Джек 

Цветок за ухом огромная пластиковая орхидея — это сюрприз. Одновременно смело и невинно, похоже на ребенка или на островитянку. На ней одето красное платье без рукавов с низким V-образным вырезом, без лифчика. Мои глаза парят по материалу, останавливаясь на ее упругой груди. Мне приспичило почувствовать ее своими руками, ощутить вес, сжать, поиграть с ними, дико пройтись языком по вершинкам... Укусить.

Похоть бурлит у меня в крови, член утолщается и удлиняется от неудовлетворенного желания. Трахнуть! Я хочу ее так, как не хотел еще никого. Настолько сильно и жестко. С того момента, как наши глаза встретились, я впал в какое-то безумие. Я продолжаю представлять, как мои пальцы сжимаются в ее волосах, язык проходится по гладкому плоскому животу, опускаясь на ароматные складки между ее бедер, и мои губы смыкаются вокруг ее тайной плоти, чувствуя ее сопротивление, и как она кончает мне в рот.

Это безумие.

Даже сейчас, я понимаю, что преследую ее, наблюдая из тени, как будто я какой-то хищник, выслеживающий добычу, но я не могу остановиться. Желание обладать ею сильнее, сильнее чем тысяча миль, сильнее чем мое желание в незамысловатой жизни делать кучу денег и заканчивать свои дни между ног женщины, которой я не владею. Раньше я думал, что нет жизни слаще, чем эта.

Я делаю последний глоток своего виски, жидкость обжигает и вызывает першение в горле.

С ней все по-другому. Я не хочу с ней тихого секса. Я хочу спариваться с ней. Я хочу бороться с ней и взять ее с неумолимой силой, с такой силой, что она от экстаза будет царапать ногтями мне спину. Я хочу заставить ее развести бедра и взять ее, хочет она или нет.

Мои губы пересохли, проклятая похоть гложет, как крыса мое нутро. Влияние этой женщины на меня неописуемо. Я должен заполучить ее или обезумлю от зуда в паху, от желания в крови, от желания почувствовать запах и вкус ее кожи.

Я никогда раньше не платил за танец. Но, бл*дь, я сделаю это.

Я поднимаю руку, подавая сигнал официантке. Двое замечают меня и моментально спешат ко мне. Обе знают о существовании друг друга, но каждая полна решимости добраться до меня первой. Некогда это мне льстило, что люди готовы стелиться передо мной, чтобы угодить. Но теперь я стал циничным. Я презираю их за безволие и за то, что они так цепляются за меня. Одна официантка уже почти достигла меня, она широко улыбается, торжествует. Всегда рады услужить Джеку Идену. Она знает, что ее чаевые будут астрономическими.

Позади нее я вижу женщину, которая тихо, но неумолимо сводит меня с ума. Она стоит у бара, такая тоненькая, почти полупрозрачная, и еще она полна тайн и огня. Даже если рядом с ней произойдет землетрясение, она его не заметит, потому что полностью затерялась в своих собственных мыслях, ощущая себя в полной безопасности, словно заперта в башне из слоновой кости, и ожидая своего принца, который готов спасти ее.

Официантка находится уже в двух шагах от меня, когда моя кровь начинает закипать и бурлить.

Ох! Оказывается, я адски ревнивый парень!

Лили 

— Привет, Лили.

Я настороженно осматриваюсь вокруг, даже испуганно, потому что кто-то использует мое настоящее имя в этом месте. Мужчина прислонившийся к барной стойке, небольшая улыбка играет на его губах. Мои глаза автоматически сканируют его лицо и тело. Бог мой! Этот мужчина Иден! Они все так чертовски великолепны.

Я расслабляюсь, прижимаясь спиной к барной стойке и с улыбкой смотрю на него снизу-вверх. У него красивые глаза. При таком освещении невозможно сказать какого цвета, наверное, зеленые или синие.

— Здравствуйте, мистер Иден.

— Шейн, — мягко поправляет он.

Я загадочно улыбаюсь. Шейн — младший брат Джека, хозяина клуба. Но в отличие от своего необщительного и неуловимого брата, Шейна любят все без исключения. Он олицетворяет собой все, что вам хотелось бы видеть в мужчине. С внешностью кинозвезды, обаянием, манерами, и ко всему прочему еще и искренне располагающий своей любезностью. Он не обычный средний мужчина, которого бы вы с гордостью привели к себе домой и представили своим родителям, он тот мужчина, от которого умрут все ваши подружки, исходя завистью. Он относится к тому типу мужчин, которому ты можешь с легкость сказать — я согласна. Я видела его несколько раз здесь, но впервые за это время он соизволил со мной заговорить.

— Хочешь пойти на вечеринку? — спрашивает он с ленивой улыбкой, играющей на его губах. Вау! Он действительно довел до совершенства свою технику по поводу женщин.

— Конечно, если я не работаю.

Он наклоняется ближе.

— Ты не работаешь.

Я ухмыляюсь.

— Мне нравятся изобретательные мужчины.

Он смеется.

— У меня есть комната, наполненная изобретательностью, которую я не использую, детка.

Я смеюсь ему в ответ. Легко с ним.

— Где вечеринка?

— У моего брата.

Диджей играет «Опасность» Сэма Мартина. Я запрокидываю голову вверх и надуваю губки, непокорно, потом складываю их бантиком. Я знаю, что безбожно с ним флиртую, но чувствую себя при этом в полной безопасности.

— Какого брата?

— Джека.

Мое сердце замирает. Это определенно не тот мужчина, которого вы захотите познакомить со своими родителями, или флиртовать с ним, при этом чувствуя себя в безопасности.

— Отлично, — говорю я, улыбаясь.

— Заберу тебя завтра в семь?

— О’кэй.

— У тебя найдется надеть что-нибудь хорошенькое?

— Что ты имеешь ввиду? — говорю я, хлопая своими накладными ресницами с преувеличенным кокетством. Клянусь, он делает это слишком легким.

Он лезет в бумажник, достает оттуда толстую пачку хрустящих купюр и кладет на стойку. — Купи себе что-нибудь сногсшибательное.

Я смотрю на деньги, на его сильные, длинные пальцы, а затем перевожу взгляд обратно на его лицо. Он наблюдает за мной, замерев. Черт, он на самом деле нравится мне.

— Спасибо, — тихо говорю я.

— Ладно, я пошел принять душ. Холодный душ.

— Я... ммм... жду с нетерпением завтра.

— Спокойной ночи, Лили, — говорит он, отстраняясь от стойки бара, улыбка освещает его глаза, а затем он исчезает, остается только шлейф от его дорогого одеколона.

Я оглядываюсь назад — сцена установлена — прежде чем направиться туда, я забираю деньги и кладу в красную атласную мешок-сумочку, которая идет в комплекте вместе с моим нарядом.

* * *

Первое, о чем я подумала, когда открыла глаза на следующее утро был Джек, я слышу его зов, словно эхо, отдающееся в огромной комнате, потерянный, одиночный звук. Я переворачиваюсь на прохладное место на простынях и вспоминаю, как он смотрел на меня тем утром перед показом моей программы. Притяжение между ними было незамедлительным, дикое как электричество. Обещание и искушение наслаждения витало в утреннем воздухе, говоря, что только Джек Иден способен на это.

Итак: я увижу его снова сегодня вечером.

Но я не позволю этой сумасшедшей жажде увести меня в сторону. Он использует женщин, как другие люди используют бумажные носовые платки. И когда он отбрасывает их, то уделяет им столько же внимания, сколько уделяется бумажным грязным носовым платкам. Я не стану одним из его завоеваний.

Когда я пришла домой вчера ночью, то пересчитала деньги Шейна. Две тысячи фунтов! Если я собираюсь на вечеринку с главным гангстером, то мне необходимо действительно что-то по-настоящему потрясающе великолепное.

После завтрака я заказываю такси в Лондоне, конечная остановка – «Пандора», секонд-хенд дизайнерский магазин одежды в Найтсбридже. Я стою перед зеркалом в коктейльном платье с декольте, сохраняющим иллюзию. Бросаю беглый взгляд на ценник — одна тысяча восемьсот фунтов. Очень дорого, я никогда не платила столько за платье, но оно великолепно и неповторимо, украшенное красивым бисером и сверкающими голубыми кристалликами, вшитыми в ткань. Менеджер, дружелюбная южноамериканская девушка, бежит в обувной отдел, возвращаясь с синими туфлями на высоком каблуке. Я надеваю их.

— Вау! — восторженно восклицает она.

— Это дорого для меня, — высказываю я вслух беспокойство.

— Это всего лишь одна треть от цены, по сравнению с тем, когда оно было новым и н7е ношанным. Его всего лишь одевали один раз.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на себя в профиль — умопомрачительное платье.

— Постой-ка, — говорит она, подходя к витрине и вытаскивая пару длинных серег. Она протягивает их мне, и я вдеваю их в уши. Они настолько совершенны, что мне ничего не остается, как купить все вместе.

— Вы ошеломите его, — говорит она с умным видом, пересчитывая деньги Шейна.

В эту минуту я понимаю, что, собираясь на эту вечеринку, я не собираюсь быть с Шейном, я собираюсь ошеломить Джека. Несмотря на то, что он опасный криминал и сексуальный хищник, именно он является для меня целью не смотря ни на что.

* * *

Шейн появляется ровно в семь, одетый в белую рубашку и черный однобортный костюм. Он неотразим. В свете дня я теперь могу разглядеть цвет его глаз – ярко-голубые, как небеса. Он окидывает меня взглядом и у него в глазах проявляется неподдельное восхищение. Он поджимает губы и свистит от восхищения.

Я поворачиваюсь вокруг.

— Вау, — оценивающе говорит он.

У него в руках огромный букет цветов и явно дорогая коробка конфет ручной работы, которые он принес с собой.

— Для меня? — спрашиваю я.

Он протягивает их мне.

— Спасибо, — отвечаю я, забирая. Мне было четырнадцать, когда в последний раз парень мне что-то пытался подарить. Эндрю Мэннинг купил мне плитку «Аэро», моего любимого шоколада, положил в задний карман брюк. Я до сих пор помню его красное лицо, когда он выудил расплавленную, бесформенную массу.

— Ты сам выглядишь довольно стильно, — бормочу я, окидывая его внешний вид.

— Держу пари, ты говоришь это всем парням, — шутит он низким, грудным голосом.

Это может и выглядит глупо, но я слышала, что говорил мой отец по поводу того, какой успех я имела перед парнями, когда подрастала, это оказывало на меня определенное действие. Вдруг у меня возникает чувство, будто я знаю Шейна уже очень давно, и понимаю, что он будет моим союзником, другом, на которого я смогу положиться. Он дожидается, пока я поставлю цветы в вазу, и затем покидаем квартиру. Погода стоит не по сезону теплая, поэтому я не беру с собой пальто. Внизу нас поджидает сверкающий черный Maserati Ghibli. Шейн открывает дверцу, дожидается пока я не опущусь на переднее пассажирское сиденье, потом только обходит машину и садится рядом. Я никогда не сидела в такой дорогой машине, которая является олицетворением роскоши и имеет божественный запах в салоне.

— Где находится дом твоего брата?

— Вечеринка будет в Эссексе. Примерно час-полтора езды.

Наш разговор легко и весело течет всю дорогу.

Выезжаем на трассу, сворачиваем на узкую проселочную дорогу, окруженную густыми лесами, наконец подъезжаем к автоматическим железным воротам. Здесь бродят папарацци с длинными объективами камер, как только нас замечают они начинают тут же щелкать своими камерами на всякий случай.

— Почему здесь находятся папарацци?

— Они ожидают голливудскую знаменитость.

— Кого?

— Леонардо Ди Каприо.

— Правда?

Ворота открываются, и мы въезжаем внутрь. Дорога ведет к невероятному особняку с шестью высокими колоннами в римским стиле у входа, освещенным лиловым светом.

— Вау! — восклицаю я. — Это принадлежит твоему брату!

— Красиво, да?

— Что же нужно сделать, чтобы позволить себе такое?

— Кое что, — не задумываясь уклончиво отвечает он.

Я оборачиваюсь к нему.

— Секрет?

Он мельком поднимает на меня глаза.

— Нет, но про некоторые вещи лучше не говорить.

Ну, это звучит, как какое-то предупреждение, у меня сжимается горло.

— Извини, я не хотела быть любопытной.

Он усмехается, и в его глаза возвращается блеск.

— Это нормально, детка. Я не знаю, что ты слышала, но Джек не самый крутой в городе, — говорит он, проезжая вперед и выискивая место для парковки среди других таких же «игрушек мальчиков». Шейн открывает мне дверь, и я элегантно вылезаю с низкого сиденья, мое короткое платье позволяет мне это сделать.

Я смотрю на роскошный дом, и нервная дрожь накрывает меня.

— Ты прекрасно выглядишь, — шепчет мне на ухо Шейн.

Я с благодарностью смотрю на него снизу-вверх. Мы проходим к дому, поднимаемся по лестнице, Джош с двумя похожими, как две капли воды, мужчинами в черных костюмах стоит у высоких дверей.

Внутри вечеринка идет полным ходом. Я оглядываюсь — везде столько красиво одетых людей. Мы двигаемся по античному мраморному полу, в черно-белых тонах, отполированному до блеска и оказываемся в большой зале, заполненной превосходной мебелью. Музыка громко играет, и помещение наполнено гламурными людьми.

Эффектная загорелая блондинка подходит к нам с серебряным подносом, предлагая бокалы с шампанским.

— Добрый вечер, — приветствует она. — Позвольте вас угостить?

Шейн берет два бокала, один вкладывает мне в руку и говорит:

— Проходи. Позволь представить тебе Лео.

Я знакомлюсь с Лео, очаровательным и вежливым таким же, каким он был в «Великом Гэтсби», но он немного округлился, я не ожидала, его сопровождает очень высокая южноамериканская красотка. Многие, кажется, знают Шейна. Я здороваюсь все время с различными личностями — знаменитости телевидения, женщины ведущие новостной канал, двоюродными братьями Шейна, несколькими решительными теннисистами. Но ни Доминика, ни Джека, кажется, здесь нет. Я незаметно бросаю взгляд на часы, время — десять.

Только, когда Шейн отправляется в туалет, я прохожу в открытые французские двери, внимательно рассматриваю огромный, безукоризненно ухоженный газон и окружающий сад, и слышу за спиной характерный низкий, хрипловатый голос, который перекрывает музыку, заставляя мою кровь ускоряться и устремляться прямо к клитору.

— Здравствуй, Джуэл.