(Из воспоминаний Игоря Логинова)

Окрестности Екатеринбурга, 16 января 2009 г.

Ничего особенного с утра не произошло.

После лыжной прогулки я вернулся в свой корпус, отдохнул, а затем пообедал. Все это время Лена не давала о себе знать. Так как по натуре я интроверт, то пробудившаяся во мне год назад Э-магия и необходимость в связи с ней скрывать значительную часть своей жизни от окружающих это мое природное свойство еще более усугубили. Поэтому я не счел возможным ей навязываться, тем более что ее утреннее настроение не слишком-то располагало к общению. Возможно, одиночество в такой ситуации послужит для нее лучшим лекарством, если, конечно, сюда не сподобился нагрянуть Кошкин.

Так или иначе, она не появлялась, а мне одному было даже несколько спокойнее: я ведь, в конце концов, сюда не девиц клеить приехал. Обед получился довольно плотным, так что после него на меня напала сонливость. Обычно я легко преодолеваю такое состояние, но в этот раз сытый желудок, свежий воздух и недосып с предыдущей ночи без зазрения совести навалились на меня втроем и сломили мое сопротивление. Никогда не спавший и не умеющий спать днем, я с удовольствием поддался им и на удивление быстро заснул.

Проснувшись примерно через пару часов, я почувствовал бодрость и жажду деятельности. Далее игнорировать Лену было уже, пожалуй, невежливо. Следовало хотя бы осведомиться об ее самочувствии и настроении. Я, конечно, мог бы и позвонить, но решил, что лучше сделать это лично, так как видеть ее по-прежнему было праздником для моих глаз и души. Не хотелось бы только нарваться на ее будущего супруга.

Однако визит оказался безрезультатным: в окне ее комнаты свет не горел, а на мой стук никто не ответил. Пожав плечами и сказав себе, что сделано все от меня зависящее, я отправился на повторный лыжный променад. На сей раз он был более коротким, так как день клонился к вечеру, а точнее, имея в виду ранние зимние сумерки, им, собственно, уже и являлся.

Моргана больше не появлялась, да это и неудивительно: она скрывается от матери, а как долго это будет продолжаться, одному богу известно. Только бы Лилит не сделала меня козлом отпущения за внезапный побег дочери: ведь, судя по словам Морганы, ее мать скора на расправу. Ей-богу, мне и так хватает проблем, и лишний враг, особенно такой, как она, абсолютно без надобности. Меня не слишком утешала мысль, что Э-магия послужит мне надежным щитом: дама с характером и способностями Лилит, если захочет, кому угодно доставит серьезные неприятности. Конечно, я был очень рад познакомиться со своей дочерью и, возможно, стал косвенной причиной ее размолвки с Лилит, но никаких активных действий, направленных на это, не предпринимал и даже не знал о существовании Морганы до вчерашнего дня. Да и влезать в семейные разборки кригов не имел ни малейшего желания. Надеюсь, у них там все наладится и Моргана еще меня навестит, только уже на вполне легальных основаниях.

А пока что мне предстоял долгий одинокий вечер. Я уже предвкушал, как залягу в своем номере с книжкой (физическая усталость давала о себе знать), когда в моем кармане принялся вибрировать и надрываться сотовый.

Я даже удивился: звонить мне, право слово, некому. Мишке сейчас не до того — он с женой в теплых краях. Сестра и родители в курсе, что я на отдыхе, так что беспокоить меня должны лишь в случае какого-нибудь ЧП. Но все их телефоны забиты в память моей трубки, а этот номер абонента был незнаком. Теряясь в догадках и не без некоторой тревоги я нажал кнопку ответа:

— Да?

— Игорь? Почему так долго не отвечал?

— Лена? Извини, не успел занести твой номер в список контактов, и потому абонент не определился. Вот я и решал: отвечать или нет.

— А я гадаю, что с тобой могло приключиться. Ты сейчас где?

— Иду к своему корпусу.

— Приходи потом ко мне, ладно?

— Это срочно?

— Просто хочу тебя видеть. Должна признаться, что ты был прав: следовало принять твое приглашение. Сегодняшнее одиночество не пошло мне на пользу — я с головой погрузилась в скуку и депрессию. Ты — мой спасательный круг. Если не придешь, я в них утону окончательно.

У меня чуть потеплело на душе. Я и не надеялся когда-нибудь услышать от Лены подобные слова.

— Хорошо, буду через полчаса. Мне надо переодеться и принять душ.

— Жду.

— С собой что-нибудь захватить?

— Себя захвати. Остальное у меня есть.

Нажав отбой, я задумался: чудные дела творятся! Не привык я, чтобы судьба мне подарки делала. Хотя не рано ли я губу раскатал? То, что Лена собирается использовать меня как лекарство от скуки и депрессии, вовсе не значит, что она переменила свое отношение ко мне как к мужчине. Да и с чего бы? Ее жених делает карьеру ускоренными темпами. Теперь вот решил депутатом заделаться. Причем, зная Кошкина, я практически не сомневался, что у него эта затея выгорит. Сравнение явно не в мою пользу. Так что остынь, Игорь, тебя ждет всего лишь дружеское общение… если только тут не вмешались какие-нибудь подводные течения.

Так или иначе, лучше ни на что особенно не рассчитывать: чем выше взлетишь, тем больнее падать. Гораздо приятнее ошибаться «в плюс» — то есть ожидать худшего, а получать лучшее. Придя к такому решению, я стал приводить себя в порядок перед визитом к девушке своей мечты.

Думаю, в этот раз можно было мечтать на полную катушку, и все равно действительность превзошла бы грезы. Особенно если говорить о грезах вашего покорного слуги, в общем-то не отличающегося шибко богатым воображением.

Итак, хозяйка встретила меня при полном параде, то есть накрасилась и оделась, вероятно, в лучшее, что у нее было с собой. Когда я ее увидел, то на несколько секунд онемел от восторга.

Лена засмеялась, довольная произведенным эффектом:

— Можешь подобрать челюсть с пола и проходить.

Пытаясь хоть как-то сохранить лицо, я неуклюже сострил:

— Простишь, что не в смокинге?

— Думаю, это я как-нибудь переживу.

Но похоже, сегодня меня ждал вечер потрясений: в комнате на столе был накрыт ужин на двоих и стояла пара бутылок хорошего вина. Моя нижняя челюсть вновь ощутила на себе действие закона всемирного тяготения. Для дружеского общения, тем более в полупоходных условиях, это было, пожалуй, слишком. Чтобы добить меня окончательно, не хватало только свеч.

— Если честно, звезда в шоке! В чем причина всех этих чудес?

— Не в чем, а в ком, — поправила меня Лена. — Должна же я тебя отблагодарить за то, что ты меня вчера спас, причем дважды.

Этот ее ответ поднял во мне волну облегчения, ибо полное непонимание мотивов происходящего, признаться, напрягало. Да и перепады настроения у нее были неслабые: еще утром я был виновен во всех смертных грехах и недостоин даже совместной лыжной прогулки, а тут — такое.

Мы сели за стол. Я наполнил бокалы и уже открыл было рот, чтобы произнести тост, но Лена меня остановила:

— Подожди! Сначала я. Хочу выпить за моего спасителя.

Ну что сказать? Не привык я к таким речам в свой адрес и, конечно, растерялся. Ничего остроумного мне в голову не пришло, а потому я кивком поблагодарил ее, чокнулся с ней и выпил. Вино оказалось довольно крепким. Я сегодня предпочел бы сухое (чисто из соображений осторожности). Ладно, будем пить очень аккуратно.

— Ты не допил, — заметила Лена.

— За ответный тост я допью.

— А почему не за этот?

— Потому что следующий будет более достоин того, чтобы за него выпить до дна.

— Ты меня заинтриговал. Жду с нетерпением.

Я наполнил бокалы и поднял свой:

— За ту, которую я готов спасать хоть каждый день. То есть за тебя!

Этот бокал, как и обещал, я осушил до дна. Улыбка Лены могла бы растопить айсберг, а мне в эти минуты до сей ледяной горы было ой как далеко! Просочившаяся положительная энергия окатила девушку. Ее глаза вспыхнули. Я еще не был пьян, хотя прежняя закалка, выработанная в систематических попойках с Тихоновым, за прошедший год изрядно ослабла. Э-магию я пока держал под контролем, хотя и не видел в этом особой необходимости: во мне бурлила только положительная энергия, от которой никаких неприятностей быть не должно. А вот приятностей… Я чувствовал, к чему идет дело, понимал, что это не слишком разумно, но махнул рукой на здравый смысл. Передо мной была девушка, страсть к которой была доминирующим чувством во мне последние два года, и она впервые смотрела на меня как на мужчину, а не просто друга. Это было невероятно, но факт.

Между тем, с трудом оторвав взгляд от Лены, я заметил, что бокалы вновь наполнены. Только тут до меня дошло, что мы лишь пьем и практически не закусываем.

— Прекрасная Елена, ты играешь с огнем! — слегка непослушным языком проговорил я. — Человек, не умеющий пить, во хмелю творит всякие глупости. Ты не боишься?

Возможно, мне показалось, но при этих словах Лена чуть вздрогнула, а ее улыбка слегка поблекла. Впрочем, в следующую секунду все вновь было в порядке, и я отнес это мимолетное ощущение на счет своего разыгравшегося воображения.

— После вчерашнего — нет. Давай за то, чтобы все у нас с тобой было хорошо! — произнесла Лена.

Не поддержать этого тоста я не мог и, отпив половину, собрался было отставить бокал, но она поймала меня за руку и умоляюще прошептала:

— До дна, пожалуйста, а то не сбудется.

Я покорно допил вино: моя воля, как золото в «царской водке», без остатка растворилась под ее взглядом. Лена тут же вскочила с места.

— Я хочу танцевать, а ты?

Меня можно было не спрашивать.

Она включила магнитолу. Заиграла «Belle». А ведь в прошлом году именно под эту музыку я хотел танцевать с ней, но тогда не сложилось. Знать об этом она, конечно, не могла. Тогда что означает это совпадение? Впрочем, какая разница? Мы начали танцевать. Хмель был достаточным, чтобы раскрепостить нас, но не таким сильным, чтобы заплетались ноги. С каждым куплетом Лена прижималась ко мне все сильнее. Как-то незаметно мы оказались возле кровати. По-видимому, насчет хмеля и ног я все-таки ошибся. Потому что именно в этот момент, переставляя ноги в нехитрых танцевальных па, я запнулся за прикроватный коврик и упал навзничь на кровать, так и не разжав своих объятий. Лена, не сумев ни удержаться, ни удержать меня, оказалась там же. Кровать жалобно скрипнула под нашими телами, но выдержала. Где-то там, в невообразимой дали, Петкун, Голубев и Макарский пели финал, но мы (уж я-то наверняка) этого не слышали. Для меня реальность сократилась до лежащей в моих объятиях Лены Медниковой.

— И чего ты ждешь? — тихо спросила она.

— А как же Олег? — вякнул мой агонизирующий здравый смысл.

— Его здесь нет, — был резонный ответ.

В следующий миг наши губы слились в поцелуе, и мой самоконтроль растаял без следа в кипящей страсти и всепоглощающей нежности.

ДНЕВНИК ЛЕНЫ МЕДНИКОВОЙ

16 января (вечер и ночь)

Когда Игорь заснул рядом со мной, мое тело все еще вибрировало от испытанного сумасшедшего наслаждения. Я не могу себе врать — так хорошо мне не было еще ни с одним мужчиной. Даже с Олегом. Затрудняюсь сказать, откуда что взялось. Адреналин от сознания того, что я сплю с убийцей? Да через минуту после того, как мы начали, я уже забыла об этом! Если честно, уже во время танца с трудом можно было понять, кто из нас двоих является соблазнителем. Нет, в этом есть что-то мистическое. Ведь никогда раньше я не испытывала к Игорю никаких чувств, кроме дружеских. А теперь, зная, что за монстр скрывается под его обличьем, вот так потерять контроль? В голове не укладывается! На ум приходят легенды об инкубах — демонах, соблазняющих женщин. Бред, конечно, но как объяснить охватившую меня страсть? Или всему виной его биополе? Может, оно способно не только убивать?

Как бы то ни было, передо мной стояла задача, и ее требовалось выполнить. Я осторожно выскользнула из-под руки Игоря, встала с кровати, быстро оделась и залезла в свою сумку. Все, что дал мне Егоров, находилось там. Шприц с неизвестным веществом, которое, как сказал Егоров, временно блокирует сверхспособности Игоря, и желтоватый полупрозрачный камень, чем-то напоминающий янтарь. Вообще-то от этих предметов, особенно от камня, тоже веяло какой-то мистикой. Я припомнила инструкции Егорова: сжать камень в кулаке, дождаться, пока он потеплеет, и положить на подушку рядом с головой Игоря, что должно было обеспечить ему глубокий беспробудный сон во время процедуры. Принцип работы этой вещи был для меня полной загадкой. Впрочем, наука нынче идет вперед семимильными шагами, так что удивляться ничему не приходится. Возможно, ученые открыли какой-то доселе неизвестный природный минерал или создали искусственный, обладающий подобными аномальными свойствами. И, само собой, одними из первых, кто получил доступ к новому открытию, стали спецслужбы.

Выполнив данные мне рекомендации и обнаружив, что камень действительно нагрелся, я положила его на подушку и вернулась к шприцу. Следующий пункт программы этого вечера вызывал у меня страх и отвращение. Предстояло ввести содержимое шприца в сонную артерию Игоря. Егоров сказал, что оно лишь заблокирует его особые таланты, но я была уверена, что он о многом умолчал. Даже зная, что представляет собой мой бывший друг, я ощущала себя последней дрянью и предательницей. Как-никак он любил меня и доказал это не только сегодня, но и вчера, а я ему, можно сказать, воткну нож в спину.

Понимая, что с такими мыслями сделать мне ничего не удастся, я попыталась прогнать их прочь. С половинным успехом. Совсем они не ушли, а остались где-то на периферии неприятным фоном, но, по крайней мере, не лезли на первый план и не мешали действовать.

Вернув самообладание, я осторожно освободила от одеяла шею Игоря. Лежал он на животе, и это существенно облегчало мою задачу, так как открывало свободный доступ к сонной артерии. К слову, я могла бы ее и не найти, если б Егоров мне не показал. И зачем только я согласилась все сделать сама? Ведь пока Игорь находится в отключке, Егоров мог бы прийти и завершить дело. Но этот фээсбэшник не оставил мне выбора: соучастие в убийстве — статья, и я по доброй воле залезла в эту петлю. Он сказал, что мне нужно заработать себе отпущение грехов. Странная, кстати, фраза для работника спецслужб.

Отгородившись от посторонних мыслей, отвлекающих меня от главного, я слегка коснулась пальцами шеи Игоря. Хоть Егоров и давал гарантию беспробудного сна, навеваемого активированным камнем, я все равно опасалась, что Игорь проснется. Посмотрела на свою правую руку со шприцем и обнаружила, что она дрожит. В очередной раз попыталась успокоиться. Кажется, удалось. Собравшись с духом, поднесла шприц к его шее, как вдруг…

— Ты совершаешь большую ошибку! — как гром среди ясного неба угрожающе прозвучал совсем рядом женский голос.

Я тихо вскрикнула и обернулась. В открытых дверях стояла незнакомая молодая девушка лет двадцати трех. Она была очень красива. Волнистые огненно-рыжие волосы окружали голову словно ореолом, а в изумрудных ведьминских глазах бурлила нешуточная ярость. Странно. Я готова была поклясться, что дверь была заперта. Как она сюда попала? И почему ни один звук не предупредил меня об ее появлении до того, как она заговорила? Незнакомка шагнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Я смотрела на нее, вся охваченная страхом.

— Зачем ты хочешь убить его, дрянь? Ведь он не сделал тебе ничего плохого. Более того — он даже любит тебя, хотя я не понимаю за что.

— Не убить! — Внезапно я почувствовала, что мне очень важно оправдаться перед незваной гостьей. Почему-то мне казалось, что от этого зависит чуть ли не моя жизнь. — Не убить. Это — блокиратор паранормальных способностей.

— Ложь!

— Нет! Клянусь, я…

— Не клянись, — перебила меня незнакомка. — Я знаю, что говорю. Тот, кто поручил тебе это гнусное дело, обманул тебя. У тебя в руках яд, который, похоже, позволяет убить таких, как оте… Игорь, без последствий. — Она устремила на меня свой пронзительный взгляд: — Ты знаешь, кто он?

— Да.

— И кто же?

— Экстрасенс-убийца. Он воздействует на людей своим губительным биополем…

— Подумать только, какая чушь! Эта сказочка, а также шприц и камень — из одного источника? Я права?

— Да.

— А ты и уши развесила! Как можно было поверить в столь явный бред про человека, которого знаешь не один день?

— То, что мне рассказали о нем, объяснило причину, по которой год назад мой жених попал в больницу.

— Возможно. Но тогда Игорь еще практически не умел управлять своим даром. Сейчас умеет. Если он кого и убил за это время, то в целях самозащиты. А вот ты сейчас могла бы стать настоящей убийцей. А следом и я.

— О чем ты говоришь?

— Неужели ты думаешь, что после этого я позволила бы тебе жить?

Я похолодела:

— Кто ты?

— Какая тебе разница? Считай, что сестра, которая любит брата настолько, что за него любому глотку перегрызет. Ясно?

Рыжая лгала. Я видела сестру Игоря. Она совсем на нее не похожа. Может, конечно, они двоюродные или сводные родственники, но в данном случае это не имело значения. Ее глаза однозначно утверждали, что их владелица опасна. Вполне вероятно, что у них с Игорем одинаковые способности. Тогда ей и оружия не потребуется, чтобы меня на тот свет отправить. Нет, с ней лучше не спорить. Кстати, может, и к лучшему, что она не позволила мне довести дело до конца. Черт знает, кто из них говорит правду — она или Егоров. Я была бы рада, если б права оказалась рыжая: не люблю сильно ошибаться в людях. Но если так и в шприце действительно яд… Мне стало дурно от одной мысли о том, что я чуть не сотворила.

Видимо, мои эмоции отразились на лице.

— Проняло? — понимающе спросила незнакомка.

Я только кивнула: комок в горле мешал говорить.

Глаза рыжеволосой стали холодными и жесткими:

— Итак, к делу. Кто тебе это дал?

Я ощутила настоятельную внутреннюю потребность ответить немедленно и правду.

— Он представился капитаном ФСБ Егоровым. Но теперь я не уверена…

Она кивнула:

— Правильно не уверена. Это наверняка ложь. А внешность его ты запомнила?

Я, как могла, описала наружность Егорова, сама про себя удивляясь, как мало деталей отложилось в моем мозгу.

Рыжеволосая кивнула, словно это совпадало с какими-то ее мыслями.

— Техника скользящего взора. Грамотно работает, мерзавец! Со всех сторон прикрылся!

— Он документы показывал, — возразила я.

— Липа! Наверняка липа! Вон то, — она указала на подушку, — сонный камень. Вряд ли какие-нибудь из ваших официальных структур имеют к ним доступ.

Эту ее оговорку «ваших» я про себя отметила. Кто она, черт возьми? Иностранка? Но она превосходно говорит по-русски. Может, агент иностранной разведки, которая хочет использовать паранормальные способности Игоря в своих целях? Тогда эта оговорка — довольно глупый прокол. Впрочем, она весьма молода… Или не прокол? Или она все мне рассказывает, рассчитывая потом убрать? При этой мысли я покрылась холодным потом.

Между тем она продолжала негромко, словно беседуя сама с собой:

— Да, весьма похоже на почерк инквизиторов Святого Ордена.

— Боже, а это еще кто такие?! — воскликнула я.

— Для тебя это лишние знания, — предсказуемо ответила рыжеволосая, но потом все-таки снизошла до объяснений: — Фанатики… — она помолчала, подбирая слова, — экстремисты. Они убивают тех, кто выделяется особыми талантами. В основном сами, но иногда используют чужие руки. К Игорю было подобраться нелегко, так как я его прикрывала, вот они и стали действовать через тебя.

Тут рыжая презрительно фыркнула:

— Я и подумать не могла, что его предаст та, которой он так доверяет. Недооценила людскую подлость. Думала, что так поступают только кри…

Фразу она не закончила, осеклась, но тогда я этого даже не заметила, потому что от ее слов вздрогнула, словно получила пощечину. Однако вынуждена признать, что некоторые основания так говорить у нее имелись.

— Честно говоря, — произнесла незнакомка довольно будничным тоном, — если бы ты не была для него так значима, я бы тебя с удовольствием прикончила.

Вот тут мне стало совсем нехорошо. Судя по тому, как спокойно рыжая говорила об убийстве, оно для нее и в самом деле не представляло проблемы. Кто же она такая? И во что я умудрилась вляпаться?! Выбраться бы живой, в самом деле! Надо только делать все, что она велит. Кем бы ни были Игорь и эта рыжая — хоть шпионами, хоть инопланетянами, хоть маньяками, — я отныне буду держаться от них подальше. Пусть Егоров, на кого бы он там тоже ни работал, разбирается с ними сам. Я лучше в тюрьму сяду, чем…

Тут рыжая тряхнула меня за плечо:

— О чем задумалась? Слушай меня и делай, как я говорю. Для начала отдай мне шприц.

Я поспешно протянула его незнакомке, словно он жег мне пальцы.

— Так, хорошо. Теперь ты должна исчезнуть. Причем не только отсюда, но и вообще из его жизни. Навсегда.

Я кивнула. Это вполне согласовывалось с моими собственными желаниями. Вот только…

— Игорь будет задавать вопросы, — сказала я осторожно. — Как-никак мы с ним сегодня…

Рыжая презрительно скривилась:

— Велика важность — один раз переспали! Тем не менее чтобы вопросов действительно не было, ты сейчас напишешь записку.

Вот оно! А я-то уж было подумала, что выкручусь. Сейчас она заставит меня написать предсмертную записку, а потом я «исчезну». Ну уж нет! Облегчать ей задачу я не собираюсь.

Незнакомка удивленно взглянула на меня:

— Ты о чем сейчас подумала? Сказала же — оставлю в живых! Если, конечно, не будешь путаться у нас под ногами. Пиши записку!

— Сейчас. — Я принялась лихорадочно рыться в сумке в поисках ручки, одновременно опасливо поглядывая на Игоря — как бы не проснулся.

Рыжая холодно усмехнулась:

— Не бойся — не проснется. Сонный камень Ордена, который ты положила рядом с его головой, — сильная штука. Здесь можно дискотеку устроить, а он и ухом не поведет. Нашла ручку? Пиши: «Игорь, прости меня, если сможешь! Последние дни я была сама не своя. Вчерашний вечер и эта ночь были ошибкой. Я люблю… — как там твоего жениха зовут?.. — и не могу предать его. Я ухожу…» Затем напиши про комнату и ключ, чтоб он сдал его, или что-то в этом роде. Главное — расплатись сама и на глаза ему не попадайся. Написала? Пиши дальше: «Не пытайся искать меня и звонить! Между нами больше ничего быть не может. Прощай!» Дальше подпись.

Дописав, я подняла голову.

— Это все. Положи записку на стол, а ключ — на нее. Теперь исчезай, и поскорее, пока я не передумала!

Я схватила свои вещи, накинула пальто и поспешно двинулась на выход.

— Погоди! — остановила она меня в дверях. — Как ты должна была дать знать этому… Егорову, что дело сделано?

— Никак. Он сказал, что наблюдает за мной и сам все узнает.

Рыжая огорченно щелкнула пальцами.

— Плохо. Он наверняка засек меня и уже скрылся… — Тут она чуть прищурила глаза и взглянула на меня: — Если ты, конечно, не врешь.

У меня душа ушла в пятки:

— Я тебе клянусь…

— Ой, не надо! — поморщилась она. — И вообще запомни на будущее: если очень хочешь, чтоб тебе поверили, — никогда не клянись. По крайней мере, для меня это наименее убедительный довод. А твоей клятве вообще грош цена! Хотя у тебя на лице все написано. Верю. Вали отсюда и молись, чтобы мы никогда больше не встретились!

Никогда в жизни я так быстро не бегала. Никогда еще не испытывала такого стыда и страха. И хочется верить, что никогда больше не испытаю…