Примерно через неделю после моих совместных «песнопений» с боссом, наша компания начала готовиться к грядущему корпоративу. Десятилетний юбилей фирмы было решено отметить в небольшом, но уютном загородном санатории с бассейном, аквапарком и тридцать тремя прилагаемыми удовольствиями. Для высшего состава, к которому почему-то причислили и меня, как правую и совершенно незаменимую руку генерального, явка была обязательной. После небольшого инцидента в офисе все постепенно встало на свои места, медленно, но верно возвращаясь на круги своя. Босс смирился со своим внешним видом не сразу — после третьей попытки, связанной со сменой имиджа, в данном конкретном случае, в обратную сторону. Первые попытки закончились плачевно, но не отвратили Потапова от экспериментов с собственной внешностью. Третья и последняя закончилась разрушениями, в смысле, босс в гневе сломал стул в местном салоне красоты и перепугал обслуживающий персонал до нервной икоты, рыча и гневаясь на весь белый свет, в частности, на небольшую третью по счету парикмахерскую. Волосы менять цвет отказались, упорно оставаясь белыми, торчащими в разные стороны. Этот факт босса сильно заботил, нервировал и бесил, а также вызывал полнейшее непонимание. Босс носился с собственной шевелюрой, как с писаной торбой, в поисках научного объяснения произошедшего. Я же на все происходящее смотрела свысока, не собираясь выдавать собственную тайну и, спокойно улыбаясь, прятала тонкую серебряную цепочку на груди. Как ни странно, жемчужина мою помощь не отвергла, решив умерить свой пыл, в смысле жар, и позволила поместить ее на прежнее место, смиренно ожидая будущего хозяина.

Да, да, Руслана Олеговича после неудачного падения отправили в больницу с криками: «Инсульт». Орал, конечно, дядя Паша, я лишь беспомощно наблюдала за происходящим. Но после длительного обследования, не найдя обоснования случившемуся, вернули на место — в родную контору. Злой, похудевший, белобрысый босс вернулся к работе и первым делом принялся за любимое и, увы, недоступное в больнице действо — построение офисного планктона в упорядоченные боевые ряды и перекраской собственных волос. Ни то, ни другое ему не удавалось, отчего настроение босса стремительно скатывалось к нулю, сказываясь не только на его самочувствии, но и самочувствии окружающих. Да. Да. Нас бедных и несчастных замучила не только отдышка!

Подчиненные, почувствовав небывалый прилив сил и наглости из-за отсутствия начальства длительный срок, в конец расслабились и потеряли боевую хватку. Ходить стройными рядами и повышать работоспособность отказывались наотрез, позабыв совесть, страх и задвинув подальше чувство самосохранения. Волосы, как неодушевленная часть организма босса, совершенно равнодушно отнеслись к потугам Потапова, предпринимаемым им неоднократно. Одним словом, бешеный рык, ругань и прочие проявления нервного, злобного характера босса им были по барабану. Краска при первом же омовении слазила, не задерживаясь на белых серебристых локонах, конечно, если можно так назвать слегка отросшие пакли потаповских волос. Единственное, что устраивало босса — это глаза, которые поблекли лишь наполовину. Белесые с яркой синей окантовкой они внушали страх и трепет, а некоторым и животный ужас, что сильно нравилось боссу, даря ему долгожданное спокойствие.

Потапов изводил меня придирками, замечаниями, выплескивая на поверхность собственное негодование. Впрочем, а кому сейчас жилось легко?. И только намеченный корпоратив кое-как сгладил ситуацию, отвлекая босса от проблем насущных и, в частности, от «употребления» офисного планктона и выедания мозга, кстати, одного единственного и оттого ценного и дорогого, у собственной секретарши.

Босс резко переключился с волос на готовящееся мероприятие и собственно продолжил вынос моего мозга, только с другими «начальными» условиями.

— Все должно быть по высшему разряду, — требовательно внушал мне Руслан Олегович, ритмично маршируя среди стен собственного кабинета. — Идеально. Божественно!

Я стоически улыбалась и аккуратно, стараясь не скрипеть ручкой, дабы не привлечь к себе излишнего внимания, записывала. Обдумывать, почему именно я должна обеспечивать этот «высший разряд», совершенно не хотелось. В конце концов, я всего лишь «недосекретарша», званные обеды с продолжением и развлекательной программой организовывать не научена. Впрочем, собственной профессии я тоже не сильно обучена, а значит, прошу учесть — это мнение босса — прорвемся. В смысле, как-нибудь справлюсь. В смысле, пусть только попробую не справится. В смысле, пусть только не смогу организовать этот пресловутый высший разряд, да. Единственное, что радовало в сложившейся ситуации — босс ничего не помнил о том злополучном вечере в собственной конторе. И да, я была счастлива этому факту — а как же иначе, ведь мои мозги лишились сомнительного удовольствия быть съеденными на завтрак одним недоделанным полу-русалом. Кстати, об этом. Интересно, а босс все же обзавелся очаровательным хвостиком? И как он, бедненький, справился с серьезным психологическим испытанием первой трансформации, все же он человек. Пока я задавалась единственным интересующим меня вопросом о цвете радужного хвоста Потапова, этот самый Потапов возник отнюдь не перед моим мысленным взором. Как говорится — приплыли!

Недовольный взгляд пронизывал меня насквозь, но, как ни странно, мне не было страшно и даже больше — я почувствовала какое-то странное удовлетворение от присутствия босса в «моих владениях». Эх, знал бы ты, дорогой, как вляпался, искал бы повод пообщаться поближе — я твоя единственная надежда на светлое будущее, да, да. И только с моей помощью, ну и с помощью одного наглого белобрысого мага, мы сможем выпутаться из этой непростой ситуации. Я — важная составляющая плана, одна треть на пути к освобождению от гнета черной жемчужины — подлого, наглого и, кажется, живого артефакта. В подтверждение собственных мыслей цепочка на шее нагрелась, слегка обжигая кожу и мгновенно возвращая с небес на землю. Ситуация сложилась сложная и неоднозначная. Возвращение домой казалось несбыточной мечтой, а осуществление желаний — из разряда фантастики. Потапов продолжал жечь меня глазами, хмурясь все больше, а я не слышала слов и лишь улыбалась, периодически кивая головой, как задорная кукла-болванчик. Босс терпением никогда не отличался и, поняв тщетность попыток привлечь мое внимание к собственным словам, воспользовался единственным доступным способом.

— Ас-с-о-ль, — вкрадчиво и, наверное, не в первый раз произнес Потапов и наклонился ко мне, резко перегибаясь через секретарскую стойку. Вздрогнула. Осознала. Пришла в себя. Мамочки, босс в гневе. Глаза недовольно сощурены, взгляд холодный, замораживающий и искрящийся от эмоций, бушующих в теле, зрачок расширен практически на всю радужка, а губы сжаты в одну тонкую, твердую линию. Я прислушалась к себе — чувство самосохранения ранее не подводило — сейчас оно молчало, и на том спасибо.

— Соль, ты чересчур задумчива в последнее время и невнимательна. Грешишь явными ошибками и не слышишь слов. Что уж говорить, даже непосредственное обращение к себе игнорируешь! — конечно, босс был прав. А я, настолько смутилась от его слов, что не нашла, что ответить. Потапов злился все сильнее, распаляясь и перечисляя мои недостатки в красках, которые обрастали все новыми и новыми подробностями. А я, кажется, сошла с ума. Другими словами происходящее со мной не назовешь. Нет, ну а как можно назвать глупую улыбку, мутный взгляд и отсутствие мозга в момент, когда босс, замерзший аккурат напротив, читает не просто нотации для острастки, он делает мне внушение, такое качественное и продолжительное. Вывод напрашивался сам на себя, и я, продолжая скалиться во все тридцать три зуба, да, у русалок их именно столько, сходила с ума по этим льдистым глазам, затуманенным от гнева, по хищной грации, волевому лицу и рукам, твердым, сильным, с выступающими напряженными жилами, тяжесть которых я до сих пор ощущала на собственной талии. Как же приятны эти воспоминания, волнительны и незабываемы. Мои мысли снова пустились вскачь, а чувство самосохранения приказало долго жить, взгляд затуманился и потерял осознанность.

— Влюбилась ты, что ли, — рявкнул Потапов, не прекращая воинственно вращать зрачками и периодически щелкая пальцами около моего виска. Пластичный гад дотянулся до бедного расслабленного тела. Спасла меня от показательной казни лишь глупая улыбка и жалостливое:

— Змея, — слово вырвалось очень вовремя. Босс резко вздернул подбородок и принял нормальную позу в плане вертикальности — явление государя народу (да-да, я не теряла зря времени и продолжала просвещаться). — Мне вспомнилась змея, такая очаровательная, наглая и… — продолжать я не стала, вовремя замолкая. Босс горел в прямом смысле этого слова. Белесые волосы в одно мгновения сменили цвет, превращаясь в пегое скопление инородных огненных частиц. Короткий, кое-где отросший ежик, вечно торчавший дыбом, увеличился в размерах и пылал от корней до самых кончиков, переливаясь разными цветами радуги. Такого светопреставления я не видела никогда в своей жизни. Огненные всполохи ярко-красного цвета сменялись голубым мертвым огнем, что бы через мгновение окраситься в насыщенный оранжевый цвет. Но самое интересное, босс, кажется, не замечал творившегося на его голове безобразия, продолжая с открытым ртом и возмущенным выражением на челе ожидать моего дальнейшего объяснения. И я не подвела. Быстро среагировав на происходящее, смело, но сбивчиво продолжила:

— В нашу ночь я видела змею. Она пыталась отгрызть вам ногу, — начала я, но была немедленно остановлена.

— В НАШУ ночь? Змея в офисе на двенадцатом этаже, в самом удаленном от входа месте? — недоверие читалось в глазах босса. Потапов не просто не поверил моим словам — он издевался, насмехался, подтрунивал одновременно. Да, о, Великий, мы вместе провели ночь, пусть и не так, как представлялось в моих мечтах, но тоже запоминающееся. Конечно, я оскорбилась, но затолкав собственную гордость поглубже, продолжила:

— Мы стояли вот здесь, — махнула рукой в сторону окна. — Она появилась из ниоткуда и резко подскочила к вам в надежде закусить. Перекусить, — задумалась, но все же решила уточнить, — ужалить! — придумывала на ходу. Как и, главное, откуда появилась конкретно эта гадина, я не ведала.

Босс недоверчиво уставился на меня и тихо произнес:

— Раз уж нас связывает так много, предлагаю перейти на «ты», — искра понимания, перемешанная с всплывающими воспоминаниями, мелькнула в глазах босса и пропала.

— Змея приподнялась и вытянула свое гибкое тело, — смутные сомнения посетили сознание. — Было темно и ваши горящие волосы… — нет, я что-то определенно говорю лишние. Да, все, что было произнесено мной, — полный бред и не только в глазах босса, но и в моих собственных.

— Значит, ты видела опасную змею? — произнес Потапов, растягивая слава. Если у меня раньше и было сомнение относительно завуалированных издевательств, направленных в мою сторону, то сейчас они исчезли, пропали без следа. Глаза загорелись, наливаясь кровью, а гордость, та самая, что в той или иной степени присутствует в любом живом организме, воспылала праведным гневом. Кажется, Потапов, он же великий босс «Всея Руси», меня допек, доконал, довел до белого каления. Пар из моих ушей повалил с оглушающим свистом. Глаза сузились, предвкушая драку, а мышцы сжались. Я собиралась наподдавать собственному боссу. Увы, кажется, моя крыша начала слегка подтекать. И в этот момент босс, резко наклонившись, схватил меня за плечи и вытащил из-за стойки. Крепко обнял и прильнул к «злым», сжатым в одну линию губам. Неожиданно. Спонтанно. Не запланировано. Все основные силы были мною растрачены попросту на гнев, злость, попытку объяснения… Сопротивляться теплому, мягкому, настойчивому поцелую сил не было. Глаза мгновенно закатились, а мысли, не спрашивая разрешения, улетели, махая крылышками, как разноцветные бабочки. Но Потапов не собирался продлевать удовольствие или переходить к чему-то большему, хотя я предвкушала приятное развитие дальнейших событий. И если быть до конца честной — ждала с нетерпением. Увы, теплые губы скользнули по моим сжатым губам и плавно, не прекращая движения ни на миг, двинулись вдоль по щеке, щекоча теплым дыханием. Разомлела. Расслабилась. Забыла все и вся. Но босс — эта хитрая бестия, только этого и ждал. Аккуратно прижимаясь ко мне вплотную и продолжая исследовать контуры моего лица, тихонько выдохнул мне в ушко, вызывая море мурашек, неконтролируемой волной взметнувшихся в разные направления расслабленного тела:

— Так что там насчет огромного толстого длинного… змея? — умудрился повторить собственный вопрос с этаким придыханием и паузой, что сердце задрожало в предвкушении чего-то неведомого. Кажется, кое-кто вспомнил…

— Ничего, — собрав волю в кулак ответила. — Раздавила. Попыталась.

— А познакомиться не пробовала? — тихо произнес Потапов, погасивший собственный «огонь» силой мысли, не иначе. Во всяком случае, шевелюра приняла свой первоначальный вид, больше не пугая своей цветовой гаммой.

Странно, а почему собственно мне не пришла эта простая идея — поговорить с этой странной змеей. Я понимаю языки животных, и думаю, с ней бы точно нашла общий язык. Но именно в тот момент я об этом не подумала, а сейчас «поздно пить Боржоми», как говорит Аглая.

— Не успела, — грозно произнесла, пытаясь сохранить спокойствие, но удавалось не очень — ноги дрожали и подкашивались, собираясь предать в решающий момент. — Нет, я, конечно, пыталась… — под настойчивым взглядом запнулась и почему-то врать передумала.

Босс внимательно смотрел на меня, ощупывая взглядом, медленно, но верно сканируя дрожащее тело, по которому волнами разливались эмоции.

— Ладно. Работа зовет, — протяжно выдал босс и, развернувшись на каблуках, рванул в неизвестном направлении. Хотя почему в неизвестном — очень даже определенном, в направлении собственного рабочего кабинета.

— Ассоль, кофе, пожалуйста, — раздалось мгновение спустя.

— Кофе, — эхом повторила я. Руки тряслись, левый глазик дергался, и появилось непреодолимое желание посетить места не столь отдаленные. Но работа зовет. Вперед и вперед. Вздохнув ещё разок для приличия над своей несчастной долей, пошла в направлении кофе-машины. Что ж, самое страшное позади — так казалось мне в этот момент, я ещё не знала, что же ждет меня в ближайшем будущем.

Рабочий день плавно перетек в рабочий вечер и грозил превратиться в рабочую ночь. Босс, загруженный по самые ласты в работе, не показывал и носа из рабочего кабинета. Обедать он также не пошел, периодически заправляясь лишь горячим черным кофе с печеньками, принесенными Аглаей с целью легкого подхалимажа. Он точил сладкие мучные пластинки со скоростью рыбы-пилы и совершенно не обращал внимания на мое периодическое присутствие. Обидно не было. Наоборот, я боялась потревожить тишину кабинета и нарушить относительный покой Потапова, который ушел с головой в работу и напоминал больше существо неоживленное, чем живого человека. Впрочем, сей факт устраивал меня как никогда. В преддверии предстоящего корпоратива мне просто необходимо посетить девчонок и посоветоваться, точнее, получить ценные указания по поводу организации этих самых «общественных сборищ». Про это я спрошу обязательно. Да-да, я совершенно не знала ничего по этому поводу и не предполагала с какой точки зрения поступиться к этой проблеме. А Аглая в тандеме с Аленой знали все и это факт. А вот про змею, появившуюся в один роковой вечер, я спросить так и не решилась…

Аккуратно, пытаясь не создавать лишнего шума, я выскользнула в коридор, тихонько прикрывая за собой дверь, отправилась в известное место — зал акустический, обыкновенный. Пара быстрых шагов и длинный коридор начальственной лестницы остался позади. Большое фойе встретило суетой и многоголосьем рабочего люда. Толпы народу сновали по своим делам, как сельди в рыночный день. На меня никто не обращал внимания, да и я не стремилась к общению. Огромный тонкий экран местного изобретения — плазмы — подмигивал кадрами, сменяющимися практически каждое мгновение. Шествовала не торопясь, сохраняя видимое спокойствие, и сжимала в руках небольшую папочку с документами — это моя страховка на случай форс-мажора. Босс, кто его знает, может внезапно почувствовать острый недостаток в моем общении и, не обнаружив собственную секретаршу на положенном месте, полюбопытствовать о ее местонахождении и времяпрепровождении. Одним словом, алиби мне просто жизненно необходимо. Экран продолжал мне подмигивать ярким экраном с картинками, стремительно пробегающими по нему, и надписями, прославляющими собственно нашу фирму, бегущей строкой летящими по контуру волшебной техники. Я шла, старательно пересекая «холл», и боялась свернуть шею от чрезмерного любопытства — шикарные женщины в тонюсеньких бюстиках дрыгали попками и подскакивали в только им известном ритме, напевая до селе мне неизвестное. Я шагала целенаправленно в сторону черной лестницы, ведущей в «апартаменты» Аглаи, и старалась отвести взгляд от действа на экране. Пышногрудые блондинки продолжали резвиться, голося незамысловатый мотивчик, а я наблюдала, пытаясь осознать смысл песенки, патокой льющейся из ярких полных губок.

Изображение сменилось, пролетела реклама фирмы, и появился новый ролик. Белые стальные глаза смотрели на меня с экрана, подергиваясь туманной дымкой. Изображение шипело, рябило и пропадало. Но эти большие, расширенные глаза, больше напоминавшие куски льда, смотрели только на меня, не прерывая зрительный контакт. Осознание происходящего пронзило током, а видение, мутное, нечеткое, стояло перед глазами. Моб собственной персоной мелькал на большом экране и ненавязчиво протягивал свои бледные конечности ко мне. Дотянуться, естественно, не получилось, но страху нагнал полный плавник!

С остекленевшими глазами я шарахнулась в сторону, натыкаясь на офисный планктон и совершенно неожиданно привлекая всеобщее внимание. Конечно, я же практически раздавила девушку, нагруженную по самые ушки папками, которые по моей вине в данный момент рассыпались ворохом макулатуры, разлетаясь под ноги спешащему по делам люду. Но мне было не до несчастной. Вообще ни до кого. Я метнулась в сторону экрана со скоростью оголодавшей акулы и попыталась подпрыгнуть с целью услышать сквозь тихое шипение экрана звуки, доносящиеся по ту сторону. Моб театрально закатил глазоньки, давая понять, что он думает о моих потугах и, если честно, взбесил меня окончательно. Правда, а чего это я стараюсь?. В конце концов, жемчужина у меня. Да и маг, пусть и никчемный, на примете имеется. «Тс-с-с», — пропищало сознание. Вдруг Руслан Олегович мысли читать научился. Находить меня в любое время и в любом месте он как-то умудряется, да и жемчужина — это тебе не украшение для дамочек, любящих погорячее. Довольно провела по собственной шее, аккуратно запахивая тяжелый черный пиджак. Да, артефакт покоился в надежном месте, скрытом от чужих глаз.

— А’Соль, — тихо прошипел маг, тот, который настоящий, с дипломом. — Солярия Ульса!

Я запаниковала. Заметалась вблизи ставшего в один миг черно-белым экрана. Если честно, очень не хотелось выяснять отношения на глазах у всего офисного планктона, но другого выхода я не видела и, надеясь, что меня не услышат, прошептала:

— Тише, я слышу. Можно и без помпезности!

Наглая селедка, резко увеличиваясь в размерах и продолжая пялиться на меня, злобно шикнула:

— Идиотка. Нас никто не слышит!

— Что? — не выдержала я такого обращения. — Да это ты — форменная амеба. Затянул нас неведомо куда и ещё обзываешься! — внутри все кипело и пылало. Артефакт, солидарный со мной, начал немедленно нагреваться, обжигая кожу и увеличивая негатив в моем сердце. Маг молчал, раздумывая над моими словами. Хотя вряд ли раздумывал — нечем, скорее, просто завис, переваривая услышанное.

— Я не хотел! — злобно выкрикнул Моб. — Думаешь, мне весело прозябать в этой практически лишенной магии дыре?. Где жемчужина? — рявкнул так, что заложило уши. Я съежилась и присела, прижимая руками голову. Свист, скрежет и прочие звуковые эффекты сопровождали нервное шипение Моба, которое из-за их обилия я различала с трудом:

— Я найду тебя, сельдь. И поверь мне — Правителю Морской империи — ты будешь молить меня о пощаде!

Самомнение, однако. Нет, я, конечно, догадывалась, что Моб не дружит не только с собственным плавником но и, собственно, с мозгами. Но чтобы до такой степени я, если быть до конца честной, не подозревала. Мало того, что с мозгами не дружит, так, наверное, и как магией пользоваться позабыл. Пока я собиралась с мыслями, обдумывая достойный ответ, «Правитель Морской империи» исчез, оставляя кучу нереализованных мыслей и обиду на весь белый свет. Нет, ведь даже высказаться не дали!

Я приподнялась с колен, на которых по известным причинам сидела. И осмотрелась. Странно, но вокруг меня образовался огромный пустой участок площади, а люди, рассредоточенные аккурат по стеночке, странно и боязливо поглядывали в мою сторону. Смысл сказанного Мобом дошел до меня как-то неожиданно и почему-то только сейчас. Может быть, его-то и никто не видел и не слышал, а вот меня — бесспорно, услышали все. Опять же, я, забыв про конспирацию, вопила, что было сил, пытаясь перекричать шипение и треск.

— Стресс, — пожала я плечами, шустро перебирая ножками в направлении лестницы. Мчалась я с такой скоростью, что не замечала окружающее пространство. Впрочем, я, позабыв о собственной цели, спешила, наверное…