(Из воспоминаний Игоря Логинова)

Екатеринбург, 16 января 2008 г.

Против ожиданий, история с шавкой была единственным приключением на моем пути домой. Даже машину долго ловить не пришлось. Дома никого не было — моя сестра Алена, с которой мы на пару снимаем квартиру, вместе со своим женихом Артемом на оба выходных и понедельник в придачу укатила в гости к друзьям. Итак, квартира в моем полном распоряжении. Время тоже есть. Осталось все это употребить с пользой. Но для тренировки самоконтроля необходимы реальные эмоциональные всплески. И кроме того, я обязан позаботиться о том, чтобы мои тренировки никому не вышли боком. Потратив примерно полчаса на бесплодные размышления, я решил отвлечься за компьютерной игрой…

По жизни меня больше привлекают пошаговые стратегии вроде «Цивилизации». Они не такие суетливые, как шутеры или риал-тайм стратегии, но подчас не менее напряженные. А уж игровой процесс затягивает — никакому «Каунтерстрайку» не снилось! Однако такие игры требуют сосредоточенности, которая сегодня мне была совершенно недоступна. Поэтому выбор я сделал в пользу бездумной стрелялки и включил «Квейк-3». Где только были мои мозги?!

Это произошло, когда меня убили в энный раз. Все бы ничего, но «бандитская пуля» оборвала мой вояж в двух шагах от выхода с очередного уровня… Бедный монитор! Он внезапно издал громкий хлопок, и из него повалил дым. Хорошо, хоть вдребезги не разлетелся… Совершенно ошалев от неожиданности, я поспешил выключить компьютер, сел в кресло и схватился за голову. Вот ведь засада! Это что же, моя пробудившаяся Сила действует не только на живое, но и на предметы?! Как говорится, звезда в шоке! В то, что причиной безвременной гибели монитора стал всплеск моих отрицательных эмоций из-за неудачи в игре, я поверил сразу и окончательно. Выходит, все гораздо хуже, чем я предполагал. Мне теперь предстоит жить в постоянном напряжении, то есть в режиме серьезных ограничений (в плане выбора занятий), — это раз, и под прессингом тотального контроля над эмоциями — это два. Что же делать? Мыслей на сей счет у меня по-прежнему не было. Телевизор, что ли, включить? Там как раз хоккей идет — Евротур. Наши с чехами… Э-э-э, нет! У меня что, телевизор лишний? Страшно представить, что с ним будет, если сборная России проиграет, а она это умеет! Нет уж, лучше книжку почитать или вот монитор в ремонт снести — авось его смогут реанимировать…

Надежды на реанимацию не оправдались. Мастер сделал большие глаза и заявил мне, что он доктор, а не патологоанатом. Затем он поинтересовался, что я такое учинил над своим монитором. На этот вопрос внятного ответа у меня не нашлось. Тогда он сказал:

— Самое разумное, что вы можете сейчас сделать, — это сдать его в скупку за любую предложенную цену и купить себе новый.

Я последовал его совету. Приняли монитор всего за пятьсот рублей, но, к счастью, деньги у меня пока были и я все же наскреб на новый. Все эти хождения по мукам отняли довольно много времени, но, слава богу, никаких событий, связанных с Э-магией, не произошло. До дому я добрался уже ближе к вечеру с ощущением усталости в ногах и приятной тяжести в руке от картонного чемоданчика с новым ЖК-монитором. Не успел я его разгрузить и подключить, как раздался звонок в дверь.

Странно, Алена должна приехать только завтра. Неужели с Артемом поссорилась? У них ведь свадьба через месяц! Непонятно только — зачем устраивать такой трезвон, если есть ключ?

Я даже мысли не допускал, что может звонить кто-то другой, а потому распахнул дверь со словами:

— Алена, ты что, ключ забы…

Но это была не она. На пороге стояла мама. Они с отцом жили в деревне, так что виделись мы нечасто. Особенно в последний год. К моему стыду, работа и личные проблемы настолько забили мне голову, что я никак не мог выкроить время съездить к ним. Аленка отдувалась за нас двоих. Правда, у нее был свой интерес: вначале жениха своего возила с родителями знакомить, а потом по поводу предстоящей свадьбы ездила. Но меня-то все вышеперечисленное никоим образом не извиняло.

Признаться, взглянув на маму, я подумал, что не видел ее даже дольше, чем мне казалось, — настолько она изменилась, но затем понял: что-то произошло. Она как-то осунулась, постарела и вдобавок имела весьма потерянный вид и влажные от недавних слез глаза.

— Что случилось? — встревожился я. — Что-то с папой?

Она опять заплакала:

— Ему стало плохо, Игорь. Сердце… Мы вызвали «скорую», и его отвезли в больницу. Сначала в райцентр, а затем — сюда, в кардиологию.

— Боже мой! Я немедленно еду к нему!

— Куда ты поедешь? Часы посещений закончены. Тебя не пустят. Да и отдыхает он, наверное… Завтра оба съездим.

— А что врач говорит?

— Обострение ишемии. Запустили мы его, говорит. Острую боль вроде сняли, сейчас обследовать будут… А где Алена?

— С Артемом к друзьям уехала. Будет завтра вечером.

Мама слегка побледнела и положила руку себе на лоб.

— Ты чего? — спросил я.

— Голова разламывается. Наверное, от нервов давление поднялось…

Так, Игорь, пришел твой час. Почему бы тебе не применить свою Силу во благо? Ведь Лили упоминала, что ты лечить можешь. Только любить надо или искренне сочувствовать, вот и все. Ну с этим-то как раз проблем никаких нет.

Меня охватила невиданная нежность и отчаянное желание помочь, как-то облегчить боль. Я обнял маму и прижал к своей груди, ласково поглаживая ее волосы.

— Ничего, ничего, — тихо говорил я. — Все пройдет. И с папой будет порядок. Ты отдохни сейчас. Я ужин приготовлю.

— Какой ты у меня хороший! — всхлипнула мама и вдруг, слегка отстранившись, изумленно посмотрела на меня: — Странно…

— Что? — спросил я, уже догадываясь, в чем дело.

— Голова прошла. Совершенно. И как-то вдруг, сразу. Даже сил вроде прибавилось. Я ведь здорово устала за эти дни — находилась, нанервничалась… А сейчас — как рукой сняло. Не понимаю…

— А ты об этом не задумывайся. Прошло — и хорошо. Отдыхай, я на кухню пойду.

— Нет уж! — вдруг уперлась мама. — Знаю я, что ты там наготовишь! Небось пельменей покупных сваришь. Да и прошла у меня усталость, говорю же… Иди давай к себе, я чего-нибудь повкуснее сделаю.

Мама скрылась на кухне, а я закружился по комнате в почти телячьем восторге. Я могу лечить! Э-магия работает! Спасибо за подарок, Лили! Да, конечно, у меня возникла масса проблем, связанных с этим даром, но одна возможность исцелять все компенсирует. А завтра я помогу папе! Нетерпение просто жгло меня изнутри.

Спал я в эту ночь мало. Во-первых, с трудом заснул, так как вовсю предвкушал то, что сотворю завтра в больнице, а во-вторых, мне приснился кошмар. Солидный такой кошмар, не с какими-то там монстрами (которых я, заядлый любитель фильмов ужасов, перевидал тьму-тьмущую и ни капли не боюсь), а с чем-то жутким и незримым, преследующим меня в древнем лабиринте, напоминающем внутренности египетской пирамиды. Это нечто, должен признаться, внушило мне очень сильный страх. Вообще кошмарные сны невыгодно отличаются от фильмов ужасов тем, что ты совершенно не отдаешь себе отчета в нереальности происходящих событий, да и к тому же сам в них участвуешь.

Короче, я резко проснулся, весь в холодном поту и очень плохом настроении. От этого лопнула лампочка в торшере, опрокинулся стул и упал с полки мой любимый фарфоровый заяц, отколов себе при этом оба уха. Через несколько секунд я вспомнил про Э-магию и поспешил успокоить свои взбудораженные эмоции. Ни фига себе затравочки! Теперь что же, прикажете вообще не спать? Если после каждого кошмара я буду учинять подобные разрушения, в моей квартире вскоре ни одной целой вещи не останется. Нет, как угодно, но мою новую Силу надо как-то обуздывать.

Я прислушался, не разбудил ли маму поднятый мной шум. Нет, тихо вроде. Благословен будь тот, кто изобрел беруши! В нашей квартире без них было бы просто невозможно жить. И вот почему. На первом этаже дома находится круглосуточный магазин, так что под окнами регулярно собираются пьяные компании, обожающие пошуметь независимо от того, день на дворе или ночь. От шума худо-бедно спасают стеклопакеты, но не будешь же летом, в жару, спать с закрытым окном! Приходилось молиться, чтобы всю ночь шел дождь. А думаете, зимой лучше? Черта с два! Все те же любители ночных тусовок, только на машинах. Три авто с опущенными для общения стеклами и включенными на максимальный звук автомагнитолами — это, я вам скажу, испытание не для слабонервных. И форточку на ночь опять-таки не закроешь, потому что батареи у нас зимой шпарят так, словно их сверхзадача — превратить дом в филиал Центральной Африки.

Однако выход мы с сестрой все-таки нашли — беруши. Замечательная штука: заткнул уши — и порядок. Ну а так как расписание этих посиделок было плавающим, я уговорил маму воспользоваться на эту ночь берушами, чтоб какие-нибудь козлы не разбудили. «Козлы», правда, так и не появились, зато я сам стал невольным источником такого шума, что, если бы не заглушки в ушах мамы, мне пришлось бы давать какие-то объяснения. У меня впереди, судя по всему, подобных заморочек будет хоть отбавляй. И что мне каждый раз говорить? Правду? Это даже не смешно. Ладно родители — они в деревне живут. От них я эти дела постараюсь скрыть, а вот с сестрой что делать? Хоть с квартиры съезжай! Правда, она через месяц к своему Артему переедет… Скорей бы! Не поймите меня превратно — я очень хорошо отношусь к Аленке, но в данных обстоятельствах чем меньше вокруг меня будет людей, тем лучше.

Я осторожно поднял бедолагу-зайца. Надо будет уши ему подклеить. Аленку попрошу, а то у меня руки-крюки. Если дело требует тонкости и аккуратности, меня к нему лучше не подпускать. Правда, ее почему-то этот заяц жутко раздражает. Она уже несколько раз собиралась его выкинуть, да я не позволял. Ну ничего, уговорю как-нибудь. В конце концов, ей его только месяц терпеть осталось.

Я глянул на будильник. Времени — четыре утра. Сна ни в одном глазу, да и боязно засыпать-то: а ну как очередной кошмар привидится? К тому же неизвестно, какой предмет из обстановки станет моей следующей жертвой. Застрелиться легче! Хотя если завтра, то есть уже сегодня, получится излечить отца, оно того стоит.

Не представляя, каким образом убить оставшееся до утра время, я, кое-как попав ногами в тапки, поплелся к окну и выглянул из него как раз вовремя: чтобы… стать свидетелем преступления. Неподалеку от моих окон стояла с невыключенным двигателем иномарка довольно солидного вида. К ней от круглосуточного магазина быстрым шагом подошел мужчина с пакетом и открыл дверцу. В этот самый момент его и «накрыли» трое громил, до поры скрывавшихся в тени дома: стремительно подошли сзади, ударили чем-то по голове, сноровисто обшарили бессознательное тело и, видимо весьма довольные результатом, принялись загружаться в свое новое четырехколесное приобретение.

Трудно не почувствовать возмущения при виде такого беспредела. А возмущение Э-мага весьма быстро становится проблемой тех, кто его вызвал. И через пару секунд ночные джентльмены удачи почувствовали это на собственной шкуре. Один из них скорчился от боли, подломился в коленях и рухнул ничком, второй начал энергично извергать на белый снег содержимое своего желудка, лицо третьего исказилось, а ладони отчаянно сжали виски: очевидно, голова его просто раскалывалась от дикой боли. К сожалению, описанными эффектами моя новая Сила не ограничилась. Перепало и ни в чем не повинной иномарке: стекла в машине разбились, все колеса синхронно спустили, а открытая дверца промялась и едва не вылетела. Возможно, внутри машины повреждения были еще серьезнее, но я не рентген. В любом случае эта тачка поедет не скоро, если вообще когда-нибудь поедет.

Все это произошло раньше, чем я успел восстановить контроль над своими эмоциями. Вот же блин! Ну что, борец с преступностью, оказал услугу человеку?! Во что ему станет ремонт машины, даже представить боязно. Хотя, с другой стороны, не вмешайся я, он лишился бы ее, и, скорее всего, навсегда. Как там завещал Ленин? Учиться, учиться и учиться! Причем срочно, а то я со своим отнюдь не флегматичным темпераментом таких дел наворочу!

Между тем незадачливые грабители, которым все еще было очень плохо, только бросив взгляд на свою несостоявшуюся добычу и оценив ее плачевное состояние, пустились прочь с максимально возможной скоростью. Я поспешно отвернулся, чтобы со своим вновь вспыхнувшим раздражением не натворить бед покруче, а то поутру милиция вполне могла подобрать со снега три трупа с непонятными причинами смерти.

На всякий случай позвонив в «скорую», чтобы потерявший сознание и свой «ауди» мужик от лежания на снегу не приобрел, чего доброго, взамен воспаление легких, я решил с толком потратить оставшееся до утра время и осмыслить свежеприобретенный опыт Э-мага, который почерпнул из только что произошедшего инцидента.

Во-первых, в отличие от любого другого оружия эта Сила не разрушает все на пути от мага до его цели (иначе бы стекла в моем окне тоже приказали долго жить), а воздействует непосредственно на саму цель. Это правило справедливо, разумеется, лишь в случае осмысленного применения Э-магии, а не когда маг просто изливает раздражение в пространство, как это только что сделал я, внезапно проснувшись под влиянием кошмара.

Во-вторых, то, что я использовал Э-магию как кувалду, которой можно гвоздить тех, кто меня раздражает, еще не значит, что так ее используют и опытные маги. Нет, как хотите, а я просто уверен, что Э-магия — более тонкая штука и ее можно, при желании и определенном умении, направлять просто с ювелирной точностью. Однако для этого нужно (вот парадокс!) быть совершенно хладнокровным: использовать силу своих эмоций, но уметь держать их в узде. А это, в свою очередь, значит, что опытный Э-маг должен уметь накапливать эмоциональную энергию, сохранять ее и использовать, когда в этом возникнет необходимость.

Но все это были лишь догадки, нуждающиеся в проверке. Дорого бы я дал сейчас за то, чтобы рядом оказался опытный маг, способный направлять меня и помогать в освоении всех премудростей. Но его нет, и мне придется постигать все методом проб и ошибок. Где наша не пропадала! Наша пропадала почти везде…

В общем, все мои представления об Э-магии я почерпнул из трех случаев ее применения — двух отрицательных и одного положительного. Но даже столь малый объем информации позволял мне их сравнивать.

«Дурное дело — нехитрое». Эта поговорка, думаю, вполне применима к Э-магии. Действительно, разрушительная часть моей Силы (я сейчас не говорю о проблеме точного наведения ее на цель) была куда менее капризна в применении, чем созидательная. Для этой последней требовался соответствующий настрой, а главное — полное отсутствие отрицательных эмоций в процессе излияния Силы.

В этом и заключалась для меня нынешним утром главная проблема: я не выспался и был раздражен из-за истории с ограблением. Да, вчера я легко помог маме и, разумеется, очень сильно любил отца. Однако его болезнь — не мамина усталость и головная боль, а значит, и подход тут нужен серьезный. Я должен радикально улучшить свое настроение, если хочу излечить его, и для этой цели я решил посмотреть «Гения» с Абдуловым в главной роли. Этот фильм всегда действовал на меня как-то по-особенному, приводя в отличное расположение духа. Не обманул он моих ожиданий и на этот раз.

Но создать хорошее настроение — это только полдела. Теперь надо постараться сохранить его до больницы. Именно в этот момент, настроившись во что бы то ни стало помочь больному отцу, я понял, как важно для Э-мага уметь полностью отрешаться от всего, что способно помешать ему точно выполнить задуманное. Особенно если это касается лечения. Эх, сейчас бы телепортироваться прямо к нему в палату! Но что толку мечтать о невозможном… А вот попробовать не замечать по дороге обычно дико раздражающих меня признаков неустроенности нашей жизни вроде окурков в подъезде или граффити на стенах домов — можно и нужно.

Чтобы облегчить себе эту задачу, я решил воспользоваться такси и, только оказавшись у стен больницы, понял, что программа-минимум мной выполнена. Как любит говорить Шелехов, решив какую-нибудь сложную проблему, «это была победа человеческого разума над силами природы». Этот успех окрылил меня, придав дополнительный заряд хорошего настроения.

Итак, мы почти на месте, и я — в полной боевой, то есть целительской, готовности. Осталось попасть в палату. Но мамино исказившееся, словно от внезапной зубной боли, лицо сообщило мне, что у нас возникли проблемы.

— Надо же, как некстати! — прошептала она еле слышно.

— Ты о чем? — столь же тихо поинтересовался я.

— О ней, — упавшим голосом пояснила мама, взглядом указав на женщину-врача лет пятидесяти. — Завотделением Светлана Антоновна, собственной персоной.

Было совершенно очевидно, что сия представительница отечественной медицины вызывала у мамы чувство весьма плохо скрываемого «дружелюбия». А ведь чтобы не понравиться моей маме, нужно очень сильно постараться. Эта заведующая отделением наверняка первостатейная стерва. Однако следовало абстрагироваться от плохих мыслей, ибо она нас заметила и с самым решительным видом направилась к нам. Я понял, что если сейчас не охмурю эту мегеру, то наши шансы увидеть сегодня отца станут близкими к нулю.

— Ну что же вы, Ольга Петровна, — с ходу, забыв поздороваться, начала она пенять маме, — я же вчера говорила вам: первые три дня — никаких посещений. Вашему мужу нужен покой.

— Но мы только…

— Никаких «только». Мне кажется, я достаточно ясно выразилась!

Все, пора вмешаться, иначе мы уйдем несолоно хлебавши. Я изобразил на лице самую обаятельную улыбку, на какую только был способен, и проговорил:

— Здравствуйте, Светлана Антоновна! Меня зовут Игорь. Я — сын Андрея Николаевича. Насколько мне известно, вы — один из самых квалифицированных кардиологов в городе. И это большая удача, что папу лечите именно вы.

Так как я знал, что не отношусь к тому типу мужчин, от одной улыбки которых женщины всех возрастов начинают таять, то подкрепил свои слова приличной порцией положительной энергии, накопленной за утро благодаря «Гению». Эту порцию я излил на Светлану Антоновну и даже сам удивился результату. Подобное использование своей Силы было для меня в новинку, и я не был уверен в успехе. Однако сработало! Ее суровое лицо смягчилось.

— Лестно слышать, молодой человек. Но…

— Нам хотелось бы знать, как его состояние.

— Немного стабилизировалось, однако он еще очень слаб, и беспокоить его категорически не рекомендуется.

— А мы его не побеспокоим. Только посмотрим на него, немного посидим и уйдем.

В мой голос прокрались просящие нотки, а в довесок последовала еще одна порция положительной энергии, которая решила дело.

— Ну хорошо. Только минут десять, не больше. Переоденьте обувь, возьмите у медсестры халаты и пройдите наверх. Если он спит, не будите. А главное — ни в коем случае не волнуйте его!

— Конечно, конечно, Светлана Антоновна, мы ведь ему не враги! Спасибо вам большое!

Когда мы двигались по лестнице на третий этаж, мама вполголоса поинтересовалась:

— Как тебе это удалось? Вчера она была абсолютно невыносима.

Я пожал плечами:

— Понятия не имею. Может, нам повезло и у нее сегодня хорошее настроение…

Мама ничего не ответила, но по ее лицу я понял, что вопросы у нее остались. Мой опыт Э-мага копился по крупицам и требовал осмысления, но времени на это уже не было, так как мы подошли к папиной палате.

Перед дверью я остановился:

— Слушай, давай сперва я один загляну, а?

— С чего это вдруг? — заупиралась мама.

— Мне очень нужно! Пожалуйста!

Умоляющий тон и взгляд я вновь дополнил положительным импульсом, и мама сдалась.

Едва войдя внутрь, я на мгновение замер: до боли грустно было видеть отца вот таким — бледным, ослабевшим, с измученным лицом и подключенным к кардиомонитору. Но я подавил печаль — не она мне была сейчас нужна, а любовь и вера в его выздоровление.

Он спал. «Оно и к лучшему! — пришла мысль. — Меньше потом вопросов будет».

Для верности я прикрыл глаза, дабы никакая зрительная информация меня не отвлекала, и открыл внутренние шлюзы. Положительная волна хлынула из меня неудержимым потоком, словно вода, прорвавшая плотину. Но в отличие от последней она не сметала все на своем пути, а, напротив, исцеляла, возрождала, дарила жизнь.

Тогда я не умел соразмерять свои силы и полагал, что для преодоления папиного недуга придется применить максимум моих возможностей… Это позже я узнал, что Сила, излившаяся из меня в то утро, способна была на гораздо большие свершения. Направлял я Э-магию только на отца, да и никого другого в палате не было, но она распространилась сквозь стены на все кардиологическое отделение… Однако не стану забегать вперед.

В данный момент я только видел, как дыхание отца стало более ровным, а щекам вернулся румянец. Неужели получилось? Внешний эффект был налицо, да и внутренний, надеюсь, от него не отстал. Впрочем, нет: «надеюсь» — не слишком подходящее слово. Во мне появилась уверенность в успехе. Папа был исцелен, я это нутром чувствовал.

Когда в палату вошла мама, она не поверила своим глазам — настолько разительными оказались перемены в отце. Я склонился к ее уху и шепотом проговорил:

— А он выглядит совсем неплохо, правда?

Она молча кивнула, не скрывая счастливых слез. Дав ей еще с полминуты полюбоваться умиротворенным выражением папиного лица, я взял ее под руку и повел к выходу. Она не сопротивлялась.

РЕТРОСПЕКЦИЯ 2

Денис Колесников

Новосибирск, 18 октября 2003 г.

Вечера возмездия пришлось ждать почти неделю. Демон сказал Денису, что предпочитает охотиться в темноте, а улизнуть из дома поздно вечером не представлялось никакой возможности: отец был стопроцентной «совой» и не спал порой до трех ночи. Но на следующей неделе, как случайно услышал мальчик, у него намечалась очередная командировка, так что возможность должна была появиться. Начало недели Денис потратил на осторожное выяснение привычек Бродкина с дружками. Самым полезным для него оказалось их обыкновение по пятницам пить пиво в заброшенном парке за домом Скаченко. Когда Денис узнал об этом, по его лицу расплылась улыбка, которой мог бы позавидовать Чеширский кот: место было просто идеальным. И спрятаться есть где, и свидетелей можно не опасаться. Успел он разведать и оперативную обстановку на местности, подобрав место для засады.

В отсутствие отца мать давала Денису заметно большую свободу, словно стараясь таким образом компенсировать режим жесткой диктатуры, царивший в доме Колесниковых. Так что в заветную пятницу Денис заблаговременно прибыл на место и ждал своих мучителей, укрывшись за растущей в парке разлапистой елью. Само по себе желание пить пиво на улице холодными октябрьскими вечерами вызывало недоумение, но, скорее всего, тут важен был не напиток и не погода, а ощущения независимости и взрослости, которые давало его потребление. Впрочем, мальчику было плевать, чем руководствовались Бродкин и его мини-шайка. Ему от них нужно было только одно — чтоб они сдохли, в чем он собирался им изо всех сил поспособствовать. И в данных обстоятельствах эта их привычка была как нельзя кстати.

Странным образом присутствие демона в его теле оказало на Дениса довольно благоприятное воздействие: у него обострилось ночное зрение, и он стал более сильным, выносливым, быстрым, менее чувствительным к холоду. Раньше через час ожидания при такой погоде у него бы зуб на зуб не попадал, а в перспективе была бы обеспечена весьма серьезная простуда. Но сегодня он не ощущал ни малейшего дискомфорта. Просто стоял и терпеливо ждал, переполненный решимостью отомстить. Денис знал, что дождется. Не мог не дождаться.

Бродкин с дружками появился около половины девятого. Скаченко нес в руках два пакета с чипсами. Пиво же, по-видимому, маскировалось под куртками: не ровен час, увидит кто-нибудь из знакомых. А там и до родителей может дойти. На мгновение Денису стало интересно, как эти шестнадцатилетние оболтусы ухитряются добывать пиво. Но интерес тут же угас, потому что был абсолютно праздным. Какая разница, если жить им оставалось считаные минуты?

Денис еще раз огляделся. Деревья, несмотря на то, что потеряли большую часть листьев, надежно отгораживали место действия от окон ближайшего дома, да и темнота сгустилась основательно. Шайка-лейка позаботилась выбрать место поглуше, так как отцы у всех троих, по слухам, были скоры на расправу, и ремни с тяжелыми пряжками в их домах часто пускались в ход. Денис ухмыльнулся: надо же, словно нарочно создали для него все условия. Что ж, пора начинать.

Он вышел из-за ели и направился к старой раздолбанной скамейке, на которой расположилась ненавистная ему троица. Его приближение заметили не сразу: все трое как раз начали уговаривать по первой бутылке. Оторвавшись наконец от горлышка, Бродкин чуть вздрогнул, прищурившись, вгляделся в приближающуюся фигурку и довольно осклабился:

— Парни, кажется, программа сегодняшнего вечера будет более насыщенной, чем обычно. В нее войдут еще и развлечения.

Колупаев и Скаченко с готовностью заржали.

На лице Дениса появилась усмешка, не предвещавшая его врагам ничего хорошего.

— Посмейтесь напоследок, подонки! — негромко произнес он.

— Чё ты сказал, жертва?! — переспросил Скаченко, поднимаясь.

Однако Денис не удостоил его ответом: в этот момент он выпускал на волю демона. Сознание мальчика мигнуло, словно собравшаяся погаснуть лампочка, но все же не оставило его. Каким-то мутным взглядом, обессиленно прислонившись к дереву, он наблюдал дальнейшие события.

Изголодавшийся кромешник с готовностью покинул тело Дениса и, приняв собственный кошмарный облик, ринулся в атаку. Колупаев, громко икнув от ужаса, первым бросился наутек. Это вывело из состояния ступора остальных, и они припустили следом. Но где им было соперничать в скорости с созданием Пустоты! Монстр впитал их страх и бросился в погоню, параллельно включив поле подавления звуков. Так что вопли парней, которыми они оглашали заброшенный парк, были абсолютно тщетными.

Если бы они сразу бросились в разные стороны, возможно, у кого-то из них и появился бы шанс на спасение. Но они все, словно зайцы на дороге, пойманные светом фар мчащегося автомобиля, с круглыми от ужаса глазами неслись по одной и той же тропке к выходу из парка. Первым монстр настиг Скаченко, который из-за своей крупной комплекции оказался наименее проворным из всей троицы. Опрокинув его на землю, кромешник своими острыми как бритвы когтями подрезал парню сухожилия на ногах и, поглотив потоком извергавшиеся из бедолаги эманации боли и ужаса, продолжил погоню. Затем настала очередь Бродкина. Его хищник догнал в три прыжка. Когда жуткая пасть твари щелкнула в нескольких сантиметрах от него, Вадим шарахнулся в сторону, как раз чтобы попасть под могучую оплеуху кромешника, которая смачно впечатала парня в ствол ближайшего тополя, после чего он просто вырубился. Погоня за стартовавшим раньше всех Колупаевым продлилась еще секунд десять и закончилась, когда монстр, приноровившись, отхватил ему пастью правую ногу по колено, после чего тот рухнул на землю, захлебнувшись криком.

Хищник еще с четверть минуты смаковал его дикую боль, после чего оборвал вопли несчастного одним мощным движением челюстей. Можно было бы и подольше насладиться процессом, но парень лежал слишком близко от входа, а свидетели кромешнику были совсем ни к чему. Кроме того, там, позади, остались те двое, которые еще в состоянии были подарить ему с десяток минут удовольствия.

Денис продолжения погони не видел, так как ее скрыли густые кустарники. В поле его зрения остался лишь корчившийся на земле Скаченко. Парню явно было очень больно, и Денис здорово удивлялся, почему не слышит его криков. Списав этот странный эффект на свое шоковое состояние, он с трудом отлепился от дерева и, пошатываясь от слабости (а отходняк после того, как демон вышел из его тела, был весьма суровый), двинулся к Скаченко. Денису казалось, что, глядя на мучения своих врагов, он будет упиваться восторгом, но почему-то этого чувства не было и в помине. Все, что он получил, — это несколько секунд злобной радости в самом начале. А затем нахлынули опустошение, растерянность и страх.

Когда Денис приблизился, взгляд Скаченко стал умоляющим. Звуков мальчик по-прежнему не слышал, но по движению губ догадался, что тот просит: «Вытащи меня отсюда!» Но Денис не стал бы этого делать, даже если б мог: жалости к своему бывшему мучителю у него не было ни грамма. Сам большую часть сознательных лет упивавшийся болью и унижением других, тот сполна заслужил свою судьбу. И сейчас Денис тупо смотрел на него и ничего не чувствовал, словно на парковой дорожке валялась смятая сигаретная пачка или сухая ветка.

Прошло минут десять, прежде чем кромешник вернулся. Его жуткая морда и когтистые лапы были все в крови, а в глазах появилась определенная доля удовлетворения. Впрочем, пока еще недостаточная, чтобы унять бушующий внутри пожар. Мальчика уже не передергивало так от его внешности, но до конца он к своему временному союзнику все же не привык. Временному? Союзнику? Пожалуй, оба этих слова следовало употреблять только так — со знаками вопроса. Денис отнюдь не был уверен, что именно он диктует условия в их странном тандеме, равно как и в том, что демон потом покорно согласится убраться в свой родной мир. В этот момент у мальчика вдруг сложилось ощущение, что тот лишь терпит его. Пока. Пока — что? Тоже неясно, но «пока» уже чувствовалось отчетливо.

«Отойди!» — прозвучала в его голове мысль демона.

Мысль? Ну да. И ничего странного в этом нет. Звуков же он не слышит, а общаться как-то надо. Телепатия? Конечно! И это тоже неудивительно. Присутствие здесь вот этого монстра — вещь куда более невероятная, чем телепатия, телекинез и прочие необычные способности человека.

«Отойди!» — мысль повторилась, но теперь у нее была уже интонация приказа.

«Зачем?» — подумал Денис в ответ. Мыслительный процесс у него был заторможен все из-за того же отходняка.

«Кровью забрызгает. Тебе же еще домой идти. Хочешь, чтоб тебя забрали?»

«Нет, конечно!» — Мальчик поспешно отступил на несколько шагов.

Демон повернулся к лежащему на земле Скаченко, чье лицо превратилось в живую маску дикого безграничного ужаса. Судя по запаху, который ощутил Денис, он явно только что наложил в штаны. Пасть монстра оказалась рядом с лицом Скаченко, и глаза парня закатились, анонсируя обморок. Впрочем, он так и не состоялся — демону не нужна была бесчувственная жертва. На самом деле кромешник послал соответствующий пси-импульс в мозг парня, но Денис, разумеется, знать об этом ничего не мог.

В следующий момент демон своими челюстями вырвал кусок плоти из живота Скаченко. Тот, видимо, зашелся в крике, хотя вся эта сюрреалистическая сцена продолжала развиваться на фоне оглушающей тишины. Как ни странно, жертва монстра все еще была жива и в сознании. А он тем временем погрузил свою морду в рану и начал слегка мотать головой. Этого зрелища не вынесла даже закаленная фильмами ужасов нервная система Дениса, и сознание милосердно оставило его.