На стене висел голографический портрет Великого Вождя. Пронзительный взгляд его был устремлен прямо на зрителя. Он всегда был устремлен прямо на зрителя, где бы тот не находился в этом и состоял весь трюк этой специальной трюковой голограммы. Если подойти к портрету сбоку, портрет будет глядеть на тебя скосив глаза. Если пойти по комнате, глаза его будут следовать за тобой, и встав напротив портрета, ты обнаружишь, что он смотрит прямо на тебя. Присев на корточки, ты увидишь как он смотрит на тебя сверху вниз из-под слегка опущенных век. Мало кто видел портрет Великого Вождя сверху, потому что вешают его обычно высоко, под самым потолком; но те кто видел, говорят что портрет смотрит на тебя снизу вверх исподлобья, отчего выражение лица его становится особенно злым.
Молодые люди лет семнадцати, сидевшие в комнате, не обращали никакого внимания на портрет — такие портреты висели во всех общественных помещениях Звездолета; — молодые люди выросли под его неотступным взглядом и потому давно к нему привыкли.
В комнате находился их Наставник — человек лет сорока сорока пяти. Почти все учебные предметы изучались самостоятельно, с помощью компьютера, кроме одного. Предмет этот назывался «Идеи Великого Вождя». Считалось, что живой наставник, в отличие от компьютера, сможет контролировать не только прохождение материала, но и умонастроения учеников.
«Гениальность Великого Вождя» — говорил Наставник «проявилась прежде всего в том, как он решил вопрос о преемственности морального духа экипажа. Он проявил глубокую заботу о том, чтобы последующие поколения экипажа так же ясно видели Великую Цель, так же горячо к ней стремились, как он сам и его соратники. Так что же он для этого сделал?» — спросил Наставник, обращаясь к своим подопечным.
— «Учредил СОМДЭ!» — ответил один юноша. Ученики нервно захихикали: СОМДЭ было словом, окутанным пеленой страха и тайны.
Наставник нахмурился: «Плохо! Очень плохо! Ничего не учите! Конечно, СОМДЭ охраняет нашу свободу от земной пропаганды. Но ведь свободой нужно еще уметь распорядиться. У нас, к сожалению, до сих пор есть люди, которые одурманивают себя Зельем.»
Зельем на звездолете официально назывался алкогольный напиток, изобретенный в Солнечной системе еще несколько столетий назад. Достаточно капнуть одну каплю зелья в раствор сахара, и содержащиеся в Зелье одноклеточные — продукт генной инженерии, способны выжить в 40-градусном растворе спирта — быстро превратят сахар в спирт. Среди экипажа этот напиток получил название Изумрудовка — за зеленоватый оттенок, который придавали ему одноклеточные.
— «Люди пьющие Зелье,»- продолжал Наставник — «не прониклись Великой Целью, ибо наша цель состоит в том, чтобы наши внуки и правнуки достигли планеты Изумрудная крепкими и здоровыми, а зелье может повредить потомству. К счастью такие люди не типичны для нашего сплоченного и преданного Великой Цели экипажа… Так что же сделал Великий Вождь для того, чтобы экипаж не потерял Великую Цель после его смерти?»
— «Основал Орден Звездоплавателей.»- подала голос какая-то отличница.
— «Ответ правильный, но недостаточно полный.»- сказал Наставник — «Он не просто основал Орден Звездоплавателей. Он включил в Устав Звездолета пункт о том, что кандидатуру на пост Командора Звездолета может выдвигать только Орден Звездоплавателей, причем не весь Орден Звездоплавателей, а лишь члены его высшей, Первой ступени — люди наиболее преданные Великой Цели.
Вы конечно знаете, что Орден Звездоплавателей разбит на семь ступеней. Те из вас, кто хорошо проявит себя в учебе, покажет ясное понимание идей Великого Вождя, будут скоро приняты в низшую, седьмую ступень Ордена Звездоплавателей. Ну, а дальнейшее продвижение на более высокие ступени Ордена будет зависеть от того, насколько вы преданы Великой Цели, насколько энергично вы будете бороться с проявлениями нежелательных явлений на Звездолете, сколь настойчиво вы будете стремиться привить Идеи Великого Вождя недостаточно сознательным членам экипажа.
Орден Звездоплавателей — это идейный авангард экипажа. Мудрость Великого Вождя заключается в том, что он сумел создать такую организацию, как Орден Звездоплавателей, которая сохраняет и укрепляет решимость экипажа достигнуть планеты Изумрудная. Недаром перед смертью Великий Вождь сказал:
«Я умираю со спокойной уверенностью в том, что мои прапраправнуки увидят Изумрудную. Дело моей жизни не пропадет: оно будет подхвачено новыми поколениями! Я жил не напрасно!»
И Он был прав: дело Его не умерло с Ним. На вашу долю выпала высокая честь быть его продолжателями. Старайтесь быть достойными этой высокой чести — первыми открыть человечеству путь к звездам, указать всему остальному человечеству путь к освобождению от владычества землян… Так,»- Наставник взглянул на часы — «сейчас начнут передавать речь Командора, посвященную 60-летию со дня старта Звездолета. Покоспрос, включи телевизор.»
Покоспрос расшифровывалось как «ПОкоритель КОСмических ПРОСторов». У всех членов экипажа были странные имена вроде этого.
Покоспрос, худой бледный юноша, который сидел ближе всех к вмонтированному в стену микрофону, попросил телевизор включиться.
На экране появился Командор Хразавож, что было сокращением от «ХРАнитель ЗАветов ВОЖдя». Командору Хразавожу было уже за семьдесят. Он глядел своими выцветшими, невыразительными глазами прямо на зрителей и произносил текст речи каким-то странным, безжизненным, механическим голосом. Лишь немногие посвященные знали причину этого странного голоса: Командор Хразавож никогда не помнил своих речей наизусть, но ему очень хотелось казаться хорошим оратором. Поэтому специалисты сделали ему ошейник с электродами, который прятался под воротником рубашки. От электродов шли провода к микропроцессору, в котором заранее был записан текст речи. Микропроцессор преобразовывал текст в биотоки, управлявшие мышцами речевого аппарата Командора. В результате Хразавож без единой запинки (хотя и несколько неестественным образом) произносил речь, содержание которой он мог даже и не знать — текст готовился помощниками.
«Мы прошли большой путь за эти 60 лет» — вещал Командор — «и каждый день полета все более приближает нас к Великой Цели планете Изумрудной. Да, мы сознаем, что никому из нас не суждено дожить до того светлого дня, когда Звездолет достигнет пункта назначения; до этого доживут лишь внуки нынешней молодежи. Но это не должно заслонять от нас того факта, что уже и сегодня нам могут позавидовать внеземляне, оставшиеся в Солнечной системе под гнетом коварной земной пропаганды, которая непрерывно подвергает человека самой страшной пытке: заставляет его желать невозможного. Главное наше достижение на сегодняшний день — это то, что на Звездолете выросли новые поколения, не знающие ужасов земной пропаганды, полностью свободные от так называемой «ностальгии по Земле», которая является лишь выдумкой земных пропагандистов, пытающихся себе в угоду фальсифицировать представления об истинной природе человека. Весь 60-летний опыт Звездолета подтверждает: «ностальгии по Земле» как какой-то фатально, от природы присущей человеку черты психики, не существует. «Ностальгия» полностью является продуктом земной пропаганды. Освободившись от пропаганды, мы освободились и от так называемой «ностальгии по Земле». Сегодня мы как никогда едины в своем порыве к звездам!»
Хразавож говорил, и, казалось, сам удивлялся тому, как это у него хорошо получается, какие изо рта слова выскакивают красивые, да гладкие!
Покоспросу было скучно. Потихоньку, чтобы не заметил Наставник, он вытащил карманный голографический проигрыватель, достал из кармана футлярчик, бережно вынул из футлярчика видеокристаллик и поставил его в проигрыватель.
«Посмотри-ка что у меня есть!» — шепнул он сидевшему рядом юноше, которого звали Озвецел (ОЗаренный ВЕликой ЦЕЛью).
«Ух ты! Красотища!» — восторженно прошептал Озвецел. — «Где ты это взял?»
«Нашел. В одной заброшенной кладовке. Говорят, земляне незадолго до старта Звездолета повсюду такие кристаллики разбрасывали. Если хорошо поискать, можно много таких найти.»
На экране проигрывателя проплывали удивительно объемные, удивительно красочные пейзажи Земли. Потом пошли подводные съемки. Казалось, достаточно протянуть руку, чтобы дотронуться до диковинных земных рыб…
Это был чужой мир, но вместе с тем пронзительно родной. Каждый пейзаж, даже увиденный впервые, казался внезапно проснувшимся воспоминанием о чем-то давно забытом….
Мальчики так увлеклись, что не заметили подошедшего к ним сзади Наставника.
«Что это значит?!» — грозно сказал он. — «Покоспрос, это опять ты! Положительно, я не могу рекомендовать тебя к принятию в седьмую ступень Ордена Звездоплавателей. Ты же прекрасно знаешь, что обнаружив видеокристаллик землян, ты должен был немедленно сдать его в СОМДЭ. Дай сюда кристаллик, я сам его сдам. На тебя полагаться нельзя.»
И действительно, после занятий наставник пошел и сдал кристаллик в СОМДЭ. Правда, по дороге он забежал домой и переписал видеофильм на другой кристаллик. Вернувшись домой, он тщательно запер дверь, достал из потайного места баночку с Изумрудовкой, поставил кристаллик в проигрыватель, и, тяжело вздохнув по поводу своих слабостей, принялся разглядывать диковинных земных рыб и потягивать Зелье…
«Ложь и лицемерие!» — возмущался Покоспрос, когда они с Озвецелом шли с занятий домой, — «у нас на Звездолете царят ложь и лицемерие!»
— «Тише, тише!» — прошипел Озвецел — «нас могут услышать…»
— «А-а, наплевать! Так или иначе, я — конченный человек. В Орден Звездоплавателей, теперь уже ясно, меня не примут. Ни о какой карьере мечтать уже не приходится… Все говорят о том, что с ностальгией покончено, а сами все потихоньку смотрят земные фильмы. А у Командора, говорят, даже есть сад.»
— «Что такое сад?»
— «Ну, говорят, давным-давно, когда у поселения еще были нормальные отношения с Землей, земляне для рекламы построили в поселении типичный уголок Земли: привезли настоящей земной почвы, посадили настоящие земные деревья, траву посеяли, даже живых воробьев пустили, чтобы порхали и чирикали…»
— «Воро…чего?»
— «Воробей, птица такая. По зоологии проходили… Еще в этом саду небольшой кусочек ручейка изобразили — подключились к водопрводной системе поселения. Небо и горизонт сделали, понятное дело, искусственные, но, говорят, нельзя отличить от настоящих. Может изображать день и ночь. Днем небо голубое-голубое, и солнце светит так же ярко, как настоящее. А ночью — луна и звезды. Все прямо как в земных фильмах…»
— «Вот бы хоть одним глазком этот самый сад увидеть…» мечтательно произнес Озвецел.
— «Для этого надо дослужиться до Командора» — усмехнулся Покоспрос — «или по крайней мере до второй ступени Ордена Звездоплавателей. Только не забудь, что экипаж Звездолета — сто тысяч человек, а во второй ступени Ордена состоит не больше тысячи. Один из ста — вот твои шансы.»
— «Ничего не поделаешь,» — вздохнул Озвецел — «такова жизнь.»
— «Чепуха!» — воскликнул Покоспрос, оглянулся — не услышит ли их кто-нибудь — и хотя никого не было, на всякий случай понизил голос — «Чепуха! Жизнь такова только потому, что мы терпим ее таковой, как она есть!»
Озвецела пронизал холодок. Он не очень хорошо понял смысл последней фразы, но каким-то чутьем почуял — крамола! Дрожащей рукой он, незаметно для Покоспроса, нащупал у себя в кармане диктофон и включил запись. Между тем Покоспрос все более распалялся. Каждая последующая его фраза была в тысячу раз ужаснее предыдущей:
«К черту Изумрудную! Все только притворяются, что для них очень важно, чтобы их правнуки жили на Изумрудной. Я уверен, что в глубине души всем в высшей степени наплевать на Изумрудную, но все притворяются, надеясь выслужиться, надеясь получить какую-то несчастную подачку, вроде доступа в Сад Командора.
Сад Командора — маленький кусочек Земли. Какая глубокая ирония заключена в том, что чтобы хоть немного удовлетворить ностальгию по Земле, надо всю жизнь лгать, что избавился от этой ностальгии. Я много и долго обо всем этом думал, и теперь я знаю твердо: нужно во что бы то ни стало повернуть Звездолет к Земле!»
— «Но ведь это же невозможно!» — запротестовал Озвецел — «на борту Звездолета топлива ровно столько, сколько надо для торможения Звездолета при подходе к Изумрудной — и ни капли больше! Для того, чтобы изменить курс Звездолета на противоположный, нужно сперва остановить его, потом разогнать его по направлению к Земле, потом снова тормозить при подлете к Земле. Где взять столько топлива? Да даже если б топливо и было — Звездолет в пути уже 60 лет, значит и на обратную дорогу потребуется не менее 60-ти. Мы бы вряд ли дожили до Земли.»
— «Все это правильно,» — ответил Прокоспрос — «но ты не знаешь одного обстоятельства. У меня дядя — инженер по реакторам. Так вот он рассказывал, что 15 лет назад он участвовал в реконструкции малого реактора — то есть не того, большого, который обеспечивает двигатели, и который был включен лишь в период разгона Звездолета, и который теперь включат лишь в период торможения, — а малого реактора, который почти постоянно включен и обеспечивает энергией все системы жизнеобеспечения Звездолета. Они устанавливали на реактор Упредитель.
Упредитель — это совершенно новое устройство управления, способное моделировать и предсказывать течение неустойчивых процессов. Когда 60 лет назад строили Звездолет, упредители еще не были изобретены, и потому реакторы имели очень низкий КПД меньше 25 %. Большая часть топлива расходовалась на стабилизацию неустойчивых процессов в реакторе, и лишь четвертая часть топлива выполняла полезную работу. Применение Упредителя позволило повысить КПД до 80 %, то есть снизить расход топлива более чем в три раза.
А теперь представь себе, что будет, если поставить упредитель на большой реактор. Того количества топлива, которого раньше хватало только на торможение, теперь хватит на торможение, разгон и снова на торможение. Но и это еще не все! Если мы откажемся лететь на Изумрудную, мы сможем отцепить от Звездолета склад с оборудованием для освоения планет — а это ведь треть массы Звездолета! Чем легче Звездолет, тем до большей скорости можно его разогнать! Чем больше скорость, тем быстрее мы вернемся в Солнечную систему. А раз мы вернемся быстрее, можно позаимствовать топливо у малого реактора — ведь там запас топлива для жизнеобеспечения Звездолета на 200 лет. А раз у нас будет больше топлива для большого реактора, реактор можно будет перевести в форсированный режим и лететь еще быстрее!
Я все подсчитал. Если повернуть Звездолет сейчас, лететь до Земли придется не более 25 лет. Мы будем еще не такими уж и старыми, когда увидим Землю…
Этот срок» — до этого, разгорячившись, Прокоспрос говорил все громче и громче, а теперь вдруг снова понизил голос до заговорщицкого шепота — «этот срок — 25 лет — и определяет возраст того, кого мы можем взять в сообщники. Старые члены экипажа, не имеющие шансов дожить до Земли, будут против поворота Звездолета. Их жизнь, пусть даже против их воли, была потрачена на приближение к Изумрудной. Если повернуть Звездолет к Земле, это будет означать, что их жизнь была потрачена впустую. Они сделают все возможное, чтобы не допустить поворота. Поэтому мы должны вербовать на свою сторону только людей не старше 30-ти лет. Повернуть Звездолет нужно в самое ближайшее время, пока мы не состарились. Только молодежь может повернуть Звездолет.»
— «Почему бы не говорить вербуемым, что на возвращение потребуется 10 лет, а не 25? Тогда мы могли бы найти гораздо больше сторонников среди людей более старших и потому более влиятельных. Ну, а после поворота Звездолета мы сказали бы, что ошиблись в расчетах…» — предложил Озвецел.
— «Лгать?! Ни за что!» — возмутился Покоспрос — «Если мы будем лгать, мы станем такими же как они.»
«У него ничего не выйдет.» — подумал Озвецел — «У такого как он никогда ничего не получится.»
«М-да» — сказал средних лет чиновник отделения Службы Охраны Морального Духа Экипажа, прослушав диктофонную запись — «Ваш товарищ…»
— «Знакомый.» — поправил Озвецел.
— «…Ваш знакомый действительно опасный смутьян и бунтовщик. Это даже не подрыв морального духа, это подпадает под статью «Заговор и подстрекательство к мятежу». Благодарю Вас за своевременный сигнал. Мы им займемся.»
— «Э-э, простите…» — замялся Озвецел — «я даже не знаю как спросить…»
— «Не беспокойтесь, юноша,» — понимающе улыбнулся чиновник «тот факт, что Вы оказали крупную услугу СОМДЭ, найдет отражение в Вашем личном деле, и всегда будет приниматься во внимание при решении вопроса о переводе Вас на более высокую ступень Ордена Звездоплавателей.»
— «Счастлив служить Великой Цели!» — вытянувшись в струнку радостно отрапортовал Озвецел, и, как бы в оправдание, подумал:
«Все равно у Покоспроса ничего бы не вышло. Не я, так кто-нибудь другой. Так уж лучше я…»
Командор Хразавож гулял по саду. Ярко светило «солнце», и по «небу» изредка проплывали ослепительно белые «облачка», удивительно похожие на настоящие. «Небо» казалось таким бескрайне высоким, что молодые, неопытные воробьи иногда с разлету ударялись о невидимый потолок, и долго потом хворали. Старые, опытные воробьи сидели в густой листве деревьев, и время от времени лениво чирикали. Легкий ветерок чуть слышно шелестел листвой, ручеек журчал.
Высокие, во всю стену, окна кабинета Командора выходили в сад. Вот из открытого окна донесся звуковой сигнал. Командор давно ждал его. Он быстро прошел в кабинет, сел за стол, и включил голографический телевизор.
Сигнал означал начало очередной передачи с Земли. Земляне впервые начали вещать на Звездолет 60 лет назад, когда Звездолет еще только разгонялся и была надежда заставить его вернуться. Потом передачи прекратились, но 15 лет назад были возобновлены: специальный узконаправленный передатчик землян передал на Звездолет подробное описание новейшего земного изобретения упредителя. Земляне подробно рассказали о том, как можно построить упредитель в мастерских Звездолета, и как с его помощью можно повернуть Звездолет к Солнечной системе. После этого передачи стали регулярными: земляне показывали видовые фильмы, рассказывали о новостях Земли и Солнечной системы, и каждую передачу с Земли завершали описанием упредителя и призывом вернуться. Разумеется, смотреть эти передачи могла только элита, имевшая возможность подключиться к большой параболической антенне, а антенна, как и все на Звездолете, находилась под контролем Командора.
Совет 12-ти членов первой ступени Ордена во главе с Командором принял решение использовать упредитель на малом реакторе в целях экономии, а сэкономленное топливо пошло на улучшение излучательной способности «солнца» в саду Командора, с целью приблизить его излучение к излучению настоящего солнца. Рядовым членам экипажа об изобретении упредителя было объявлено как о «новой большой победе ученых и инженеров Звездолета».
Командор Хразавож любил смотреть передачи землян. Вот и в этот раз он устроился в кресле поудобнее и приготовился смотреть новости (впрочем, новости были не такими уж и новыми: Звездолет находился от Земли уже так далеко, что радиоволнам требовалось почти пять лет, чтобы пройти это расстояние — соответственно и новости были пятилетней давности).
В этот раз новости были не слишком приятные. Едва услышав заголовки, Командор побледнел, вскочил на ноги, и, настолько быстро, насколько позволял ему возраст, побежал по коридорчику к маленькой комнатке, называвшейся аппаратной. Рука его дрожала и ему казалось, что он целую вечность не может вставить ключ в скважину. Наконец дверь открылась и он ввалился в аппаратную.
В аппаратной находились пульт управления, усилитель принимавшихся сигналов, и распределительный щит, через который подключались к приемнику телевизоры тех немногих избранных, кто имел право смотреть передачи с Земли. Командор взглянул на индикатор распределительного щита, и к своему огромному облегчению увидел, что включен только один телевизор — в его кабинете. Остальные абоненты то ли еще не успели подключиться, то ли вовсе не собирались смотреть сегодня передачи с Земли. Одним рывком Командор оборвал провод питавший щит. Теперь эту передачу можно было увидеть только по небольшому монитору в аппаратной. Командор стоял напротив монитора, тяжело дыша, и слушал, слушал, слушал, что говорят эти земляне…
…Передача закончилась, а Командор все стоял посреди комнаты в полном оцепенении. Наконец он принял решение.
«Инженера по телеприему срочно в аппаратную!» — сказал он нажав на кнопку. Прибежавшему испуганному инженеру Командор Хразавож сразу же задал вопрос: «Может ли здесь, в аппаратной, что-нибудь сломаться, да так сломаться, чтобы прием передач с Земли сделался навсегда невозможным?»
— «Нет, что Вы, Командор, все можно отремонтировать или сделать заново в мастерских Звездолета… Впрочем есть одна деталь…» — инженер приоткрыл крышку усилителя и указал на маленькую пластмассовую коробочку — «…земного изготовления. Очень тонкая технология. На Звездолете, пожалуй, и нет такого оборудования, чтобы ее повториъь… Но не беспокойтесь — она очень надежна. Проработала 60 лет и(будет исправно работать еще хоть тысячу, если только кто-нибудь специально не ударит по ней молотком.»
— «А запасная у Вас такая есть?»
— «Да, конечно!»
— «Покажите пожалуйста.»
Инженер достал из шкафчика вторую такую же детальку. Хразавож взял ее в руки и задумчиво произнес: «Принесите пожалуйста молоток.»
— «Что?!»
— «Молоток принеси!» — внезапно рявкнул Хразовож.
Только сейчас инженер начал понимать, что происходит. Инженер по телеприему занимал весьма выгодное место в иерархии, установившейся на Звездолете. Чтобы иметь право входа в Запретную Зону, где проживали 12 членов первой ступени Ордена, он, как и прочий обслуживающий персонал Зоны, был произведен во вторую ступень Ордена. Но и среди обслуживающего персонала он занимал привилегированное положение: по роду его работы ему было официально разрешено смотреть (по монитору в апаратной) передачи с Земли. Бывая в гостях у родственников или знакомых, он всегда пользовался всеобщим вниманием, как практически единственный человек, знающий новости с Земли (хотя официально ему было запрещено их рассказывать). И много, много других преимуществ проистекало из его положения.
И вот теперь, холодея от ужаса, он наблюдал как Хразавож, вооружившись молотком, крушит основу его благополучия.
— «Но ведь теперь» — пролепетал инженер — «никто никогда не сможет смотреть передачи с Земли. А ведь я инженер по телеприему… Как же я…»
— «С сегодняшнего дня Ваша должность упраздняется.» — сказал Хразавож, вынул из записывающего устройства кристаллик, на котором была записана последняя передача с Земли, унес его к себе в кабинет и заперся там. На кристаллике оставалось еще немного свободного места для записи. Он включил записывающее устройство и стал говорить…
Закончив, он положил кристаллик в маленькую шкатулку, запер ее на ключ, что-то надписал на крышке, и запер шкатулку в сейфе. Затем позвал секретаря и сказал:
«Буду гулять! Собирай девок и готовь изумрудовку. И этим там скажи, чтоб закат в саду сделали поярче, покраснее! Чтоб все было, вон как на картинке, что землянин нарисовал» — и он указал на висевшую на стене копию с картины неизвестного художника семнадцатого века, изображавшую вакханалию. Картина была конфискована у одного рядового члена экипажа как земная пропаганда и очень нравилась Хразавожу.
Гуляли всю ночь. Поутру «вакханки и вакханты» обнаружили Хразавожа захлебнувшимся в ручье. Всю его одежду составлял легкомысленный веночек из виноградных листьев. Как на «картинке, что землянин нарисовал»…
«Экипаж Звездолета понес невосполнимую утрату. Ушел из жизни пламенный борец за осуществление идей Великого вождя, отдавший все силы приближению Великой Цели Командор Хразавож. В этот скорбный час Совет 12-ти призывает экипаж еще теснее сплотиться вокруг Ордена Звездоплавателей, и дальше, в едином порыве, идти к нашей общей цели — планете Изумрудная!»