(Из воспоминаний Игоря Логинова)

Екатеринбург, конец июня 2008 г.

На следующий день после того инцидента я попробовал было осторожно выведать у Тихонова, не встречался ли он в последнее время с подозрительными незнакомцами, но мой друг меня ожидаемо не порадовал — сообщил, что ничего такого в его жизни не происходило. Ожидаемо, потому что я был почти уверен, что Гипнотизер приправил свое внушение импульсом локальной амнезии, то есть стер из Мишкиной памяти свою с ним встречу. Того мои расспросы, конечно, удивили, и он выплеснул на меня встречный поток своих «почему?» и «зачем?». Зная его настырность и хватку в деле получения нужных ему сведений, я резко умерил свой интерес, объяснив его обыкновенной мнительностью. Мишка, похоже, не поверил, но оставил меня в покое. А я с облегчением вздохнул, так как у меня хватало и других причин для беспокойства.

Постоянное напряженное ожидание очередной подлянки от неизвестного врага меня уже изрядно достало, так что настроение мое портилось не по дням, а по часам. Начались проблемы с накоплением энергии для исцеления, труднее стало сосредоточиться. Правда, сбоев я пока не допускал, но тенденция мне совершенно не нравилась. Вдобавок я стал раздражительным, и пару раз непроизвольные эмоциональные выбросы мне удавалось предотвратить лишь в самый последний момент. Это переходило уже всякие границы. Назрела необходимость что-то делать, но я не знал что. И посоветоваться было не с кем.

Михаил Тихонов был единственным посвященным в тайну моих способностей, но в сфере Э-магии спрашивать его совета было бессмысленно. Кроме того, вопреки всем моим вполне разумным рассуждениям на тему доверия теперь я постоянно приглядывался к нему, пытаясь определить, не находится ли он под властью чуждой силы. Такая маниакальная подозрительность с моей стороны вполне могла стать могильщиком нашей дружбы, но справиться с ней у меня пока не получалось. Возможно, наилучшим выходом было бы свернуть наш целительский бизнес, пока не вышло беды, но Мишка и слышать об этом не хотел. На все мои разговоры о нехороших предчувствиях он отвечал одинаково: «Ты — Э-маг, а не предсказатель!»

Несмотря на автоматизм, до которого я довел свое мастерство работы с энергетическими резервуарами, я старался не рисковать и вновь свел свое пребывание в обществе к минимуму. Это, конечно, снизило опасность того, что кто-то пострадает от случайного выброса моей Силы, но мой отрицательный резервуар наполнялся с угрожающей быстротой. Его следовало как можно скорее опорожнить, тем более что избыток негатива мог мне помешать в моей целительской деятельности. А я как раз недавно придумал, как это сделать, не нанося особого вреда окружающему миру. Пришла пора опробовать мое ноу-хау на практике.

Не откладывая в долгий ящик, я собрался и вышел из дома. Путь мой лежал к Городскому пруду, так как мне требовалось обширное водное пространство. Добрался я туда достаточно быстро и двинулся по набережной в дальнюю от центра, а потому менее посещаемую часть пруда. Вода и воздух должны были воспринять мою негативную энергию и растворить в себе, уменьшив в сотни, а то и тысячи раз ее концентрацию. Я не особенно опасался за местную флору и фауну, ибо родной мегаполис уже давно испытывает их на живучесть совершенно чудовищными количествами разной гадости. Тем более что отрицательную энергию я собирался стравливать постепенно, мелкими порциями и при необходимости мог в любой момент остановить процесс. А потому никакого суперстрашного эффекта от своих экспериментов не ожидал.

Убедившись в отсутствии людей на обозримом пространстве вокруг меня, я повернулся к воде, закрыл глаза и мысленно аккуратно приоткрыл клапан отрицательного резервуара. Тоненькая струйка отрицательной энергии начала сочиться из моего организма в окружающий мир. Моя задача заключалась только в том, чтобы негатив не полился потоком. Я стоял, взявшись за чугунные перила, и не открывал глаз, дабы ничто не отвлекало меня в сей ответственный момент.

Погода стояла превосходная — тепло, сухо и солнечно. Слабый бриз приятно освежал мое лицо. Но через некоторое время я ощутил, как что-то изменилось — стало холоднее, и подул резкий ветер. Я открыл глаза и не поверил им: небо стремительно заполнялось тяжелыми серыми тучами, а легонькая рябь на поверхности пруда сменилась средних размеров волнами, увенчанными агрессивными барашками. Удивление мое было столь велико, что я едва не утратил контроля над процессом. Ни о каком совпадении не могло быть и речи: сбрасывая в воду и атмосферу излишки отрицательной энергии, я буквально портил погоду. Так, чего доброго, еще и буря начнется. Вот это сюрприз! Недаром мудрые советуют: «Век живи — век учись!» Я теперь только и делаю, что запоминаю уроки. Хотя если подумать, то сегодняшняя реакция природы на негатив естественна до предела. Разве может быть безмятежным и солнечным настроение у человека, которого целый день на работе достает начальник, денег нет и зарплата не скоро, а дома ждут справедливые, но до предела осточертевшие упреки жены? Аналогия полнейшая. Пожалуй, стоит двинуться вдоль набережной, чтобы максимально растянуть зону сброса негатива и уменьшить его концентрацию, тем самым ослабив его влияние на погоду.

Я — не Цезарь и несколько дел одновременно и качественно делать не умею. Иначе гораздо раньше заметил бы Веронику, приближающуюся ко мне в сопровождении верзилы почти двухметрового роста. А теперь линять было уже слишком поздно.

То, что это не муж, я знал совершенно точно, так как видел фотографию Павла в альбоме сестры, где он был снят вместе с двумя приятелями Артема. К тому же верзила вел себя слишком суетливо, много улыбался, часто заглядывал спутнице в глаза и всем своим видом показывал, что очень хочет ей понравиться. Вероника едва заметно морщилась то ли от слов, то ли от дыхания непрошеного кавалера, из чего я заключил, что тот изрядно подшофе. Наверное, поэтому он оставил без внимания и обручальное кольцо на пальце девушки, и ее явное нежелание общаться с ним.

При виде меня Ника просияла и, ускорив шаг, направилась в мою сторону. Хотелось бы думать, что основным мотивом этого было желание поскорее избавиться от назойливого воздыхателя. Вряд ли она боялась агрессии с его стороны, так как парень, похоже, был настроен исключительно на флирт.

— Извини, милый, я задержалась! — еще на подходе произнесла она, незаметно мне подмигивая.

Делать нечего. Я тут же полностью «закрылся» и сотворил на лице снисходительную улыбку. Она подошла ко мне, обняла и картинно, как это часто делают супруги, чмокнула меня в щеку, вытянув губы трубочкой. Лицо верзилы разочарованно вытянулось, но в глазах его возникла весьма неприятная решимость. Я не выглядел особо опасным противником, и он решил просто отодвинуть меня, явив даме свою богатырскую силу. Такое намерение надо было пресечь в корне, ибо потом пришлось бы делать ему очень больно.

— Ничего, я тоже слегка опоздал, — ответил я Веронике и бросил косой взгляд на ее преследователя. — А это кто?

От моего взгляда верзила сразу увял. То есть не от взгляда, конечно, а от того незримого, чем я его приправил. Вы бы тоже увяли, случись у вас столь внезапное и сильное расстройство желудка. Всякое распушение хвоста перед девушкой и геройство после этого становятся невозможными. Он еще довольно легко отделался, так как не успел сильно меня разозлить.

— Да так, никто, — произнесла Вероника, бросая на него неприязненный и слегка удивленный взгляд (выражение лица у мужика было еще то). — Мечтал обаять меня.

Но мне показалось, что сейчас верзила мечтает о чем-то гораздо более прозаическом, а именно — о банальном общественном туалете или, на худой конец, густых и укромных кустах. Он быстро развернулся и со всей возможной скоростью двинулся прочь.

— Прости. Не подумай, что я навязываюсь, — тихо произнесла Вероника, когда он удалился. — Если бы можно было избавиться от него как-то по-другому, я бы это сделала.

— Не стоит извиняться. Я даже получил удовольствие от участия в твоей маленькой инсценировке.

— В любом случае спасибо. Ты меня здорово выручил. Некоторые абсолютно не воспринимают слова «нет». Кстати, он как-то легко сдался. Я опасалась неприятностей.

— А вот это зря. — Я пожал плечами, возобновляя осторожный сброс отрицательной энергии в атмосферу. — Видно было, что у него совсем не боевое настроение.

— Слушай, а ты меня не проводишь? С тобой как-то спокойнее. Вдруг он надумает вернуться?

— Это вряд ли.

— И тем не менее.

— А твой муж дома?

— При чем тут он? — вскинулась Вероника.

— Что значит «при чем»? Примерная жена не должна возвращаться домой в сопровождении постороннего мужчины.

— Надо же, сколько благоразумия! Хотелось бы только знать, о ком ты больше беспокоишься: о себе, обо мне или моем муже?

Увидев, как заиграли желваки на моем лице, она извиняющимся тоном добавила:

— Он работает допоздна. Так что твои опасения напрасны. Ну что молчишь? Обиделся?

— Не красна девица, чтобы обижаться. Тем более что не на что, — буркнул я. — Ну а насчет проводить — нет проблем. Пошли. Только не иди между мной и водой.

Она изумленно воззрилась на меня:

— Ты шутишь?

— Ничуть.

— Но почему?

— А ты просто выполни мою просьбу и не задавай вопросов. Считай это платой за эскорт. У тебя ведь тоже есть свои причуды.

Вероника бросила на меня полный любопытства взгляд, но развивать тему не стала.

— Ты часто гуляешь у реки?

— Только под настроение.

— Погодка-то не шибко подходящая для прогулок… — Она поежилась от порыва холодного ветра.

— Кому как. Для меня сегодня она в масть.

— «А он, мятежный, просит бури», — процитировала девушка. — Это про тебя?

— Почти, — ответил я, удивляясь тому, как часто эта женщина в своих случайных фразах оказывается близка к истине. — Только я ее не прошу, а создаю.

— То есть?

— Видишь ли, — тут я сделал страшные глаза и заговорщически понизил голос, — расскажу тебе под большим секретом: я не юрист.

— А кто? — Вероника приняла мою игру и тоже заговорила почти шепотом.

— Ученый. Работаю в совершенно секретном НИИ по управлению погодой. Как раз сейчас у меня в кармане опытный образец маленького пульта, руководящего бурями и грозами. Мне поручили его испытать.

— А можно на него посмотреть?

— Нет, что ты! Он настолько секретный, что, если ты взглянешь на него хоть одним глазком, мне придется стереть тебе память.

— И каким же образом ты это сделаешь?

— А на сей счет в другом моем кармане имеется еще один специальный пульт.

— Тоже секретный?

— Еще какой!

— Слушай, а то, что ты мне сейчас все рассказываешь, — это не страшно?

— Так я же под большим секретом.

— И что?

— А у нас в кодексе так и записано: «В принципе нельзя, но если под большим секретом, то можно».

Тут Вероника не удержалась и прыснула, а через секунду уже мы оба заливались веселым смехом, вызывая удивленные взгляды прохожих.

Отсмеявшись, Вероника покосилась на довольно приличные волны, которые морщили поверхность пруда.

— И откуда только эта буря взялась? Весь день была прекрасная погода.

— Ничего, скоро закончится.

— Ты думаешь?

— Я знаю.

Излишки отрицательной энергии действительно подходили к концу, и я чувствовал, что еще полминуты — и мне можно будет прекратить баламутить природу. Вероника же явно восприняла мой ответ как продолжение игры. Но когда минуту спустя ветер стих и волнение улеглось, ее взгляд преисполнился неподдельного изумления:

— Ты что, волшебник?

— Я уже говорил.

— Слушай, давай серьезно. Как это получилось? Если скажешь, что совпадение, не поверю.

Я рассмеялся:

— А если серьезно, то я так чувствую далеко не все бури. Только те, с которыми вхожу в резонанс. Эта именно такая.

Некоторое время она шла молча, изредка бросая на меня внимательные взгляды, и вдруг неожиданно произнесла:

— Да, теперь я понимаю, почему в тебя влюбилась.

Я устало вздохнул:

— Вероника, мы все это уже обсуждали. Мое мнение не изменилось…

Она подняла руку, прерывая мою тираду:

— Ладно, тема закрыта. Хотя жаль…

Почти до самого ее дома мы шли в молчании. Я не хотел провоцировать разговоров на скользкие темы, а она, возможно, хотела говорить именно на них, но не решалась. В десяти шагах от подъезда она остановилась:

— Дальше я сама. Но… Игорь, если в моей жизни вдруг, все равно по какой причине, произойдут радикальные перемены, можно тебе позвонить? Подожди, не отвечай, — зачастила она, опасаясь, что я прерву ее, не дав закончить мысль. — Я понимаю, что ты не будешь меня ждать. Возможно, у тебя появится кто-то. Или уже есть?

— Нет, но…

— Я ни на что не претендую и обещаю, что эти перемены не будут связаны с тобой. То есть они будут не из-за тебя. Я хочу сказать…

Было видно, что эмоции мешают ей связно выражаться, и она на себя за это здорово злится.

— Это ведь будет просто телефонный звонок, — наконец подобрала слова Вероника. — Что плохого может произойти от одного телефонного звонка?

— Ничего.

— Так, если что, я смогу тебе позвонить?

Я посмотрел ей в глаза и медленно кивнул.

Мой обратный путь пролегал тем же маршрутом. Выйдя на набережную, я увидел примерно на том же месте непрошеного воздыхателя Вероники, о котором, признаться, совершенно забыл. Его, похоже, уже отпустило, и он примчался сюда в надежде взять реванш за свое фиаско. Видно было, что настроение его круто изменилось: сейчас он напоминал быка на корриде, над которым хорошо поработали пикадоры. Конечно же он не мог знать, что я самым непосредственным образом причастен к тому внезапному недомоганию, но тот факт, что дама предпочла мое общество и я оказался свидетелем его позорного бегства, давало состав преступления, достаточный для самого сурового приговора.

Видимо, узрев меня, с самым беспечным видом шествующего назад той же дорогой, он воспринял это как подарок судьбы. К счастью для него, верзила был слишком разъярен, чтобы поджидать меня в засаде, и потому, сжав кулаки, сразу ринулся в атаку. Напади он внезапно, мой инстинктивный удар мог бы оказаться гораздо сильнее и повлечь для забияки куда более печальные последствия. Но я заметил его на достаточном расстоянии, чтобы успеть оптимально дозировать излучение.

Я просто хлестнул по нему своей злостью. Не злостью даже, а раздражением, причем не сфокусированно, а лишь зацепив его краем отрицательной волны, интенсивность которой была равна примерно половине смертельной дозы. Парня скрючило, как от внезапного приступа аппендицита. Подвывая от боли, он рухнул на асфальт. Я даже не обернулся: выживет, ничего ему не сделается. Может, хоть урок извлечет из сегодняшних событий. А впрочем, лучше не надо. Если он проведет параллели между двумя своими приступами и, не дай бог, свяжет со мной, для меня это может быть чревато проблемами. Нет уж, светиться мне совсем ни к чему.

Однако я все-таки засветился. И понял это, когда через несколько шагов ощутил на себе внимательный недобрый взгляд. Он не мог исходить от парня, который все еще валялся на дорожке. С тех пор как пробудилась моя Сила, чувствительность к чужим эмоциям у меня тоже начала расти, хотя и не такими темпами. Я без труда отследил направление этого взгляда и вздрогнул.

На скамейке сидел и пристально смотрел на меня Олег Кошкин. Я не ожидал увидеть в его глазах столь экзотического коктейля чувств. Основными его компонентами были злоба и страх, приправленные удивлением и проблесками запоздалого понимания. Он поспешно отвернулся, возможно опасаясь выдать себя и, уж конечно, не желая со мной здороваться. В этом наши желания вполне совпадали, и я проследовал мимо, старательно глядя в другую сторону.

Вообще-то было бы просто здорово, если бы этот человек никогда больше не попадался мне на пути. Несмотря на все сомнения Тихонова в моих предсказательских способностях, я нутром чуял, что еще одна встреча с Кошкиным может выйти боком кому-то из нас. А то и обоим.