— Что…?

Восклицаю я, видя перед собой сине-белый вертолет, стоящий на площадке. Я начинаю хохотать. Конечно, нет. Я чувствую себя, словно снимаюсь в фильме.

— Мы идем к нему?

— Да. Я арендовал его на выходные.

Он бросает сумки внутрь и поворачивается ко мне.

Я заморожено улыбаюсь.

— А где пилот?

— Ты смотришь прямо на него.

У меня моментально пропадает улыбка.

— Ты шутишь?!

— Нет.

— Что? Ты умеешь летать на этой штуковине?

— Конечно.

— Ты можешь летать на вертолете?!

— Да.

Я ошеломленно качаю головой.

— Я понял, что это необходимо уметь.

— Но у этой штуковины нет дверей. Что если я выпаду?

Он улыбается.

— Не выпадешь. Ты будешь крепко пристегнута.

— Правда? — с сомнением спрашиваю я.

— Трусиха, — поддразнивает он.

— Кого ты называешь трусихой? — спрашиваю я, залезая внутрь, хотя я очень боюсь. Он закрепляет ремни вокруг меня и говорит с насмешливой улыбкой:

— Помнишь, что ты едешь отдыхать, поэтому расслабься и наслаждайся поездкой.

Я киваю, и он надевает мне наушники.

Полет на вертолете — это неожиданный для меня опыт. Все совсем не так, как я себе представляла. Мы не взлетаем с усилием, как на самолете, а практически взмываем ввысь, плывем, как в воздушном шаре.

Я тут же успокаиваюсь, глядя на удивительный пейзаж, который можно обозреть со всех сторон. Странно с такой высоты смотреть вниз и при этом совсем не чувствовать влияния погоды. Из-за наушников я почти не слышу шума двигателя, к счастью, нет турбулентности. Когда мы пролетаем над Лондоном, мне очень нравится обозревать его с высоты. Константин указывает на достопримечательности, покидая город. Погода прекрасная, а от английских пригородных летних ландшафтов просто захватывает дух.

Мы пересекаем графство Йоркшир, пролетаем мили красивых вересковых пустошей. Белые холмы от цветущей пушицы, на которых пасется семья красивых косулей. Похоже, их совершенно не беспокоит шум пролетающего вертолета.

Вдалеке я вижу суровый готический замок гигантских размеров. После, казалось бы, бесконечной дикой красоты мавров, старинные потертые темно-серые камни поднимаются вверх в меланхолическом, одиноком величие зубчатых стен, шлюзов, ворот и башен.

— Нравится? — спрашивает Константин.

— Великолепный. Холодный и безмятежный.

Он смеется.

— Не хочешь в нем пожить?

Я чувствую, как у меня расширяются глаза.

— Мы летим к нему?

Он кивает.

— Поразительно! Это отель? Выглядит… пустынным.

— Нет. Он находится в частной собственности. Я арендовал его на выходные.

— Ты имеешь в виду, что там будем только мы?

— И призраки.

Я резко поворачиваюсь к нему.

— Что?!

Он улыбается.

— Большинство замков Англии заполнены привидениями. Если ты боишься, тебе придется держаться поближе ко мне, не так ли?

Я возбужденно смеюсь. Выходные похоже пройдут как замечательное приключение. Я никогда не жила в замке. Мне нужно будет сфотографировать его, чтобы потом показать Янне.

Константин говорит, что когда выходишь из вертолета не нужно пригибаться, нет опасности, что лопасти могут снести тебе голову, если конечно вертолет припаркован не на наклонной площадке, но у меня все равно срабатывает инстинкт самосохранения, потом я слишком много насмотрелась голливудских фильмов, поэтому я пригибаюсь.

Рядом с вертолетной площадкой припаркован оливково-зеленый «Лексус». Константин достает ключ из кармана и помогает мне забраться внутрь. Мы едем к замку. Ландшафт вокруг нас неприветливый и безлюдный, местами болотистый. Ни одного дома не видно в поле зрения. Ни одного автомобиля. Только мы.

Я вопросительно поглядываю на Константина.

— Это очень далеко, не так ли?

— Мне нравится, что здесь так тихо.

— Но мы находимся в середине нигде, не так ли?

— В том-то и была суть. Я не хочу делить тебя с остальным миром. — Он наклоняется ко мне и прочерчивает тыльной стороной руки дорожку у меня по щеке. Он впервые прикоснулся ко мне с тех пор, как сжал мою коленку. Вскоре барбакан — башня с въездными воротами и подъёмным мостом средневекового укреплённого замка, появляется перед нами. Пятисотлетняя великая махина имеет стрельницы, которые Константин объясняет, когда-то использовались, чтобы через них можно было стрелять стрелами. Он указывает на горизонтальные бойницы, которые использовались для падения снарядов или камней на осаждающих замок. Как только проезжаем под ними, оказываемся во внутреннем дворе, словно в колодце из каменных стен. Будто мы внезапно вернулись в прошлое. С открытым ртом я осматриваюсь вокруг.

— Выходи. Пойдем внутрь, — говорит он, выходя из машины. Я быстро открываю дверь и следую за ним, не дожидаясь, когда он подойдет к моей двери.

Константин забирает наши сумки из багажника, и мы вместе идем к замку. Тяжелая деревянная дверь украшена железными ржавеющими от возраста шипами. Он толкает ее, и дверь со скрипом открывается!

— Ничего себе, они оставили ее не запертой.

— Это не Лондон, — говорит он, протянув ладонь, показывая, что я могу войти первой. Я делаю шаг в молчаливый полумрак зала.

Несмотря на то, что солнце ярко светит снаружи, температура в этом большом зале на несколько градусов ниже. Холодом веет от могучих камней, меня пробирает дрожь.

Когда глаза привыкают к тусклому свету из высокого узкого окна, я замечаю огромное мрачное прямоугольное пространство с таким высоким потолком, по меньшей мере как три этажа.

Дальше идет лестница, выполненная из белого камня с замысловатой резьбой. Многочисленные небольшие закрытые двери намекают на лабиринты, таинственные комнаты или даже подземелья. С одной стороны находится массивный почерневший камин, а в центре длинный обеденный стол.

Интересно узнать об истории этого места. Короли и королевы, прекрасные лорды и женщины, наверное, когда-то жили в этом замке. Они любили, беседовали и воевали в этих каменных серых стенах. Они все умерли. Тишина здесь настолько глубокая, что похоже на могилу. Как только мы уедем, она вернется снова.

— Что ты думаешь? — спрашивает Константин. Его голос эхом разносится по залу.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты можешь убить меня здесь и похоронить на болотах, и никто не узнает.

Он хмурится, и едва уловимая неуверенность отражается у него в глазах. Мы смотрим друг на друга, затем отводим глаза. Он напоминает мне мальчика, который показал мне свою тайну, особую часть своей души, а я посмеялась над ней.

— Значит, тебе не нравится? — медленно произносит он.

Я дотрагиваюсь до его руки и серьезно смотрю ему в глаза.

— Нет, мне не нравится. Я просто влюбилась в этом место. — И это правда. Мне нравится, потому что это место его. Это физическое проявление той холодной, скрытой части его самого, до которой я никак не могу добраться.

Между нами внезапно тут же вспыхивают электрические искры.

Стремление к нему настолько сильное, что мне хочется обернуть ноги вокруг его талии и оседлать его прямо здесь. Выругавшись, он бросает наши сумки на пол, отчего раздается грохот, и крепко обнимает меня. Его рот опускается на мои губы, язык устремляется в мой рот. Я трусь об него бедрами и чувствую, каким жестким он стал. Запускаю руки ему под рубашку, наслаждаясь гладкой, мускулистой широкой спиной.

Целуя, он отрывает меня от пола и несет вверх по каменной лестнице в сторону зала, в котором все стены увешаны выцветшими древними гобеленами. Здесь имеется огромная занавешенная балдахином кровать в углу. Его шаги громко стучат по деревянному полу. Он бросает меня на кровать, я слегка подпрыгиваю на матрасе. Он достает презерватив из кармана. Не отводя от меня глаз, расстегивает джинсы и спускает их вниз по бедрам.

— Снимай трусики и вставай на четвереньки, — приказывает он.

Как будто этот мужчина наложил на меня сексуальное заклятье. Я не могу ему отказать. Я снимаю свои мокрые трусики.

— Подними юбку и свою задницу, покажи мне свою прелестную киску. Я, бл*дь, мечтал об этом день и ночь, — глухо говорит он. Я слышу, как он разрывает фольгу презерватива, пока я задираю платье на талию, выставляя свою задницу ему на показ. Мне нравится мысль, что он хочет мою киску. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя настолько сексуальной и желанной.

— Положи голову набок на кровать. Сегодня я помечу тебя. Везде. Твою киску, твой рот, твою задницу. Все это будет моим. Ты будешь принимать мой член каждый раз, как только я буду становиться жестким.

С задницей, торчащей вверх, я слишком открыта для него. Выказываю свою жажду.

— Посмотри на свою маленькую киску. Она чертовски мокрая и хочет мой член, даже начинает пульсировать.

Я чувствую, как жар окутывают мою шею, какой бесстыдной я стала с ним.

— Рейвен, — шипит он.

— Да.

— Ты все дашь мне, не так ли?

— Да. Да, все. Это все твое.