Пандемониум. Санкт-Петербург

Александра Волкова накрыло очередной волной того, что он называл черной меланхолией. Сколько можно, в конце-то концов?! В который уж раз его вот так бросают, резко, без объяснения причин? Шестой? Седьмой? И всегда одно и то же: бегающий взгляд, избитое и банальное «дело не в тебе», «у нас просто не получается», «я старалась, но…». Складывалось ощущение, что над ним довлеет какой-то злой рок. Чего, ну чего этим девушкам не хватает? Ведь вроде нормальный парень: не зануда, не урод, не трус. Двадцать пять лет, а ни одного долгого романа, зато приличный список вот таких разрывов. Только все начинает развиваться хорошо, как вдруг… Тут и закоренелый материалист в проклятия или порчу поверит.

Впрочем, откуда им, закоренелым материалистам, взяться в Пандемониуме – безумном мире, где возможно буквально все? Да и у самого Александра в прошлом было такое… Он не слишком хорошо помнил ту странную и страшную историю, что омрачила его детство: охоту за его семьей какой-то секты и наемных адептов, ранение матери и брата, впавшего в кому отца, похищение его самого и спасение благодаря вмешательству какой-то женщины, причем, как ему говорили, принадлежащей к расе инферов. Все эти воспоминания словно терялись в тумане. Тоже, кстати, странно: ему тогда уже пять лет было – вполне сознательный возраст. Мог бы и получше запомнить. Но в его памяти остались лишь обрывки, с трудом увязывающиеся в одно целое, к тому же с большим количеством белых пятен. А вот чувство страха, постоянно сопровождавшее его тогда, сохранилось. Оно и сейчас возвращалось всякий раз, как Волков касался памятью тех событий. Правда, с детства с ним ничего подобного не происходило, но вокруг все равно был мир, где правила бал магия, а потому никакие версии не следовало отметать с ходу как несуразные.

Сейчас в нем ни злости не было, ни какой-то особой горечи даже. Только усталость – расставания эти уже в какую-то рутину превращались, и привычка гасила эмоции. Однако привычка привычкой, но притупившаяся острота эмоций компенсировалась общим фоном, который с каждым разом делался все более мрачным. А мысли, что дергаться бесполезно и все в его жизни вот так и будет продолжаться, делались все настойчивее. В общем, черная меланхолия, от которой до депрессии полшага.

С одной стороны, Пандемониум предоставлял широкий спектр возможностей, чтобы справляться с подобным, – от бесчисленных видов алкоголя, эллезарской дурман-травы и самых экзотических развлечений до инферских кулонов с ду́хами-утешителями. Первое он пробовал еще в студенческие годы и выработал в себе стойкое отвращение к любым видам снадобий, дурманящих сознание. Что же до остального, стоило оно очень приличных денег, и далеко не всякий мог себе это позволить.

Сашу Волкова с юности манила самостоятельная взрослая жизнь, когда никто не трясется над ним, не говорит ему поминутно о необходимости быть внимательным и осторожным и не норовит на каждом шагу подстелить соломку. Да, у родителей были причины – они, в отличие от Саши, хорошо помнили те события с сектой, но надо же и меру знать! Сначала было студенческое общежитие, а затем съемная квартира. Стремясь ни в чем не зависеть от родителей, Саша совсем не брал у них денег, устроился параллельно учебе на вечернюю работу и обеспечивал себя сам. На жизнь хватало, но не более того – особые способы борьбы с депрессией лежали за пределами его возможностей. Но теперь о том, чтобы просить денег у отца, Саша не хотел даже думать. Слишком много сил и нервов было вложено в его локальную войну за независимость, чтобы вот так просто отказаться от своих завоеваний.

Он нашел для себя другую отдушину – искусство. С детства Саша хорошо рисовал. С годами его талант развился и расцвел. Так что когда ему было плохо, он садился за мольберт. Картины его были весьма неплохи и уже заметно переросли уровень творчества для внутреннего употребления, вот только общественного признания его талант так и не получил. Волков был, что называется, широко известен в узких кругах.

Просто в Пандемониуме по сравнению со старой Землей положение художников существенно осложнилось. Нет, спрос на изобразительное искусство не упал, просто конкуренция выросла. Местные живописцы уступали мастерам кисти из Вечнолесья и Эллезара. Правда, расценки у последних были безумно высокие, а потому представители этих миров сформировали топ-уровень. Их произведения висели в крупнейших музеях мира. Приобрести же картины эльфийских и эллезарских мастеров могли себе позволить только самые богатые коллекционеры Пандемониума. Ну а толстосумы рангом пониже ориентировались на местных признанных художников.

Когда же дело доходило до среднего класса, который в основном и являлся потребителем работ живописцев уровня Александра, то он ударялся в экзотику – произведения моррэйских и амфалийских художников.

А та часть среднего класса, для которой картины были не столько самоценными произведениями искусства, сколько элементами интерьера, просто сменила направление своего интереса, благо недостатка в предложениях в Пандемониуме не наблюдалось: экзотические растения из Амфала и Стилфа, эллезарские и дунарские светильники, различные магические примочки и многое, многое другое.

Короче, зарабатывать своей кистью Александру оказалось практически невозможно. Пришлось переключиться на карандаш, перебиваться портретами и шаржами в парке имени Рогожина (бывшем Александровском) на острове Петроградский. Впрочем, этот заработок был столь мал, что не мог обеспечить хоть сколько-нибудь достойное существование, так что основную свою работу – системного администратора в небольшой фирме – Волков не бросил… Но со своей последней подругой он познакомился как раз в парке, когда она заказала ему свой портрет… Бывшей подругой… Эх!.. Может, на нем и в самом деле какое-то проклятие, оставшееся еще с тех событий двадцатилетней давности?

В самом мрачном расположении духа Александр брел по улице, не замечая ничего вокруг. Так, на автопилоте, он пересек мост и оказался на острове Петроградский в ближайших окрестностях хорошо знакомого ему парка. Там, в глубине, располагалась ярмарка, самая большая в Санкт-Петербурге. Волков нечасто заглядывал туда – иномировые диковинки были ему в основном не по карману, а травить себе душу не хотелось. Но сегодня он решительно был настроен на какой-нибудь безумный поступок. А в кармане еще, как по заказу, шуршали двести ДЕ очередной получки. Правда, на них еще предстояло жить как минимум две недели, да и туфли с треснувшей подошвой настоятельно просили замены, но разбитое сердце Александра было глухо к доводам рассудка. Ему требовалось лекарство, которым могло бы стать что-нибудь выходящее из ряда привычных вещей и событий его довольно-таки скучной жизни. Так почему бы не ярмарка? Возможно, потом он и пожалеет о сегодняшней авантюре, но… какого черта?! В конце концов, жизнь одна.

На что же просадить имеющуюся наличность? Купить какую-нибудь эллезарскую магическую безделушку или изделие дунарских камнерезов? На что-нибудь не слишком крутое денег вполне хватит… Ну уж нет: кормить своих конкурентов – благодарим покорно! Тогда что? Предсказание будущего? А вот это, пожалуй, тема!

Желание узнать, когда же прозвучит финальный аккорд его жизненной песни, на Александра периодически накатывало. В основном, кстати, опять-таки после болезненных расставаний. И в самом деле, имеет ли смысл строить долговременные планы, искать высокооплачиваемую работу, пытаться наладить личную жизнь, если ему осталось всего ничего?! К чему тогда тратить свое драгоценное время на рутину? Почему бы не оторваться по полной, не написать картину своей мечты, а потом продать все, что у него есть, и махнуть куда-нибудь далеко! Кто здесь будет по нему скучать? Родители? Переживут. У них еще Миша имеется. Кстати, женатый и с двумя детьми. Продолжатель рода, полностью оправдавший родительские надежды. Не то что младший – отрезанный ломоть! Правда, Александр отдавал себе отчет, что у него не хватит духу сотворить такое, пока он не будет полностью уверен относительно того, сколько ему осталось…

Волков точно знал, что в дальнем углу ярмарки имеется палатка уллийского предсказателя. Он слышал, что эти птицелюди никогда не ошибаются, что по способностям предвидеть будущее они уступают лишь Хозяевам Судьбы. На этом уллы и делали свой бизнес. Ну, по крайней мере те из них, кто решил интегрироваться в жизнь Пандемониума. Конечно, будучи безусловно лучшими в своей области, они могли себе позволить задирать расценки, однако еще никто из тех, кто воспользовался их услугами, не пожалел о потраченных деньгах. Решено – начнет Александр именно с палатки предсказателя, а дальше будет действовать в зависимости от услышанного.

Откинув полог палатки и шагнув в ее глубину, молодой человек замер: ну что же так не везет?! Как рассказывали сорокалетние кумушки с его фирмы, обычно здесь всем заправлял старый улл, чьи перья были уже почти белыми. Теперь же на его месте сидела молодая предсказательница с темно-коричневым оперением и очень привлекательным лицом, обрамленным длинными вьющимися каштановыми волосами. В другое время Александр, пожалуй, даже обрадовался бы подобной замене, однако сегодня каждое красивое женское лицо, пусть даже и венчающее птичье тело, только усугубляло его хандру. Да и в мастерстве предсказаний эта явная дебютантка наверняка уступала своему видавшему виды предшественнику.

Волков хотел было уже развернуться, но передумал. До сих пор прекрасный пол вертел им как хотел. Довольно! Он не позволит еще одному очаровательному личику заставить его отказаться от своих планов. Как решил, так и будет.

Видимо, уловив его колебания, уллийка улыбнулась:

– Чем могу вам помочь?

– Сколько стоит предсказание будущего?

– Сто ДЕ за три вопроса, – четко отбарабанила заученную фразу молодая предсказательница.

«Да-а-а, неслабо!» – подумал Волков, прикинув, что его прихоть сожрет сразу половину имеющейся наличности. Но отступать уже поздно – все решено.

– Ладно, – произнес он со вздохом, решительно подошел к столу и опустился на гостевой стул, выложив перед уллийкой две купюры по пятьдесят ДЕ.

Та легонько повела крылом, и деньги словно сами собой скакнули в ящик стола.

«Телекинез, – понял Александр. – Ну еще бы – рук-то у них нет!»

Между тем уллийка выжидательно смотрела на него.

– Итак, ваши вопросы?

Несколько секунд Волков молчал, собираясь с мыслями, и начал:

– Первое. Я – художник. Хотелось бы знать мои перспективы в творчестве. Второе. Мне нужен день или хотя бы месяц и год моей смерти. Хочу знать, сколько осталось, чтобы как-то планировать свою жизнь. И третье… – Он запнулся.

– Личная жизнь? – подсказала уллийка с улыбкой.

– Именно.

– Хорошо. Только одно уточнение. Дату вашей смерти я могу определить с точностью до месяца, если только не вмешаются Высшие Силы, чьи замыслы я увидеть не в состоянии…

Волков усмехнулся:

– Вряд ли я представляю для них интерес.

Но предсказательница не приняла его беспечного тона:

– Вопрос в следующем: вы уверены, что хотите это знать? Это серьезный стресс для человека. Последний год вы будете чувствовать себя как приговоренный к казни. Это ужасно, можете мне поверить.

– Понимаю. Но решение свое не изменю.

– Ваши деньги – ваше право. Посидите немного спокойно и молча.

Уллийка прикрыла глаза, скрестила крылья, затем развела их в стороны. Глаза открылись, а взгляд ее, казалось, сосредоточился на чем-то бесконечно далеком. Затем предсказательница заговорила ровным, почти механическим голосом:

– По порядку. У вас сильный дар, и он получит признание… Но не такое, какого вы ожидаете. Деньги… тут не главное. Серьезно зарабатывать на нем вы не сможете еще… несколько лет. Отсюда и ответ на второй вопрос. Жизнь вам предстоит сравнительно долгая. Не слишком, но все же… Я вижу три тысячи пятый год, сентябрь… Опять же, если не вмешаются Высшие Силы. И третье…

Она помолчала, и голос ее перестал казаться безжизненным.

– Сейчас все плохо, но… – казалось, она борется сама с собой, – все наладится. Скоро. Возможно, даже в самое ближайшее время.

Александр изумленно поднял брови:

– Вы уверены?

– Абсолютно. – Она твердо выдержала его взгляд. – Любовь будет большая и красивая, но немного странная и загадочная… В чем-то даже пугающая. С очень давними корнями. Вся ваша жизнь до сих пор была к ней прелюдией, а потому не стоит зацикливаться на всех ваших личных неудачах – так было предрешено. И у вас, и у вашей избранницы необычная судьба. Особенно у нее. Вам придется разделить ее судьбу, если вы хотите быть счастливы. А встретитесь вы с ней, повторяю, уже очень скоро.

– А как я ее узнаю?

– Не волнуйтесь, – впервые с момента впадения в транс на губах предсказательницы появилась улыбка, – мимо не пройдете – Судьба не позволит.

– Хорошо… Ну вы меня порадовали! Спасибо!

Он поднялся.

– Не за что. Я говорила то, что видела.

Не успел полог палатки закрыться за посетителем, как на глаза молодой уллийки навернулись слезы, и она едва слышно всхлипнула.

– Не надо, девочка, – произнес сзади негромкий мужской голос. – Ты все сделала правильно.

Она повернулась к стоящему за спиной уллу с белым оперением:

– Нет, Крелаг. Я не сказала ему…

– И не должна была, – перебил ее наставник. – Ты же знаешь, Атена, у нас есть свой кодекс. В такие судьбы, как у него, вмешиваться нельзя. А если бы он узнал, это уже было бы вмешательством. Привыкай: такова наша работа. В принципе ты не произнесла ни слова лжи. Все искупает оговорка «если не вмешаются Высшие Силы». А мы с тобой оба знаем, что они вмешаются. Если бы не это, жизнь его была бы именно такова, как ты рассказала. А дату смерти… он не должен был узнать, иначе не смог бы сделать того, что от него потребуется. Главное – про его любовь ты все сказала верно.

– Главное?.. – вскинула брови Атена.

– Именно, девочка, – тепло улыбнулся старый улл. – Мне пришлось прожить почти двести лет, чтобы усвоить одну простую истину: любовь – всегда самое главное.

– М-да, занятственно! – произнесла Селена, снимая магическую прослушку с палатки уллийского предсказателя, которую несколько минут назад покинул Александр Волков. – Чрезвычайно занятственно, – повторила инферийка, словно желая посмаковать колоритное словечко.

Впервые услышала она его около полутора лет назад от одного из коренных обитателей Пандемониума, и слово это как-то очень пришлось ей по нраву. Так что с тех пор бывшая убийца, успевшая сделать короткую карьеру частного детектива, а в настоящее время являющаяся оперативной помощницей Безликого Синего, не упускала случая ввернуть его в разговоре или хотя бы в монологе.

Вообще манера разговаривать с собой была свойственна Селене всегда, ибо инферы-убийцы, как правило, не особенно социальные создания. С кем им общаться, в самом деле? С коллегами, что ли? Перемывать кости заказчикам или хвастаться подвигами? Другие же сторонились касты убийц, просто на всякий случай – мало ли… Работали с ними, нанимали для охраны или противоположных задач, но общаться… Вот и получалось, что поговорить не с кем, а ведь порой хочется!

Сейчас Селена, конечно, была не в своей среде, но ни Безликий Синий, ни Ровэн Бланнард на роль задушевных собеседников не годились. Нет, с первым в принципе можно было пообщаться, вот только время для этого у него находилось довольно редко, да и пустота под его капюшоном порой нервировала.

Что же до Аллерии Деланналь, которая в свое время могла даже с определенной долей условности, называться закадычной подругой, то с ней Селена не виделась уже около двадцати лет по времени Пандемониума. Через две недели после гибели иерарха Неарга, когда им в Замке Судьбы открылось столько тайн, Аллерия, как и предсказывал Безликий, свернула их совместный бизнес и, ничего толком не объяснив, отбыла в неизвестном направлении.

Впрочем, для Селены фразы «Моя судьба ждет меня» было достаточно, ибо Синий достаточно ясно намекнул, какой выбор стоит перед эльфийкой, а точнее, какой путь перед ней открывается, ибо выбора как такового ей не оставила Печать Создателя, присутствующая в ее линиях Судьбы.

Так или иначе, в отсутствие компании внутренние диалоги постепенно входили у Селены в привычку. Нет, пожаловаться на скуку она не могла, ибо задания Безликого следовали часто и радовали разнообразием. К тому же приходилось присматривать за Сашей Волковым, в котором инферийка видела подрастающее и созревающее противоядие от того самого одиночества, которое все чаще заставляло ее обращаться к лучшему собеседнику на свете – к себе любимой. А Сашу инферийка холила и лелеяла самозабвенно, но так, чтобы не попадаться ему на глаза. Подобно опытному цветоводу, выращивающему розовый куст, Селена тайно приглядывала за своим будущим возлюбленным, не только отводя от него беды и неприятности, но и заботясь о том, чтобы у него раньше времени не появилась какая-нибудь лишняя сердечная привязанность: конкурентки ей были не нужны. Порой приходилось действовать достаточно жестко, проводя с потенциальными претендентками на руку и сердце Александра Волкова «воспитательные беседы», после которых завязавшиеся было отношения тут же прекращались. И естественно – кому захочется становиться на пути инферийки из касты убийц, пусть и сменившей профессию? Александра, конечно, все эти любовные неурядицы несколько травмировали, но яичницу нельзя приготовить, не разбив яиц. Селена же наметила приготовить для себя настоящий шедевр кулинарного искусства, так что подобные мелочи ее занимали весьма мало.

На сей раз к полюбившемуся словечку «занятственно» инферийку побудило прибегнуть услышанное в палатке предсказателя. Напророченная Александру встреча с любовью всей его жизни вполне согласовывалась с планами Селены, которой, честно говоря, уже порядком надоело отгонять от него девушек. Да и возраст его в принципе был почти подходящим для ее целей… А может, уже и без «почти». Нет, в принципе можно было бы подождать еще лет пять, но у Селены почему-то сложилось ощущение, что этих пяти лет у них может уже и не быть. Возможно, работа на Безликого обострила ее интуицию, которая ей последнее время все чаще намекала, что относительное спокойствие прошедших двадцати лет всего лишь затишье перед грозной бурей. Так что инферийка начала уже жить ожиданием: в любой момент с ней мог телепатически связаться Синий и сообщить, что мирное время закончилось. А тут еще предсказания о ее страшной и великой судьбе, а также проскользнувшая между строк и не замеченная Сашей оговорка о его возможной преждевременной смерти. «Если не вмешаются Высшие Силы», надо же! Поневоле задумаешься.

Выходит, ждать больше нечего: пора им встретиться. Слишком на многое в свое время пошла Селена, чтобы получить полное повторение сущности графа Прозорова, воплощенное в Александре Волкове, и слишком много усилий пришлось ей приложить, чтобы этот ее живой гонорар за убийство сатана Маурезена дожил до дееспособного возраста. Слишком много даже для человека, а уж для инферов-убийц, которые ко всему, что связано с чувствами, относятся со здоровым цинизмом, – просто запредельно много. Стоило оно того или нет – время покажет, а вот потерять его сейчас по собственной нерешительности будет верхом глупости. Нет, все, сегодня надо устроить с ним «случайную», но очень запоминающуюся встречу, благодаря которой она застолбит за собой эту территорию, а личные неурядицы парня останутся в прошлом, и он таки встретит свою большую любовь.

Но сначала… Взгляд инферийки вновь обратился к палатке предсказателя. Видимо, придется по душам побеседовать с этими уллами, чтобы доподлинно выяснить, что именно они имели в виду. В конце концов, им сто ДЕ было плачено Сашей за предсказание, а ему сообщили лишь половину. Что же, вторую готова выслушать она, и горе им, если они, прикрываясь своим дурацким кодексом, откажутся говорить.

Селена с самым решительным видом направилась к палатке, когда ее настиг телепатический вызов Безликого Синего:

«Селена, ты мне срочно нужна!»

«Надо же, как в воду глядела!» – внутренне усмехнулась инферийка, а телепатически передала:

«Можешь немного подождать? У меня тут одно важное дело».

«Знаю я твои важные дела. Небось опять Саша Волков?»

«Преклоняюсь перед мудростью и всеведением Хозяина Судьбы!» – Селена добавила в свой ментальный тон немного иронии.

«Тут и мудрость не нужна, Селена, – едко отозвался Синий. – Ты становишься предсказуемой. Впрочем, не будем отвлекаться. Пару часов твое дело потерпит, а мое – нет. Будь добра прибыть в мой сектор Замка Судьбы, в приемную для наблюдателей. И побыстрее. В ближайшее время тебе предстоит ряд очень важных миссий, но обещаю, что после разговора у меня остаток сегодняшнего дня я предоставлю тебе для решения личных дел и даже, если понадобится, окажу тебе в них посильную помощь».

«Ловлю на слове! – быстро ответила Селена. – Некоторая консультация, касающаяся Судьбы, мне действительно не повредит. Вдобавок ты тем самым сделаешь доброе дело».

«Это какое же?»

«Избавишь парочку очень скрытных уллов от неприятной перспективы жесткого разговора с инфером-убийцей».

«Ну-ну… Рад буду помочь».

Контакт прервался.

– Ну что же, ребята, – с улыбкой повернулась Селена в сторону палатки, – считайте, что вам крупно повезло! И я бы на вашем месте поблагодарила за это везение Судьбу в лице одного не по статусу чуткого Безликого!

С этими словами инферийка бесшумно исчезла из Пандемониума.

Верхний мир

Высшая Лианэль уже не видела ничего вокруг. Ее взгляд устремился куда-то в неопределенную даль, и даже ярость, только что побуждавшая ее немедленно покарать стоящего перед ней неудачника, уступила место другим эмоциям – сомнению и страху. Казалось, за четыре тысячи лет своей жизни она уже успела увидеть столько, что во Множестве Миров не было ничего способного ее удивить и озадачить. Но, как выяснилось, дела обстояли несколько иначе. Вести, принесенные из Краллена этим неторианином, который сейчас упорно смотрел в пол, не решаясь поднять глаза на главу Совета Высших Верхнего мира, говорили о том, что ей пришлось столкнуться с неведомой серьезной угрозой.

Лианэль хорошо знала Тангатая Крогерда: он никогда не был трусом и паникером. Иначе ему не поручили бы возглавить экспедиционный корпус, отправленный для завоевания целого мира. Это мешало ей просто отмахнуться от его информации о кристальных големах, сказав: «У страха глаза велики!» Разумеется, память неторианина будет тщательно прочитана ее помощниками, но уже сейчас Лианэль не сомневалась, что тот говорит правду.

Кстати, его присутствие тут больше не нужно. Лианэль повернулась к застывшему у стены своему помощнику Эриэлу и телепатически приказала ему вывести неторианина из аудиенц-зала и прочитать его память. Когда за обоими закрылась дверь, глава Совета вернулась к прерванным размышлениям.

Неведомые кристальные големы были не единственным моментом из рассказа неторианина, озадачившим и даже напугавшим Высшую. В конце концов, окажись они всего лишь неизвестными ранее монстрами, пусть даже отчасти разумными и обладающими магией, ударный отряд эдемитов с ними бы наверняка справился. Однако зафиксированное преобразование самой структуры мира, а также то, что тварями командовал представитель Сил стабильности, просто ввергли ее в ступор. Она не могла подобрать ни одного разумного объяснения столь странному сочетанию фактов. Вопросов возникала масса.

Первый: почему вдруг слуги Первосозданного решили вмешаться в эдемитскую экспансию в Краллене? Лианэль некоторое время назад имела личную беседу с Агентом – безымянным и многоликим главой Сил стабильности, и он достаточно прозрачно намекнул ей, куда эдемитам можно направлять свои амбициозные властолюбивые взоры, а куда категорически не рекомендуется. Сам по себе подобный диктат изрядно взбесил Лианэль, но эмоции пришлось сдержать: миновал тот период расцвета и могущества Верхнего мира, когда эдемиты с позиции властителей Пандемониума могли не особенно прислушиваться к мнению слуг Первосозданного. Так что приходилось подчиняться. Окраинные миры тогда попали в категорию «можно». Что же изменилось сейчас?

А может быть, эдемиты своим вторжением в Краллен вмешались в какой-то масштабный эксперимент Первосозданного в этом мире? Насколько она поняла из рассказа Крогерда, ни големы, ни представитель Сил стабильности первыми неториан не атаковали. Все обстояло с точностью до наоборот. Правда, неториан спровоцировало начавшееся преобразование структуры мира, который, как они считали, уже принадлежал им или, вернее, их покровителям – эдемитам. Это вполне можно понять и простить, ибо запущенная големами волна кристаллизации – акт безусловно враждебный. И все же Крогерду, прежде чем ввязываться в бой с теми, кем руководил представитель Сил стабильности, не мешало бы запросить санкции у нее. Подобное решение может иметь далекоидущие последствия. Как-то отреагирует на события в Краллене Первосозданный?

Хотя что конкретно он может предъявить эдемитам? Имел место конфликт? Так ведь по недоразумению же! Был негласный договор по окраинным мирам? Был. Никто его, правда, не подписывал, но ее память – документ почище любого заверенного юридически. Даже Агент отпираться не станет. Кто-нибудь со стороны Наместника Создателя предупреждал эдемитов, что именно в Краллен соваться не рекомендуется, ибо насчет этого мира у Первосозданного большие планы? Не предупреждал. Тогда какие могут быть претензии? Это уж скорее эдемиты могут считать себя обиженными: множественные потери, почти уже завоеванный и тут же потерянный мир. Только об этом лучше помолчать. Не пришло еще время говорить с Первосозданным с позиции силы.

Вот только все эти рассуждения хороши, если действительно имело место недоразумение. А ну как нет? Что, если появление в Краллене кристальных големов есть необъявленная война Сил стабильности против Верхнего мира? Тогда все намного хуже, и надо срочно искать союзников. Где их взять? А там же, где и раньше, – в Замке Судьбы. Пока что от сотрудничества с Безликим Синим Лианэль получила массу выгод. Вот только счет пока не в ее пользу. Ею получено услуг больше, чем она оказала в ответ. Та же индульгенция на завоевание окраинных миров получена при прямом содействии Хозяина Судьбы, который намекнул ей, чем можно ублажить Первосозданного. И то сказать: поимка эмиссара Хаоса, да еще по прямой наводке Безликого – дело не ахти какое сложное.

Таким образом, опять соваться к Синему с протянутой рукой было бы неразумно с ее стороны: если долг слишком вырастет, то, будучи однажды предъявленным к оплате, он может просто разорить должника. Но что она сейчас могла сделать для Безликого? Нужно ли ему вообще что-нибудь? Возможно, сама по себе информация о происходящем в Краллене станет достаточной платой за совет или иную помощь Хозяина Судьбы. Только информация эта должна быть достоверной и взвешенной. А окрашенные эмоциями воспоминания неторианского полководца на таковую не тянут. К тому же с момента его бегства из Краллена обстановка там могла десять раз поменяться. Нужна, так сказать, последняя сводка.

«Эриэл! – телепатически скомандовала Лианэль. – Закончишь с этим неторианином, отправь его на родину и сразу ко мне: есть важное дело».

Междумирье. Замок Судьбы

Кириллу Владимировичу Сотникову было весьма неуютно в приемной для наблюдателей синего сектора Замка Судьбы. Не из-за самой приемной, а из-за взглядов троих собравшихся. Все трое являлись, надо сказать, фигурами весьма неординарными, и в их присутствии, пожалуй, кто угодно почувствовал бы себя не в своей тарелке.

Наиболее обыкновенным из них выглядел куратор Кирилла Владимировича – граф Жермен де Ланье. Впрочем, только выглядел. На самом деле ничего обыкновенного в нем не было: вампир Ровэн Бланнард, в прошлом – рожденный в Вечнолесье эльф, а теперь – оперативный помощник Безликого Синего. Кирилл Владимирович до сих пор не мог толком понять, по какой причине «граф» с ним возится. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как Хозяин Судьбы избавил Сотникова от превратившего его жизнь в ад реинкарнатора, и с тех пор вампир курировал его постоянно. Сначала обучал премудростям, необходимым наблюдателям ордена Безликих, затем просто присматривал за ним, помогал решать иногда возникающие серьезные проблемы, но в то же время почти не задействовал ни в каких своих делах, позволяя жить нормальной человеческой жизнью. Только иногда интересовался, не произошло ли в Московском мегаполисе, куда Кирилл Владимирович давно перебрался вместе с матерью, каких-либо серьезных событий. Таковые иногда происходили, и Сотников добросовестно о них докладывал, но почти не сомневался, что Безликому о них было известно и без его информации.

Не то чтобы Кирилл Владимирович жаловался на свою спокойную жизнь, он просто не понимал. В свое время Безликий, конечно, заинтересовался им из-за реинкарнатора, устроившего Сотникову смертельную чехарду через множество тел, но потом-то, потом! Таких, как он, в Пандемониуме пруд пруди, но держат при себе именно его, хотя и практически никак не используют. Следят, что ли? Но почему? И зачем «граф» притащил его сегодня в Замок Судьбы к этим двоим, если честно, вызывающим у Сотникова дрожь?

Ну, с Безликим-то все ясно. То есть с ним как раз ничего не ясно, но вот причина дрожи вполне очевидна. Ощущение безумного могущества плюс пустота под капюшоном… В том, что именно по его приказу он оказался здесь, Кирилл Владимирович практически не сомневался. Зачем-то он вновь, спустя столько лет, всерьез понадобился почти всемогущему Хозяину Судьбы.

А вот третья из присутствующих пугала Сотникова еще больше, поскольку была инферийкой. Причем, судя по плавности и отточенности ее движений, принадлежала к касте убийц. Она-то здесь зачем? Неужели тоже из-за него? Любопытный взгляд, которым она его беззастенчиво мерила, говорил именно об этом.

Ну почему же они не начинают? Скорей бы положить конец этой тягостной неопределенности! Кстати, может, воспользоваться случаем и спросить у Безликого насчет провалов в памяти? Для него выяснить, в чем тут дело, наверняка пара пустяков. Правда, неудобно как-то обращаться к Хозяину Судьбы с такой мелочью… Хотя почему неудобно? Безликий ведь зачем-то выдернул его в свою резиденцию. Так что если Сотникову удастся оказаться ему полезным, вполне можно попросить об ответной услуге.

Однако что же они молчат, в самом деле?! Тишина становится поистине тягостной.

Разумеется, Синий молчал не просто так: он анализировал линии судьбы Сотникова, пытаясь в зависимости от них подобрать тактику на предстоящий весьма серьезный разговор.

Впрочем, пора было уже его начинать, ибо даже превзошедший науку терпения Ровэн начал нервничать, не говоря уже о Селене, сидящей как на иголках. Кстати, то, что инферийка до сих пор не произнесла ни слова, для нее было сродни подвигу.

И вот Безликий наконец нарушил молчание:

– Господин Сотников… Кирилл Владимирович, скажите, как часто у вас в последнее время бывают провалы в памяти?

Тот вздрогнул и ошеломленно воззрился на Хозяина Судьбы.

– Как вы узнали? Впрочем, – тут же поправился он, – я, кажется, снова начинаю задавать глупые вопросы. Провалы действительно бывают. Примерно раз в месяц.

– Какое время выпадает из памяти?

– По-разному. От часа до дня. Честно говоря, меня это здорово беспокоит.

– Раньше провалы случались реже?

– Да. Порой их не было по нескольку месяцев. А в последний год заметно участились.

С каждым новым вопросом Безликого Селена бросала на него все более удивленные взгляды, явно не понимая, к чему тот ведет. Впрочем, объяснять что бы то ни было Синий не собирался. Когда начнется настоящий разговор, все станет ясно.

Между тем взгляд Сотникова, исполненный надежды, буквально впился в Хозяина Судьбы.

– А вы, случайно, не знаете, в чем может быть причина моих провалов в памяти?

– Знаю. И совсем не случайно. Но вам не скажу.

– Почему?!

– Легче вам от этого знания не будет, можете мне поверить. А вот хуже – запросто. Могу лишь сказать, что с вашим физическим и умственным здоровьем это никоим образом не связано, а также что рано или поздно ваши провалы прекратятся. А мы со своей стороны постараемся сделать для приближения этого момента все, что в наших силах.

Сотников был поражен и растроган: подобного участия со стороны Безликого он никак не ожидал, а о его причинах мог только догадываться.

– Благодарю вас, мессир!

– Пока не за что, Кирилл Владимирович. Однако некоторые меры мы можем предпринять прямо сейчас. Сядьте в кресло и расслабьтесь.

Сотников оглянулся, и данный предмет мебели возник из ничего рядом с ним, повинуясь мимолетному жесту Синего. Пока наблюдатель устраивался в кресле, Хозяин Судьбы произнес, повернувшись к вампиру:

– Будьте добры, Ровэн, примените к вашему подопечному свое фирменное ментальное воздействие.

Тот послушно кивнул и привычным приемом поймал глазами взгляд Сотникова. Ментальная Сила вампира проникла в сознание Кирилла Владимировича и сделала свое дело: воля человека была практически мгновенно подавлена, а его личность отодвинута в сторону властной рукой. Теперь ничто уже не мешало Безликому воплощать свой план в жизнь.

– Ну а сейчас-то ты можешь объяснить мне смысл всего этого странного разговора? – наконец подала голос инферийка.

– Не торопись, Селена, и не сбивай меня. Скоро сама все поймешь.

Теперь уже воля Хозяина Судьбы проникла в тело Сотникова. Не отвлекаясь на подворачивающиеся по пути отдельные его мысли и воспоминания, Синий искал то, ради чего все это затеял, – вторую личность внутри этого тела – частицу сущности Пилигрима. Искал и не находил, ибо ее в теле Сотникова в этот момент не было. Пилигрим, очевидно, занимался другими делами далеко отсюда. Но на тень его присутствия, своеобразную печать, которой он пометил временное вместилище части своего духа, Безликому удалось наткнуться. Отталкиваясь от этой печати и следуя своим сознанием вдоль золотистой нити, ведущей в Бездну, где, очевидно, и находилась в данный момент сущность Пилигрима, Синий позвал его обратно. Казалось, что-то большое и бесформенное, разрезающее своим сиянием серую мглу Хаоса, царящего за пределами Множества Миров, отреагировало на его зов, но тут же закрылось и отпрянуло в сторону, демонстрируя явное нежелание общаться.

На мгновение Безликим овладел гнев, с которым он, впрочем, быстро справился: в его деле это чувство было плохим помощником. Тем более шанс добиться успеха еще имелся. Позвать не получилось? Ладно! Нить, вдоль которой следовало сознание Безликого, была не только путеводной. Ее можно использовать и по-другому. Правда, мало кто пошел бы на подобный риск. Синий пошел. Всей своей немалой Силой уцепился он за эту нить и рванул за нее, стремясь затянуть залетного квартиранта в покинутое им жилище – тело Кирилла Владимировича Сотникова. Двунаправленность связи, застолбившей за Пилигримом это место, сыграла против вечного странника, неодолимо потянув его обратно. Вряд ли кому-либо еще во Множестве Миров, за исключением разве что Первосозданного, удался бы подобный фокус. Кроме того, Синий отдавал себе отчет, что на него сработал эффект неожиданности и второй раз такой номер не пройдет.

Но сейчас получилось! Безликий всем своим сознанием почувствовал, как вдоль нити навстречу ему хлынула ментальная волна, наполненная изумлением и гневом. А в следующий миг его просто вышвырнуло из тела Сотникова.

Пока Синий приходил в себя, глаза его расположившегося в кресле гостя до краев наполнились янтарным сиянием, поглотившим и белки, и радужки, и зрачки.

– А ты обнаглел, Хозяин Судьбы! – Голос «Сотникова» резко изменился, став заметно ниже по тембру. А в последние два слова было вложено очень много сарказма.

– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, – повторил Синий свой аргумент, высказанный на недавнем совете ордена.

Пилигрим усмехнулся губами Сотникова:

– Что, припекать стало? Подожди – то ли еще будет! Это только начало.

– Начало чего?

– Трансформы, разумеется! Ты ведь и сам это прекрасно знаешь, иначе бы не пригласил меня сюда столь невежливым способом. Трансформа началась, а следовательно, вам всем, дамы и господа, недолго осталось.

– Что еще за трансформа такая? – наконец не выдержала Селена.

– А вы еще не в курсе, госпожа инферийка? – ядовито спросил Пилигрим. – Что же, извольте, могу вас просветить. Трансформа – презанятнейшая штука, если, разумеется, наблюдать за ней со стороны. Изнутри же это скорее страшно и безнадежно. Она представляет собой глобальную перестройку структуры вашей вселенной до состояния кристалла – высшей степени упорядоченности. Естественно, кристаллизация вселенной автоматически умертвляет любую органическую жизнь в ней. Со временем на ее месте зародится иная, представляющая собой практически чистый разум. Это изобретение сущности, которую вы именуете Создателем. Однажды Он уже применил подобный прием в одной вселенной, находившейся на грани гибели под натиском Хаоса. Получившееся образование оказалось чрезвычайно устойчивым к атакам из Бездны, чего Создатель, собственно, и добивался. Ему понравилось, и Он решил повторить это у вас.

– Но мы-то не находимся на краю гибели! – возмутилась Селена.

– А вот это вы не мне должны доказывать, а Ему. Но сомневаюсь, что Он захочет вас слушать.

– А кто же вы? – спросил Ровэн.

– Я? Странник, исследователь, ученый, если хотите. Мне интересно наблюдать за подобными крупными событиями.

– Наблюдать, но не вмешиваться? – уточнил Безликий.

– Именно. Мое вмешательство нарушит чистоту эксперимента. А это будет уже не так интересно. Правда, – тут Пилигрим хихикнул, – я не удержался и подкинул вам один сюрприз.

– Что еще за сюрприз? – ощетинилась Селена.

– Ну, если я скажу, это уже не будет сюрпризом, верно? – И Пилигрим залихватски ей подмигнул.

– Но почему нам, а не Создателю? – спросил Безликий. – У нас, знаете ли, и без ваших сюрпризов проблем хватит. Кроме того, вам как наблюдателю интереснее было бы подравнять шансы, а не помогать заведомо сильнейшему. Или вы боитесь Его?

Пилигрим иронически улыбнулся:

– Не пытайся взять меня на слабо́, Безликий! Я не мальчик. Отвечу по пунктам. Во-первых, я никого не боюсь. А во-вторых, мой сюрприз – штука обоюдоострая… в буквальном смысле. – Тут его улыбка стала еще шире. – Так что неизвестно, против кого он в итоге обернется. Советую утешаться этим.

– Может, и утешимся. – Синий взял небольшую паузу и задал главный вопрос: – А Он сам поблизости?

– Нет, конечно! – Пилигрим, казалось, даже удивился. – Будь Он здесь, шансов у вас не было бы вовсе, да и весь процесс занял бы от силы несколько недель по вашему календарю. Но, как выразилась уважаемая инферийка, вы отнюдь не находитесь на краю гибели, а следовательно, Ему нет необходимости спешить и заниматься рутиной лично. Стало быть, можно дать Наместнику шанс показать, чего он сто́ит, чтобы заодно и решить, имеет ли смысл доверять ему управление трансформированной вселенной. Так что у вас есть шансы на спасение, а у меня – в высшей степени любопытное зрелище. Однако что-то я с вами заболтался. Меня ждет масса других дел. Счастливо, Безликий! И не пытайся меня удержать – второй раз подобное у тебя не получится!

В тот же миг глаза Сотникова погасли, а голова безвольно поникла – сущность Пилигрима оставила его, отправившись в неведомые пределы.

Адрагерон, вассальный мир Инферно

Подавляющему большинству обитателей вселенной, а разумным – особенно, в каком бы из миров они ни жили, постоянно приходится делать выбор – от самого мелкого, например что съесть на обед, до очень серьезного, а то и поистине судьбоносного. А один из самых принципиальных вопросов, с которым на определенном этапе жизни сталкивается большинство, – вопрос «кем быть?». Какой стезе себя посвятить отныне и до конца своих дней? И выбор этот порой бывает поистине мучительным.

Так вот, обитатели Нижнего мира, или, как его еще называют, Инферно, подобных вопросов себе никогда не задавали, не задают и задавать не собираются, ибо для них все предопределено с рождения. В семье представителей какой касты ты родился, тем делом и будешь заниматься всю свою чрезвычайно долгую жизнь. Начать с того, что профессий в Нижнем мире весьма ограниченное количество. Ученые (они же маги), убийцы (они же воины), предприниматели, психологи и конечно же политики – куда же без них? Представители различных каст не могут вступать друг с другом в брачные союзы: за этим в Инферно следят строго. Способности в определенной сфере деятельности не должны размываться и разбазариваться, как это непременно произойдет при смешанном браке. От брака убийцы с убийцей рождается будущий убийца более высокого уровня, ибо таланты родителей в нем суммируются. Союз двух ученых порождает нового мага невиданной силы и так далее. В этом залог развития и процветания Нижнего мира, ибо посредственности там появляются крайне редко, причем в подавляющем большинстве случаев это незаконные дети, появившиеся на свет в результате тайных любовных утех представителей разных каст. Для подобных детей, если их тайна выплывает на свет, карьера в любой сфере деятельности, как правило, закрывается, и они становятся изгоями.

Особенно строго данное правило соблюдается касательно политиков, деятельность которых влияет на жизнь всего Инферно и десятков вассальных миров. Поэтому Рильта, дочь Белиала, одного из влиятельнейших политиков Нижнего мира, члена Совета Высших, была избавлена от необходимости выбирать свой жизненный путь. Бо́льшую часть времени ее это устраивало, да и что может быть лучше для инфера, чем перспектива будущей огромной власти, сосредоточенной в твоих руках. Однако политики на то и политики, чтобы мыслить шире, чем большинство прочего населения. От этой широты у них порой возникают психологические проблемы, иногда настолько глубокие, что приходится прибегать к помощи представителей специализированной касты.

Имелась такая проблема и у Рильты, только она скрывала ее от всех, включая родного отца. Временами на молодую инферийку накатывала безумная тоска по иной стезе, навсегда для нее закрытой, – стезе убийцы. Будь Рильта человеком, про нее сказали бы, что она адреналиновая наркоманка, и были бы абсолютно правы. Ей патологически не хватало риска, острых ощущений, в изобилии свойственных профессии убийцы. Нет, бо́льшую часть времени она с удовольствием участвовала в грандиозных политических играх отца, у которого на ее счет были очень серьезные планы, но иногда что-то в глубине ее сущности тянуло Рильту в далекие миры на поиски опасных приключений. И тогда она на некоторое время исчезала из дома.

Отец не искал ее, ибо понимал: если его дочери захочется скрыться, она сделает это так, что даже магической ищейке найти ее будет проблематично. Да Белиал и не видел в этом особой необходимости: молодости свойственна тяга к приключениям. Надо дать Рильте перебеситься, и тогда в будущем с ней будет меньше хлопот. Не знал он того, что дело было отнюдь не только в молодости. Болезнь Рильты прогрессировала, и с каждым годом периоды адреналинового голода повторялись все чаще и были все продолжительнее.

Для целей молодой инферийки Адрагерон подходил как нельзя лучше, ибо по степени смертельной опасности для путешественников лишь ненамного уступал знаменитому Кантарду. Дело в том, что Адрагерон просто кишмя кишел дикими и агрессивными демонами. Владыки Инферно периодически заявлялись туда вместе с сильными магами, когда им требовалось большое количество пушечного мяса для какой-нибудь войны. Высшие маги умели укрощать этих агрессивных созданий сотнями и тысячами, обеспечивая Нижнему миру многочисленные и покорные армии. Однако для инферов, не обладающих подобными талантами, посещение Адрагерона становилось жестким экстримом, для простых же смертных, пусть даже и со способностями к магии, – верным самоубийством.

Боевые и магические способности Рильты находились на среднеинферском уровне, и близко не дотягивая до уровня соответствующих каст. Тем интереснее ей было проверить себя в схватке с дикими демонами. Конечно, у нее всегда оставалась возможность бегства телепортацией, но Рильта собиралась воспользоваться ею лишь в крайнем случае: что за испытание себя, если ты практически ничем не рискуешь?! А чтобы и соблазна не было, молодая инферийка сразу после того, как материализовалась в Адрагероне, надела себе на руку браслет, заряженный «орлиным якорем». Его обычно надевали на пленников, способных к нестандартным перемещениям, чтобы предотвратить их бегство. Браслет не позволял воспользоваться ни телепортацией, ни пространственным коридором, ни даже левитацией. Так что теперь Рильте, чтобы спастись бегством, пришлось бы сначала снять браслет, что тоже было задачей нетривиальной и небыстрой в исполнении, поскольку он плотно охватывал запястье и через кисть не снимался никак.

Молодая инферийка сразу же материализовала в руках пару клинков: длинный, основной, – в правой и короткий, вспомогательный, – в левой. Именно с этим оружием она умела управляться лучше всего благодаря нескольким тайным урокам, полученным от инфера-убийцы Грака – командира телохранителей отца. Держа клинки в руках, она медленно передвигалась по узкому ущелью, внимательно поглядывая по сторонам с подключением магического зрения, поскольку обычным замаскировавшегося мима заметить практически невозможно. А этих асов мимикрии в Адрагероне водилось порядком, как, впрочем, и других смертоносных тварей, обожающих устраивать засады среди скал и камней.

Поэтому, когда внезапно ожила глыба средних размеров, лежавшая на невысоком уступе справа от нее, Рильта среагировала вовремя, развалив мима пополам, прежде чем он успел до нее добраться. На чувство удовлетворения этим первым успехом ей было отведено всего несколько секунд, так как затем ее атаковала целая свора тхаттов, везде, кроме Нижнего мира, известных под названием прыгунов. Эти небольшие, но на редкость стремительные и злобные хищники отличались способностью к громадным прыжкам и здоровенными острыми как бритва когтями. А если прибавить к этому еще и манеру охотиться стаей, то они превращались едва ли не в самых опасных монстров Адрагерона. Впрочем, к встрече с ними молодая инферийка также неплохо подготовилась: уничтожив «расщеплением» двух тварей, атаковавших ее сбоку, она отскочила к скале, мимоходом разрубив тхатта, метнувшегося к ней сзади, и встретила двумя клинками пятерку остальных. Боевой танец получился достаточно динамичным и богатым острыми ощущениями. Там, где не успевал ее клинок, в ход шла магия. И все же к моменту, когда все ее противники оказались мертвы, на левой руке Рильты красовалась довольно глубокая рваная рана. Впрочем, организм инферов позволял им быстро заживлять повреждения и покруче, так что искательница приключений даже не особо обеспокоилась на этот счет, ограничившись лишь мимолетной досадой на собственную нерасторопность.

Массовое излучение эманаций боли и смерти не могло не привлечь внимания и других местных демонов, так что прогулка Рильты обещала стать еще экстремальнее. Мрачно улыбнувшись в предвкушении забавы, инферийка двинулась дальше по ущелью, но остановилась, увидев появившегося из-за поворота здоровенного раггера. Этот монстр был, пожалуй, самым крупным демоном Адрагерона, однако справиться с ним было все же проще, чем со сворой тхаттов: большие размеры делали его довольно неповоротливым. Кроме того, он был не особенно умен и, как правило, пер напролом, сметая все на своем пути. Однако с таким противником ему еще не приходилось встречаться. Бой не обещал стать слишком трудным, так что Рильта решила не убивать раггера сразу, а сначала хорошенько поразвлечься.

Тот, оправдывая все ожидания молодой инферийки, двигался прямо на нее, намереваясь задавить массой, однако вдруг замер, постоял несколько секунд на месте, затем неожиданно развернулся и пустился наутек с проворством, обычно несвойственным таким крупным хищникам.

Рильта недолго терзалась недоумением, что могло обратить в бегство этого монстра. Свою персону в качестве причины она даже не рассматривала, тем более что магическое чутье подсказало инферийке, что энергетический всплеск позади нее означает телепортацию.

«Только не это!» – мысленно простонала Рильта, на все корки проклиная браслет на правой руке, не дававший ей немедленно исчезнуть из поля зрения незваных гостей. Ни отцу, ни кому бы то ни было еще в Инферно не следовало знать об ее экстремальных прогулках. Поэтому, разворачиваясь, она спешно меняла свой облик, все же понимая, что если среди прибывших имеется толковый маг, то его этим маскарадом не обманешь.

Однако картина, открывшаяся глазам Рильты, когда она обернулась, буквально повергла ее в шок: напугавшая раггера группа оказалась отнюдь не инферами, а нежитью. Перед ней были два лича и три пустотника. Последние извлекли из ножен длинные мечи и решительно двинулись на Рильту, а личи расположились с флангов, собираясь, очевидно, отражать возможные магические контрудары инферийки. Сами же они, похоже, атаковать магией не собирались, наверное, потому, что были в курсе защитных свойств красовавшегося на ее шее амулета. Личей было слишком мало, чтобы разрушить его подобно тому, как они это проделывали с аналогичными артефактами эдемитов во время Великой Войны.

Рильта, впрочем, тоже была слишком ошеломлена, чтобы атаковать первой: нежити абсолютно нечего было делать в Адрагероне. Во-первых, со времен той же Великой Войны, когда нежити дали серьезный укорот, мрачные порождения Царства Мертвых не рисковали появляться во Множестве Миров, особенно во владениях высших рас, куда и проникнуть-то было непросто. А во-вторых, невозможно было представить дело, ради которого они могли бы забраться так далеко… если только этим делом не была она сама, Рильта Ар-Карадор ун-Белиал. На эту мысль наводила и очевидная подготовленность нежити к встрече с высшей инферийкой, и то, как удивительно точно они на нее вышли именно там, где она появилась без охраны, и в тот момент, когда проклятый браслет не давал ей телепортироваться. Выходит, это было самое настоящее покушение.

О том, кто за ним стоит, можно будет подумать позже, когда (и если) она выпутается из этой передряги. Процедура снятия браслета была слишком долгой, чтобы на нее можно было отвлекаться сейчас: пустотники уже вот-вот окажутся рядом с ней. Бежать от них по ущелью в том направлении, куда скрылся перепуганный раггер? Ее гордость восставала против такого сценария, однако три пустотника, да еще при поддержке личей, были слишком серьезным аргументом. Какой-нибудь высший маг вроде Тавигарна или убийца уровня Грака еще могли бы попытаться здесь что-то сделать. Отец, скорее всего, тоже имел бы против них определенные шансы, хотя он наверняка никогда бы так глупо не угодил в ловушку. Нет, бежать!

Рильта бросила затравленный взгляд в сторону возможного отступления и вновь издала мысленный стон: там путь закрывала мрачная фигура еще одного пустотника в компании другой парочки личей. Да, похоже, организаторы покушения отнеслись к ее персоне с подобающим уважением. Мысль эта при других обстоятельствах могла бы и польстить ей, если бы не смертная тоска, волной накрывшая ее сознание: кажется, ей конец. Эх, умей она хотя бы материализовать дез-арбалет! Но, увы, это умение было доступно лишь чистокровным убийцам.

Пустотники между тем продолжали надвигаться. Обреченно прижавшись спиной к скале, Рильта выставила перед собой оба клинка, приготовившись дорого продать свою жизнь.

То, что произошло в следующее мгновение, явилось полной неожиданностью как для Рильты, так и для тех, кто явился по ее душу. В воздухе внезапно разверзлась щель, заполненная бурлящей серой мглой. Оттуда вылетел сверкающий длинный предмет и упал к ногам инферийки, воткнувшись в землю. Щель тут же закрылась. Предмет этот оказался мечом, причем явно магическим: по его клинку пробегали волны холодной и злой Силы. Дематериализовав свое оружие, Рильта инстинктивно протянула руку к эфесу этого неведомо откуда взявшегося меча, и тот будто даже сам прыгнул к ней, разместившись в кисти как влитой.

Замершие было в ошеломлении пустотники в следующий момент вдруг разом с удвоенной скоростью ринулись на нее, а темная магия личей мрачным облаком сгустилась вокруг этого странного оружия, пытаясь нейтрализовать его свирепую мощь. Однако тщетно – мертвых магов было для этого слишком мало.

Саму схватку Рильта запомнила плохо. На ее изрядные инферские рефлексы и боевые таланты наложились безумная жажда убийства и Сила, заключенные в самом зачарованном мече. Его яростные сапфировые росчерки создавали смертоносный узор, который одного за другим отправлял в окончательное небытие и без того уже один раз умерших противников Рильты, вместе с тем и близко не подпуская их оружие к драгоценному телу своей носительницы. Бой длился несколько минут и завершился предсказуемым результатом – окончательной гибелью всех четырех пустотников. Затем рука Рильты с зажатым в ней мечом сама по себе вытянулась в направлении ближайшей из двух пар личей, и сорвавшаяся с клинка волна чудовищной ледяной мощи мгновенно превратила их в россыпь осколков, быстро тающих на горячей земле Адрагерона. Второй паре повезло: они успели дематериализоваться.

Все еще не веря в свое чудесное спасение, Рильта изумленно смотрела на сверкающее оружие. Какие-то смутные ассоциации возникли в связи с ним в памяти инферийки, но ухватиться за них и сделать более четкими она никак не могла. И тут в ее голове раздался холодный смех, и зазвучал телепатический голос, принадлежавший, похоже, не кому иному, как этому с неба свалившемуся артефакту:

«Ну наконец-то – достойный носитель! Похоже, с тобой мы сотворим очень многое!»

«Кто ты?..» – так же мысленно спросила ошарашенная Рильта.

«Разреши представиться, – мгновенно откликнулся меч, – меня зовут Каладборг».

Междумирье. Замок Судьбы

– Ровэн, вас не затруднит доставить вашего протеже к постоянному месту жительства? – произнес Безликий. – Нам тут необходимо поговорить без лишних ушей.

– Нет проблем, мессир.

– Кстати, если он будет задавать вопросы, скажите, что мы более или менее выяснили, в чем его проблема, но так просто она не решается. Ему придется подождать.

– Понял. – Вампир открыл пространственный коридор и, легко подхватив бессознательного Сотникова на руки, шагнул в арку, которая сразу же закрылась за ним.

При жизни эльф Ровэн Бланнард адептом не был и магических способностей не имел, а после перерождения овладел специфической вампирской магией. Но где есть одни способности, всегда можно добавить и другие. Так Синий и поступил, обучив его «пространственному коридору» и магическому сканированию местности. Таким образом вампир был избавлен от необходимости постоянно таскать с собой артефакты типа «лаз», что, в свою очередь, не только облегчило ему жизнь, но и сделало еще более ценным помощником для Хозяина Судьбы.

Между тем Селена с момента исчезновения Пилигрима из тела Сотникова не переставала сверлить Безликого глазами. Любой под таким взглядом инферийки-убийцы, пусть даже и бывшей, почувствовал бы себя очень неуютно. Любой, но только не Хозяин Судьбы.

– Ты о чем-то хочешь спросить, Селена? – осведомился он. – Я тебя внимательно слушаю.

– Ты знал?

– Подозревал. – Безликий не стал включать дурака и притворяться, что не понял, о чем его спрашивает инферийка.

– И как давно?

– Первые смутные опасения у меня появились через некоторое время после победы над Неаргом. Потом мы с собратом Серым предприняли экспедицию в Бездну и натолкнулись на некоторые факты, подтвердившие, что опасаемся мы не напрасно. Создателю явно не нравилось бурление Бездны вокруг его творения. Правда, в дальнейшем все успокоилось, и Хаос практически прекратил попытки уничтожить Множество. Очевидно, требовалось, чтобы в этот район Бездны прибыл новый иерарх взамен Неарга, ибо без него создания Хаоса не способны к какой бы то ни было целенаправленной деятельности. Наступило длительное затишье, которое, каюсь, несколько усыпило мою бдительность. Я слишком погрузился в дела, связанные с возрождением ордена, и посчитал, что Создатель утратил к нам интерес. Может быть, так оно и было, но, похоже, сейчас место Неарга уже не пустует, и ожидается очередной виток вечной войны. Создателю же, очевидно, все это надоело, и он взялся за нас всерьез. А вот эта новость дошла до меня уже сравнительно недавно. Почти сразу же я решил посвятить в нее вас с Ровэном, только не в моем несовершенном пересказе, а практически из первых рук.

– Мог хотя бы предупредить, что нам предстоит услышать, – проворчала инферийка. – Не знаю, как мой хладнокровный коллега, но лично я была в шоке.

– Сожалею, Селена, но чем снабжать тебя информацией, основанной на моих домыслах, лучше было предоставить тебе сразу полную и достаточно объективную картину. Это пригодится для твоих будущих миссий. А лучше Пилигрима такую картину не мог бы нарисовать никто.

– Тоже мне, нашел художника! – хмыкнула Селена. – Мрачная мазня под названием «Мы все скоро умрем».

– Скажем так: вероятность этого есть, но не стопроцентная. Если мы, конечно, не будем покорно сидеть сложа руки в ожидании кончины.

– Ты считаешь, от нас что-то зависит?

– Где твой всегдашний оптимизм, Селена?! Разумеется, шанс есть. Просто в него надо вцепляться зубами. По-моему, раньше ты иногда склонна была недооценивать сложность задачи. Но тут тебе это не грозит. Скорее есть опасность прямо противоположного.

– Что же, тогда о сложности задачи. В чем она, собственно, состоит?

– Тебе придется попробовать себя на дипломатическом поприще.

– Ты шутишь, надеюсь?

– Ничуть. Думаю, очевидно, что одним Безликим, пусть даже со всеми нашими помощниками, остановить Трансформу не под силу. Нужно сколачивать альянс из всех дееспособных рас Множества Миров. На тебе, естественно, инферы.

– Пожалуйста, уволь меня от этой миссии! Ну какой из меня дипломат?! Вот если бы отправить кого-нибудь в Серые Пределы или пойти на опасную разведку… Кстати, это идея! Отправь меня туда, где началась эта чертова Трансформа, и я доставлю тебе последние сведения.

– Главное, чтобы они не стали последними в буквальном смысле слова. Нет, этим есть кому заняться. Не отлынивай, Селена, ты мне нужнее в Инферно.

– Но я оставила там о себе не слишком добрую память…

– Брось – никто из ныне живущих не знает, от чьей руки погиб Маурезен, а Тавигарн давно мертв. К тому же после гибели сатана прошло уже достаточно времени, и Нижний мир живет уже совсем другими реалиями. Инферы не склонны надолго зацикливаться на прошлом. Впрочем, что я тебе рассказываю о твоих же соплеменниках?! Ты все должна знать лучше меня. Так что навести свою родину, прозондируй обстановку и свяжись с наиболее прогрессивно мыслящими политиками. Начни, пожалуй, с Белиала.

– Почему именно с него?

– Я уже как-то имел с ним дело, и он показался мне достаточно адекватным. Тавигарна, кстати, он устранил.

– Так, этот политик уже начинает мне нравиться! Вот только, боюсь, меня к нему и на порог не пустят. Там же вечные интриги, борьба за власть… Как отреагирует один из членов Совета на появление у него известной в прошлом убийцы? Вряд ли обрадуется.

– Это я предусмотрел. Ты передашь ему кое-что от меня.

В руке Безликого словно сама собой возникла черная сфера размером с голову ребенка.

– Сфера душ? – удивилась Селена. – И что же в ней?

– Угощение для высшего инфера.

– Чья-то душа?

– Не совсем. Сейчас сфера пуста: члена Совета не годится угощать абы чем. Ему следует предоставить право выбора. У такого, как Белиал, наверняка имеется множество врагов. Пусть сам решит, чью душу ему хотелось бы видеть в этой сфере.

– Предлагаешь мне вновь заняться старым ремеслом? – усмехнулась инферийка.

– Для пользы дела, Селена, исключительно для пользы дела.

– Ну-ну…

– Вернемся к сфере. Сама по себе она намек на наше былое сотрудничество с Высшим Белиалом. Передай ему ее через охрану. В этом случае сфера сыграет роль рекомендательного письма.

– Миссия начинает казаться мне не столь уж безнадежной…

– Рад это слышать. Если тебе удастся грамотно обработать Белиала, в дальнейшем твоим рекомендателем станет уже он.

– Правильно ли я поняла, что главную ставку мы делаем именно на него?

– Абсолютно. Я не имею всей информации, но у меня есть ощущение, что у него серьезные и далекоидущие планы, а нам, пожалуй, стоит его в этом поддержать.

– Ты считаешь, что в Нижнем мире может быть в ближайшее время вновь введена имперская форма правления?

– Линии Судьбы недвусмысленно намекают на такую возможность. Скажу больше – это было бы в наших интересах, если, разумеется, на высшем посту окажется наш ставленник или тот, на кого, в свою очередь, сделает ставку он.

– Думаешь, Белиал не рвется в сатаны лично?

– Он принадлежит совсем к другому типажу политиков, нежели покойный Маурезен. Его больше устраивает роль серого кардинала.

– ???

– Термин из земной истории. Он означает того, кто, находясь в тени номинального правителя, оказывает серьезное влияние на управление государством.

– Что же, я поняла. Когда мне отправляться?

– Как только уладишь свои дела в Пандемониуме.

– Ты всегда был хорошим начальником.

– Не подлизывайся. Ты, кажется, говорила о консультации, касающейся Судьбы? Опять твой Волков?

– Ты, как всегда, догадлив.

– Что же, я тебя слушаю.

Нижний мир

– Это точно было покушение, отец! – горячо доказывала Рильта. – Пора тебе начать серьезно шерстить список своих врагов в Инферно. Такое спускать нельзя!

– Согласен, но он довольно длинный, дочь, – задумчиво проронил Белиал. – К тому же я вовсе не уверен, что обнаружу в нем искомое.

– То есть как?! Ясно же, что это наши! Нежити не так-то просто проникнуть в вассальные миры Инферно. Им наверняка кто-то помог. Кроме того, в Нижнем мире не привыкли стесняться в средствах, особенно когда ставки велики. Верно?

– Верно-то верно, и все же наши действовали бы иначе. Нежить – не очень подходящие кандидаты для покушения на такую, как ты. Куда эффективнее было нанять парочку инферов-убийц. Или одного, элит-класса. А тут… что-то не сходится.

– Почему же? Они как раз на это и рассчитывали: использовали нежить для отвода глаз, чтобы мы решили, что за покушением стоит кто-то со стороны.

– Отнюдь, Рильта, отнюдь… Отвод глаз получается уж слишком нарочитым. Столь странный выбор метода совершения убийства как раз может натолкнуть на мысль, что кто-то пытается отвести от себя подозрения. К тому же для наших все слишком глупо и не очень-то подготовлено: они не могли не знать, что ты легко сбежишь телепортацией.

– Но личи пытались наложить на меня «орлиный якорь»!

– И забыли про твой амулет? Наши бы такого промаха не сделали. Ты точно ничего не упустила в своем рассказе?

– Обижаешь, отец! – вскинулась Рильта. – Личи и пустотники появились внезапно, очевидно рассчитывая захватить меня врасплох, но я успела телепортироваться в самый последний момент. Всё!

– Вот это и странно: слишком топорно для высших инферов. Если бы за покушением стоял кто-нибудь из моих коллег по Высшему Совету, то, боюсь, ты была бы уже мертва. К тому же нежить вряд ли станет работать с инферами. Так что это, похоже, кто-то извне, что вызывает определенные вопросы: за пределами Инферно у меня не так много врагов, с которыми стали бы сотрудничать создания Серых Пределов. Есть и второй вариант: это их личная инициатива. В таком случае странного еще больше – наши интересы слишком давно не пересекались с нежитью. В любом случае все это меня тревожит, и тебе следует прекратить одиночные прогулки. Везде появляйся только с охраной. И еще, будь добра, объясни мне, какого эдемита тебя понесло в Адрагерон?

Для Рильты настал момент истины. Раскрыть отцу настоящую причину своего визита туда она категорически не желала, ибо этот экстремальный вояж выходил далеко за рамки того, на что Высший инфер готов был закрыть глаза как на ошибки молодости. С него станется посадить дочь на короткий поводок, причем так надежно, что оборвать его у нее вряд ли получится. Оставалось одно – лгать. Это тоже было весьма рискованно. Правда, лгать Рильта умела превосходно, вот только и Белиал в распознавании лжи был далеко не дилетантом. Случаи, когда дочери удавалось его обмануть, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Тем не менее Рильта решила рискнуть – выбора-то все равно нет. Выдержав гроссмейстерскую паузу, призванную показать отцу, сколь неприятна ей эта тема и как мало у нее желания откровенничать, она наконец с тяжелым вздохом и мрачным выражением лица бросила всего одно короткое слово, а точнее, имя:

– Мизарг.

По вспыхнувшему на мгновение в глазах отца багровому пламени Рильта поняла, что своим ответом попала в точку.

– Мизарг Ир-Гангрен ун-Люциан? – совершенно хладнокровно осведомился Белиал.

– Да, если тебе угодно величать этого мерзавца полным именем.

Губы Высшего инфера сжались в тонкую полоску. «Нежная дружба» между его дочерью и сыном ныне покойного бывшего главы Совета Высших Люциана с некоторых пор стала излюбленной темой для пересудов в Нижнем мире. Оба уже по паре раз неудачно покушались друг на друга. Кое-где даже втайне делали ставки, кто из них возьмет верх. Белиалу все это, конечно, не нравилось, и он хотел было уже нанять убийцу, чтобы разрубить завязавшийся узел одним ударом, но так и не собрался. Не пришлось бы теперь об этом пожалеть.

– Подробности! – сухо потребовал он.

– Отец, я бы не хотела…

– В данном случае твои желания меня волнуют меньше всего! Ваша дурацкая вражда заходит слишком далеко! Итак, я жду.

– Ко мне поступила информация, что Мизарг отправился в Адрагерон на охоту. Он, как ты, вероятно, знаешь, большой любитель острых ощущений. Я решила, что это удобный случай. У занятого тамошними тварями Мизарга вряд ли будет время и желание выявлять за собой слежку. Да и какой шпион отважится сунуться за ним в Адрагерон?

– А ты, разумеется, осмелилась, – скривил губы Белиал. – Очень умно! А то, что тебя, занятую выслеживанием своего врага, запросто мог прикончить один из адрагеронских демонов, тебе в голову, конечно, не пришло!

– Клянусь, отец, я знала, куда суюсь, и была предельно осторожна. При первой же опасности я…

– Ты, – перебил ее отец, – едва не угодила в лапы нежити.

– Но ведь не угодила же!

– Уж не знаю, чья в этом заслуга: твоя или того, кто так бездарно организовал покушение. Кстати, ты не думаешь, что как раз Мизарг и мог за этим стоять?

Рильта хотела было возразить, но вовремя прикусила язык. С одной стороны, ей очень бы хотелось выявить истинного виновника нападения нежити, организованного настолько грамотно, что, не окажись там этот зачарованный меч, быть бы ей сейчас покойницей. Такого опасного врага следовало найти и уничтожить, но отводить сейчас мысли отца от Мизарга – себе дороже. Чего доброго, не поверит в ее версию, начнет копать глубже, прознает про ее «адреналиновые» экскурсии, а то и про Каладборг. Нет уж, пусть лучше спишет все на этого гаденыша, разозлится всерьез и наймет убийцу, который благополучно угробит Мизарга. Конечно, Рильта предпочла бы сделать это лично, но если отец сочтет виновником покушения сына Люциана, то с его смертью успокоится и снимет свое распоряжение ей ходить с охраной. Последнее, кстати, сейчас совсем не в жилу: после встречи с Каладборгом свобода действий стала для молодой инферийки особенно актуальной. Что же, прости, Мизарг, но ты покойник.

– Знаешь, отец, – задумчиво произнесла Рильта, – а ведь ты, наверное, прав: подобная топорная работа как раз в духе этого придурка.

– Все выглядит логичным, за исключением нежити. Откуда вдруг у отпрыска Люциана связи в Серых Пределах?

– Ну, мы ведь за ним не следили. После гибели отца он ушел с политической арены, и долгое время о нем не было ни слуху ни духу. Кто знает, где он тогда пропадал?

– Пожалуй… Я так понимаю, ты его в Адрагероне не нашла?

– Нет, при нападении нежити я сразу ретировалась. Кроме того, не факт, что он вообще там был. Может, специально запустил дезинформацию, чтобы меня туда заманить?

– Может. Впрочем, мне это все надоело. Пора твоему приятелю сдохнуть.

– Точно – давно пора! – с энтузиазмом подхватила Рильта. – Я бы с удовольствием ему в этом поспособствовала.

– Нет уж, ты теперь не лезь! Я сам этим займусь.

– Но, отец!..

– Никаких «но»! У тебя были шансы разобраться с ним самостоятельно, да только ты ими не воспользовалась, что, кстати, меня слегка огорчает. А сейчас игры кончились. Если за покушением действительно стоит Мизарг, то он становится слишком опасен. Я не могу более рисковать тобой. Ваша вендетта может закончиться чем угодно, а такой расклад меня не устраивает. У меня на тебя грандиозные планы, дочь, и я не желаю, чтобы в них вмешивался какой-то выскочка!

– Как думаешь, не отразится ли убийство Мизарга дурно на нашем имидже?

– Надо же – про имидж вспомнила! – фыркнул Белиал. – Вот если б ты его сама убила, да еще засветившись при этом, тут проблемы могли возникнуть. Правда, не слишком серьезные: этот угасающий род давно уже ни на что не претендует и никого не интересует. А я все сделаю чисто. Настолько, что даже те, кто сплетничает о вашей необъявленной войне, не свяжут его гибель с нами.

Рильте стоило больших усилий скрыть торжествующий блеск в глазах: отец купился на ее обман, и теперь события пойдут для нее наилучшим образом. Тем не менее молодая инферийка искусно изобразила недовольство, сменившееся выражением вынужденной покорности:

– Как скажешь, отец.

Рильта развернулась и вышла из комнаты, а Белиал задумчиво посмотрел ей вслед. Что-то во всей этой истории его настораживало, но он пока не мог понять что. Мизарга, конечно, все равно придется убрать – довольно уже этот мелкий гад испытывал его терпение, но и с Рильтой тоже не все чисто. В последнее время дочь внушала Высшему инферу все большее беспокойство.