэти сожалела лишь об одном: за две недели она так и не прикоснулась к фортепиано, а это был самый большой перерыв с детства. Но она успокаивала себя тем, что это может подождать. Они вернутся домой, и жизнь войдет в обычное русло с одним исключением — теперь у нее есть горячо любимый муж.

Перелет из Италии в Бостон был долгим и непримечательным. Дон предложил остановиться здесь на пару дней, прежде чем брать машину напрокат до Олбани. Его мама была больна и не смогла присутствовать на их свадьбе в Нью-Йорке. Она и сейчас плохо понимала, что произошло, но Дон чувствовал, что она будет рада их визиту.

В Бостоне они провели несколько часов возле его мамы в доме престарелых. В ее комнате, как и во всем здании, ощущался запах старых людей — смесь дешевых дезодорантов, крахмала, недоеденных вареных продуктов и слабый запах мочи. Не то чтобы это был неприятный запах, но он отчетливо давал понять, где вы находитесь.

Кэти заметила, что мама Дона, Эстелла, когда-то была довольно красивой и энергичной женщиной. Из услышанных ранее обрывочных рассказов Кэти хотела бы сложить полную историю, рассказанную ей Эстеллой, но свекровь смутилась и уставилась в пустоту. Через минуту-две она начала свой рассказ заново, на этот раз совершенно о другом. Это раздражало Дона, и некоторое время спустя он предложил уйти, однако Кэти это показалось неудобным. Она попыталась продлить знакомство с мамой Дона, которую не знала до ее болезни. Иногда Эстелла принимала Кэти за свою сестру, иногда за дочь, которой у нее никогда не было, за бывшую девушку Дона, а один раз даже за уборщицу. Сколько бы раз Дон ни повторял, что Кэти — это его красавица жена, Эстелла не могла запомнить этого. Ей очень нравился вкус трюфельного сыра, который Кэти привезла ей из Италии. Кэти каждый день приносила ей еду, и женщина принимала это с радостью.

У Кэти появилось странное чувство, что по возвращении из Италии ее обманули, и Дон, как она заметила, ощущал то же самое. Они думали, что жизнь будет такой же, как в медовый месяц, — прогулки, осмотр красивых мест, вкусная еда и занятие любовью до рассвета. Кэти обожала теплую улыбку Дона, его одержимость историей и отличное чувство юмора. Ей хотелось, чтобы жизнь всегда оставалась такой же, как тогда в Италии. Они попытались продлить свой медовый месяц романтическими ужинами в ресторанах Бостона и прогулками по окрестностям. Но знаменитые лодки-лебеди на маленьком озере выглядели дешевыми подделками лодок, на которых они исследовали бухточки итальянского побережья.

Однажды днем после визита к матери Дона они медленно брели по улицам Бостона, держась за руки, хихикая и смеясь, как делают все новобрачные. Они перекусили пирожными и теперь заглядывали во все антикварные магазины на своем пути. В их небольшом доме в Олбани было все необходимое, а свадебные подарки дополнили то, чего недоставало. Но молодожены все еще искали какой-нибудь небольшой сувенир, который стал бы вечным напоминанием о медовом месяце. Это была скорее идея Кэти, чем Дона. Ему было вполне достаточно и шестисот фотографий, снятых на любительский фотоаппарат; он говорил, что их даже больше, чем нужно для воспоминаний. Еще в Италии Кэти рассматривала маленькие статуэтки или фарфоровые изделия, и некоторые из них они покупали. Но почему-то ничто из этого не казалось им вполне подходящим сувениром. Кэти была суеверной и продолжала надеяться, что они еще найдут особенную вещь. Такова была традиция у ее родителей — привозить что-нибудь из поездки, своего рода запечатленное воспоминание о путешествии.

Много лет назад, когда Кэти было девять лет, мама вошла к ней в комнату и печально произнесла, что ее отец, он был солдатом, больше не вернется домой. Он погиб в далекой стране. Годы спустя Кэти находила утешение в игрушечном крокодиле, который родители купили во время отпуска во Флориде. Когда нажимаешь на эту игрушку, она поет песню Элвиса. Бабушка постоянно ворчала на папу из-за этой безвкусицы, но после его гибели Кэти была очень благодарна родителям за этого безобразного игрушечного крокодила.

Именно Дон предложил зайти в небольшой зоомагазин в переулке, мимо которого они проходили. Когда Дон был маленьким, его мама держала канареек и попугаев, и он любил наблюдать за птицами. Заглянув внутрь, они поняли, что в этом магазине не торгуют птицами, и Дон захотел уйти. Но Кэти замерла возле огромной стены со щенками в другой части магазина. Став взрослой, она и не собиралась заводить собаку, хотя в детстве очень их любила. В этом магазине был довольно хороший выбор щенков. Здесь продавались и шпицы, и терьеры, и мопсы, и пудели, и чихуахуа. Был также и датский дог, и черный лабрадор. Кэти готова была провести здесь несколько часов, но, почувствовав нетерпение Дона, направилась за ним к выходу.

Нельсон съежился в небольшой клетке для путешествий, в которую Эмиль забросил его час назад. У маленького щенка было время все обнюхать в этом магазинчике, пока он ожидал на прилавке возле кассового аппарата. Но несмотря на то, что в обычных обстоятельствах он бы наслаждался ароматами, сейчас, пока он ждал в маленькой клетке, в нем преобладал страх. Эмиль ходил по магазину, распаковывал коробки и делал что-то еще. Время от времени он широко улыбался каждому новому посетителю, заходившему в магазин. Нельсон уловил запах его радости, когда тот продал маленького чихуахуа пожилой даме. Но большую часть времени Нельсон чувствовал лишь злость, особенно когда Эмиль смотрел на него и громко ругался.

Щенок не обратил внимания на молодую женщину, которая вошла в магазин несколько минут назад. Он пристально наблюдал за Эмилем, но краешком глаза заметил, что женщина осмотрела всех щенков на стене. Нельсон удивился, когда несколько секунд спустя она просунула пальцы в отверстие клетки, в которой он сидел, и улыбнулась ему.

Кэти заметила маленького щенка, одиноко сидевшего в клетке, уже на выходе из магазина. Он был небольшим, очень пушистым и с разноцветным окрасом — с белыми, рыжеватыми и коричневыми пятнами. Особенно обращали на себя внимание его глаза, словно кто-то разукрасил шерсть вокруг них, — коричневое пятно с левой стороны и белое с правой. Примечателен был и его хвостик: в длину почти как половина тела щенка и с разноцветной шерстью. Кэти так поразил печальный вид этого щенка, что она просунула руку в его маленькую клетку и попыталась успокоить его. Вначале маленький песик проигнорировал ее, но вскоре воодушевленно лизал ее пальцы и внимательно смотрел на нее своими большими карими глазами.

Кэти уже давно не задумывалась о том, чтобы завести собаку. Это было даже невозможно, потому что все эти годы она жила в квартире. Она знала, что другие люди держат маленьких собачек в квартире и гуляют с ними дважды в день, но она понимала, что если уж решит завести собаку, то лишь там, где будет двор, в котором с ней можно гулять. Она отдавала себе в этом отчет, потому что в детстве у нее были собаки. Но когда несколько месяцев назад они с Доном переехали в дом, мысль о собаке даже не пришла ей в голову, возможно, потому, что они были очень заняты распаковыванием коробок и постижением азов совместной жизни.

Но когда девушка начала играть с этим маленьким щенком в манеже в магазине Эмиля, у нее появилось непреодолимое желание забрать его домой. Щенок возбужденно облизывал ее лицо и прыгал вокруг игрушечных животных, подзывая ее поиграть с ним. Когда она подняла его, он как ни в чем не бывало прижался к ней и обнюхал. Она вопросительно посмотрела на своего мужа, а он улыбнулся в ответ. Приятный запах молодой женщины, ее нежность и добрые темно-карие глаза сразу же успокоили Нельсона. Когда она взглянула на щенка, ее приветливая улыбка, гладкая перламутровая кожа и вьющиеся черные волосы окончательно смягчили Нельсона.

Девушка подняла его и вновь посадила на прилавок. Нельсон ожидал, что она, поиграв с ним несколько минут, передаст его назад Эмилю, как поступали многие посетители до нее. Однако она этого не сделала. Завязался разговор. Эмиль был вежлив и приветлив с молодой женщиной. Она говорила мягко, Нельсону тон ее голоса показался очень спокойным. Мужчина, с которым она пришла, тоже присоединился к беседе. Нельсон чувствовал обильный запах этой женщины на мужчине, и они, казалось, были связаны друг с другом. Нельсон изучил сильный аромат их двоих, раньше он не встречал ничего подобного, — это был резкий, искрометный и интригующий запах. Позже он поймет, что это запах человеческой страсти.

Тело Нельсона затряслось, когда женщина опустила его обратно в клетку для путешествий и плотно закрыла дверцу. Он прижался к выходу, пытаясь лизнуть ее пальцы, и тихонько заскулил. Маленький песик поднял глаза на Эмиля, который мельком взглянул на него, и вздрогнул. Но в тот день из зоомагазина щенка вынес не Эмиль, как того ожидал Нельсон. Это была Кэти.

Он еще не знал, что Кэти станет самой большой любовью его жизни.

 

Глава 5

Первые шесть месяцев жизни Нельсона с Кэти и Доном пролетели незаметно и радостно. Молодой пес быстро начал понимать слово, которое они оба постоянно употребляли, глядя на него или поглаживая его, поэтому вскоре он откликался на имя Нельсон, когда находился в саду, а они звали его.

У молодоженов возник небольшой спор в машине по дороге из Бостона в Олбани о том, как же назвать щенка. Ему было сложно придумать имя, ведь у него был особенный характер и поведение. Несколько часов перебирая обычные имена, Кэти пробежала глазами бумаги, которые дал ей Эмиль после покупки, и заметила, что Нельсон родился в Нельсоне, штат Ныо-Хэмпшир. Почему-то имя Нельсон показалось ей подходящим для этого щенка. Дону это понравилось, потому что оно напоминало ему о лорде Нельсоне, британском адмирале военно-морского флота, которым он восхищался и о котором с воодушевлением рассказывал на занятиях в университете. Кэти подумала, что это имя звучит чудесно, к тому же она глубоко восхищалась Нельсоном Манделой. Самому же Нельсону имя ни нравилось, ни не нравилось, но он был рад, что для него существовало это специальное слово, и вскоре голос Кэти, зовущей его, заставлял его сердце биться быстрее.

Дом в Олбани был не очень большим. Две спальни, одна из которых совсем крошечная. Кухня и ванная не новые, крыша тоже требовала некоторого ремонта. Но дом был свежевыкрашенным, и Кэти позаботилась о том, чтобы тщательно обустроить его. Он был светлым и милым. Но для Нельсона главней всего было то, что здесь приятно пахло. Когда щенок вошел в него и вдохнул этот приятный воздух, Кэти с Доном ознаменовали свое прибытие домой французским поцелуем.

Дом находился на зеленой окраине города, и Нельсону нравилась свежесть воздуха и мелодичные ароматы, которые приносили сюда постоянные бризы. Внутри дом был теплым и уютным. Нельсон снова почуял запах прачечной. Благоухали мешочки с лавандой, специально оставленные Кэти в разных местах.

За домом был сад. Не такой большой, как у миссис Андерсон, — несколько квадратных метров. Но постепенно у Нельсона сложились особые отношения с этим садом. Щенок подрос к тому времени, как обрел свой дом у Кэти и Дона, а вместе с ним вырос и его носик. Он изучил каждый сантиметр этого сада до мельчайших подробностей. Он никогда не смог бы выразить это словами, но вскоре в его голове хранилась история бблыная, чем Библия. Это была не человеческая история с привычным для нас повествованием. В голове Нельсона была история, которую рассказывали несметное количество связанных между собой запахов. Он раскопал эту историю, исследуя траву в саду Кэти. Это была история созданий, больших и маленьких, которые тысячелетиями жили на этих землях. Это была история о воде, падающей с неба и заставляющей произрастать траву и цветы. Это была красивая и порой грустная история, которая снилась Нельсону каждую ночь и пополнялась каждое утро.

Кэти и Дон посадили несколько клумб красивых цветов — ноготки и ромашки, розы и другие пахучие растения. Цветущие розы казались маленькому песику великолепными. Но самыми любимыми у него были белые туберозы, которые Кэти посадила несколькими месяцами ранее. Они приятно пахли днем, но особенно Нельсон любил вдыхать их аромат ночью, когда они источали поистине чудесное благоухание.

Часто после ужина Кэти выходила вместе с Нельсоном в сад. Она держала его, почесывая длинными пальцами его голову, как он любил, и они вдвоем наслаждались сильным ароматом этих цветов. Они вызывали у него головокружение, а Кэти полюбила эти словно высеченные белые цветы еще в колледже, когда ее соседка по комнате, индианка, часто привозила их из дома в общежитие.

Нельсон подрастал, энергия била в нем ключом, и ее сложно было контролировать. В первые дни у Кэти и Дона он ел мало, но потом, когда осознал, что Эмиль превратился в плохое воспоминание, его аппетит стал ненасытным. Он съедал два блюдца собачьего корма, которые Кэти давала ему каждый день, и с жадностью хватал любую другую человеческую еду, которую она или Дон бросали ему. Кэти нравилось кормить его всем подряд, она не давала ему только виноград и шоколад — прочитала об этом в книгах. Нельсон охотно ел все: сначала обнюхивал, а потом жадно глотал.

Первый раз он ел утром после того, как позавтракали Кэти с Доном. Вскоре после этого Дон уходил из дому на целый день, и хотя Нельсон смутно предполагал, что тот может не вернуться, Кэти быстро отвлекала его. Она кормила его завтраком, несколько минут гладила его головку и дразнила одной из игрушек. Потом она мыла на кухне посуду и делала утреннюю зарядку, и он сидел рядом с ней, а затем она шла в душ. После этого на протяжении четырех часов она занималась на фортепиано. Нельсон любил это время дня. Он сидел под огромным фортепиано фирмы «Стейнвей». Оно досталось Кэти по наследству от бабушки и теперь скромно стояло в углу гостиной Кэти и Дона. Кэти грациозно опускала и поднимала руки, и фортепиано издавало иногда мягкие, а иногда громкие звуки. Классическая музыка всегда действовала на Нельсона успокаивающе. Хотя его уши не улавливали музыкальные звуки так же четко, как уши людей, он различал обширные вибрации, высоту и ритм, и чаще всего находил их приятными. К тому же он мог слышать многие высокочастотные звуки и гармонию, которые не могли расслышать люди.

Однако больше всего ему нравился запах фортепиано. Запах Кэти был здесь повсюду, но инструмент источал хоть и более слабые, но притягательные ароматы. Со временем Нельсон научился различать тридцать, а возможно, и сорок разных видов дерева, которые использовали для этого инструмента. Некоторые деревья были молодыми, некоторые очень старыми. И в каждом хранилась история: история жизни дерева, его развитие, его счастливые и печальные времена. Иногда Нельсон различал маленькие истории о животных или птицах, которые жили на этом дереве. Многообразие этих историй приводило в восторг юного пса. Он никогда не постигал их на словах или в определенной последовательности. Это были истории, поведанные мимолетным, живым и подвижным языком запахов.

Каждый день, покончив с классикой, Кэти энергично постукивала ножкой по полу и начинала играть свою самую любимую песню «Битлз» «Неге Cornes The Sun». Когда она была еще ребенком, отец сажал ее себе на колени и, прижимая к себе, напевал эту песенку под грампластинку. Веселый мотив этой песни идеально расслаблял после серьезных классических этюдов. Вскоре Нельсон привык к этому ежедневному ритуалу. Он знал, что во время занятий девушку нельзя беспокоить. Но когда она начинала постукивать ножкой, ритм отдавался во всем теле щенка, и он запрыгивал на стульчик возле фортепиано и восторженно облизывал ее, пока она пела ему так беззаботно и весело. Он уже узнавал и очень полюбил эту песню, потому что знал, что последует за ней. Когда песня заканчивалась, Кэти брала его поводок и они шли на ежедневную прогулку — это было самое любимое время дня для Нельсона, проводимое вместе с хозяйкой.

Полчаса, иногда дольше, они бродили по окрестностям. Нельсону было трудно не тянуть поводок, но скоро он научился ходить как можно ближе к Кэти. Прогулка была его ежедневным визитом в оперу ароматов. И никогда не хватало времени постигнуть их все, не хватало времени распределить их в его растущем мозгу.

Нельсон рос, и его чутье усиливалось, порой во время ежедневных прогулок ему очень хотелось постичь что-то новое. Его пленили запахи, доносившиеся издалека, благоухания, щекотавшие ему ноздри, а через секунду уже исчезали — ароматы далеких лесов, гор и городов. Он научился распознавать запахи определенных людей, собак и других животных, которые постоянно жили в его местности. Но еще в воздухе он часто улавливал запахи других людей и животных за пределами его мирка. Что было там? Неужели наша вселенная бесконечна, как подсказывал его нос? Временами он натягивал поводок в поисках некоторых ответов. Но тщетно. Кэти оттаскивала его назад, и его снова обволакивал ее аромат, и он забывал о своих намерениях понюхать тот, другой, мир. Они возвращались домой, Кэти снимала с него поводок и брала на руки, а Нельсон облизывал ее лицо в благодарность за ежедневные приключения.

Днем Кэти оставляла его в саду. При этом он чувствовал ее запах внутри дома, но иногда слышал, как хлопала входная дверь и открывалась дверца ее машины. Кэти уходила из дома на несколько часов, и это его очень беспокоило. Он занимал себя тем, что обнюхивал сад и играл со своими игрушками. И с волнением ждал ее возвращения. Когда он слышал звук закрывающейся дверцы машины, его тело становилось неуправляемым: хвостик вилял от радости, а из горла рвался неизменный громкий лай. Вскоре она заходила во двор, чтобы поздороваться с ним, и он приветствовал ее каждой шерстинкой своего тела. Он гордился, что сохранил их дом целым и невредимым, пока ее не было.

Ближе к вечеру она кормила его ужином, а вскоре после этого возвращался домой Дон. Кэти сразу же переключала все свое внимание на мужа, но Нельсон не протестовал. Дон уделял ему не слишком много внимания, но когда делал это, то, как правило, был дружелюбным. Иногда Нельсон чувствовал некоторое раздражение, а один или пару раз даже запах гнева, когда Дон хотел исключительного внимания Кэти для себя. Как только Нельсон чувствовал это, он тихонько выходил из комнаты или садился в углу, оставляя Дона одного.

Нельсону не разрешали сидеть возле обеденного стола, пока Кэти с Доном ужинали. Дверь в маленькую прачечную в задней части дома закрывали, и песик настороженно ждал и прислушивался, а внутрь доносились ароматы и шум их вечерней трапезы. Кэти и Дон болтали, пока один из них готовил еду. Первое время Нельсон ощущал в воздухе запах счастья, когда его хозяева обсуждали события прошедшего дня. Дон любил готовить, и Нельсон слышал, как тот рубил и резал мясо, курицу, рыбу или овощи, а затем тушил или жарил их. Его маленькая пасть наполнялась слюной, и он надеялся заполучить остатки их еды. И чаще всего получал их. Кэти запускала его на кухню и дразнила, высоко держа кусочки куриной корочки или остатки пасты. Скоро Нельсон понял: чтобы получить эти лакомства, он не должен подпрыгивать, ему нужно просто сесть. И тогда Кэти протягивала их ему. Это было для него десертом после ужина, состоявшего из подушечек собачьего корма.

Собачке разрешалось лежать рядом, пока они смотрели телевизор. Иногда по вечерам Дон включал какую-то спортивную игру и возбужденно кричал или даже вопил на телевизор, да так, что Нельсон порой вздрагивал. Он лежал на коленях у Кэти, пока она читала книгу. Обычно она крепко обнимала Дона, когда они смотрели какой-нибудь фильм или телешоу. Нельсон лежал у их ног, и вскоре научился понимать, что эти объятия Кэти и Дона часто приводили их к интимной близости.

В первые месяцы брака Кэти с Доном почти каждую ночь занимались любовью в своей спальне наверху. С первой ночи, когда Нельсон приехал в Олбани, он спал на кровати вместе с ними. Он чувствовал запах опасения у Дона, когда Кэти привела его в спальню, но в конце концов молодожены пришли к компромиссу: поставили для Нельсона у двери спальни мягкий домик на молнии, в котором он мог спать, если они хотели побыть одни. А ночью в большинстве случаев он спал вместе с ними.

Как только Кэти впускала его в спальню, Нельсон спешил найти огромную уродливую игрушечную крысу, которую Кэти, будучи в озорном настроении, однажды купила ему в супермаркете. Она быстро стала его любимой игрушкой, возможно, потому, что не ломалась, в отличие от других игрушек. Найдя игрушку, Нельсон подбегал с ней к Кэти и настойчиво просил поиграть с ним. Кэти отбирала крысу у Нельсона и бросала через всю комнату, чтобы он ее ловил. В конце концов он отходил в угол с игрушкой в зубах, а Кэти с Доном готовились ко сну. Нельсон усердно старался не изменять этому своему ночному ритуалу. Порой Кэти размышляла о том, насколько важен для маленького животного этот установленный порядок в семье. Ведь множество других человеческих беспокойств, таких как амбиции, спешка, самомнение, были попросту чужды собакам.

Наконец Кэти, Дон и Нельсон ложились на большую двуспальную кровать. Нельсон знал, когда парочка собирается заняться любовью, — перед этим от них двоих исходили сильные запахи. Нельсон никогда не знал, как правильно себя вести во время их близости. Он отодвигался на другой край кровати, когда все начиналось, и иногда внимательно смотрел на них, пытаясь понять, что же они там делают. Дон издавал громкие звуки, и Кэти иногда тоже. Порой они занимались любовью довольно долго, и от их тел исходило еще больше ароматов. В конце концов запахи достигали апогея и угасали. Вскоре после этого они засыпали.

Во время их близости Нельсон был занят своей крысой. Когда же он понимал, что они закончили, то находил себе место для сна на ночь. Кэти нравилось обнимать Дона, и она так и засыпала, но ее мужу хотелось иметь свое пространство во время сна, и вскоре их тела отделялись. Поначалу Нельсон устраивался в удобном, как ему казалось, местечке: зачастую это была покрытая волосами часть тела Дона — его ноги или грудь. Но Дону не нравилось спать рядом с собакой. Он, неожиданно для Нельсона, отталкивал или сбрасывал его, не причиняя при этом боли. Кэти же наоборот нравилось, когда Нельсон спал рядом с ней. Он скручивался маленьким комочком возле ее живота и сладко засыпал. Ее аромат успокаивал его. И Нельсон лежал возле нее всю ночь. Иногда Кэти снились плохие сны. Прошло много лет, но она до сих пор вздрагивала от каких-то воспоминаний о своем умершем отце. Иногда ей снились пулеметная очередь или враждебные голоса на чужом языке, который она не могла разобрать. Через несколько месяцев именно негромкое сопение Нельсона успокаивало ее лучше всего после подобных кошмаров. Она целовала в голову маленького песика, а его тело размеренно поднималось и опускалось. Вскоре женщина вновь засыпала, и теперь ей снились более спокойные сны.

Итак, жизнь Нельсона тесно переплелась с Кэти. Да, Дон тоже был членом их семьи, но дни и ночи Нельсона были полностью подчинены Кэти и ее жизни, она стала для него главным человеком на свете. Ее запах стал главной составляющей воздуха, которым он дышал. Любовь к ней росла из глубин его маленького собачьего сердца. Она не была внезапной, а формировалась месяцами. Но это была любовь его жизни. Он любил ее не за еду, которой она кормила его, хотя он был благодарен ей за это. Это была любовь его жизни, потому что Кэти делала его вселенную прекрасным местом — местом, где он был глубоко счастлив. Молодой пес еще не познал горечь потерь, но даже в те несколько часов, когда Кэти не бывало дома, он остро ощущал ее отсутствие. Таким образом, его любовь росла. А с этой любовью в его собачьем сердце оформлялись и другие эмоции. Он чувствовал надобность защищать ее, надобность выражать ей свою любовь, как только мог. Чувствовал надобность хвалить ее, надобность делиться с ней всем, что имел. Он знал, что будет из последних сил защищать ее от всего, что может представлять для нее опасность.

Нельсон чувствовал, что и Кэти любила его. Это проявлялось в том, как она прикасалась к нему и чесала его затылок. В том, как она разговаривала с ним по окончании своих занятий музыкой или после уборки в доме, или приготовления пищи. Он не понимал, о чем она говорила, лишь отдельные слова, но он знал, что Кэти разговаривала именно с ним, и ему это нравилось.

А еще, пусть в меньшей степени, Нельсон любил косточки. Иногда Дон приносил их домой для него. Пес лежал в саду и грыз их. Его зубки становились крепче день ото дня, и когда он впивался ими в косточку, та начинала выделять запах и рассказывать историю животного, которому она принадлежала. Кости хранили почти столько же историй, сколько и трава. Но когда Нельсон обгрызал косточку, он обычно вырывал небольшую ямку и закапывал ее. Вдруг она когда-нибудь понадобится Кэти. Что, если ей будет не хватать еды? Он построил свой собственный склад, чтобы у хозяйки всегда была возможность поесть и никогда не быть голодной.

Иногда, зарыв косточку, Нельсон лаял. Когда он был маленьким щенком, его тявканье было не более чем милым. А вот лай молодого пса стал довольно примечательным. В нем слышалась энергичность пуделя и глубина и низкая хрипотца бигля. Кэти улыбалась себе, когда слышала его лай из сада. Он никогда не лаял больше двух-трех раз подряд, за исключением прихода почтальона. Она понимала, что означал этот лай: «Я, Нельсон, великий защитникз Кэти Энтвисл, сим объявляю себя, высокого и гордого, защитником этого дома, сада и семьи».

Однажды утром вместо занятий на фортепиано Кэти взяла поводок Нельсона. Он обрадовался, как это всегда бывало, когда он слышал позвякивание своего поводка, но в неурочный час это было ему непонятно. Как правило, подобное происходило позже, ближе к середине дня. Но Кэти, кажется, не шутила, и Нельсон доверился ей.

Когда они вышли из дома, Нельсон потянул поводок в обычном направлении их ежедневных прогулок, но Кэти подняла его и посадила на переднее сиденье машины. Она села с другой стороны и завела двигатель. Нельсон был в замешательстве. С Кэти он провел достаточно времени, чтобы ничего не бояться, но он так привык к их ежедневному распорядку, что его предсказуемость доставляла ему огромное удовольствие. Словно почувствовав его опасение, Кэти немного опустила окно возле пассажирского кресла, и в машину ворвались ароматы с улицы. Это отвлекло Нельсона, и оставшуюся часть поездки к ветеринару, а это заняло около пятнадцати минут езды, он был поглощен ими.

У Нельсона остались четкие воспоминания о ветлечебнице, в которую его привез Эмиль несколько месяцев назад. Запахи стерильности воскресили Эмиля в его памяти, и собачье сердце забилось быстрее. Но его окружал успокаивающий аромат Кэти, а она чесала его головку и поглаживала его, как обычно разговаривая с ним. Он не сомневался, что все будет хорошо.

Но потом в глазах Кэти появилась грусть, она поцеловала Нельсона на прощание и передала его ветеринару. Когда он вместе с ветврачом вошел в операционную, то не думал о его запахе как об угрожающем. Он думал о Кэти. Нельсон заскулил. Куда она ушла?

Вскоре он успокоился, хотя ему было немного страшно, когда ветврач с двумя медсестрами сгрудились над ним. Нельсон учуял запах какой-то жидкости, капнувшей с большого шприца в руках ветеринара, но прежде чем он успел понять, что это было, ветврач сделал ему укол, и Нельсон быстро уснул.

 

Глава 6

Кэти не хотела кастрировать Нельсона. Она души не чаяла в маленьком песике и подумывала о том, что однажды у него будет потомство. Но и Дон, и ветеринар убедили ее сделать вазэктомию. Она обсуждала этот вопрос по электронной почте с некоторыми защитниками прав животных, чьи адреса нашла в Интернете. Одни были настроены резко отрицательно в отношении к ее намерению и называли стерилизаторов «убийцами», другие, более приземленные, имели в свою пользу убедительный аргумент: каждый год в США уничтожают сотни тысяч собак, справедливо ли позволять вашей собаке производить потомство? Да, вы найдете дом для этих щенков, но это означает, что другие собаки не смогут найти себе дом и будут уничтожены.

Кэти приняла решение, что она поступает правильно. Однако ее сердце бешено стучало, когда она передавала Нельсона ветеринару в то утро, зная, что малыш пройдет через боль, которую он еще не понимал, и что после этого он не сможет производить потомство. Щенок был немного вялым, когда она взяла его на руки через пару часов. Чувствуя себя виноватой за то, что сделала с собакой, Кэти купила ему дорогой ошейник из коричневой кожи с толстыми металлическими шипами и заказала для него вместо маленького пластмассового новый серебряный медальон с выгравированным именем и номером телефона. Тем не менее у нее было такое чувство, что песик не оценил этих подарков, и остаток дня он ощущал боль после операции.

У Нельсона остались лишь смутные воспоминания, когда он проснулся после операции. Ему делали уколы еще пару раз и переносили из машины в машину, каждая из которых громко сигналила. В ту ночь, когда он лежал рядом с Кэти, получив особенный ужин из гамбургера, он не понимал сути операции, через которую только что прошел, он ощущал лишь тупую боль, которая отдавала в бедро. Нельсон скулил, и Кэти пролежала возле него примерно час, поглаживая его по голове именно так, как он любил. Дон поцеловал жену и попросил не переживать так, ведь с Нельсоном все будет в порядке через день или два.

Так и произошло. Силы вернулись, и вскоре тупая боль прошла. Кэти отметила в его поведении небольшие изменения — словно какая-то часть былого песика испарилась. Он стал менее резвым, менее шумным. Дон же считал, что это благотворно отразилось на характере собаки.

Когда на следующее утро после операции Нельсон вдохнул воздух в саду, запахи внешнего мира показались ему особенно сильными. В то утро его носик наполняло исключительно любопытство, а вовсе не понимание того, что он никогда не сможет иметь детей. Если бы Кэти не стерилизовала его, возможно, многие его дети со временем разбрелись бы по этому миру, некоторым посчастливилось бы найти дом у людей, другим — покой где-нибудь в сырой земле. Но теперь этому не бывать. Нельсон не продолжит свой род. Никогда в своей жизни пес не осознает этого и не спросит себя, какова его миссия в этой жизни, если он не может иметь детей. Кэти была единственной, кто задался этим вопросом.

Более удручающим, чем операция, для молодого пса стал отъезд Кэти неделю спустя. Она уехала на шесть дней, и Нельсон считал каждую минуту ее отсутствия. Дон оставлял его в саду на целый день и запускал в дом лишь вечером. Время от времени он выводил Нельсона на прогулку, но Дону казалось это скучным или неприятным, и чаще он оставался перед телевизором, пил пиво и ел пиццу, а Нельсон лежал рядом. Пицца — это то, чего Нельсон определенно теперь ждал. Иногда Дон давал ее ему холодной по утрам. Она была почти так же хороша, как и теплая. Порой Дон бросал ему целый кусок, и Нельсон наслаждался ею, как косточкой, жевал-жевал, пока та не исчезала.

Во время своего небольшого концертного тура Кэти скучала по Нельсону больше, чем сама того ожидала. Ее игру хорошо встретили в четырех городах, и Кэти была безмерно счастлива. Ее агент сказал, что на следующий год запланировано еще больше концертов. Молодая женщина радовалась своему карьерному росту, но при этом испытывала небольшую тревогу. Какая-то часть ее не хотела проводить много времени вдали от Дона. Или, как она признавалась самой себе, много времени вдали от Нельсона. Она с удивлением отмечала, что не раз посреди концерта перед тысячами слушателей с прекрасными музыкантами и дирижерами со всего мира и во время ужина с коллегами в дорогих ресторанах она мечтала оказаться дома с мужем и собакой.

Наконец она приехала домой, и Нельсон приветствовал ее более двадцати минут. Он энергично вилял хвостом, подпрыгивал и радостно лаял. Когда она подняла его, он принялся неистово облизывать ее лицо, его нос сразу же уловил ее аромат. Она обнимала и целовала своего любимого песика. Он ходил за ней по пятам целый день, не выпуская из виду. Его радости не было предела.

 

Глава 7

Нельсон стал взрослым псом, когда ему исполнился год. Но он был таким же энергичным, как щенок, и грыз все, что попадало ему в лапы. К двум годам он достиг периода полового созревания. Его хвост стоял высоко и гордо, как знамя римской армии, возвещая о его приближении. Он с огромным удовольствием бегал по саду. И Кэти казалось, что она видит в его глазах определенную мудрость. Возможно, это были просто цветные круги вокруг них, но создавалось такое впечатление, что они смотрят на нее с глубоким пониманием.

Вскоре после его второго дня рождения жизнь Кэти, Дона и Нельсона начала довольно быстро меняться. Неожиданно Дон стал проводить дома почти все свое время. Поначалу Нельсону казалось, что настал бесконечный уик-энд, но вскоре он почувствовал, что Дон не очень-то рад находиться дома так долго. Пес не знал о событиях, приведших к несправедливому увольнению Дона из университета, но он заметил злость и растерянность, которые выделялись из пор Дона. Дону нравилось преподавать, он вел свои занятия по истории с юмором, увлекательно и подробно все объяснял студентам.

Когда вследствие бюджетных сокращений в стране последовали массовые увольнения, Дон с волнением наблюдал, как другие преподаватели с большим стажем и сроком службы сохраняли работу, несмотря на то что давно уже не работали с таким энтузиазмом и заботой, с каким относился к своему предмету и студентам Дон. Потеряв работу, он по нескольку часов в день сидел за компьютером и упорно искал вакансии. Он продолжал читать статьи по своей специальности, чтобы быть в курсе последних событий, и писал научные работы. Но шли месяцы, и возможность найти новую работу в научной сфере казалась все более призрачной, он начал проводить время перед телевизором или бесцельно бродя по дому. Когда Нельсон различил запах открытой бутылки пива, он осторожно подошел. Иногда в такие дни между супругами происходили ссоры. Пес не понимал, о чем говорили Кэти с Доном; он не понимал, что Дон чувствовал себя неудачником еще больше, когда карьера Кэти пошла вверх. Тем не менее собака чувствовала нарастающее возбуждение и натянутость их голосов. Порой они уже не разговаривали. Дон начал кричать на Кэти, и пару раз она кричала на него в ответ. От этого Нельсону было неловко. Он забивался в угол и внимательно наблюдал за происходящим, вдыхая густой воздух.

Время от времени он пытался успокоить Дона, облизывая его или играя с ним в саду. Иногда Дону нравилось это, и Нельсон был счастлив видеть улыбку на его лице и чувствовать, что его мрачные мысли рассеиваются. Но обычно Дон грубо отталкивал Нельсона. Кэти тоже был нужен покой, и Нельсон его щедро давал. В их совместное времяпрепровождение за ежедневными занятиями Кэти на фортепиано тоже пришли изменения. Все чаще его прерывал Дон, заходивший в комнату и заводивший очередной неприятный разговор. Когда он уходил, Кэти продолжала занятия, но Нельсон чувствовал, что ее мысли летали где-то далеко и не были связаны с музыкой. Несколько раз она пропустила их совместное с Нельсоном исполнение песни «Неге Comes The Sun». Песик смотрел на нее грустными глазами, не понимая, что же не так.

Теперь Кэти с Доном занимались любовью не больше двух раз в неделю, да и это было много. Нельсон не улавливал от них былых взрывов ароматов. Те стали едва различимыми и быстро улетучивались. Раньше любовники быстро засыпали. Но сейчас Нельсон замечал, что они оба подолгу лежат и не могут уснуть. Он всегда ждал, когда они оба уснут, и лишь после этого засыпал сам. Ему нужно было убедиться, что с ними все в порядке.

Несколько раз по просьбе Кэти Дон ходил на прогулку с Нельсоном, думая, что это освежит его голову, так же как освежало ее. Но если Кэти разрешала ему останавливаться и обнюхивать деревья и других собак, которые шли им навстречу по дорожке, Дон всегда, казалось, спешил вернуться домой и держал Нельсона на коротком поводке.

Впервые за долгое время Нельсону стало немножко страшно, когда однажды Кэти, придерживая огромный чемодан, поцеловала Дона на прощание. По этому чемодану пес понял, что она уезжает больше, чем на два дня. Она возвращалась всегда, он знал это, но все равно боялся, что однажды этого не произойдет. Но занимало Нельсона другое. Странный запах, который он обнаружил на Доне. Он не слышал его никогда раньше. И от этого Нельсону стало тревожно и как-то не по себе.

В тот же вечер вскоре после ужина, состоявшего из пиццы перед телевизором, Дон принял душ и надушился одеколоном. Обычно Нельсон слышал запах этого одеколона только по утрам. Некоторое время спустя раздался звонок в дверь. Нельсон как обычно с лаем помчался к входной двери, готовый защищать свою семью от незваных гостей. Он первым подбежал к двери, опередив Дона, и, когда тот подошел, завилял хвостом, показывая, какой он молодец.

Дон открыл дверь, на пороге стояла какая-то женщина. Она была примерно такого же возраста, что и Кэти, около тридцати лет. Нельсон сразу же уловил аромат ее духов и почувствовал резкий запах лака для ногтей. Его сердце бешено стучало. Кем была эта женщина? Где Кэти? Поэтому он громко залаял. Женщина засмеялась, Дон тоже нервно улыбнулся. Он присел, пытаясь погладить маленькую собачку, но Нельсон залаял еще громче. Когда женщина вошла, ее незнакомый запах смешался с воздухом в доме, окутанным благоуханием Кэти, и Нельсон всеми косточками почувствовал, что что-то не так. Его лай стал истеричным.

Чтобы прекратить это, Дон прикрикнул на собаку. Нельсон не послушался, потому что еще сильнее почувствовал неладное, но в конце концов уступил, потому что Дон подошел ближе и посмотрел на него грозно, а затем поднял и отнес в прачечную комнату, закрыв за собой дверь. Нельсон всю ночь беспокойно ждал у двери. До него доносились нервный смех Дона и хохот этой женщины. Он снова залаял, когда они вошли на кухню и Нельсон услышал звук открывающейся бутылки вина. Потом они поднялись наверх.

Впервые Нельсон спал совсем один в прачечной, и ему это ужасно не понравилось. Там было холодно, даже в корзине с подушками, которую Кэти оставила для него: он лежал там, пока она стирала. Когда утром Дон пришел, чтобы выпустить Нельсона, он обнаружил собачьи испражнения прямо в центре комнаты. Он выругал дрожавшего пса, но тот смотрел на него с таким подозрением, что Дон осекся и не осмелился сказать еще хоть слово.

На следующую ночь все вернулось на круги своя. Дон разрешил Нельсону подняться наверх и спать вместе с ним на кровати. Обычно он был счастлив в такие моменты, но сегодня Нельсон совсем не мог уснуть. На кровати остался запах женщины, приходившей вчера. Он был сильным и резким, он заглушил спокойный и приятный аромат Кэти. А еще Нельсон улавливал частички того запаха, что выделял Дон во время их страстных занятий любовью с Кэти. Это новое скопление ужасных запахов в спальне тревожило пса. Он привык к определенным вещам и не хотел, чтобы они менялись.

Пока не было Кэти, женщина приходила в их дом еще несколько раз. И поскольку Нельсон научился узнавать ее — по веснушкам и коротким волосам, он перестал лаять на нее так исступленно. Возможно, Дон почувствовал вину за то, что Нельсон мерз в прачечной, и поэтому разрешил ему спать наверху, в спальне, но оставлял его в домике на молнии. Нельсон лежал там рассерженный, пока Дон по нескольку часов занимался сексом с рыжеволосой женщиной. Его раздражали запахи. Он так хотел, чтобы Кэти вернулась домой.

Когда она наконец вернулась через неделю, ей показалось, что Нельсон как-то сдержан, будто немного расстроен. Он как обычно бурно ее поприветствовал, ходил за ней по пятам весь остаток дня, но был каким-то вялым. Кэти спросила Дона, не кажется ли тому, что с Нельсоном что-то не так, но тот лишь что-то пробурчал в ответ.

Кэти и Дон в ту ночь занимались любовью без страсти. Потом они немного поговорили. Нельсон чувствовал в воздухе напряжение. В следующие две недели все вошло в привычное русло, и к Нельсону вскоре вернулось его веселое настроение. События с женщиной быстро забылись. Один или два раза ему казалось, что он чувствует ее запах на Доне, когда тот возвращался домой после двухчасового отсутствия. Но главное, что Кэти была дома.

Дон и Кэти ругались нечасто, но и разговаривали они теперь нечасто. Они в точности следовали своему обычному распорядку дня. Кэти занималась на фортепиано с каждым днем все дольше. Нельсон лежал под «Стейнвеем» и улавливал легкое беспокойство в воздухе во время ее игры. Нельсону так хотелось избавить ее от этого, и он дарил ей всю свою любовь, на которую только был способен. И поскольку его любовь к Кэти росла, Дон постепенно стал в голове маленькой собачки тем, с кем нужно вести себя толерантно, но сдержанно, как с членом семьи. Он не выявлял к нему особой привязанности и обычно пытался избегать встреч с ним. В отношениях Кэти и Дона воцарилась определенная холодность, молодая женщина стала больше времени проводить с Нельсоном. Иногда вечерами она по нескольку часов сидела во дворе вместе с Нельсоном. Они вместе наслаждались запахом тубероз, хотя Нельсон чувствовал, что ее мысли далеко. Она сидела на шезлонге, смотрела на звезды и поглаживала по голове Нельсона, лежавшего у нее на коленях. А Нельсон слышал, что Дон в это время смотрит спортивный канал.

Быстрее, чем ожидалось, Кэти снова упаковала свои чемоданы и уехала на гастроли. Нельсон очень печальный стоял перед входной дверью, пока они с Доном не слишком крепко обнялись на прощание. Нельсона она тоже обняла, но после ее ухода пес почувствовал себя брошенным. В тот день Дон провел добрых несколько часов, играя с собакой в саду. Это было так необычно, но Нельсон не стал отказываться. Возможно, это означало, что скоро все наладится. Дон бросал Нельсону мячик и боролся с ним на траве. Пригревало солнышко, и Нельсон играл с удовольствием. В ту ночь, пока Дон смотрел телевизор, Нельсон лежал довольный у его ног. Парень похлопывал и трепал животное, и хотя Нельсон скучал по Кэти, он поверил, что их отношения с Доном улучшились.

Поздно вечером раздался звонок в дверь. Нельсон поднялся и с лаем побежал к двери. Он слышал, что Дон не спеша идет за ним. Нельсон уловил под дверью запах другой женщины. Он залаял так громко, как только мог. Дон остановился перед дверью. Немного приоткрыл ее, поднял Нельсона и взял его на руки. Он приказал ему не лаять, и пес неохотно послушал его. Когда дверь открылась, в дом ворвался резкий запах духов чужой женщины.

Дон держал дверь приоткрытой, не снимая цепочки, они с женщиной некоторое время поговорили. Один или два раза Нельсон почувствовал, что она подалась к входу, желая войти. Но Дон не позволил ей сделать это. Тон их разговора стал довольно жарким, но закончилось все спокойно: Дон закрыл дверь, и она ушла.

Он казался расстроенным, когда они с Нельсоном заняли свои места перед телевизором. Нельсон попытался успокоить мужчину, облизывая ему лицо, но Дон оттолкнул его. Дон смотрел спортивную игру, но не слишком вникал в нее, как это обычно бывало. Он просто сидел тихо, периодически поглядывая на экран и потягивая пиво. Нельсон заснул. Ему снилось, что он в саду, а все цветы воняют духами той женщины. Когда Нельсон проснулся через несколько часов, Дон разговаривал по телефону. Он говорил низким голосом, а в воздухе витал запах страсти.

Нельсон снова спал в прачечной в ту ночь. Иногда до него доносились приглушенные звуки, пока Дон с этой женщиной занимались любовью наверху. Он начал царапать дверь, чтобы войти в спальню и остановить их. Ведь он знал, что Кэти нуждается в защите. Но дверь была плотно закрыта.

На следующее утро, когда Дон открыл дверь, Нельсон залаял на него. Дон пошел на кухню и вернулся с косточкой. Но Нельсон лаял не переставая, и тогда Дон накричал на него, чтобы тот прекратил. Пес повиновался лишь потому, что уловил запах ярости в порах Дона, и это напугало его.

Нельсон вздохнул с облегчением, когда в конце того дня вернулась Кэти. Сейчас он знал, что ее нужно защищать от Дона. Он стоял возле нее и то и дело лаял на Дона, когда тот подходил. Дон нервно посмеивался, но Кэти это удивило. Она провела целый час в саду наедине с Нельсоном, играя с ним и поглаживая по головке, пытаясь выяснить, что же с ним не так. Она боялась, что ее частые гастроли как-то повлияли на характер собаки. Она подумывала даже брать его с собой, но из-за жесткого графика гастролей это было непрактично. Она жалела, что не могла спросить Нельсона, что случилось, но он, естественно, всего лишь озадаченно смотрел на нее, когда она пыталась это сделать.

В ту ночь Кэти поднялась наверх раньше Дона. Он хотел посмотреть позднюю передачу по телевизору, и она не стала спорить. Так или иначе, она устала после гастролей. Запустив Нельсона в дом, она прошла с ним в спальню. Пес остановился возле кровати, а Кэти подошла к зеркалу расчесать волосы — это всегда расслабляло ее перед сном.

Нельсон запрыгнул на кровать. Он повсюду слышал запах другой женщины. Словно она находилась в комнате прямо сейчас. Нельсон сделал вдох, ненавидя этот запах, но желая найти его источник. Она лежала здесь на разобранной постели. Он начал рыть носом, пробираясь к источнику запаха.

Вдруг Кэти услышала громкий лай Нельсона. Она попросила его замолчать, но пес не послушался. Он лаял очень громко, поэтому она подбежала к кровати, перепугавшись, что там грабитель или что-то в этом роде. Пес стоял посреди постели и лаял, женщина присела на кровать, чтобы успокоить его. И в этот миг она увидела серебристую деталь предмета женского белья, которая явно не принадлежала ей.

 

Глава 8

Прошло несколько недель, а Нельсон продолжал ощущать по запаху, что Кэти переживает. Но он не понимал причину этих волнений. Он не понимал, что чувствуют, когда разбивается хрупкая ваза брака. Он не знал, что испытывают люди, когда их предают. Но он прекрасно понимал, что эти чувства болезненны и ужасны, и из-за них содрогалось сердце любви его жизни. Поэтому маленький песик делал все возможное, чтобы поднять ей настроение и напомнить, что в этом мире еще осталось место для радости. Кэти могла часами лежать на траве на солнышке вместе с Нельсоном. Ей не хотелось играть, но Нельсон манил ее и прыгал вокруг. Если она плакала, он слизывал ее слезы. Нельсон был рядом, когда образы Дона и отца Кэти переплетались в ее странных кошмарах, и ее тело вздрагивало от переполняющих эмоций. Он еще сильнее прижимался к ней, и угнетающие ночные тени отступали.

Между Кэти и Доном произошло несколько крупных ссор. Обнаружив застежку от белья другой женщины на своей кровати, Кэти подождала около получаса, тщательно все обдумав, прежде чем открыто обвинить мужа. Он лишь разрыдался в ответ, отчего Кэти закричала на него с такой силой, какой Нельсон никогда не слышал. Но собаке не было страшно. Злость была направлена непосредственно на ее мужа, и он понимал, что она никогда не нанесет физический вред никому из них.

Дон не ушел из дома. Несколько недель он спал на диване в гостиной. Он мягко разговаривал с Кэти, иногда роняя слезу, но она не могла найти в себе силы снова подпустить его слишком близко. Иногда он тоже злился.

Примерно через неделю Дон взял на себя всю работу по дому. Он убирал, готовил, не говоря Кэти ни слова, но постоянно оказывая ей приятные услуги. Она не обращала на него внимания, но вскоре Нельсон начал замечать, что ее гнев угасает. Постепенно аромат другой женщины выветрился из их дома, и Нельсон почувствовал начало возвращения к обычной жизни.

Через месяц Дон снова спал с ними наверху. Ни он, ни Кэти не прикасались друг к другу и не разговаривали. Она лежала к нему спиной. Нельсон слышал, что оба они не спят. Просто лежат в тишине.

Кэти каждый день выгуливала Нельсона. Они никогда не спешили. Зачастую Кэти разрешала Нельсону задерживаться возле какого-нибудь дерева или клумбы столько, сколько он хотел. Он с большим интересом обнюхивал других собак. Его неутолимое желание обнюхать и понять всю вселенную только возрастало, отчего он постоянно тянул свой поводок. Порой Кэти водила его в соседний парк и разрешала свободно побегать по бескрайним просторам зеленой травы. Когда он отходил слишком далеко от нее, она звала его и он прибегал назад, прыгая вокруг нее. После прогулок он возвращался домой уставший, но в приподнятом настроении. Его настроение омрачалось лишь тихой грустью Кэти.

Однажды ночью Дон повернулся и нежно погладил пальцем по спине Кэти. Нельсон зарычал на него, но Кэти притянула собаку ближе к себе и успокоила его. Она не ответила Дону, но и не остановила его. Тот поглаживал ее в течение часа и прекратил лишь, когда услышал глубокое дыхание Кэти и тихое сопение пса. В тот вечер Нельсон спал спокойно.

В последующие ночи Кэти и Дон возобновили свои занятия любовью. Все проходило спокойно и без особой страсти. Нельсон чувствовал запах удовольствия, но оно было не таким, как после возвращения пары из медового месяца в Италии несколько лет назад.

Однажды летним июльским утром Нельсон был в саду, когда услышал, что в доме назревает большой скандал. Кэти с Доном кричали друг на друга. Нельсон прислушался. Неприятный запах ярости проступал через окно кухни. Это все, что видел Нельсон, он не понимал сути их спора. Дон считал, что Кэти была недостаточно искренней в своем сочувствии, когда его очередное, казалось, предвещавшее успех заявление на работу в последнюю минуту отклонили. Тем вечером Нельсон вздохнул с облегчением, увидев, что они обнялись, когда Кэти с упакованным чемоданом направлялась к ожидавшему ее такси.

Ночь прошла без происшествий. Дон заснул перед телевизором. Нельсон лежал у его ног. На следующее утро Дон был в плохом настроении. Нельсон наблюдал за ним, пока тот принимал душ, брился и одевался. Он не был уверен, но ему показалось, что Дон надушился одеколоном больше, чем обычно. Нельсон тявкнул на него. Дон повернулся и выругал животное. Он вынес его в сад, и Нельсон тихо заскулил. Несколько секунд спустя Дон вынес маленькое блюдце с собачьим кормом и поставил перед псом.

Дон вышел во двор час спустя. Его окружал дерзкий и немного гневный воздух, и Нельсон почувствовал что-то неладное. Он залаял на Дона, громко и очень уверенно. Он проигнорировал косточку, брошенную ему Доном, и продолжал лаять. Дон прикрикнул и выругался на собаку, но что-то внутри подсказывало псу не останавливаться, и он продолжил громко лаять.

Дон ушел, хлопнув калиткой. Он торопливо приблизился к своей машине, громко включил радио. И уехал на встречу со своей подружкой.

На калитке в сад была замысловатая щеколда. Если аккуратно закрывать ворота, маленький металлический ползунок защелкнется. Но в тот день Дон не захлопнул ворота до щелчка, щеколда не защелкнулась, и калитка была немного приоткрыта. Обычно Дон и Кэти тщательно проверяли ворота перед уходом, но в тот день Дон этого не сделал. Через несколько часов легкий порыв ветра открыл их еще шире.

Нельсон спокойно лежал в саду после ухода Дона. Он очень волновался за Кэти и мечтал о том, чтобы она пришла домой. Он как обычно что-то обнюхивал в саду, по нескольку раз за день подходя к входу в дом, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь. Около полудня он подходил посмотреть, не было ли поблизости почтальона. Но сегодня он шел к входу в сад с другой целью — посмотреть, нет ли поблизости Кэти. Не идет ли она домой?

Молодой пес удивился, увидев открытые ворота. Обычно их открывали только тогда, когда Кэти выводила его на прогулку. Он постоял там несколько минут, тщательно исследуя воздух. Он улавливал знакомые ароматы их дома, Кэти и Дона. Но легкий ветерок доносил слабые ароматы с далекой реки, протекавшей через Олбани. Нельсон уже год вдыхал эти запахи, С широко открытыми глазами он выглянул за ворота, и на какой-то зловещий миг любопытство взяло верх. Он позабыл о Кэти, и о Доне, и о своей жизни здесь, в этом доме в Олбани. Он захотел узнать, что же это за далекие ароматы. Он хотел вдохнуть всю вселенную, которая, как он знал, была где-то там, вдали. Это желание было таким сильным, оно превосходило все остальное. В тот миг оно было таким же сильным и непреодолимым, как чувства к любви всей его жизни.

Нельсон вышел в открытую калитку Так началась его бродячая жизнь.

 

Глава 9

Маленький пес бежал по проспекту, по разделительной полосе проезжей части. С двух сторон от него проносились автомобили, их пронзительные гудки оглушали его. Он задыхался, его сердце бешено стучало. На тротуаре стояли дети из соседней школы и смеялись. Несколько взрослых на тротуаре позвали его, пока возник промежуток между потоком машин, но он откликнулся бы только на зов Кэти. Он несколько раз глубоко втянул прохладный дневной воздух в поисках ее запаха. Но ее нигде не было.

Все начиналось, как веселая прогулка. Нельсон вышел из дома Кэти и Дона и зашагал по дорожкам, по которым раньше ходил на поводке. Это было странное чувство. Когда он захотел подробнее исследовать след какого-то запаха или когда загадочный аромат манил его в неожиданном направлении, ему не нужно было натягивать поводок, чтобы удовлетворить или проигнорировать это желание. Сердце юного пса парило. Он с жадностью ловил огромное множество ароматов, оставляя повсюду свой собственный запах и впервые абсолютно свободно следуя за своим носом. Он даже не думал о Кэти в этот первый час вдали от дома.

Поскольку запахи внешнего мира увлекали его во всех направлениях, он не понимал, что медленно отходит от тихого зеленого района, в котором находился его дом. Дворики встречались все реже, дома попадались обветшалые, а воздух более грязный. Кэти никогда не заходила с ним дальше тихой улицы их пригорода. Проспект, который вел в центр города, имел четыре полосы движения, и машины со свистом проносились по нему на такой скорости, какую Нельсону не доводилось видеть в своем пригороде на улице с ограниченным движением. Но его манили ароматы на другой стороне проспекта. Он должен был выяснить, что же это было. Там жили собаки, люди и растения. Его манили истории, о которых он даже не мечтал. Автомобили пугали его, но он сейчас быстро перебежит большую улицу, когда вокруг не будет машин, и перейдет на другую сторону, где сможет порадовать свой нос. По крайней мере таков был план. Нельсон сам до конца не понял, как он оказался в ловушке посреди проспекта — машины его перехитрили. Запахи, что манили его, теперь стали слабее. Остались лишь выхлопные газы от сотни машин, ужасная вонь и невыносимый шум.

На какую-то секунду движение спало. Нельсон сел и замер посреди дороги, тяжело дыша. Он и опомниться не успел, как какой-то вонючий человек с длинной бородой схватил его на руки и побежал к тротуару. Мужчина сел на землю, крепко прижимая Нельсона к себе, что собаке отнюдь не понравилось. Он смотрел песику прямо в глаза и говорил ему что-то раздражительным тоном. Его длинные волосы воняли, одежду давно не стирали, неприятный запах его тела отдавал чем-то похожим на пиво, которое обычно пил Дон по вечерам перед телевизором, только еще сильнее. Нельсон попытался улизнуть, но мужчина сжал его крепче. Неподалеку что-то воняло, и Нельсону показалось, что это была куча отбросов. Мужчина порылся там, нашел вонючую куриную косточку, вокруг которой жужжали мухи, и поднес к мордочке Нельсона. Песик отвернулся. Тогда мужчина затолкал ее ему в рот. Собака залаяла, а мужчина закричал. Мимо проходили трое детей, и они напустились на мужчину. В ответ он тоже накричал на них. Пока они пререкались, хватка бомжа на секунду ослабла, и Нельсон высвободился, просунув свою голову из кожаного ошейника с шипами, купленного ему Кэти всего несколько недель назад. В руках бездомного остался ошейник со сверкающей табличкой с выгравированным на ней именем. На следующий день он продал этот ошейник за доллар.

Нельсон бежал что есть мочи. Зеленая дорога пригорода, похожая на ту, которую он хорошо знал, манила его в противоположном направлении. Он понесся туда. Когда неприятный запах бомжа раз веялся, Нельсон, учащенно дыша, лег под тенистым деревом и закрыл глаза. Где же Кэти?

Когда через час он проснулся, до него донеслись вспышки знакомых запахов. Он был неподалеку от дома. Он знал это. Там был запах других собак, который он уже обнаруживал на этой траве раньше. Трава была похожа на ту, что росла на улице возле его дома. Он втянул носиком воздух и позабыл обо всех притягательных запахах, которые выманили его за ворота его дома всего несколько часов назад.

Маленький песик медленно брел по улице за ароматами, которые должны были привести его к дому. Однако в тот день было ветрено и запахи перемещались в воздухе. На них нельзя было полагаться, а Нельсон все не находил видимых признаков, которые привели бы его к дому. Так он бродил часами. Порой к нему подходили люди. Некоторые казались дружелюбными, но он не мог доверять им после того вонючего человека. Когда они подходили слишком близко, он рычал на них и убегал прочь.

Он уже устал, ему хотелось есть. Обычно в это время он ужинал. Уже, наверное, прошло восемь часов с тех пор, как Дон покормил его завтраком. Пустой живот протяжно заурчал. Во рту пересохло, и появилась одышка. У песика сердце опустилось, когда он понял, что уже проходил по этой улице час назад. А запахи все равно казались знакомыми. Наверняка он недалеко от дома.

В тот день он ни разу не вдохнул аромат Кэти. Именно по этому запаху он тосковал больше всего. Его нос фильтровал сложные ароматы каждого вдоха, изо всех сил стараясь уловить ее особенный аромат. Но его нигде не было. Солнце скрылось за горизонтом, сильный ветер раскачивал деревья, а на город опустилась ночь.

Затем непонятно откуда он услышал ее голос. Сначала он раздался где-то вдали. Она звала его. Первое время этот голос был таким далеким, что он принял его за игру воображения. Но постепенно он становился громче. Это была Кэти. Ошибки быть не могло. Даже на расстоянии он слышал отчаяние в ее голосе. Ему захотелось прыгнуть ей на руки. Ему хотелось поцеловать и успокоить ее, чтобы она поняла, что все в порядке.

Зовущий голос раздавался все ближе и ближе. Нельсон залаял так громко, как только мог. Он вертелся вокруг себя, пытаясь найти ее. Он неистово и глубоко втягивал носиком воздух, пытаясь определить местоположение ее запаха. Он был убежден, что она рядом. Изо всех оставшихся сил Нельсон бросился туда, откуда, как ему казалось, доносился этот голос. Зов Кэти становился все громче и громче. Нельсон снова громко залаял.

Затем на несколько секунд воцарилась тишина. Нельсон остановился, его сердце бешено стучало. Она должна быть поблизости. Он увидит ее в любой момент, сейчас он пойдет домой и будет есть свой ужин. Вскоре снова послышался ее зовущий голос. Он был так близко, так близко. На секунду его носик учуял ее аромат. Он глубоко его вдохнул, и волна радости накрыла его с головой. Настолько быстро, насколько только был способен, он рванул вниз по переулку.

Непонятно почему, но голос начал отдаляться. Через несколько секунд он растворился в ночном воздухе. Запах пропал вместе с отдаленным звуком ее машины, исчезнувшей в ночи.

Теперь маленькая собачка запаниковала. Он лаял и лаял. Из соседнего дома вышла женщина, закричала и прогнала его. Песик убежал с поджатым хвостом.

Опустилась ночь, и Нельсон, тяжело дыша, сел под высоким деревом. Из-за холодного ветра он промерз до костей и впервые почувствовал, что значит потеряться.

 

Глава 10

Когда Кэти приехала домой в тот день и увидела открытые ворота, ее охватила паника. Она торопливо вошла во двор в надежде все-таки найти Нельсона там. Но его нигде не было видно. Она позвонила Дону, но наткнулась на голосовую почту и оставила сообщение. Она пробежалась по окрестностям в поисках Нельсона, звала его в надежде увидеть, что он побежит к ней навстречу, как обычно это делал, неистово виляя хвостом. Она расспрашивала соседей, не видели ли они собаку, но никто не видел. Она почувствовала ужасную пустоту, когда поняла, что не знает, где Нельсон. Естественно, она найдет его. Люди все время находят пропавших собак. Она уже поняла, что наверняка это Дон по невнимательности оставил ворота открытыми, но она подавила нарастающую волну гнева, потому что знала, что это не поможет найти Нельсона.

Через час она вернулась домой и снова проверила сад, но Нельсона там не было. Она бросилась к своей машине, чтобы расширить поиски дальше близлежащих окрестностей.

Один раз зазвонил ее телефон, номер был незнакомый, поэтому она понадеялась, что звонит кто-то из соседей сказать, что Нельсон цел и невредим. Но это просто ошиблись номером. А еще она вспомнила, что Дон так и не перезвонил ей.

Шло время. Солнце опустилось за горизонт, и холодный ветер обозначил приход ночи. Кэти не захватила с собой свитер и теперь дрожала от холода. Но она даже не почувствовала этого. Она продолжала звать Нельсона, несколько раз проезжая туда и назад по одной улице, а затем переезжая на другую.

Наконец, в начале десятого она услышала характерный лай, пронзительно раздавшийся в ночи, он то приближался, то отдалялся, то замолкал. Она была уверена, что это Нельсон. Это был лай, которым он приветствовал ее дома после возвращения из концертных туров. Она на минуту остановила машину и выкрикнула его имя, пытаясь понять, откуда доносится этот лай. Он где-то поблизости. Стараясь сохранять спокойствие, она внимательно вглядывалась в темные улицы, медленно продвигаясь на машине вперед и надеясь, что Нельсон вот-вот выбежит из какого-нибудь переулка или двора. Она слышала, как он лаял снова и снова, это было где-то рядом, словно он знал, что она была поблизости.

Но как звук, так и запах обманчиво разносились по ветру. Как только зов Кэти перестал доноситься до его ушей, его лай перестал быть слышен и ей. Она не сдавалась еще несколько часов, отчаянно передвигаясь по тем самым улицам по нескольку раз в поисках его. Но Нельсон уже заснул под высоким деревом в зарослях высоких деревьев и больше не слышал, как она зовет его. В четыре часа утра Кэти приехала домой. В доме было темно, и никаких признаков присутствия ее мужа. Она отложила этот факт на будущее: она подумает об этом, когда найдет Нельсона.

Как только женщина упала на диван в гостиной, у нее сразу возник вопрос: что ел и пил ее песик. Если он сейчас на улице, то ему наверняка очень холодно. В какой-то миг мелькнула мысль: не сбила ли его машина. Первое, что она сделает утром, — снова отправится на поиски Нельсона.