Бездна

Снова серая мгла. Безграничная, непроглядная, холодная, враждебная… ах да, еще смертоносная. Определений ей при желании можно было подобрать много, но у Безликого Синего такое желание отсутствовало. Ему было чем заняться. Он был жив, и это радовало, хотя сомнения на сей счет перед прыжком сюда имелись. Но Ключ Бездны в максимальном режиме сработал и как щит от местной губительной для всего упорядоченного среды. До сих пор Хозяин Судьбы проникал сюда лишь сознанием, а во плоти это был первый опыт, который имел хорошие шансы стать и последним, особенно если он привлечет внимание местных крупных фигур. От мелочовки-то он уж как-нибудь отобьется.

Впрочем, пока окрестности Множества Миров были на удивление пустынны. Похоже, создания Хаоса, предвидя полную кристаллизацию упорядоченной вселенной, потеряли к ней всякий интерес. Правда, если Безликий начнет активно использовать Ключ Создателя, ситуация может кардинально поменяться, и к нему со всех сторон столько всякого наползет – не отмашешься. Кстати, пора уже. Синий извлек Ключ Создателя и удивился: здесь, в Бездне, артефакт уже не просто воспринимался, а имел вполне себе зримый материальный облик. Довольно уродливый, надо сказать. Либо тот, кто его сотворил, на эстетику внимания не обращал в принципе, либо его представления о ней резко отличались от таковых у обитателей Множества Миров.

Теперь начиналось самое трудное – интеграция с Ключом Создателя, необходимая, чтобы проникнуть в суть артефакта и заставить его работать. Но одно дело – когда делаешь это в сравнительно безопасной обители Первосозданного, да еще под прикрытием Селены, а совсем другое – когда один и в Бездне. Тут только зазевайся – и лишишься изрядного куска плоти и всей души в придачу. Оставался лишь один вариант – частичное погружение. Но Хозяину Судьбы не привыкать разделять свою сущность на части. Поэтому, укутавшись в многослойный защитный экран, он пристально вгляделся в уродливые очертания Ключа Создателя… и провалился в мини-вселенную, заключенную в прихотливых извивах тела существа, похожего на причудливую помесь змея с осьминогом.

Синий номер два оказался в сюрреалистическом лабиринте, постоянно меняющем свою конфигурацию, да к тому же с дополнительным измерением, причем не постоянным, а подключающимся периодически в самый неожиданный момент. Обычно это происходило, когда Безликому начинало казаться, что он уловил закономерности головоломной геометрии лабиринта. Пространство вдруг закручивалось самым диким образом, замыкая выход на вход, как в ленте Мебиуса. Входя повторно в одну и ту же арку лабиринта, ты не мог быть уверен, что попадешь в то же место, что и в прошлый раз. Скорее наоборот – ты мог быть уверен в противоположном.

Пришлось потратить некоторое время, чтобы понять: тут надо мыслить принципиально иначе и отбросить обычную жесткую логику стандартной упорядоченной вселенной. По этому лабиринту нужно было перемещаться не ногами, а сознанием. Артефакт создавался для Бездны, хоть и предназначался для поиска Создателя и связи с ним, стало быть, и функционировать должен по законам царства Хаоса. Хозяину Судьбы пришлось основательно поменять ментальные настройки, вспомнив, как он взаимодействовал с эмиссаром и как превращал полуфабрикатный Ключ Бездны в полноценный, завершенный и действующий. Преимуществами Безликих, помимо всего прочего, были гибкость разума и способность к практически полному ментальному перевоплощению. Именно оно сейчас и требовалось. Для отделенной части сущности сделать подобное было даже проще, чем для цельной личности, – меньше привязок к исходному состоянию. Ментальное хамелеонство – редкое искусство, которым владеют в совершенстве создания Хаоса и некоторые инферы. Но Безликому пришлось достаточно общаться и с теми и с другими, так что он примерно представлял, как к этому подступиться.

Ломка собственной психики и ментальной структуры – та еще задачка. Жуткая, довольно болезненная и вдобавок чреватая сумасшествием. Такое мало кто выдержит. Но Безликий сумел. Он не мог точно сказать, сколько длилась эта пытка и что он при этом испытывал, но настройка все же состоялась. Лабиринт принял его как своего и стабилизировал собственное состояние относительно сущности Синего номер два. А при таком раскладе достигнуть его центра уже не составляло никакого труда.

Центральная комната, в отличие от классических лабиринтов, по форме напоминала амебу. Пол был бугристым и неровным, явственно вспученным посередине. Так же выглядели потолок и стены – лабиринт, до этого постоянно изменявшийся, застыл в том состоянии, в котором его остановило завершение ментальной настройки Синего номер два. Один из бугров на стене выделялся среди других не так чтобы уж очень заметно, но Синий номер два сразу понял, что эта странная выпуклость – именно то, что он ищет. Безликий подплыл к ней, и в этот момент у него в голове буквально взорвался нечеловеческий вой. Синий номер два на несколько мгновений замер словно парализованный, не понимая, что происходит, прежде чем до него дошло, что так псевдореальность артефакта, внутри которого он находился, искажала сигнал тревоги от Синего номер один. Что-то там, в обычной реальности Бездны, творилось нехорошее и опасное. Но, прежде чем выныривать отсюда, надо завершить дело, иначе получится, что все было зря. Он рванулся к выпуклости на стене и, воспроизведя в памяти ощущение от Взгляда Создателя, единственного, что у него было ассоциативно связано с творцом всего сущего, положил руку на теплый, пульсирующий бугор. А в следующий миг реальность его взорвалась фейерверком боли.

С артефактом что-то творилось. Синий номер один не мог понять, что именно, поскольку занырнувшую внутрь Ключа Создателя часть своей сущности он намеренно отрешил от себя, насколько это было возможно, чтобы личность не распалась. Ключ светился, нагревался, пульсировал, излучал в широком спектральном диапазоне. И это тревожило Безликого, потому что в Бездне подобное наверняка происходит крайне редко, и местную нечисть такие вещи привлекают не хуже, чем акул – кровь в океанах Пандемониума. Сколько понадобится времени, чтобы настроить и активировать Ключ? А на то, чтобы обитающий в этой части Бездны паноптикум собрался пообедать? И что произойдет быстрее?

Ответ на последний вопрос Хозяин Судьбы получил довольно быстро и совсем не такой, какой бы ему хотелось. Из серого ничто вокруг сгустилось больше десятка жутких фигур созданий, которые и описать-то было невозможно из-за отсутствия в памяти Хозяина Судьбы даже частично похожих на них существ. Аналоги, пожалуй, были среди тварей, которые иногда вторгались из Бездны во Множество Миров через трещины или которых на определенном этапе Безликие таскали в деймах, но кто их всех упомнит? Кроме того, эти были существенно круче той шушеры, с которой уже неоднократно приходилось встречаться Синему внутри упорядоченной вселенной. То были низшие твари, пушечное мясо, которого не жалко, а эти – совсем другой коленкор. Конечно, до иерархов им было далеко, но для одинокого Хозяина Судьбы они представляли угрозу, и немалую.

Серые создания были к тому же еще и заметно умнее пушечного мяса. Они, похоже, хорошо представляли, с кем имеют дело, и умели действовать коллективно. Вот и сейчас они кольцом окружали Безликого и формировали совместными усилиями мощный, высасывающий энергию и жизненную силу аркан, немного напоминающий воронку смерча. Синий зачерпнул энергию из Ключа Бездны и ответил «режущим коконом», который обрубил создающие воронку энергетические щупальца исчадий Хаоса. Но их это, похоже, нимало не смутило, и они предприняли новую попытку. На сей раз это был близкий аналог банального пресса. Только, учитывая, что здесь в их распоряжении был практически неограниченный энергетический ресурс Бездны, а в его – лишь собственная энергия, плюс энергия Ключа и минус часть собственной сущности, погруженная в другой артефакт, расклад получался отвратительный. Тем более заклятия Судьбы, кроме поисковых, в Бездне работали плохо, это Синий номер один проверил первым делом. А в прямом силовом противостоянии шансов было немного.

Безликий, конечно, боролся, но исключительно для того, чтобы потянуть время – о победе речь, разумеется, не шла. Продержаться бы до того момента, когда второй совладает с артефактом… Но предупредить и поторопить было надо, и Синий номер один направил отделенной части своей сущности телепатический сигнал тревоги. Услышал ли номер два этот сигнал, понял ли, было неизвестно, и Безликий продолжал отчаянно отбиваться. Будь серых тварей двое или трое, он бы, пожалуй, и сумел, но десяток – это было слишком. Их пресс продавливал его щиты. Еще немного – и они замкнут магическую энергию внутри его тела, полностью подавят Силу и тогда разорвут на части…

Синий номер один и сам не понял, что с ним произошло. Просто вдруг в него словно молния ударила, только не снаружи, а изнутри. Его накрыло одновременно волной боли и восторга. А в следующий момент он ощутил, как снова стал единой сущностью, пресс серых тварей разорвало мощным выбросом энергии, и они в ужасе шарахнулись прочь. Через мгновение Безликого закрутил магический вихрь, и картина окружающей реальности на какое-то время померкла. А когда появилась вновь, на первый взгляд ничего особо не изменилось – все та же серая хмарь вокруг… Хотя серых чудищ, например, рядом уже не было, да и Множество Миров казалось несколько более далеким.

А еще поблизости ощущалось присутствие некой могучей сущности. Но это был определенно не Создатель. В спектре Силы этой сущности чувствовалось что-то очень знакомое… Но кто это был, Хозяин Судьбы понял, только когда эта сущность уже появилась в поле зрения, и предпринять уже ничего не успел, ибо противник сразу же сдавил его в тисках мощного пресса.

– Безликий? – издевательским тоном произнес Пилигрим. – Какая встреча! Давно не виделись!

Междумирье. Замок Судьбы

– Селена, ты словно не здесь.

– А? – Инферийка вздрогнула. – Прости, Саша, задумалась.

– Можно узнать, о чем? Или, быть может, мне следует спросить, о ком?

– Ты меня сейчас ревновать будешь? – даже удивилась Селена.

– Пожалуй, да, – невесело усмехнулся Александр. – По твоим же словам, у нас осталось так мало времени, что надо успеть испытать все стороны отношений. Отелло мне еще играть не приходилось. Обычно меня бросали раньше, чем я успевал устроить хоть одну сцену ревности, и у меня невольно сложилось впечатление, что чего-то я в жизни недополучил.

Селена задумчиво смотрела на него.

– Злишься и язвишь, значит? Это что-то новенькое! Должна заметить, таким ты мне даже больше нравишься!

Она улыбнулась той самой своей лукавой улыбкой, от которой Александр всегда таял, словно воск, но сейчас его колючий взгляд ничуть не смягчился. Тогда Селена тоже нахмурилась:

– Я что, дала тебе повод?

– Ты прибыла сюда якобы за тем, чтобы побыть со мной. Но мысли твои и чувства где-то далеко. И удалились они даже не сейчас. Я это стал замечать еще до той истории со снятием Печати.

Инферийка молчала с каменным лицом. Тогда Александр продолжил:

– Если ты думаешь, что я настолько влюблен, что совсем ослеп, то зря. Собственно, мне даже не следует удивляться – к этому все шло. Когда отношения настолько неравные, той стороне, что выше, это скоро надоедает… Но тогда кое-что непонятно. Безликий объяснил мне, что снятие Печати можно было сделать по-простому, без подстраховки. Всей и разницы-то, что при таком раскладе я бы умер. Зато насколько меньше мороки было бы! Отсюда и вопрос: почему ты не позволила событиям идти своим чередом? Зачем надо было все это ради меня громоздить, если ты все равно…

Договорить ему не дала звонкая пощечина Селены. Инферийка, конечно, била даже не вполсилы – полновесный удар инфера-убийцы запросто может сломать человеку шею.

– Не смей так говорить, слышишь?! – Голос Селены аж звенел. – Да я ради тебя знаешь что…

Инферийка осеклась. Она многое могла бы сказать. И об убийстве Маурезена, и о своем заказе на душу, и о деле с сектой в детстве Александра, и о том, как она едва не стала вместилищем для сущности иерарха Неарга, обменяв себя на маленького Сашу, и о том, как двадцать лет присматривала за ним, заботясь о том, чтобы с ним не случилось ничего плохого, а заодно разгоняя всех поклонниц. Но поняла, что, рассказав все это или даже часть этого, потеряет его навсегда и прямо сейчас, когда им вместе остались, быть может, считаные часы. И ссора эта – полный идиотизм, тем более он во многом прав. Те болезненные завихрения, что крутятся у нее в голове, не имеют никакого отношения к реальности, а значит, не имеют и смысла. Зато имеет вот этот простой смертный парень, который без колебаний готов был положить свою жизнь на алтарь общей победы, который сейчас здесь и для которого весь оставшийся смысл заключается в ней, Селене.

– Что ты? – тихо спросил Волков, только чтобы нарушить повисшее тяжкое молчание.

– Я тебя люблю. – Чтобы произнести эти три слова, инферийке пришлось буквально сломать себя через колено. – Просто я только что попрощалась с другом. Похоже, навсегда.

– Синий?.. – Это прозвучало совсем уж шепотом.

Инферийка кивнула.

– Селена, я…

Договорить у него не получилось: она прянула вперед и замкнула его губы своими. Дальше реальность перестала для них существовать, и они уже понятия не имели, что по ту сторону кольца континуумной бури открылось несколько громадных порталов, через которые повалили полчища кристальных големов. Не могли они видеть и того, как через тела зависших в воздухе золотомасочников хлынули невероятно мощные потоки магической энергии, для пропускания которых тела агентов Сил стабильности просто не были предназначены. Золотомасочники неминуемо должны были погибнуть после того, как выполнят свою миссию – проложат легионам Трансформы путь через бурю к Замку Судьбы. Но управляющую ими Силу это совершенно не волновало. Не заметили Александр и Селена и того, что Замок Судьбы активировал свою последнюю линию обороны – фантомную армию, недавнюю разработку Безликого Белого, который нашел способ по-новому преобразовывать изобилующую в этом месте бесхозную магическую энергию.

Ничего этого влюбленные не видели и не знали – они были слишком заняты друг другом и счастливы в своем неведении.

Пандемониум. Московский мегаполис

Безликому Белому хотелось выругаться от охватившей его бессильной ярости, а надо было знать этого бывшего старейшину уллов: поколебать его спокойствие – архисложная задача. А вот Силам Трансформы это удалось сделать не напрягаясь. К Хозяину Судьбы стекалась информация со всего мира, так что у него были все причины впасть в отчаяние. Пандемониум благодаря его лоскутной структуре было очень тяжело оборонять: слишком много секторов других миров. Часть успели блокировать искусственными барьерами на основе «расщепителя», но таких была капля в море. Где-то открывались прямые порталы в базовый мир Пандемониума, но в большинстве случаев проникновение осуществлялось через секторы сопряженных миров – почти павших под натиском Трансформы Вечнолесья, Эллезара и Моррэя, полностью трансформированных Дрэнора, Кхазмадана, Амфала, Стилфа и многих других. Столько направлений не отследишь и не перекроешь. Мир представлялся уже не лоскутным одеялом, а рассохшейся дырявой лодкой, в которую из многочисленных щелей хлещет вода.

Ни один другой мозг, кроме мозга Хозяина Судьбы, не смог бы в постоянном режиме справляться с таким мощным потоком разноплановой информации, поступающей со всех концов самого большого и сложного по структуре мира во вселенной. И не только справляться, но и оперативно обрабатывать ее и принимать решения, тут же доводя их до адресатов. В Пандемониуме, который мигом стал перенаселенным из-за беженцев из накрытых Трансформой миров, творился форменный хаос. И не возьми Безликий на себя управление, все закончилось бы очень быстро и страшно.

Но Хозяину Судьбы удалось в рекордные сроки войти в курс местных реалий и взять под свой контроль все стратегически важное. Впервые в истории Пандемониума заработали с полной нагрузкой ракетно-ядерные силы. Оружие судного дня таки его дождалось. Удары наносились по местам вторжений, и пока отдавалось предпочтение точкам, далеким от густонаселенных мегаполисов. Кое-где попадания получались очень удачными, и мощные выбросы энергии вызывали коллапс открывшихся порталов. Где-то удавалось накрыть големов в момент проникновения и уничтожить огромное их количество. Ядерные удары превращали обширные территории в радиоактивную пустыню, правда, какая, в сущности, разница, если они все равно должны были стать пустыней кристаллической? Снявши голову, по волосам не плачут. За короткое время пребывания в Пандемониуме Безликий успел уже узнать эту поговорку и был с ней полностью согласен. Гибнущий мир защищался как мог, и в самых разных местах его прорастали огненные грибы, гремели артиллерийские залпы, наносились авиационные удары, работали системы залпового огня, кое-где вспыхивала магия. А еще повсеместно царила смерть, ибо пришедшая в мир кристальная чума везде с лихвой отвечала на удары и наступала, наступала, наступала…

Кристаллизировались реки, озера, поля, холмы, горы, деревни, города. Превращенные в гигантские друзы кристаллов Гуанчжоу и Шанхай были затем уничтожены массированными ядерными ударами. Ракеты с ядерными боеголовками также поражали летящих над океаном псевдодраконов, но их стая все равно уничтожила Токио, Иокогаму и Осаку. Ожесточенные сражения шли у Делийского, Московского и Нью-Йоркского мегаполисов, перестал существовать Балканский полуостров вместе со Стамбулом.

Белый чисто автоматически, работая на пределе возможностей Хозяина Судьбы, продолжал координировать оборону обреченного мира просто потому, что не мог иначе. Он уже не надеялся ни на какое чудо, просто делал все, что было в его силах, и даже чуть больше.

Нижний мир

Лавина кристальных големов накатывалась на столицу. Вернее, практически уже накатилась. Двух соправителей, только что вступивших в брачный союз, сражение развело: Астарта командовала обороной на севере, Белиал – на юге. Рильта, естественно, находилась при отце неотлучно. Дважды ей даже пришлось вступать в бой, когда мечущийся по всей передовой гвардейский отряд сатана напарывался на места прорыва големов. Когда приходилось, Белиал тоже сражался и делал это с мрачным ожесточением приговоренного к смерти. Конечно, Рильта и сама не слишком верила не то что в светлое завтра, но даже и в живое сегодня, но у отца это было как-то еще более заметно, словно у него за общим пессимизмом скрывалось что-то невысказанное… но что именно, она пока не могла себе объяснить. Кроме того, была одна мысль, которая не давала юной инферийке покоя. И когда Белиала и его свиту отделил от передовой выдвинувшийся вперед отряд убийц, она наконец решилась:

«Отец, почему сейчас?» – Вопрос был задан телепатически, потому что никому другому слышать этот разговор не следовало.

«Что «сейчас»? Ты про Астарту?»

«Да. Зачем такая спешка?»

«Посмотри, что происходит вокруг. Очень похоже, что нам представится другая возможность?»

«Тогда зачем оно вообще?»

Белиал ненадолго прервал общение, чтобы распорядиться о постепенном отходе: големы усиливали натиск, и сдерживать его здесь, на равнине, было уже невозможно. Только на улицах города. Инферы отступали, не теряя боевого порядка и довольно зубасто огрызаясь. Каждый метр, на который продвигались големы, доставался им дорогой ценой, только это ничего не меняло. У любой завоевательной армии могли кончиться воины, но только не у этой.

«Предпочитаю верить, что Инферно выживет», – наконец ответил сатан.

«Ты сейчас серьезно?»

«Более чем. Если не верить, то и сражаться не стоит. Можно просто лечь под ноги этим тварям и дождаться кристаллизации».

«Так, может, после победы и…»

«Нет!»

«Почему?»

«Для обеспечения нормального престолонаследия… в случае чего. Чтобы не было гражданской войны. Законная супруга, и дочь под ее опекой…»

«Эй, ты это сейчас о чем?!»

На какое-то время им пришлось прерваться и поставить щит на пути волны магии големов. С грехом пополам выдержали, но было ясно, что надо отходить еще дальше, в глубь города – здесь их просто раздавят.

«Для меня «после победы» уже не будет. Но это не значит, что его не должно быть у тебя».

«Да откуда ты знаешь-то?!»

«Знаю. Имел приватный разговор с Безликим Синим».

«Не верю!»

Рильта хотела еще что-то добавить, но ни она не успела это сделать, ни Белиал ответить. Над безбрежным морем пехоты големов внезапно взмыла стая крылатых тварей. Не псевдодраконов, конечно, а созданий стандартных размеров, только летающего исполнения. Их было ничтожно мало по сравнению с наземными полчищами, но все несколько десятков ринулись на сатана и его дочь. Убийцы охраны встретили новую напасть залпом из дез-арбалетов. Смертоносные снаряды изрядно проредили нападающих, но часть все же прорвалась. Рильта обратила одну тварь в пыль «расщеплением», но шипастое крыло второго голема уже летело ей в грудь – ни увернуться, ни уничтожить. Белиал возник перед ней в самый последний момент. Меч сатана и крыло голема ударили одновременно и с одинаковой эффективностью: голем распался на части, а сатан… Онемевшая от ужаса Рильта смотрела в остановившиеся глаза умирающего отца, чье тело стремительно покрывалось кристальной оболочкой. Юная инферийка была не в силах разжать хватку своих рук на плечах Белиала, переполняясь болью и отчаянием. Еще несколько мгновений – и кристаллизация перекинулась бы на нее. Но Грак успел раньше: ему удалось оторвать мертвое тело своего повелителя от дочери и оттолкнуть в сторону. Рильта словно загипнотизированная, не обращая внимания больше ни на что, смотрела, как превратившееся в кристаллическую статую тело Белиала рухнуло на землю и разлетелось на сотни мелких осколков.

– Не-е-ет! – Отчаянный, до надрыва голоса, вопль вырвался из груди Рильты, и она ринулась вперед, навстречу летящей кристальной смерти.

Ближайшую к ней тварь, которая уже примеривалась снести юной инферийке голову своим острым как бритва крылом, распылил дез-болт Грака, а потом начальник службы безопасности сатана крепко схватил Рильту, и все растворилось во мраке телепортации.

Пандемониум. Окрестности Санкт-Петербурга

– Не смотри! – Кто-то сильный схватил Атилию Денальт за плечи, резко, почти грубо прижал лицом к своей груди и тут же заставил присесть.

Эльфийка попыталась было сопротивляться, но в этот момент где-то вдалеке ударило. Гулко, мощно, страшно, так, что дрогнула земля, и Атилия с незнакомцем, пожалуй, упали бы, если б уже не стояли на коленях. Тело эльфийки сотрясла дрожь, и она невольно еще теснее прижалась к неизвестному мужчине, будто его объятия создавали непробиваемый щит от того, что ударило. И не сразу даже отстранилась, когда он отпустил ее.

– Что это было? – спросила она, поднимая взгляд.

Незнакомец был высок, строен и по-своему привлекателен, хотя и на любителя – лицо, пожалуй, слишком худое, с острым подбородком и резкими, даже хищными чертами.

– Ядерный взрыв, – ответил он спокойно. – Километрах в восьмидесяти к югу отсюда, на границе сектора Эллезар. Того, что на железной дороге. Там этих тварей особенно много скопилось, вот и решили накрыть… – Его проницательный взгляд полоснул Атилию, словно стилетом. – Ты ведь адепт, так?

– Так. – Атилия вздернула подбородок, имитируя дерзкую уверенность. – А что?

– Экран ставь. Противочумной. Если умеешь, конечно.

– Зачем?

– От таких взрывов незримая смерть распространяется. Убивает медленно, но неотвратимо. Впрочем, при наших обстоятельствах, пожалуй, мы не успеем это испытать на себе.

Эльфийка невольно передернула плечами, но экран поставила. Затем огляделась по сторонам – почему-то от нового знакомого у нее мурашки бежали по коже. Пулковские позиции были хорошо укреплены. Со всех сторон. Так получилось, что большой сектор Эллезар, поглотивший в ходе Катаклизма южную часть Санкт-Петербурга, по какой-то случайности не задел Пулковские высоты, и они оказались этаким узким языком «коренного» ландшафта, почти окруженным иномировыми включениями. Питерский сектор Эллезара был изолирован искусственными барьерами, но они всяко были менее прочными, чем естественные межмировые границы. Так что с этой стороны в любой момент можно было ожидать вторжения, как и из сектора Амфал к северу от Петербурга. Но основные силы кристальной орды двигались с юга, и высоты стали первым рубежом обороны города. Здесь расположились войска Пандемониума. В основном пехота, вооруженная гранатометами (поскольку пулевое оружие против големов было бесполезно) и усиленная артиллерией, танками и установками залпового огня.

Здесь же находились отряды беженцев из павших под натиском Трансформы миров. То есть где-то отряды, а где-то и одиночки вроде Атилии. Она чудом спаслась, когда големы Создателя вторглись в Ардер, уцелела единственная из своей семьи и бежала в Пандемониум через сектор Вечнолесья, расположенный к востоку от Пскова. Страшная угроза со стороны общего врага всегда объединяет. И всякая межрасовая рознь в Пандемониуме была забыта. Даже немногочисленные орки, выжившие после гибели Кхазмадана, которые во все времена не пользовались особой популярностью среди иномирцев, теперь уже не были изгоями. Атилия, кажется, даже видела кого-то из зеленокожих здесь, на высотах. Сейчас все находились в одной дырявой лодке в бушующем океане Трансформы.

Вон они, кстати, первые волны этого океана: катятся по равнине к высотам. Скоро захлестнут тут все. Эльфийка вздрогнула, когда загрохотала артиллерия и установки залпового огня с визгом и шипением отправили первые смертельные гостинцы навстречу надвигающимся полчищам.

– А ты местный? – обернулась Атилия к незнакомцу. Молчать в такой момент ей было уже невмоготу.

– А что, похоже? – криво улыбнулся он.

– Не очень, – честно сказала эльфийка. – Но ты столько знаешь об этом оружии и вообще…

– Вообще, я начитанный. И назвать меня местным вряд ли можно, хотя у меня и есть… была недвижимость в Пандемониуме. Родился я далеко отсюда, да и по Множеству Миров меня помотало изрядно. Но здесь не самое худшее место, чтобы умереть.

Атилия помрачнела:

– Думаешь, шансов у нас нет?

– Объективно говоря, ни малейших. Я реалист. Но долгое время работал на одного… ладно, назовем его магом, который говорил: «Пусть чудес не бывает, но иногда можно совершить то, что со стороны покажется чудом». Самое интересное, что периодически он такое совершал. Вот только данная ситуация… она даже для него слишком.

Эльфийка глянула на незнакомца совсем по-другому, с внезапным интересом.

– Предлагаю, когда начнется, – она мотнула головой в сторону заполнявшего равнину моря кристальных големов, – держаться друг друга. Меня зовут Атилия.

Она протянула руку, и незнакомец, ответив несколько удивленным взглядом, осторожно сжал ее миниатюрную ладонь и представился:

– Ровэн.

Верхний мир

Очередная волна Силы големов обрушилась на эдемитские щиты. И в очередной раз эмерия Лианэль снова выстояла, но глава Совета уже чувствовала, что предел прочности близок: и ее личный, и всей эмерии. Сражения шли уже на подступах к Круглой равнине, сердцу Эдема, где находился дворец Совета, ароты всех Высших и источники Силы Верхнего мира.

Эдемиты бросили в бой все, что у них было, – собственные силы, войска вассалов и даже Незримых Стражей – порождение магоэнергетической сути Верхнего Мира и его последнюю линию обороны, но все равно терпели поражение, ибо Создатель обрушил на них поистине сокрушительную мощь. Фактически эдемиты только и могли, что сидеть в глухой защите, не помышляя о контратаках. Вернее, не сидеть, а медленно отступать, ведя безнадежный бой.

Но больше всего Лианэль угнетала даже не безнадежность сама по себе, а то, что здесь и сейчас ничего не решалось и весь отчаянный героизм эдемитов, мелтиан и неториан только и мог, что ненадолго отсрочить гибель. А тот, кто был способен дать ответ на главный вопрос – быть или не быть вселенной, – сейчас находился очень далеко, и Лианэль все отдала бы, чтоб сопутствовать ему в его миссии, а не сражаться здесь, пусть даже за спиной ее находился родной дом. Умом она, конечно, понимала, что если б не защитники Эдема, Пандемониума, Инферно и других миров, то к тому моменту, когда Синий доберется до своей цели и (чем Бездна не шутит) выполнит свою миссию, спасать во Множестве Миров будет уже нечего. Умом. А душе было наплевать на все здравые рассуждения – она рвалась туда, к нему. Помочь, защитить, подстраховать, а если не получится – то разделить его участь…

– Высшая, осторожно!

Голос Эриэла. И тень. Громадная тень, падающая сверху. Поднять голову… Псевдодракон. Гигантская пасть открывается. Сейчас хлынет чистая мощь Порядка. Не отразить и не уклониться… Нет! Какое-то движение сбоку… Тьма гасит зрение, и Лианэль больше уже ничего не чувствует.

Бездна

– Забавно, правда? – Судя по голосу, Пилигрим явно развлекался, а облик светящейся человекоподобной фигуры не позволял как-то иначе судить о том, какое настроение владело вечным странником. – Жаль, что у тебя нет лица, я бы не отказался сейчас взглянуть на его выражение. Хозяин Судьбы, великий комбинатор оказался вчистую переигран в собственной игре.

– О чем ты? – Синий старался сохранить самообладание, но это было непросто. – Как ты смог перехватить вектор-пеленг Ключа?

Тут Пилигрим, не удержавшись, даже хохотнул:

– Ничего я не перехватывал, Безликий. Неужели ты до сих пор не понял? Ключ настроен правильно и навелся он на ближайшую цель, соответствующую заданным параметрам… Ну же, ну: давай соображай!

– Создатель – это… ты?! – Хозяин Судьбы был действительно потрясен.

– Почти угадал. – Тон Пилигрима сделался удовлетворенным. – Но я могу зачесть этот ответ, ибо в полной мере постичь истину невозможно даже тебе. Хотя в этой несчастной вселенной голова у тебя работает определенно лучше, чем у других. Собственно, сейчас ты, наверное, задаешься вопросом, зачем я тебя сюда заманил. Да-да, заманил. На умного и ловушка требовалась соответствующая. Ты бы ведь никогда не догадался поискать что-то вроде этого Ключа в бывшей обители Наместника, верно?

– Верно, – вынужден был признать Синий.

– Во-о-от! А мне нужно было, чтобы ты его нашел и при этом в твоей голове, закаленной десятилетиями интриг и многоходовых комбинаций высшего уровня, не возникло даже тени подозрения, что тебе его подсунули. Ты должен был перехватить эту добычу у кого-то другого, достаточно могущественного, чтобы тебе стало ясно: артефакт очень, просто невероятно важен. Что имелось в моем распоряжении? Эмиссар Хаоса – записной предатель, от которого ты постоянно ждал подвоха, иначе не посадил бы его на «поводок Судьбы». Как привлечь твое внимание? Очень просто – оборвать «поводок». Я знал, что ты достаточно умен, чтобы выследить беглого эмиссара, причем не потратить на это много времени, а то бы мне пришлось слишком долго заниматься ерундой в обители Наместника, имитируя поиски. Рад, что я в тебе не ошибся: ты сделал все быстро и качественно – получил то, что должен был, и получил, можно сказать, в бою, а следовательно, у тебя не возникло никакой мысли о ловушке.

– Но зачем?!

– Зачем мне это было нужно или зачем я тебе все это рассказываю?

– И то и другое.

– Рассказываю, чтобы подготовить к восприятию главной информации – о том, зачем мне это было нужно. Для начала кое-что о Большой Игре. Как тебе, должно быть, известно, создания Хаоса называют своего противника Ренегатом. И неспроста. Изначально он (заметь, я говорю «он», а не «я»; почему так – ты поймешь позже), так вот, он был одним из тех, что зовутся иерархами Бездны. Просто на каком-то этапе ему стало скучно. А скука, чтоб ты знал, для сущностей подобного масштаба – главный мотиватор. Еще один немаловажный фактор – он был самым могущественным из иерархов и обладал самым мощным потенциалом творения, для которого любые развлечения, доступные в среде абсолютного Хаоса, слишком мелкие. Ему требовалось нечто большее. И вскоре он понял, что большее – это творение упорядоченных вселенных. Вот тогда и началась Большая Игра. Вернее, в те далекие времена она еще не Игрой называлась. Иерархи увидели в упорядоченных вселенных угрозу собственному существованию и попытались уничтожить Ренегата. Не получилось. Но и бесследно для его личности то первое жестокое столкновение не прошло. Тогда уже наметился раскол. Правда, незначительный, но со временем он углублялся.

А до иерархов постепенно дошло, какое замечательное развлечение придумал Ренегат, и они с упоением отдались Большой Игре.

Но время шло, творились вселенные, шла Большая Игра, и раскол личности Ренегата усугублялся, пока не стал критическим. То, что в упорядоченных вселенных называют душевными болезнями, сущностям высшего порядка свойственно ровно в той же степени, что и смертным, только последствия более… впечатляющие, что ли. В случае творца всех вселенных произошло разделение сущности. Очень неравномерное. Одной части досталась почти вся Сила, а другой – почти весь творческий потенциал. И это была просто катастрофа, потому что самостоятельно объединиться снова эти две части сущности не могли. Никак. Что такое способности к творению без Силы? Что такое Сила без способностей к творению? Представил? Вот то-то! Какое-то время творец номер один, обладатель Силы, еще тянул на остатках способностей, но потом…

– А творец номер два – это, как я понимаю, ты?

– Правильно понимаешь. Мои силы – жалкие крохи по сравнению с тем, чем обладает он. Творить я умею, но не могу. Он может, но не умеет. И он меня к себе не подпустит, потому что распад сущности вызвал у него глубокую ненависть ко мне. Такая вот безвыходная ситуация.

– Кажется, я начинаю догадываться, почему началась Трансформа.

– Ну, я же говорил, что голова у тебя работает. Творец номер один понял, что проигрывает Большую Игру, ибо не способен более творить вселенные. А для него Большая Игра – дело чести. Не проиграть он мог только одним способом – защитив свои уже имеющиеся творения от происков Хаоса. А для этого он не придумал ничего лучшего, чем привести вселенные к высшей форме упорядоченности – кристаллу.

– Безумие! – воскликнул Синий.

– Кто же спорит. Я ведь упоминал про душевную болезнь? У творца номер один она зашла дальше, чем у меня. Намного дальше. Я только иногда заигрываюсь, а он… Избыток Силы у душевно больной сущности высшего порядка – отягощающее обстоятельство. Эта сущность идет вразнос. Все, на что хватило остатков его творческих способностей, – это создать големов – носителей Трансформы. Он обкатал эту технологию на Розе Перренарда – почти поглоченной Хаосом вселенной. Технология понравилась, и было решено применить ее также на Множестве Миров. В результате мы имеем то, что имеем.

Вселенная для Синего рухнула окончательно.

– Но если он безумен, получается, что совершенно бесполезно искать его, пытаться договориться, убеждать переменить решение!

– Вот уж это точно. Разговорами тут делу не поможешь.

– А чем поможешь? – Безликий уцепился за сделанное Пилигримом ударение.

– Вот тут мы и подошли к главному – тому, что мне от тебя надо. Для чего я городил весь этот огород и потратил кучу времени, пересказывая тебе историю мироздания от начала времен. Итак, для вас единственный шанс на спасение – это срочно вернуть психическое здоровье творцу. А это, в свою очередь, можно сделать, только вновь объединив две личности демиурга в одну.

– Но ты же говорил, что тут ситуация безвыходная и он тебя к себе не подпустит.

– Все верно: меня – не подпустит.

– Поясни. – У Безликого сложилось совершенно четкое ощущение, что дальнейшее ему не понравится.

– Я уже говорил, что при распаде сущности творческие способности достались мне? Так вот, у меня было невероятно много времени, чтобы разработать план. Что же, я его разработал. Видишь ли, мне нет необходимости приближаться к нему. Просто нужен «мост».

– Мост? – Синий окончательно перестал что-либо понимать.

– Ну да. Некий связующий компонент, который поможет устранить этот раскол. Я придумал заклятие «интеграция сущности». Оно очень сложное и мощное, на пределе моих возможностей, но все же я его потяну. До сих пор мне не хватало только «моста». Теперь он у меня есть.

– Это я?

– Да, Безликий, это ты. Я уже некоторое время наблюдаю за тобой и пришел к выводу, что ты мне подходишь по всем параметрам. Идеальный компонент!

– Звучит-то как – «компонент»!

– Уж прости: как звучит, так звучит. Этот ваш Кирилл Сотников, чьим телом я иногда пользовался для вселения, любил приговаривать: «Из песни слова не выкинешь». Как раз тот случай.

– Любил?

– Да, он погиб буквально только что, когда големы ворвались в Московский мегаполис. Я это сразу почувствовал. Однако мы отвлеклись. Итак, на роль «моста» ты практически совершенная кандидатура. Хотел бы я сказать, что все это время ковал тебя как оружие, но это будет ложью. Ты как-то сам такой выковался: ум, творческие способности, душевная сила, объединяющее начало и способность к самопожертвованию. Все качества, которые нужны «мосту», в тебе развиты очень сильно. В этом мне повезло. Нужно было лишь иногда чуть-чуть страховать тебя, иногда едва заметно корректировать события, но в большинстве случаев ты справлялся самостоятельно. Мне лишь дважды пришлось вмешаться серьезно: первый раз – подкинув вам Каладборг, а второй – с Ключом. В общем, вот он я и вот он ты. Нам теперь ничто не мешает осуществить мой план, и лучше бы поторопиться: судя по тому, что происходит сейчас в твоей вселенной, времени у нас в обрез.

– Что я должен буду сделать? – деревянным голосом спросил Хозяин Судьбы, в душе уже зная ответ.

– Во-первых, найти творца номер один (с этим проблем не будет, я помогу с настройкой Ключа), а во-вторых, дать ему себя убить.

Безликий окаменел. Он, конечно, ожидал чего-то в этом роде, но все же, все же…

– Вот так просто?.. – выдавил он. – И чем это поможет?

– Пока мы здесь с тобой беседуем, я уже подготовил заклятие. Я накину его на тебя, как петлю, и момент твоей смерти объединит наши с номером первым сущности.

– Так, говоришь, душевная болезнь поражает обе части расколотой личности?

Пилигрим, вернее, творец номер два фыркнул:

– Не настолько, Безликий, не настолько! Кроме того, жить тебе уже незачем. Промедли еще немного – и у тебя не останется дома, в который ты сможешь вернуться. А я предлагаю хороший шанс на спасение. Ты же за этим сюда ринулся?

Синий выругался на всеобщем Пандемониума.

– Ладно, делай все, что нужно, только не медли! – бросил он, отведя душу в ругани.

Светлая фигура качнулась к нему, одна рука ее произвела какой-то непонятный жест, а другая коснулась Ключа Создателя. На несколько мгновений оба замерли, а потом Пилигрим дернулся. И Безликий понял почему: серую мглу вспороли три гигантские уродливые тени, от которых исходили невероятная мощь, голод и жажда разрушения. По сравнению с ними даже Пилигрим казался слабачком. Безликого всего проморозил ужас: это могли быть только Иерархи Хаоса. Целых трое – какая честь! Конечно, операции с Ключом не могли не привлечь их внимания.

– Активируй Ключ! Я уведу их! – отчаянно крикнул Пилигрим и метнулся прочь.

Синий, видя, что к нему уже тянутся громадные энергетические щупальца ближайшего иерарха, ментально коснулся Ключа и вновь представил Взгляд Создателя. Его пронзила резкая боль, и зрение на мгновение померкло.

А в следующий миг он уже находился совсем в другом месте. Множество миров отсюда представлялось яркой точкой наподобие далекой звезды. И еще – совсем рядом, за его спиной, находился кто-то еще, столь же могучий, как иерархи Хаоса, если не круче. И сущность эта внимательно разглядывала Безликого, постепенно наполняясь изумлением и яростью.

Синий не спеша развернулся:

– Создатель, я полагаю?

Пандемониум. Окрестности Санкт-Петербурга

– Берегись!

Атилия не раздумывая упала ничком, успев увидеть, как меч Ровэна снес голову здоровенному паукообразному голему, а потом методично раскрошил его на мелкие куски. Еще одного эльфийка уничтожила «расщеплением» из положения лежа. Остальные вроде пока были далеко.

Пулковские высоты уже практически пали. Сопротивление на дальних подступах было подавлено. Волны магии големов истребили значительную часть живой силы и техники. К тому же в критический момент был прорван барьер городского сектора Эллезар, и оттуда, в числе прочих носителей Трансформы, появился псевдодракон, дыхание которого превратило почти все установки залпового огня в экзотическую выставку кристальных статуй. Защитникам дико повезло, что один из «Смерчей» выдал снайперски точный залп, угодивший точно в пасть твари, и ее разорвало на мелкие куски. Адепты держали щит против трансформирующих волн буквально из последних сил, и то тут, то там вспыхивали уже рукопашные с предсказуемым печальным исходом.

Атилия и Ровэн уходили с обреченных позиций в сторону Финского залива – там был хоть какой-то шанс немного отсрочить собственную гибель. К сожалению, активировать пространственный коридор или «лаз» пока возможным не представлялось: вокруг высот бушевала такая буря магической энергии, которой мог бы сопротивляться разве что мощный эвакуационный портал эдемитов или инферов, но не одиночный коридор рядового адепта. Нужно было уйти подальше от эпицентра этого энергетического катаклизма и там уже применить магическое перемещение. Левитировать Атилия не решалась, опасаясь привлечь внимание големов, поэтому шли пешком. Причем у эльфийки складывалось ощущение, что ее спутнику уже по большому счету наплевать – жить или умереть, и все, что он сейчас делает, исключительно ради ее спасения. Чем дальше, тем интереснее было Атилии, кто же такой Ровэн на самом деле, но пока что и место, и время для разговоров были в высшей степени неподходящими.

Пока основные силы кристальной орды приковывали к себе Пулковские позиции, можно было успеть уйти. Атилии этот циничный прагматизм спутника казался до жути неправильным, но при таком силовом превосходстве врага и уничтоженной технике присутствие одного адепта и одного мечника уже не имело никакого значения. Кстати, клинок у Ровэна был ой какой непростой! На нем, как успела углядеть остроглазая эльфийка, не просто покрытие «расщепителем», но и руны разрушения. Еще ей было неимоверно интересно узнать, на какого такого мага работал ее спутник? Маг этот определенно являлся личностью неординарной. И куда только он сейчас делся? Погиб? Может, именно поэтому Ровэн остался неприкаянным и явился сюда, под Петербург, умирать. И умер бы, несомненно, если б не встретил ее. Остался бы там, на позициях, и встретил бы грудью очередную волну магии големов, которую было уже не удержать никаким адептам.

Эльфийка была довольно-таки юной, и не только по меркам своего народа, но и по человеческим тоже – ей только-только перевалило за двадцать. А вот спутник ее выглядел на сорок с лишним, но Атилия готова была поклясться, что ему намного больше… если не во много раз. Она не могла понять, откуда взялось это ощущение, ведь Ровэн совсем не походил на эльфа внешне, но груз прожитых лет в нем был весьма заметен. И в его отношении к ней присутствовало что-то отцовское. И Атилия, чью семью убила Трансформа, пожалуй, готова была принять его в качестве такого старшего друга, проникнувшись к нему удивительным доверием, хотя стаж их знакомства составлял считаные часы. Вот когда они выберутся (а эльфийка в этом уже не сомневалась), она обязательно о многом его расспросит, а если он не захочет говорить…

Все произошло как-то очень быстро. Ровэн схватил ее за плечо и буквально задвинул себе за спину, а из-за ближайшего «языка» хвойного леса вынырнул по меньшей мере десяток кристальных големов – по-видимому, авангард тех, кто двигался от северного сектора Эллезар. Вспыхнул амулет на груди Ровэна, встречая волну трансформирующей магии. Вспыхнул и раскололся, израсходовав свой ресурс, а его носитель пошатнулся и едва не упал. Защиты у него больше не было. Охваченная отчаянием, Атилия метнула огненный шар в гущу бросившихся на них големов. Пламенный взрыв разнес одного из них на кусочки, а еще троих разбросал с некоторыми повреждениями, но остальные набросились на Ровэна. Он сражался отчаянно и виртуозно. Его черный клинок был практически вездесущ и крошил противников, не позволяя им коснуться своими конечностями отчаянно-безумного мечника. Но их было много, а он один, к тому же сильно измотан предыдущим боем. Увы, исход был предрешен.

– Беги! – успела услышать Атилия, прежде чем мощная клешнеподобная конечность одного из големов проткнула Ровэна насквозь, и он рухнул, почти мгновенно покрывшись кристальной оболочкой.

Эльфийка бежала, и взгляд ее туманили слезы. И не было ничего удивительного в том, что она не заметила выступающий из земли извилистый узловатый корень здоровенной ели, споткнулась о него и упала. Лодыжку пронзила острая боль, а зубы клацнули. Направляя на ногу поток целительной магии, Атилия с отчаянием понимала, что не успеет. Все же вскочила, оглянулась, ожидая увидеть големов уже совсем рядом. Но не увидела их. Совсем. Только тропинку среди елей, всю засыпанную кристальной крошкой.

Верхний мир

Лианэль было очень плохо. Болело все тело, тошнило, туманилось зрение, сил совсем не осталось. Но зато живая. «Обман смерти», специально созданный для нее Безликим Синим перед отбытием, висел у нее на шее мертвым холодным куском металла. Однако свою задачу он выполнил – выдернул Высшую эдемитку из пасти смерти. Страховка на самый крайний случай. И она сработала. Только больше умирать нельзя – Хозяин Судьбы успел сделать всего лишь один артефакт. Впрочем, можно там или нельзя, а, похоже, придется. Как там, на передовой, интересно? И где она теперь, эта передовая? Может, уже на пороге ее арота?

Лианэль с трудом поднялась с холодного пола, попыталась телепортироваться. Потом включить магодальнозрение. С тем же успехом. Вернее, с полным отсутствием оного. Только голова заболела сильнее. Магическая Сила возвращалась медленно, словно с неохотой, текла тонкой струйкой, а иногда и вовсе капала, как будто все еще считала тело эдемитки мертвым и не видела смысла в нем быть. Лианэль понимала, что такими темпами она сможет сотворить какое-то существенное заклятие еще очень нескоро. Надо идти к источнику Силы.

Главе Совета обычно редко приходилось ходить пешком, а сейчас ситуация осложнялась тем, что организм эдемитки яростно возражал против каких бы то ни было физических усилий. Лианэль с трудом доковыляла до выхода и шагнула наружу.

Там ее сразу оглушила тишина. И неподвижность. Казалось, замер даже воздух. Замер, потрясенный случившимся. А случилось что-то невероятное, сокрушительное. Не откажи Лианэль магическое восприятие, она бы попыталась прислушаться к магическим энергиям, но и так ей почему-то казалось, что они тоже замерли, будто и не шло никакого сражения. А может, и правда не шло? Только почему? В голову Лианэль стукнулась дикая мысль, что она пробыла без сознания многие годы, а то и века, и теперь очнулась. В мертвом мире… Мертвом, но почему-то не кристаллизованном. Отметя эту мысль как заведомо бредовую, она попыталась найти другую возможную причину того, что видит, но опять ничего не добилась, кроме усиления головной боли.

Тогда она сжала зубы и заковыляла к центру Круглой равнины, где рядом с дворцом Совета находились источники Силы Верхнего мира. Но успела сделать лишь несколько шагов, когда прямо перед ней материализовался Высший Теларон.

– Высшая Лианэль! – В глазах его вспыхнула непритворная радость. – Слава Со… То есть мы очень рады, что вы живы! Не знаем, какое чудо вас спасло…

– Судьба… – хрипло выдавила глава Совета. Говорить ей тоже было больно. – Меня спасла Судьба, уважаемый Теларон… Скажите лучше, что происходит? Почему… все так тихо и неподвижно?

Лицо Теларона расплылось в улыбке абсолютного счастья. Такого выражения Лианэль не видела на его лице никогда.

– Мы спасены! Големов что-то уничтожило. Всех и сразу. Они просто рассыпа… Эй, что с вами?!

Но Лианэль уже не слышала – она провалилась в омут глубокого обморока.

Нижний мир

Вокруг Небесного Клыка парили огненные крыланы – порождения Изначального Пламени. На галереях башни – последнего оплота защитников столицы Инферно – располагались отряды убийц и уцелевшие маги. На верхней галерее замерли, словно скульптуры, окаменевшие от общего горя две правительницы Нижнего мира и почти безучастно взирали на бурлящее внизу кристальное море, затопившее уже половину столицы. А в небе… На Небесный Клык летели псевдодраконы. Много, не меньше десятка. Громадные смертоносные твари, по сравнению с которыми огненные крыланы совершенно не выглядели грозными. Сейчас эти исполинские големы сметут последний заслон и подведут черту под существованием Инферно. Но две женщины на верхней галерее держались за руки и смотрели на приближающуюся смерть без тени страха. А может быть, даже с легким нетерпением.

Что произошло, они в первый момент даже не поняли. Да и никто не понял. Просто вдруг все псевдодраконы разом взорвались в воздухе и осыпались вниз стеклянной крошкой. А затем волна уничтожения прокатилась по бесчисленным полчищам простых големов внизу. Несколько десятков секунд – и Силы Трансформы перестали существовать.

Но две женщины на верхней галерее Небесного Клыка, казалось, даже не заметили этого.

Пандемониум. Разные места

Боец петербургского КСМП Федор Протасов свернул в переулок и с разбегу налетел на перекрывшую путь чугунную ограду. Дальше пути не было. И сил на то, чтобы перелезть, тоже. Он прижался к прутьям спиной и обреченно поднял пистолет, хотя что могли пули против почти неуязвимой плоти кристальных големов? И все же, когда в переулке появилась уродливая фигура первого носителя трансформы, Протасов рефлекторно выстрелил… и едва не поперхнулся от удивления – голем буквально взорвался. Подождав других тварей, но так и не дождавшись, донельзя удивленный страж вышел из переулка и обнаружил совершенно пустую улицу, которую покрывал толстый слой кристальной крошки…

Объединенный отряд эльфов и эллезарцев занял оборону на крутом берегу излучины Сены к югу от Парижа. Бежать дальше они уже не видели смысла – все равно надвигающаяся с востока кристальная лавина настигнет их и захлестнет, пусть даже на Бискайском побережье. Или по ту сторону океана. Этих ничто не остановит. Вот сейчас они хлынут в реку, кристаллизуют ее и тогда… Эльфы приготовили луки и стрелы с «расщепительными» наконечниками, а эллезарские адепты активировали защитные экраны… и буквально оторопели от увиденного – по ту сторону Сены големов не стало. Вот просто не стало, и все…

Авианосец «Джон Винчестер младший» резал форштевнем спокойные воды Тихого океана к югу от острова Оаху, когда в небе показались громадные уродливые тени псевдодраконов. На авианосце поднялась суета на грани паники. Пилоты понеслись к своим машинам, с отчаянием понимая, что даже не успеют поднять их в воздух. Расчеты ракетных установок противовоздушной обороны лихорадочно ловили цель. Остальные могли только молиться, если было кому. Кое-кто и молился. А когда все крылатые големы вдруг взорвались в воздухе, число верующих в Пандемониуме увеличилось ровно на команду одного авианосца…

Родолфу Перейра, командующий силами береговой обороны мегаполиса Рио-де-Жанейро, и его заместитель моррэец Ам Торш с ужасом смотрели, как покрывается кристальной коркой вода залива, а из нее, вспучиваясь гигантским горбом, лезет нечто кошмарное неопределенного облика. Перейра и Ам Торш обменялись затравленными взглядами, и командующий уже готов был отдать команду открыть огонь по чудовищу, без всякой, впрочем, уверенности, что ракеты его хотя бы поцарапают, но «горб» внезапно перестал расти, а потом взорвался, засыпав половину мегаполиса кристальными осколками…

В Московском мегаполисе координатор обороны Пандемониума Безликий Белый со всего мира получал одинаковые сведения, просто не укладывающиеся в голове. Но та картина внезапного и тотального уничтожения неведомой Силой уже частично захвативших мегаполис полчищ кристальных големов, которую он наблюдал лично, не оставляла места сомнениям. То, во что никто уже не верил, все-таки произошло – смертный приговор их вселенной отменили в самый последний момент. Стоявший рядом с Безликим дроу-адепт Ант Фартлейн прислушался к тому, что тихо бормотал потрясенный Хозяин Судьбы:

– …но иногда можно совершить то, что со стороны покажется чудом.

Междумирье. Замок Судьбы

Фантомная армия пала. Ей лишь ненадолго удалось задержать кристальную орду. Магические ловушки перед Замком ее тоже слегка проредили, но все эти потери были для кристальных големов каплей в море. Селена и Александр ждали тварей. Внизу, у главного входа в Замок. У них даже мысли не возникло бежать куда-то в закоулки самого дальнего сектора, чтобы выиграть час, а то и два жизни. Неизбежное пришло, и его надо было встретить лицом к лицу.

Инферийка держала в одной руке дез-арбалет, в другой – меч, Волков был вооружен двумя ударными жезлами, заряженными «расщеплением».

– А все-таки это была хорошая попытка, – с сожалением произнесла Селена. – Все могло сложиться и лучше, но мы по крайней мере дрались до последнего. Хотя бы умирать теперь не стыдно. Правда?

– Истинная, – отозвался Волков. – И лучшей компании, чтобы отправиться в мир иной, я бы и пожелать не мог.

– Аналогично. – Инферийка улыбнулась. – Ну что, захватим с собой еще и этих тварей? Да побольше, чтобы не скучно было?

– Не возражаю.

Больше они ничего не сказали, потому что в этот момент дверь главного входа налилась лазурным сиянием и раскололась под натиском Силы Порядка. Первым шагнувшим внутрь тварям достались дез-болты и заряды «расщепления». Оба защитника Замка Судьбы палили безостановочно. У инферийки начали неметь руки и подкашиваться ноги – многочисленные дез-болты забирали уже ее жизненную силу. Александр отбросил в сторону истощенный жезл и взялся за второй…

А потом все вдруг закончилось. Сразу и полностью. Селена еще по инерции выпустила один болт в дверной проем, а потом замерла. Секунд двадцать ничего не происходило. Двое защитников замка снова обменялись взглядами.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Волков.

– Абсолютно ничего. Они просто перестали лезть.

– Может, закончились?

– Ха-ха! Очень смешно! – фыркнула Селена. – Эти не заканчиваются.

– Тогда, может, они нас наружу выманивают?

Инферийка пожала плечами:

– Слишком умно для них. Они всегда перли дуром и давили массой – вот и вся их тактика. Но если все-таки ты прав, я уже хочу выманиться – надоела неизвестность. Твое мнение?

– Поддерживаю.

И они вышли. Вернее, ступили на порог и замерли в ошеломлении: равнина перед Замком была пуста и вся, словно снегом, завалена мелкими кристальными осколками. Похоже, это было все, что осталось от неисчислимой армии Трансформы.

– Охренеть не встать!.. – коротко и емко выразился Александр.

Селена выразила свою солидарность энергичным кивком – у нее словно язык отнялся. А в голове царил полный кавардак.

– Ну теперь-то уже, надеюсь, победа? – не унимался Волков. – У Синего получилось?

– Кажется, да… – выдавила инферийка.

– И что, теперь он вернется? – В устремленном на спутницу взгляде Александра робкая надежда боролась с природным пессимизмом.

Произнести что-либо еще было уже выше ее сил – в горле Селены стоял комок. Ответ Александру пришел с другой стороны – от материализовавшейся за их спинами безликой фигуры в белом плаще.

– Нет, господин Волков. Чудеса, подобные этому, имеют самую высокую цену. И наш магистр ее заплатил.