Я так счастлива, когда звонит Константин, но расстраиваюсь, когда он сообщает, что уезжает по делам. Следующие два дня проходят в удушающем тумане ожидания. Когда наступает пятница, я вся уже на нервах. Рано проснувшись, начинаю готовить завтрак для всех. Янна сидит за кухонным столом, опираясь щекой на ладонь, и рассказывает о мальчике в детском саду, который все время говорит плохое слово.

С тех пор, как я ей сказала, что уеду, а она останется дома, Янна все время крутится вокруг меня, приставая и задавая вопросы, но Синди пообещала ей, что днем они пойдут посмотреть на лошадок, и хотя она продолжает немного нервничать из-за нашего расставания, настроение у нее довольно-таки приподнятое.

— Что за слово? — спрашиваю я.

— А мне можно его произнести?

Я ставлю перед ней тарелку с тостами, намазанными маслом.

— Только один раз.

— Дерьмо.

Я также ставлю ей в подставке для яиц яйцо всмятку.

— Хммм… это не очень красиво с его стороны.

— Я сказала то же самое.

Я сажусь перед ней.

— Вот, что я думаю. Неважно, что делает кто-то другой. Если ты считаешь, что это плохое слово просто не используй его.

— Мамочка?

— Да.

— А куда Константин повезет тебя? — спрашивает она, грызя тост.

— Не знаю. Должно быть это сюрприз.

Она перестает грызть и смотрит на меня круглыми от любопытства глазами.

— А что, если он отвезет тебя куда-нибудь, где тебе не понравится?

— Ну, обычно, когда кто-то делает сюрприз, они точно знают, что это понравится.

Она начинает ерзать на стуле.

— Это очень далеко?

— Нет, дорогая. Помнишь, я же не беру с собой паспорт, а это значит, что я даже не уеду из страны. — Я уверенно улыбаюсь. — Я буду на телефоне. Ты можешь позвонить мне в любое время.

Она кивает и опускает палец в бледно-желтый желток яйца. Я стараюсь ее успокоить, потому что мне не хочется, чтобы сегодня утром она была грустной и несчастной.

— Ты не успеешь оглянуться, как я вернусь. Сегодня ты посмотришь лошадей и останешься с бабушкой и дедушкой, а завтра проведешь весь день с тетей Синди в «Торп Парке». Ты сможешь покататься на аттракционах и поесть сладкую вату. Ты же хочешь этого, да?

Она опять кивает.

— А я вернусь на следующий день.

— Я стараюсь быть храброй, но это очень тяжело, — вдруг произносит она.

Мое сердце болезненно сжимается. Я не могу видеть несчастную Янну. От этого у меня появляются мысли, что я подвожу Октавию.

— Мне не обязательно уезжать, маленькая шалунья, — тут же говорю я.

Прежде чем она отвечает, дверь открывается и появляется Синди, ее волосы полностью закрывают лицо, а руки вытянуты вперед, как будто она зомби.

— Фе Фи Фо Фум я чувствую запах крови английской маленькой девочки, — ревет она гортанным голосом.

Янна спрыгивает со стула и выбегает из кухни. Она запрыгивает на диван, повизгивая от страха и восторга. Синди несется за ней, заваливает ее на спину и начинает дуть на живот. Она заливается смехом, еле дыша.

От этой картины я улыбаюсь, замечая, что Янна стала счастливой, а не несчастной из-за того, что я уезжаю. Я знаю, что Синди будет все время ее чем-то занимать, пока я буду отсутствовать.

* * *

Константин встречает меня в стальном сером четырехдверном «Мерседесе». Он молча кладет мою небольшую сумку в багажник. На нем джинсы и рубашка на пуговицах, он выглядит более обычным в повседневной одежде, но совсем не менее ошеломляющим. Он переводит на меня свой сексуальный взгляд, и я чувствую, как сердце быстро начинает колотиться от химии, возникающей между нами, он обхватывает меня руками, его губы на оказываются моих, и его высокое, мускулистое тело прижимается ко мне.

Он усаживает меня на пассажирское сиденье, сам садится на водительское место, и мы отъезжаем.

— Ты не собираешься сказать мне, куда мы едем? — спрашиваю я.

У него на губах появляется еле заметная улыбка, он переводит на меня взгляд.

— А ты не думаешь, что это сюрприз?

— У тебя все покрыто тайной, — говорю я, только наполовину шутя.

Маленькая улыбка, а лицо совсем невыразительное.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ничего не рассказываешь о себе. Никогда. Я признаю, что таинственные мужчины выглядят слишком сексуальными, но было бы неплохо узнать о тебе немного побольше.

— Что бы ты хотела узнать?

— Хоть что-нибудь. Что угодно. Например, хоть что-то о твоей семье.

Его выражение остается неподвижным.

— Ты сказал, что у тебя есть братья или сестры. Сколько? Где они живут? Чем они зарабатывают на жизнь? — Я с трудом останавливаюсь. Я хочу знать о нем все, но выпаливая вопросы, может заставить его закрыться от меня еще больше.

Он не отрывает глаз от дороги, совершенно не реагируя на мои вопросы, но температура в салоне заметно уменьшается. Определенный холодок чувствуется в нашей атмосфере, когда он отвечает совершенно без эмоций.

— У меня было два брата. Они умерли. Много лет назад.

Боже! Поверить не могу, что я неожиданно сунула свой нос в такое дело. Оба его брата умерли? Должно быть, это была какая-то трагедия. Поэтому он ведет себя так отчужденно и закрывается от всех? Я точно чувствовала, что у него что-то произошло в прошлом, что-то ужасное, что объясняет его состояние не-подходи-ко-мне-ближе. Я сама испытала трагедию в своей жизни и тоже закрылась после смерти Октавии. Но я не могла совсем уйти в себя, потому что мне необходимо было заботиться о Янне.

— Прости, — шепчу я. — Я не хотела затронуть такую болезненную тему.

Легкая игривость, царившая в салоне машины несколько минут назад, полностью исчезла, и это моя вина за свое любопытство. Почему я не могу сохранить все хорошее, что есть? Но с другой стороны, кто может меня обвинить в желании узнать больше о мужчине, на которого я запала?

Вдруг он протягивает руку и сжимает мою коленку.

— Не нужно извиняться. Это не твоя вина. Это произошло очень давно. Давай просто наслаждаться выходными, хорошо?

— Хорошо, — соглашаюсь я.

— Что еще ты хотела бы узнать? — спрашивает он.

— Все, что ты захочешь мне рассказать, — осторожно отвечаю я.

Он сжимает губы, я уже поняла, что он таким образом сдерживает свою улыбку.

— Я рассказал тебе все, что тебе необходимо знать. Если ты чувствуешь, что тебе нужно больше, то придется спросить меня.

Я прикусываю нижнюю губу. У меня крутится сто вопросов, нет, тысяча вопросов, но теперь я боюсь их задавать, боюсь, что смогу наткнуться на еще более болезненные события в его прошлом. Я не хочу рисковать и натыкаться на другую мину.

Поэтому выбираю вполне безопасный вариант.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать два.

— Хорошо. Что тебе нравится?

— Что мне нравится? Мне очень нравится трахаться с тобой. — Мурлычит он своим глубоким бархатистым тембром.

— Ты специально это делаешь? — хохочу я, у меня даже щеки начинают побаливать от смеха. Как легко он может смутить меня.

Он посматривает на меня, улыбаясь.

— Что делаю?

— Ты вгоняешь меня… в жар и заставляешь нервничать. И это получается у тебя очень хорошо, — объясняю я ему.

Он сдавленно посмеивается.

— Чувство взаимное.

— Да? Я не могу даже представить, чтобы кто-то вогнал тебя в жар и заставил нервничать.

Загорается красный на светофоре, и он поворачивается ко мне с серьезным выражением на лице.

— Ты будешь удивлена, в какой жар ты меня вгоняешь и заставляешь нервничать.

Я смотрю на него с нескрываемым удивлением. В течение нескольких секунд не могу отвести от него глаз, он жестко улыбается, хотя и отвечает на мой вопрос вполне сносно.

— Я наслаждаюсь хорошей едой, изысканными винами, книгами, красивыми автомобилями и… красивыми женщинами.

Последнее замечание пронзает мое сердца. Сколько красивых женщин он вывозил на выходные? Меня удивляет появляющееся чувство ревности, которое внезапно и очень быстро накрывает меня, почти моментально.

Мой голос звучит резко и язвительно:

— Именно это, ты перечисляешь в своем профиле в Тиндере? Константин, тридцать два года, предпочитает изысканную кухню, автомобили и красивых женщин.

Он смеется.

— У меня нет там профиля.

— Я об этом и говорю, что ничего о тебе не знаю.

— Куда ты спешишь, Вороненок? У тебя есть целые выходные, чтобы узнать меня. — Его глаза опускаются на мои губы.

— Да, — отвечаю я, почему-то начиная задыхаться без всякой видимой причины. Иногда Константин имеет такую способность — высасывать весь кислород из окружающего нас пространства.

— Мы скоро уже приедем.

Мы до сих пор находились в центре города.

— Я думала, мы уезжаем за город?

— Уезжаем.

Купаясь в роскошном аромате его одеколона, я опускаю голову на подголовник и наблюдаю за меняющимся видом в свое окно с боку. Больше я ни о чем не собираюсь спрашивать. Он приготовил мне сюрприз. Мы останавливаемся перед офисным зданием.

— Почему мы здесь остановились? — с любопытством интересуюсь я.

— Приехали, — отвечает он, выходя из машины. Он достает сумки из багажника, и мы заходим в здание. Он кивает администратору, который ослепительно ему улыбается. Когда видит меня, то его улыбка слегка гаснет.

— Ты здесь работаешь или что?

— Нет, — говорит он, подводя меня к лифту.

— Все очень загадочно, — комментирую я.

Он улыбается, но ничего не говорит.

Лифт поднимается на самый верхний этаж, двери открываются, и мы оказываемся на крыше.