— Куда мы едем?

Наконец, спрашиваю я, стараясь перекричать рев двигателя. Собственно, мне все равно куда мы едем. Мне нужно вернутся домой до того, как Янна проснется, поэтому я могу вполне счастливо гонять с ним по городу всю ночь.

Он не отворачивает взгляд от дороги, предоставляя мне возможность беззастенчиво рассматривать его профиль. Чем больше я нахожусь с ним рядом, тем больше чувствую каждой клеткой, что между нами что-то скрывается в темноте. С тех пор, как я познакомилась с ним у меня появилось странное ощущение, что в моем теле имеется зияющая дыра, которую следует заполнить. Это нормально, с одной стороны. Результат одиночества, хотя я никогда не испытывала подобного чувства раньше. Словно я ходила на протяжении своих лет искала чем бы заполнить дыру, но даже не предполагала, что я ищу его.

— Тебе нравится сербская кухня? — спрашивает он.

— Мне нравятся разнообразные блюда. — Мне показалось, что это звучит лучше, чем признаться, что я никогда не пробовала сербской кухни и даже не знаю, какие существуют сербские блюда.

— Отлично. Мы едем в сербский ресторанчик.

— Могу я рискнуть и предположить, что ты серб?

Секунду он смотрит на меня, и я чувствую стеснение в животе. Жар в машине возрастает прямо пропорционально, и темные желания кружат вокруг нас.

— Был отец, — отвечает он, отворачиваясь и переводя взгляд на дорогу.

Мне легче расслабиться, когда он свое внимание переводит на дорогу. Я не задаю больше вопросов, и он не собирается вести со мной вежливую беседу, просто управляет автомобилем, вписываясь в повороты по темным улицам, здания, проносящиеся за окном превращаются в одну сплошную серую дымку. Пара камер мигают синим светом.

— Это третий штраф, — говорю я после третьей вспышки. Этот парень не платит штрафы за превышение скорости?

— Да, — с удовольствием соглашается он, и не снижая скорости двигается к восточной окраине Лондона. Я никогда здесь не была, поэтому с любопытством оглядываюсь вокруг. Он внезапно останавливается перед маленьким рестораном с выцветшей желтой вывеской Zlatibor сверху. Над окна рестора натянуты красные тенты, которые явно нуждаются в чистке.

Двери машины скользят вверх, и прежде чем я раздумываю, как мне эффектно выбраться из машины с такой низкой посадкой, Константин уже стоит у моей двери, протягивая руку.

Его теплые пальцы на моей руке оживляют мое сердце. Я чувствую силу в его руках, когда он помогает мне выйти из машины. Он не отпускает меня, когда я стою перед ним, и смотрит своим особенным загадочным взглядом. Я не могу его понять. Совсем. Даже не представляю, что творится в этой чудесной голове блондина.

Он отпускает мою руку и нажимает кнопку на пульте дистанционного управления. Двери автомобиля закрываются, и он легко кладет руку мне на поясницу и подталкивает к входу в небольшой ресторанчик.

— Не смотри на потрепанный внешний вид. Еда здесь вкусная, — говорит он, как только мы входим.

Колокольчик звенит над нашими головами, мы входим в тесный, тускло освещенный зал. Он наполовину полон, и здесь слышится совсем другая речь, ни слова по-английски. На одной стене установлен большой телевизор с плоским экраном, показывают какое-то спортивное видео. По цвету и качеству фильма напоминает восьмидесятые годы. В воздухе вкусно пахнет жареным мясом.

Появляется официант и с энтузиазмом приветствует Константина на другом языке, я предполагаю сербском. Константин быстро и бегло отвечает ему. Я внимательно прислушиваюсь к их произношению. Чем-то напоминает русский. Интересно.

Я не предполагала, что этот мужчина может стать для меня еще более привлекательным, и настолько может заинтересовать его личность. Официант ведет нас к столику в углу. Наши шаги громко стучат по голому деревянному полу.

Мы садимся за стол.

Он обращается ко мне.

— У тебя нет аллергии или чего-нибудь еще в отношении еды?

Я отрицательно качаю головой, он поворачивается к официанту. Я слежу, как его губы произносят предложения, я не слова не понимаю, завороженно вдыхая вкусные запахи, парящие в воздухе и с восхищением глядя на его профиль. Мне легче наслаждаться им, когда его внимание не так явно направлено на меня.

Официант возвращается на кухню. Я нервно улыбаюсь Константину.

— Некоторые женщины считают иностранные языки очень сексуальными.

Он медленно улыбается.

— Ты одна из них?

— Я начинаю думать, что да.

Появляется официант с двумя бокалами вина, ставит их на стол с двух сторон от мерцающей короткой свечи, и снова исчезает, не сказав ни слова.

— Я взял на себя смелость заказать для тебя, — говорит Константин, изгибая губы в улыбке, которая щекочет волосы у меня на затылке.

По идеи я должна быть раздражена. Мне не нравятся мужчины, которые заказывают за меня еду, но странно у меня нет раздражения. На самом деле, я немного взволнована от предвкушения. Даже, я бы сказала, возбуждена. Синди права, прошло слишком много времени, когда я была с мужчиной. Я не осознавала, насколько сильной для меня стала эта потребность, ощутить прикосновения, обжигающие поцелуи шипящей страсти, но Константин смог во мне все это пробудить. Теперь, когда во мне проснулось желание, оно требует удовлетворения.

Танцующий свет от свечи играет на наших лицах, в его глаза отражается пламя, а рот по-прежнему сжат в жесткую линию, когда он поднимает бокал.

— За еду, чтобы она тебе понравилась.

Я делаю глоток вина, на вкус приятное.

— Что ты заказал?

Константин пожимает плечами, разоруживающий жест, делающий его моложе.

— Это сюрприз, но если тебе нравится разнообразие в еде, то понравится и эта.

— Расскажи мне о себе, — прошу я.

Он улыбается, и я чувствую покалывающее электричество, пробегающее у меня по коже.

— Что ты хочешь узнать?

— Все, — отвечаю я, но потом мне кажется это смешным. Кто просит на первом свидании рассказать о себе все? Я улыбаюсь. — Что угодно.

Он ставит бокал на стол и в упор смотрит на меня.

— Тебе нужно знать обо мне только две вещи. Я бизнесмен и обычно получаю то, что хочу.

— А что ты хочешь? — растерянно спрашиваю я.

— Тебя. — Его глаза опускаются к моим губам.

Я смеюсь от странного возбуждения, мой смех звучит громко.

— Ты меня даже не знаешь.

Он сжимает еще влажные губы от вина, и не столько улыбаясь, сколько не отводя своих испепеляющих глаз, говорит:

— Тогда просвети меня.

— Ну, ты уже знаешь, где я работаю. Сталкер. — Я хихикаю, скромно на этот раз.

Он улыбается, но натянуто. И когда мне кажется, что я могу за этим потрясающим красивым фасадом что-то разглядеть и выяснить, он тут же плотно закрывается передо мной. Но взгляд его не холодный, наоборот, тлеющий, и ему не удается его изменить, как бы он не контролировал свое тело и выражение лица.

— Хорошо. — Я глубоко вздыхаю. — Сейчас самый важный человек в моей жизни — моя племянница Янна.

Он молчит, только приподняв темно-русые брови, побуждая меня продолжать.

Я рассказываю ему о диагнозе Октавии, рак молочных желез четвертой степени и ее скоропостижной смерти. Я не на секунду не останавливаюсь, иначе окажусь в море слез.

— Ты воспитываешь ребенка своей сестры одна? — спрашивает он, прищурившись, но в его голосе слышится уважение.

Я пожимаю плечами.

— Это не так страшно, как кажется. Она самое очаровательное маленькое и дорогое для меня торнадо и заботиться о ней, на самом деле, интересно. — Я сморщиваю нос. — Вообще-то, я так сильно ее люблю, что не могу даже представить свою жизнь без нее.

Он не отрываясь смотрит на меня.

Официант возвращается с двумя большими тарелками. Он ставит на стол мясо, приготовленное на гриле. Вкусные запахи ударяют мне в нос, пока я разглядываю еду. Он также ставит перед каждым из нас пустую тарелку, обменивается парой фраз с Константином и снова исчезает в кухне.

Константин называет мне разные виды мяса и описывает их наполнение. Фарш из говядины в листьях винограда, маринованная капуста, фаршированная свининой и рисом. Сербская фасоль, жареное мясо в листьях теста, баранина, запеченная с яйцом и картофелем. И пирожки из телятины с жареным луком.

Когда он заканчивает объяснять, появляется гарнир, и я смеюсь. Абсолютно невозможно, чтобы два человека смогли все это съесть.

— Приятного аппетита, — говорит он, и мы начинаем пробовать.

Мясо доведено до совершенства, и оно просто тает у меня на языке.

— Ну как? — спрашивает он.

Я утвердительно киваю. Поедая сочные кусочки мяса с жареными овощами, и продолжаю ему рассказывать о Янне. Тема для меня безопасная, поэтому мне легко о ней говорить. Кроме того, рассказ о моей шалунье, тут же снимает напряжение, возникшее между нами. Я до сих пор едва ли могу посмотреть открыто ему в глаза.

Часто я ловлю себя, как пялюсь на его соблазнительные губы, пытаясь особо не представлять, как они будут скользить по моей шеи. Он ест медленно, маленькими кусочками и внимательно наблюдает за мной, пока жует, его глаза ни на минуту не оставляют меня. Я никогда раньше не чувствовала на себе такого пристального внимания, особенно, когда рассказывала о Янне.

Его взгляд, как наркотик, от которого я пьянею, или, может от вина. Официант приносит еще одну бутылку, пока я болтаю, Константин подливает мне в бокал, обходя свой собственный. Только лишь после того, как мы заканчиваем нашу трапезу, я вдруг ловлю себя на мысли, что теперь он слишком много обо мне знает, мне же по-прежнему, единственное известно о нем, что он бизнесмен, который всегда получает то, что хочет.

Официант приносит еще одну бутылку.

Я отрицательно трясу головой.

— Мне лучше больше не пить. — Я чувствую, как щеки горят.

— Ты не можешь отказаться от «Сливовицы», — уговаривает он меня.

Сливовица.

— Ну, ладно, только один бокал. — Официант наливает щедрую порцию в бокалы.

— Пойдем. Не хочешь выйти в патио и там допить наше вино?

Он встает и помогает мне подняться с места. Ноги чувствуют себя как-то неуверенно, но, слава Богу, без инцидентов я выхожу в тускло освещенный коридор в задней части ресторана, в патио с видом на небольшой садик. Здесь стоят несколько столиков с горящими фонариками.

— Здесь они выращивают свои приправы и овощи, — говорит он мне, — и я понимаю, насколько он близко ко мне стоит. Всего лишь в дюйме от меня, но расстояние быстро сокращается.

Я смотрю на грядки с растениями, боясь посмотреть ему в глаза и позволить отчетливому желанию добраться до меня. Я пялюсь перед собой, совершенно не замечая огород. Но моя потребность в нем становится только сильнее. Я не целовалась с мужчиной с тех пор, как заболела Октавия. Это было больше двух лет назад.

Он дотрагивается пальцем до моей шеи. И своим легким, как перышко, прикосновением разрушает все мои колебания. Я не могу остановиться и снова закрыться от него. Я поворачиваюсь к нему лицом, вздергивая подбородок вверх, губы сами собой раскрываются. Он опускает голову, сокращая расстояние между нами. Его руки обхватывают меня, прижимая к себе. Я чувствую, его холодный и гладкий бокал, упирающийся мне в спину. Господи. Я все мокрая уже внизу. Мое тело все раскрывается передним, словно цветок. Я так долго этого ждала… и он как раз то, что мне сейчас необходимо.

Его губы опускаются на мои.

Язык проскальзывает мне в рот. Ничего нет слаще привкуса вина на его языке, наши разгоряченные тела борются друг с другом, пытаясь еще больше сблизиться. Я хочу получить, как можно больше его жара. Этот еле сдерживаемый тлеющий огонь в его глазах живет не только в его взгляде. Я чувствую, как он пробирается мне под кожу, вызывая зуд, пробегая вверх по всему моему телу.

Я приподнимаюсь на цыпочки, обхватываю его руками за шею и в ответ целую, не думая ни о чем, даже забывая дышать. Он хватает меня за бедра и прижимает к своему твердому, мускулистому телу. Его эрекция упирается мне вниз живота. Он такой жесткий и большой.

Я бездумно трусь о его эрекцию, полная желания. Хочу. Требую и желаю. Я так хочу попробовать его. Я хочу царапать ему спину и схватить его за волосы, сжав пряди в кулаки. Я хочу почувствовать этот опьяняющий жар.

Он отстраняется, его губы опускаются мне на шею. У меня вырывается стон, я отклоняю назад голову, предоставляя ему доступ.

— Поехали ко мне домой, — шепчет он, горячим дыханием щекоча мою кожу, прежде чем снова поцеловать в шею.

Я не могу вспомнить слова, чтобы ответить ему.

Я не хочу, чтобы он прекращал.

На этот раз он поднимает голову и углубляет свой поцелуй. Лицо горит, и у меня такое чувство, будто я готова сгореть в пламени страсти.

— Поехали ко мне домой, — повторяет он, губы ищут мои, его горячее дыхание смеивается с моим.

Я так сильно хочу этого мужчину, никогда раньше я не испытывала ничто подобного. Я хочу заняться с ним сексом, позволить ему взять меня в те места, куда он захочет. Никогда я не желала ничего с такой страстью, как его, но я не могу.

— Нет, — шепчу я. — Я должна вернуться к Янне. Она не может проснуться без меня.

Он отступает на шаг, тут же лишив меня своего тепла и мускусного, дурманящего запаха. Мой возбужденный мозг воспринимает это как наказание. Я испытываю адскую потребность обвить его своими руками и притянуть назад к себе. Целуясь, я взъерошила его волосы и вытащила спереди рубашку из брюк.

Впервые он не выглядит так, как будто вышел со страниц мужского журнала. И его теперешний вид заставляет меня еще больше хотеть его. Я покачиваюсь, желаю упасть ему в руки, но…

Янна. Мне нужно домой к Янне.

— Я доставлю тебя домой утром, — говорит он, мурлыча соблазнительным шепотом.

Он хочет меня с такой же силой, как и я, но он специально держится на расстоянии, позволяя сексуальному возбуждению увеличиваться между нами и этой сладкой, болезненной потребности, которая усиливается между моими бедрами, становясь просто невыносимой.

— Я не могу, — шепчу я в ответ, и хотя его выражение лица не меняется, но я замечаю, что он разочарован, его плеч тут же напрягаются. Хотя глаза продолжают светиться тлеющим желанием. Теперь, когда я знаю, насколько он становится горячим, когда соприкасается со мной и насколько мне нравится прижиматься к его огромному телу, смогу ли я когда-нибудь удержать свои руки от него подальше?

Он расслабляется, придавая очаровательную томность всем своим движениям. Он проводит рукой по своим золотым волосам, приглаживая тот беспорядок, который я натворила в своем бешеном желании прикоснуться к нему и съесть живьем. Он тут же опять закрывается за своим крутым красивым фасадом, удерживая меня от себя на расстоянии.

— Когда я смогу увидеть тебя снова? — тихо спрашивает он.

— Завтра вечером. — Отчаявшись увидеть его снова, отвечаю я, думая, что он явно что-то скрывает за своей непроницаемой стеной обаяния и тлеющего костра.

— Я не хочу ждать так долго. Ланч?

Мои плечи опускаются от сожаления. Я отрицательно качаю головой.

— Прости, я не могу. Я обещала Янне провести завтра с ней день. Мы пойдем в парк.

Он наблюдает за мной почти несколько минут, жар в его глазах спадает на несколько градусов, чтобы соответствовать выражению его лица. — Встретимся там.

— Но я буду с Янной.

Он пожимает плечами.

— Я люблю детей.

— Хорошо, — отвечаю я.

На его губах появляется по-настоящему теплая улыбка.