Норвегия. Берег Тронхеймс-фьорда в окрестностях Риссы. 17 декабря 2010 года
Пока Моргана сосредотачивалась, чтобы приступить к сканированию Тронхейма, я спешно собирался, дав указание остальным заниматься тем же самым: интуиция подсказывала мне, что в самое ближайшее время отсюда придется бежать, что называется, сверкая пятками. Алиса и Данира подчинились, не задавая вопросов: ситуация к тому не располагала. Одновременно ламия по моей команде держала отражающий пули экран — как-никак, снайперов мы из игры не вывели, и не хотелось бы в ходе поспешных сборов ненароком подставиться под пулю. Разумеется, свои соображения насчет «не насторожить заказчиков» я помнил, но подозревал, что актуальность они уже утратили: коль скоро киллеров кто-то прикрывал, значит организаторы покушения уже почти наверняка обо всем догадались.
Собирались мы быстро, но, все же, не успели. В комнату, где находились мы с Алисой, вихрем ворвалась Моргана. На ней не было лица.
— Кажется, приплыли, па! — выдохнула она с порога.
— Что такое?
— На подмогу противнику прибыла тяжелая кавалерия.
Внутри у меня все сжалось.
— Конклав?
— Похоже на то, — мрачно кивнула Моргана.
— Валим! — решительно сказал я. — Где Данира?
— Я здесь. — В дверях появилась бледная, как смерть, ламия. — Куда телепортируемся?
— Да куда угодно! Лишь бы подальше отсюда. В Сибирь, на Амазонку, в пустыню Калахари! Уйдем от Конклава, тогда и выбирать будем.
— Хорошо, — сказала Моргана. — Возьмитесь все за руки.
Мы подчинились. Я ожидал мрака и чувства свободного падения, свойственного телепортации, но этого не произошло. Зато внезапно заломило в висках, а зрение затуманилось.
— Проклятие! — простонала моя дочь. — Опоздали!
Теперь я уже и сам это чувствовал. Холодный ветер угрозы дул сразу со всех сторон, приближаясь по интенсивности к урагану. Враг явно окружил дом и замкнул нас в пространственный «мешок», лишив возможности к телепортации (Моргана как-то рассказывала мне о таком приеме). А еще мгновение спустя на нас обрушился могучий пресс чужой Силы, стремящийся смять, раздавить, задушить, в корне пресекая любые магические всплески с нашей стороны. Мы бились отчаянно. Моргана и Данира по максимуму вкладывались в защитные поля, а я с бешеной яростью берсерка пытался разорвать душащую нас энергетическую петлю. Увы, безуспешно, хотя вышел я уже на третий уровень Силы.
Вот тут мне и пришлось познать беспомощность — ощущение, от которого я уже давно отвык: даже четверка харров, едва не одолевшая нас в Египте, по сравнению с полным составом Конклава анхоров явно не котировалась. На нас изливалась такая мощь, противостоять которой мы были пока не в состоянии (и неизвестно, будем ли когда-нибудь). Я чувствовал себя акулой, попавшейся в стальную сеть, неумолимо стягивающуюся все туже, и мог только бестолково щелкать своими страшными зубами, бессильный вырваться из гибельной ловушки. Пресс все сжимался, и защитные экраны Морганы и Даниры (хотя, вклад последней был чрезвычайно мал) постепенно сминались, не выдерживая натиска.
У Алисы внезапно закатились глаза, и она лишилась сознания. Пожалуй, для нее это было даже к лучшему, но у меня ее обморок вызвал настоящий взрыв эмоций, который на мгновение даже смог прорваться сквозь сжимающиеся тиски Силы анхоров. Правда, его хватило лишь на то, чтобы разнести в пыль стены нашего жилища (мне было не до того, чтобы делить Э-магию на составляющие, и гвоздил я всем, чем возможно). Единственным положительным эффектом стало то, что теперь я мог видеть нападавших. А их оказалось куда больше пятнадцати, то есть численности собственно Конклава. Дом окружало по меньшей мере три десятка темных фигур. На фоне серых ноябрьских сумерек было сложно различить их лица, да мне этого и не требовалось. Ясно, что по мою душу явились не только тузы и короли с дамами, но и валеты с десятками. Подстраховались гады основательно, нечего сказать!
После моего внезапно прорвавшегося энергетического выброса натиск врагов усилился. Казалось, самый воздух уплотнился так, что им стало трудно дышать из-за враждебной магии. А «стальные нити» душащей сети пресса анхоров впивались все сильнее, причиняя невыразимую боль. Боль эту как могло купировало мое инстинктивное самоисцеление, и она, к тому же, придавала сил отрицательной Э-магии, но их, все же, было категорически недостаточно, чтобы разорвать энергетическую удавку наших врагов. Магия Конклава гасила мою Силу, как углекислотный огнетушитель тушит пожар. Их средства были не столь эффективны, как те, что в свое время применили против меня десмоды, зато мощь моих нынешних врагов была неизмеримо выше, и потому они преуспевали.
В душу норовило змеей проскользнуть отчаяние, которое только и ждало момента, когда кто-либо из нас даст слабину. А уж там… «Все, конец. На этот раз не справиться». Судя по глазам Морганы, она пока держалась, хотя эта скользкая гадина досаждала и ей. Я же ощутил острый укол раскаяния. Ведь говорила дочь: «К чему нам лезть в эту мясорубку?» Могли бы еще спокойно жить и я, и она, и Алиса. Так нет же — меня тянуло на великие дела! Влезли в драку с харрами в Египте. Там чуть не погибли, но хотя бы Осколок добыли. Теперь же можем лишиться всего, включая жизнь. Ну что, Э-маг, нашел судьбоносный перекресток? Спас мир?
Так, стоп! К черту такие мысли! Для Э-мага они вреднее отчаяния и обреченности, ибо ведут к самобичеванию, которое часть отрицательной Силы направляет на себя, что уж вовсе никуда не годится. Ненависть к врагам куда полезнее. На ней и сосредоточусь.
Впрочем, несмотря на наше отчаянное сопротивление, анхоры медленно, но верно одолевали нас. Отключилась, не выдержав натиска, ламия. Моргана, демонстрировавшая удивительную силу духа, продолжала сопротивляться, хотя лицо ее заливала восковая бледность, а на лбу крупными каплями выступила испарина. У меня же темнело в глазах, мышцами овладевала противная слабость, а во рту стоял такой вкус, словно я ненароком разжевал какую-то горькую таблетку. Оно, конечно: позитивный настрой и все такое, но еще пара минут в подобном режиме — и я просто вырублюсь, рухнув под ноги врагам бесчувственной грудой плоти.
Между тем, они, похоже, теряли терпение, очевидно, изначально рассчитывая на куда более легкий и быстрый успех. Пределы же нашей с Морганой стойкости были анхорам неведомы. И вот один из них (видимо, главный), шагнул вперед и пронзил меня двумя ледяными кинжалами своего взгляда. В голове зазвучал его лишенный всяких эмоций телепатический голос:
«Отдай Осколок!»
Мой ответ вряд ли был членораздельной ментальной речью (общаться телепатически я не умел). Скорее, он представлял собой бурную эмоцию, эквивалентную фразе:
«Хрен тебе!»
В телепатическом тоне престола появились оттенки, выдающие его ярость.
«Тогда ты сдохнешь, Э-маг! И никакой посмертной волны не последует, так как твою Силу мы подавим. А вот боли будет много — уж это я тебе обещаю!»
«Да пошел ты!»
Несмотря на магический натиск врага, я предельно четко ощутил, как престол немалым усилием подавил в себе гнев и постарался вернуть переговоры в русло холодной логики.
«Перестань сопротивляться, Логинов, и отдай Осколок! Тогда, быть может, мы оставим тебя и этих женщин в живых».
Вряд ли обещания этого высокопоставленного анхора в данной ситуации заслуживали доверия, но слова его заронили в мою душу сомнение. А может, в самом деле отдать ему Осколок? Авось второй раз они его не профукают. Да и Моргана с Алисой уцелеют… наверное. Вот только врет этот гад, как пить дать врет! Заберет часть Ключа и всех нас порешит. Чисто на всякий случай, так сказать, во избежание. Благо, возможность просто отличная. Когда еще такая представится? Или волю полностью подавит, сделав из нас зомби на своей службе. Лучше ли это смерти? Ой, вряд ли!
К счастью, колебания эти не заставили меня снизить интенсивность сопротивления, на что, вероятно, рассчитывал престол. Зато они спровоцировали событие, которое, скорее всего, не планировал никто из участников этого боя.
Натиск врага внезапно утратил синхронность, плотность и ту неодолимую всесокрушающую мощь, которой он до сих пор отличался. Анхоры, как будто, слегка смешались, и хватка их подавляющей Силу магии немного ослабла. Даже я, несмотря на свой дилетантский уровень в восприятии магических проявлений, и даже в условиях яростной атаки врага ощутил, что характер бушующих вокруг энергетических вихрей несколько поменялся, словно анхоры бились уже не только с нами, но и с кем-то еще. Вот только никого больше на поле боя я не видел. Неужели кто-то из Конклава взбунтовался? Такой вывод косвенно подтвердило замешательство во взгляде главного престола, который оглянулся назад, на своих. Естественно, Моргана с ее куда более разносторонними талантами ощущала перемену не в пример острее меня, и в глазах ее я увидел изумление.
Впрочем, удивляться и теряться в догадках можно будет позже, если, конечно, мы выскребемся из сложившейся пиковой ситуации. Пока же следовало попытаться по максимуму использовать изменившуюся обстановку для собственного спасения. Мысль эта одновременно пришла нам в головы (даром мы, что ли, отец и дочь?) и ярость нашего сопротивления возросла до того предела, на который мы только были способны.
Между тем магическая буря вокруг все меньше напоминала последовательно обрушивающиеся на прибрежные скалы многометровые волны и все больше казалась хаотически бурлящим гигантским котлом. Такое впечатление, что все новые и новые анхоры переключались на своего неожиданного противника, ослабляя натиск на нас. Мы по-прежнему не могли понять, кто именно из светлых Вторых вдруг стал лить воду на нашу мельницу, но нам, собственно, и не было до этого никакого дела: давление на нас все слабело. Мы продолжали, как безумные, рваться из сети, и она вдруг подалась! Пока ненамного, но лиха беда начало! Анхоры это тоже почувствовали и попробовали восстановить прежнее положение. Да только не взошло — необходимой слаженности достичь не удалось, да и в энергетической плотности атаки они явно сдали. Очевидно, слишком много сил и внимания требовал бой с новым врагом.
А мы рванулись еще сильней. Еще и еще… Мы выдирались из сети, оставляя на ней кровь, кожу и ошметки мяса, но выдирались! Этот промежуточный успех вдохновил нас на новые свершения, и со следующими рывками мы уже вылезали выше той планки, которую до сих пор почитали для себя потолком. Сеть сделала еще одну попытку сжаться, встреченную очередным сверхусилием с нашей стороны, и… внезапно треснула!
Главный престол обернулся, и взгляд его был полон бессильного бешенства. Его магический удар я упредил, излив на него негативную волну страшной силы. Он вздрогнул, побелел и рухнул навзничь. Не мертвый, нет (на это интенсивности моей волны не хватило, так как большую часть удара отразил его щит), но точно выведенный из игры. И в то же мгновение мы с Морганой ощутили себя свободными.
«Ходу, дочка!» — мой выразительный взгляд, брошенный на нее, был понятен без слов. Мы ловко подхватили наших бессознательных спутниц и сомкнули свои руки. А в следующий миг нас уже там не было.