Как прекрасно вытянуться и наслаждаться сочным послевкусием оргазма. До сих пор я не знала, что от оргазма могут заворачиваться пальцы на ногах. Закрыв глаза, я задерживаю длительные ощущения от пальцев, бегущие по всему телу, оставляющих на своем пути сто покалывающих следов. Я понимаю, что моя идеальная идея этого праздника включает в себя, чтобы мы не покидали спальню. Синди права. Я слишком долго лишала себя слишком много.

Теперь, когда у меня развился вкус к сексу, я хочу продолжить дегустацию.

После нескольких минут таращась на искусное рукоделие гобелена, я поднимаюсь с кровати и, игнорируя мокрые стринги, валяющиеся на полу, медленно спускаюсь вниз по каменным ступеням. Я пытаюсь представить, каким был этот замок в своем расцвете. Тех мужчины и женщины, которые, точно также спускались по этим каменным ступеням.

Моя рука едет по гладким перилам. Какие праздники они здесь устраивали. Константин оставил одну из маленьких низких дверей открытой, поэтому я вхожу туда. Я прохожу по различным помещениям с низкими балками на потолке и шероховатыми стенами, добираясь до кухни. Она большая и здесь прохладно. Каменный пол стал гладким и блестящим от ног. К услугам гостей здесь имеется очень дорогая современная плита и американский двуместный холодильник. На толстой деревянной доске Константин рубит чеснок плоским концом ножа.

Я останавливаюсь в дверном проеме.

— Что ты делать?

Он поднимает голову вверх и улыбается.

— Единственное, что я умею. Стейк и салат.

— Зачем чеснок?

— Мой секретный ингредиент, чесночное масло.

Я вопросительно поднимаю брови, явно от впечатления.

— Могу я помочь?

— Нет. Все готово.

Открытая бутылка красного вина стоит рядом, он кивает на нее.

— Хочешь бокальчик?

— Хорошо.

Он наливает вино в два бокала. Я захожу и беру бокал, который он мне протягивает. Он крутит бокал, подносит его к носу и нюхает. Я делаю глоток. Вино мягкое и очень ароматное.

— Ммм. Очень вкусно.

— И крепкое. Это Amarone Valpolicella. Шестнадцать процентов крепости, — предупреждает он.

Опираясь бедром на стол и делая небольшие глотки пьянящего вина, я наблюдаю за его работой. Я не могу наглядеться на его мощные руки, когда он рубит помидоры и бросает ломтики лука в миску для салата. Для меня никогда раньше не готовил мужчина.

Он выполняет определенные действия так же, как и все остальное — уверенными, точными движениями и в полной тишине. Странно, но у меня больше нет потребности заполнить тишину своей болтовней. Я чувствую себя вполне комфортно и расслабленно. И вино ударяет мне в голову, заставляя чувствовать себя почти опьяненной.

Он строгает пармезан на салат, затем кладет мясо на сковородку. Оно шипит и скворчит.

— Как тебе пожарить стейк?

— Средней прожарки. — Он кивает, и я оглядываюсь вокруг. — Может мне хотя бы накрыть стол?

— Уже накрыт. Мы едим снаружи.

Он переворачивает мясо и с улыбкой поглядывает на меня.

— Почти готово.

Мое сердце совершает маленький скачок. Не знаю, почему этот человек оказывает на меня такое воздействие. Понимаю, что все это неправильно, но я не могу удержаться, чтобы не влюбиться в него, как ягненок, ведущего на убой.

Мы выносим тарелки с едой на улицу на деревянный стол, который располагается вблизи зимнего сада. Мы садимся и на нас светит солнце. Воздух такой свежий, здесь нет постоянного городского шума, только слышится пение птиц. Такое чувство, будто мы единственные люди на планете. Вокруг только открытые просты земли и неба.

Я немного пьяна, поэтому мне кажется, словно мы попали в другую эпоху. Если бы я могла остаться с ним в замке навсегда.

— Как твой стейк?

— Нежный и сочный, — отвечаю я, отламывая кусочек багета и намазывая масло.

— Хорошо.

Я поднимаю вилкой наструганный пармезан.

— Как ты обнаружил это место?

— Однажды я кое-что сделал для владельца этого замка.

— А чем ты занимаешься по жизни?

— Я инвестирую в город и решаю проблемы, — говорит он, устремив взгляд в горизонт.

Я поднимаю на него взгляд, но его светлого цвета глаза сейчас не здесь, а где-то очень далеко. Алкоголь придает мне уверенности, поэтому я пробую снова:

— Что это значит?

Он поворачивается ко мне, его тлеющий взгляд опять не доступен. Этот сейф, вероятно, я никогда не открою. У меня занимает несколько секунд, прежде чем я понимаю, что задерживаю дыхание. Даже на свежем воздухе мне становится тяжело дышать, когда он смотрит на меня таким взглядом.

— Ты полна сегодня вопросов, — замечает он, голос звучит легко, хотя выражение лица совсем другое. — Чем бы ты хотела заняться после ланча?

Его взгляд говорит, что мне стоит поменять тему, и я должна отступить. Я с отчаяньем хочу узнать, как можно больше о нем, но мне не хочется, чтобы мое любопытство испортило наш уикенд.

Я беру его за руку и трусь щекой.

— Я не пытаюсь быть назойливой, мне хочется понять тебя. Ты как большая головоломка.

Он нежно целует меня в макушку.

— Все тайны раскрываются вовремя. — Медленно, как бы подбирая слова произносит он. Такое медленное замечание приходит с опытом, с умением подбирать слова. Теперь у меня есть еще один кусочек головоломки его характера, а он, глядя на меня, хихикает надо мной.

— Тебе здесь нравится? — спрашивает он.

Я оглядываюсь вокруг — зеленые холмы и чистое голубое небо.

— Да, очень красиво.

Он наклоняется ко мне и протягивает руку, потом вдруг останавливается, указывая слева о меня.

— Есть очень красивое место на том холме. Мы можем завтра устроить там пикник, если захочешь?

Я киваю и отправляю последний кусок мяса в рот.

— Мне бы очень хотелось. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — отвечает он с однобокой улыбкой.

— Мне так хочется привезти сюда Янну. Ей бы здесь очень понравилось, — вздыхаю я.

Он с любопытством смотрит на меня.

— Разве это не слишком для ребенка?

Я кладу на стол нож и вилку и встречаюсь с его взглядом, улыбаясь.

— Нет, Янна — особенный ребенок. Она любит птиц и животных. Она даже не разрешает мне убивать пауков, которые бродят по квартире. Я должна ловить их со всей осторожностью, поддевая старой открыткой на день рождения, запихивая в стакан, а потом выпускать на оконный карниз. Она стоит надо мной, как коршун, проверяя не переломала ли я им лапки. Для нее здесь будет настоящий рай.

Что-то мелькает в его глазах, но он тут же заглушает свою реакцию и переводит взгляд на часы.

— Пора идти. — Он встает и берет меня за руку, и я послушно, как и с той первой ночи, когда увидела его в том переулке… иду за ним.

Мы идем долго, пока не добираемся до древнего дуба. Спиной я чувствую шероховатую кору, Константин берет меня быстро и яростно у этого дуба. С такой яростью, словно мы тянемся друг к другу, но никак не можем дотянуться. Наши крики от экстаза спугивают птиц, гнездящихся на ветках.

Они лихорадочно начинают хлопать крыльями, отчего мы смеемся.

И впервые я вижу, как он по-настоящему смеется. Я с удивлением смотрю на него. Он такой красивый, когда смеется. До сих пор не могу поверить, что такой мужчина не то что обратил на меня внимание, а даже повернулся в мою сторону, не говоря уже о том, чтобы полететь со мной в уединенный замок и заниматься любовью.