I
— Ты, Джим, пойдешь сегодня в море? — спросил крепыш-моряк в шерстяной синей фуфайке с белым якорем на правой стороне груди.
Его рыжеватые усы повисли над губами, редкая бородка кучерявилась, слабой тенью обрамляя красноватое грубое лицо.
— Да нужно было бы, — нехотя отозвался его товарищ, высокий плотный парень, не выпускавший из зубов короткой трубки.
Широкая ладонь его приглаживала упрямо выбивавшийся из-под шапки клок темно-русых волос.
— Погода только выдалась неудачная; может, за ночь стихнет! А то, смотри, Дик, волны что горы: на якоре лодку не удержать.
Оба моряка сидели у окна одного из матросских кабаков в Гримсби и лениво тянули горький эль. К ним подошли еще несколько моряков-соседей, тоже владельцев небольших рыболовных судов.
Начались толки и споры; в конце концов, человек пятнадцать решились выйти на рыбный промысел поздней ночью, чтобы рано утром приняться за работу.
Моряки, закончив свои обыденные кружки с элем, рассчитались с хозяином и, надев свои желтые, из просмоленной парусины пальто, направились к гавани, где их ожидали рыболовные боты.
Впереди шумело невидимое море, порыв ветра пригибал пламя в газовых фонарях, фантастические тени от дрожащего света раскидывались по мокрому от мелкого дождя каменному молу, лодки и боты скрипели снастями, где-то назойливо звенела якорная день, а в высоких реях злобно посвистывал пролетавший ветер.
II
Привычные руки принялись по знакомым местам опускать сети, закинули якоря. Ловко управляются рыбаки со своими снастями. Вскидывает заливчатая волна их бот, как легкое перышко, водой захлестывает, а моряки спокойно справляются с привычным делом.
Давно уж потухли фонари на ботах, затушил их порыв ветра. Ничего, и без них справляются! Сети опустили. Второй якорь куда далеко от первого забросили.
Часа три провозились, давно уже из гавани вышли; много времени прошло, сами не знают, что делать.
— Домой плыть далеко: пока еще доедем, да обратно, много времени уйдет, — заметил Джим старому Джону, много лет уже плававшему с ним вместе на рыбачьем боту (родственником он ему каким-то доводился).
Молчаливый старик, редко когда разговорится, все какую-то думу про себя держит.
— К тому берегу поближе, что ль, отплыть; может, там поспокойнее?
Молчит старик, не отзывается.
— Что ж ты, старый, уснул, что ли? — настойчиво сказал Джим.
— Лучше на волнах качаться, чем к тому берегу плыть: там немцы, — угрюмо откликнулся рыбак.
— Немцы, немцы… знаем мы их: где они в темноте-то нас увидят, в такой-то ветер! Отстоимся поближе, где к берегу, а как утро светать станет, и уйдем!.. Клади румпель на юг!
Недовольно заворчал старый в положил румпель по желанию хозяина.
Примеру Джима последовали и остальные боты. Только два из них почему-то остались в море; все прочие ушли к немецким берегам.
III
Прав оказался старый волк: еще далеко до немецкого берега оставалось плыть, как дорогу ботам преградила какая-то черная масса. Белая лента прожектора перекинулась мостом на воду и нащупала приближающиеся боты.
— Стой, — прогремел чей-то голос в рупор. — Кто такие, куда плывете?
В ответ с некоторых ботов послышались проклятия. Не ожидали британские рыбаки, так скоро наткнулись на врага.
Поняли немцы, с кем имеют дело. И грозить не стали, не стоило с жалкими рыбачьими лодками свару заводить. Приказали только подойти ближе к миноносцу, а затем, как воробьев под шапку, поочередно одну за другой опростали рыбацкие лодки от их экипажа.
Привели их всех к себе на миноносец, в пустую темную камору заперли и с добычей направились обратно к немецкому берегу.
Наутро на английских ботах уже плыли обратно в британские воды немецкие моряки, переряженные англичанами. С собой вместе взяли они старика Джона, угрожая ему смертью, если он не укажет дорогу к английской гавани, откуда вчера ночью выплыла флотилия рыбаков.
Съежился старик. Но воля не своя, пришлось покориться, хотя задумал он отплатить врагу за его нападение; как, чем — старый рыболов сразу не мог сообразить, но в голове его роились уже планы.
Вместо рыбы, на этот раз рыболовные боты были нагружены немецкими минами. Хитроумный план пришел в голову одному из немецких начальников: проскользнуть в английскую гавань под видом английских рыбаков и там совершенно безнаказанно разбросать мины. Никто не сможет догадаться о такой выдумке: разве можно подозревать своих же людей в этом!
Немцы смеялись и одобрительно кивали головой, когда узнали о хитроумной выдумке своего начальника.
— Зададим мы этим гордым британцам, взлетят их суда на воздух в своем же порту. Им и в голову не придет догадаться о нашей шутке! — самодовольно говорил немецкий моряк.
— А вот я еще что выдумал, капитан, позвольте вам сообщить, — неожиданно сказал один из немцев, переодетых английскими рыбаками.
— Говори, Карл; я знаю, у тебя голова набита не горохом, — благосклонно согласился начальник выслушать своего подчиненного.
Последний наклонился в уху капитана и стал шепотом передавать ему свой план.
— Великолепная идея!.. вот будет эффект-то! — со злорадством сказал немецкий моряк и прибавил: — Нужно это сейчас же исполнить; когда пойдем обратно, это будет неудобно.
IV
— Ну, старик, показывай, где ставили ночью сеть, а ну! — прикрикнул на Джона капитан Вольгемут.
Нахмурился британец. В голове у него созревал уже план, как только немцы подойдут к английским берегам, чем-нибудь дать знать своим о приходе врага.
«Неужели они только и плывут сюда, чтобы обобрать нашу рыбу?» — с недоумением подумал старик и послушно направил флотилию к тому месту, где стояли поставленные ночью сети.
Бурная ночь не помешала богатому улову. Все сети были переполнены крупной рыбой, бившейся в крепких ячейках.
Немцы без зазрения совести воспользовались чужим трудом; весь улов сейчас же был ими сложен в боты и, как только сети опростались, Вольгемут крикнул своей команде:
— Ну, молодцы, принимайтесь за дело!
Должно быть, работа пришлась по душе немецким морякам. Они прицепили небольшие мины к рыболовным сетям в разных местах и опустили сети опять на старое место в море, закрепив якорями.
— Хо-хо-хо, — гоготал Вольгемут, — хорошая рыба попадется в эти сети; потанцуют английские офицеры, когда взлетят на воздух.
Немецкому капитану представилась та минута, когда какое-нибудь английское судно, проходя в этом месте, случайно коснется поставленных сетей и дотронется до прикрепленных в ним мин.
Легкого прикосновения достаточно будет, чтобы неосторожный корабль сейчас же был взорван и отправился со всем своим экипажем ко дну.
— Смотри, английская собака, какое угощение приготовляем мы твоим землякам! — презрительно кинул капитан старику Джону, указывая на опускаемые в воду мины.
V
— А теперь, детки, у меня есть еще план, — предложил Вольгемут своим товарищам, — осталось у нас еще, кажется, порядочно мин?
— Много еще, капитан, хватит взорвать весь английский флот, — не без бахвальства отозвался кто-то из команды.
— А краска есть с собой?
— Как не быть, имеется, — отозвался другой. — На траулере, который на прошлой неделе захватили у англичан, все так и осталось.
Несколько дней тому назад немецкой миноноской был захвачен английский рыболовный траулер, занимавшийся вылавливанием в Немецком море немецких мин, которые, по приказу императора Вильгельма, были раскиданы повсюду.
«Англичанин» так увлекся своим делом и протралил уже несколько десятков немецких адских машин, что не заметил, как к нему подкрался вражеский миноносец и под угрозой стрелять и потопить захватил его.
Вместе с рыбачьей флотилией переодетых немцев, этот траулер, тоже под командой немецкого капитана, сопровождал боты в их рискованную экспедицию.
Подойти близко в английским берегам он не решался, но все-таки проводил эти лодки до места остановки сетей.
Капитан Вольгемут не любил медлить. Он сейчас перекинулся на своем боте к траулеру, переговорил с его командиром, и оба офицера с веселым смехом принялись за исполнение нового остроумного плана.
План этот был прост. Немцы придумали окрасить свои мины в английские цвета и этим вызвать сомнение, что взрывчатые аппараты поставлены самой Англией. Подтасовать общественное мнение, в особенности с помощью податливого и готового на всякую услугу агентства Вольфа, было нетрудно; телеграммы быстро оповестят весь мир о вероломстве Великобритании и свалят всю вину с больной головы на здоровую.
Немало понакидано было в Немецкое море замаскированных подобным образок мин. Старались видать именно в том месте, где проходили суда нейтральных государств. Это было сделано для того, чтобы при взрыве одного из последних можно было бы объявить виновницей Англию.
— Ну, дальше ты не ходи с нами, Шварцберг, — сказал своему товарищу, командиру траулера, Вольгемут, — мы без тебя продолжим наш маскарад и постараемся ввести в заблуждение наших приятелей-англичан.
Траулер остался ожидать направлявшуюся дальше к английским берегам рыбачью флотилию.
VI
Ветер дул попутный, но капитан все-таки решил немного отстояться на море, чтобы подойти к Гримсби, когда достаточно стемнеет. Это давало немцам возможность безопаснее заняться своим страшным делом. Никто не обратил бы в сумерках на них внимания.
— Ну что, английская собака, лежишь? Трусишь? — презрительно обратился в старому рыбаку один из экипажа.
Только сжался Джон, закусил губы, чтобы не ответить дерзкому врагу. У старика уже созрел план. Он надеялся, что никто из немецких злодеев не уйдет из родного ему Гримсби.
К вечеру погода переменилась. Хотя и было мористо, но ветер значительно упал. Солнце спускалось за чуть видневшуюся береговую полосу, море дышало солью и йодом. Легкая дымка сумерек подернула водяную поверхность, кое-где заклубился туман.
— Ну, теперь пора. Ставь паруса! Живо домчимся до нашей цели, — приказал капитан, и боты понеслись на северо-запад, по направлению к гавани Гримсби.
Все ближе и ближе вражеская земля. Вечер потопил в темноту все кругом. Неожиданно прорезал тьму яркий столб берегового прожектора, перекинулся через все рыбачьи боты и стал нащупывать дальше в море; видимо, убедившись, что, кроме рыбачьей флотилии, море свободно от других судов, луч прожектора упал. Снова стало темно.
Ослепленный ярким светом электрического луча, Вольгемут облегченно уставился в темное пространство, казавшееся теперь еще глубже, еще темнее…
— Вот и Гримсби, — послышался глухой голос морского волка-англичанина, — и его опытный глаз уловил линию газовых фонарей.
VII
Все ближе и ближе стягивалось огненное ожерелье гавани. Притихли и немцы на лодках, боятся немецким словом перекинуться, выругаться, чтобы не выдать себя; только Вольгемут, держа револьвер у груди старика Джона, сидевшего на носу первой лодки, зорко следил за британцем.
Старый рыбак не подавал признаков жизни. Он вперил глаза в знакомую ему одному только точку на берегу и, затаив дыхание, настойчиво ожидал, когда боты подойдут к ней.
Передалась ли его затаенная мысль немецкому капитану, или тот ради осторожности инстинктивно берегся захваченного врага, но он грубо схватил за плечо англичанина и внушительным шепотом сказал:
— Помни, британская собака, если чем-нибудь посмеешь подать сигнал своим, сейчас же будешь убит!
Точно не слыхал угрозы старый Джон и ничем не отозвался на нее.
Вот уж немецкие боты проскользнули створы гавани; здесь ветер еще стал тише. С берега неясно слышался человеческий голос.
Вольгемут сам понял, что настало время приняться за разбрасывание мин. Чтобы отдать приказание, он на мгновение отвернулся от пленника и еле слышным шепотом сказал:
— Начинайте!
Этого было достаточно, чтобы старый рыбах собрал все свои усилия и, как уж, быстрым скачком перекинулся через невысокий борт загруженного тяжелыми минами бота.
Еще мгновение — и он, отдуваясь от попавшей ему в рот воды, поплыл к берегу.
Вольгемут растерялся. Он не знал, что ему делать: стрелять в плывущего беглеца или воспользоваться минутой замешательства и, не исполнив своего дерзкого плана, в темноте ускользнуть обратно?
Последнее намерение он предпочел, и тихий приказ плыть обратно сейчас же передался по всей немецкой флотилии.
До створов оставалось недалеко, но ветер еле раздувал упавшие паруса; неуклюжие рыбачьи боты медленно поворачивались и тихо двигались по успокоившейся поверхности гавани.
Только одну мину удалось сбросить в воду, остальные лежали наготове, но теперь было не до них.
— Скорее, скорее! — торопит капитан переодетых матросов. Близок створ, мелькнули его разноцветные глаза.
Нос первой лодки почти уже касается гигантских ворот гаваньского створа, как неожиданно задребезжал электрический звонок, где-то глухо брякнул автоматический аппарат, и тяжелые створки медленно стали сдвигаться.
Ужас охватил вражеских моряков: они поняли, что попали в западню, из которой выхода нет никакого.
У Вольгемута в голове блеснул отчаянный план: кинуть одну мину в заграждающий выход могучий створ, взорвать его и выйти на свободу.
— Кидай мину, прямо в ворота, — громко скомандовал он соседнему боту.
И германцы, подняв дружными усилиями тяжелый аппарат, со всей силы швырнули его о каменный парапет, к которому были прикреплены дубовые ворота.
Раздался громкий взрыв, все полетело вверх, столб воды перекинулся через мол и с грузным плеском упал обратно в воду.
Море расступилось. Лучи прожектора ярким столбом упали на место взрыва. Страшная картина обнаружилась: из всех пятнадцати ботов каким-то чудом уцелели только два последние; обе стороны стенки были разрушены, от тяжелого створа не осталось и следа.
VIII
Начальник гавани сейчас же принял меры, чтобы выловить те мины, которые могли случайно остаться целыми и повредить выходившим из гавани судам.
Всю ночь рыбачьи лодки, освещенные лучами прожектора, искали этих страшных утопленников, но их оказалось очень мало. Несомненно, что от страшного взрыва, благодаря детонации, они тоже взорвались.
Следы взрыва были ужасны.
Когда рассвело, англичане убедились в этом. Их утешало только то, что ни одно английское судно, даже рыбачья лодка, не пострадали при этом.
— Ну, старик, тебе будет награда, — благодарно взглянув на морского волка, сказал начальник гавани. — Благодаря тебе, адский замысел немцев не удался.
— Я хотел сообщить вам, господин комендант, еще кое о чем, — тихо, по своей привычке, сказал Джон и медленно передал о траулере, захваченном немцами у англичан и о его злонамеренной работе, имевшей целью опорочить британское имя.
Не умолчал старик и о привешенных немцами к рыбачьим сетям минах.
Всполошились английские власти. Сейчас же был снаряжен один из быстроходных миноносцев; он должен был немедленно отправиться в путь и во что бы то ни стало захватить предательский траулер.
— Ну, Джон, — ласково похлопывая по плечу старика, промолвил командир миноносца, — ты пойдешь с нами, пусть твои старческие глаза поработают на пользу родины; ты выищешь этот немецкий траулер и узнаешь его?
— Как не узнать! Я помню хорошо всю его оснастку.
Яркий день сменил непроглядную ночь. Свежело. Седая волна чувствовала себя хозяйкой. Точно змея, шипела она, перегибаясь своим зеленым телом.
— Вот и ноши значки, — указал Джон на махалки, привязанные у буйков, где были брошены сети.
Командир осторожно далеко обошел опасное пространство, и миноносец продвинулся дальше.
— Вон какой-то рыболовный пароход, — заметил несколько времени спустя один из офицеров миноносца.
Командир посмотрел на судно, «съел» его взглядом и спокойно ответил своему подчиненному:
— Это, Чарли, судно его величества, видишь, английский флаг!
Все ближе и ближе надвигался миноносец на «рыбака», качавшегося на якоре.
— Ура! — загремело британское приветствие на борту последнего.
Командир успокоился.
— Ну, не прав ли я был, Чарли, это наш, английский траулер, вероятно, вылавливает немецкие мины.
Капитан снова приложил бинокль к глазам и, после короткого наблюдения, с довольным видом сказал:
— Теперь я вижу вполне ясно, что это не вражеское судно; вся оснастка, окраска, да и номер английские.
Офицер, пожав плечами, ничего не возразил своему начальнику.
— Ну, а ты, Джонни, что скажешь? — обратился к рыбаку командир, точно ища подтверждения в его ответе.
Напряглись старые глаза, сузились.
— Подозрителен он мне что-то, капитан, шкот не так вытянут, как мы, англичане, вытягиваем, через шлюз иначе пропущен.
Такая мелочь заставила командира миноносца усмехнуться, но он все-таки не упустил из виду замечания рыбака.
— А мы сейчас это все выясним. Чарли! — крикнул он офицеру. — Спустите шлюпку и отправляйтесь для осмотра!
Немного спустя, шлюпка запрыгала по волнам, приближаясь к траулеру.
Командир наблюдал в бинокль за последним.
Какая тревога внезапно поднялась на борту траулера! Приближение лодки, видимо, было нежелательным для него. Не было спущено трапа для приема подплывавших моряков, а напротив того, спешно вытягивался якорь, было слышно, как визжала торопливо цепь.
Понял капитан миноносца, что дело неладно. Он сейчас же вывесил сигнал, что будет стрелять в траулер, если он не впустит на свой борт команду с английской шлюпки.
Суета сразу замерла на судне. Миноносец подошел ближе к неизвестному пароходу — и сейчас же все выяснилось.
Несмотря на недолгое сопротивление, траулер очутился во власти англичан. Это было то же судно, которое вчера ночью встретилось с переодетой флотилией немцев.
Капитан Шварцберг злобно посмотрел на английского моряка, заставившего его положить оружие, и молча сдался в плен.
Сейчас же принялись обыскивать все помещения судна; в них нашлось более сотни мин, которые немцы расставляли на фарватере.
Немцы захватили несколько недель тому назад у англичан этот траулер, благоразумно умолчав об этом для того, чтобы, пользуясь английским обликом судна, совершить свой злодейский план.