Пандемониум. Поезд Санкт-Петербург – Москва

Эта командировка пришлась удивительно кстати для Александра Волкова. Поездка поможет ему встряхнуться и привести в порядок взбаламученные чувства и мысли. В принципе работа системного администратора командировок не предполагала, но руководство фирмы «Мёбиус», где трудился Волков, заботилась о безопасности своих баз данных удивительно трепетно, почти до паранойи. Сам Александр никак не мог взять в толк, кому могли быть настолько интересны файлы небольшой и не слишком преуспевающей фирмы, но приказы начальства он обсуждать не привык, а потому исправно внедрял все программные новинки в этой области.

Неоднократно засветившись в сфере защиты баз данных, Александр регулярно получал приглашения на различные семинары и презентации по этой теме. Вот и позавчера пришло одно такое – в Московском мегаполисе проводилась презентация нового программного продукта по защите информации даже от магического проникновения (а хакеры в Пандемониуме вышли уже и на этот уровень). Естественно, услышав об этой презентации, директор «Мёбиуса» пришел в чрезвычайное возбуждение и приказал немедленно оформлять для Александра командировку в Москву.

Вот таким образом он и оказался в этом поезде. До отправления оставалось всего пять минут, а в купе Александр все еще находился один, что его несколько удивило: как-никак, маршрут был довольно-таки популярный.

И только Волков начал размышлять о причинах подобного везения, как одиночество его тут же оказалось нарушенным: в дверях появилась удивительно красивая светловолосая женщина лет тридцати с большой сумкой в руках, на взгляд, довольно тяжелой.

– Уфф! – произнесла она, с облегчением роняя свою ношу на сиденье. – Еле успела! – Незнакомка тут же ослепительно улыбнулась Александру: – Здравствуйте! Вы до Москвы едете?

– Да.

– Отлично! Я тоже. – Она нажала кнопку, и ее поклажа уехала в бункер для багажа. – В разговорах и время быстрее пройдет. Честно говоря, когда нервничаю, не могу долго молчать. Вы ведь не против?

– О нет, что вы?! – поспешил заверить ее Александр, изо всех сил стараясь не пожирать попутчицу глазами. – А почему вы нервничаете?

– Знаете ли, не очень люблю поезда. Как-то они не внушают мне доверия.

– Но почему? – удивился он. – Железнодорожный транспорт сейчас весьма скоростной, безопасный и комфортабельный, а на этом маршруте – особенно.

– Вы думаете? – с сомнением хмыкнула попутчица. – А вот я другого мнения. Особенно насчет безопасности. Специфика нашего мира, возникшая после Катаклизма.

– Вы про секторы?

– Вот именно. Из-за них все полетело к э-э… в смысле, в тартарары, и поблизости от границ секторов теперь ни за что ручаться нельзя. К тому же мы можем видеть эти границы на поверхности, но кто знает, каковы они под землей? Тот же сектор Эллезар под Санкт-Петербургом на небольшой глубине, вполне возможно, проник в плоть нашего мира гораздо дальше, и под тем же Невским проспектом может находиться Эллезарская пещера, куда он в любой момент может провалиться. А железнодорожные пути, между прочим, частенько проходят неподалеку от границ секторов. Эта же магистраль вообще особый случай.

Александр рассмеялся:

– Однако воображение у вас богатое!

– А вы разве еще не привыкли, что в Пандемониуме возможно все что угодно?

– Ну… пожалуй. А вы, стало быть, предпочитаете самолеты?

– Предпочитаю.

– А почему тогда не стали добираться в Москву по воздуху?

– Командировка, – вздохнула попутчица. – Начальство у меня на редкость прижимистое и денег на самолет не выделило.

– Как я вас понимаю! – усмехнулся Александр.

– А вы тоже в командировку? – оживилась незнакомка. – Значит, товарищ по несчастью?

– Можно сказать и так.

– Что же, давайте знакомиться. Меня зовут Селена.

– Надо же, какое оригинальное и красивое имя! В нашем мире такое – редкость.

– Спасибо, но, можете мне поверить, встречаются имена и покруче. Катаклизм многим снес крышу, и теперь как минимум каждый десятый норовит дать своему ребенку эльфийское, эллезарское, а то и моррэйское имя (это если кто котиков любит).

На этот раз они рассмеялись вместе. Александр чувствовал себя с новой знакомой на удивление легко и свободно.

– В моем же случае, – продолжила Селена, отсмеявшись, – родители, как мне кажется, просто решили выпендриться. Впрочем, мне мое имя нравится. А как зовут вас?

– Гораздо прозаичнее – Александр. Можно просто Саша.

– Очень приятно. Кстати, у вас тоже весьма красивое имя. Аристократическое. Я бы даже сказала, царственное.

– Вы мне льстите.

– Ничуть. И если вы припомните историю, то убедитесь в этом сами.

– Гм, пожалуй, вы правы… – Он замолчал.

– Можно узнать, о чем вы задумались, Саша? – полюбопытствовала попутчица.

– Селена… У меня такое ощущение, что где-то я уже слышал ваше имя.

– Ну, при всей его редкости оно вряд ли уникально. Особенно если вести речь о визитерах.

– Да, но с ним было что-то связано в моей жизни. Что-то серьезное.

– Роман? – с улыбкой предположила попутчица.

– Нет, ничего такого. Скорее…

– Скорее?..

– Нет, не могу вспомнить. Впрочем, ладно. Давайте лучше поговорим о вас. Где вы работаете?

– Ну, это достаточно скучно. Я менеджер по продажам. Точнее, руководитель среднего уровня. Еду в Москву на встречу с крупным клиентом. Он известный педант и зануда, так что перед отъездом я принимала от коллег соболезнования. Но с момента встречи с вами поездка уже начинает мне нравиться.

– Вот как…

– Я вас смутила?

– Нет, я просто…

– Да ладно вам, не смущайтесь! Как говорят мои знакомые, язык у меня без костей, так что если начну болтать что-то не то, вы меня сразу останавливайте. Договорились?

– Договорились.

– Хорошо. Теперь ваша очередь. Что забыли в Московском мегаполисе вы?

– По скуке моя командировка, пожалуй, может соперничать с вашей…

И Александр вкратце посвятил попутчицу в цели своей поездки.

– Н-да, – прокомментировала Селена глубокомысленно, – всегда уважала программистов. Такая сложная работа! Я, например, до сих пор с компьютером на «вы». Могу текст набрать, в интернет зайти ненадолго, и все. И это в середине двадцать первого века! Меня, знаете ли, больше магия интересует.

– Вы адепт? – изумленно вскинул брови Александр.

– Что вы, Саша?! Будь у меня магические способности, разве занималась бы я подобной ерундой и путешествовала бы в поездах?! Нет, стать адептом – навсегда останется моей несбыточной мечтой. Зато я многое знаю о магии и визитерах. Это мое хобби, так сказать.

– И откуда же вы получаете всю эту информацию?

– В основном из книг. Я завсегдатай бывшей эдемитской библиотеки. Кроме того, кое-что выуживаю из интернета или от знакомых.

– Ваша жизнь куда интереснее моей.

– Ну, это всегда можно изменить. Судьба – она, знаете ли, не выгравирована раз и навсегда на бронзе. Если в нее не вмешаются Высшие Силы…

– Странно…

– Что именно?

– Вы вторая за последние несколько дней, от кого я слышу о вмешательстве Высших Сил.

– Вот как? А кто же первая?

– Уллийская предсказательница.

– Ух ты, это серьезно! А вы начинаете раскрываться с неожиданной стороны, Саша. Что же заставило вас обратиться к птицелюдям?

– Я… – Он поколебался, но потом закончил фразу иначе, чем собирался, решив, очевидно, что чрезмерно откровенничать со случайной попутчицей, пожалуй, не стоит: – Любопытство, Селена, простое человеческое любопытство. Я уже говорил, что моя жизнь чересчур скучна и однотонна. Вот и решил добавить ей немного красок.

– Вот видите, лиха беда – начало! И что же, позвольте полюбопытствовать, напророчила вам эта крылатая сивилла?

– Не поверите – крутые перемены в жизни и… знаменательную встречу.

Селена лукаво улыбнулась:

– Ну, по крайней мере насчет встречи она была права, не так ли?

Прямизна стальной стрелы железнодорожной магистрали Москва – Санкт-Петербург в течение почти двух веков своим существованием бросала вызов самой матушке-природе. Эта последняя обладает великим запасом терпения, однако в 2015 году и он подошел к концу. Когда Землю корежило, разрывало на части и повсеместно протыкало кусками иных миров, шансов уцелеть у магистрали было немного. И все-таки даже Катаклизм по большому счету перерезал ее лишь в одном месте (маленький кусочек Эллезара к югу от Санкт-Петербурга не в счет), зато как! Смачная клякса сектора Декарл упала на восточную оконечность Валдайской возвышенности, пожрав огромную территорию от озера Селигер до реки Мологи и от Бологого до Лихославля и, казалось, тем самым навсегда оборвав железнодорожное сообщение между Московским мегаполисом и бывшей северной столицей России.

Но не тут-то было! Едва закончились лихие годы Великой Войны, как начались долгие и трудные переговоры с властями Декарла и Эллезара по поводу прокладки новой магистрали через их территории. С колдунами-то договорились достаточно быстро – в конце концов, они тоже принадлежали к человеческой расе и внедрились в общественную жизнь Пандемониума куда глубже и успешнее всех прочих визитеров, не исключая эльфов. Кроме того, узкий «язык» Эллезара под Санкт-Петербургом, по которому должна была пройти восстановленная железнодорожная ветка, был слишком незначительным, чтобы из-за него затевать серьезные разборки. Но вот ликантропы, что называется, уперлись рогом. Их территорию сей масштабный проект задевал весьма серьезно и воспринимался он ни много ни мало как покушение на девственную природу Декарла, коей оборотни весьма гордились. Однако упрямство человеческое поистине безгранично. В ход пошел весь арсенал дипломатических и экономических аргументов представителей Пандемониума, и после пяти лет переговоров компромисс был-таки достигнут, и участок полотна в Декарле построен. Сколько отступных в золоте получили вожди племен, по территории которых прошла железная дорога, история умалчивает. Но сумма, видимо, была изрядная, поскольку они даже создали отряды самообороны, которые защищали полотно от диверсий непримиримых, коих в консервативном и диковатом Декарле хватало.

Все это Селена по пути поведала Александру. Причем в красках. Язык у нее был подвешен здорово, так что молодой человек довольно быстро подпал под ее обаяние. Красноречие, непосредственность и эмоциональность вкупе с внешностью новой знакомой разили просто наповал. И как-то незаметно будто сама по себе притухла болезненность в душе от совсем недавнего разрыва. Правильно все-таки говорят про «клин клином»… Не то чтобы Александр, еще недавно мрачно мусоливший мысли о вечном одиночестве, прямо влюбился, но был совсем недалек от этого. А воспоминания о предсказании уллийки только подливали масла в огонь. «Любовь большая, красивая, странная и загадочная». Первые два определения уже находились на грани подтверждения, а два последних если и смущали, то не слишком. Равно как и слова про необычную судьбу возлюбленной и глубокие корни чувства. В конце концов, уллийка могла что-нибудь преувеличить или приукрасить, так сказать, для внешнего эффекта. Мало ли.

Александр Волков слишком мало имел дело с уллами, иначе бы не подумал такого. В его голове птицелюди были чем-то вроде продвинутой и более честной версии земных цыган – ведь те за позолоченную ручку напророчат и неземную любовь, и сейфы, набитые купюрами. Знай Волков их получше, он бы понял, что крылатые предсказатели скорее могут приуменьшать и недоговаривать, чем приукрашивать. Но недаром говорят про блаженное неведение – о чем ты не знаешь, то тебя не беспокоит. Поэтому странные слова уллийки нисколько не помешали Александру с беспечностью, удивительной для столь много раз обжигавшегося человека, нырнуть в омут нового чувства.

Селена между тем не срывалась в непрерывное соло. Время от времени она удивительно к месту звучащими вопросами передавала инициативу Александру, и тот постепенно раскрывался, рассказывал о себе, своей жизни, своих увлечениях, с удовольствием видя, как вспыхнуло восхищение в глазах собеседницы, когда он заговорил о живописи и показал ей в телефоне несколько фотографий своих картин. Конечно, перед незнакомыми людьми раскрываться всегда проще, но тут было что-то большее, чем эффект попутчицы. Намного большее. В общении оба стали более раскованными и обсудили даже тему его неудачных романов, к которой Селена проявила удивительно живое сочувствие. И только к зловещей тени из своего детства Александр не приближался. У него было такое чувство, что одно упоминание о той жуткой тайне может разрушить все.

Волкову не хотелось, чтобы эта поездка заканчивалась. Он желал прямо противоположного – чтобы они ехали и ехали вечно, войдя в пространственно-временную петлю, и так никогда и не достигли пункта назначения. Да, он понимал, что у попутчицы можно попросить телефон, договориться встретиться после работы и вообще продолжить знакомство дальше уже в Санкт-Петербурге, выбросив из головы всякие мысли о проклятии, о вечных разрывах, словно именно в Селене было что-то магическое, способное разрушить эту мрачную карму. Да, все это было возможно, но внутри Александра жила неведомо откуда взявшаяся уверенность: что бы они там ни делали дальше, эти волшебные часы, полные беззаботного, ничем не омраченного счастья, больше никогда не повторятся, стоит им сойти с поезда. И ведь, казалось бы, просто говорят, не обнимаются, не целуются, а такое ощущение, что знают друг друга целую вечность и нет во вселенной для них никого ближе и роднее друг друга. Это и поражало Александра, потому что ни в один из предыдущих неудачных романов, даже в счастливые вроде бы начальные периоды, когда было все – и объятия, и поцелуи, и постель, такого он не испытывал.

И ведь нельзя было назвать их родственными душами. Нет, Александр чувствовал, насколько Селена отличается от него. Она была словно лесной пожар по сравнению с камином. В его упорядоченной, распланированной, будто оцифрованной жизни была четко отмеренная доза безумства, и почти все оно выплескивалось в его картинах. Она же казалась самим хаосом, заключенным в человеческом теле, которому там тесно, который рвется наружу и заставляет своего носителя постоянно творить нечто как минимум странное и эксцентричное… А как максимум? Она была живым сгустком энергии, и Александр не сомневался: сумей она направить всю эту энергию в каком-то одном направлении – и обязательно достигнет в нем просто неимоверных высот. Скажем, реши она писать картины – и величайшие мастера Вечнолесья и Эллезара покраснеют от стыда и съедят свои холсты, что уж там говорить о безвестном художнике Александре Волкове! Но, похоже, ей было попросту скучно на каком-то одном поприще и неинтересно достигать даже великих результатов, но на отдельно взятой узкопрофессиональной стезе. Селена представляла собой воплощенный голод до жизни. Ей было нужно все и сразу.

Александр не понимал, почему Селена столь живо интересуется им, таким обычным и в общем-то ничем не выделяющимся среднестатистическим гражданином Пандемониума. Они были словно из разных лиг. Но все же это вулканоподобное чудо не снисходило до Александра, а как будто даже тянулось к нему, теплому и уютному камину с чугунной решеткой. И это было совсем не похоже на простое коротание времени в дороге. А на что похоже? Мысли на сей счет у Александра, конечно, имелись, но он боялся дать им волю. Именно поэтому он почти с отчаянием думал о моменте, когда их путь подойдет к концу, и перрон Ленинградского вокзала Московского мегаполиса раз и навсегда разрушит магию этого купе.

Но как бы пессимистично ни рассуждал Александр, тут он ошибся, что называется, в минус – магии этой суждено было прерваться гораздо раньше.

Нигон – один из окраинных миров

Впереди ослепительно сверкнуло. Ровэн успел прикрыть глаза и активировать «плащ мрака», поглотивший энергетический импульс беха. Тварь издала пронзительный визг, от которого у человека, пожалуй, кровь из ушей полилась бы, но Ровэну было хоть бы что – положение живого мертвеца давало много преимуществ. Он метнул вперед «шар грома», и новый вопль беха известил его, что магический подарочек достиг цели. Ощутив движение сзади, вампир резко пригнулся, и щупальце еще одной твари, пытавшееся захлестнуть его шею, впустую полоснуло воздух, зато клинок Ровэна, мгновенно выхваченный им из ножен, тут же укоротил боевую конечность твари, а следующим взмахом развалил ее пополам, оборвав очередной визг.

Стало тихо. Вампир знал, что бехи обычно охотятся парами, но не факт, что в этой части пещер только один такой дуэт. Ровэн брезгливо протер лезвие меча от желтой крови подземных хищников и вложил его в ножны. Да уж, разведка начинается весело!

Пожалуй, еще ни на одно задание Ровэн Бланнард не собирался столь тщательно. Конечно, разведка – не война, но исключить вероятность боевых столкновений нельзя, а враг совершенно не знаком, и потому возможно все что угодно. Так что вампир, отправляясь в Нигон, весь увешался артефактами, прямо как в те памятные времена, когда он ходил в сражения с ударными боевыми отрядами Лонгара Темного. Кстати, кое-какие сувенирчики с тех времен он тоже прихватил – чисто на всякий случай, мало ли. Он бы не возражал, если б ему не пригодилась и половина этого арсенала, но лучше уж иметь и не использовать.

Нигон, как и Дунар, был пещерным миром, в котором все обитаемые области находились под землей. Только, в отличие от Дунара, населенного мастеровитыми и трудолюбивыми дварфами, тут разумная жизнь была представлена куда как менее цивилизованными гоблинами, вынужденными к тому же постоянно бороться за выживание с различными пещерными тварями, в том числе и с жуткими полуразумными бехами, которые могли атаковать и на физическом, и на энергетическом, и на ментальном уровне, вызывая у смертных приступы безумия, да еще и эти их вопли… Короче, полный комплект удовольствий. Хорошо хоть на нежить бо́льшая часть этих примочек не действовала, но вот слепящие лучи и щупальца с лезвиями на концах – очень даже. Вот же мерзость!

У Ровэна мелькнула мысль, что, если этот мир кристаллизуется, большой потерей для Множества он не станет. Мелькнула и пропала: не в том вампир нынче статусе, чтобы так рассуждать. Положение оперативного помощника Безликого обязывало к иному подходу. И ситуация тоже. Враг, который вторгся в Нигон, одним миром, похоже, не наестся. И парой-тройкой тоже. Ему все подавай.

Найти бы сейчас поселение гоблинов и порасспросить их хорошенько. Кулон-переводчик и специфическая вампирская ментальная магия ему в помощь – запираться мелкие поганцы не станут: выложат все, что знают… если знают, конечно. Вполне возможно, напасть сюда еще не добралась. Синий, конечно, прислушивался к этому миру и ловил тревожные импульсы вторжения, но проклятые местные скалы отражали и рассеивали сигналы, а потому ничего точно определить было нельзя.

Хорошо еще, что Ровэн как следует подкрепился перед походом. Формального запрета пить кровь гоблинов у него, конечно, не было, но одна мысль об этом вызывала тошноту. Впрочем, если речь пойдет о выживании…

Вампир двигался осторожно, ни на минуту не ослабляя концентрации внимания и постоянно держа наготове оружие и защитные артефакты. Чутье на живых существ и магию у него было свое, на присутствие Сил стабильности среагирует специальный амулет, выданный ему Безликим, а вот эти твари, которыми командуют слуги Первосозданного, оставались неизвестным фактором: живые ли они или что-то вроде големов? используют традиционную магию Порядка или какую-то другую? как отзывается магический континуум на кристаллизацию?.. Эти и еще куча вопросов, собственно, и составляли задание Ровэна на разведывательную вылазку. Ну и ситуация в мире в целом, конечно.

В пещерах зверски воняло, как, впрочем, и везде, где обитали гоблины. Это, кстати, могло означать, что их поселение где-то поблизости… а могло и не означать – гоблины насыщали своим запахом все места, в которых появлялись, и тут они могли, скажем, охотиться. Впрочем, другие обитатели пещер тоже наверняка вносили свою лепту в эту вонь. В итоге вампиру пришлось даже приглушить свое обоняние, зато его внутренний сканер работал с полной нагрузкой. Магии пока не чувствовалось. Никакой, даже примитивного гоблинского шаманства. Разумных созданий чутье Ровэна тоже поблизости не улавливало, а вот всяческая пещерная живность в ближайших туннелях водилась в изобилии. Далеко не вся она была безобидной, но пока местной шушере хватало мозгов держаться подальше от опасного визитера. Те двое бехов оказались единственным исключением. К счастью, единственным, так как тратить подотчетные артефакты на этих тварей Ровэн не испытывал ни малейшего желания – мало ли когда и где они еще пригодятся. Может, на поиски этих вторгшихся не один день уйдет. Упаси Судьба, конечно…

Несмотря на полное ничего на внутреннем сканере, напряжение Ровэна росло едва ли не с каждым шагом по этим вонючим туннелям. Его нельзя было объяснить огромной каменной толщей над головой – кто и когда видел вампира с клаустрофобией? Но что-то не давало ему покоя. Ощущение, будто какая-то мелочь ускользнула от его внимания, и как раз вот она и поставит под угрозу всю его миссию. Хуже всего, что вампир понятия не имел, что бы это могло быть. Тревога ощущалась как-то неопределенно, направленная, казалось, одновременно никуда и во все стороны сразу. Это было странно, неприятно и очень необычно: как правило, внутренний сторожок Ровэна был более конкретен.

Поэтому он почти с облегчением отреагировал, когда пещерный мрак впереди распахнул свой полог и из-под «купола пустоты» появилось десятка три гоблинов с факелами, духовыми трубками, которые они немедленно направили на Ровэна, и кривыми саблями. Тут же вампир ощутил, как по щиту, созданному его антимагическим амулетом, соскальзывают «орлиные якоря», которые попытались накинуть на него шаманы. Губы Ровэна скривились в подобии улыбки.

Засада. Всего лишь засада! Слава Судьбе!

Пандемониум. Поезд Санкт-Петербург – Москва

– Саша, а вы не напишете мой портрет в карандаше? – очаровательно улыбаясь, попросила Селена. – Я заплачу, сколько скажете.

Ну как откажешь в такой просьбе? Когда она так улыбалась, Александр просто таял.

– Для вас, Селена, бесплатно. Маленькая привилегия личного знакомства с автором.

Александр работал на вдохновении, все спорилось как никогда, и на листке большого блокнота, который он как истинный художник всегда и везде таскал с собой, постепенно формировался пленительный образ светловолосой красавицы с бесовским блеском в глазах. Как на вкус Селены, несколько идеализированный, но глаза влюбленного мужчины вносят свои коррективы в реальность, перенося ее на бумагу. Селена старалась не пускать на свое лицо удовлетворенную улыбку. Нет, в собственных чарах она нимало не сомневалась, и хотя для таких дел магию применяла крайне редко, но почти любого смертного мужчину могла заставить смотреть на себя пылающим взором. Только Александр был не любой. Спроси ее сейчас кто-нибудь, что в нем могло заставить инферийку-убийцу со стажем в свое время потерять голову, она вряд ли смогла бы дать вразумительный ответ. Было в этом что-то за гранью ее понимания и контроля. Только она и не хотела тут ничего понимать и контролировать: хватит с нее и того, что контролю и регулированию подчинена вся остальная ее жизнь. Хоть что-то же в этой жизни должно содержать элемент хаоса! Инфер она или где?

Вот этот элемент хаоса сейчас сидел напротив нее в купе и творил, время от времени обжигая ее огненными взглядами. И ей вдруг до боли захотелось продлить это состояние, задержать его, чтобы посмаковать вдосталь. И сейчас, и в воспоминаниях. Впрочем, какие воспоминания?! Теперь он от нее никуда уже не денется. Она не отпустит, не позволит… Правда, у ее счастья есть неумолимый враг – время, которое почти не касается ее, а вот Александра – в полной мере, и через несколько десятков лет… Ну вот на кой эдемит сейчас об этом думать?! И о том, что есть эта проклятая Трансформа, которая может на всех планах и мечтаниях поставить большой жирный крест! Ты слышала, милочка, о такой штуке, как позитивное мышление? Вот и размышляй в соответствии. А настроение себе испортить всегда успеешь…

Резкая остановка поезда застала врасплох обоих. Сломавшийся карандаш прочертил неровную грубую линию к краю листка и едва не порвал его.

– Что такое? – спросил Александр, будто Селена могла это знать. – Кто-то сорвал стоп-кран?

– Не знаю, – нахмурилась инферийка, – но мне это не нравится.

Оба прильнули к окну. Там, насколько хватало глаз, простирался мрачно-диковатый лесной пейзаж сектора Декарл.

– Что и требовалось доказать, – мрачно уронила Селена. – Терпеть не могу этих ликантропов!

– Думаете, это диверсия непримиримых? А как же охрана местных вождей?

– Ну, на любую силу найдется… сами понимаете.

Александр отложил в сторону карандаш и решительно поднялся:

– Я пойду узнаю, что там и как.

Селена не фыркнула, наверное, только потому, что растерялась. Несколько секунд она смотрела на Александра, искренне недоумевая. И только потом до нее дошло. Тут она не была инфером-убийцей, не была силовым фактором, ударной боевой единицей. А напротив – красивой, но слабой женщиной, нуждающейся в защите любящего ее мужчины. Такая метаморфоза восприятия произошла столь резко и странно, что выбила ее из колеи. Она не знала, что делать, как реагировать. С одной стороны, было глупо позволять простому смертному художнику, без всякой боевой подготовки, лезть навстречу опасности, когда рядом была она, закаленная в тысячах переделок инферийка, способная в одиночку, не вспотев, уложить роту спецназа, даже не прибегая к своим магическим талантам. С другой… как осадить его с самого начала, открыться, не позволить мужчине быть мужчиной, опустить его самооценку до предела? Что у них тогда будут за отношения и как он будет себя чувствовать?

Пока Селена мусолила в голове все эти непривычные для нее мысли, Александр уже открыл дверь купе и шагнул в коридор.

– Пожалуйста, будьте осторожны! – только и успела растерянно пролепетать ему вслед Селена, после чего он скрылся из глаз.

– Эдемитова задница! – едва слышно простонала инферийка. – Ну почему всей этой гадости надо было приключиться именно сейчас?! Долбаные ликантропы!

Поколебавшись немного, она шагнула было к выходу, потом вернулась к столу, аккуратно вырвала из блокнота листок со своим незаконченным портретом, сложила и спрятала в свою барсетку. Затем навела на себя чары личины, после чего вместо редкой красоты блондинки возникла черноволосая бой-баба с грубым обветренным лицом, мускулами бодибилдерши и одетая, словно заправский байкер. И любому, кто глянул бы в этот момент в ее решительные глаза, стало бы ясно: кто-то скоро допрыгается.

Нигон

Ситуация сложилась – глупее не придумаешь, и Ровэн, когда схлынуло первое облегчение, принялся костерить себя на все корки. Крутой разведчик, как же! Попасться гоблинам – это умудриться надо! И откуда только они раздобыли «купол пустоты»? Вряд ли даже их шаманы способны шататься по мирам. Видать, какой-то бедолага путешественник (или наблюдатель) нашел здесь свой конец, а эти твари его ограбили. Причем сумели ведь разобраться, что и как работает! А может, и не сумели, может, взяли предыдущего владельца артефакта живым и пытали, пока он все им не показал. Засада, кстати, грамотно организована. Только надо-то им чего? Снова хотят артефактами разжиться?

Между тем возникла пауза. Убивать его гоблины почему-то не хотели – видимо, опять рассчитывали на мастер-класс по обращению с магическими примочками. Ну-ну, помечтайте, уроды мелкие! А хватать, похоже, было боязно – обнаженный меч в руках вампира внушал опасения.

– Шамана, слушай, – проскрипел вдруг самый высокий из них, достававший Ровэну макушкой примерно до середины живота, – давай сначала убивать верзила! А то наша его вязать начать – его мочь мечом махать стать.

То ли это гоблины изъяснялись так косноязычно, то ли кулон-переводчик не мог адекватно перевести их примитивный язык – так или иначе, возможность поговорить с ними была. Конечно, Ровэн со своими вампирскими талантами и рефлексами, а также противомагическим амулетом вполне мог разобраться со всей этой бандой, усеяв грот их трупами, да только ему-то информация нужна, а не трупы.

– Рано. Пустя сначала артефакта свои показать.

– Его же наша не понимать совсема.

– Очень даже понимать, – проворчал Ровэн, заставив гоблинов изумленно воззриться на него. Интересно, с прежним владельцем «купола» они жестами объяснялись или как? – Надо-то вам что?

– Артефакта, – первым оправился от изумления шаман. – Выкладывать из сумка! Все, что естя!

Ровэн хмыкнул. Да уж, совсем незамутненные ребята.

– Ну да, щаса! – передразнил шамана вампир.

Впрочем, тот, похоже, насмешки не понял и на полном серьезе ждал, когда эта «щаса» наступит. Ему так долго ждать придется. Но Ровэн решил немного ускорить процесс.

– А вы мне что? – поинтересовался он.

Шаман снова округлил глаза: похоже, мысль насчет обмена до сих пор ему в голову не приходила, и теперь он слегка растерялся.

– Ну… наша твоя не убивать. Твоя мочь уходить живыма. Куда хотеть. Только все отдать сначала. И меч тоже.

Ровэн покачал головой:

– Не пойдет.

Тут в голове шамана, похоже, случилось какое-то замыкание. Если вопрос обмена его просто удивил, то вариант отказа на столь щедрое предложение с их стороны и вовсе вогнал в ступор. Впрочем, Ровэн не сомневался, что ступор скоро пройдет и предложение «сначала убивать верзила» покажется шаману единственно верным, поэтому ждать не стал.

В следующее мгновение вместо вампира возник лишь сгусток тумана в форме его тела, еще через одно он оказался уже возле шамана и «долговязого» гоблина. Стрелки из духовых трубок впустую пронзили туман. Миг – и Ровэн оказался уже за спиной шамана, второй – и взмах меча обезглавил «долговязого», третий – и вампир в полупируэте выпустил кишки двум ближайшим стрелкам и с усмешкой принял грудью не причинивший ему ни малейшего вреда сгусток огня от второго шамана, четвертый – и главный шаман схвачен, после чего обоих окутал «плащ мрака», отразивший еще с десяток мелких стрелок. Чтобы добраться до ближайшей стены грота и встать к ней спиной, сметя в процессе с дороги еще двоих гоблинов, вампиру потребовалось секунды три, после чего он приставил к горлу шамана кинжал.

– Сначала ему глотку вскрою, потом всем вам по очереди, – любезно сообщил Ровэн, демонстрируя в улыбке свои внушительные клыки.

– Кровососа! – ахнули оставшиеся в живых гоблины и попятились.

М-да, хитрость, вежливость и дипломатия – это, конечно, хорошо, но иногда пустить кровь – самое верное средство. Самое доходчивое, во всяком случае.

– Что твоя нада, кровососа?.. – прохрипел полузадушенный железной хваткой Ровэна шаман.

– Чудесно! – восхитился вампир. – Вот вы уже и готовы к нормальному диалогу. Сразу б так – не пришлось бы трупы убирать.

– Говорить уже!..

Шаман явно был до смерти перепуган. Самое то для переговоров.

– Зачем вам нужны артефакты? Что вы с ними делать будете?

– Наша «лаза» нужно. И лучше несколько «лаза».

– «Лаз»? Зачем?

– Наша хотеть убегать! Далеко-далеко, в другой мира! Наша не мочь больше жить здеся.

– Почему? – спросил Ровэн, уже догадываясь, что услышит в ответ.

– Прозрачные! – истерически заверещал шаман. – Прозрачные близко! Их стекленить все! Мир убивать, убивать наша! А наша не мочь убивать прозрачных! Наша их даже поцарапать не мочь. Если наша не убегать, наша умирать! Наша не хотеть умирать, кровососа! Совсем не хотеть!

М-да… Что и требовалось доказать. Только этого, к сожалению, мало. То, что Трансформа пришла в этот мир, и без того было известно. Безликому требуется большее.

– А ваша знать… тьфу!.. вы знаете, где сейчас прозрачные? Много они уже «застекленили»?

– Наша не знать! Но много беженцы пробегать мимо наша. Далекие племена. Близкие племена. Незнакомые племена. Все бежать от прозрачных. Наша посылать разведчики в пещеры, откуда беженцы приходить. Там блестеть все! Разведчики испугаться – не стать подходить близко! Скоро прозрачные приходить – и тут тоже все блестеть! Наша не мочь больше ждать, кровососа!! Твоя иметь «лаза»? Твоя мочь помогать наша? Иначе наша все умирать!

От воплей гоблина у вампира начало уже звенеть в ушах.

– А ну заткнись! Мне подумать надо! – приказал он и усилил хватку, отчего шаман придушенно вякнул и умолк.

«Лаз» у Ровэна, конечно, имелся, и не один, но тратить их на это отребье ужасно не хотелось. В конце концов, он тут не со спасательной миссией и не может себе позволить заниматься благотворительностью. Да, он умел и сам открывать пространственные коридоры, но за годы службы у Безликого не раз и не два случались ситуации, когда собственная магия отказывала и выручали только артефакты. А дел у него тут еще невпроворот.

– Значит, так, – произнес вампир, – «лаза» у меня нет. Пришел я сюда сам, так же и уйду. Но у меня в вашем мире еще дела. Пусть кто-нибудь покажет мне, где «все блестеть». Остальные, если хотят, могут дожидаться меня здесь. Буду уходить – заберу с собой.

– Твоя не обмануть? – проскрипел второй шаман. – Твоя точно вернуться?

– Во всяком случае, постараюсь. Но упаси вас все боги, в которых вы верите, пойти за мной или учинить еще какую-нибудь глупость! Перед мертвецами, сами понимаете, никаких обязательств. Ясно?

Гоблины усиленно закивали.

– Так кто будет моим проводником?

Пандемониум. Поезд Санкт-Петербург – Москва

Александр осторожно двигался по проходу вагона. Снаружи доносился невнятный шум, но из купе никто не высовывался. И в чем-то Александр их понимал – если б с ним не было Селены, сам бы, пожалуй, тоже не вылез. Да и так-то его разведка уже казалась глупым пустым геройствованием: много он, если что, навоюет один и без оружия против агрессивных ликантропов! Хотел ведь еще взять с собой игольник, что хранится дома в шкафу, но закрутился и забыл. А сейчас он очень бы не помешал.

Взгляд Александра выхватил красное пятно в конце вагона – огнетушитель. Кстати, вполне себе оружие. На безрыбье-то. Только между ним и огнетушителем – еще три окна с правой стороны, за которыми… Прижавшись к стене, Александр аккуратно выглянул, и то, что он увидел, ему очень не понравилось: среди деревьев мелькали какие-то смутные тени, а недалеко от окна, через которое он смотрел, в кустах лежало чье-тело, неподвижное и, очевидно, мертвое. Надо бы забраться на крышу вагона – оттуда, наверное, картина будет полнее. Александра словно в бок толкнули, и он резко рванул вперед мимо окна, которое буквально через пару секунд за его спиной со звоном и треском разлетелось брызгами осколков, и что-то оказалось внутри вагона.

Оглядываться Александр не стал, понимая: потребные на это секунды могут определить, будет он жить или нет, а потому продолжил бег к огнетушителю. Но под ногами его была ковровая дорожка, и что-то дернуло за нее. Ноги Волкова поехали, и он с размаху упал ничком, расквасив себе нос. Инстинктивно резко развернулся и, не вставая, ударил обеими ногами то, что прыгнуло на него сзади. Здоровенная рысь напоролась на разогнувшиеся ноги Александра на встречном движении, отлетела назад и ударилась башкой о стенку узкого прохода. Ошеломленная, подняться она смогла не сразу, что дало Волкову время добраться до огнетушителя, схватить его и сорвать чеку. И когда ликантроп-рысь снова бросился в атаку, ему прямо в морду ударила струя углекислоты. Непримиримый взвыл и рухнул на бок, вслепую меся воздух лапами, но Александр подскочил к нему и с размаху обрушил на голову баллон огнетушителя. А потом еще раз, и еще, и еще… пока ликантроп не затих.

Руки Александра задрожали, он поставил огнетушитель на пол и прислонился к стене, вытирая пот со лба. Все-таки первое в жизни убийство – такое еще переварить надо. Только быстро, потому что ситуация, похоже, разворачивалась самым опасным образом. Надо было как можно быстрее прояснить обстановку и вернуться к Селене – она же там одна в купе, и ей, наверное, очень страшно. Выбравшись в тамбур, Волков нашел технический люк на крышу, рычагом опустил лестницу и с огорчением убедился, что взобраться по ней наверх он, конечно, сумеет, но только без огнетушителя. А этот красный баллон уже почти врос в руки Александра, давая ему чувство защищенности – какое-никакое, а все же оружие.

«Ладно, – наконец решил он для себя, – я быстренько, только одним глазком. Что, в самом деле, там может со мной случиться?»

И, оставив баллон, полез наверх. Тесный тамбур, узкий люк, узкий трап. Лезть было неудобно, и Александр порадовался, что поезд стоит – на движущемся осуществить это было бы сложнее. А когда выбрался и поднялся на подрагивающие от напряжения ноги, чтобы оглядеться, замер: к нему не спеша, чуть помахивая хвостом, двигался по крыше соседнего вагона крупный леопард. Сердце рухнуло куда-то рядом с желудком. Он с тоской оглянулся в узкий люк на оставшийся внизу огнетушитель. И слезть уже не успеть, а прыгать вниз – только ноги ломать. Иллюзий он никаких не питал: и справиться с хищником голыми руками, и убежать – одинаково невозможно. А до ликантропа оставалось всего несколько метров. Волков почти уже решился было попытаться соскользнуть обратно в люк, но в этот момент леопард ускорился. Секунды отделяли от его прыжка, и Александр катастрофически не успевал, но… тут между ним и ликантропом выросла чья-то фигура с мечом в руках и размашистым ударом развалила тело хищника пополам.

Спасительница – темноволосая мускулистая женщина с грубым обветренным лицом – повернулась к Волкову:

– Ну что, цел? Вот и хорошо – нам пора отсюда убираться.

Нигон

Несмотря на малый рост и короткие ноги, гоблин бежал довольно резво, и Ровэну приходилось напрягаться, чтобы не отставать. При этом проводника постоянно трясло, надо думать, не от холода, ибо в подземельях Нигона вдобавок ко всем прочим удовольствиям было еще и жарко, и душно. Впрочем, удивляться напавшей на проводника трясучке не приходилось: мало того что его заставили идти туда, где жуткие прозрачные, так еще и в компании вампира, только что положившего около десятка соплеменников бедолаги. Тут, пожалуй, едва ли не любого потряхивало бы. Мало ли что в голове у этого кровососа – может, он и не собирается выполнять данное племени обещание, а как доведут его до места, зарежет проводника, и все дела. Или высушит полностью.

В общем, Ровэн его понимал. И даже испытывал что-то вроде брезгливой жалости. Только делу это вредить не должно: вздумает проводник всякие номера откалывать – пусть не обижается. Пока они шли по коридорам, Ровэн непрерывно сканировал окрестности; хотя этот самый сканер уже раз дал сбой – с «куполом пустоты», но это не повод отказываться от него совсем. И то, что вампир ощущал через сканер, настораживало его: постепенно перестали ощущаться любые эманации живых существ, зато усиливалось чувство энергетического холода. Не совсем такого, как от Каладборга, созданий из Нордхейма или ледяных стихийников, а какого-то менее резкого, стылого, сковывающего сознание, норовящего если не умертвить, то обездвижить, подчинить законам абсолютно упорядоченной системы. Системы, несовместимой с жизнью кого бы то ни было в том Множестве Миров, которое существует сейчас, даже с той псевдожизнью, которой наделены создания Серых Пределов вроде Ровэна.

Вампиру стало ясно – к тому, что он ищет, они подошли уже совсем близко. И уже хотел скомандовать проводнику остановиться, как тот замер сам.

– Все, кровососа! Дальше моя не ходить, хоть твоя моя прямо здесь убивать! Тама все блестеть, тама прозрачные быть! И эта… моя и тута не остаться – уходить назад, к племени. Твоя дорога запомнить?

– Запомнить, запомнить, – проворчал Ровэн. – Свободен, спасибо. Дальше я сам.

– Твоя бы не ходить дальше, – вдруг сказал проводник. – Если прозрачные твоя убивать, как тогда племя быть?

– Как-нибудь, – задумчиво проронил Ровэн. – Предлагаешь мне сейчас еще и об этом беспокоиться? Иди уже!

При этом он так зыркнул на гоблина, что тот, скрипнув испуганно, рванул прочь во все лопатки и в считаные секунды скрылся за ближайшим поворотом коридора.

Вампир сосредоточился и начал аккуратно двигаться вперед: туда, откуда на энергетическом уровне веяло стылым. Плана какого-то на сей счет у него не было, да и откуда бы – ведь с Трансформой и теми, кто ее осуществляет, ему предстояло столкнуться впервые.

Но концентрация его была нарушена самым бесцеремонным образом – сзади, истошно вереща, вылетел гоблин-проводник и с разбегу врезался в ноги вампиру, стал жаться к ним, будто пытаясь за ними спрятаться.

– Прозрачные! Прозрачные тама! Их идти сюда! Приближаться! Твоя сделать что-нибудь, кровососа, или наша здесь умирать!

Ровэн похолодел: стылое на энергетическом уровне резко усилилось и теперь исходило не только спереди, но и с той стороны, откуда они пришли, да и вообще, казалось, сразу отовсюду. Похоже, они зашли в ловушку. Проводник продолжал хвататься за ноги вампира, издавая громкий визго-скрип в самом болезненном для ушей диапазоне. Причем скрип уже почти нечленораздельный, в котором из понятного проскакивало только «наша умирать!». Вампиру остро захотелось как следует врезать гоблину, чтоб заткнулся, но ему было не до того: он пытался открыть пространственный коридор. Безуспешно – что-то гасило магию. Быть может, то самое стылое, что исходило от трансформированной области мира, или эти, прозрачные, их Сила. Как бы то ни было, «коридор» не открывался. Если бы вампиры могли потеть, Ровэн в этот момент наверняка покрылся бы холодной испариной. Он достал из кармана «лаз», активировал и бросил на камни перед собой. Возникло было блеклое пурпурное сияние зарождающегося пространственного коридора, но тут же погасло. Все. Конец.

И в этот момент верещащий гоблин получил наконец по голове, что называется, от души: выносить сейчас еще и его вопли Ровэн был не в состоянии – готовиться к окончательной смерти лучше в тишине.

Пандемониум. Поезд Санкт-Петербург – Москва

Селена материализовалась на крыше вагона. Огляделась и витиевато выругалась, помянув в самом экзотическом контексте слуг Первосозданного, а до кучи и эдемитов, а также предков чокнутых ликантропов до седьмого колена, указав на их несомненное родство с червями Хаоса. Ситуация сложилась неприятная. Не опасная, а именно неприятная, потому что выкрутиться из нее, не раскрывшись перед Сашей, похоже, не получится.

Путь загораживал здоровенный кутарб, упавший на рельсы. Вернее, не упавший, а сваленный. А сам поезд атаковала настоящая орда ликантропов самых разных хищных видов: волки, рыси, леопарды, медведи и даже тигры. Ни один из кланов непримиримых не мог собрать столько бойцов, а с сотрудничеством у них до сих пор как-то не складывалось: друг друга они грызли столь же увлеченно, как и жителей Пандемониума или лояльных к ним ликантропов. А тут такое ощущение, что эту армию кто-то специально собрал, чтобы натравить на поезд. По-видимому, с целью устроить масштабную и кровавую провокацию: непримиримые легко смели охрану лояльных собратьев и теперь врывались в вагоны, учиняя там беспощадную резню. Счет жертв пойдет на десятки, а то и на сотни. Власти Пандемониума такое без внимания никак не оставят – будут приняты ответные меры. Кому сейчас нужен этот конфликт в самом сердце Множества Миров? Только тем, кто делает Трансформу.

Скрипнув зубами, Селена материализовала дез-арбалет и превратила в кучки праха пару волков, подбиравшихся к ее вагону, потом еще одну пуму и, пригнувшись, материализованным на ходу клинком разрубила надвое спикировавшего сверху громадного орлана-белохвоста. Надо же, крылатых еще не хватало!

Снизу раздался звон, заставивший Селену еще раз выругаться, только уже кратко: какая-то тварь, похоже, проникла в вагон. Инферийка глянула вниз, сквозь крышу, «пронизывающим взором», как раз чтобы увидеть, как Саша огнетушителем превращает в месиво голову ликантропа-рыси. Уголки рта инферийки дернулись вверх в улыбке невольной гордости – а ведь ее избранник очень даже не промах!

Затем ей вновь пришлось отвлечься и заняться отстрелом большой группы ликантропов – лунных гончих, а потому момент, когда Волков выбрался на крышу и оказался лицом к лицу с леопардом-оборотнем, она пропустила. Саша стоял спиной к ней и очень неудачно: загораживал от нее ликантропа и мешал стрелять, поэтому инферийке пришлось телепортироваться прямо перед ним и зарубить своим мечом уже ринувшегося в атаку оборотня.

– Ну что, цел? – спросила Селена, поворачиваясь. Вопрос был риторическим: инферийка и так видела, что, кроме разбитого носа, других повреждений у него нет. – Вот и хорошо – нам пора отсюда убираться.

Но Саша помотал головой:

– Не могу. Там внизу моя подруга осталась.

Внезапно накатившее от этих слов теплое чувство было для Селены настолько неожиданным, что она на несколько секунд онемела. Волков уже примеривался спускаться обратно, когда инферийка спохватилась:

– Плохая идея – в вагоне уже ликантропы. Скажи, в каком она купе – я ее вытащу.

– Нет. Я вас не знаю. Я лучше сам.

Селена закатила глаза. Вот упрямец!

– Как знаешь. Только я бы с телепортацией быстрее и надежнее сработала. А без нее вам обоим все равно отсюда не выбраться.

Саша колебался недолго:

– Тогда возьмите меня с собой. Для этого же достаточно простого физического контакта.

Грамотный, эдемит побери! Вот что теперь делать? Взгляд Селены внезапно остановился, наполнился тревогой и устремился куда-то за спину Александру.

– О нет!

Трюк был стар, как вселенная, но сработал: Волков обернулся. Легкое касание сонной артерии отправило его в беспамятство. Инферийка подхватила обмякшее тело и хотела было уже телепортироваться, когда «стражник» на ее груди вдруг нагрелся и треснул, перестав выполнять свои функции, а в следующий миг «орлиный якорь» блокировал ее способность к телепортации.

Инферийка опустила бесчувственного Волкова на крышу вагона и молниеносно развернулась. К ней не торопясь шагал высокий мужчина, одетый как самый обычный коренной житель Пандемониума – в джинсовый костюм и кроссовки. Только вот на груди висел какой-то странный амулет в виде косого креста, пол-лица закрывала золотистая маска, а в правой руке он держал меч, от которого просто разило мощью, а еще чем-то мертвенно-стылым, цепенящим. Маска однозначно выдавала слугу Первосозданного, и теперь становилось окончательно ясно, кто организовал нападение на поезд. И зачем. Провокация в Пандемониуме – это, конечно, хорошо, но главной целью была, похоже, именно она, Селена, как один из ближайших помощников Безликого Синего: слишком уж хорошо оказался готов золотомасочник к встрече с инфером – ему только «глаза геноцида» не хватало. Впрочем, с таким-то мечом «глаз» может и не понадобиться. От переливающегося разными цветами и местами обретающего частичную прозрачность клинка у Селены мурашки побежали по коже: не Каладборг, конечно, но штука очень сильная. И страшная. А еще было что-то смутно знакомое в облике золотомасочника. С одной стороны, благодаря этому аксессуару все агенты Сил стабильности были на одно лицо. Но этот… Его Селена определенно где-то видела, причем без маски. Давненько уже, однако профессиональная память убийцы в таких делах сбоя не дает.

Будь у инферийки время, можно было бы в этой памяти покопаться, а так… лучше сначала грохнуть гада, а потом разбираться. Нет, взять живым, конечно, было бы еще лучше, но что-то сомнительно, учитывая его вооружение. Тут бы самой в живых остаться. В общем, как карта ляжет.

Взяв свой меч боевым хватом, Селена так же нарочито медленно, кошачьей поступью двинулась навстречу противнику. Можно бы, конечно, поговорить еще, попытаться отвлечь его внимание, но он, похоже, предельно сконцентрирован и настроен на бой, а не на то, чтобы языком молоть.

Инферийка атаковала первой, сделав ставку на скорость – в этом компоненте она превосходила любого из смертных и большинство представителей высших рас тоже. Однако золотомасочник парировал ее удар, а затем второй и третий. Он чуть-чуть запаздывал, но не критично: мастерства ему хватало, а проигрыш в скорости реакции и движений, похоже, компенсировал сам меч – видимо, если это не Поглотитель душ, то что-то похожее, только другой природы; Селена хорошо помнила, какую помощь в мечных схватках оказывал Каладборг Дмитрию Рогожину. Так или иначе, быстро достать золотомасочника стартовым натиском не вышло. Более того – каждое столкновение своего оружия с его мечом Селена переносила все хуже и хуже: свирепая мощь магического клинка слуги Первосозданного болезненно отдавалась в мышцах и суставах инферийки, и у нее уже после трех парадов стало сводить правую кисть. Похоже было, что меч противника пытается что-то сделать с ее мечом: изменить или разрушить. Клинок Селены пока сопротивлялся, но на его хозяйке это отражалось не лучшим образом.

Селена перекинула меч в левую руку, благо могла одинаково успешно сражаться обеими, а левша, как ни крути, создает противнику определенные неудобства. И действительно – первая же ее стремительная атака с обманным приемом едва не принесла успех: клинок Селены распорол рукав джинсовой куртки золотомасочника. Но только рукав. Какое-то время слуга Первосозданного не мог приноровиться к ее леворучной тактике, и Селена взвинтила темп до предела, понимая, что заканчивать нужно быстрее: каждое прямое соударение мечей приближало момент, когда левую ее руку начнет сводить, как и правую. Пока клинки входили только в скользящий контакт – шансы оставались.

В какой-то момент инферийка почувствовала, что правая рука вернула себе боевые кондиции, и это давало возможность провести один обманный прием. Продолжая атаковать слева в предельном темпе и приучив противника защищаться на максимуме именно с этой стороны, во время одного из выпадов Селена перекинула меч в правую руку и молниеносно ударила. Удар был смертельным наверняка, и так бы оно и случилось, окажись на месте золотомасочника любой другой. Но слуга Первосозданного оказался ходячей коллекцией мощных артефактов. Ослепительно сверкнуло, и меч Селены, вместо того чтобы пронзить противника насквозь, разлетелся вдребезги, будто стеклянный, оставив в гудящей руке инферийки только рукоять.

Она отшатнулась, сжав зубы, чтобы не застонать от боли, и успела материализовать во второй руке короткий меч. Он был резервным и намного уступал по Силе основному, но какие у нее варианты? Произвольно инферийка могла материализовать в руках только самое обычное оружие, без магических составляющих. А зачарованное оружие требовало сначала тонкой настройки на ее биополе и энергетику. Золотомасочник отмахнулся своим страшным мечом, и Селена автоматически подставила свой… Это было зря: левая кисть практически мгновенно «отсохла», оружие вывалилось из нее, а сама инферийка получила такой удар, что отлетела на несколько метров, упав почти рядом с бессознательным телом Александра. Хорошо еще, с вагона не сверзилась. Похоже, золотомасочник до сих пор пытался вести честный поединок, но, сообразив, что в нем ему не победить, задействовал всю мощь своих артефактов. Игры кончились.

И только теперь, когда слуга Первосозданного двинулся на нее, Селена наконец узнала его по упрямому и недовольному изгибу губ: это был Босх, с которым они двадцать лет назад вместе сражались против полиморфа в московской подземке. А сейчас карты легли так, что сражаться пришлось уже друг с другом…

Несмотря на ошеломление, Селена вскочила на ноги практически мгновенно и попыталась материализовать дез-арбалет, но он тут же погас, а инферийку скрючило от боли: в правой руке приближающегося золотомасочника появилась сфера «глаза геноцида».

«Вот, кажется, и все…» – пронеслось в голове у Селены.

«Не совсем, – ответил ей знакомый ментальный голос. – Шаг назад, быстро!»

Селена повиновалась без рассуждений, и тут же между ее ногами и бессознательным телом Саши Волкова в крыше вагона открылась горизонтальная арка пространственного коридора, в которую затянуло сначала Сашу, а потом и Селену. Луч «глаза геноцида» опоздал всего на мгновение, впустую вспоров воздух в том месте, где только что стояла инферийка.

Нигон

Стылое было повсюду, но не везде одинаково сильное. Там, откуда они с проводником пришли, оно появилось только что, а стало быть, имелся небольшой, но шанс. Потому что там был не общий фон, а скорее сгустки стылого. Двигающиеся сгустки. Видимо, те самые – прозрачные. Похоже, единственная возможность спастись – прорываться через них. Вот только эти создания всяко будут покруче банды гоблинов, и Ровэн представления не имел, на что они способны. Что ж, по всему выходит, что сейчас он это представление получит, только, возможно, пользы на будущее оно ему уже не принесет. За отсутствием будущего.

Вампир быстро перебрал содержимое своей котомки. Несколько кристаллов боевой магии, парочка бесполезных здесь «лазов», кристалл с «волной искажения», ударный жезл, заряженный «расщеплением», и дейма с ночным охотником – заначка еще с Великой Войны. Пожалуй, только три последних предмета в предстоящей схватке могут пригодиться. Убрав все остальное в котомку, Ровэн сунул меч в ножны (от него сейчас тоже никакого толку), взял в одну руку дейму, в другую – жезл и пошел на прорыв, бросив напоследок немного виноватый взгляд на бесчувственного гоблина. С «наша умирать» тот всяко угадал, вопрос только в том, составит ли Ровэн ему компанию или спасется.

Вампир встретил их за первым же поворотом. Их было четверо – уродливых, состоящих, казалось, из одних острых углов и действительно прозрачных созданий. Если б не ночное зрение, Ровэн мог бы их и вовсе не увидеть. И так-то почти натолкнулся – общий стылый фон помешал верно определить расстояние до этих тварей. К счастью, жезл был наготове, и первого прозрачного голема вампиру удалось поразить «расщеплением», разнеся в мелкую стеклянную пыль.

А вот дальше дела пошли не очень. Волна странной магии прозрачных хлынула навстречу Ровэну, сначала поглотив второй импульс «расщепления», а затем достав и до самого жезла, мигом начавшего кристаллизоваться. Вампир едва успел выронить жезл и отпрянуть, а грозное оружие, превратившись в хрусталь, упало на камни и разлетелось вдребезги. Амулет на груди Ровэна нагрелся, но выдержал: его эта волна поразить не смогла, хотя в глазах помутилось и задрожали колени. Сколько еще магических атак выдержит амулет? Вряд ли много. А големы наступали, и под их ногами камни превращались в кристаллы, немногим позже в кристальную броню одевались также стены и свод пещерного туннеля.

Сейчас или никогда! И Ровэн активировал дейму, выпуская ночного охотника. Тут бы, пожалуй, больше огненный стихийник пригодился, но чего нет, того нет. Призрачная бесформенная хищная тварь из Вечнолесья метнулась навстречу големам, а вампир одновременно, превратившись в нетопыря, прянул в воздух и рванул вдоль самого свода вперед – за спину големам. Тот из прозрачных, что шел последним, махнул своей уродливой конечностью, но промахнулся – слишком стремителен был полет нетопыря. Вампир почти проскочил, когда на него обрушилась новая ударная волна. Амулет, конечно, защищал его и в таком облике, но здесь, среди враждебной энергии трансформирующегося мира, он тоже был ослаблен, и потому то, что должно было превратить его в кристаллизованную тушку и разбить о камни, просто сбило в полете, приложив о кристаллизованный пол уже в человеческом облике.

Вампир скрипнул зубами – амулет уже почти раскалился: видимо, от пола исходило тоже что-то совершенно убийственное. Заметив краем глаза, что ночной охотник превратился в кристальную статую, а затем разбился, Ровэн развернулся и побежал прочь большими прыжками, стараясь как можно меньше касаться пола. К его великой радости, ширина кристаллизованной полосы была очень невелика, но уже на самом ее краю вампира настигла еще одна волна магии прозрачных. Для амулета это стало последней каплей – он треснул и погас, а Ровэна шибануло словно невидимым молотом, и упал он уже на «чистой» территории. В ноге что-то хрустнуло, и боль пронзила тело вампира.

«Перелом!» – с отчаянием понял Ровэн. Конечно, усиленная регенерация его вампирского тела с этим справится, но потребуется минимум полчаса, которых у него нет. Вампир достал из кармана кристалл с «волной искажения» и метнул навстречу приближающимся прозрачным – не убьет, так хотя бы туннель обвалит. О том, что обвал может накрыть и его самого, Ровэн не думал – какая разница, от чего умирать? Ему повезло: обвал получился достаточно локальный, зато основательный – туннель завалило по самый свод, отгораживая его от големов. Вампир сунул руку в карман за «лазом» – может, здесь, вне кольца стылого, он сработает? Бесполезно – артефакт был холодным и мертвым, будто что-то полностью высосало из него магическую энергию. Попытка наколдовать пространственный коридор самому завершилась столь же плачевно – арка даже не подумала появиться.

Тогда Ровэн просто пополз прочь, надеясь, что завал даст ему достаточно времени… Зря. Через какие-то полминуты ощущение стылого сзади усилилось, и в ушах зазвенело. Он обернулся – стены стремительно покрывались кристальным налетом, как и сам завал. А через несколько секунд последний взорвался, заполнив воздух острейшими осколками кристаллов. Не распластайся Ровэн по полу, его бы просто изрешетило. Но големы… они приближались, и вампиру больше нечем было их останавливать. Сколько раз за короткий промежуток времени можно прощаться с жизнью? Оказывается, много. Пока что он прощался, но не уходил, однако везение кончилось. И собственные ресурсы тоже. Значит…

Что «значит», вампир додумать не успел, потому что внезапно перед ним в полу туннеля разверзлась багровая дыра со светящимися краями. От нее явственно веяло Бездной. «Подмирный туннель!» – сообразил Ровэн. Откуда он здесь взялся, куда ведет и куда делся прорывший его червь Хаоса, думать было некогда – счет шел на секунды, так как сзади настигала гарантированная смерть, а впереди… были варианты. Решительно тряхнув головой, Ровэн перевалился через еще слегка теплый и чуть мерцающий край дыры и полетел в пустоту.

Междумирье. Замок Судьбы

– Он хотел убить нас! Меня, точнее! – Селена буквально кипела от ярости. – Первосозданный! Он послал своего убийцу – Босха! Помнишь, того, который еще помогал нам с полиморфом сражаться? Вся эта бойня в Декарле была затеяна только для того, чтобы достать меня! Понимаешь, что это значит?

Безликий Синий, спокойно выслушав эту эмоциональную тираду, кивнул:

– Наместник пытается снять чужие фигуры с доски еще до начала партии. Понятное желание. Как ни странно, для нас это хорошо.

– Не вижу ничего хорошего в том, что за мной охотятся Силы стабильности, – раздраженно буркнула Селена.

– Вообще-то, за нами всеми идет охота, если ты вдруг забыла. Трансформа убивает Множество Миров. Но покушение на тебя означает, что этим занимается Наместник, а сам Создатель далеко. Это плюс, потому что дает нам шанс. И еще покушение означает, что Первосозданный нервничает, раз начал охоту за бойцами вероятного противника. Стало быть, абсолютной уверенности в своих силах у него нет. Даже несмотря на помощь Создателя – на орды наводнивших окраинные миры тварей, которых уже успели наречь кристальными големами. Пока у меня лишь обрывки информации о них, но, надеюсь, скоро станет больше.

– Я поняла: охота за мной – это хорошо, – хмыкнула Селена. – И она идет не только за мной. Первосозданный знает, что тебе палец в рот не клади, и наверняка будет сперва пытаться выбить твою гвардию: меня, Ровэна…

– Да, Ровэн тоже в опасности. Кстати, ему пора бы уже выйти на контакт. Я этим сейчас займусь. Да и у тебя тоже есть дела.

Селена скисла:

– В Нижнем мире?

– В нем самом. И тебе уже пора. К тому же там, в Инферно, убийцам Первосозданного достать тебя будет труднее.

– Это-то да, но как же быть с Сашей? – Селена кивнула на бессознательное тело, лежавшее на диване в углу.

– Пусть останется здесь. Под моим присмотром ему всяко будет безопаснее, чем в Пандемониуме. Тебя ведь уже пытались достать через него. К чему нам повторение?

– Спасибо. Только… э-э-э… видишь ли, он еще не в курсе, что я инфер, и вообще про все остальное тоже. И не знаю, как сказать, если честно.

– Вот у тебя и будет время придумать. А сейчас… – В руке Безликого возник яйцеобразный кокон с магической печатью. – Возьми. Передашь это Белиалу вместе со сферой душ. И не мешкай! О Саше не беспокойся – я о нем позабочусь.

Селена со вздохом кивнула, взяла кокон и исчезла.

Безликий не торопясь подошел к лежащему без сознания Волкову и начал всматриваться сначала в его ауру, а потом – в линии Судьбы. Что-то его настораживало, и он пока не мог понять что. Впрочем, время для этого еще будет, а в данный момент Синего куда больше беспокоило исчезновение Ровэна.

Нигон. Подмирный туннель

Падение прекратилось. Ровэн висел в абсолютной темноте. Опоры под ногами вроде бы не было, но вампир сохранял свое положение в пространстве без особых усилий. По-видимому, его держало что-то вроде силового поля. Даже совершенному ночному зрению вампира в этой темноте ничего не было видно, а внутренний сканер практически безмолвствовал: ни стылого, ни магии, ни живых. И тишина – ни малейшего звука ниоткуда. Одна радость – вися таким образом, он не давал нагрузки на сломанную ногу, а потому болела она весьма умеренно и постепенно восстанавливалась. Время подумать теперь тоже появилось, но единственными мыслями Ровэна были попытки понять, где он находится и куда же он опять вляпался. Впрочем, вампир быстро прекратил это бесполезное занятие: вокруг было «полное отсутствие всякого присутствия», как любила выражаться Селена, а стало быть, информации тоже ноль. И что толку громоздить догадки без фактов? Да, вроде бы он провалился в подмирный тоннель, но насколько ему было известно, как правило, в таких тоннелях имелись пол, стены и свод, пусть энергетические, но оттого не менее реальные. Тут же – пустота и мрак, будто, творя Множество Миров, Создатель так и не придумал, чем заполнить это пространство, оставил на время так, а потом закрутился и забыл.

Ровэн не знал, сколько прошло времени. Часов он никогда не носил, да и не увидел бы их в этом кромешном мраке. По его собственным прикидкам, прошло около часа: нога, во всяком случае, болеть перестала, и только всерьез начала доставать скука. Кстати, насколько он помнил, подмирные туннели держат стабильную форму от полутора до двух часов, а потом схлопываются. Интересно, сколько еще осталось тому туннелю, в который провалился он? И как потом выбираться из этой дыры, если что? Впрочем, пока что он не мог сделать ничего, кроме как тихо звереть от вынужденного безделья и мрачных мыслей. Поэтому, когда его внутренний сканер вдруг встрепенулся и указал на приближение какой-то сущности, вампир сперва даже обрадовался. Впрочем, ненадолго.

Ровэн повернулся к тому, что приближалось. Он чувствовал себя слегка неуютно без защитного амулета – к хорошему быстро привыкаешь. Приближающееся нечто было пурпурного цвета энергетическим сгустком, но внутренний сканер Ровэна однозначно говорил, что это маскировка: под столь экзотическим обличием явно скрывалось разумное существо с очень сильным магическим потенциалом, имеющим родство с Бездной. Новый эмиссар Хаоса? Ровэн хорошо помнил, как предыдущий был уничтожен эдемитами по прямой наводке Безликого Синего, а иерарх Неарг пал от руки Первосозданного, когда тот же Синий заманил его в хитроумную ловушку. Так что зуб у Хаоса на нынешнего магистра ордена Хозяев Судьбы на редкость длинный. И заполучить в свои руки Ровэна, одного из приближенных ненавистного Безликого, было для эмиссара настоящим подарком. Только не Судьбы, разумеется.

Вот только убивать вампира он, похоже, не собирался, иначе бы Ровэн уже умер: вися в этом кромешном мраке даже без защитного амулета, он лишился своих привычных козырей. Мечом тут не поработаешь, а в чародейском поединке у него шансов нет: боевой магией он не владел – так, изучил несколько трюков и выезжал за счет артефактов. Тогда что? Допрос и пытки? Или использование его в качестве заложника для торговли с Безликим? Это вряд ли – Синий, конечно, ценит Ровэна, но не настолько же, чтобы ради него подставляться перед заклятым врагом!

– Ровэн Бланнард, если я не ошибаюсь? – Энергетический сгусток довольно прилично говорил на всеобщем языке Пандемониума. – Оперативный помощник Безликого Синего?

Вопрос был явно риторическим: неизвестный наверняка знал, с кем имеет дело. Так что отрицать очевидное было бессмысленно.

– Да. С кем имею честь?

– Имя мое вам ни к чему, а сторона, которую я представляю, вам наверняка уже и так известна: насколько я знаю, головой вы работать умеете.

– Хаос?

– И это, без сомнения, правильный ответ! – По голосу было слышно, что собеседник усмехается. – А в качестве приза за догадливость я даю вам право на один вопрос.

– Зачем вы меня вытащили оттуда? – Вампир мотнул головой вверх. – Вы ведь наверняка уже знали, на кого я работаю. А между моим шефом и вашими повелителями отношения, прямо скажем, не очень теплые.

– И тут вы правы. Только со временем все может меняться. Особенно когда обстановка трансформируется столь радикально.

Акцент на слове «трансформируется» Ровэн ощутил четко. И впервые в нем забрезжила надежда на благополучный исход: владыкам Хаоса радикальная Трансформа Множества Миров должна нравиться не больше, чем его обитателям.

– Это верно, – осторожно произнес вампир, – перемены поистине грандиозные…

– Причем такого плана, – подхватил невидимый собеседник, – что цепляться за старую вражду по меньшей мере глупо. Особенно для высших сущностей. Мои хозяева очень высоко ценят Большую Игру, однако Ренегат решил смухлевать в ней самым бессовестным образом.

«Это он про Создателя, что ли? – подумал Ровэн. – Занятно!»

– Результат такого мошенничества, – продолжил между тем неизвестный, – не устроит ни нас, ни вас. Моим хозяевам ни к чему, чтобы еще одна упорядоченная вселенная превратилась в неуязвимый кристалл, а вы просто умрете.

Вампир хмыкнул: его визави говорил как по писаному, излагая самые очевидные аргументы в строгой логической последовательности, и можно было уже не сомневаться, что прозвучит следующим.

– Другой бы спорить стал, возражать, – с усмешкой ответил Ровэн, – а я не стану. Так что же вы предлагаете?

Однако неизвестный предпочел не заметить насмешливого тона:

– Если что-то не устраивает обе стороны, имеет смысл объединиться против этого.

– Альянс Хаоса и Хозяев Судьбы?

– А почему, собственно, нет? Временный, разумеется. Когда… вернее, если у нас получится остановить Трансформу вашей вселенной, мы снова окажемся по разные стороны в Большой Игре. Собственно, для моих хозяев в ней весь смысл. Вечность в Бездне, как вы, должно быть, догадываетесь, – это довольно скучно, а если убрать еще и Большую Игру…

Он не договорил, а Ровэн почему-то довольно четко представил, как невидимый собеседник разводит руками. Но встревать не стал, догадываясь, что неизвестный свою речь еще не закончил. И был прав.

– Итак, Большая Игра для моих хозяев главная мотивация. А если Трансформа вашей вселенной завершится успешно, Ренегат, пожалуй, поставит подобные преобразования на поток, и тогда Большая Игра завершится. Нельзя этого допустить. Так что можете не сомневаться, что Хаос будет оказывать вам всемерную поддержку… Вы ведь не собираетесь сдаваться?

– Мы-то не собираемся. Но вот если Ре… то есть Создатель лично занимается этой Трансформой, шансов у нас, боюсь, нет.

– О, это, без сомнения, не так. Ренегат сейчас далеко отсюда, а контроль над преобразованием этой вселенной оставил за Наместником. Конечно, орды големов-преобразователей – серьезный аргумент, но, будьте уверены, Бездне есть чем на это ответить.

Ровэн приподнял бровь:

– Предлагаете нам свою армию? Армию тварей Бездны? Думаете, мы вот так просто возьмем и впустим эту чуму во Множество Миров?

– А какой у вас выбор? Одна чума у вас уже есть – големы-преобразователи Ренегата. Кто-то их называет кристальными демонами, кто-то, как варвары-гоблины, прозрачными. Суть не меняется. Эта чума убьет вас, если не противопоставить ей другую. Подобное побеждают подобным, вампир. Слышал такую поговорку?

Ровэн пожал плечами:

– Я все равно не вправе принимать подобные решения.

– Это мне известно. Сообщи своему хозяину – пусть подумает над нашим предложением. И если ответ будет положительным…

От пурпурного энергетического сгустка отделился маленький предмет, также слабо светящийся пурпурным, и полетел к Ровэну. Когда он приблизился, вампир увидел, что этот предмет – что-то вроде амулета в форме восьмиугольника. Ровэн поднял руку, и артефакт лег ему в ладонь. Он испускал едва заметное тепло.

– Что это?

– Ключ Бездны. Он поможет открыть нам черный ход во Множество Миров. Когда будете готовы, задействуйте его – а мы сразу узнаем, где это произошло.

– Не вяжется. Если Ключ такое может, вы бы давно уже его использовали.

– А ты соображаешь, вампир! Это лишь заготовка Ключа. Уверен, Безликий Синий знает, что нужно для того, чтобы его доделать. Передай это ему вместе с нашим предложением. Надеюсь, он оценит как жест доброй воли спасение своего верного слуги.

– Я не слуга!

– Ох, прости! Конечно же оперативный помощник, – в бесплотном голосе невидимого эмиссара Ровэну послышалась насмешка.

Впрочем, даже если и так, то в Бездну все – пусть этот хаосский прихвостень считает, как ему заблагорассудится, его мнение Ровэна волновало в последнюю очередь. Главное – вырваться из этого царства тьмы, добраться до Безликого, а тот пусть уж сам решает, что делать с этим подарочком от врага.

– Хорошо, я все передам. Разумеется, если перестану висеть тут, в темноте.

– Это пара пустяков. Ты находишься в специальном пространственном кармане, созданном нами в обычном подмирном туннеле. Когда я уйду, карман схлопнется, и ты попадешь в сам туннель. Не беспокойся – червя там уже давно нет, и туннель продержится достаточно, чтобы ты из него вышел. Ты умеешь чувствовать големов Ренегата?

– Да.

– Тогда двигайся по туннелю туда, где их не ощущаешь, и окажешься в пока не затронутой Трансформой области Нигона.

– Весьма признателен.

В ответ послышался сухой смешок, так не вязавшийся с образом пурпурного энергетического сгустка.

– Думаю, вампир, мы еще сочтемся.

Ровэн никогда бы не подумал, что так обрадуется вони гоблинских пещер. Путь через подмирный туннель занял вряд ли намного больше получаса, но Ровэну он показался вечностью – каждую минуту он ожидал, что туннель вот-вот схлопнется. Все это время вампир чувствовал себя взведенной пружиной арбалета. Хорошо хоть нога за время висения во тьме и разговора с посланцем Хаоса зажила полностью. И когда вместо пружинящей поверхности энергетического туннеля, прорытого червем Хаоса, Ровэн ощутил под ногами обычный камень, он испытал такое облегчение, как если бы ему внезапно отменили смертный приговор – до конца ведь не верилось, что все тут может закончиться благополучно.

– Кровососа!!!

Свет гоблинских факелов в первый момент ослепил Ровэна. Он чуть опустил веки.

– Твоя вернуться!!! А наша уже думать, что твоя погибнуть! Или обмануть и сбежать! А твоя держать слово! Наша радоваться!

Два десятка гоблинов уже не пытались наставлять на Ровэна оружие. Более того – они смотрели на него как на мессию и даже не спрашивали о судьбе проводника. Вампир сдержал усмешку. Он, разумеется, совершенно не собирался держать никакое слово. Гоблинам просто дико повезло, что выход из подмирного туннеля оказался совсем рядом с ними. Что же, для разнообразия можно и в спасителя поиграть. Конечно, тащить за собой это отребье к Безликому нечего и думать, так что придется сделать промежуточную остановку. Например, в Дунаре. Если эти мелкие болваны не уживутся с гномами – ну уж извините, он сделал все, что мог.

– Мои дела здесь закончены. Готовы уходить? Учтите, ждать никого не буду.

В последовавшей буре восторга ему удалось разобрать лишь одну осмысленную фразу: «Наша быть готовые!»

– Тогда пошли. – И он открыл арку пространственного коридора.